Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 71 страниц)

«Фуфло ваше Мясо!» – было сказано одним семилетним мальчиком, который по какому-то удивительному стечению обстоятельств оказался на месте одного из самых скандальных убийств, где жертв психопата пришлось буквально отмывать от стен. И эти три слова ярко выразили мнение тысяч равнодушных. Фраза в мгновение стала крылатой.

Что же в действительности было так необходимо современному обществу, разъяснил обыкновенный служащий самой обыкновенной фирмы, которая делала упаковки для различной продукции. Звали его Том Кастер. Кастер был зарекомендован как молодой не слишком амбициозный, но крайне симпатичный молодой человек, душа компании, любил устраивать своим коллегам корпоративные вечеринки, был отзывчивым и веселым, одним словом – Хорошим парнем. А еще Том был виновен в двенадцати самоубийствах.

Дело в том, что этот, как выразились его коллеги, не амбициозный малый, слегка меланхоличный и с очаровательной улыбкой, очень любил флиртовать с девушками и влюблять их в себя. Нет, его не особенно интересовал секс, и тем более создание семьи. А вот блеск в глазах, который появлялся у очередной приманенной симпатичным личиком жертвы, что сидела за столиком напротив и рядышком у барной стойки, был до жути пленителен. Когда же Том собственноручно этот блеск гасил – он чувствовал себя как минимум Богом. И ведь для этих девушек он действительно был таковым. Парень завораживал своих жертв, буквально заставляя их полюбить себя так, как они еще никогда и никого не любили, а затем день за днем менялся, портил девушкам жизнь, трепал нервы. Когда же все силы из очередной несчастной цели уходили, он попросту бросал ее. И тогда, измотанные и замученные, жертвы ментального маньяка приходили к роковому решению. И так было не раз… Не два… Двенадцать.

Когда, наконец, за дело взялась полиция – ее подняли на уши родственники последней жертвы – оказалось, что у двенадцати убивших себя девушек был к удивлению многих один и тот же парень. Тома наконец-то схватили, подозревая его в серийном убийстве. И знаете, наглец Кастер даже не подумал скрывать своих «подвигов». Он все с той же улыбкой, с какой еще утром рассказывал соседям свежий анекдот, что услышал по плексотелевизору, поведал грозным полицейским, как доводил своих девушек одну за другой до решения свести счеты с жизнью. При этом у парня была записная книжка, в которую было вписано имя каждой его жертвы, а напротив имен значилось то время, за которое парень смог довести девушку до самоубийства. Да, Кастер вел список. Последняя жертва наложила на себя руки через два месяца после знакомства с Томом, и он был этим результатом очень доволен и даже горд. Поговаривали, что к тому времени как Кастера схватили, у него была тринадцатая девушка, которую прозвали тринадцатой жертвой Кастера, вот только никто так и не узнал, кто это, и что с ней произошло. Наверняка бедняжка, узнав, каким в действительности был ее парень, удавилась или наглоталась снотворного, в общем, закончила так же, как и предыдущие подружки Тома.

История Тома Кастера моментально облетела все новости. Газеты запестрили вызывающими заголовками, интелканалы заполнила реклама скандального интервью, которое грозились сделать пять самых отвязных журналистов города. Том наслаждался подобной популярностью и был готов стать участником сотни интервью, но власти дали разрешение лишь на одно. Время, которое предоставлялось папарацци, так же было ограничено, так что материала хватило всего на десять минут. Но какие это были десять минут! Они, по сути, стали отправной точкой.

– Зачем вы это сделали, Том? Что вас заставило совершать столь страшные преступления? – самым наглым из пяти журналистов считали Анжело (ударение на А) Кьярэ, молодого парня, который к тому времени только окончил университет, но уже умудрился пробиться к самым вершинам журналистского дела, за что коллеги мальчишку искренне и нежно ненавидели.

– Скука, – спокойно ответил тогда Том, и все, кто замер перед экранами своих плексотелевизоров, ахнули. Каждый делал вид, что удивлен и даже возмущен этим ответом, на деле же все понимали Тома, понимали и даже чуточку завидовали его решимости.

– Убийство от скуки? – тем временем не стеснялся напирать Анжело, игнорируя сопящих и недовольных коллег и готовый залезть им на головы, потому что из всей пятерки, он был самый низкий и, естественно, самый молодой.

– Не убийство, – тогда учтиво поправил журналиста Том, – я делал это не чтобы убивать, – улыбнулся парень в камеру, – мне был интересен не результат своих действий, а сам процесс.

– Какой именно процесс вы имеете в виду? – на этот раз Анжело опередила плоскогрудая брюнетка с очень пухлыми наверняка накачанными губами. Она считалась одним из лучших журналистов самого популярного интелканала и не собиралась так просто проигрывать какому-то растрепанному воробью, коим она называла молодого журналиста. Анжело действительно был похож именно на воробья: растрепанный, всегда какой-то слегка помятый, взъерошенный и невыспавшийся, неизменно появляющийся везде и всюду в подростковой одежде, которая невыгодно подчеркивала его и без того хилое телосложение и несерьезную внешность. Зато парень обладал такой светлой улыбкой, при виде которой у каждого сразу отлетали любые мысли о его внешнем виде. Да, Анжело никогда не соответствовал негласному дресс-коду, что было и не удивительно. В отличие от других четырех папарацци, он работал на интелканале с очень сомнительной репутацией, который так и назывался – ЖЕпр, то есть желтая пресса. Вы спросите, почему такой действительно пробивной малый работал на какой-то там ЖЕпр? Достаточно было призадуматься, что такое Свобода слова, и с чем ее едят. Как бы грустно это не казалось, но именно желтая пресса всегда и обладала той самой свободой слова. Все потому, что то же правительство не заостряло внимание на придурках, которые утверждали, что мэр города – инопланетянин, а одна из самых известных актрис страны – в действительности трансвестит. Получалось, что действительно серьезным интелканалам информацию порой нагло надиктовывали и указывали, где и что показывать можно, а где – нет, тогда как ЖЕпр игнорировали и не замечали, что между рассказом о снежном человеке и интервью с вампирами проскальзывали вполне себе правдивые вещи: статьи о бюрократии, взятках, убийствах, изнасилованиях. Обо всем. Нет, журналисты ЖЕпр вовсе не надеялись разоблачить кого-либо с помощью закона. Это было делом бесполезным и неблагодарным. Они лишь желали рассказать людям о том, что творилось у них на глазах, но чего они упорно не замечали. Конечно же, фанатов у ЖЕпр было не так уж и много, зато антифанатов... На электронную почту лично к Анжело каждый день приходило до тысячи ругательных писем. Только его это совсем не трогало. Фи, какая глупость, слушать незнакомых ему людей. Анжело всегда был уверен лишь в правоте одного единственного без преувеличения гениального человека – и этим человеком был он сам.

– Процесс доведения жертвы до определенного состояния, когда она не хочет жить, – тем временем отвечал Том, сложив пальцы домиком и улыбаясь во все свои тридцать два зуба.

– То есть вам нравилось играть с чувствами девушек? – вновь на первый план в интервью вылез Анжело.

– Именно так! – Том обрадовался, что кто-то так точно выразил его состояние и сцепил пальцы в замок, – Да… именно так… – подумав, повторил он для убедительности, – мне нравилось издеваться над их чувствами… в конце концов говорят, что душевные раны куда болезненней и глубже, а главное – они плохо заживают, – тогда сияющая улыбка Тома внезапно превратилась в оскал и все, кто его увидели, вздрогнули, но глаз от экранов не отвели.

Тома так и не смогли осудить, потому что при всем, что было им сказано, юркий адвокат, нанятый им, доказал, что к самим самоубийствам парень причастен не был. Он просто бросал девушек, тем самым разбивая им сердце – так это делали тысячи парней – жертвы же, слишком сильно переживая разрыв со своим любимым и единственным, прыгали со зданий, резали вены или пили снотворное, но это было уже их личное решение и ничье больше. Кастера отпустили, но шум вокруг него не угас. Нежась на волнах популярности и во всю пользуясь ею, он написал книгу, в которой излагал свою собственную философию Антискуки, и она стала настольной книгой для многих подростков этого времени. В тот же год по стране прошла страшная волна самоубийств и книгу запретили. Кастера попытались осудить повторно, но он снова откупился. Что ж, если человек не идет к наказанию, оно само его настигнет. Через пару месяцев после второго суда, Кастера нашли мертвым в собственной квартире. Его повесили, ему перерезали запястья, буквально нашпиговали различными таблетками и выстрелили в рот. Кто совершил это страшное деяние, так и осталось без ответа. Кто-то говорил, что Тома убили родители детей, что покончили с собой под влиянием слов, написанных в его книге, кто-то даже умудрился вспомнить тринадцатую жертву Кастера, наличие которой так и не было подтверждено, в действительности же убийцу Тома никто так и не нашел. И если совсем уж начистоту, и не искал.

Интелтелевиденье тем временем, заметив какой ажиотаж вызывает в народе тема человеческих чувств и какие деньги на этом можно заработать, засело за разработку чего-то нового и до того не бывалого, чего-то, о чем так мечтали интелтелезрители. Тогда-то и было придумано уже знакомое вам Телешоу. В реализации этой идеи немалую роль сыграли еще две личности – отец и сын Марази (коллеги этих типов любили из их фамилии убирать первую А). Эти два нанотехнолога создали первую в мире проекцию реального мира, погружаясь в которую, человек с трудом мог отличить данный мир от реального. Тут же вслед за открытием потянулись утверждения по поводу того, что наконец-то современные технологии позволили создать ту самую полноценную виртуальную реальность, о которой было написано столько книг и снято столько фильмов, на что Марази отрицательно качали головой и что-то бормотали про моделирование мира, про некие параллели, баланс и гармонию. Оба были уверены, что мир, созданный ими, так же реален, как и тот, в котором жили они сами. Когда же их спрашивали, почему же в их детище попасть было можно только посредством подключения мозга к большому симбиокомпьютеру, который так же был сконструирован учеными, те заявляли, что это и не компьютер вовсе, а механизм куда более сложный, и выше понимания обыкновенных людей. Но кого это волновало? Вот именно, никого…

Площадку для Телешоу подобрали. Дело оставалось за малым. Название, игроки, а главное Правила. Но и здесь создатели новой игры не слишком заморачивались. В качестве названия решили взять одну из самых часто используемых в романтических произведениях фраз, что-нибудь в меру пафосное, трогательное и в то же время драматичное. Так Телешоу и приобрело название «Научи меня любить». Первыми игроками могли стать все, кто пожелает. А вот правила удалось обозначить лишь после нескольких пробных выходов телешоу в эфир. Для начала игроков разделили на две категории: Охотники и Дичь. Игроков погружали в проекцию реального мира, причем Дичь утрачивала свою память о реальности, воспоминания полностью заменяли фальшивыми. Охотники, как правило, помнили все, и перед ними стояла одна простая задача: влюбить в себя Дичь. Первые раунды были ограничены временем и зачастую заканчивались ничьей. Но чем популярнее становилось Телешоу, тем стремительнее росли временные рамки, а позже играть и вовсе начали до тех пор, пока либо Охотник не завладеет Дичью, либо Дичь не отошьет Охотника. При всем при этом за каждым шагом игроков в проекции можно было следить двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Самая длинная игра за небольшую историю телешоу шла почти три месяца. Самая короткая – день. Именно после этой короткой игры создатели телешоу поняли, что игроками может стать далеко не каждый человек. Влюбчивые идиоты не подходили на роль Дичи, так же как на роль Охотника не подходили мямли, даже если по сценарию были нужны именно они. Ах да, наверное, пару слов стоило бы сказать и о сценариях. Перед каждой новой игрой всегда проходило голосование, где интелтелезрителям предоставлялась возможность выбрать, какой из сценариев будут отыгрывать игроки. Пары были как гетеросексуальные, так и гомосексуальные. Но сценарии для всех были одинаковые: учитель/ученик, родитель/ребенок, друг/друг, неудачник/миллионер и так далее. Можно было даже подредактировать характер Дичи посредствам фальшивой памяти. Охотнику же следовало быть хорошим актером и отыгрывать тот характер, который от него требовала толпа.

И, безусловно, как и в любой другой игре, через какое-то время в телешоу начали появляться фавориты, те, кто практически не проигрывал. Фавориты мало того что обогащались от игры к игре, так еще и становились всеобщими любимцами и секс-символами.

Прошло уже два года с того момента как Телешоу впервые появилось на экранах плексотелевизоров, но, кажется, ни единый житель мира больше не мог представить своей жизни без постоянных подглядываний за своими любимыми героями. А чему удивляться? Специфика жить не собственной жизнью, а чужой начала вырабатываться с развитием Интернета, а сейчас и вовсе достигла своего апогея. Телешоу «Научи меня любить» стало не просто вечерней передачей, но смыслом жизни для тысяч людей. Вот только все, что, так или иначе, могло привести к славе и относительно легким деньгам, влекло за собой зависть, злобу и, наконец, смерть.

– … Мэлани Китс, одна из самых популярных игроков Телешоу «Научи Меня Любить», была найдена сегодня в мусоропроводе одного из старых зданий заброшенного города. Напомним, что девушка пропала из своей квартиры полтора месяца назад и до сегодняшнего дня никакой информации о ее местонахождении известно не было. Нашел Мэлани смотритель. Тело ее было обезображено, так же подтвержден тот факт, что девушка была подвержена систематическим изнасилованиям и… – вещала журналистка с пухлыми губами с экрана плексотелевизора, что висел под самым потолком.

– Выключи эту гадость, а? – поморщился Дэй, – обращаясь к бармену, что активно натирал прозрачный бокал.

– Только после того, как ты прекратишь напиваться с утра пораньше, – проворчал мужчина, что смотрел новости и переключать интелканал, конечно же, не собирался.

– Я не напиваюсь! – возмутился парень, тут же взлохмачивая свои неподдающиеся расческе ярко-рыжие волосы, что доходили ему до лопаток.

– Ага, ты нажираешься… как свинья! – ухмыльнулся хозяин заведения, – а между прочим девять утра, и не стыдно? Алкашня!

– От алкашни слышу, – беззлобно буркнул Дэй, подпирая щеку кулаком и тяжело вздыхая, – у меня есть причина напиваться, – томно добавил он, разглядывая опустевший стакан.

– Нет, это, конечно, здорово что На Этот Раз у тебя Действительно есть Причина, и все же… – не унимался бармен.

– У меня всегда есть причина! – тут же ощетинился рыжий.

– Ах да, и как это у меня из головы вылетело! – мужчина хлопнул себя по лбу. – Неделю назад мы праздновали какой-то индийский праздник, до того – роды дворовой кошки, до того – тот факт, что накануне ты увидел падающую звезду, до того – ты пил за здоровье бабушки Эльги, которая, к слову сказать, уже три года как пребывает в маленькой урне в виде серого песка, до того – мы заливали горе из-за умершей золотой рыбки, и ладно бы своей, так соседской же, а две недели назад вообще был грандиозный праздник – день стеклодува! Я, правда, не знаю, каким местом ты относишься к стеклодувам, но это же мелочи, верно! Главное выпить за их здоровье! А затем за здоровье родителей, соседей, за мое вот здоровье, за здоровье моей собаки и за каждого таракана в этом баре! А я еще удивляюсь, чего это не могу справиться с вредными насекомыми! Так ты же так активно за них пьешь и с таким старанием, что они скоро будут не только съедать крошки на кухне, но еще и читать мои газеты, носить мои тапки и срать в мой унитаз!

– Последнее особенно кошмарно… – вставил свое скромное «фе» Дэй, но бармен продолжал распаляться:

– Всем вокруг раздал свое здоровье, а сам того и гляди концы отдашь! О чем ты думаешь, Дэймон?! Тебе всего двадцать семь лет, а ты алкаш со стажем! С тремя стажами! Я и за девять жизней не выпью того количества, сколько ты пьешь за неделю!

– Ты утрируешь, – обиженно забормотал парень.

– Если бы… – недовольно фыркнул мужчина и вновь все свое внимание переключил на плексотелевизор. Ведущая как раз рассказывала о детстве Мэлани Китс, смакуя каждое слово и сверкая глазами. Эта новость еще как минимум неделю будет трясти весь город, обсуждаться, переиначиваться и извращаться. Что может быть интереснее свежих сплетен!

– Если такой умный, зачем же открываешь бар в такую рань? – немного подумав, решил Дэй скинуть на бармена как минимум часть вины.

– А я его в такую рань и не открываю, – парировал мужчина, – я его попросту не закрываю. Но ради тебя, Дэймон, как-нибудь закрою. Буду стоять по ту сторону двери и смотреть, как тебя колотит похмелье, как ты бьешься головой об дверь, заливаешься слезами, бормочешь себе под нос всякую фигню и сморкаешься в свой очередной дебильный свитерок!

– Не бывать этому! – гордо заявил парень, но тут же сник под тяжелым взглядом уже выцветших глаз.

– Да ладно? – брови бармена взметнулись вверх, – а кажется месяц назад, когда бар закрывался из-за того, что во всем районе не было электричества, ты делал именно это! Еще и половичок перед дверью мне подмел! Спиной!

– Ну… это… – Дэй снова оробел, – это был особый день, я просто не мог…

– Да помню я этот особый день, день рождения твоей бывшей… тоже мне, нашел причину…

– Мне было грустно… – снова заныл Дэй.

– Грустно тебе бывает только в одном случае, когда в руке нет бутылки! Поэтому-то Джейн тебя и бросила!

– Ну, все! Хватит! Замяли тему! Неужели больше не о чем поговорить! – вспылил Дэй, одновременно хватая новую бутылку и уже открывая ее, но бармен успел отнять у своего посетителя горячительный напиток и поставить бутылку обратно на полку.

– Я сказал Хватит, – грозно пробасил мужчина, – О чем ты только думаешь?! Тебе еще на работу сегодня! Тебя же уволят!

– Теперь-то наверняка, – горестно вздохнул в ответ Дэй, – просрать дело шести месяцев! Шесть месяцев, Гэб! Я потратил на эту игру! Со сколькими мужиками и бабами пересосался – страшно подумать! Со сколькими подрался, и скольким разбил сердце! А как мне было тошно после каждой игры! Ты даже не представляешь! А этот придурок взял и не прогнулся! Он просто послал меня! Внезапно! И без объяснений! И что теперь? Что если и его так же как эту Мэлани через месяц найдут в каком-нибудь колодце, а?? Это я должен был стать победителем Телешоу, привлечь внимание маньяка и попасть к нему в руки, это я!

– Может и к лучшему, – вздохнул бармен, – вдруг бы и правда попал к этому вашему Шуту…

– Тс-с-с-с! Это секретная информация! Вдруг кто-нибудь услышит! – тут же зашипел Дэй.

– Надо было думать об этом вчера вечером, когда, нажравшись, ты рассказывал каждому встречному поперечному, какой ты крутой игрок, что Найтарус Макк – грязная свинья и вонючая обезьяна, твой босс – безмозглая скотина, а главное, как тебе, единственному умному и неповторимому, тяжело живется в мире тупоголовых тюленей! А сейчас тебе бояться уже нечего… в такую рань твои зрители обычно спят! – развел бармен руками. Действительно с утра в баре никого не было. Никого это значит совсем никого. Только Дэй, да мужчина, который знал парня с пеленок, – а в игре ты был такой невинной милашкой, – добавил бармен шутливо.

– В игре по сценарию мне было восемнадцать! – огрызнулся Дэй, – а не… а не!!!

– А не двадцать семь? Да… ты еще тот старпер… – сипло рассмеялся собеседник, зная, как болезненно Дэй провожал каждый год своей уже прожитой жизни.

– Гэб, заткнись!

– Конечно-конечно, – продолжал ржать бармен, – мне вон сорок восемь, меня уже закапывать пора, а я, прикинь!, еще шевелиться способен! – с этими словами мужчина подхватил три бутылки дорогого вина, каждое из которых стоило не меньше пятидесяти тысяч чипов и прожонглировал ими.

– Гэ-э-э-эб… ты не старый…

– Конечно, не старый… Это ты у нас самая страшная развалина вселенной, – хмыкнул мужчина, отбирая у парня стакан с откуда-то взявшимся бренди, – Дэймен Бренди, прекратите доказывать значимость вашей фамилии, вы сами по себе бренди, что характером, что видом, к чему еще и заполнять себя алкоголем, который вам, кстати говоря, не по карману!

– Запишешь на мой счет, – пробубнил Дэй, нехотя слезая с высокого стула у барной стойки, – я даже не опьянел! – пожаловался он.

– Еще бы! С твоим то стажем! Давайте, мистер полицейский, тащите свою полицейскую задницу в ваше полицейское змеиное гнездо.

– Можно поуважительнее?! – уже у дверей вновь фыркнул Дэй.

– В дворники устройся и будет тебе уважение! А пока ходишь в детективах…

– Я, между прочим, люблю свою работу, – не дослушав Гэба, пробубнил себе под нос Дэй, выходя на улицу и щурясь от слепящего утреннего солнца. Как же не хотелось на работу…

– Так! Всем сидеть! Никому не дышать! Вернусь, буду убивать! Ждите! – буквально проорал коренастый высокий немолодой мужчина больше похожий на медведя, когда влетел в помещение своего отдела и прошел мимо своих подчиненных. Буквально выплюнув эту фразу, он скрылся за дверью своего кабинета, оставив находящихся в комнате ребят тихо приходить в себя и Бояться.

– Медведь зол, – послышалось чье-то шушуканье.

– Да ладно? Нихрена себе проницательный ты наш! Да что проницательный, великий психолог! Лишь взглянув на человека, определил его настроение! Браво!!! – зааплодировал помятый невысокий блондин с голубыми-голубыми глазами, миленьким-миленьким личиком и блядским-блядским характером, – мало того, что полночи пришлось бегать от какого-то придурка с ножом, теперь еще и огребать от Медведя? Не-е-е, друзья мои, как хотите, а я упиздовываю! – нагло заявил он и уже собирался развернуться на сто восемьдесят градусов и смыться с работы, но наткнулся на такого же высокого, как и только что пролетевший мимо босс, но куда более молодого парня, выбритый череп которого покрывала татуировка из какого-то замысловатого узора. В руках лысый держал трехлитровую банку, которая была заполнена мелочью уже наполовину.

– От мужиков с ножами ты избавишься, как только прекратишь трахаться с их женами, а это, – лысый кивнул на банку, – за «уПИПздовываю» пять чипов, – скомандовал он. Блондин, что-то пробормотав себе под нос, нарыл в карманах мелочь и бросил в банку. Таким незатейливым способом в главном отделе расследований – сокращенно ГОР – боролись со страшным сквернословием, которое в последние месяцы достигло своего пика. Когда вместо «Есть, сэр» тот же Дэй с бодуна пробормотал «Нахуя?» – в тот момент Дэй был «обескуражен» внезапно нагрянувшей проверкой и их вопросами – дало всем понять, что пора приобщаться к обыкновенному человеческому языку. А что же пугает людей меньше, чем расставание со своими драгоценными деньгами? Вот и решили за каждое матерное слово жестоко карать чипом. Материться парни действительно стали куда меньше.

– Никто и никуда не пойдет, – тем временем пробасил лысый, ставя банку обратно на полку, на которой она всегда покоилась. Банка наполнялась доверху уже не меньше трех раз.

– Конечно, не пойдет, Эгон, – активно закивал Стэм лысому, – я лично побегу! – с этими словами блондин действительно попробовал добежать до двери, но раньше «споткнулся» о ласково подставленную ногу лысого и растянулся на полу.

– Еще один прогул, и тебя уволят, – нахмурился Эгон, автоматически почесывая свою лысину. Он делал так каждый раз, когда был в чем-то виноват. В данный момент он активно корил себя за падение Стэма и думал о том, извиниться или нет, или да, или нет, или да, или нет, ну нахер, Стэм сам напросился, но он такой хлипкий и…

Стэм, заметив жалостливый взгляд коллеги, тут же подскочил на ноги и обиженно прошипел:

– Не тебе, мелкотня, указывать, когда я могу уходить с работы, а когда нет, – «мелкотня» из уст невысокого худого Стэма в адрес бритоголового бугая со спортивным телосложением и пугающим размером кулаков, слышалась как минимум комично. Вот только лысый в ответ что-то фыркнул и пробормотал извинения. Дело в том, что Эгону было всего двадцать три, он был самым младшим в главном отделении расследований и так или иначе был обязан подчиняться своим более опытным коллегам, даже если этим коллегой был хилый блядоватый блондин.

– Ну-ну, Стэм, не кидайся на нашего лысика, ему еще многому надо научиться, – проворковала Ксин, единственная девушка отдела ГОР, которая буквально повисла на руке мускулистого Эгона и послала ему воздушный поцелуй. Тот даже слегка смутился, но лишь встретился с насмешливым взглядом блондина, как смущение тут же утонуло в раздражении.

– Оу… Что это вы такие тихие? – в комнате появился вечно слегка нетрезвый Дэй. Он опоздал на работу на полчаса, но никто из присутствующих даже бровью не повел. О пунктуальности Дэя слагались легенды. Еще больше легенд было придумано по поводу его потрясающих свитеров. Сегодня рыжий как всегда нарядился. Ярко-желтый жираф взирал со свитера на всех присутствующих настолько невозмутимо, что всего на секунду, но у всего отдела промелькнула мысль о том, что «Хм, а свитер-то ничего!», но затем все как один мотнули головой, отгоняя жутковатые мысли. Еще не хватало заразиться от Бренди его брендивыми свитерками.

– Ты как раз вовремя! – обрадовавшись еще одной будущей жертве босса, воскликнул Стэм. Дэй поморщился и потер виски.

– Можно потише, а? – простонал он.

– ПОТИШЕ?? – а это уже был босс. Видимо услышав, что Дэй соблаговолил-таки посетить свое рабочее место, он тут же вышел из своего кабинета, – Приперся!

– И вам здрасти, – тут же сник Дэй.

– Здрасти, говоришь! – босс сделал шаг в сторону Дэя. Мужчину буквально трясло от гнева. В одной руке он держал свернутую в трубочку газету.

– Угу… – совсем притих Дэй.

– Чего мне твои «угу»?! Работать надо, а не угу-кать! – взревел босс, бросая свернутую газету на стол. Та, развернувшись, продемонстрировала всем присутствующим свой заголовок «Мелани Китс убита – еще один фаворит Телешоу был найден мертвым! Куда смотрит полиция?»

– И куда же интересно смотрит гребанная полиция?! – вопрос был адресован в первую очередь Дэю.

– Ну… эм… я вот мультики сегодня перед выходом посмотрел. Человека-крысу там… девочек-ромашек…

– Ты правда думаешь, что сейчас твои шутки уместны? – мужчина отреагировал крайне холодно.

– Нет… простите… но я просмотрел все дела! – то, что Дэй, между прочим, не шутил, парень решил умолчать.

– Документы? Мы и без тебя знаем их уже наизусть!

– Босс… ну это! Да, я не оправдал ваших ожиданий, я… Я виноват! Я готов уволиться и…

– Уволиться??? Так… держите меня, я сейчас его прибью! – и ведь босс действительно вполне мог прибить Дэя. Пусть парень и отличался от той проекции, которая была создана в телешоу, он был куда выше и физически развит, хотя россыпь веснушек и лохматые волосы, как и противные свитера, оставались неизменными. Но босс-то был совсем медвежьего вида и единственным, кто, скорее всего, смог бы его не удержать, но хотя бы придержать, был Эгон, – Уволить, что удумал, а? Ну нет, друг мой… тебе теперь, пока с этим делом не распутаешься, прямая дорога на работу! Жить здесь будешь! Спать, срать – все будешь делать здесь! И еще хоть раз увижу пьяным – самолично займусь твоим протрезвлением! Устрою тебе такую головоломку, что…

Босс ругался еще минут тридцать. Оторвавшись на Дэе, он припомнил грешки и остальным своим подчиненным, после чего, наконец, немного успокоился, вздохнул как-то обреченно, в три глотка осушил большой графин с фильтрованной водой и заговорил куда тише:

– Слушайте и запоминайте… не разберемся с Шутом – расформируют нас к чертям собачьим, – выдохнул он грустно. Все тут же напряглись. Босс – Серж Маслоу, мужчина уже не молодой, в этом году ему должно было исполниться пятьдесят семь, работал в этом отделении всю свою жизнь с тех времен, когда пришел сюда еще студентом, и было страшно даже просто подумать, что он к концу своей карьеры потеряет работу, а ведь если молодых ребят еще куда-то пристроят, то уж Сержа однозначно вытолкают взашей. Дело было даже не в его возрасте, выглядел он куда моложе своих лет, на вид ему никто не давал больше сорока пяти – мужчина очень высокий и мощный, обладающий недюжей силой, очень громким голосом и до жути вспыльчивым характером. Вот как раз последнее-то начальство терпело скрипя зубами, ведь Серж за свою жизнь успел послать в далекие дали не один десяток шишек и почему до сих пор удерживался на этой работе – можно было лишь гадать.

– Нет тут ничего удивительного! Хороший детектив не обязан быть учтивым. Хороший детектив находит преступников, а не ублажает толстосумов красивыми словами, – любил говорить Серж. Так-то оно так, но мир давно дошел до того состояния, когда не надо было никого ублажать разве что Богу.

– Босс… – немного помолчав, выдавил-таки из себя Дэй, – я знаю, что подвел вас, но поверьте мне, больше такое не повторится!

– Я знаю… – слабо улыбнулся Маслоу, подошел к Бренди и похлопал его по плечу, – знаю, мальчик мой. И поэтому доверяю Его именно тебе, – с этими словами Маслоу сунул Дэймону серую папку с чьим-то делом. На ее обложке значилось – Найтарус Макк.

– Да вы шутите… – простонал Дэй, открывая папку и встречаясь взглядом с до боли знакомыми глазами, – Вы что же, хотите, чтобы я…

– Именно, теперь он – цель Шута, это неотвратимый факт. Тебе лишь остается познакомиться с Найтарусом поближе и…

– Да куда уж ближе! В игре они такое вытворяли, что прям Ух! – хихикнула Ксин, вмиг возбудившись и начиная с утроенным старанием вылизывать свой леденец, из-за чего у большей части присутствующих в комнате тут же появилась острая потребность пробежаться до туалета.

– Эй, можно без напоминаний! Я просто делал свою работу! – тут же вспылил Дэй.

– Эх, мне бы такая работенка пришлась по вку-у-у-усу, – протянул Стэм, развратно облизываясь.

– Вот и пошел бы на игру вместо меня! – Дэй злился все больше, – уж ты-то со своими глазками вмиг бы всех очаровал, а? Так на кой хер вы выбрали самого страшного сотрудника ГОР и для чего??? Для соблазнения какого-то безэмоционального придурка?!

– Ты вовсе не страшный, – возмутился Кори, – ты у нас… необычный! Тебя издалека видно. Все такие черно-белые – а ты у нас взрыв цветов и красок.

– Я не хочу видеться с ним! – поняв, что от коллег толку мало, заявил Дэй боссу.