Текст книги "Океан и Деградация (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 74 страниц)
– Привет, – шепчет, поглядывая на спящих ребят, и приближается к кровати, проверяя мои показатели на дисплее. – Как ты? – её легкая отстраненность меня расстраивает, но не могу винить женщину в холодности. В последнее время она… отрешена от нас. Даже от Дилана.
– Х-хорошо… – запинаюсь, пытаясь прокашляться. Голос охрип. Женщина берет мою карту, что-то фиксируя на листе:
– Ты помнишь, что произошло? – с каменным лицом интересуется, и я хмурюсь, коснувшись пальцами лба, ведь боль усиливается:
– Нет, – признаюсь. Я немного потеряна во времени. Даже не могу понять, что «последнее» помню. – А что… – с надеждой на объяснение смотрю на Роббин. – Что случилось?
Женщина отмалчивается, застыв ручкой над листом бумаги. Моргает и явно обдумывает ответ.
– Грабитель, – улыбка вновь озаряет её бледное лицо, но в глаза она мне не смотрит. – Просто грабитель, – касается ладонью моего плеча, успокаивающий жест, такой же теплый, как прежде, но меня не отпускает беспокойство. – Всё будет в порядке, – Роббин наконец находит силы взглянуть мне в глаза. – Действие медикамента прекращается. Но ты еще пару дней будешь чувствовать слабость. Лучше долго не передвигаться и не делать резких движений, поняла?
Послушно киваю, уловив краем глаз движение. Роббин не оборачивается на рваный вздох, который издает её сын, пробуждаясь ото сна. Он не сразу отгоняет остатки сонливости, пару секунд всматриваясь то в мое лицо, то в затылок матери. Затем слишком резко вскакивает, не заботясь о Брук, которая ворчливо валится на диван, продолжив утопать в сновидениях.
С хмурым видом парень растирает лицо и треплет волосы, без скованности в присутствии матери приближается, коснувшись моего плеча холодной ладонью:
– Эй, – будто бы полагает, что я всё еще не в себе. – Как самочувствие? – всматривается в мои глаза с приятным беспокойством. Опускается на край кровати. Не придает значения тому, как Роббин искоса наблюдает за нами, после чего молча направляется к двери, покинув палату. Я тревожно провожаю её вниманием, чувствуя, как усиливается мой дискомфорт. Что с ней? Она… догадывается?
– Тея? – Дилан требовательно дергает меня за плечо, заставив вынырнуть из своих мыслей. Обращаю на него растерянный взгляд, вдруг ощутив прилив горячего смущения, ведь парень пристально изучает мое лицо, чуть склонившись к нему.
Действую необдуманно. Мною движет желание казаться нормальной, никого не обременять, так что кое-как растягиваю губы в улыбку, едва выдавив спокойное:
– Замечательно.
Но О’Брайен без доверия принимает мой ответ. Между нами вдруг нависает непривычно некомфортное молчание. Почему он продолжает так пристально рассматривать меня? Не верит? Я бы себе тоже не поверила.
Парень открывает рот, скользнув ладонью ниже по моей руке, и опускает взгляд, как-то виновато покосившись на мигающий прибор, измеряющий мое сердцебиение. Понимаю, что он чувствует. Скорее всего пытается пристыдить себя в случившемся, но кто знал, что подобное может произойти? И откуда только взялся этот просто грабитель?
Хочу коснуться пальцами его волос, чуть пригладить беспорядок, а сам Дилан пересекается со мной взглядом, намереваясь что-то сказать, но тут тишину вышибает восклик проснувшейся Брук:
– Тея!
От столь пронзительного возгласа боль отдает в висках, но на моем лице сохраняется улыбка, а вот Дилан безэмоционально закатывает глаза, когда девушка прыгает на мою кровать с другой стороны, тут же сорвавшись на болтовню. Думаю, в течении дней моей отключки О’Брайен не представлял из себя хорошего собеседника, поэтому только сейчас девушке удастся помусолить волнующие темы. Она хватает меня за плечи, дернув с таким тревожным недоумением, что моя улыбка непроизвольно растет:
– Охренеть! – её будто сейчас разорвет от бурлящих эмоций. Глаза так и искрятся. Даже странно видеть её такой. В последнее время она пребывала в ужасном унынии. – В нашем городе нечасто такое происходит. Не переживай, этого урода быстро найдут.
О’Брайен приходит в себя, возвращая привычный сарказм:
– Я пытался от неё избавиться, но она тварь живучая.
– Эй! – девушка возмущенно хлопает его по плечу, а я ловлю себя на мысли, что мне даже такой контакт между ними не нравится. Учитывая то, что между ними было. То, что их объединяло. И объединяет до сих пор.
– Что? Сам Бог использовал данное обращение к созданиям своим. – Дилан усмехается, усаживаясь рядом со мной, спиной касаясь стены, и я невольно… или вольно двигаюсь ближе к нему, забираясь под бок. Конечно, хочу, чтобы Реин обратила на это внимание, но девушка будто не замечает, продолжая словесное сражение:
– Не думала, что ты уверовал, – и вдруг переключается. – Как чувствуешь себя?
Мнусь, пожав плечами:
– Хорошо, – скрываю свое довольство за маской безразличия, когда Дилан кладет голову мне на плечо, устало вздохнув.
– Вот, – Брук хмыкает, дернув носом в сторону парня. – Я же говорила. Всё обойдется.
О’Брайен с недоверием щурится:
– А по-моему, ты больше всех ныла.
Искренне улыбаюсь, с неожиданным теплом осознав, что Реин переживает за меня. Становится стыдно за свои ревнивые мысли, но увы, похоже во мне начинает говорить девушка… Нормальная девушка, и этому я тоже радуюсь, ведь тогда Дилан поймет, что мне не всё равно. Сейчас стараюсь отогнать недоверие к Брук и проявить свои чувства к ней:
– Ты хорошая, – да, звучит невинно и глупо, но подобное проявление отношения от меня – вверх открытости, и кажется Брук это понимает, поэтому временно замирает, пристально уставившись на меня, и вдруг хлопает ладонями по своим щекам, промычав от умиления:
– Бозе… – кривит, притянув меня в свои объятия, и я с удовольствием утопаю в них, повернув голову в сторону Дилана, который выглядит слегка озадаченным:
– А я? – косится на меня, желая лбом уткнуться мне в затылок, но Реин отпихивает его, сильнее сжав меня в руках, и фыркает:
– В нашем тандеме не место мужским тварям.
***
– Идешь на поправку, – Эркиз стоит возле кровати, просматривая результаты последнего обследования своей неоднозначной пациентки, которая заработала особое внимание к себе из-за желания мужчины нравиться не только Роббин, но и угодить Дилану. Женщина без смущения вчитывается в результаты параллельно с доктором, а парень продолжает игнорировать Эркиза, но внимательно слушает общую беседу, по-прежнему не смущаясь сидеть так близко к Тее. Похоже он серьезно настроен намекнуть матери об их неоднозначной связи. Парень догадывается, что она уже всё понимает, поэтому стремится лишний раз не смотреть в сторону своих воспитанников, чтобы точно выдержать данный разговор до более благополучного момента. Оушин скованнее. Она чувствует себя гораздо лучше, но на бледном лице ярко выделяются румяные щеки. Ведет себя, как девчонка. И отчасти Роббин подмечает приятную перемену. Тея Оушин с виду кажется нормальной. Особенно, когда смущается.
– Не думал, что скажу это, но девчонка ты крепкая, – Эркиз позволяет себе пошутить, и Роббин легонько пихает его плечом, тепло улыбнувшись, когда их взгляды пересекаются. Дилан закатывает глаза, потянув два пальца в рот, дабы продемонстрировать свое отношение к открытому проявлению чувств этих двоих, но Тея рывком опускает его ладонь, взглядом шикнув от недовольства. Пусть не мешает своей матери проявлять положительные эмоции.
– Мы еще неделю подержим тебя под присмотром, если ты не против, – Эркиз закрывает папку с именем пациента, сцепив руки за спиной. Оушин не любит больницы. И несмотря на нестабильное состояние, она бы бросилась прочь отсюда, но нет, не станет приносить неудобства. Довольно с этих людей проблем, которые им принесло желание приютить пациентку психушки. Задача Теи быть полезной изначально выглядела прозрачной, не сформированной, но теперь она, пережив очередной стресс, вдруг оживает. Звучит нелепо, но у неё будто открывается второе дыхание, что-то в её «мироанализе» меняется, даже бледное небо выглядит ярче и холодный ветер вызывает приятные мурашки. Демон всё еще томится внутри её сознания и тела, но в данный момент её Деградация где-то там, внутри, и Оушин не задумывается о ней. Правда понимает, что рано или поздно мрак даст о себе знать.
– Дома небезопасно, – Роббин качает головой, сложив руки на груди, и задумчиво покусывает губу, рассказывая о своих тревогах. – Надо подумать, куда нам временно перебраться, – пускай это и был обычный грабитель, но беспокойство посасывает, внушая паническую мысль о возможном повторении произошедшего. Лучше временно уберечь себя от потрясений.
– Я поищу варианты, – О’Брайен сам раздумывает об этом. Тея сдержанно опускает взгляд, в очередной раз чувствуя вину. Надо с этим кончать. Сколько можно приносить бед?
Эркиз покидает палату с закравшейся в разум идеей. А что если предложить им пожить у него? Дом у мужчины большой, мест хватит всем. Будет больше времени проводить с Роббин, к тому же, он давно предлагает ей переехать к нему, учитывая её проблемы с финансами. А также это поможет сблизиться с Диланом, к чему Эркиз, несмотря на противостояние парня, стремится с особым терпением. Сын очень важен для Роббин. Поэтому стоит сжать зубы и пробиваться сквозь глухую стену этого наглого типа с высоким ЧСВ. Хотя, может, это всего лишь защитный образ. Рич вспоминает Робби в подростковом возрасте. Неуправляемая, хаотичная и агрессивная. Казалось бы, что их могло связывать. Он всегда был слишком правильным для неё, а она искала бурю и порой необъяснимой грубости. А Рич… хорошенький маменькин сыночек. Как же забавно всё выворачивает жизнь. Теперь Роббин сама послушность и спокойствие, краснеющее во время секса в машине, а Ричард возвращается раскрепощенным в тихий Порт из большого города.
– Мистер Эркиз.
Настолько углубляется в свои мысли, что не замечает, как минует человека, видеть которого совершенно нет желания. С каменным лицом оборачивается, устремив колкий взгляд на Тома, который после бессонных ночей не способен скрывать своих эмоций, оттого проявляет сильное волнение. Особенно при контакте с мужчиной, которого однажды сильно подвел. Эркиз не церемонится:
– Что еще ты хочешь прибрать к рукам? – его злость уместна. Рич когда-то поверил этому ублюдку, а он «выкрал» его дочь. Больную дочь.
С высокомерным отвращением взирает на молодого парня, который нервно сжимает куртку в ладони, набираясь смелости:
– Я пришел вас попросить.
Глаза Эркиза буквально пылают яростью:
– Ты смеешь просить меня…
– Прошу, заберите Рубби.
Для него в коридоре стоит гул. Голоса людей напоминают неразборчивый поток шумов. Принятый психотропный препарат разглаживает привычное коматозное состояние, и мужчина хотя бы не ощущает себя выброшенной на берег рыбой. Мыслит не столь ясно, но и полубреда вполне хватает, чтобы четко выстраивать свои действия. Он знает – должен скрываться. Теперь уж точно, когда совершил оплошность, заявившись в чужой дом не совсем в подходящем состоянии.
Выглядывает из-за стены, стиснув ладони в кулаки.
Тея смеется. Чувствует себя нехорошо, её подташнивает от продолжительной ходьбы, хотя Роббин настаивала посидеть в комнате, не вставать с кровати, но девушку переполняет непривычное спокойствие. Глаза не выражают напряжения, губы растянуты в теплой улыбке, какой-то слабой, но приятной. Взгляд сфокусирован на Дилане, который то сидит рядом, то встает и начинает бродить, о чем-то бурно рассказывая, то опускается на корточки, сжав колени девчонки, и глаза той наполняются большей… любовью? Нет, трактовка не совсем верная. Она смотрит на него, как на близкого, родного и привычного человека. Не может оторвать внимания. Затылком касается стены, чуть запрокинув голову. Слабо хихикает, когда Дилан повествует об очередном наказании тренера. Говорит о всякой ерунде, не имеющей значения, но это так необходимо сейчас – просто болтать.
О’Брайен утопает в её внимании, много шутит, на самом деле отходит от сильного стресса. Главное, теперь всё в порядке. Теперь он будет внимательнее и осмотрительнее.
Зубы мужчины скрипят от злости и ненависти. Он пристально режет взглядом профиль бледной девчонки, которая в очередной раз заливается хриплым смехом, скрыв ладонью лицо, и вдруг прерывается на кашель, подавившись слюной из-за слабости. Дилан встает с корточек, опирается на спинку дивана, клонясь к лицу Оушин, внимательно наблюдая за её попытками восстановить дыхание. Но увы, что-то идет не так. Задыхается, ладонями схватив парня за предплечья, и Дилан помогает ей встать. Ведет обратно в палату, а следом торопится медсестра – знакомая Роббин, которая с удовольствием наносит легкий, но осуждающий удар папкой по макушке парня. Всё-таки не стоит Тее покидать кровать.
Мужчина медленно отходит за угол стены, с чистой ненавистью скривившись лицом.
Он давно утерял разум, но последние года окончательно лишился здравомыслия.
***
Брук Реин сложно притворяться, будто многие вещи ускользают от её внимания. Дилан и Тея. Жесты, взгляды, прикосновения. Лишние прикосновения, не совсем семейные. Зная О’Брайена, Реин без излишних сомнений предположила, что парень солгал о родстве с этой девчонкой, но с какой целью? Порой Дилану не требуется повод для обмана.
Брук медленно ведет автомобиль. Торопиться некуда. Уже какой день Норам ночует дома по просьбе отца и матери. Женщина сильно переживает за него, поэтому парню приходится успокаивать её своим присутствием. И Реин не возвращается.
Подпирается кулаком щеку, второй ладонью управляя рулем. Посматривает на серый горизонт океана. Снег угрюмо витает в холодном воздухе Северного Порта. Аппетит отсутствует, но еда всегда помогала Брук достичь успокоения. Зависимость от набивания желудка куда сильнее, чем от сигарет и алкоголя. Вынимает телефон из кармана, перелистывая номера в контактах. Отрывать О’Брайена по понятным причинам не станет. Девчонкам из группы?.. Недо-подругам из школы?.. Иным зажигалочкам, которые потянут её по барам? Не хочется трястись в умном и душном заведении.
Взгляд скользит по именам, вдруг остановив тяжелый поиск на одном из них, что находится практически в конце по сортировке «популярности набора».
Почему бы и нет? В последнее время они неплохо сдружились.
Крепкие мышцы в напряжении от долгих и изматывающих физических упражнений. Торс оголен, кожа покрыта капельками пота. Дэниел крутит руками, разминая больные плечи, бродит по комнате, без желания распахивая дверь, которую по возможности старается держать запертой во избежание встреч с отцом или матерью. Не хочет ни коем образом вникать в их жизнь.
Поднимает ладони к турникету, зафиксированному в косяке двери, и принимается подтягивать тело вверх, мысленно ведя подсчет. Спорт помогает отвлечься. Тратить эмоциональные и физические силы не на постоянные размышления.
Слышит, как спальню покидает мужчина. Ориентируется по тяжести шагов, поэтому подтягивания обретают резкость, рывки сопровождаются выраженной на влажном лице неприязнью. Детские травмы не исчерпывают себя. Вернее будет предположить, что они имеют способность с каждым годом усиливать свое влияние на жизнь человека, развиваться и видоизменяться. Таким образом, страх Дэна перерос в неспособность сдерживать агрессию.
Вибрация на тумбочке возле кровати. Парень спрыгивает на пол, взяв бутылку с водой, и с тяжелым дыханием приближается к телефону. На экране высвечивается имя человека, звонка от которого он не ждет. И в первый момент давится водой, накрыв кулаком губы. Морщится, кашляет, но успевает схватить мобильный аппарат до того, как девушка успевает сбросить вызов.
Правда, ответив, привычные слова приветствия встревают в глотке, оттого как идиот молчит, пялясь в стену, пока Брук не нарушает тишину:
– Привет? – звучит с вопросом и несвойственной для неё осторожностью. Дэн отмирает, невольно вскинув бутылку, словно желая жестом ладони ответить на приветствие:
– Привет, – и мысленно: «Дерьмо», – вода расплескивается, холодом опалив кожу, и парень отставляет на фиг бутылку, пытаясь не… не потеряться в скованности во время беседы с девушкой, которая подмечает странную интонацию, поэтому сдержанно хихикает, повторив:
– При-вет.
– А-м… – Дэн пытается полотенцем ликвидировать последствия своей двигательной нестабильности. – Как де… – хочет проявить себя в разговоре уверенным, но Брук перебивает:
– Ты не хочешь поужинать? – и будто это обычное для них дело. – Я дико голодная.
Браун в очередной раз теряет связь с миром, укатывая куда-то в глушь своего сознания, медленно вытирая вспотевшую шею мягкой тканью. Реин на той стороне успевает досчитать до двадцати Миссисипи, прежде чем вновь объявить о своем «присутствии»:
– Дэн?
Его током пробивает. Чуть не роняет телефон, ненавидя себя за слюнявое поведение, и выпаливает:
– Д-да. Да. Поехали, – бросает полотенце в сторону кровати. – Я за, – начинает нервно ходить по комнате, вдруг остановившись у зеркала и оглядев свой внешний вид.
– Хорошо, – без задней мысли произносит Брук. – Я заеду за тобой.
– Ладно, – Дэн дожидается её отключения, только затем опускает телефон, не отводя от своего отражения внимания. И морщится, убедившись в том, как сильно вспотел. Мигом принимается носиться по комнате, собирая вещи, которые вроде чистые и вроде можно надеть. Нужно принять душ. Срочно!
Больничная столовая славится не самой вкусной пищей, но Дилан давно нормально не ел, поэтому любая зеленая смесь из брокколи и картошки сойдет за охрененный ужин. Выбираться в кафе нет стремления. Тея наконец приходит в себя, и он пытается как можно дольше находиться рядом, дабы усмирить свою паранойю касательно её безопасности. Или же дело в том самом нездоровом контроле? Неважно, главное, благодаря работающей в больнице матери Дилан менее ограничен.
Он возвращается к одному из длинных столов, за которым сидит множество пациентов и их родных. Хотелось бы подольше понаблюдать за Теей со стороны: она всегда так забавно озирается, ерзая на стуле, ищет его взглядом, поддергивая ногами. Не сразу замечает О’Брайена, потому сначала с испугом реагирует на присевшего напротив парня, а потом её губы растягиваются в слабую улыбку. Вид сонный.
– Пытался найти что-то съедобное, но нашел каше-подобную смесь из мяса и свеклы… – с сомнением перемешивает еду ложкой. – Наверное.
Оушин молча улыбается, без слов принимая тарелку и стакан с чаем. Дилан не совсем хочет притрагиваться к подобной еде, но в поддержку Теи начинает есть, даже удается похвалить повара за то, что его еда не столь отвратна на вкус, чего нельзя сказать о внешнем виде. Девушка только слушает. Её сердце необычно быстро колотится после потери возможности дышать. Эркиз сказал, общение – тоже нагрузка, поэтому лучше бы попросить О’Брайена не навещать её какое-то время, но, понятное дело, врач был послан парнем на все четыре стороны.
Без желания Оушин кладет чайной ложкой немного еды в рот. Не чувствует вкуса. И голод отсутствует. Но она еще помнит о своем обещании. Оушин намерена попытаться исправиться. Если не выйдет, тогда… нет, нельзя предполагать негативный исход.
Незатейливый монолог О’Брайена прерывает осторожно подошедшая со стороны молодая медсестра, которая привлекает внимание Теи своими привлекательными мягкими чертами. Пышногрудая, с большими глазами и здоровой кожей. Её губы отдают розовым. Не бледностью, как в случае Оушин. Тея даже опускает ложку мимо тарелки, невольно осознав, как много вокруг неё красивых людей. И как странно, что Дилан предпочел им её. Такую… неказистую и… нездоровую.
– Привет, – девушка мило, правда мило улыбается. Приятный голос, без присущей Тее хрипотцы, появившейся после регулярного курения и выпивки. О’Брайен не сразу понимает, что обращаются к нему. Вскидывает голову, а до этого скользит взглядом с ног красотки до её лица.
– Дилан? – девушка нервно мнет пальцами ткань формы – Да? – уточняет, хотя его ни с кем не спутает. – Мы… помнишь меня? – элегантно прикладывает ладонь к груди. – Я Лоли.
Тея переводит глаза на парня, который недолго скачет взглядом из стороны в сторону, закончив свои поиски положительным результатом:
– А-м. Да, – кивает. – Привет, – берет стакан с чаем, сразу же опустошив наполовину. Оушин немигающим взглядом следит за его поведением. Он нервничает. То, какие глотки совершает, то, как стучит пальцами по столу. Бесспорно. Эти двое спали друг с другом. Интересно, как давно? В прошлом году и пару месяцев назад?
– Как ты? – девушка пытается избавиться от молчания между ними. Дилан коротко бросает:
– Нормально, – ему даже удается запихнуть в себя еще две ложки ужина.
– С сестрой здесь? – пользуется слухами, которые ходят по городу, и покачиванием ладони приветствует Тею. – Вы с ней… – мнется, – похожи… – этим ограничивается, решив перейти к главному:
– Может… – приседает на стул рядом, скованно откинув прядь волнистых волос за плечо, – у тебя будет минутка или…
Дилан обращает на неё внимание, в первый момент растерявшись, ведь впервые оказывается в ситуации, когда его не интересует возможный перепихон с кем-то, а ещё сильнее волнует реакция девчонки напротив. Правда, объясниться не успевает.
Ладони Оушин давно крепко сжаты. Она с нечитаемым лицом пялится в тарелку, сдержанно глотая сухость в больной глотке, но когда внимание Дилана переходит на красивую девушку, Тея вдруг осознает, что не может контролировать свой язык. Обычно она прекрасно справляется со своими эмоциями, но сейчас за неё говорят чувства, а не разум:
– Прочь, – шепот, который методом проб и ошибок приспособились разбирать только Дилан и Роббин. О’Брайен обращает пристальный взгляд на Тею. Девушка рядом с ним не слышит, но замечает внезапно перескочившее внимание, поэтому поглядывает на Оушин, неуверенно уточнив:
– Так… Что думаешь?
– Пошла прочь, – Тея выговаривает каждое слово четко. От подскочившего давления кружится голова. Глотку режет дыхание. Она не моргает, сверлит взглядом еду в тарелке, крепче стиснув кулаки на коленях. Дилан молчит. Но с большим пониманием смотрит на неё, медленно опуская глаза, и задумчиво отпивает чай, никак не реагируя на обескураженность медсестры, которая растерянно моргает, решив оставить их:
– Извините… – слышно, в каком она смятении. Отдаленно Тея понимает, что она не виновата в тех эмоциях, что вызывает своим поведением. Она же не знает…
Оушин больше не притрагивается к еде. Её холодная неприязнь сменяется печалью в глазах. Не поднимает их на парня, тот больше не пытается разбавить их молчание своей бессмысленной болтовней. Он прекрасно понимает, чем вызван негатив со стороны Теи.
«А что если человек, к которому ты не будешь равнодушен, узнает о твоих похождениях?»
О’Брайен без эмоций пялится в тарелку, уже минут десять удерживая стакан возле губ.
А Оушин давно покидает столовую, мысленно анализируя свои чувства и поведение. И самого Дилана, пытаясь понять, с чего вдруг он будет верен ей? Между ними всё серьезно? Он ведь… со многими. Просто так.
– В общем… Тея в порядке, – Брук говорит без остановки. Дэн еле поспевает за полетом её мысли, девушку будто бросает от одной к другой, и она сама путается в своих словах, пытаясь скрыть неловкость за хихиканьем.
Забегаловка, которую выбирает Реин, не славится здоровой пищей, что уже странно. Брук следит за фигурой, и скорее всего вслед за праздником живота последует стыд и вина, но сейчас Брук необходимо заедать стресс и эмоции, так что она спокойно уплетает бургер и картошку, запивая колой. Дэн сидит напротив, без желания кладет в рот еду. Его не отпускает странное чувство дискомфорта, которым веет со стороны Реин. Ей будто хочется избавиться от компании парня, хотя она сама является инициатором встречи.
Браун старается скрывать своего наблюдения за тем, как дрожат пальцы девушки, как дергаются уголки её губ, как бегает взгляд. То, какие эмоции пытаются проявиться на лице. Всё без труда читается в глазах, так зачем она лжет? Почему сдерживается? Что из себя строит? Отчасти Дэну неприятна её ложь. Но он прекрасно понимает, почему она притворяется.
– Дилан сказал, – Дэн вступает, – её пока рано выписывать.
– Да, – Брук кивает, нервно пережевывая картошку. Кажется, она уже ощущает разгорающийся костер из стыда перед употреблением пищи. Ком в глотке, всё будто медленно поднимается обратно, дабы выйти наружу. – Да, – повторяет, с мелькнувшей во взгляде грустью подтянув напиток к губам. – Кстати… – хочет вновь перескочить на какую-то незначимую тему, лишь бы не концентрироваться на режущих эмоциях, что тошнотой стремятся вырваться наружу, но её попытка в очередной раз скрыть свое состояние проваливается.
Браун не меняется в лице, только брови сильнее хмурит, видя, как Брук опускает голову, носом уткнувшись в ладонь. Громкий вздох – попытка утихомириться. Когда девушка снова хочет возобновить разговор, её глаза предательски горят соленой влагой, а нос шмыгает. Что-то внутри продолжает усиленно трещать по швам. Неужели, сегодня тот самый день? Раз в неделю у неё происходит эмоциональный срыв, но Реин казалось, что у неё еще есть время.
Вновь накрывает ладонью лицо, опершись локтем на стол. Напиток опускает. Веки сильно сжаты, губы стиснуты, а мускулы дрожат, ведь фантомная тошнота подбирается выше. Морщится, проронив громкий всхлип, и тут же осекается, не меняя положения попросив:
– Сейчас, подожди… – тихо мычит в ладонь, клоня голову ниже.
У Дэниела окончательно отбивает аппетит. Он отодвигает посуду, сложив руки и локтями опершись на стол. Подается чуть вперед, замечая, как губы девушки предпринимают попытки растянуться в неискренней улыбке.
– Тебе необязательно улыбаться, – Браун по-прежнему хмуро следит за поведением подруги. – Если не хочешь.
– Прости, – с надрывом произносит Брук, махнув возле красного лица ладонью, словно намереваясь его чуть остудить. Глаза обрели иной оттенок. Кажется, косметика больше не скрывает истинного лица Реин. Теперь Дэн видит всё: мешки под глазами, оттеки на щеках, пятна на коже от постоянного стресса. Судя по припухлости век, девушка часто плачет. Она и сейчас роняет слезы, но сдержанно, сразу втирая их пальцами в кожу, отчего красных участков становится больше.
– Ты говорила с Диланом о том, что тебя беспокоит? – Браун задает этот вопрос, хотя знает, что в последнее время отношения между ними изменились.
– Я больше… – Реин берет салфетку, пальцы прижав ко лбу, – не имею права его занимать собой, – очередная волна эмоций бесконтрольно проявляется на лице, заставив Брук скрыться под ладонями. Всё тело заметно потрясывает. Дэн чувствует, что и в его глотке встревает тяжесть. Во рту образовывается сухость. А мысли начинают нервно скакать в голове. Он скованно передергивает плечами, откашлявшись, и неуверенно выдает:
– Ты можешь… – проводит ладонью по волосам, – обсудить это со мной, – мельком посматривает на Брук. Девушка опускает одну руку, второй продолжив массировать висок. Видимо, голова разболелась. Молчит, смотрит в стол. Отвращение к себе возрастает. У Брауна язык сворачивается в трубочку от волнения, но он принуждает себя продолжить говорить. По себе знает, какого это – думать, что никому нет дела до твоих чувств. Дилан столько лет был опорой для Брук. И сейчас её стоит поддержать.
– Что тебя мучает? – Браун хочет понять. Всматривается в лицо Реин, а та лишь отмахивается, пребывая на краю своей выдержки. – В последнее время ты…
– Знаю, – опять прячет лицо, выдохнув в ладони. – Знаю, – проникает пальцами в волосы, оттянув локоны. Дэн как-то не обдумывает свое предложение, чтобы в последний момент не заткнуться:
– Давай устроим ночь выплеска эмоций, – тараторит, всё еще пытаясь казаться собранным, а Брук обращает на него непонимающий взгляд, так что парень поясняет. – Я так часто делал с Диланом.
– Выплеск? – она перебивает с улыбкой неверия. – Ты?
– А что? – парень усмехается её реакции.
– Ты кажешься очень уравновешенным, – девушка вымотано щурится больными от слез глазами. – Такой пай-мальчик, – ладно, она шутит и пытается смеяться. Уже хорошо. Правда, выражение лица говорит само за себя.
– Мы можем выпить, – Браун поясняет. – Превратить разговор в игру. Ты что-то рассказываешь и глотаешь рюмашку, затем я. Обычно всё заканчивалось тем, что мы с Диланом тупо ржали над проблемами, которые мучали нас. Это помогает расслабиться и позволяет понять, как на твою ситуацию смотрит другой человек. Бывает полезно, – покусывает нижнюю губу, ожидая реакции Брук. Девушка томно смотрит на него, как-то бесчувственно. Взгляд отсутствующий. Дэн начинает ждать отказа, но на удивление Реин спокойно пожимает плечами, без воодушевления согласившись:
– Ладно. Давай, – трубочкой перемешивает холодный напиток, опустив взгляд. – Всё равно мне… не хочется быть одной.
Сна ни в одном глазу. Как только Тея оказывается в одиночестве, гнетущие мысли становятся её компанией. Даже полуобморочное состояние не истощает разум настолько, дабы обрести полнейшую пустоту в голове.
Недо-ужин. Принятие душа. Осмотр перед отходом ко сну. Принятие лекарств. Кровать.
Оушин сидит на краю, лицом к окну, за которым по черному небу плывут серые облака. Тучно и мрачно. Кажется, снег вот-вот преобразится в дождь. Странная здесь зима. Северный Порт не славится теплым климатом в любое время года. Ожидаешь от местности более суровой, настоящей зимы, но к концу подходит декабрь, а даже озера не покрываются слоем льда. Именно такая погода – непонятная по своему характеру, мерзкая и мокрая – соответствует внутреннему состоянию. Тея томно вздыхает, прикрыв веки. Она устала. Но, каким бы это ни являлось противоречием, у неё нет сил, чтобы уснуть. Многим знакомо подобное состояние, при котором истощен настолько, что мысли о необходимости есть вызывают раздражение и слезы, нужда принять ванну – гнев и опять же рыдания. Зайти в комнату, рухнуть на пол и лежать. Не переодеваясь, игнорируя любые потребности, потому что тупо не заинтересован в них.
– Не спишь?
Тея без желания разжимает веки, медленно оглянувшись: Дилан прикрывает дверь до тихого щелчка и проходит в темную палату, без скованности снимая кофту. Будто бы и не было той молчаливой ссоры в столовой. Оушин придерживается создавшейся атмосферы, не имея сил для разборок. А уместны ли они вообще? Девушке сложно оценивать ту ситуацию, в которой нормальный человек точно знал бы, как поступить.
– Я думала, время приема прошло, – констатирует, вновь отвернувшись к окну. Дилан приседает на другой край, разувается и забирается на кровать, так же вымотано пробубнив:
– Да, но у сына медсестры, встречающейся с главврачом больницы, есть свои привилегия, – ожидает, что его комментарий вызовет у девушки короткое хмыканье, но она остается непроницаемой на вид, поэтому ложится на бок, сунув руку под подушку:
