Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 71 страниц)

– Да что ты говоришь, – Найт сузил глаза, явно злясь все больше. – Даже в Тэхоните?

Парень произнес вслух то, разговоры о чем они оба старались избегать всю неделю. Воспоминания, которые были свежи сразу после их пробуждения, теперь превратились в размытые картинки. Еще через месяц от них грозило не остаться ни следа.

– Тэхонит – это совсем другое. Мы там чуть не сбрендили, – холодно выговорил детектив.

– Сбрендили? Дэй, мы там прожили несколько столетий! СТОЛЕТИЙ, МАТЬ ТВОЮ! ЧТО ЗНАЧИТ «ЧУТЬ»?! Не знаю, как ты, а моя крыша давно не на месте! – проговорил Найт, начиная давиться безосновательным смехом.

– Найт…

– Иди к черту! – выдохнул брюнет. – К черту с этими «Найт», «Я люблю тебя» и подобной чушью! – воскликнул Макк, внезапно кидаясь к балкону. – К ЧЕРТУ ВСЁ! – прокричал он что есть мочи в ночной Майбург. – Так и напишите, гребаные папарацци!!!

– Найт, усп…

– Слушай, я понять не могу, нахрена ты приперся, а? Тебе нравится наблюдать, как я мучаюсь?!

– Если тебе станет легче, визуально это едва ли заметно… было, пока ты не начал биться в истерике.

– Ты хоть осознаешь, как я тебя ненавижу? Нет, правда? Может, прекратим уже строить из себя подобие хороших знакомых. Давай всю правду как на духу! Я терпеть тебя не могу!

– Это уже ближе к теме.

– Меня бесит в тебе абсолютно всё. Твои дебильные веснушки. Твои уродливые волосы! Твои чертовы, мать его, свитера! И запах спиртного. От тебя постоянно воняет алкоголем. Ты им смердишь хуже подзаборного ханыги!

– Есть такой косяк…

– Не хочешь высказаться мне в ответ?

– Хм… – Дэй серьезно задумался над предложением. – Меня бесит тот факт, что ты уверен в своем безграничном одиночестве. Ты настолько увяз в нем, что теперь тебя пугает даже мысль о том, что ты можешь его потерять. И именно поэтому так бесишься, когда я рядом. Я не позволяю тебе быть одиноким. Я лишаю тебя потрясающей причины для безграничной грусти. Ох ты ж бедный-несчастный.

– Убирайся! – взвыл Макк, хватая со стола первый попавшийся под руку предмет – им оказалась толстая книга – и метая его прямо в Дэя. – Больше не могу выносить твоего присутствия! Мне не нужна помощь! Особенно от тебя!

– Так я все-таки особенный? – хмыкнул рыжий, легко уклоняясь от книжного снаряда и даже не собираясь уходить.

– Всё это, – брюнет развел руки в стороны. – Все это, возможно даже, ненастоящее! Может быть, мы действительно сбрендили! Ты не думал об этом? Потому что я думаю об этом постоянно! Что, если мы попали в одну из игровых локаций Телешоу! Или… или… – внезапно для себя Найт начал задыхаться. Такое уже бывало с ним пару раз после игры. Один приступ накрыл его в ванной в день своеобразного «пробуждения» от Тэхонита. Другой раз наступил в крематории, когда Найт наблюдал за тем, как языки пламени забирают тело его матери. И вот опять.

– Найт, дыши глубже. Кажется, у тебя паническая атака, – проговорил Дэй, медленно приближаясь к Макку. – Я тебе говорю, как эксперт в этом деле.

– Пошел к черту! Чтоб тебя… – Макк упал на колени и задышал так часто, будто до того пробежал марафон. Рыжий медленно приблизился к убитому горем и вымотанному последними событиями парню, опустился перед ним на колени и осторожно обнял его за плечи.

– Хватит держать это в себе, Найт, – успокаивающе проговорил он. Брюнет в ответ с силой вцепился в рыжего. Кажется, сперва он хотел оттолкнуть от себя детектива, но не смог справиться с чувствами и в результате наоборот прижался к нему всем телом. Некоторое время они молча так и сидели на полу: сгорбленный Найт и неловко утешающий его Дэй. Рыжий все ждал, когда же брюнет разрыдается, – это бы знаменовало завершение его миссии домашнего психолога. Но Макк рыдать не собирался, хоть ты тресни.

Посидев в объятьях Дэя пару минут, брюнет чуть изменил позу таким образом, чтобы уткнуться Бренди прямо в шею. Почувствовав дыхание парня на своей коже, рыжий невольно поежился. В голову полезли неуместные для данной ситуации мысли.

«Держите свои фантазии при себе! – мысленно чертыхнулся Дэймон, понимая, что к низу живота сама собой начинает приливать кровь. – Это сейчас вообще не в тему, Бренди!»

Но Найт, будто бы прочитав мысли рыжего, внезапно впился губами ему в шею, а затем провел языком от скулы к уху детектива.

– Эй! – встрепенулся Дэймон, понятия не имея, как на подобное реагировать. Мгновение назад Найт желал ему смерти, а теперь кусает и обсасывает мочку его уха. – Ты совсем спятил с горя?!

Найт, не ответив, впился в его шею сильнее, а затем и вовсе сомкнул зубы на веснушчатой коже.

– Макк, у тебя, видимо, окончательно крыша поехала?! – воскликнул Бренди скорее от боли, чем от возмущения действиями брюнета.

– Хватит притворяться. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, – обдал горячим воздухом ухо Дэя брюнет со злым смешком, а затем добрался до его губ и слегка лизнул их. – Так что хватит орать, расслабься и получай удовольствие, – прошептал он торопливо, вместе с тем ощутимо хватая рыжего за предательски выпирающий стояк. – Обслужу в лучшем виде, – пообещал парень, наклоняясь к топорщившемуся бугру и целуя его поверх ткани.

– Ты не в себе! – попытался вырваться Дэй, но Макк ловко расстегнул его ширинку и запустил в нее руку.

– Так воспользуйся этим.

– Не собираюсь!

– Не веди себя, как чертова монашка.

– Я сказал, руки прочь! – взвыл детектив, силком вытягивая руку Найта из своих штанов.

– Твоим стояком можно замки вскрывать, а ты все еще сопротивляешься? – ухмыльнулся Найт, без стеснений облизывая влажные пальцы, которые мгновение назад ласкали Дэя.

– Это нервное!

– Или тебе просто хочется секса.

– Найт, да приди же ты в себя! – уже прорычал Бренди, отталкивая Макка. Найт сперва разозлился, но было закипающая ярость резко сменилась апатией и растерянностью. Он уставился на рыжего с таким видом, будто впервые увидел его. Пару мгновений он будто бы пытался прочитать мысли Дэя, а когда у него ничего не вышло, парень обессиленно опустил руки на пол и тихо заплакал. Кажется, за последний час Найт испытал больше эмоций, чем за всю предыдущую жизнь.

– Я такой дурак, – прошептал он, закрывая лицо руками. – Непроходимый дурак.

Бренди некоторое время продолжал просто смотреть на Найта, ожидая, когда острое возбуждение, поставившее его в неловкое положение, спадет. Лишь удостоверившись, что организм на некоторое время решил повременить с плотскими желаниями, Дэй подполз к брюнету и попробовал вновь неуклюже приобнять его.

– Дэ-е-е-ей, – тихо протянул Макк, на этот раз с готовностью подаваясь к Бренди.

– Все хорошо, Найт. Все будет хорошо, – зашептал рыжий, поглаживая парня по голове.

– Как избито, – выдавил в ответ брюнет. – Я будто бы персонаж чертового сериала.

– Но в данном случае, увы, это не совсем так.

– Да, и поэтому мы можем вести себя вполне по-человечески.

– Мы и ведем себя по-человечески, – улыбнулся Дэй.

– Недостаточно, – мотнул Найт головой. – У меня будет к тебе просьба. Обещай, что исполнишь.

– Все, что угодно, – не задумываясь, согласился Бренди.

– Трахни меня.

– Да, конечно… Погоди, что?! – опешил Бренди. – Ты точно чокнулся!

– Я хочу отвлечься. Мне это необходимо, ясно? Я даже не настаиваю быть сверху. Я предлагаю Тебе трахнуть Меня. Не понимаю, что тебя не устраивает?

– А то, что… то, что… то, что это неуместно! – выдавил из себя Дэй.

– Почему это?

– Тебе плохо. Ты готов сделать что угодно, только бы заглушить боль. Уже завтра ты об этом пожалеешь! – настаивал на своем Бренди, чувствуя, как организм вопреки его словам готовится к бурному продолжению.

– Не пожалею.

– Откуда ты знаешь?!

– Оттуда, что ты мне нравишься, – проговорил Найт апатично. Дэй недоверчиво осмотрел парня с головы до ног.

– Очень убедительно прозвучало, – хмыкнул он недовольно.

– Быть может, и неубедительно. Я не отношусь к сверхэмоционалным людям. Но то, что я говорю, чистая правда.

– Ты только что говорил, что я тебя раздражаю.

– Так и есть, но, несмотря на это, ты все же нравишься мне.

– И, конечно, ты возжелал раскрыть мне свои чувства именно тогда, когда тебе захотелось забыться в чьих-то объятьях? – скептически фыркнул Дэй.

– Так. Мне надоели психологические изыски. Ты трахать меня будешь, нет?

– Нет.

– Отлично, – зло прорычал Макк. – А я-то был уверен, что уж слезы любого раскрутят на постель, – хмыкнул он, резко поднимаясь с пола и смахивая со щек фальшивые слезы. От его расстройства и раскаянья не осталось и следа.

– Ты притворялся?!

– В тяжелые времена все средства хороши, – отозвался Найт уже из коридора.

– Куда это ты собрался? – встрепенулся Дэй.

– Туда, где смогу найти себе кого-нибудь посговорчивее, – равнодушно бросил брюнет.

– Ты не посмеешь! – начал злиться и детектив.

– О, ты меня явно недооцениваешь, – Найт уже натягивал на ноги ботинки.

– Сперва утверждаешь, что тебе нравлюсь я, а потом идешь спать с первым встречным?!

– Именно так.

– И для тебя это нормально?!

– Более чем.

– Если ты так поступишь, ты больше никогда меня не увидишь! – в порыве злости бросил Дэй. Найт на мгновение, всего на мгновение остановился, но затем продолжил шнуровать ботинки.

– Ты будешь далеко не первым, кто уйдет из моей жизни. Лучше сейчас, чем позже, когда я окончательно к тебе привяжусь, – выговорил он холодно.

– Так просто?

– Да.

– И ты правда уйдешь?

– Уйду.

– И трахнешься с кем-то?

– Бьюсь об заклад, секс будет охуительный.

– Я тебя никуда не пущу!

– Ага, попробуй, – хмыкнул Найт, хватаясь за ручку входной двери. Детектив же, вскочив на ноги и преодолев расстояние от комнаты до коридора за какие-то пару секунд, вцепился в его свободную руку и потянул парня на себя, намеренный во что бы то ни стало помешать Найту претворить свой план в реальность.

– Руки убери, – прорычал Макк.

– Только после того, как ты отпустишь дверную ручку.

– Ты мне не ма… – Найт осекся, подавившись воздухом. – Отпусти меня.

– Нет.

– Терпеть не могу людей, которые пытаются ограничить мою свободу, – прорычал брюнет, пытаясь вырваться из захвата детектива.

– Свободу? О какой свободе ты говоришь? Секс с первым встречным – это не свобода. Это отчаянье.

– А если и так, что с того? Не твое дело! Ты же у нас такой весь из себя нежный. Посмотрите-ка, с ним хотят переспать, не признаваясь при этом в вечной любви!

– Дело не в том, что ты не признаешься!

– А в чем же тогда?!

– В том, что Я Люблю Тебя! Для тебя это будет обычным перепихоном, но для меня это будет иметь значение!

– Я же сказал, что ты мне нравишься! Наверняка какое-нибудь значение эта ночь все-таки будет иметь и для меня!

– Ты уверен?

– Слушай. Бренди. От всей души. Иди на хуй. И оставь меня в покое, – выдохнул Найт и попробовал в очередной раз вырвать руку из цепких пальцев Дэя, но детектив, сделав вид, будто бы отпускает Макка, позволил ему полностью развернуться к двери, а затем резко прижал парня к холодной глади.

– Ого, другой разговор, – хрипло рассмеялся брюнет.

– Я ничего делать не буду, ясно? – выдохнул Дэй ему в самое ухо. – Я просто привяжу тебя к батарее, чтобы ты никуда не ушел!

– Сам-то в это веришь? – ядовито фыркнул Макк. – Твой стояк упирается мне в поясницу.

Говорить еще что-то было бессмысленно. Дэй, вцепившись Найту в волосы на затылке, резко дернул его голову назад, заставляя парня выгнуться в его сторону. У детектива больше не было сил сдерживать себя, а потому он начал покрывать шею Найта жадными мокрыми поцелуями, вместе с тем целенаправленно нашаривая его ширинку. Руки детектива так дрожали, что, даже поймав собачку замка, расстегнуть его парню удалось далеко не сразу. Быть может, из-за того, что он слишком перевозбудился, или потому, что параллельно с этим второй рукой пытался исследовать торс брюнета, вместе с тем не прекращая целовать парня, с силой вжимая его в дверь, улавливая его запах и сходя с ума от происходящего.

С третьей попытки замок все же сдался. Выглаженные брюки вместе с нижним бельем не без помощи Дэя спустились к коленям хозяина. Найт даже не пытался остановить или хотя бы притормозить детектива. Внезапная напористость Дэймона ему нравилась, и он получал именно то, чего хотел, – слепую страсть.

Сообразив, что Бренди слишком поглощен изучением его тела, Макк, ловко извернувшись, запустил руку в расстегнутую ранее ширинку, тут же нащупал стоящий колом и влажный от смазки член парня и вытащил его наружу.

Ткнувшись стояком в ложбинку между ягодиц Найта, Дэй коснулся его члена, взял его в кольцо из пальцев и начал с силой надрачивать. Брюнет в ответ тихо застонал сквозь плотно стиснутые зубы. Уставший, вымотанный горем Макк отреагировал на грубые прикосновения невероятно остро. Упершись лбом и руками в дверь и ощущая, как пышущий жаром Дэй, прижавшись к нему всем телом, сдавливает его в объятьях до боли в ребрах, брюнет кусал губы, нетерпеливо ерзая задом. Обычно он предпочитал активную роль, считая позицию снизу слишком беспомощной и болезненной. Но сейчас, в это самое мгновение, Найту было необходимо, чтобы ему вставили. Ему было надо почувствовать свою слабость на фоне чужого доминирования. Разрешить себе расслабиться и в кои-то веки позволить кому-то другому контролировать процесс. И он не стеснялся демонстрировать это.

Был бы это кто-то другой, и Найту бы даже в голову не пришло становиться пассивом. Но Дэй… При всей безалаберности, непроходимой грубости, детской порывистости и безудержном алкоголизме, он внушал Найту странное спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Макку казалось, что если Дэй будет рядом с ним, то он обязательно всё выдержит.

Даже позицию пасса.

Даже стоя.

Ощутив холодные пальцы у своего ануса, Найт невольно напрягся, но тут же поспешил себя успокоить. Даже если будет больно, ничего страшного. Нет, наоборот, должно быть больно! Боль принесет моральное удовлетворение. Она станет наказанием за то, что Макк позволил матери уйти из этого мира насильственной смертью. Он был уверен, что заслужил это, так как во всем произошедшем в первую очередь винил только себя.

Первый влажный палец вошел внутрь достаточно легко. Проскользнул на всю длину и вернулся обратно несколько раз, смазывая тугие стенки и массируя напрягшиеся мышцы. Когда к нему присоединился второй палец, появилось ощущение дискомфорта, которое быстро стихло после нескольких повторяющихся движений. Дэй явно знал, что делать. И, несмотря на порывистое поведение, жадные кусачие поцелуи и неистовую дрочку второй рукой, он оставался достаточно терпеливым, тщательно готовя Макка к бурному продолжению.

Лишь когда Найт на очередное проникающее движение откликнулся тихим стоном и невольно подался к Дэю, пытаясь насадиться на его пальцы, детектив приставил к его заднему проходу свой член. Истекающая смазкой головка оказалась куда толще двух пальцев, поэтому Найт невольно зажмурился и вновь напрягся. Но Дэй не решился тут же начать вбиваться в брюнета. Вместо этого он сомкнул руки на бедрах Найта и медленно потянул его на себя, тем самым не проникая в него посредствам рывкообразных толчков, но заставляя Макка самостоятельно насадиться на его стояк, параллельно с этим давая парню возможность принять более удобную позу. Макку пришлось расставить ноги шире, что было достаточно неудобно из-за спущенных штанов, и привстать на носки, чтобы немного изменить угол проникновения и уменьшить появившуюся боль. Теперь Найт ощущал, как член Дэя, войдя в него до основания, пульсирует внутри. И ему это нравилось. Но ощутить большее Найту не позволял Бренди, который плотно прижимал его к себе руками, лишая возможности шевелиться.

– Ты двигаться собираешься? – раздраженно бросил Найт, понимая, что не может больше терпеть. Стоять на носках было ужасно неудобно. Мышцы ног ныли, тогда как возбуждение Макка грозило достичь своего апогея.

– Извини, – тихо выдохнул Дэй. – Я тут задумался…

– Нашел время!

– Я… я кое-что не рассказал тебе о себе.

– Ты мне вообще ничего о себе не рассказывал. Ты уверен, что мы должны выяснять это прямо сейчас? В эту, блять, самую, сука, секунду, когда твой член в моей заднице?!

– Просто я хочу предупредить, что если мы продолжим, я уже не смогу остановиться.

– Очень на это надеюсь.

– Я говорю не только о сексе, – тихо выговорил Дэй, ощущая, как Найт сжимается.

– Тебя никто и не просит останавливаться, – после недолгого молчания выдохнул брюнет.

– Твоя свобода может оказаться под угрозой, – прошептал Бренди, а затем внезапно сделал первый ощутимый толчок. Найт от неожиданности чуть не потерял равновесие.

– Иди ты к черту, Бренди! – порывисто простонал он, выгибаясь навстречу второму толчку и содрогаясь от пронизывающего тело удовольствия.

Парень и сам не мог понять, почему его тело реагирует на движения Дэя так ярко. Всего от нескольких толчков голова его начала кружиться, во рту пересохло, а пальцами он невольно впился в твердую гладь двери.

– Дэй, быстрее… – почти умоляюще выдохнул брюнет, кажется, готовый на все, только бы детектив взял темп повыше. Но Бренди не торопился. Не делал он этого потому, что боялся сорваться и причинить парню вред. Удерживая Найта в своих объятьях, находясь к нему ближе, чем когда-либо, чувствуя его неповторимый запах и ощущая биение его сердца, детектив как никогда хотел лишь одного – поставить Макка на колени и выебать. Безумное, почти животное желание, поддаваться которому не следовало. Дэй на собственном опыте испытал, к каким последствиям это могло привести. Кроме того, вместе с головокружительным возбуждением и неконтролируемым желанием в душе рыжего разрасталась еще и нестерпимая злоба.

«На моем месте мог быть другой! – эта мысль не давала детективу покоя. – И Найт мог просить двигаться быстрее кого-то другого!»

– Дэй, мать твою! – очередной возмущенный стон заставил детектива очнуться. – Что? Пара толчков и ты снова завис? Боишься сделать мне больно? – в голосе брюнета появились нотки сарказма.

– Не смей.

– Не сметь чего?

– Не смей провоцировать меня. Я чувствую, ты хочешь меня разозлить, не так ли?

– Может быть, тогда ты перестанешь жевать сопли и наконец-то меня трах…

Дэй, схватив Найта за локти, резко вышел из парня и швырнул его на пол. Брюнет из-за сковывающих движение штанов неуклюже упал на колени и, опешив, оглянулся было на детектива, но тот не позволил ему этого. Вцепившись правой рукой ему в шею, рыжий прижал Найта головой к полу, заставив задрать зад кверху.

«Ну, наконец-то…» – удовлетворенно подумал брюнет, чувствуя, как Дэй вновь проникает в него, теперь уже с более ощутимым напором. Нависнув над тяжело дышащим Макком, Брэнди несколько раз с силой толкнулся в него и лишь затем убрал руку с его шеи, но Найт и не подумал менять позицию. Его все устраивало.

Бренди лишь теперь позволил себе стащить с Макка пиджак и задрать белую рубашку парня к шее, оголяя изогнутую спину. Холодными пальцами он провел по соблазнительным изгибам, заставляя Найта вздрагивать от каждого нового прикосновения. В полутьме со спины Макка на рыжего уставился волк. Холодный волчий взгляд татуировки будто бы смотрел с укоризной. И лишь теперь, всматриваясь в суровую морду зверя, Дэй внезапно понял, из-за чего так взбесился Найт.

«Его действительно так волнует это? – искренне удивился детектив, на автомате очерчивая руками торс и живот парня и останавливая внимание на его бедрах. – Быть может, и о симпатии ко мне он говорил искренне?»

Последняя мысль показалась Дэю совсем уж бредовой.

«Вечно ты думаешь не о том…» – всплыли в голове детектива слова человека, вспоминать которого Бренди хотелось меньше всего.

– Нет, на этот раз все иначе… – пробормотал он себе под нос, впиваясь пальцами в бедра Найта и притягивая его к себе. Брюнет с готовностью подался назад, приподнявшись на руках и изогнув спину сильнее. И, кажется, никто и никогда не хотел Дэя так, как этот сумасшедший ублюдок, решивший утопить свое горе в остром оргазме.

«Быть может, от этого действительно станет легче? И ему, и мне?» – последняя мысль, которую Дэй себе позволил, прежде чем поддался животным инстинктам, твердящим лишь об удовлетворении первичных потребностей организма.

Найт не стеснялся кричать. Не стеснялся просить желаемого. Он был настолько раскован и доверителен, что Дэй невольно и сам становился наглее и увереннее. При всей приятности процедуры близость всегда парня немного угнетала. Его напрягали прелюдии, при которых два любовника неловко пытались узнать друг друга ближе, его угнетала некая скованность, стеснительность, что появлялась внутри него каждый раз, когда дело доходило до главного, ему не нравилась собственная нерешительность, патологический страх оказаться не лучшим любовником. И только теперь он четко осознал для себя, что его личные достижения в постели во многом зависели от его партнера. Наверняка было бы очень трудно бояться раздеться перед тем, кто вышел к тебе, скажем, голышом и попросил приковать его к кровати наручниками. Еще сложнее чувствовать себя неуверенно, когда любовник под тобой извивается не хуже ужа на сковородке, почти умоляя не останавливаться.

– Дэй, сильнее… – стонал Найт вновь и вновь уже сорванным голосом. Тело его стало влажным от испарины. Дорогой паркет покрылся тонкими царапинами, который оставили короткие ногти Макка. Ему нравились грубые движения, сильное сдавливающее ощущение ниже пояса, когда Дэй дотягивался до его стояка и начинал дрочить в унисон толчкам. Ему нравилось, даже когда Бренди останавливался, чтобы немного отдышаться, а образовывающуюся заминку заполнял разукрашиванием тела Найта красочными засосами, которые появлялись везде, докуда дотягивался рыжий. Найт не пытался проявлять инициативу, не пытался указывать Дэю, что делать дальше. Лишь иногда он со странной хрипотцой в голосе просил увеличить темп или чуть изменить позу.

– Если ты не начнешь сейчас же двигаться, я свихнусь, – каждая его просьба действовала на рыжего хлеще адреналина. Даже кончив, он не ощущал необходимого организму удовлетворения. Чувство разрядки не наступало, потому член продолжал стоять колом, обрекая обоих парней на продолжение. И детектив, повинуясь инстинктам, обезумевший от желания, трахал Найта все сильнее, чувствуя, как парень под ним периодически вздрагивает от боли или вновь дрожит от очередного оргазма. Под Найтом уже образовалась целая лужа. Из глаз Макка текли слезы, хотя парень этого, кажется, даже не осознавал. Локти и колени брюнет стер в кровь, но его это не беспокоило. Сколько бы Дэй ни толкался в него, Найт с готовностью двигался ему навстречу, лишь повторяя: «Не останавливайся. Только не останавливайся».

Этой ночью Дэй ни на секунду не усомнился в себе. Этой ночью он был действительно хорош.

====== Глава 42. Раковая опухоль моей души ======

Глава была написана под песню Mother Mother – The Sticks

– Ты когда-нибудь обращал внимание на старые здания Майбурга? – вопрос прозвучал настолько внезапно, что Найт, лежавший на животе и выкуривавший уже последнюю никотиновую палочку из накануне купленной пачки, вздрогнул и чуть не выронил из пальцев дымящуюся сигарету.

Предыдущие сорок минут они с Дэем лежали на кровати Макка, храня удовлетворенное молчание. Найт курил, периодически пытаясь чуть сменить позу и тем самым размять затекшие конечности, но каждый раз непроизвольно морщился, вспоминая, что лишние движения – не самая лучшая идея. Ниже поясницы все горело, потому что кое-кто переусердствовал. А этот самый кое-кто лежал рядом и на каждый новый тихий стон Найта вздрагивал и кидал на жертву своей страсти несчастные взгляды, будто бы не у Найта, а у него самого болело в самом интересном месте. Но подал голос Дэй впервые.

– На что? – недоуменно приподнял брови брюнет.

– На старые здания, – терпеливо повторил Рыжий. – На небольшие домики в пару этажей, у которых еще крыши пологие, треугольные, из-за чего остается место для обширного чердака. Когда-то место не экономили. Когда-то думали об удобстве жильцов и эстетических чувствах окружающих, украшая даже самые обыкновенные жилые дома лепниной, барельефами или скульптурами. А чердак под пологой крышей обязательно имел чердачное окно. Обычно оно было круглое, реже овальное или прямоугольное.

– И? К чему ты это? – все еще не улавливал сути Найт.

– Ты когда-нибудь замечал эти окна?

Ты когда-нибудь замечал эти окна? Задавал себе вопрос, что может крыться по ту сторону? Я, будучи ребенком, только об этом и думал. Первое же чердачное окно, увиденное с балкона высотного здания, поразило меня настолько, что я решил непременно когда-нибудь побывать на чердаке и взглянуть на мир через его толстое старое стекло. Я был уверен, что оно однозначно всё в этом мире преобразит. Покажет его в истинном свете. Для ребенка семи лет истинным светом являлось, конечно же, волшебство, драконы и тому подобная чушь, которую крутят по детским каналам для малышей и одиноких сорокалетних мужчин.

Я помню тот день. Мы только-только переехали с родителями в новую квартиру, из окна которой и открывался вид на старинное здание с чердаком. Я годами любовался им, представляя, что произойдет, когда я до него наконец доберусь. Это была моя детская мечта. Которую я исполнил в уже достаточно сознательном возрасте.

Мне тогда только исполнилось шестнадцать. И я к этому моменту уже утратил веру в магию, потерял моральную и физическую девственность и напрочь лишился детской наивности. Зато приобрел преждевременную черствость, недоверчивость, подозрительность и... отличную предрасположенность к алкоголизму. Ты не ослышался, проблемы с алкоголем у меня начались задолго до знакомства с Ним. Очень странно, если учесть, что я имел все возможности для того, чтобы вырасти абсолютно счастливым, правильным, лишенным пагубных привычек человеком: понимающие родители, готовые ради меня на очень многое, отдельная квартира, средства на развлечения и перспектива обучения в элитном институте «Закона и Порядка», откуда прямая дорога вела в высшие полицейские чины.

У меня было всё. И в этом крылась главная проблема. В этом, если подумать, кроется главная проблема всего человечества. Нельзя иметь всё. Это лишает наше существование хоть какого-то смысла. Обладатели всего необходимого, не имея возможности отвести взор на насущные проблемы, обречены оглядываться по сторонам и в ужасе осознавать собственную бесполезность в огромном мироздании. Собственную незначимость. Если бы ты оказался немного в иной ситуации, ты хоть раз да наткнулся бы на истории о богачах, что кончали с жизнью в квартирах, обставленных золотом, в бассейнах, наполненных шампанским, выбрасывались из окон дорогущих номеров в элитных отелях. Читая статьи о новых великих мертвецах, люди недоумевают, почему же такие вроде бы счастливые индивиды творят подобное. Они – без лишнего веса, без задолженностей по счетам, без кредитов, безумных родственников, признанные, красивые, богатые. Почему они уходят из этого мира так рано? Куда они спешат?

Но я раскрою тебе тайну. Они не спешат. На самом деле они убегают. Убегают от собственной идеальности, а точнее, от того, чему они должны соответствовать. Убегают от бессмысленного существования красивой оболочки, которая рано или поздно увянет, сгниёт, не оставив после себя ни кусочка. Убегают от неидеальных счастливчиков, которые никогда не понимали и не поймут их. В свои шестнадцать мне тоже очень хотелось убежать от себя. К тому моменту от семилетнего мальчишки не осталось и следа. Даже мечта посетить чердак видоизменилась: мне больше не хотелось, заглянув в его окно, увидеть волшебника по ту сторону стекла. Мне хотелось это окно открыть и вывалиться из него в мир, который, как мне тогда казалось, я уже изучил вдоль и поперек. Старое здание к тому времени окружили высоким забором, а на единственные ворота, что вели к нему, повесили табличку: «Вход строго воспрещен». Сперва здание хотели снести, но один из рабочих погиб, нечаянно наткнувшись на фиолетовый огонь. Работы приостановили. Снос переносили несколько десятков раз.

Строительная компания, что собиралась на месте старого дома возвести очередной небоскреб, потратила кучу времени на поиск источника фиолетового пламени. Огонь они так и не нашли. Но, потеряв три десятка рабочих, сдались и оставили здание в покое. К моему глубочайшему облегчению.

Фиолетового огня я не боялся. Мне же было шестнадцать. В этом возрасте кажется, что умереть может абсолютно каждый, но не ты. Кто угодно, но никак не ты. Нет, сам ты мог умереть лишь при одном-единственном условии: если бы сам того захотел. А я тогда желал этого даже больше, чем секса. Не пойми неправильно, я не страдал депрессией, не считал свою жизнь кошмарным дерьмом и не проклинал окружение. Для меня смерть казалась лишь еще одним развлечением. Золотой мальчик, всю жизнь обладавший всем, чего бы он ни захотел, был уверен, что и смерть станет лишь еще одним его трофеем и не больше.

Понятия не имею, о чем я тогда думал. Наверное, о скуке и о том, как бы поскорее развеять её, но в один дождливый вечер я, самоуверенный и слишком смелый отчасти из-за пары глотков отцовского виски, перелез через забор к вожделенному зданию, пробрался в его старые, обветшалые комнаты, в которых жили люди за двести лет до моего рождения, забрался на чердак и пережил один из самых ярких моментов в моей жизни.

Только представь: вокруг меня клубилась тьма, хоть глаз выколи, и лишь одинокое круглое окно позволяло свету городских фонарей и реклам пробиваться сквозь его стекло толстым лучом холодного света. Он не рассеивался, а был четко очерчен. И я видел, как внутри него вьются светящиеся точки – вековые пылинки. Я тогда простоял во тьме чердака, кажется, целую вечность, завороженно наблюдая за тем, как мощные сквозняки гоняют пылинки в этом пучке света, будто маленьких рыбок в аквариуме. В тот момент мне вновь захотелось поверить в магию, в волшебство. Но подойти к чердачному окну я так и не решился. Отчего-то вид мира через его стекла приобрел для меня еще большее значение, чем в давнем детстве. Будто я никогда не забывал о своей мечте, будто ею только и грезил все эти годы.

Только не смейся надо мной, хорошо? И не спрашивай, почему я, оказавшись в каком-то метре от воплощения своей главной мечты, остановился. Причину понять не так уж и сложно. Мне не хотелось терять то последнее, что действительно имело для меня значение. А, знаешь ли, в шестнадцать лет очень трудно ценить хоть что-то. Даже своя собственная жизнь кажется куском торта, который можно съесть, выбросить в помойное ведро или просто покромсать на маленькие кусочки. Шестнадцать лет – страшный возраст. В это время мы совершаем слишком много ошибок, за которые расплачиваемся затем всю оставшуюся жизнь. Тогда и я совершил свою ошибку, так и не заглянув в окно, еще не зная, к чему все это приведет. Если бы в тот день сквозь чердачное стекло я ничего не увидел, я бы окончательно разочаровался в жизни и... Никогда бы больше не вернулся в это место.