Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 64 страниц)
– А… а если он прав? – тихо спросила девушка, – если все на самом деле так? И ты тоже просто ничего не помнишь? Такое ведь может быть… Эд, мне страшно…
– Не бойся, я рядом, – Эдвард стер слезинки с ее щек, – И не смей даже думать, что ты кому-то не нужна. Вы мне дороже всего остального в мире. Алиса, Мику… Ты… ты мне нужна, живой и здоровой. А теперь ты мне и вовсе как сестра получаешься…
– Почему это? – удивилась девушка, непонимающе посмотрев на него.
– Вот почему, – он показал на ее бинтовую повязку, закрывавшую руку, и на свою, закрывавшую то место, где руку пришлось разрезать, чтобы вытащить катетер, – В тебе моя кровь. А значит, частичка и меня тоже, понимаешь? Мы с тобой породнились кровью, а это родство порой значит гораздо больше, чем общая материнская утроба, – он снова усмехнулся, глядя на удивление девушки от подобных фраз, – Позволь хоть здесь мне судить по тем порядкам, к каким привык, ладно?
– Эд, можно один вопрос? – спросила Лена, разглядывая свою руку, – Зачем ты все это делаешь? Пытаешься защитить, как ты говоришь, что мы очень важны тебе… Мы же, по сути, и двух недель друг друга не знаем…
– Ты же видела меня другого, – посерьезнел Эдвард, – видела, что я творил и кем был. Вы в этом лагере подарили мне то, чего никогда не было у меня прежде. Для вас, может быть, это просто повседневная жизнь, но для меня настоящее чудо. Конечно, я совершил множество ужасных вещей, но не могу позволить, чтобы и здесь случилось что-то подобное. Может быть, я так искупаю свои грехи… а вот Алиса меня уверяет, что мне кто-то подарил второй шанс. Забавно, да?
– И ничего не забавно, – серьезно сказала Лена, – Эд, не знаю и не хочу знать, если честно, кем ты был в той прошлой жизни, но здесь… в общем, я очень рада, что узнала такого человека как ты. Ты ведь можешь остаться таким, каким сейчас тебя знаю? Не таким, как мне показали, а вот таким милым и славным, как сейчас, ладно?
– Спасибо тебе, – эта фраза Эдварда действительно зацепила даже глубже, чем мог подумать. Душа, теперь снова трепетавшая в нем, была слишком чувствительна к подобным замечаниям, непривычная и не огрубевшая, – За то, что веришь в меня…
– Ты мне жизнь спас, – улыбнулась Лена, – Виола Церновна рассказала, как ты сам рисковал. Не думаю, что тот человек, которого мне показали, решился бы на подобное. Тот Эдвард, что сейчас передо мной, нравится мне гораздо больше. Обещаю, что таких глупостей больше делать не буду.
– Можно? – в палату заглянул Шурик, – Я просто хотел узнать… – покраснев, начал запинаться, – ну, все ли у вас в порядке… Виола сказала, что ты очнулась, вот я и пришел… проведать все-таки…
– Оставляю вас наедине, – Эдвард поднялся, – Пойду поинтересуюсь, когда обратно поедем, – хлопнув Шурика по плечу, уступил ему место.
– Эд, – уже когда собирался выходить, его остановил голос Лены, – Я назову его Винни-Пухом, ладно? – показав на мягкую игрушку.
– Отличное имя, – кивнул он в ответ, – Думаю, ему тоже понравится, – подмигнув девушке, все-таки вышел из палаты, сразу же погрузившись в тяжелые размышления.
Голос, знающий и о происходящих в лагере событиях, и о самом Эдварде, в голове девушки был очень плохим признаком, но не сумасшествия, а того, что могло скрываться за ним. Ментальные возможности некоторых тварей, с каким встречался в своем родном мире, были поистине безграничны, и если бы хотя бы одна такая оказалась в «Совенке», то всем пионерам грозит страшная опасность. Только почему так подло и скрытно, тщательно выбирая жертву и столь ненадежно действуя? Проникнув в чужое сознание, его можно буквально выжечь изнутри, а вместо этого лишь упорно заставляя Лену саму покончить с собой. Слабость? Не похоже, в таком бы случае выбрали бы жертву, гораздо слабее в ментальном плане, ту же Ульяну, чье сознание еще не обрело окончательной крепости и внутреннего стержня, какой был у Лены.
Эдвард остановился. Сходился только один момент – сами девушки. Об этом упоминал и Пионер, и Юля, больше всех остальных посвященные в происходящее здесь. Именно из-за них сюда и попадают, и именно они являются приоритетом действий любого попаданца, даже сам Эдвард не смог устоять, и теперь кто-то бьет именно по ним. Зачем? Чтобы причинить ему как можно больше страданий? Заставить его мучиться от осознания того, что не смог им помочь? Разрушить ход событий? Он выругался сквозь зубы. Снова из-за него невиновные оказались под угрозой, но в этот раз он никого не отдаст Бездне. Ни одну из них.
– Эд? О чем задумался? – он даже не заметил, как к нему подошла Виола, – Я, кстати, тебя обрадовать хотела. Скоро все назад поедем.
– Все? – переспросил он, оторвавшись от собственных размышлений.
– Все, – усмехнувшись, кивнула медсестра, – здешний персонал не отличается особой верностью клятвам Гиппократа, и не прочь избавиться от лишнего пациента. А мне вот очень интересно проследить за тем, как наша девушка приходит в себя. Особенно с учетом твоих… возможностей, – подобрала наиболее подходящее слово, – Так что можем забрать ее в лагерь, но там до конца смены у нее будет постельный режим. Я ясно выразилась? И чтобы лишний раз ее не дергал!
– Ни в коем случае! – первый раз за сегодняшний день он услышал действительно хорошую новость и не мог этому не обрадоваться, – Большое вам спасибо, Виола Церновна!
– Герой! – вздохнула та, закатив глаза к потолку, – в лагере с тобой поговорим!
====== Осознание. Глава 29. ======
Глава 29.
Перед отъездом Эдварду все-таки удалось уговорить Лену немного поесть. Наниты сейчас восстанавливали поврежденные ткани гораздо быстрее, чем ее организм мог воспринять без каких-либо осложнений. Ускоренная регенерация у неподготовленного человека могла вызывать самые различные нарушения, от кратковременных и неопасных, до весьма серьезных, и во избежание подобного необходимо его постоянно подпитывать, по меньшей мере, давая нанитам столь важный органический строительный материал.
Девушка еще с трудом стояла, но слабость объяснялась даже не столько действием лекарств, еще до конца не выведенных из организма, сколько настоящим шоком ее организма, пережившего одновременно столько потрясений и огромное напряжение от перепада баланса крови и появления активных нанитов. Шурик с Эдвардом ее осторожно поддерживали, пока вели обратно в машину под присмотром Виолы, успевшей вернуть себе свое несколько надменное выражение лица и довольную улыбку.
На улице уже начинало темнеть. Солнце,только что показавшееся из-за горизонта, уже снова начинало опускаться обратно, а в городе, среди относительно высоких, по сравнению с пейзажем «Совенка», четырехэтажных домов солнечные лучи пропадали даже еще быстрее, загороженные бетонными коробками зданий. Небо приобретало привычные розовые и бордовые тона, в которых темными кляксами висели кучевые облака. Городок с наступлением темноты словно вымирал, на улицах почти никого не было, только какой-то прохожий в дальнем конце улицы читал доску объявлений. И на дороге не было машин, так что Виола подогнала машину прямо к дверям, загородив всю линию движения, но сократив расстояние, какое девушке надо было пройти от дверей больницы.
Эдвард осторожно помог Лене сесть на пассажирское сидение сзади и застегнуть ремень безопасности, а Шурик, убедившись, что с ней все в порядке, быстро обошел автомобиль и сел с другой стороны.
– Подожди, сейчас докурю, – кивнула Виола, прислонившись к капоту машины и раскуривая сигаретку, – и сразу поедем. Если повезет, до лагеря доберемся еще до полуночи. Хотя, на ужин можешь не рассчитывать, точно опоздаем.
– Переживу как-нибудь, – Эдвард пожал плечами, поглядывая по сторонам, – Это ведь считается небольшой город, так ведь?
– Райцентр, – пожала Виола плечами, – крупнее по округе не найти, но ты все равно прав. Городишко мелкий, можно и не обращать особого внимания, – медсестра выпустила длинную струйку дыма, и с усмешкой посмотрела на Эдварда, – Ну, и как оно? Познакомился с местной жизнью?
– Познакомился, – кивнул в ответ, сложив руки на груди, – Не впечатлен…
– Это ты еще в Москве не был, – медсестра покачала головой, – Вот уж там жизнь вообще не останавливается, круглые сутки напролет что-то происходит. Столица все-таки, как ни крути. Эд, хочешь совет…
– Слушаю, – он внимательно посмотрел на медсестру, стряхивавшую пепел с сигареты, – Какой именно совет?
– Если еще с кем-то подерешься, то лучше сделай так, чтобы этого никто не видел. И, тем более, не привлекай к этому делу посторонних. Не знаю, как ты привык, но у нас такое без внимания не оставляют. Эти парни вполне могут написать заявление в милицию, а пионерлагерь у города только один. Понимаешь, к чему я клоню? – Виола, конечно, узнала от Шурика про драку, но как-то странно на все это отреагировала. Видя, что он продолжает на нее внимательно смотреть, глубоко вздохнула, – Я не знаю, каких ты парней там обработал, но если действительно такие, каких Шурик описал, заявление писать вряд ли будут. И все же, на всякий случай, девушку в регистратуре я предупредила, что вы весь день были рядом со мной. И Шурик ничего не скажет. И тебя предупреждаю, чтобы лишнего ничего не сболтнул, понял?
– Понял, – кивнул Эдвард, усмехнувшись.
– Вот и отлично, а теперь в машину, – Виола щелчком пальца отправила окурок в непродолжительный полет к тротуару, – Поехали.
Обратная дорога была практически такой же скучной, как и первая дорога в город, но вовсе без каких-либо событий, даже Виола отвлеклась от расспросов из-за того, что Лена и Шурик бодрствовали, о чем-то тихо болтая на заднем сидении. Не найдя себе другого развлечения, Эдвард принялся переключать частоты на обнаруженном в машине радио, к своему большому удивлению найдя множество различных каналов, где крутили музыку, вели какие-то программы или же что-то рассказывали. Особенно удивительно это выглядело на фоне того, что его имплантат вообще ничего не мог поймать, только белый шум, даже на той же самой частоте, по которой радио в машине гремело советскими шлягерами, как эти песнопения обозвала медсестра. То ли это из-за того, что у него, возможно, принципиально иные частоты использовались, то ли очередная аномалия этого мира, к которому органическая техника пристроиться не могла.
– Хорошая песня, – неожиданно поймал еще один сигнал Эдвард, продолжая выкручивать переключатель, услышав звуки гитарных струн и спокойный голос, напевавший «и снится нам не рокот космодрома… не эта ледяная синева… А снится нам трава трава у дома…». Песня о героях, покинувших родной дом, покоряя неизвестность, зацепившая его чувства. Большую часть свой жизни провел далеко от родных мест, всего лишь несколько раз возвращаясь в родной замок, где родился и где вырос. Пусть его даже ничего там особенно и не держало, но все-таки это было единственное место, какое вообще мог назвать домом. И сейчас, все-таки в чужом мире, под чужими небесами, душу как-то неприятно кольнуло напоминанием о том, что здесь всего лишь гость, на самом же деле принадлежит совсем другому миру, в судьбу которого тесного вплетен.
– Не скучаешь по родине? – тоже прислушавшись к словам песни, улыбнулась Виола, – Наверняка ведь там у тебя много всего осталось. Да и вообще есть поговорка, что как бы ни было хорошо в гостях, дома все равно лучше…
– Не в моем случае, – покачал головой Эдвард, – меня ждут невыполненные клятвы и ничего больше. А здесь… здесь у меня есть Алиса… – глубоко вздохнув, обернулся на заднее сидение, где Лена, прислонившись к стеклу, смотрела на дорогу, – Я разрываюсь между тем, что должен, и тем, что хочу. И в любом случае останусь в проигрыше, что самое неприятное.
– Мы все чем-то жертвуем, – кивнула Виола, – не думай, что в этом ты уникален.
– Не в первый раз уже стою перед таким выбором, – Эдвард вздохнул, – а песня все-таки хорошая…
Неловкая пауза, возникшая посреди разговора, его фактически и закончила, они молча продолжали слушать хиты местной эстрады, и Виола порой комментировала новую песню, поясняя, какой группе принадлежит и кто поет. Эдвард же не в первый раз удивлялся, какое огромное количество времени и места в этом мире отдается самым различным искусствам и их популяризации.
На трассе медсестра разогнала машину, наверное, до предельно допустимой скорости, на полном ходу облетая любые другие автомобили, какие еще встречались по дороге, но двигались гораздо медленнее. Ее любви к скорости не помешала даже окончательно опустившаяся темнота, скрывавшая под собой все, что исчезало за светом включенных фар. Деревья и поля проскакивали за окном размазанными пятнами, едва успевая попасть в пределы поля зрения, сразу же исчезая за спиной.
Эдвард, не спавший больше суток, прикрыл глаза, решив выкроить остаток времени, дав глазам и сознанию небольшой отдых. Это был даже не полноценный сон, а полусонное контролируемое состояние, в котором мог отреагировать на любую неожиданно возникшую опасность, но при этом же позволить себе расслабиться. Подобному обучали специально, да и нейроинтерфейс был немаловажной частью, без него такого состояния достичь практически невозможно. В нем можно даже видеть сны, и перед глазами довольно быстро всплыла очередная картинка из прошлого.
Он был уже не в автомобиле, а стоял на дне узкого ущелья, покрытого толстым слоем пепла настолько, чтоб бронированные поножи боевого костюма утопали в нем едва ли не по щиколотку. Постоянные извержения нестабильных вулканов вокруг все время приносили с собой новые тучи пепла, засыпавшего довольно слабо протоптанную, но еще как-то заметную тропинку.
– Командующий, вы уверены, что вам это необходимо? – по радиосвязи раздался голос одного из его адъютантов, – Кем бы ни была эта тварь, но он мутант, а его возможности не поддаются логическому объяснению…
– У нас только один шанс действительно разобраться в происходящем, и я обязан рискнуть, – ответил Эдвард, следом отключая канал. Сейчас он должен быть исключительно один, никто и ничто не должно мешать этому разговору.
Пещера показалась буквально за следующим камнем, небольшая дыра в каменной гряде с разложенными перед входом костями и черепами, украшенная чадящими факелами. Глубоко вздохнув, мысленно уверяя себя, что подобное необходимо, и наклонившись, зашел внутрь, отодвигая рукой грязный и рваный полог.
Внутри было темно и душно. Тяжелая и густая вонь, настолько мощная, что пробиралась даже через активные сейчас внешние фильтры шлема, отдающая горелым жиром и экскрементами, густым туманом висела в воздухе, размазывая дрожащий свет нескольких толстых свечей, едва освещавших небольшую пещеру с низко висящим потолком. Оттуда на кожаных ремешках свисали связки костей, сушеной кожи, конечности каких-то животных и прочая чертовщина, от которой за километр тянуло ведунством и колдовством. Эдвард скривил брезгливую гримасу, проходя дальше, когда был остановлен непонятно откуда взявшимся голосом.
– Кто осмелился нарушить мой покой? – из темной дальней стороны помещения вышло непонятное существо, одетое в груду тряпья, откуда выделялась только морщинистая и покрытая гноящимися язвами рука, державшая узловатую клюку, – Кто столь смел, что сам пришел в дом Предвестника? А! Я вижу мятущуюся душу, что не знает покоя. Ты пришел ко мне сам… давно я ждал такого, как ты…
– Я Эдвард Тристанский… – начал он в ответ, но существо грозно ткнуло в его сторону своей клюкой.
– Мне не интересно, как тебя зовут! Перед моим богом не имеют значения имена и титулы, что жалкие смертные придумывают себе, дабы оправдать бессмысленность своего существования! – капюшон свалился, и перед Эдвардом оказалось нечто, отдаленно напоминающее человеческое лицо. Невероятно уродливое, словно оплавленное, с отвисшей нижней губой, под которой словно и не было челюсти, покрытое язвами и морщинами. Больший по размеру глаз был затянут беленой, а маленький, быстро бегающий из стороны в сторону, имел сразу три зрачка. Невпопад шамкая губами, из-за чего возникало жуткое ощущение, будто говорит кто-то другой, мутант снова обратился к Эдварду, – Я знаю, зачем ты пришел. Твоя душа полна боли и отчаяния, но я вижу ту надежду, что привела тебя ко мне. Ты ищешь у меня ответы на вопросы, что мучают тебя!
– Если ты умеешь читать души людей, то, может, и узнаешь, что за вопросы меня мучают? – съязвил Эдвард, испытывая жуткое желание активировать свою шпагу, висевшую в магнитных ножнах на поясе, и воткнуть ее в горло этому мерзкому существу. Его удерживало только то, что именно оно и было его последней надеждой.
– Не мне тебе надо задавать эти вопросы, – прошамкал Предвестник, – А тому, кому я служу, я же всего лишь посредник. И я же принимаю плату…
– И какова цена за ответы? – спросил Эдвард, пытаясь поймать взгляд вечно бегающего глаза, но тот, казалось, жил самостоятельной от своего владельца жизнью.
– О, цена всегда одна и та же, – обрадованным тоном объяснил Предвестник, – За то, чтобы получить столь нужные тебе знания, мой бог потребует твою душу.
– Мою душу? – расхохотался Эдвард, – Это все, что требует твой бог за знания, какие помогут спасти мой народ? Забирай, мне она не нужна!
– Все приехали! – его привел в себя голос Виолы Церновны и остановка автомобиля. Уже не в первый раз замечал, что в движущемся транспорте в таком состоянии многое остается за пределами внимания, например, пройденное расстояние или что-либо, промелькнувшее за иллюминатором. Медсестра несильно толкнула его в плечо, – Вот уж пионер выискался, то геройствует, то засыпает в машине.
– Когда стану роботом, то предупрежу вас, – потянувшись, буркнул Эдвард, больше недовольный сам собой, что, немного расслабившись, утратил контроль над ситуацией, – Зато хоть выспался… – снова бодрый и немного посвежевший, открыл дверцу автомобиля, выбираясь наружу. На улице уже было темно, только небольшой фонарь перед дверьми столовой, где Виола припарковала машину, освещал крыльцо здания. Прохладный ночной воздух после теплого салона окончательно выбросил из головы неприятные воспоминания, и сейчас Эдвард, подсознательно поднеся руку к сердцу, словно ощущение собственного сердцебиения могло что-то изменить, с улыбкой подумал о заключенном тогда договоре. Если бы ему тогда сказали, что душа действительно может иметь какое-то значение, то рассмеялся тому человеку в лицо, а вот сейчас эти глупые чувства даже казались важными.
– … и никаких «к себе»! – оторвался он от собственных размышлений, услышав голос медсестры, помогавшей Лене выйти из машины, – Будешь под моим присмотром, и никаких лишних разговоров!
– В чем причина спора? – поинтересовался Эдвард, подходя к ним.
– Нет причины, – несмело улыбнулась Лена, – я хотела к себе пойти, а Виола Церновна говорит, что мне надо в медпункт…
– И правильно говорит, – кивнул он, – Не спорь с врачом, он лучше знает, – добавил, улыбнувшись девушке. Вытащив из салона медвежонка, протянул ей, а потом повернулся уже к Виоле, – Может, ее сразу проводить?
– Конечно, сразу, – кивнула медсестра, – Шурик, помоги товарищу…
– Как-нибудь справимся, – Эдвард подхватил Лену на руки, так что та лишь испуганно пискнула и чуть не выронила плюшевую игрушку, – Пошли потихоньку.
Шурик, больше довольный тем, что все наконец-то закончилось, немного оторопело посмотрел на Эдварда, без особых усилий держащего Лену на руках, и только пожал плечами. Пожелав всем остальным спокойной ночи, отправился к себе.
– Тебе бы лучше тоже лишний раз руку не напрягать, – заметила Виола, доставая ключи от медпункта из кармана своего халата и немного обгоняя Эдварда, спокойным шагом шедшего по аллее, – Разрез снова открыться может… – в ответ он только покачал головой, больше заботясь о том, чтобы в темноте случайно не споткнуться. Лена была почти невесомой, только испуганно смотрела на него, одной рукой обхватив за шею, а второй прижимая к себе плюшевую игрушку.
Медпункт в конце аллеи стоял пустой и темный, даже лампочка над входом отказывалась гореть, и Виола, возясь с ключами в темноте, пообещала лично прибить электрика за то, что тот вечно забывает починить внешнее освещение. Только подобрав подходящий, открыла дверь и, зайдя внутрь, первым же делом включила свет, только потом позволив Эдварду войти следом. Внутри, как и прежде пахло какими-то лекарствами, и все сияло чистотой, от выложенного плиткой пола до маленьких стекляшек в шкафу. Привычным взглядом окинув свои владения, Виола откинула одеяло на стоявшей у стены кровати.
– Сюда укладывай нашу принцессу, – кивнула она головой, и Эдвард осторожно уложил Лену на место, от чего девушка сразу засмущалась.
– Виола Церновна, – попросила пионерка, – А можно я… переоденусь… в форме же я не буду здесь лежать…
– Ой, совсем голова дырявая стала, – усмехнулась медсестра, сразу об этом не подумавшая, – так пионер… Хотя нет, в дамском белье ты копаться не будешь, – одарила Эдварда плотоядной улыбкой, от чего тот почувствовал, что снова начинает краснеть, – лучше разбуди Мику, она принесет все, что нужно… и не подглядывай, – Эдвард только тяжело вздохнул и вышел из медпункта.
Ночной «Совенок» казался совершенно пустым, только работающие фонари указывали на то, что лагерь все-таки не заброшен своими обитателями. Пустые аллеи, почти не освещенные, встречали только темными окнами небольших домиков, да контурами деревьев, закрывавшими звездное небо. Эдвард почти не обращал на них внимания, быстрым шагом добравшись до домика Мику, где, к своему большому удивлению обнаружил горящий в окне свет. Странно, что девушка не спала в такое время, и у него снова появились мысли о самых различных неприятностях, так что постучал в дверь, ожидая услышать в ответ все, что угодно, вплоть до демонического рева с другой стороны. К своему превеликому облегчению, сразу же услышал голос Мику, поинтересовавшейся, кто стучится.
– Это Эдвард, открой, пожалуй… – договорить не успел, дверь распахнулась, и на него тут же прыгнула Алиса, как-то тоже здесь оказавшаяся. Рыжая девушка чуть не сбила его со ступенек, обхватив его за шею, едва успел за ручку двери схватиться и удержать равновесие.
– Приехали! Вернулся наконец-то! – все-таки не скрывая своих эмоций, радостно сообщила Алиса, но не дал ей и закончить выражение своих чувств, сам прижал ее к себе и крепко поцеловал, почти сразу же забыв, зачем пришел. Только сейчас понял, когда снова обнял этот стройный и хрупкий девичий стан, как же сильно соскучился по этому рыжему чуду, пробившему в нем большую и уязвимую дыру под названием «любовь». Когда все-таки отцепились друг от друга, Алиса радостно улыбалась, – Я уж чего только не надумала…
– А я только сейчас понял, как же сильно тебя не хватает, – прижал ее к себе Эдвард, и потом все-таки поднял глаза на Мику, сидевшую на своей кровати и радостно улыбавшуюся, глядя на эту пару, – Там Виола просит, чтобы ты Лене принесла что-нибудь из одежды переодеться. Ее из медпункта пока выпускать не будут. Поможешь?
– Конечно, сейчас, – кивнула девушка и сразу бросила к шкафу, выискивая там то, что может подойти к такой ситуации. Не желая рассматривать личные вещи Лены, Эдвард прикрыл входную дверь, оставшись с Алисой на улице, не желая сейчас отпускать девушку от себя.
– Лена приехала? – поинтересовалась его рыжая красавица, – А ее сейчас проведать можно? Я за нее волновалась.
– Думаю, ничего страшного из этого не случится, – кивнул Эдвард, – Только сейчас Мику подождем… – он снова посмотрел на дверь, даже против воли расплываясь в улыбке. Одно простое присутствие этой девушки рядом заставляло сердце биться чаще, а плохие мысли сами собой улетучивались из головы. Снова повернувшись к девушке, увидел такой же радостный взгляд, перед которым таяло даже его сердце.
Японка вышла из дверей пару минут спустя, держа в руках небольшую стопку одежды, виновато пожав плечами.
– Вот, я что-то нашла, но не знаю точно, что Лене лучше всего подойдет, поэтому взяла все сразу, – торопливо объясняла Мику, уже готовая обрушить на них поток информации о фасонах и особенностях моды, но Алиса быстро отобрала у нее всю стопку.
– Спасибо тебе большое, – прервала ее рыжая, забирая одежду, – мы отнесем, не волнуйся. Да я у тебя и так сегодня задержалась, уже спать всем давно пора.
– Да ничего страшного, – улыбнулась Мику, помахав им рукой, – Главное, я рада, что все хорошо закончилось, и все живы. Передавайте там Лене, чтобы быстрее поправлялась, я ее завтра обязательно навещу, – с этими словами японка скрылась за дверью своего домика. Алиса же, взяв Эдварда за руку, потянула за собой к медпункту, задавая свой темп ходьбы.
Там их уже ждали. Виола что-то заполняла в тетрадке, сидя за столом, а Лена, неуверенно сжалась на кровати, закрыв ноги одеялом, и сразу же растянулась в улыбке, когда увидела заходивших внутрь Эдварда с Алисой.
– Привет болезным! – громко объявила Алиса, первой входя в медпункт, – Лен, живая! – девушки бросились обниматься, а Эдвард в очередной раз задумался о странностях отношений между ними, когда то воспринимают друг друга в штыки, то искренне радуются и волнуются друг за друга.
– Эд, я же вроде тебя за сменкой посылала, а не за твоей подружкой, – заметила Виола, отрываясь от своих записей и тоже глядя на радующихся друг другу девушек.
– Случайности никто не отменял, – пожал он плечами, – А может быть, судьба.
– Эд! Может, выйдешь пока? – его толкнула в плечо Алиса, прерывая разговор, – Ленка переодеваться будет, а стриптиз тут никто не оплачивал.
– Двачевская! – повысила голос Виола, и рыжая тут же вздрогнула, будучи вся на радостных эмоциях и уже успевшая забыть, что здесь есть еще и старшие. Медсестра, удовлетворившись произведенным эффектом, голос сразу же смягчила, – ладно, Эдвард, давай выйдем, не будем мешать, – поднявшись со своего места, вышла вместе с ним на крыльцо. Теперь уже свет над дверью горел, привлекая к себе различных мелких насекомых, стремившихся к самому огоньку. Странно было наблюдать, как те, махая большими и неуклюжими крылышками, подлетали к самой лампочке, после чего, обжегшись об раскаленное стекло, сразу же падали на землю. Он оглянулся на медсестру, снова закурившую, отреагировав на щелчки зажигалки.
– Вообще, здесь курить нельзя, но, надеюсь, ты никому не скажешь? – спросила Виола, заметив, что Эдвард на нее смотрит. Когда тот отрицательно покачал головой, вдруг протянула пачку сигарет и ему, – Сам не будешь? Или не пробовал?
– Не держу такой привычки, – отказался Эдвард и устало протер глаза, – Что-то за эти дни слишком много всего произошло.
– Ты почти не спал, – заметила Виола, – те пару часов в машине я даже не считаю, слишком мало. Наверное, намотался весь, пионер, да? – заботливо поинтересовалась она, – Тебе бы сейчас самому выспаться как следует. И расслабиться, – улыбнувшись своей привычной двусмысленной улыбкой, – Пионерам ведь тоже нужно иногда расслабляться, так ведь?
– Виола Церновна, – Эдвард прислонился к стене и, посмотрев на нее, столь же честно поинтересовался, – Скажите, пожалуйста, у вас алкоголя случаем нет?
– Пионер, да ты обнаглел, – удивилась Виола, – ты бы у меня еще поляну попросил бы накрыть! Вот тогда было бы совсем удивительно!
– Прошу прощения, конечно, но я спас человека от самоубийства, успел съездить в другой город и еще и там приключений себе найти, – заметил он в ответ, – и, с другой стороны, у меня вот уже вторую неделю во рту не было ни капли. Поверьте на слово, что даже таких мелочей в жизни может и не хватать. Нет, конечно, напиваться до бессознательного состояния я не считаю чем-то достойным, но порой оказывалось и так, что единственным верным другом у меня оставался лишь бокал в руке… Противно, но правдиво…
– Невесело тебе жилось, – заметила Виола Церновна, снова затягиваясь сигаретой, – Эдвард, ты же знаешь, что с тобой будет, если вожатая тебя обнаружит под этим делом?
– Что? Напишет на меня жалобу в какую-то дремучую школу, где я никогда не был? Или отзыв в комсомол с самыми гневными требованиями меня туда не пускать, хотя я даже вообще слабо представляю, что это такое? Или устроит мне дисциплинарный суд? Я этого просто невероятно боюсь! – добавил последнюю фразу с таким сарказмом, что медсестра даже засмеялась.
– Хорошо, уговорил, – окурок сигареты был аккуратно затушен о стенку медпункта и щелчком пальцев отправлен куда-то в кусты. Виола хитро посмотрела на Эдварда и с заговорщическим тоном добавила, – К тому же говорят, что желание пить одному приводит к алкоголизму.
– Все, можете возвращаться, – выглянула Алиса с довольной улыбкой. Виола кивком головы предложила Эдварду первому зайти внутрь, но он только отошел в сторону и изобразил привычный придворный жест, пропуская дам вперед. Больше казалась удивленной Алиса, но он, все же пропустив Виолу вперед, взял ее рукой за талию и прошел внутрь вместе с ней.
– Все хорошо? – бросил взгляд на Лену, чья пионерская форма теперь была аккуратно сложена и лежала рядом на стульчике вместе с плюшевым медведем. Девушка смущенно улыбнулась и кивнула, натянув одеяло под самый подбородок. На ней, кажется, сейчас была только легкая ночнушка, и Эдвард поспешно отвернул взгляд, сообразив, что увидел то, что не должен был видеть.
– Хороший подарок, – заметила Алиса, когда, слегка удивленная послушно пошла с Эдвардом во вторую комнату медпункта, следом за Виолой. У нее в голосе проскользнула нотка разочарования, словно ждала чего-то, но не получила.
– Для тебя другой сюрприз, – он прижал ее к себе покрепче и поцеловал в висок, – только будь терпеливой, – заметив, как у нее расширились глаза от удивления и ожидания, рассмеялся, – Святое Небо, Алиса, как же я вообще раньше жил без тебя, – неожиданный порыв нежности к этой девушке, подарившей ему новую надежду в этой жизни прервался смешком медсестры, стоявшей со сложенными на груди руками.
– Так, любовнички, не заставляйте меня передумать, – под взглядом все расширяющихся от удивления глаз Алисы Виола открыла шкафчик в дальнем углу комнатки, вытащив оттуда нетронутую бутылку коньяка. Потом следом из небольшого холодильника, где в прохладе лежали какие-то упаковки с лекарствами, достала тарелку с лимоном, ломтики которого будут в качестве закуски, расставляя все на небольшом столике. Здесь была картотека, две из трех стен занимали полки с расставленными медицинскими карточками пионеров, но здесь, кажется, Виола гораздо чаще уединялась от остального лагеря, пряча свои маленькие слабости, вроде желания выпить, расслабляя напряженные нервы.
– Виола Церновна… – протянула Алиса непонимающим тоном, пока Эдвард, отодвинув стул, усадил ее за стол. Удивление в ее голосе смешалось со страхом и предвкушением, как у ребенка, которому предложили прежде запретный плод удовольствия, – Так это же…
