Текст книги "Исправляя ошибки (СИ)"

Автор книги: Раэлана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 62 страниц)

– Это Темная сторона, – коротко пояснил последний джедай. – Здесь она сосредоточена так плотно…

Племянник поглядел на магистра с мистическим страхом – не потому, что его пугало лицо Тьмы, а потому что прежде юноша не мог даже представить себе ситуацию, способную побудить Скайуокера взглянуть в глаза тому, чего он ранее избегал самым очевидным образом.

Люк осматривал ближайшие заросли, стараясь вспомнить дорогу, или надеясь, что Сила сама подскажет им, куда идти. В прошлый раз у него так и получилось отыскать ту странную пещеру.

Наконец, он пространно покивал головой и поманил за собой Бена. Тот подчинился, торопливо вскинув на плечо дорожный рюкзак. Они двигались один за другим, след в след, вдоль узкой тропки, почти терявшейся в плотных, высоких зарослях осоки. Сперва шли берегом, а после углубились в джунгли. Люк ступал впереди, задавая направление. Однажды, когда они проходили какие-то камыши, Скайуокер остановился на несколько мгновений, бегло огляделся и вдруг улыбнулся с таким лукавым восторгом, словно вновь припомнил одну из любопытных историй своей юности. В этом месте двадцать с лишним лет назад он по незнанию ухитрился потерять в болоте свой «Х-винг» – тот самый «Х-винг», который впоследствии поднял со дна магистр Йода, демонстрируя ученику возможности Силы и побуждая никогда не отчаиваться.

Около часа спустя они достигли входа в пещеру – небольшую, однако надежно скрытую внутри покатого холма, густо поросшего тропической зеленью. Здесь Люк присел на землю.

– Дальше пойдешь один, – сообщил он, кивнув туда, где под пологом лиан зияла черная пропасть.

Юноша невольно поежился. Темнота отдавала холодом – не тем физическим холодом, который можно почувствовать кожей, но тем, от которого сама душа готова сжаться в испуге.

– Оставь рюкзак, – сказал Скайуокер, – вещи тебе ни к чему. Возьми только оружие.

Когда-то Йода пытался отговорить ученика брать с собой в пещеру световой меч. Однако тот не внял предупреждению. До сих пор Люк не понимал до конца, правильно ли поступил, когда пренебрег советом мудрого наставника, но почему-то ни разу, сколько бы он ни возвращался в памяти к событиям того дня, не пожалел о своем решении.

– Что там внутри?

Скайуокер многозначительно поглядел на юношу.

– То, что ты заберешь с собой, – Люк повторил туманное напутствие Йоды, значение которого он осознал в полной мере лишь много лет спустя, когда прослышал о зловещем назначении этого места и о темных духах, обитающих в недрах пещеры.

Бен, подобравшись, сделал шаг навстречу бездне.

Люк внезапно окликнул его.

– Да пребудет с тобой Сила. Удачи, малыш.

Падаван Соло, которому было сейчас отнюдь не до церемониальных прощаний, лишь бегло кивнул.

В пещере оказалось сыро. Повсюду царили затхлый запах и могильный холод. Когда свет за спиной окончательно померк, Бен снял с пояса сейбер и, активировав его, выставил вперед, тем самым используя и как орудие защиты на случай непредвиденной угрозы, и как источник освещения.

Темноту отверзло бойким светло-зеленым лучом, разбудившим стаю летучих мышей. Тишина погибла от их пугающих криков и шороха крыльев. Бен вынужденно прильнул к стене и закрыл руками голову, надеясь ненароком не попасться на пути одной из этих тварей.

Когда все стихло, он снова двинулся в путь, уходя все дальше и дальше в глубину земли. От жизни – во тьму.

Внутри находился подземный коридор с целой анфиладой помещений, увешанных тяжелыми сталактитами, которые свисали с потолков вперемежку с клочьями корней многовековых деревьев, успевших прорасти глубоко в почву. Их вид вызывал у Бена неприятную ассоциацию. Юноша воображал, будто оказался в настоящей могиле – будто его похоронили здесь живьем, оставив один на один с холодом и мраком.

Чем дальше он уходил от входа, тем явственнее ощущал удушливое скопление темных сил, которые медленно окутывали его, словно мошку, в кокон паутины. В какой-то момент ему подумалось, что сейчас, наверное, он бы обрадовался даже писку летучих мышей, как хоть какому-то звуку, издаваемому живыми существами. Вот уже несколько минут до его слуха не долетало ничего, кроме собственного дыхания и угрожающей тишины, которая, казалось, существовала своей особой, скрытой жизнью, и в этой жизни притаилась непонятная угроза.

Вдруг он приостановился, услыхав что-то странное, похожее разом на свист и шипение, и на приглушенный безумный вой.

Юноша вздрогнул и инстинктивно зажмурился. От страха его сердце забилось сильнее.

Пару секунд спустя его закрытых век коснулся неведомо откуда взявшийся алый свет. Бен распахнул глаза – и впервые увидел то, что навек стало его эмблемой. Символом безумной мощи и вечного страдания души.

Из неприглядной мглы показался световой меч, один вид которого навевал необъяснимый ужас. С виду, сейбер джедаев – и в то же время, вовсе не он. Плазменное лезвие представляло собой огненный поток, в угрожающем мерцании которого таилась настоящая буря. По бокам перпендикулярно основному отходили два дополнительных луча, не таких ярких и мощных, однако именно они придавали этому оружию особый, внушительный вид, и делали его непохожим ни на что другое.

Это он, этот дьявольский меч, издавал звуки, от которых хотелось поскорее закрыть руками уши.

Искрящийся луч освещал и владельца неведомого оружия. Темную фигуру в страшной маске, которая двигалась подобно бестелесной тени, неуклонно приближаясь к Бену.

– Кто ты? – выкрикнул тот.

Вместо ответа враг сделал боевое движение, так любимое самим падаваном Соло. Он взмахнул мечом наискось – сперва влево, затем вправо, как бы призывая юношу вступить в схватку.

Выбора не было. Бен отвечал тем же приветствием Макаши.

Уже позднее, в разгаре сражения он угадал, что призрачный его противник копирует его технику, зеркально повторяя каждое движение, но обращая все эти движения, все фирменные боевые приемы Бена Соло против него самого.

Да, это была она. Та самая полуиллюзорная дуэль, воспоминание о которой Кайло впоследствии предъявил генералу Органе в качестве доказательства безвозвратной гибели ее сына. И надо признать, что воспоминание это таило в себе куда больше реального смысла, чем полагала Лея и чем она надеялась.

Наконец, юноше удалось сбить противника с ног умелым выпадом. Неведомый враг упал на колени. Кажется, он пытался притянуть свой сейбер, отброшенный на несколько шагов, но быстро понял, что не успеет сделать этого. Изумрудное лезвие приблизилось к его шее, едва не касаясь плеча. Бен пропустил вздох прежде, чем занести меч для последнего удара.

Удар вышел молниеносным. Короткая вспышка погасила жизнь темного существа, и голова его покатилась в темный, сырой угол пещеры…

В следующий миг словно незримая пелена упала с глаз Бена, и то, что он увидел, не поддавалось никакому объяснению. Дьявольский алый сейбер сверкал в его ладонях, облаченных в черные перчатки, вместо собственного изумрудно-зеленого меча. Сквозь респиратор юноша слышал свое рваное дыхание, еще не успевшее восстановиться после боя.

У врага оказалось его собственное лицо. А у ног его лежало обезглавленное тело Бена Соло.

Встроенный в маску модификатор голоса превратил испуганный крик в чудовищный рев, сотрясший своды пещеры…

… Сознание возвратилось к парню уже на корабле. Он лежал в своей постели, хоть и напуганный, однако вполне живой. Поблизости хлопотал магистр, и R2 как всегда назойливо верещал, очевидно, сообщая Люку, что его ученик, наконец, пришел в себя.

Бен с трудом разлепил веки. Только теперь он почувствовал, что накрепко впился зубами в запястье собственной руки, прокусив до крови, как обычно делал, чтобы подавить рвущийся крик. К горлу подползала тошнота.

Что это было там, в пещере – видение будущего? предупреждение? или просто еще один кошмар?

В следующее мгновение юноша, не выдержав, поспешно свесил голову над полом в приступе дурноты, резко прервавшем поток его мыслей и впечатлений.

Скайуокер тотчас подлетел к племяннику и, не говоря ни слова, держал руку на его плече, пока судорога не отступила, и Бен не опустился вновь на подушку с опустошенно-болезненным выражением на бледном лице.

Люк глядел на него с пониманием.

– Можешь не рассказывать мне ничего, – произнес магистр и протянул ему флягу, чтобы тот мог водой прогнать горечь изо рта.

– Я… я проиграл… – прохрипел юноша.

– Неважно, победил ты или проиграл. Для Тьмы все едино.

«Не рассказывай. Не говори никому. То, что ты получил, принадлежит только тебе. Главное – сохрани это в своем сердце и не забывай».

Бен не мог знать того, как удивительно его видение повторяло некогда видение Люка в той же пещере – во всем за исключением только развязки. Однако парень ясно понял, что учитель осведомлен об ужасах пещеры и, очевидно, сам когда-то вкусил их сполна.

Падаван тревожно затряс головой.

– Он… он придет за мной… – навязчиво зашептали губы, и взгляд бархатных глаз – то ли испуганный, то ли отчаянно-гордый – устремился куда-то к потолку. – Однажды он придет…

Чутье одаренного, которое редко подводило Бена Соло, сейчас подсказывало ему, что он находится в огромной опасности, и что опасность эту нельзя отвратить. Темный воин в маске почему-то желает его смерти – и однажды он совершит то, что замыслил.

… Лея отвернулась от камина и вновь взглянула на брата.

– Что это был за день? – спросила она с дрожью в голосе, чувствуя, что знает ответ, и что в этом-то ответе и кроется разгадка, или по крайней мере немалая доля разгадки внезапного преображения ее сына.

Люк лишь кивнул, подтверждая ее предположение.

В это время, пока они с Беном находились на Дагобе, общественность, недавно прозревшая благодаря подлым проискам оппозиции, вовсю обсуждала Лею Органу, сенатора от сектора Альдераан, в новом для нее качестве, о котором прежде никто бы и помыслить не мог – в качестве тайной дочери главного имперского палача и злодея.

***

Роковое голосообщение, которое Лея отослала Бену сразу же после случившегося в сенате скандала – отослала, как известно, опасаясь того, что если юноша узнает главную тайну своей семьи из новостей или вовсе благодаря сплетням в голонете, это обернется настоящей катастрофой, – достигло адресата в день их с мастером возвращения в храм; и по правде говоря, нельзя было придумать худшего момента.

В тот же вечер юноша отказался спуститься к ужину и вообще покидать свою комнату. Забравшись с ногами на постель и ссутулив спину, он алчно сверлил глазами датапад, листая страницы новостных блогов. Правда о происхождении его матери обсуждалась пользователями голонета с невероятной горячностью, которая казалась ему отвратительной.

Да, Бейл Органа оставил достаточно обстоятельное объяснение. Он в самом деле хорошо подстраховался, учтя почти все вопросы, какие могли возникнуть у его приемной дочери относительно истинной ее родни. Видимо, для него было важно, чтобы Лея узнала правду. Именно правду, без слухов и домыслов. И лучше всего, прямо от него – даже если ему не доведется лично поведать обо всем.

Он рассказал о тайном браке сенатора от сектора Чоммел Падме Амидалы Наббери с Энакином Скайуокером, прославленным героем Войн Клонов. Подтверждение этому можно отыскать и в обители Братства Знаний на Набу, где хранилась копия брачного свидетельства, подписанная священником по имени Максирон Аголерга. Там же упоминалось и новое имя сенатора, которое та не использовала во избежание скандала: Падме Амидала Скайуокер.

Собственно, сам факт их женитьбы представлял не бог весть какой интерес. Единственная пикантность этого открытия состояла в том, что рыцарям-джедаям вообще-то не разрешалось ни заводить семьи, ни даже просто обладать женщиной. Но право же, случаи, когда этот запрет нарушался, были не столь уж и редки, иной раз даже с разрешения совета. А если учесть к тому же, что в то время шла война – Энакин и Падме поженились, судя по всему, незадолго до начала развернутых боевых действий; вскоре после знаменитой битвы на Джеонозисе, в которой они оба принимали участие, – а во время войны у окружающих были заботы поважнее чужой личной жизни, выходит, в том, что этим двоим удавалось так долго удерживать свое супружество в тайне, и вовсе нет ничего удивительного. Если бы не трагические последствия этого брака, о нем сейчас никто и не вспомнил бы.

А последствия оказались таковы: согласно тому же рассказу Бейла Органы, Энакин Скайуокер из страха за свою супругу, которая в то время находилась на последних сроках беременности, предал и погубил орден джедаев, подчиняясь шантажу Шива Палпатина. Об этом свидетельствами и старые голозаписи, сохранившиеся в храме джедаев на Корусанте. На них молодой человек, преклонив колено, клялся в верности новому императору, умоляя лишь сохранить жизнь Падме. Где-то в это же время Энакин взял себе новое имя, которое тоже нет-нет да и проскальзывало в записях; то имя, которое в недалеком будущем стало повергать в ужас всю галактику.

Немногие знали, что темный лорд Дарт Вейдер некогда был женат. А те, кто знали, были уверены, что он убил собственную жену при помощи Удушения Силы, которое впоследствии применил еще ко многим. Эта же мысль преследовала самого Вейдера вместе с бесконечным чувством вины. Настоящая причина гибели Падме Амидалы так и осталась скрытой за множеством догадок и слухов; однако, такая версия произошедших на Мустафаре событий была ближе всего к истине.

Но тот факт, что перед смертью несчастная супруга Вейдера родила близнецов – Люка Скайуокера и Лею Амидалу Скайуокер – и вовсе оберегался оставшимися джедаями, как одна из главных тайн, от которой зависело спасение ордена. Органа ясно давал понять это, как бы извиняясь перед Леей за то, что скрыл от нее, прежде всего, существование родного ее брата.

Конечно, глупо предполагать, что Люк и Лея, которые давно открыли обществу свое близкое родство, не придумали никакой оправдательной версии на этот счет. А лучшая ложь – это та, что ближе всего к правде. Бен знал, что его дед был джедаем. Что тот участвовал в Войнах Клонов и был тайно женат. Что после Великого истребления, унесшего жизни их истинных родителей, друзья Энакина – в частности, Бен Кеноби, чьим именем мать назвала его самого, – укрыли чувствительных к Силе детей в приемных семьях.

Одна только деталь выпадала из общей картины, но как раз эта деталь и имела самое важное значение. Энакин Скайуокер не погиб, он переродился в Дарта Вейдера. Воспрянул из пепла своей прежней личности, как символ неумолимой, непоколебимой воли и поражающей мощи. Величайший из когда-либо живущих поборников Силы. Бывший раб. Ужас Империи. Убийца. Мученик. Святой. Избранный (факт его избранности, его особой роли в устройстве высшего замысла, не отрицал даже магистр Скайуокер).

Эта новость заставила юношу зайтись невообразимым волнением. Выходит, что его семья лгала ему многие годы, укрывая важнейшую истину, которая имела прямое отношение к его, Бена, судьбе. Сколько лет он терялся в сомнениях, не зная, как относиться к себе – такому странному, не похожему на других. Считая себя едва ли не ошибкой природы; одним из тех неполноценных уродцев, к которым питают страх и отвращение даже собственные родители. Но теперь выходит, что дело вовсе не в нем. Что его странность – это черта, идущая от Вейдера и, вероятно, свойственная в какой-то мере каждому из потомков темного лорда. Включая и Лею Органу – мать, отвергнувшую свое дитя.

А его многочисленные кошмары – не признак умопомешательства, а память прошлого, снизошедшая на внука великого воина и великого страдальца по воле Силы (хотя и по непонятным пока причинам).

Наконец, теперь ясно, почему магистр все эти годы отказывает ему в исполнении единственной мечты – сделать его рыцарем-джедаем. Потому что боится, что, получив свободу, племянник пойдет по стопам деда. Сколько раз Бен откровенно спрашивал у дяди, в чем тут дело, но не получал откровенности в ответ. Наконец-то он узнал все, как есть! Мать, отец, дядя – они сделали выбор за него. Они грудью, встали между ним и истинным наследием их семьи, осознанно не позволяя Бену познать все свои возможности.

В какой-то момент ему на ум пришло еще одно обстоятельство. Ведь всей галактике известно, что Люк Скайуокер победил верховного главнокомандующего Империи, могучего лорда Вейдера, и убил его! Выходит, учитель когда-то совершил осознанное отцеубийство?

Бен крепко сжал зубы и приглушенно застонал. Все это не укладывалось у него в голове – тогда еще не укладывалось.

Он отчаянно хотел поверить, что отыскал ответ. Заведенная в тупик той самой непонятной доселе двойственностью, с которой давно и безуспешно боролся Люк Скайуокер, душа юноши внезапно решила, что сумела отыскать волшебную дверь, ведущую к избавлению от безумия. Дверь, за которой скрыт единственно верный путь. Бен готов был прикоснуться к прошлому, которое должно определить его будущее. И кажется, в его голове вновь звучал тот самый голос, наполненный теперь особым искушением. Вероятно, он ожидал только этого часа на протяжении всех минувших лет.

«Кому, как не тебе, Бен, быть Избранным, достойным памяти деда? Кто еще может возродить его чаяния из погребального пепла? Ты – новая точка сосредоточения великой Силы во всех ее проявлениях. Ты – его родная кровь Вейдера, и все, чем он был наделен, перешло к тебе.

Приди ко мне – и я возведу тебя на пьедестал.

Приди – и я дам тебе все, что пожелаешь.

Приди – и я помогу тебе стать величайшим воином современности.

Приди – и тебе никогда больше не придется страдать.

Твоя семья обманывала тебя – я обещаю быть с тобой честным. Твой прежний учитель сдерживал тебя – я обещаю, что помогу тебе обрести власть и свободу».

Избранный… от одного этого слова у парнишки голова шла кругом. Тот, кто завершит начинание великого предка, подарив новую жизнь если не самому темному лорду, то его планам и свершениям.

Это было, без сомнения, то, чего он желал. Научиться такой технике, которая позволит не подавлять в себе страсть и гнев, а использовать эти чувства, чтобы добиться истинного могущества. Хотя бы для этого и пришлось ступить на запретную дорогу. Призрачный искуситель знал, за какие струны следует дернуть, чтобы инструмент его души заиграл требуемую мелодию.

Что-то рождалось в глубине его сердца – что-то устрашающее и вместе с тем очевидно правильное.

***

Магистр Скайуокер уже знал о случившемся – сразу по прибытии в храм он говорил с сестрой по голосвязи. Разговор их был долгим и обстоятельным, несколько раз сенатор Органа даже повышала голос, на что Люк, впрочем, никогда не обижался. Лея и по сей день отлично помнила эту беседу, ведь она была одной из тех, который остаются в памяти до конца дней.

Речь между ними, конечно, шла не только о Бене, но главным образом все же о нем. Лея, предчувствуя угрозу, заклинала брата приглядывать за ее сыном повнимательнее. Убедиться, что юноша правильно поймет и воспримет невероятное известие, свалившееся ему на голову.

Когда вечером Бен отказался ужинать, Люк решил не трогать его, дать парню время остыть. Но наутро, когда племянник не явился и к завтраку, магистр отправился за ним – на второй этаж, где располагалась спальня лучшего ученика рядом с залом для медитации. Сразу же за его собственными покоями.

В голове у Скайуокера пульсировала единственная тревожная мысль – та самая, которая не давала покоя и Лее тоже, хотя та в отличие от брата не способна была облечь свою тревогу в слова: «Неужели это оно? Неужели, наконец, случилось? Неужели теперь я потерял его окончательно?..»

Дверь в комнату Бена была заперта. Магистр стал стучать, требуя, чтобы падаван впустил его.

Тот поначалу не отзывался, словно вовсе не слышал.

– Бен, открой. Иначе мне придется сломать механизм и войти без твоего согласия.

Люк вполне мог исполнить угрозу при помощи той же Силы. И всерьез собирался прибегнуть к этому последнему средству, если юноша продолжит упрямиться. Он чувствовал смятение и озлобленность Бена. И знал, что в таком состоянии мальчишке опасно оставаться одному.

Бен отреагировал на слова дяди неожиданно. В считанные секунды дверь отошла в сторону, и гранд-мастер едва успел предупредить волну телекинеза, которая могла бы сбить его с ног и отбросить назад на добрый десяток метров. Он вскинул руку, подавляя своей мощью мощь разбушевавшегося племянника, пока тот не издал бессильный полурык.

К этому времени у лестничного проема успело собраться довольно любопытных – в основном, юнлинги, вечные проказники, которым до всего есть дело. При виде короткого противостояния Бена и магистра Скайуокера, дети в страхе замерли, прижав пальцы к губам и растерянно моргая.

Скайуокер скачками влетел в комнату и заставил дверь поскорее закрыться вновь, оставив тем самым маленьких «зрителей» без дальнейшего представления.

Вокруг властвовал поражающий беспорядок. Вещи Бена были разбросаны по полу и по кровати. Регулятор освещения и температуры, тот и вовсе был вырван из стены практически с корнем – и теперь тоскливо висел на единственном уцелевшем проводке (по счастью, в комнате имелся аварийный).

Сам Бен стоял подле окна, точно напротив Люка, и дыхание его было гневным. Но за гневом – только теперь, вновь увидев учителя, юноша осознал это, – скрывался страх. Вся его жизнь прошла рядом с магистром, который был для подрастающего племянника и отцом, и матерью, и учителем. Люк Скайуокер, именно он, стал для Бена воплощением особого мира – мира уюта и безопасности, каковым являются родители для ребенка. Бен вовсе не лгал, утверждая, что доверяет Люку, словно себе самому. Сейчас, утратив эту безоговорочную сыновнюю веру, Бен как будто очутился на краю пропасти, что заставляло его нервничать еще сильнее.

– Почему вы лгали мне? – воскликнул он, растерянный и взбешенный, с болезненно красными глазами. – Всю жизнь вы меня обманывали…

– Прекрати истерику, – Скайуокер прервал поток его возмущения твердо, даже жестко. Но сам между тем оглядывал парня с головы до ног, чтобы убедиться, что тот не нанес себе новых ран. – Право, тебе скоро двадцать три года, Бен, а ведешь ты себя, словно изнеженный капризный подросток. Сядь, – приказал он.

Бен нехотя подчинился, опустившись на край кровати. Люк присел рядом – прямо на пол, скрестив ноги.

– Жаль, что ты узнал обо всем вот так – от посторонних. Но твоя мать…

Юноша перебил его:

– Моей матери наплевать на меня.

– Если бы ей было наплевать, она не говорила бы со мной весь вчерашний вечер, прося проследить, чтобы ты не наделал глупостей.

Бен промолчал, надув губы.

– Это правда, что Дарт Вейдер – ваш отец? – Он, не моргая, посмотрел в лицо Скайуокеру, давая понять, что готов поверить любому ответу, лишь бы сохранить былое доверие, которое существовало между ними. Но вместе с тем понимая, что распознает неправду – быть может, даже вопреки своей воле.

Тот побледнел – и одна эта бледность обличала его лучше любых слов.

– Просто скажите мне правду, магистр. Дядя… – в голосе Бена, сошедшем на шепот, звучала мольба.

«Не лгите, пожалуйста. Только не лгите мне снова…»

О Сила… как же он устал! Устал существовать в плену тайн и недомолвок – словно в плену непреодолимого сна, питаясь одними догадками. Устал держать самого себя на привязи, стараясь казаться тем, кем ему никогда не быть.

– Да, – ответил, наконец, Люк.

– Выходит, что я – его внук?

– Да, и это тоже правда. Хотя твоя мать до сих пор мыслит своим истинным отцом Бейла Органу.

Человека, погибшего по вине Вейдера, как и тысячи других альдераанцев.

– Отчего вы лгали прежде? – вскричал Бен, вскинув кулаки. – Всю мою жизнь… как вы посмели?

– Я старался делать то, что лучше для тебя, – бесстрастно пояснил учитель, уповая на свойство льда гасить пламень.

– Я не могу больше жить во лжи, в неведении. Я хочу знать правду, – Бен сделал небольшую паузу. – Вы… вы убили родного отца?

Морщины – печать страдания души – вдруг ярче проступили на лице Скайуокера, отчего магистр разом стал казаться старше, чем на самом деле.

Отцеубийца… так говорили о нем последние верные павшей Империи. Те немногие приближенные Палпатина, что знали тайну происхождения Люка Скайуокера. И отчасти правда была на их стороне. Много лет назад он и вправду нанес своему врагу Дарту Вейдеру, их знамени, смертельную рану – нанес еще до того, как разрушительные молнии императора коснулись защитной металлической брони. Он, родной сын погубил Вейдера. Но тем самым освободил другого. Того, кто был истинным его отцом.

– Я выполнил задачу, возложенную на меня великой Силой. Я принес отцу покой и свободу.

Пожалуй, пока это все, что он мог сказать, уверенный, что племянник воспримет его слова правильно. Придет время, и Бен сам поймет остальное.

Юноша ничего не ответил. На его глазах вспыхнули слезы, кажущиеся золотыми искрами в утренних лучах солнца. Это были слезы разочарования – чувства жестокого и необратимого.

Скайуокер помолчал немного. В конце концов, думал он, известно, что бытие циклично – оно циклично когда растягивается до масштабов вселенной, и когда сжимается до размеров человеческой жизни – и потому человек в своем странствии неизменно возвращается к началу. В этом заключается, пожалуй, основное свойство Силы и главная ее мудрость. Это истинное лицо бесконечности – круг, называемый «кругом жизни». Единственное ее лицо, которое доступно человеческому рассудку.

Как раз с цикличностью такого рода Люку и пришлось столкнуться – когда внук, оглядываясь назад во времени, как бы становился своим дедом, перенимая его черты и его судьбу. Потому что вперед ли, назад ли – это собственно, одно и то же.

Люк спросил ученика, не поднимая на него глаз:

– Считаешь себя Избранным? Мечтаешь достигнуть славы деда?

Он хорошо видел, что мысли Бена погрязли в болоте гордыни, что тщеславие не в малой степени питает его обиду – и находил это даже полезным для того дела, смысл которого он намеревался донести до племянника.

Не дождавшись ответа – ибо ответ был не нужен – Люк спросил вновь:

– А если придется повторить и его путь?

Бен вспомнил человека из своего кошмара. Вспомнил муки сгорающего заживо – и содрогнулся всем телом. О таком пугающем исходе ему не хотелось даже думать.

Но потом его посетила другая мысль – что Сила донесла до него через время страдания деда отнюдь не случайно; что в этом, как и во всем остальном, присутствует идея избавления. И он ответил:

– Значит, я повторю его.

На сей раз Люк окончательно сдался. Все светлые, человеческие мотивы, ограждающие его душу от соблазна, потеряли смысл от одной этой фразы.

Нет, он не собирался унимать честолюбие племянника, тем более, что оно отвечало его собственному честолюбию. И к тому же, было вовсе не беспочвенным.

– Тогда тебе следует знать, что путь Избранного – это путь жертвенности.

Бен призадумался. Он мало что понял со слов учителя, но хотя бы тот единственный логический вывод, который вытекал из них – что Скайуокер всерьез рассматривает факт его избранности – уже стоил того, чтобы прислушаться.

– Голос, который говорит с тобой, вчера ты тоже слышал его?

Бен кивнул, низко опустив голову. Они не затрагивали тему тайного голоса со времен прибытия на Дагобу, и юноша в тайне надеялся, что время этого разговора никогда не придет.

– Искушал тебя, верно?

Снова лишь уклончивый кивок.

– Давно вы знаете? – осторожно спросил Бен.

– С тех самых пор, как ты появился в храме, малыш.

Тот едва заметно вздрогнул.

– Кому принадлежит этот голос?

– А ты спрашивал у него самого? – Скайуокер многозначительно прищурился.

– Да. Он говорил, что его следует называть Верховным лидером.

Люк печально процедил:

– Так я и думал. – И добавил чуть громче: – Хочешь узнать его истинное имя?

– Хочу, – не стал отрицать Бен.

– Его зовут Галлиус Рэкс.

«Галлиус Рэкс», – парень задумчиво повторил про себя это имя. Нет, оно ничего ему не говорило.

– Рэкс был советником, доверенным лицом Палпатина, гранд-адмиралом флота Империи. А еще – чувствительным к Силе и тайным учеником Императора, – все это Люк пояснил на одном дыхании, понизив голос, хотя в комнате не было никого, кроме них.

– Тогда он должен быть довольно известной личностью, – заключил Бен, про себя удивившись еще больше, отчего никогда прежде не слышал о таком важном субъекте.

– Есть люди, которым отводится особая роль – роль кукловодов. Тех, кто скрывается за кулисами. Их имена не слышатся каждый день с голоэкранов, не звучат в новостях, и даже в документах упоминаются редко. Но именно эти люди представляют основную опасность для своих врагов. Они являются эпицентром любого формирования. Они руководят войной. Это страшные люди, Бен, – Люк перевел дух и продолжил: – Галлиус Рэкс служил Палпатину с малых лет, выполняя секретные задания. Император называл его своим личным другом. После Эндора этот человек удалился в бега. Большая часть имперских офицеров считала его погибшим. Он жил под вымышленным именем, тайно набирая сторонников – так называемый Теневой совет. Ждал, пока Новая Республика выкорчует основной состав руководителей флота, и даже тайно помогал войскам Альянса. После чего рассчитывал провозгласить собственную империю. Его планам помешала битва при Джакку. Галлиус находился на борту последнего дредноута типа «Палач», флагманского судна остатков имперских сил.

– «Разорителя»? – отчего-то припомнил Бен, мимоходом воскресив в памяти и вечер на Джакку в компании маленькой незнакомки – один из самых приятных и спокойных в его жизни.

Воспоминания заставили его некстати улыбнуться.

– Да, «Разорителя», – Люк был удивлен, что племяннику знакомо это название. – Ты знаешь, что с ним произошло?

– Кажется… корабль рухнул на планету.

Скайуокер кивнул.

– Да, именно так. Считалось, что после такой чудовищной катастрофы в живых не осталось никого, да и не могло остаться. Прошли годы прежде, чем я смог распознать этого человека в твоем таинственном добродетеле. Он сумел выжить – через злое, пугающее перерождение, смысл которого до сих пор не понятен мне до конца.

Отныне Рэкс – нечто большее, чем просто слуга Тьмы; он – ее воплощение. То воплощение, что всегда появляется там, где смерть, разрушение, несправедливость, маскируясь под кого или под что угодно. Ему нужны чувствительные к Силе, одаренные юные существа. Чем больше их вокруг – тем он сильнее.

– Он говорит с тобой при помощи телепатии. А что ему нужно от тебя – это, я думаю, ты и сам понимаешь.

– Но… зачем? – парень растерянно тряхнул головой.

– Он по-прежнему лелеет мечту создать собственную империю – на руинах Империи Палпатина. Но учитель – ничто, если у него нет учеников. После смерти Вейдера появилось немало темных орденов и сект, которые превозносили имя Избранного, украшая его изображениями и статуями алтари в своих тайных убежищах. По меньшей мере, некоторыми из них руководит Рэкс. Он использовал имя своего умершего врага, чтобы манипулировать другими. Но для укрепления веры людям нужна не просто каменная статуя, не безликая вечность – им нужна живая кровь, здесь и сейчас. Потомок Вейдера, чувствительный к Силе – чем не кандидат в главари и вдохновители для какой-нибудь подобной шайки?