Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 64 страниц)
– Тебе надо к Виоле Церновне сходить, может, она тебе успокоительного даст, – сказала вожатая, присаживаясь с краю его кровати и зачем-то пытаясь поправить его короткую стрижку, – Наверное, нервы расшатанные… Хотя, я тоже помню, как волновалась, когда влюбилась в первый раз. Так странно было думать, что у тебя вдруг появился еще один важный человек в твоей жизни. И это было, с другой стороны, очень приятно.
– Я волнуюсь не из-за того, что влюбился в Алису, – покачал головой Эдвард, – Я волнуюсь за Алису… Ольга Дмитриевна, раз уж вы меня разбудили, может быть, не будем стеснять друг друга несколько не соответствующим видом? – и как можно выразительнее посмотрел на вожатую, все еще сидевшую рядом с ним в ночной рубашке. Та сразу же покраснела и попросила его отвернуться на несколько минут, и только когда переоделась, велев ему и самому одеваться, вышла, хлопнув дверью.
Выбравшись из-под одеяла, Эдвард сам оделся за пару минут, больше всего времени снова потратив на завязывание галстука, раздумывая о том, что сегодня необходимо сделать. Самое важное то, что теперь уже счет пошел в обратную сторону, половина смены здесь пройдена, и необходимо готовиться к ее завершению. Что будет после того, как пионеры рассядутся по автобусам? Начнется ли все сначала, как у Пионера, либо же его выбросит обратно в его родную реальность? Зацикленность мира в привычном понимании не допускает вторжений извне, но здесь подобное происходит словно специально, что обозначает лишь факт существования прохода, и раз его можно открыть извне, то точно так же можно поступить и изнутри. Для этого лишь достаточно найти слабое место. Только какое слабое место было у «Совенка», он еще не знал. А оно просто должно быть.
Эдвард понимал, что должен вскрыть код этого лагеря, чем бы он ни являлся. И не для того, чтобы просто сбежать, данный параметр, похоже, не от него одного зависит. Если он и уйдет отсюда, то только с Алисой, и даже если для этого придется разрушить «Совенок» до основания и обрушить его в Бездну, то это не станет такой веской проблемой на его пути. Только, конечно, сам себя остановил на середине мысли, никто из пионеров пострадать не должен. Они не должны отвечать за его вину. Не здесь, не в этом месте.
Выйдя за дверь и закрыв замок на ключ, Эдвард вдохнул еще сырой утренний воздух, предвещавший начало нового дня, размышляя, с чего лучше всего начать. Раз уж так получилось, что встал раньше обычного, то, в принципе, посещение линейки вовсе необязательно, думал он, разглядывая зеленые кроны деревьев, лениво колышущиеся под слабыми порывами ветерка, дующего со стороны реки. Пока что единственным из его серьезных планов оставался поиск той странной «кошкодевки», как ее обозвал Пионер, и это в очередной раз обозначает, что придется снова пропадать из лагеря. Оглянувшись и убедившись, что вокруг никого нет, и никто сейчас не сможет ему помешать покинуть территорию «Совенка», Эдвард быстрым шагом направился в сторону умывальников, откуда пройти к лесу легче всего. Только сейчас для этого требовалось сделать большой круг на удалении, чтобы не попасться на глаза никому из пионеров, какие могут сейчас там находиться.
Босоножки в очередной раз доказывали свою абсолютную бесполезность как защитная обувь, даже того утреннего конденсата, что собирался на траве под ногами, оказалось вполне достаточно, чтобы носки насквозь промокли, пока шагал в сторону деревьев. Утренний лес выглядел несколько мрачнее, чем днем, но, наверное, потому, что еще солнце не до конца вышло из-за горизонта. Сейчас деревья отбрасывали длинные черные тени, уже на опушке сплетавшиеся в единый полумрак крон, Оглянувшись и убедившись, что это именно то место, где в последний раз разговаривал с Пионером, он снова сосредоточился и вызвал этого маньяка сюда. В этот раз без всякого сопротивления, он подчинился сразу же, как только услышал его призыв, уже через секунду снова появившись перед ним.
– Только утро, чего же ты… – пробурчал Пионер, старательно избегая его прямого взгляда. Как побитая собака, про себя отметил Эдвард, значит, уже начинает привыкать к своему месту.
– Заткнись, – отрезал коротким словом, – Пошли искать эту самую кошкодевку…
– О! – Пионер сразу оживился и оскалился, – это всегда пожалуйста… Пошли… – кивнул головой, сразу направился еще глубже в лес.
Оглядываясь по сторонам, Эдвард пошел за Пионером, далеко не отходящим от тропинок. В прошлый раз сам он заходил гораздо дальше, но теперь его повели совсем в другую сторону, где деревья стояли дальше друг от друга, довольно часто прерываясь большими и открытыми полянами с ветвистыми деревьями по краям. На одной из таких осталось даже больше кострище, выложенное камнями, и отполированные частым использованием разложенные бревна деревьев, такие же, какие можно найти и на пляже. Пионер заметил, что раз в неделю остальные пионеры лагеря устраивают некое подобие похода, куда обязательно нужно идти, добавив еще, что это очень важный момент. Эдвард, погрузившийся в наблюдения и запоминавший дорогу, мимоходом велел ему замолчать и идти быстрее.
Меньше чем через полчаса времени, то есть, не пройдя и километра по прямой линии в сторону лагеря, они вышли на еще одну небольшую полянку, едва проглядывавшую из-под крон деревьев и закрытую почти со всех сторон. И почти сразу же Пионер с довольным криком подбежал к чему-то, похожему на большой мешок, висящий на суку дерева.
– Здесь! – с нескрываемой радостью в голосе воскликнул Пионер, – Указывая на мешок, – Здесь ее запасы! Ха! Точно!
– Запасы? – удивленно переспросил Эдвард, подойдя ближе к мешку и снимая его с сука. Там, по меньшей мере, было килограмм сорок, и при этом издавал совершенно непередаваемый аромат, напоминающий запах перегноя, а заглянув туда, обнаружил мешанину прелых фруктов и чего-то, напоминающего грибы. Все это смешано в одну кучу и по большей части раздавлено, употреблять такое в пищу сомнительно полезно для здоровья, не говоря уже о том, какие заболевания можно получить от неочищенных лесных даров. Повесив мешок обратно, прокомментировал, – Это не запасы, это медленная и извращенная смерть…
– Я ни разу не видел, чтобы она их ела, – добавил Пионер, – Как собирает, видел, а вот чтобы ела… Обычно ворует из столовки или со склада.
– Я бы на ее месте поступал бы точно так же, – задумчиво добавил Эдвард, разглядывая мешок с запасами. Первое, что можно было сделать, это установить за мешком слежку, поскольку этот гибрид рано или поздно сюда вернется, хотя бы для того, чтобы проверить сохранность своих запасов. Второй вариант был более агрессивным, но и более рискованным. Забрать мешок с собой в расчете на то, что гибрид пойдет его искать, выманив таким образом на свое поле, но в данном случае не факт, что он вообще пойдет, а не начнет собирать запасы заново. Эдвард уже сталкивался с племенами дикарей, которые, чтобы сохранить жизни своих воинов и избежать уничтожения всего племени, бросали не только свои запасы, но так же и часть стариков, женщин и даже детей, лишь бы вырваться из кольца окружения.
– Так, значит, она должна появиться здесь? – все-таки решился Эдвард, – Обойдешь поляну на расстоянии, проверь наличие следов. А я проверю все здесь. Если вдруг ее обнаружишь или услышишь приближение, немедленно возвращайся, никакой самодеятельности. Понял?
– Понял, – кивнул Пионер, – все сделаем в лучшем виде.
Пионер исчез за деревьями, а Эдвард, начал методично исследовать землю вокруг мешка, с каждым разом все увеличивая радиус поиска. Только вчера в первой половине дня прошел дождь, который смыл все старые следы, так что любые обнаруженные могут быть только свежими. Трава вокруг мешка довольно сильно утоптана, значит, висит здесь явно не первый день и к нему часто возвращаются. На дереве множество следов и зацепок от когтей, скорее всего, спит она тоже здесь, рядом со своими запасами, но на ветвях. Продолжая поиски, на некотором расстоянии от дерева обнаружил хлебные крошки, сухие, значит, лежавшие здесь, по меньшей мере, после момента появления утреннего конденсата, максимум, с конца ночи. Ел гибрид, кажется, тоже здесь, но следов утренней трапезы все еще нет.
Значит, он вполне мог появиться здесь в ближайшее время, и у Эдварда сразу забилось сердце чаще, как только понял, что гибрид может снова здесь появиться в ближайшее время. Выдохнув, быстро отыскал место для засады на одном из деревьев, и уже хотел было снова позвать Пионера, чтобы случайно не спугнул жертву, но он сам появился рядом с ним.
– Она идет! – почти восторженно прошипел он, – прямо сюда. Что-то из столовой с завтрака сперла и идет сюда! Скоро будет.
– Сгинул, но будь готов к тому, что снова тебя вызову, – велел Эдвард, – Ни за что не спугни ее! А я попробую накрыть нашу милую кошкодевочку, – и указал на ветви деревьев, где собирался устроить засаду, – не мельтеши тут! – забраться наверх было делом не таким уж проблемным, и уже скоро засел среди ветвей, закрытый листьями и внимательно наблюдая за поляной. Конечно, лучше всего подошел бы один из боевых костюмов разведки, позволяющих мимикрировать под окружающую обстановку и полностью с ней сливаться, но приходилось пользовать тем, что имелось. Помня реакцию скорость гибрида, Эдвард знал, что у него будет всего лишь несколько секунд и только одна попытка, чтобы его схватить. Даже дышать старался реже и тише, превратившись полностью в зрение и слух, наблюдая за всем окружением.
Первое время совершенно ничего не происходило, пустая лесная полянка и оставалась пустой лесной полянкой, только ветви деревьев чуть шевелись на ветру, дергая ползающими по земле тенями, да по небу медленно проплывали большие пушистые облака, проходя по травяному покрову слабыми и едва заметными пятнами теней. Окружавшую тишину нарушали только птичьи трели да звуки насекомых, похожие на надоедливое жужжание, постепенно окружающее со всех сторон, так что даже становится непонятным, откуда именно раздается. Эдвард продолжал ждать, лишь позволяя себе осторожно двигать головой, чтобы охватить как можно больший угол обзора, но, не прождав и двадцати стандартных минут, он услышал еще один звук, вмешавшийся во все остальные. Тихий шелест травы под осторожными шажками человека совсем небольшого веса, возвещавший о чьем-то приближении. И, буквально еще пару минут спустя, он увидел практически у себя под ногами, у корней дерева, уже знакомый человеческий силуэт с хвостом, при свете дня выглядевший совершенно иначе. Невысокого роста девушка, примерно по плечо самому Эдварду, со стройным, почти что тонким телом, в котором самыми заметными чертами были торчавшие на голове ушки, похожие на ушные раковины семейства кошачьих, да длинный пушистый хвост. Завершали все расплетенные коричневые волосы ниже плеч, да короткое, едва ниже ребер, красное платье с когда-то оборванным низом, теперь висевшим лохмотьями.
Эдвард сразу напрягся, как только ее засек, подобравшись для прыжка. В принципе, он мог отреагировать прямо сейчас, навалившись сверху, но учитывая разницу их габаритов, скорее всего, сломает ей ребра или даже позвоночник, а она должна остаться целой. Во всяком случае, настолько, чтобы могла отвечать на вопросы. Девушка, а в ее гендерной принадлежности более не сомневался, осторожно вышла на край полянки, оглядываясь по сторонам, и почти каждое ее движение Эдварду казалось знакомым. Так передвигаются, находясь в относительной безопасности, но на вражеской территории. Она явно не была полноценной частью этого лагеря, и практически все свое время проводит, скрывать от чужих глаз, пусть и несколько неумело, но опыт у нее был, становилось видно с первого взгляда. В руках у нее было несколько булок и пара пакетиков с кефиром, украденных из столовки, как сообщил Пионер. Такое поведение довольно странное, особенно учитывая полный мешок перепрелых запасов, назначение которых теперь стремительно ускользало из понимания Эдварда. Девушка двигала ушами как локаторами, явно слыша гораздо больше, чем позволяет диапазон обычного человека, и пришлось даже дыхание задержать, чтобы не быть случайно обнаруженным.
Убедившись, что опасности нет, она вышла на полянку и, положив ноги под себя, присела у дерева рядом со своим мешком, раскладывая на траве добычу. В этот момент, когда повернулась, Эдвард увидел ее лицо, более не закрытое длинными волосами.
Его словно огнем обожгло, поскольку видел это лицо прежде. Воспоминания, словно пробив какой-то ментальный блок, потоком хлынули в его сознание. Жестокий бой, страх, ненависть, заполняющее всю душу и сознание, адская боль, буквально взрывающее тело. И потом пустая тьма и тишина, в которой не было ничего и никого. Только тихий, почти испуганный голосок спрашивает: «Ты пойдешь со мной?» Он реагирует на голос и видит странное существо, берущее его за руку и увлекающее куда-то за собой, снова повторяя свой вопрос «Ты пойдешь со мной?»
Она. Это была она, эта самая девочка привела его в лагерь, Эдвард вспомнил это лицо, как только снова его увидел. И значит, именно она и может его вывести отсюда.
В следующую секунду уже спрыгнул с дерева, сразу сделав перекат и оказавшись перед странной кошкодевочкой, только вцепившейся зубами в булку. Все произошло так быстро и неожиданно, что та не успела даже отреагировать, только широко раскрыла глаза, когда перед ней неожиданно вырос некто в пионерской форме. Эдвард же действовал гораздо быстрее, схватив девушку за тонкую шейку и, подняв на вытянутой руке, прижал к дереву.
Теперь она отреагировала. Выплюнув булку и оскалившись клыками, больше похожими на звериные, чем человеческие, девочка шипела и плевалась, моментально обнажив когти и принявшись царапать удерживающую ее руку, но пока что только цеплялась за закрывавшую татуировку бинтовую повязку. Желтые глаза с черным вертикальным зрачком смотрели на него одновременно страхом и ненавистью. Ногами даже попыталась лягнуть его, но Эдвард, используя преимущество в комплекции, пара раз приложил ее о ствол дерева, заставив зашипеть от боли.
– Это ты была! Ты там была! Ты притащила меня сюда! – как обвинение выплюнул Эдвард, с трудом сдерживаясь от желания надавить на ее горло еще сильнее, чтобы просто переломить шейные позвонки, – Ты забрала меня!
И в этот момент произошло то, чего никак не мог ожидать, что-то небольшое и темное выпорхнуло из кроны ближайшего дерева и кинулось прямо ему в лицо, царапая щеки острыми коготками и хлопая крыльями. От неожиданности Эдвард рефлекторно прикрыл лицо рукой и отпустил гибрида, даже отступив на шаг под напором этого маленького пушистого существа. А когда понял, что это всего лишь тот самый совенок, который так забавно за ним наблюдал, то даже разозлился. Один взмах руки, и ухающая птичка отлетает в сторону, едва успев оправиться от удара, чтобы не свалиться на землю.
Девочке повторять не пришлось, что нужно бежать, и стоило только освободиться от захвата Эдварда, как стремительно унеслась прочь, но, один раз оказавшись так близко к цели, терять ее снова не собирался, а потому бросился следом. Совенок с, кажется, помятым крылом, уже не мог за ним угнаться, как, собственно и помешать. Кем бы ни была эта кошкодевка, она его единственный более или менее серьезный шанс вырваться из этого лагеря вместе с Алисой, а потеряв ее сейчас, вряд ли получит вторую подобную возможность ее поймать. Если бы только не эта проклятая птица, то уже сейчас бы выбивал из нее всю необходимую информацию, и от понимания такого лишь набирался злобы, ритмично дыша и нагоняя мелькающий между деревьев силуэт.
Слишком близко, чтобы упустить снова, на ходу подумал Эдвард, активируя голограммный монитор слежения. Встроенный в нижнюю челюсть имплантат, активировался, и перед глазами Эдварда снова спроектировался экран, сразу захватив убегающую цель и указывая возможные пути ее дальнейшего движения с расчетом скорости движения и габаритов объекта. А так же наиболее короткий маршрут, по которому можно сократить расстояние. Не было даже времени улыбнуться, как только сообразил, что попытки гибрида запутать свой след приводят только к тому, что он всего лишь за пару поворотов может нагнать ее.
Перепрыгнув через валявшуюся ветку и обогнув ствол дерева, Эдвард с ходу проломился сквозь разросшийся на этом месте куст, оказавшись прямо на пути своей жертвы. Не сбавляя темпа, врезался в убегавшую, попытавшись обхватить руками ее тонкий торс, и в следующую секунду они уже покатились по траве. Небо и земля на пару секунд перемешались в глазах, но рефлекторно успел схватить девушку за хвост, резко дернув на себя, когда снова попыталась убежать.
– Больше не уйдешь! – рявкнул он, поднимаясь на ноги, пока та, шипя как настоящее животное, снова попыталась отскочить в сторону, но тут же повалилась на землю, поскольку по левой ноге у нее теперь проходил глубокий кровоточащий разрез, видимо, зацепивший мышцу, раз даже не смогла опереться на эту ногу.
Эдвард успел подняться и тут же ударил только поднимавшегося следом гибрида ногой под ребра, снова повалив ее на спину. Не давая ей опереться на все конечности, ударил еще несколько раз, пока кошкодевка свернулась калачиком, но пара ударов все-таки достигла уязвимых мест. После этого сам остановился, понимая, что переходит уже через позволенные рамки, тяжело дыша и с трудом контролируя свое состояние, фильтруя адреналин в крови, после погони вливавшийся в кровь ударными дозами.
Девушка у него под ногами судорожно дышала, хватая ртом воздух, выбитый из легких, даже и не пытаясь сдерживать слезы, текущие из глаз. Только сейчас выбить из него сожаление сейчас гораздо сложнее, мысли были о совершенно других людях, а исполнять собственные планы за счет крови и страдания других для него уже давно стало нормой.
– Ты меня ведь сюда привела? – уже спокойнее прошипел Эдвард, ударив девушку по раненной ноге, – Отвечай! Не заставляй меня делать тебе еще больнее!
– Нет! – девушка отворачивалась от него, старательно пряча взгляд, – Нет! Оставь меня! Не подходи!
– Отвечай! – Эдвард схватил ее за шею и поднял на ноги, – Отвечай! Как ты провела меня сюда? Где выход отсюда? Отвечай! Отвечай, пока я не разозлился!
– Нет! – девушка зажмурила глаза и продолжала отворачиваться, – Не ты! Кто угодно, но только не ты! Отпусти меня! Пожалуйста! Отпусти!
– Я не буду тебя убивать… пока… если будешь отвечать на мои вопросы, – сказал Эдвард, чуть ослабив пальцы и позволив ей нормально дышать, – Ты меня привела в этот лагерь! Зачем? Чего ты хотела добиться?
– Кого угодно, но не тебя, – прохрипела девушка, все-таки открыв глаза, в которых читалось отчаяние обреченного. Словно сообразив, что сопротивляться бесполезно, девушка, держась за его руку своими двумя ручками, смотрела на него, не моргая, – Кого угодно, но не тебя! Ни за что! Никогда бы я не привела тебя сюда! Никогда! Тут нет места для таких, как ты!
– Тогда почему я здесь? – прошипел Эдвард, внимательно глядя в ее глаза, в которых все больше и больше просыпался ужас, животный и бессмысленный, отметавший в сторону остатки логики и парализующий волю. Конечно, он мог ее напугать, но не думал, что настолько сильно, и даже был немного удивлен, – Почему я здесь? Я не просил, чтобы меня притащили сюда!
– Не просил, – кивнула гибрид, – Отказывался, но я все равно тебя привела. Мне так сказали… Сказали, и я не могла отказать…
– Кто сказал? – Эдвард вдруг понял, что далеко не все так просто, как ему показалось с первого взгляда, – Кто тебе сказал привести меня сюда?
– Я не знаю, – заплакала девушка, снова отворачиваясь и закрывая глаза, – Я правда не знаю! Видела только свет, очень яркий, но не ослепляющий. Он пришел ко мне и сказал, что я должна привести человека из далекого мира сюда, и что это обязательно нужно сделать. Больше ничего не объяснял, но я не могла отказаться, словно меня подталкивали… Я чуть не сошла с ума от ужаса, когда увидела твой мир и… и увидела тебя… хотела сбежать, но не могла… Смогла уйти только с тобой…
– Тебя послали за мной? Кто? – Эдвард вдруг понял, что теперь уже сам не понимает ситуации. То, что могло оказаться ключом на пути его возвращения, на деле оказалось лишь еще одним маленьким узелком в общей мешанине загадок «Совенка», выводя к куда более сложным вопросом и сторонним областям, напрямую не касавшихся этого лагеря.
– Я не знаю! – почти что закричала девушка, – Оставь меня! Я не могу больше видеть это! Оставь! Я не могу! Слишком близко! Слишком тяжело!
– Что? – удивился Эдвард, – Что еще ты видишь?
– Я вижу корону из огня и ужаса, что держит над тобою Смерть, – прохрипела девушка, заставляя себя открыть глаза и посмотреть Эдварду в глаза, – Как она довольно смотрит на тебя, словно на родного сына. Я вижу, что твои руки черны от пролитой крови, и земля под тобой горит и рассыпается от каждого шага, не в силах выдерживать тяжесть твоих грехов. Я вижу множество человеческих душ, что сплошной пеленой смертей стелются на твоем пути. Таким как ты, нет места в этом лагере! Здесь должны быть те, у кого еще есть надежда, которые могут найти новый путь! У тебя нет другого пути! Пожалуйста… отпусти меня… слишком много боли, слишком много страха, я не вынесу…
– Так ты псионик, – понял Эдвард, уже совсем по-другому глядя на этого гибрида, – Странный у тебя дар… Такого про меня еще не говорили, – он отпустил девушку и отошел на шаг назад, – Значит, ты видишь образами… И видишь мою душу. Тогда посмотри еще раз, но только очень внимательно, чтобы увидеть детали. Посмотри, что же такое моя душа на самом деле…
Девушка упала на колени, все еще всхлипывая и давясь слезами, но все-таки подчинилась и, прижав свои кошачьи ушки, посмотрела на Эдварда своими большими желтыми глазами. Вертикальные зрачки расширились, словно от страха, и она крепко вцепилась своими маленькими ручками в землю, собирая и разрывая пальцами траву, но все же не отводя взгляда.
– Страшно, – сглотнула девочка, все-таки закрыв глаза через пару минут, – Очень страшно. Я прежде не видела таких, как ты. Твоя душа почти мертва, в ней слишком много ран. Боль потерь и жажда мести, разочарование и отчаяние, ненависть и жестокость… какой же путь надо было пройти, чтобы стать таким. Ты потерял любимую и мстил за нее, позже отчаялся и бросил вызов тому, кто не может быть побежден… Зачем? Зачем ты все это делал? – девушка смотрела на него с искренним страхом, не понимая, как можно превратиться в подобного монстра, но Эдвард в ответ только горько усмехнулся.
– Мой мир жесток. Гораздо страшнее того, в котором живете вы. Скажи, неужели ты больше ничего не увидела? – Эдвард чувствовал, что в нем было что-то еще, пусть совсем маленькое и слабое на фоне всего остального, творившегося в том, что еще могло называться его душой. И все же это что-то еще оставалось в нем, подталкивая изнутри, заставляя действовать иначе, чем прежде, мыслить совершенно другими категориями и, главное, пробуждая в нем давно забытые чувства.
– Я видела… ты полюбил… полюбил уже здесь, – кивнула девушка, – Я не верила, что такой человек, как ты, способен на что-то подобное. И все же, ты полюбил одну из девушек этого лагеря… и ради нее ты готов на все…
– Я не знаю, что это за место, но оно действительно изменило меня, – кивнул Эдвард, – и я понимаю, что ты меня сюда привела, так что сможешь и вывести отсюда.
– Нет, – покачала девушка головой, – я не могу. Отсюда сами находят выход, я могу только наблюдать, но не более того. Ты должен сам найти выход отсюда…
– Но как-то ты меня все-таки привела сюда! – уже жестче повторил Эдвард, – Значит, есть проход за пределы этого мира! А раз им можно воспользоваться в одну сторону, то точно так же можно использовать и для прохода в другую сторону. Ты должна меня вывести отсюда… Я не уйду отсюда без Алисы. И если ты псионик, то ты должна это понять.
– Уйдешь, – покачала головой девушка, – Все, кто действительно смогли отсюда уйти, ушли одни. Они могут найти любимых снова, в своем мире. Эти лагеря не для того, чтобы люди находили любовь, а для того, чтобы попавшие сюда изменились…
– Значит, отсюда уходят? – спросил Эдвард, – Каким образом? Как?
– Я не знаю, – девушка снова покачала головой, – я не понимаю этот мир точно так же, как и ты. Я просто в нем есть… Всегда, с самого начала, с того самого дня, как себя помню, я была здесь и приходили разные люди. Порой их становилось много, а порой совсем мало. Иногда они уходили, но потом возвращались вновь… И так очень долго. Очень… настолько долго, что я даже не могу вспомнить, когда все началось. Пожалуйста, не смотри на меня так… мне больно… – прошипела девушка, пытаясь от него отодвинуться, – Эдвард, задумавшись, сверлил ее взглядом, почти забыв, кто она такая. Псионики были большой редкостью даже в его мире, и их дар действительно был очень полезным, позволяя буквально видеть человека насквозь, но оборотной стороной медали было то, что человеческие эмоции и настрой они чувствовали буквально на физическом уровне, как человек чувствует жар или холод. И чем сильнее эмоциональный настрой, тем сильнее это чувствует псионик. Кем это девочка ни была, но, видимо, из-за общей фоновой ситуации в лагере воспринимала Эдварда в разы сильнее, чем кто-либо другой с подобным даром.
– Хорошо, – он отвернул взгляд в сторону, – А как ты приводишь людей сюда? Как ты отбираешь тех, кто может сюда попасть или нет?
– Я не знаю… я просто вижу их, и потом привожу сюда. Они разные, некоторые настолько, что их потом становится много. И у одних есть шанс выбраться, а у других нет, и я никак не могу им помочь. Могу только наблюдать… не помочь… И никогда раньше не было такого как ты… такого злого…
– Я не злой, – Эдвард покачал головой, – просто то, что в этом мире называют злом, у нас называют необходимостью. А то, что называют злом у нас… в вашем мире такого не видели, иначе он был бы слишком похож на мой.
– Я видела тьму… страх… боль… твой мир ужасен… – кивнула девушка, – Почему ты хочешь туда вернуться? Зачем тебе туда?
– Я дал клятву своим людям, что никогда их не оставлю. И даже если ради этого придется умереть, я не откажусь от того, чтобы ее выполнить. И я не хочу оставлять здесь Алису одну… – он вздохнул и сел напротив этой девочки, разрываясь душевно от того выбора, что ему предстоял, – Я видел, что бывает в таких лагерях, во что превращаются их пленники. И ни за что не позволю, чтобы какой-нибудь подобный психопат появился и в этом… если я уйду отсюда… если…
– Эдвард… ты не сможешь ее отсюда забрать… – покачала девушка головой, утирая слезы и усаживаясь немножко удобнее, – Они такая же часть лагеря, как и я. Они существуют только вместе с ним. Только покинув этот лагерь, человек может получить шанс найти свою любовь, отсюда же они могут вынести только надежду.
– Тебе откуда знать? – огрызнулся Эдвард, – ты же сама никогда не покидала этот лагерь. И не показываешься в нем особенно, чтобы узнать про людей, которые в них оказались, – он снова посмотрел на девушку, успев увидеть, как та неожиданно погрустнела, упустив свои кошачьи ушки и сама уставившись взглядом в землю.
– Я пыталась… – тихо проговорила гибрид, шмыгнув носом, а из глаз выкатилась свежая слезинка, – Пыталась выйти отсюда вместе с одним из них. Он был не такой, как остальные, не испугался и не пытался поймать… И не смогла. Он ушел, а я осталась потому, что не могу выйти из этого лагеря просто так, навсегда. Меня только отпускают на время, но потом все равно приходится возвращаться… поэтому я знаю, что отсюда никто не может выйти, кроме тех, кто сюда пришел… остальные хотя бы не помнят, что все повторяется снова и снова… а я помню…
– Я не знал, – покачал Эдвард головой, – прости. И все же, выход должен быть. В этом уверен. Я жив во многом из-за того, что всегда находил выход, из любой ситуации. И здесь он должен быть.
– Не пытайся сломать лагерь, – попросила девушка, испуганно посмотрев на него и подняв ушки, – многие пытались. И тогда лагерь ломал их. Ты ведь видел Пионера? Лагерь терзал его до тех пор, пока в нем не осталось вообще ничего человеческого, а потом выбросил, как ненужную игрушку. Я боюсь, в кого можешь превратиться ты, если пойдешь таким же путем.
– В кого я могу превратиться? – Эдвард даже рассмеялся, – А что, может быть хуже? Сильно сомневаюсь, что могу превратиться в кого-то более страшного.
– Можешь, – уверенно кивнула девушка, – теперь можешь. После того, как полюбил, ты можешь стать хуже.
– Тогда что мне делать? – развел руками Эдвард, понимая такую логику, но не зная, что можно выставить против нее в ответ, – Просто сидеть и ждать еще почти полную неделю? Ждать, пока все это закончится, а потом просто перейти на новый круг? Нет, так дело точно не пойдет. Этот лагерь подарил мне Алису, и от нее я отказываться не собираюсь.
– Что произойдет с ней, если ты все-таки вырвешь ее из этого лагеря и приведешь в свой мир? – вдруг поинтересовалась гибрид, внимательно посмотрев на Эдварда, – Что с ней может случиться, ты можешь сказать? Если ты прервешь ее собственные циклы таким вмешательством? – от такого вопроса остановился уже он сам, поскольку сразу вспомнил Алису из другого лагеря, которую перенес в этот, и то, что с ней произошло. Вдруг и в его мире может случиться нечто подобное? Такое обстоятельство ни в коем случае нельзя снимать со счетов, поскольку один раз уже поступил опрометчиво, действуя и не зная законов этого мира. Второй раз такую ошибку повторять нельзя.
– Я не знаю, – покачал головой Эдвард, – я не знаю, что произойдет. И не стану так рисковать ее жизнью… Иди… – взмахнув рукой, отпустил девочку, – Без Алисы ты мне не нужна… Свободна…
Девушка удивленно посмотрела на него, сразу насторожив ушки, но он только повторил свой жест рукой, еще раз указав, что не собирается никоим образом удерживать ее и дальше. Радостно подскочив, она снова повалилась на землю с полным боли возгласом. Оставленная в ноге глубокая царапина после того, как Эдвард в нее врезался и, вероятнее всего, распоротая одной из веток, которых здесь валялось во множестве, не давая ей нормально опереться на раненную конечность.
– Дай посмотрю, – вздохнул Эдвард, чувствуя себя виноватым в произошедшем. Получалось, что во всей этой погоне не было особого смысла, поскольку результат близок к нулю. Единственным достижением был тот факт, что хотя бы узнал, кто же именно за ним следит, и убедился, что с данного направления никакая опасность не угрожает.
Гибрид снова испуганно дернулась, но убежать больше не пыталась, вытянув раненную ногу и позволив Эдварду ее осмотреть. Широкий и глубокий разрез тупым предметом, задевший и мышцу, но, к счастью, не повредив связки, так что ничего серьезного здесь все-таки не было.
