Текст книги "Исправляя ошибки (СИ)"

Автор книги: Раэлана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 62 страниц)

Она проигрывала. Рей ощущала это вопреки самым сокровенным своим стремлениям. Вопреки тысяче обещаний, данным себе самой. Она признавала, что готова поверить. Отдать свое будущее в руки тому, кого еще недавно считала злейшим врагом.

Она проигрывала. Но именно это осознанное восприятие собственной слабости раз от разу подстегивало ее бдительность, позволяя еще держаться. Случалось, в ночи, пребывая во власти раздумий под покровом дремотной неги, Рей говорила себе, сжимая и разжимая кулаки, что пока она еще не готова поддаться. Что хотя теперь она уже не испытывает в отношении Верховного столь яростной вражды, как прежде, однако и не любит его настолько, чтобы признать своим учителем, и что никогда не признает, хотя бы он и продержал ее взаперти сотню лет. Она подбадривала себя, как и подобает пленникам, которые говорят: «Прошел еще день, а я все-таки жив».

***

Время шло. Дни перетекали в другие, так же наполненные тяжелым и мрачным ожиданием. Четырежды промелькнули недели и первый месяц их изумительного знакомства приблизился к концу прежде, чем Верховный, снова призвав ее к своему трону, заговорил о самом главном:

– Ты готова дать ответ?

Рей покачала головой.

– Тебя устраивает положение пленницы? – сурово осведомился Сноук.

– Нет, но решившись остаться здесь, я лишь соглашусь быть пленницей добровольно.

– И все же, подумай над своим решением как следует, девочка. Твой дар может погубить близких тебе людей, опустошить их, как ты едва было не опустошила Кайло. Чем крепче эмоциональный контакт между тобой и другими людьми – тем большему риску они подвергаются.

Тут с Рей произошло то, чего не бывало прежде за все время ее плена – она по-настоящему рассердилась. Отчего он считает возможным запугивать ее, не сообщая главного?

– Вы рассказываете мне о свойствах этого дара, но не говорите главного – что это такое?

– Ты способна поглощать энергию мидихлориан в других живых существах. Вместе с их умениями и чувствительностью к Силе, – с необъяснимым торжеством промолвил Верховный. – Сама того не ведая, ты победила моего ученика при помощи его же оружия. И могла бы вовсе выпить его досуха, как паук – муху, угодившую к нему в паутину, даже не заметив. Прежде я не говорил этого потому, что не был уверен, так ли это, и не хотел зря испугать тебя. Но сейчас, после многодневного знакомства с тобой, готов утверждать наверняка.

Девушка решительно затрясла головой. Ее сознание изо всех сил отрицало услышанное. Конечно, проще всего было предположить, что собеседник лжет ей. Однако в глубине души Рей сознавала, что подобное не придумаешь.

Сноук тем временем двинулся к ней. Его огромная фигура наступала на нее почти угрожающе.

Рей попятилась, то и дело отворачиваясь и кусая губы. Перед глазами у нее заплясали искры.

И тут она услыхала вновь: «Умоляю вас, учитель, пощадите… убейте меня, но пощадите ее…»

На сей раз у нее не было ни времени, ни возможности гадать, что же это за голос, однако он однозначно звучал, подобно предостережению.

– Останься здесь, Рей. Останься со мной, – говорил Верховный лидер. – Я научу тебя, как контролировать твой опасный дар.

«Ну же, девочка, не медли. Открой мне свою душу…»

– Люк Скайуокер не поможет тебе – он никогда не сталкивался с таким потенциалом, как у тебя, и вообще предпочитал избегать техник Темной стороны. Он – всего лишь недоучка. Ты слышала, сколько длилось его обучение? Всего около месяца.

– Если последний джедай не может обучить человека с таким даром, как у меня, чем вы лучше него? – отчаянно вопросила Рей.

– Потому что я знаю подобное проявление Силы во всей его глубине. Другой человек, знакомый мне, который наделен аналогичным даром – это я сам.

Девушка так и остолбенела. Вот что помогло сохраниться жизни в этом теле, обезображенном гниением смерти. Страшное и редкое умение – существовать, подобно паразиту, заложником собственной разлагающейся оболочки, потихоньку выкачивая энергию Силы из других одаренных.

– Я такой же, как и ты, Рей, – заключил Сноук. – И только я могу не опасаться тебя, а ты – меня.

Пленница не отвечала. Ее плечи подрагивали, а на глаза наворачивались слезы. Она чувствовала, что Верховный лидер говорит правду – и от этого его слова становились еще кошмарнее.

Неожиданно Рей подняла руки, крепко зажав себе уши ладонями.

«Моя дочь – еще дитя. Сила может пробудиться в ней гораздо позднее. Пощадите ее, учитель…»

Все тот же голос. Который был голосом ее души.

На мгновение отвлекшись от происходящего, девушка воскликнула:

– Где ты?!

Ей ответили: «Беги, солнышко, скорее беги отсюда!..»

Рей испуганно выдохнула.

Черная бездна глаз Сноука продолжала выжидательно глядеть на нее. Его воля тянулась к ней, обволакивая невидимыми путами.

Оторвав ладони от головы, Рей, словно слепая, провела рукой вокруг себя, как будто пытаясь отыскать хоть какую-нибудь точку опоры. И тут ее накрыло видение.

… Сноук изучает сумрачным взглядом рослую фигуру, стоящую перед ним. Восторг, читаемый на его лице, нельзя назвать иначе, как закономерным восторгом победителя. В этот час торжествовали его упорство, его стойкое стремление к цели и годы, проведенные в томительном ожидании.

Тот, кто был когда-то главным его недругом и одновременно единственным человеком, перед кем даже потенциал и мастерство тайного ученика Палпатина смиренно склоняли голову, теперь воплощен в новом, молодом теле – в теле своего потомка. Все такой же заносчивый, все так же преисполненный скрытого вероломства.

Видевший в архивах Империи голографические изображения юного Энакина Скайуокера, Сноук готов поклясться, что ощущает в чертах этого парня неуловимое глазом сходство с дедом. Хотя с первого взгляда и не скажешь. Бен выше, чем дед в его возрасте, и не обладает столь гармоничной внешностью – нескладный, долговязый, порывистый. А волосы у него – смоль, в отличие от русоголового Энакина.

Что ж, вот она, законная дань Вейдера во искупление его предательства. И одновременно – возможность завершить дело, которое он начал. Исправить совершенную ошибку.

«Ничего, мальчик, я ждал тебя достаточно долго. Ты сгодишься мне любой. Ведь я знаю, кто ты есть на самом деле, куда лучше, чем ты сам. Ты явился, чтобы шпионить? Но ты и без того много лет был невольным шпионом своего дражайшего дядюшки. Ты явился, чтобы учиться? Тогда ты будешь учиться. Желаешь ты того, или нет. Впрочем, ты желаешь… и ты готов. Иначе и быть не может».

– Глупый, истеричный мальчишка… – жалость в этом всеобъемлющем голосе кажется почти искренней. – Ты решил, что сможешь обмануть меня. Но сам был обманут.

– Мне нужен учитель, – спокойно отвечает Бен. – Прежний меня подвел.

– Подвел? Жаль, ты даже не догадываешься, насколько правдивы твои слова. Взгляни в глаза истине, юный джедай, ты здесь единственно потому, что страх Скайуокера пересилил его привязанность к тебе. Я догадывался, что однажды так и будет. И не обманулся.

Бен, кажется, хочет что-то возразить. Но Верховный, предугадав его поползновение, восклицает с внезапной жестокостью:

– Молчать!

«Твой дед был рабом – доспех стал его кандалами. Но дай срок. Свои ты станешь носить с гордостью».

Отвратительно резкий возглас кажется Бену сродни пощечине. Не привыкший к подобному обращению, изнеженный принц замирает в испуге.

– Не смей оскорблять меня пустой ложью. Поверь, я обойдусь и без оправданий. Лучше подумай вот о чем. Разве Скайуокер не знал, что ты тайно связан со мной? Разве он мог не подумать о том, что твоих сил едва ли хватит, чтобы оградить свое сознание? Твои способности к телепатии впечатляют, но их нельзя – пока нельзя! – сравнить с моими. Значит, все твои секреты, в том числе, и ваш уговор с дядей, сейчас передо мной, словно на ладони. Ошибка? Нет, не думаю. Ты и сам не веришь, что твой наставник не предвидел этого. Остается предположить…

Не дослушав, юноша крепко сжимает кулаки, нарочно впиваясь ногтями в кожу как можно сильнее, до рези в глазах. Боль отрезвляет, помогая собраться.

«Ты здесь не в качестве двойного агента. Не обольщайся, малыш Бен. Ты – жертва, отданная на заклание. Твоя душа – это откуп. Именно так рассудила смешная гордыня Скайуокера».

Каждое слово в этой тираде мучительно пронзает мозг юноши, словно клинком.

– Ты лжешь, – Бен отчаянно трясет головой – совсем как недавно трясла головой она, Рей – словно надеется этим судорожным движением разогнать тучу сомнений.

Сноук все так же невозмутим.

– Ты был неудобен магистру, став воплощением его кошмара. Лучший ученик, в котором процветает тяга к Темной стороне. Внук, взявший от Вейдера больше, чем сын. Поэтому он нарядил твой разум в роскошные цвета лжи, усыпив в тебе бдительность, и возвел на алтарь. Он знает, что тебе не суждено вернуться. И это – человек, который взял на себя обязанность заботиться о тебе, когда родители от тебя отказались. Отказались от родного сына, потому что были слишком заняты собственными делами – войной, политикой, а еще постоянными ссорами, взаимными оскорблениями. Разве не так, Бен?

Юноша хорошо знает, что означают потуги Сноука – растревожить раны в душе, повергнуть собеседника в неистовство. Добиться, чтобы тот в полной мере дал волю эмоциям самым неблаговидным, запретным.

Но даже видя намеренную провокацию, Бен не может противиться. Внутри вскипает давняя обида, не ушедшая когда-то, а лишь залегшая на дно.

– Семья предала тебя, Бен Соло. Отныне ты принадлежишь мне. Ты отдан мне по доброй воле магистра Скайуокера, а значит, я могу поступить с тобой, как пожелаю. Так или иначе, ты послужишь интересам Империи. Если не захочешь принять наследие своего деда, я использую тебя проще – как заложника.

«Впрочем, одно другому вовсе не мешает, не правда ли?»

Зловещая улыбка так и просится на изувеченное лицо Верховного.

– Хватит! – Бен даже не кричит, он ревет раненым зверем.

Гнев валом накатывает на него. В порыве больной ярости молодой джедай бросается навстречу врагу – любой ценой заставить его ответить за свои слова! – но замирает всего через пару шагов, скованный парализующим воздействием Силы.

«Довольно болтовни, малыш. Хочу поглядеть, чего ты стоишь. Здесь и сейчас».

Внезапная боль обрушивается на голову юноши, сметая все мыслимые барьеры в решительном и властном напоре. Это – то самое насильственное проникновение в чужое сознание, включая самые укромные его уголки, которое назвали «пыткой разума», и которое нередко сравнивают с физическим изнасилованием. Аналогия эта понятна и вовсе не беспочвенна. Хотя в отличие от физического насилия ментальное проникновение не подразумевает достижения сиюминутного удовольствия плоти сродни тому, как насильник торжествует в своем отвратительном удовольствии над телом жертвы.

Однако испуг Бена был именно испугом поруганной невинности. Его душа вскричала от ужаса – ужаса девственного сознания, которое в один миг заставили оголиться. И вскричала так искренне, с отчаянием и жалобной стыдливостью, что Рей готова была, позабыв про границу времени, броситься ему на помощь.

Сноук окончательно навис над тем, кого считал своей законной жертвой.

«К чему вопли, Бен? Зачем тебе метаться, словно девице? Или ты забыл, сколько раз во мраке ночи, тайком от дядюшки сам открывался мне, позволяя распоряжаться в своем рассудке, и даже с превеликим удовольствием. Сколько раз с тех пор, как тебе исполнилось восемь лет, ты, мой мальчик, спасался от одиночества в невидимых объятиях призрачного голоса, который никогда не кричит на тебя и не злится, который неизменно ласков с тобой и никогда тебя не предаст? Ты впитывал мои знания, чтобы потом кичиться перед другими. Так сделай милость, оставь игру в невинность. Твоя душа давно принадлежит мне».

Юноша внимал этим насмешливым выпадам, стиснув зубы и прижав к вискам костяшки пальцев – чтобы хоть немного успокоить боль. Страдания души сейчас ощущались им почти на физическом уровне, неотделимые от страданий тела.

«Впрочем, мне не нужна сломанная кукла. Покойный император получал наслаждение, ломая и подчиняя людей своей воле, но я вовсе не такой. Куда лучше – для нас обоих – будет, если ты подчинишься добровольно. Тем более что выбор у тебя невелик. Много лет ты учился у меня, овладевая могуществом Темной стороны. Или ты полагал, что тебе это было дано просто так, задаром? Ты восхитительно наивен, Бен Соло! Я звал тебя – ты пришел ко мне. Твой прежний наставник избавился от тебя, вышвырнул вон, едва только отыскался повод – а я подобрал. Что может быть очевиднее?»

Бен почти не слушал. В его мозгу трепетала одна мысль, с которой юноша не мог смириться, не находил в себе силы как бы проглотить ее: «Неужели правда, что дядя предал его, отдав с потрохами новому учителю? Неужели заведомо обрек на все это?»

Он не замечал, что в этот самый момент плачет навзрыд, едва не задыхаясь.

Рей, видя его таким, с горечью проклинала себя. Его вторжение в ее сознание в сравнении с этим казалось шуткой.

Значит, вот что произошло с Беном Соло. Его личность не была уничтожена, а душа – стерта, как бы он сам не настаивал на этом. Однако врата души – человеческая воля – была поругана и разорвана. Рей чувствовала, как юный Бен стыдливо пытается закрыться, оградить себя от новой боли и унижения. И не может. Как будто его сознание сковано злой волей изнутри. Он не выдержал испытания Тьмой. В борьбе за свою душу, за свою свободу, за право называться джедаем он потерпел поражение.

– У меня было два ученика, – тем временем произнес Сноук, и его длинные, тощие пальцы коснулись волос девушки. Он продолжал домогаться власти над нею. Это было осторожное насилие, ласковая жестокость. – Один из них не оправдал моих ожиданий, став горьким разочарованием. Другого ты сама вывела из игры. Сила привела тебя ко мне, Рей.

Не иначе, как сама вселенская энергия направила Хакса, который должен был доставить в резиденцию Верховного лидера Кайло Рена. Но привез вместо него Рей с Джакку.

– Не отталкивай меня. Не отрекайся от своей судьбы.

Рей с ненавистью смотрела на отвратительное существо, искаженное душой и телом.

– Нет, – твердо сказала она, выставив мысленный щит.

… Мгновение спустя в тронном зале раздался истошный крик, полный бессильной ярости.

Комментарий к XIX

Да-да, автор не может отделаться от навязчивой идеи, что Сноук потихоньку питается силами своих учеников.

И еще. Нет, в этой версии Рей категорически не является дочерью Сноука. Ну вот ни коим образом. Даже чуть-чуть.)

О ее настоящих родителях будет рассказано буквально в следующей главе.

20.11.2016 – глава была переписана. Спасибо моим читателям, в особенности, Фредегонде за своевременные и обстоятельные комментарии, которые помогают исправлять ошибки и находить в процессе новые интересные решения.)

========== XX ==========

– Прошу, учитель, пощадите… – лепечут разбитые в кровь губы сквозь болезненно-прерывистое дыхание. Душа едва держится в этом теле. Голос осип от крика. – Убейте меня, но пощадите ее…

Молодой мужчина – не старше нынешнего возраста Бена – стоит на коленях, опустив голову и понурив плечи. Его лицо скрывают взмокшие, разметанные темные волосы. Он обнажен до пояса – и многочисленные следы истязаний виднеются во всей их уродливой откровенности. Мало одних синяков и кровоподтеков; у пленника смещена ключица, а спину исполосовали вдоль и поперек глубокие черные ожоги от энергокнута.

Очевидно, что пытки, которым подвергли этого несчастного совсем недавно, были не из тех, которые используют для получения информации – не химические препараты, подавляющие волю, не удары электрическими разрядами, и не прочие ухищрения из арсенала дроидов-дознавателей. Ему попросту стремились причинить боль; как можно больше боли.

Верховный лидер стоит неподалеку. Его лицо кажется непроницаемым. Черная бездна глаз беспощадно пожирает повергнутого в прах ученика, который жестоко разочаровал его.

– Чувства… – в сумрачном голосе не слышится злобы, или угрозы. Только вселенская скорбь. – Самая разрушительная стихия из всех известных. Способная погубить даже самый прекрасный материал…

Сноук неторопливо подходит к пленнику и, коснувшись костлявыми пальцами его подбородка, резко вздергивает голову мужчины вверх, заставляя того глядеть на себя.

В широко раскрытых глазах несчастного видна истошная мольба.

– Моя дочь – еще дитя. Сила может пробудиться в ней гораздо позднее. Пощадите ее, учитель…

– Твоя дочь мертва, – холодно отвечает Сноук.

Сердце пленника замирает на миг.

– Лжете, – выдыхает он с больной решимостью. – Она была жива совсем недавно. Я чувствовал…

– Желаешь убедиться в правдивости моих слов? Прежде у тебя не возникало такой потребности… – Сноук ехидно прищуривается, по-видимому, сочтя собственную шутку удачной. – Ну что ж, гляди.

В видении Силы мелькает крохотная детская фигурка, пронзаемая энергетическими зарядами, которые вылетают из бластерных винтовок вновь и вновь, пока растерзанное маленькое тельце не приземляется среди песка, всколыхнув легкое облако пыли. Бывший ученик Сноука может не сомневаться – перед ним его дочь. Ее некогда смышленые, очаровательно блестящие карие глаза широко распахнуты. Застывший навеки взгляд, который отныне наполнен одной только пустотой смерти. Из приоткрытого ротика струится тонкая, неровная кровяная нить.

Крик, полный невообразимой боли, разносится кругом. Так неистово ревет и воет самка манка-кота, лишившаяся детенышей – так плачет родитель по утраченному ребенку. Этот крик не спутать ни с одним другим.

Когда вопль несчастного, окончательно разорвав ему горло, наконец стихает, исстрадавшаяся душа становится вдруг твердой, как камень, и окровавленные губы произносят беззвучную молитву: «Пусть Сила примет ее, даровав вечную жизнь…»

– Она умерла, – невозмутимо повторяет Верховный. – И тебе известны причины, побудившие меня поступить так круто с тобой и с нею. Не спорю, она была очаровательным, хоть и никчемным ребенком. Она могла бы послужить делу восстановления Империи, например, в одном из отрядов штурмового корпуса – именно туда принято отправлять детей, не пригодных ни на что другое.

«Иной раз это довольно эффективно стимулирует патриотические чувства их родителей». Нет, при иных обстоятельствах этой девочке и вправду вовсе не обязательно было умирать.

– Однако ты сам вынес ей приговор. Твоя слепая отцовская привязанность погубила ее.

Пальцы полумертвеца сильнее впиваются в кожу пленника, так что из-под ногтей проступает алый сок, словно из-под треснувшей кожуры фрукта джоган.

– Д’ашор Рен… Рейми Дэррис (отныне и до конца своей жизни ты будешь носить только имя, которое получил от рождения), тебе известно, что послужило причиной гибели прежней Империи? Не плохая стратегия, не преимущество сил противника, ни высокомерие стоящих у власти. Это…

– Чувства.

– Верно, чувства, – Верховный удовлетворенно кивает. Отрадно, что ученик еще помнит эту простейшую истину. – Не стоит недооценивать такую смешную, но действенную вещь. Любовь, дружба, верность, алчность, страсть, ненависть – вот что в действительности управляет людьми. А вовсе не абстрактные понятия о Добре и Зле, и не наивные детские сказки о справедливости и свободе воли, в которые до сих пор верят (или делают вид, что верят) наши враги. Контроль над чувствами – как созидающими, так и разрушительными – помогает одаренным контролировать и сам вселенский поток, направляя его по своему усмотрению. Скажи, ты все еще веришь в это, Рейми?

– Я верю… – с хрипом произносит тот. – Ваше учение справедливо, Верховный лидер…

Даже находясь в самом ужасном состоянии, рыцарь не отрекается от своих убеждений. Предательство учителя – одно дело, но смысл учения – совсем другое.

– Ты помнишь роковую ошибку, которую совершил Дарт Вейдер?

– Помню.

– Если бы у Вейдера достало силы воли контролировать свои отцовские чувства; если бы в решающий момент он смог убить сына, тогда Империя восторжествовала бы. И мы бы не пребывали сейчас в столь плачевном положении, вынужденные скрываться, словно преступники. Тогда орден Рен имел бы все шансы возобладать над инквизиторием и сделаться самой мощной организацией чувствительных к Силе во всей галактике, оставив далеко позади джедаев и ситхов вместе со всеми вариациями их воззрений.

– Но орден Рен не служит Империи*, – все так же хрипло возразил Рейми. – Рыцари подчиняются только своему магистру.

Верховный лидер лишь усмехнулся.

– Рыцари давно сделали Дарта Вейдера своим идолом, разве нет? Они поклоняются ему, словно мессии. Они носят черные плащи и маски, подражая своему кумиру, даже не задумываясь о том, что доспех Вейдера был ему необходим, чтобы выжить, и стал причиной его многолетних страданий. – Сноук делает непродолжительную паузу. – Вейдер служил Империи и ее правителю до последнего дня. И погиб оттого, что поддался глупому порыву. Теперь ты понимаешь, Дэррис, – прибавляет он, – какие причины побудили меня предложить тебе этот жестокий выбор – служение ордену и своему учителю, или жизнь горячо любимой дочери. Я полагаю, что твои чувства к ней были опасны. Для всех, Рейми. Но в первую очередь, для тебя самого. А что же сделал ты? Решил обмануть меня? Скрыть девчонку на нищей планете во Внешнем кольце, подальше отсюда?

– Что бы я ни выбрал, вы все равно не позволили бы ей остаться в живых…

– Даже если так, – оборывает его Сноук, – поверь мне, мальчик, жизнь на Джакку куда хуже, чем смерть, – его голос необычно дрогнул, – уж я это знаю. А тем более для дитя, которое до сих пор знало лишь теплые водоемы и плодородные сады Набу. Что, если бы ты так и не смог возвратиться за ней? Какая судьба ожидала бы твою любимую девочку в этом случае? Она пополнила бы число беспризорников, которые копаются в мусоре, чтобы прокормиться, или работают на плато день и ночь, надрывая спины. В двенадцать лет ее бы изнасиловал первый повстречавшийся заезжий негодяй. К пятнадцати годам она сделалась бы шлюхой на какой-нибудь заставе, вынужденная отдаваться каждому, кто в состоянии накормить и напоить ее. А в тридцать пять лет она скончалась бы от какой-нибудь болезни, или погибла бы в пустыне еще раньше.

Рейми не ведает, что отвечать, потому молчит, плотно стиснув зубы, чтобы удержать злобу – неведомо, однако, на кого. На учителя за его безжалостную правду, или самого себя.

Быть может, Верховный лидер прав. Возможно, в самом деле любая планета лучше, чем Джакку, и оставляя там дочку, он, Рейми, обрекал ее на худшую долю, нежели быть принесенной в жертву во имя интересов ордена. Но тогда, спасаясь бегством с пятилетним ребенком на руках на поврежденном корабле, Дэррис не задумывался ни о чем, кроме жизни девочки. Генератор гипердрайва был неисправен, им все равно не удалось бы улететь далеко. К тому же, ходили слухи, будто где-то на Джакку находится поселение служителей Силы, которые могли бы скрыть у себя дочь темного рыцаря, родившуюся по стечению обстоятельств без великого дара, хотя оттого отец любил ее не меньше.

Но теперь уже поздно говорить о страницах истории, которые никогда не будут написаны. Его дочь мертва. Он лишился самого дорогого, что имел – как жаль, что прежде Рейми Дэррис не сознавал истинных ценностей в жизни! В погоне за властью и могуществом Силы он лишился жены, с этих пор дочь – последний дар, лучший из всех, что может оставить после себя любимая женщина, – служила живым напоминанием о ней. Это был счастливый амулет Дэрриса, его спасение.

Она погибла. Выходит, проклятый старый кролут, обещавший, что попытается отыскать монахов-пустынников, не сдержал слова, присвоив себе деньги, который дал ему на эти цели отец девочки? Или у него попросту ничего не вышло?

Сноук отпускает его, и голова пленника тяжело опускается.

– Я бы мог передать тебя рыцарям, объявив магистру о твоем предательстве и дезертирстве. Тогда ваша братия сама предаст тебя суду и казни. Но я готов проявить милость, несмотря на боль разочарования, которую ты доставил моему сердцу, Дэррис. И потому все закончится быстро.

– И это вы называете милостью? – истерзанные губы Рейми растягиваются в кровавой улыбке. – Ведь вы уже нашли, кем меня заменить, не так ли, учитель? Вы знали, что я не поступлюсь своим ребенком. А значит, предложенное вами испытание – это профанация. Вы просто хотели избавиться от меня.

Верховный лидер бросает на бывшего ученика внимательный и даже как будто ласковый взгляд. Жаль, что за столько лет обучения Дэррис так и не осознал, что называется «чисткой стада». Он оказался не годным, не оправдавшим надежд.

В руке Сноука вспыхивает лезвие сейбера: необычного – не красного, а скорее пурпурного – цвета световая сабля на манер тех, что когда-то носили агенты инквизитория.

Пленник не предпринимает попыток защититься. Он знает, что смерти не избежать и лишь старается собрать душевные силы. Если легенды о загробном бытие не лгут, если живая душа, сбросив оболочку плоти, в самом деле способна слиться с потоком великой энергии – значит, скоро он избавится от страданий. И возможно, отыщет в этом потоке своих жену и дочку.

Он неторопливо смеживает веки. «Прости, солнышко, что обманул тебя. Папа так за тобой и не вернулся».

– Что бы ты себе ни думал, Рейми, знай, мне жаль терять тебя, – говорит напоследок Верховный.

Рейми, кажется, не слышит прощального напутствия. Не открывая глаз, приговоренный к смерти повторяет слова, с которыми принято уходить в вечность воинам ордена Рен: «Нет покоя и не страсти. Нет Тьмы и нет Света. Есть только Сила. Умерев, я сольюсь с нею и обрету свободу…»

Безжалостный луч обрушивается на пленника, не дав молитве закончится, и разрубает его истерзанное тело пополам единым резким ударом, которому джедаи некогда дали название «сай ток».

– Нет.

Сноук не рассчитывал натолкнуться на непреодолимую стену ментальной защиты. Его разум бился, стараясь уничтожить эту преграду – и ничего не получалось. Пока искаженным рассудком не овладели ярость и безумие.

– Нет, – повторила Рей.

Ей не нужно было разъяснять, кто тот истерзанный пленник, некогда казненный рукой Сноука в этих стенах, чей образ Сила открыла ей мгновение назад. Тот же самый голос слышался в ее видениях на Такодане. Когда она бежала на зов родного человека, не зная о нем ничего, но чувствуя, что его душа зовет ее, словно маяк. Тот голос, что взывал к ней из покрытого туманом прошлого. Из-за незримой внутренней двери – тайного блока, преодолеть который она не могла до сих пор. Именно там хранились похищенные ее воспоминания.

«Тот, кого ты ждешь, уже не вернется. Но есть тот, кого еще можно вернуть…»

В свете внезапного ее открытия слова Маз приобретали новый, почти пророческий смысл.

Девушка внимательно глядела на изуродованное, полное гнева и бессилия лицо Верховного лидера – и он видел, что перед ним уже не та, что вошла в двери тронного зала. Не одаренная и несведущая сиротка с Джакку. Это было другое существо – древнее и могущественное. Которое тысячи лет дремало во мраке, чтобы однажды пробудиться, как предрекали таинственные голоса из старых ситхских голокронов.

Глаза Рей сделались янтарно-желтыми и блестели в красноватом полумраке, словно золото. Оно было изумительно прекрасно, это великое существо. И особо – в соблазнительном юном теле.

«Так вот, как ты испытываешь своих сторонников, Галлиус? Заставляешь их убивать самых близких людей – своих детей, своих родителей. Это – цена могущества, которое ты обещаешь?»

Голос, проникший в сознание Верховного и вещающий так же насмешливо и жестоко, как Сноук сам привык говорить с покоренными, сломленными своими рабами – этот голос не принадлежал Рей, хотя через него, возможно, доносилась именно ее воля, с которой существо, таившееся внутри девушки, было, судя по всему, солидарно.

– Нет. Довольно! – произнесла она.

Сноук почувствовал, как незримая, но изумительно сильная длань коснулась его души и разума, забирая, вытягивая энергию его души. Лишая его Силы.

Он сделал то же самое – другого не оставалось. Хотя весь опыт прожитых лет, все его знания подсказывали, что вступать в единоборство с этим существом, поражающим своей мощью, бесполезно и глупо. Кто-кто, а ученик Сидиуса, много лет заочно служивший этому существу, хорошо понимал тщетность своей попытки защититься.

Его рука потянулась навстречу Рей с такой быстротой и агрессией, на которую только еще был способен побитый жизнью и внезапно посрамленный старик, устрашающий теперь разве что своей уродливой немощью. В один момент его былое величие обратилось в ничтожество.

Секунда-другая, и легкий, незаметный обычному взору поток мидихлориан, вселенский светоч, который заключал в себе энергию не только Сноука, но и всех тех чувствительных к Силе, которых тот обворовал при помощи своего проклятого дара, устремился все же к девушке. Она впитала его, усмехаясь со зловещим торжеством, со мстительной и ужасной радостью.

Это расплата тому, кто осмелился жить, опустошая чужие жизни. За многолетнюю ложь. За людей, погубленных его жадностью и жестокостью.

Когда Рей, разорвав связавшую их нить Силы, отвернулась и покинула залу, Сноук остался стоять с согнутой спиной, тяжело дышащий. Положение его тела являлось свидетельством надломленности и смятения. Ярость уже не бушевала на его лице, она застыла чудовищной маской. Он ощущал себя варварски преданным.

Он не осмелился встать на пути бывшей своей пленницы. Однако в голове у него металась мысль, которая бессознательно прозвучала ей в спину, едва за девушкой закрылась дверь:

– Задержите ее немедленно! Любыми средствами!

«Эта девчонка опасна».

Немыслимым образом она впитала в себя ужас, скрытый среди песков, в забвении. И сама стала им.

Какой же он глупец, что подпустил это существо так близко к себе, понадеявшись на внешнюю хрупкость и невежественность юной мусорщицы! Но как можно было подумать, что все, чему он посвятил свою жизнь, что поклялся защищать, не жалея себя – это все однажды поднимется против него?

«Она опасна. И должна умереть».

***

Рей практически на заметила устремленные к ней дула винтовок дежуривших снаружи штурмовиков. Одно движение рукой – и все до одного выстрелы застыли на полпути светящимися светло-синими полосами. Еще движение – и хищные дроиды, поджидавшие ее возвращения, безвольно повалились на пол. Собравшиеся кругом солдаты оказались замороженными Силой и не могли совершить даже малейшего движения.

Твердой поступью девушка устремилась вперед, не встречая препятствий, пока ее фигурка не исчезла в одном из коридоров.

… Сознание Рей, бывшее дотоле во власти какого-то мрачного наваждения, пробудилось гораздо позднее. Когда к ее глазам возвратился их прежний цвет светлого каштана, девушка ощутила разом смятение, неверие, страх и отчаянную усталость, ведь одержимый чужеродной сущностью человек быстро лишается сил.