Текст книги "Исправляя ошибки (СИ)"

Автор книги: Раэлана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 62 страниц)

И словно в ответ ее мыслям женщина буркнула прямо в лицо Рей:

– Это – подарок от Верховного лидера. При встрече не забудь первым же делом поблагодарить его.

У Рей, конечно, имелось, что возразить. Хотя бы то, что она вовсе не просила Сноука ни о каких подарках и благодеяниях; и вообще подобное неуклюжее стремление расположить ее после всех тягот, испытанных ею по его вине, кажется просто отвратительным. Однако, зная характер своей тюремщицы, девушка предпочла молчать. Тем более что от ее прежней одежды Кэффи давно избавилась, назвав эти вещи «лохмотьями», с чем сознательность Рей не могла спорить. А щеголять во владениях Первого Ордена в одной ночной рубашке, которая служила единственным ее облачением на протяжении минувших дней, пленница не имела никакого желания – это сделалось бы, без сомнения, худшим испытанием для ее гордости, нежели попросту принять подарок, хоть и без особого удовольствия. Впрочем, высказывать какую-либо благодарность Сноуку она все же не собиралась.

Новое платье оказалось волшебно-легким. Изысканное, с умеренно-прозрачными рукавами и широкой юбкой, затейливо драпирующейся в самой нижней части и заканчивающейся ажурным шлейфом. С вышивкой по краю корсета и с острым, прямоугольным вырезом. Не совершенно черное, однако и не в светлых тонах – как раз то, что надо. В этом причудливо-красивом наряде не было и тени строгости и минимализма, которые Рей успела подметить в одеждах служителей Первого Ордена. Очевидно, такая роскошь являлась отголоском прежней Галактической Империи с ее помпезностью и чванливостью.

Одевшись и увидев себя в зеркале, девушка почувствовала, как в ней зарождается какое-то новое и соблазнительно-приятное чувство, граничащее напрямую с женским тщеславием. Это чувство заставляло ее держать спину ровно, а голову – высоко приподнятой, что в положении пленницы могло сойти за вызов.

Аккуратно зачесанные назад и скрепленные заколкой темные волосы не скрывали немного пополневшего и похорошевшего за это время девичьего лица, выставляя напоказ каждую его эмоцию. Глаза девушки светились непрошеным восторгом с долей несерьезной, детской надменности. Ее дыхание было взволнованным. Края напряженно сомкнутых губ то и дело подрагивали, как будто Рей снова и снова гасила в себе желание улыбнуться. Казалось, до нее еще только начинало доходить, что величественное юное создание, глядевшее из зеркальной глади – это не кто иной, как она сама. К этому новому, полному очарования образу нисколько не шли ее прежние уничижительные прозвища – «мусорщица», «навозница», «оборванка».

Рей выглядела, подобно невесте, которую приготовляют к празднеству. Или подобно той, что готовится идти под жертвенный нож.

***

Они долго ступали по узкому, освещенному могильно-белым светом коридору в обществе Кэффи и пары вооруженных охранников. Дроиды, которым, кажется, было вверено в обязанность следить за каждым шагом пленницы, летели всю дорогу за ее спиной. Так продолжалось, пока их процессия не достигла широких дверей – границы тронного зала Верховного лидера, которую полагалось пересечь одной только девушке.

Рей не знала этого, однако в зону личных владений Сноука редко допускались даже офицеры Первого Ордена, не говоря уже об обыкновенных штурмовиках. С подавляющей частью своих подчиненных Верховный предпочитал общаться лишь при помощи голопроектора, хотя причины такой скрытности не были известны никому, оставляя простор для множества догадок и пересудов.

В помещении, оказавшемся конечной целью, царил полумрак. Скудная обстановка, приглушенное красноватое освещение и высокий, неровный потолок делали это место больше похожим на древний храм, а еще – даже в большей степени – на разбойничье логово, нежели на тронный зал.

Высокая фигура в светло-сером балахоне восседала прямо напротив входа на каком-то церемониальном возвышении, которое напомнило гостье скорее алтарь, чем трон или постамент для трона. Лицо Верховного лидера скрывал глубокий капюшон.

– Кто ты? – спросил голос, мрачнее и объемнее которого Рей прежде не доводилось слышать. Даже искаженный маской голос Кайло звучал далеко не так внушительно.

– Рей с Джакку, – произнесла девушка в ответ.

– Я не спросил тебя об имени, – возразил Сноук, и в этот раз в его говор вклинились нотки иронии. – Я спросил «кто ты».

– Я – никто, – Рей машинально повторила слова, сказанные некогда Скайуокеру.

Ответ, по-видимому, удовлетворил Верховного.

– Подойди, – велел он.

В этот момент ноги девушки как будто сами собой устремились навстречу таинственному существу.

Когда Сноук счел, что она приблизилась достаточно, он сдернул с головы капюшон, открывая свое лицо пленнице, и Рей, не удержавшись, вскрикнула от ужаса. Ее напугал не столько вид глубоких застарелых шрамов или уродливая асимметрия этого лица, выражающего вселенскую мудрость и одновременно какую-то благородную алчность, сколько черные, пытливые глаза, через которые, как показалось девушке, на нее взирает сама Бездна – бездонная пропасть небытия, которая упоминается в стольких легендах и мифах различных народов, что ее определение уже давно считается нарицательным.

«Это – человек с того корабля…» – угадала Рей. Увидев однажды тяжелый взор бывшего гранд-адмирала, трудно его позабыть.

Во всяком случае, это существо некогда было человеком. Хотя созерцая его в нынешнем виде, трудно было в это поверить. Только теперь Рей осознала в полной мере, насколько правдивы слухи, которые сравнивают Верховного лидера с разлагающимся трупом, с ожившим мертвецом.

Рука Сноука взметнулась к ней – и девушка почувствовала, словно невидимые щупальца касаются ее души. Пока они не нарушали границ и не срывали покровов, за которыми таилось самое сокровенное; они изучали ту часть ее сознания, которая лежала на поверхности. Их прикосновения не причиняли боли, но вызывали резкое омерзение.

Внезапно Верховный лидер вскочил на ноги – что бы он ни различил в ней благодаря своему гадостному прикосновению Силы, это явно его потрясло.

– Невероятно… – прошелестел Сноук.

Нет, Кайло определенно не ошибся насчет этой девочки. Скорее уж он недооценил ее возможностей. Теперь Верховный готов был пожалеть о том, что в свое время не внял должным образом предупреждению ученика, лишь подняв его на смех.

Свершилось. Древняя тайна, которую он некогда, будучи мальчишкой, поклялся блюсти до конца жизни, стояла перед ним во плоти.

– Твой дар поражает воображение, – выдохнул он, борясь с волнением, таким чуждым для его всеобъемлющего голоса.

– Мой дар? – переспросила Рей, которая сама была ошеломлена до глубины души. – Вы имеете в виду Пробуждение Силы?

Ответ оказался неожиданным – Сноук коротко и нервно расхохотался.

– Пробуждение Силы? – произнес Верховный сквозь смех. – Что ж, если тебе так будет понятнее, что с тобой происходит… Сила, скрытая в тебе, изумительна по своей природе, Рей. Скажи мне, когда ты впервые ощутила ее?

– На Такодане, – Рей не находила смысла врать. – В пиратской кантине. Я услышала зов, исходящий от старого сейбера, который хранился там, в каком-то потайном помещении. Хозяйка кантины Маз Каната сказала, что этот световой меч когда-то принадлежал Энакину Скайуокеру.

Она решила пока умолчать о видениях, постигших ее после прикосновения к сейберу, решив, что это слишком личное.

– Разумеется, – кивнул Сноук. – Меч Скайуокера, если только это и вправду был он, обладает свойством каждый раз возвращаться к своему истинному владельцу. Он был когда-то сработан руками Избранного и наполнен его духом – потому выбирает в хозяева того, чья чувствительность к Силе столь же необыкновенна. А потом?

– Потом я повстречала Кайло Рена. И тогда…

Верховный лидер мановением руки остановил ее рассказ.

– Довольно. Дальше я могу продолжить и сам. Ты почувствовала в себе растущую мощь, которая помогла тебе одолеть Кайло в вашем ментальном поединке. А после – и в прямом столкновении. Ты сумела победить блестяще обученного рыцаря Силы, однако понятия не имеешь, как это у тебя вышло.

Рей только и смогла, что судорожно кивнуть.

– Расскажи мне о себе? – то ли попросил, а то ли потребовал Сноук.

«Зачем?» – изумилась было пленница. Все краеугольные факты из ее жизни ему, похоже, и так известны: мусорщица-сирота с Джакку, ничем не примечательная «навозная муха», одна из многих. Девочка без прошлого и без будущего, чья внезапно открывшаяся одаренность поразила ее даже больше, чем остальных. Прочего же она сама о себе не знает.

– Где ты родилась? – осведомился Верховный, как бы подсказывая ей, с чего начать. Вероятно, замешательство девушки не укрылось от него. Да и могло ли быть иначе?

– Я не знаю, – вздохнула Рей.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Кто твои родители?

– Я не помню их, – призналась девушка. И почему-то добавила: – Только голос…

– Голос? – переспросил Сноук с нескрываемой заинтересованностью.

Девушка умолкла на мгновение. А после промолвила с тем самым упрямством, которое стоит на страже самых невероятных и драгоценных наших фантазий:

– Я знаю, что мои родители живы.

– Твои глаза говорят о другом, – произнес Верховный одновременно ласково и строго.

Рей опустила взгляд – в этом смущенном движении проявилась горькая досада. Она не смогла скрыть того, что всей душой хотела бы скрыть – то, что ожидание ее пустое, и что даже решительному детскому ее упрямству придется склониться перед неоспоримой истиной.

Они разговаривали довольно долго. Собеседник твердо и осторожно расспрашивал девушку о каких-либо неожиданностях и странностях, которые могли происходить с нею, но ей нечем было его порадовать. Ни чудесного чутья, которое позволяло бы ей избегать опасностей. Ни умения читать чужие мысли и улавливать настроение других людей, ни сверхъестественного предвидения. Она была самой обычной девчонкой. Отважная и работящая – вот и все ее достоинства. В остальном таких же, как она, на Джакку полным полно.

Сноук размеренно кивал в такт смущенной, бессвязной речи пленницы с таким видом, словно отсутствие каких-либо подробностей, способных пролить свет на природу ее дара и на собственно происхождение девушки, говорило ему едва ли не больше, чем любые эти самые подробности. И оттого Рей становилось еще более неуютно. Это было то самое невыносимое чувство, которое она впервые узнала после встречи с Кайло – как будто другой человек знает нечто, неизвестное ей самой, хотя и связанное с нею.

– Ты еще молода, – заключил наконец Верховный лидер. – Пожалуй, что даже слишком молода. Ты росла в одиночестве. Среди грязи, голода и всех мыслимых человеческих пороков. Однако я не ощущаю в твоем сердце ожесточения. Это само по себе впечатляет – о таких людях, как ты, принято говорить «цветок, выросший среди засухи».

Он улыбнулся собственной шутке. Впрочем, улыбкой это движение губ, означающее одновременно презрение и великодушие, назвать было нелегко.

Рей молчала. Нельзя сказать, что слова Верховного не льстили ей вовсе. Однако чувство, как будто ее душу разбирают по косточкам, было унизительно.

– Расскажи мне о своих желаниях, – внезапно попросил Сноук. – У нищей сироты, тем более, с такой открытой и светлой душой, как у тебя, их должно быть немало. Готов спорить, ты скрываешь внутри себя богатый, прекрасный мир – своего рода, убежище ото всех невзгод. Не скрывай от меня свои мечты, девочка. Чего ты хочешь больше всего?

– Я не знаю, – отозвалась Рей. Стоит ли говорить, что вопрос в высшей степени смутил ее? – Мне давно пришлось отучиться жить мечтами.

– Врешь, – спокойно проговорил ее собеседник. – Впрочем, я догадываюсь, чего бы ты хотела. Увы, – добавил он, сделав какой-то пространный, не поддающийся толкованию жест, – никто и ничто в мире не способно возвращать умерших, которые окончили свой путь и соединились с Силой. Иные в попытках добиться вечной жизни изощрялись над самой сутью бытия, и все равно не преуспели. Но если ты желаешь обрести дом, поверь, любое место, даже то, которое кажется поначалу мрачным и неуютным, может сделаться таковым, если смирить свою гордость и поглядеть на вещи чуть шире, чем ты привыкла. Какая, в сущности, разница, что называть домом, если тебе все равно не от чего отталкиваться в своих представлениях?

Рей промолчала, потупившись. Хотя она не желала признавать этого, не желала даже допустить подобной мысли, однако слова Сноука задели в ее сердце живую струну, поэтому ее молчание носило характер детской обиды.

… Вечером того дня она, набравшись смелости, вдруг спросила у Кэффи, почему та служит именно в Первом Ордене? Вправду ли эта суровая, хотя и добрая от природы женщина верит Верховному в той мере, в какой того требует здешняя идеология?

Кэффи ответила:

– Верховный лидер способен дать людям то, в чем они нуждаются больше, чем в свободе выбора и прочих светлых идеях, которые процветают среди приверженцев Республики. Не даром несколько лет назад группа сенаторов отделилась от правительства и присоединилась к Первому Ордену.

– Что же это? – осведомилась Рей, сидя с ногами на постели и глупо улыбаясь, чтобы только не схлопотать очередной нагоняй.

– Это реальные действия. Погляди-ка, чего добились власти Республики за тридцать лет? Половину этого срока они славили свою победу и грабили прежнюю имперскую казну, а в оставшиеся годы занимались пустой болтовней в сенате. В конечном счете они пришли к тому же, что и полвека назад – к коррумпированной, неповоротливой системе. Сравни, за этот же срок Верховный лидер поднял Империю с колен и заставил галактику говорить о Первом Ордене, как о реальной военной силе.

На этот счет девушке нечего было сказать. Она слабо разбиралась в политике, хотя и понимала, что такое цена слова.

***

– Если ты не против, я поведаю тебе одну историю, – сказал Сноук, когда Рей ужинала в его покоях на следующий день.

– Историю? – словно во сне переспросила она, недоверчиво поморщившись.

Этот самый странный и самый роскошный ужин на ее памяти таил в себе намек на что-то личное, запретное; на что-то такое, что никак не позволяло девушке расслабиться и довериться собеседнику. Хотя ела она по-прежнему с аппетитом, потому что опыт предыдущей жизни напоминал ей, что гордость пленницы несопоставима с чувством голода.

– Да, – изуродованная голова Верховного немного склонилась вбок. – Историю о юноше, некогда жившем, как и ты, на Джакку, среди песков. Так же страдавшем от голода и жажды, от обжигающего зноя, от нищеты. У юноши не было родителей, которые бы заботились о нем. Ему приходилось работать от рассвета до заката, чтобы прокормиться. Денег ему не платили, а значит, у него не было возможности откладывать даже самые скудные сбережения, чтобы однажды осуществить свою мечту – выбраться с помойки, которая была ему невыносима. Он находился в положении раба, которому в случае неповиновения грозила голодная смерть – только и всего. Не правда ли, тебе это знакомо, дитя? Но вот однажды у юноши появился шанс изменить свою жизнь. Еще до начала Войн Клонов (да, это давняя история, Рей). В то время герою моего рассказа едва исполнилось двенадцать лет, но ведь ты знаешь, на Джакку людской век недолог, там приходится рано взрослеть. Двенадцатилетний мальчишка в этом мире считается самостоятельным человеком. Так вот, однажды юноша увидел необыкновенный корабль, приземлившийся в районе Жалобной руки, недалеко от того места, где работал он и другие дети. Это было роскошное судно, называющееся «Империалис».

Рей некстати припомнила «Нефритовую саблю». Но тут же одернула сама себя – сейчас не время для этих светлых, потаенных воспоминаний.

Сноук продолжал:

– Решив, что другого шанса у него не будет, юноша спрятался в техническом отсеке корабля. Но прежде он услышал слова одного из пассажиров судна, о важности которых тогда еще не догадывался. Оказывается, власти Республики намеревались начать раскопки на Джакку, и о начале работ не должна была знать ни одна живая душа. Вообрази, чем это могло обернуться для несведущего мальчишки…

– И что же с ним стало? – спросила Рей, поневоле проникшаяся участием к несчастному нищему парню.

– Вскоре один из пассажиров звездолета почувствовал его присутствие. Да, этот человек был чувствителен к Силе. Как и сам юный болван, хотя, прозябая в пустыне, он и понятия не имел о собственном потенциале. С ним все было точно так же, как с тобой. Пойманный охраной, парнишка предстал перед человеком в черной мантии, который заговорил с ним на удивление ласково. Он сказал, что юноша узнал некую великую тайну. Стало быть, теперь должен выбирать – или умолкнуть навеки, или, возвратившись на Джакку, лично следить за дроидами, которые осуществляют раскопки. Конечно, юноша выбрал второй вариант, умирать ему не хотелось. Тогда человек, который говорил с ним, улыбнулся и назвал парня своим другом. «У канцлера тоже должны быть друзья», – сказал он. Глупый помойный крысеныш едва не умер со страху, догадавшись, с кем он только что имел наглость торговаться.

От неожиданности у Рей перехватило дыхание. Почувствовав, какой эффект имеет его повествование, Сноук благодатно улыбнулся.

– Это и правда был Палпатин, Верховный канцлер Старой Республики, владыка ситхов и будущий правитель Империи. С той поры много лет юноша служил ему верой и правдой не только на месте раскопок, но и во флоте, и в Разведывательном агентстве, добывая информацию для служителей инквизитория. Будучи одаренным, он тайно обучался у Дарта Сидиуса владению Силой и имел все шансы в ближайшем будущем затмить своими возможностями самого Вейдера. Император говорил ему: «Мой первый и истинный ученик искалечен, заключен в ужасный доспех, который ежедневно терзает его. Не говоря уж о возможностях Силы и об обыкновенных физических возможностях – его спасительная броня, увы, ограничивает и те, и другие. Я нежно люблю его, потому что своих детей у меня нет, а ученик мой – совсем еще дитя, и чувства, которые я питаю к нему, не назовешь иначе, как родительскими. Но как он, будучи калекой, сумеет реализовать заложенный в нем потенциал, будь он хоть трижды Избранным? А ты, Галли… ты так похож на Эни. Оттого я хочу обучать и тебя тоже, хотя, согласно правилу Бэйна, не должен делать этого. Но как поступить, когда дальнейшая судьба ученика вызывает у учителя тревогу, а прекратить его страдания не поднимается рука – на этот счет Бэйн не оставил никаких инструкций…»

– Но ведь Сидиус манипулировал вами, – прошептала Рей. Она уже не сомневалась в том, что за личность скрывается за образом мальчишки с Джакку. – Он хотел, чтобы вы рано или поздно схлестнулись с Вейдером, а он наблюдал бы за вами и оставил подле себя сильнейшего.

– Думаешь, я не знал об этом? Или о том, что я не являюсь единственным тайным учеником Императора? Скажу больше, Сидиус и не скрывал, что из его учеников останется только один.

– И все же, вы доверились ему, отчего?

Рей ожидала ответа с таким невероятным волнением, словно он значил больше, чем девушка могла себе представить. Однако, это предчувствие было недобрым.

– Потому что он обещал мне власть. Обещал шанс добиться таких высот, о которых ничтожное создание, вроде малолетнего раба с помойки, не могло и помыслить. Он первый заставил меня задуматься о том, в чем я после неоднократно убеждался – в том, что именно человеческие страсти правят миром, и перед тем, кто научится управлять ими, открываются любые двери. Ко всякому человеку можно подобрать ключ, если действовать спокойно и вдумчиво, без суеты.

– Вы и правду верите в это?

Верховный снисходительно кивнул.

– Разумеется.

«Это вызов», – догадалась Рей.

– Твой дар может принести тебе неведомое могущество, – прибавил Сноук. – Я могу обучить тебя путям Силы, помочь правильно распорядиться твоими потрясающими возможностями. Что скажешь?

– Я вам не верю, – решительно заявила Рей.

– Не веришь?

Верховный протянул к ней руку. Это было странное, не подвластное определению чувство – коснувшаяся ее костлявая рука была холодной, однако от нее по всему телу расходилась обжигающая волна.

«Я не хочу ломать тебя, Рей с Джакку. Не хочу твоих страданий, хотя могут сделать так, чтобы ты страдала. Доверься, не отталкивай меня…» – Верховный говорил, не размыкая губ; его речь звучала в самой ее голове.

– Вы были на том огромном корабле… на «Разорителе». Как вам удалось остаться в живых?

Лицо Сноука отразило ужасную, звериную ухмылку.

– Разве я сказал, что остался жив? Нет, мое милое, наивное дитя, я погиб в той катастрофе вместе с другими членами экипажа. Даже хуже того. Большинство служащих на «Разорителе» умерли мгновенно, нам же – командному составу, нелепой кучке гордецов – выпала участь быть замурованными среди раскаленного железа, задыхаясь и медленно поджариваясь заживо. И хотя каждый из нас был ранен, мы пытались выбраться. Мы раздирали себе руки в кровь. Мы ломали кости и получали страшные ожоги. Кожа на моем лице плавилась, будто восковая маска. Мучительный жар пожирал меня, пока я вместе с другими – с теми, кто еще оставался в сознании – прорывался на поверхность, минуя опустевшие отсеки. Но когда мы все же выбрались наружу, обессиленные и не способные сделать больше ни шагу, мы увидели над нашими головами не ясное синее небо, а сплошную тучу из песка, сквозь который невозможно было дышать. Мои легкие наполнились песком за считанные минуты. Я умер, или, во всяком случае, готов был счесть себя мертвым. Но Сила распорядилась иначе. В своей великой мудрости она возвратила меня к жизни. Причиной всему стала тайна, служителем которой я назвался когда-то в юности.

– Что же это за тайна?

Рей понимала, что едва ли получит ответ. Однако Сноук, вопреки ее домыслам, все же произнес – вкрадчиво и совершенно неожиданно:

– Это – ты.

Услыхав его слова, девушка выпрыгнула из-за стола и в смятении попятилась. Ей показалось, что в тусклом свете бездна черных глаз Верховного лидера воззрилась на нее, словно на мошку, которую вот-вот проглотит.

Почему два слова, которые со времен «Старкиллера» приобрели в ее жизни особый смысл, прозвучали здесь и при таких невероятных обстоятельствах?

– Как?.. – вскрикнула она ломающимся голосом. – Этого не может быть. Меня тогда еще не было на свете…

Видя в ее глазах непонимание и страх, Сноук усмехнулся.

– Есть вещи, которые невозможно объяснить словами, Рей. Каждый должен понять их самостоятельно и на свой лад. И при этом каждый остается правым. Ты полагаешь, что еще не родилась в то время – что ж, это твоя правда, и она не хуже любой другой. Я же считаю, что тайна, скрытая некогда под землей; тайна, которой я поклялся служить, теперь сама явилась ко мне в образе юного и прекрасного человеческого создания, хотя пока и не нахожу этому разумного объяснения.

***

В последующие дни Рей постоянно видела своего могущественного покровителя и главного тюремщика. Хотя их встречи и разговоры с точки зрения окружающих, которые привыкли к добровольному затворничеству Верховного, были невиданным делом, каждый понимал, к чему все идет.

Понимала это и сама Рей. Ей не нужно было объяснять, что не покинет своего милостивого заточения, не дав Сноуку того ответа, которого он ожидает. Впрочем, ее вежливый мучитель, кажется, не собирался торопить события и решил дать ей время.

Верховный лидер обращался с нею обходительно, доброжелательно и одновременно с каким-то тайным натиском, который – девушка опасалась этого больше всего – мог в любой момент застать ее врасплох. Поэтому сама она держалась напряженно. Хотя признаться, почти каждый рассказ Сноука вызывал у нее живой интерес.

Он так и не пояснил смысл своих туманных слов, сказанных за ужином, вероятно, полагая, что для этого еще не время. Если же Рей пыталась выспросить, что он имел в виду, отговаривался какой-нибудь запутанной несуразицей.

Впрочем, один или два раза Рей показалось, будто в витиеватых, образных рассуждениях Сноука прозвучало предупреждение. Намек на то, что дар, которым она наделена, помимо всех его преимуществ, чрезвычайно опасен – в том числе, и для ее друзей. И в первую очередь, для чувствительных к Силе. Для генерала Органы и для Скайуокера, если тот и вправду обвел всех вокруг пальца (говоря это, Верховный лидер многозначительно и лукаво улыбался).

Как-то раз он сообщил:

– У любого чувствительного к Силе – хотя каждый из них и стремится постичь вселенскую энергию во всех доступных ее проявлениях – имеется свой особый талант. Например, Люк Скайуокер обладает способностью предчувствовать грядущие события. Аналогичным свойством был от природы наделен и его несчастный отец, что в конечном счете и сгубило Энакина. Лея Органа искусна в боевой медитации, и могла бы достичь больших высот, если бы продолжала изучать пути Силы. У ее сына невероятный дар телепатии – кажется, ты имела случай почувствовать его на себе, верно? Но так же, как в тебе, Сила проявлялась на моей памяти только у одного человека…

Однако на этом речь Верховного оборвалась, оставив девушку один на один с досадным неведением, рождающим множество догадок.

Бывало, Сноук сам расспрашивал ее – о том, что ей известно о скрытом потоке великой энергии, который большинство именуют «великой Силой», о мидихлорианах и об учении джедаев. О древних расах и об империях ситхов, прямой наследницей которых сделалась Первая Галактическая Империя. И обнаружив, что девушка не ведает обо всем этом ровно ничего, увлеченно рассказывал, что знал сам.

– Слабость Империи заключалась в том, что она была слишком сильно повязана с орденом ситхов, – говорил он. – Со времен Дарта Бэйна среди ситхов властвовали предательство и жажда первенства. Правило Бэйна гласило, что в лодке место лишь для двоих пассажиров. Один должен быть учителем, другой – учеником. Выходит, со временем либо ученик уничтожит учителя, заняв его место, либо учитель избавится от ученика, заменив его на другого, лучшего. Я же хочу создать государство сильное и сплоченное, где не будет места позорным пережиткам.

Рей не могла отрицать, что в этих словах – если только они правдивы – есть несомненная справедливость.

Верховный лидер не препятствовал – напротив, всячески поощрял, – если девушка посвящала время медитации, лишь единожды осведомившись о том, чему она успела научиться у Скайуокера. Он также интересовался ее боевыми навыками и настаивал, чтобы Рей посвятила себя технике дуэли при использовании двухклинкового сейбера, или светового посоха.

Все это было хорошо и приятно. Так что Рей приходилось нелегко. Нужно было вновь и вновь напоминать себе, что в словах Верховного, в его добрых, располагающих поступках кроется ловушка, угодить в которую слишком легко, соблазнительно легко. Однако назад пути не будет.

Все чаще Рей приходилось отчаянно напоминать сама себе обо всех тех ужасах, которые она испытала еще совсем недавно. О том, как ее тело было приковано к пыточному креслу, и темный человек, воздев к ней руку, безжалостно вытягивал из ее головы самые сокровенные секреты. О том, как за нею охотились на «Старкиллере» и после, на Ач-То. Как ее держали пленницей энерголуча на борту «Хищника», и как кололи ей наркотики. О страшных дроидах, которые все еще сопровождали ее, если девушка выходила за пределы отведенной ей комнаты. Наконец, об убийстве Хана, которое Рей до сих пор не могла вспоминать без содрогания. Все это хоть было содеяно не Сноуком, но шло все же от него.

Если же говорить о Сноуке сугубо как о личности, не приплетая его мрачную славу и неприятные события, связанные непосредственно с Рей, то приходится признать, что он при всей мерзости своего облика был наделен особым очарованием тайны. А широта его мыслей и смелость суждений, которыми тот, не таясь, делился с нею, и вовсе иной раз приводили Рей в тихое восхищение, хотя далеко не со всеми из них она соглашалась. Пожалуй, в этом-то и заключалась их основная прелесть – идеи, способные впечатлить даже того, кто не готов их принять, дорогого стоят. Человек этот, без сомнения, был в высшей степени умен и знал столько, что диву даешься.

Его человеческая сущность, его происхождение, наконец, его увечье – все это представляло из себя палку о двух концах. С одной стороны, человек, выросший среди ада Джакку и сумевший преуспеть там, где иной раз не удавалось преуспеть титулованным наследникам военной элиты, как ни крути, вызывал уважение. С другой, Рей хорошо знала, каков народ на Джакку – алчный, мелочный, жестокий. Если Сноук, как и она сама, вышел из этой среды, вовсе не обязательно, что он также не впитал в свое время перечисленные качества.

Уродливость его лица тоже вызывала отторжение не сама по себе, а лишь потому, что являлась как бы продолжением и дополнением ко всей его натуре. То есть, это не выглядело, как диссонанс, и вот тут-то и кроется самое ужасное! Иной раз Рей казалось, что Верховного лидера Первого Ордена проще в самом деле вообразить существом из иных миров, загадочным и пугающим, нежели обычным человеком. Если бы девушке вдруг шепнул кто-нибудь, что ее могущественный новый знакомый родился таким же устрашающим, каким он был теперь, она поверила бы в это, не задумываясь.

Иногда Рей малодушно думала о Скайуокере; о том, что ей недостает сейчас его мудрого наставничества больше, чем когда-либо.

Время, однако, брало свое. Каждый день, проведенный в заботе и сытости, каждая новая одежда, полученная в подарок от Верховного (а Кэффи теперь приносила ей новый наряд едва ли не каждый день: роскошные платья из шелка и парчи, золотые, красные, серые и черные, плотные холщовые туники и комбинезоны для домашнего обихода), бесконечные посулы и – главное – уверенный и спокойный голос, который говорил то, что всякий раз казалось простой и неоспоримой истиной – все это притупляло страшные воспоминания, и Рей, иной раз сама в это не веря, понимала, что все глубже погружается в пучину. Ее двойственное отношение к изувеченному и тщедушному, но вместе с тем исполненному неведомого могущества человеку становилось день ото дня все более мучительным, потому что противостоять искушению становилось все труднее.

Она ясно чувствовала скрытое действие чар. Что-то неведомое ежеминутно давило на нее, когда она спала, ела, медитировала. Сон, полный сладкой отравы. От которого, если дать слабину, если окончательно поддаться чарам, уже невозможно пробудиться. Едва различимый шепот звучал в ее мозгу, уговаривая не упрямиться. Принять свою судьбу и открыть душу новому наставнику, ничего не стесняясь и не утаивая.

Открыться, поддаться. Отдаться.

Рей гадала, так ли было с Беном? Проходила ли его душа эти же ступени соблазна? Или горячая, порывистая натура юноши предпочла броситься в омут с головой, без рассуждений?