Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 71 страниц)

Новые волны ужаса захлестнули тебя с головой.

«Этого не может быть… просто не может… Этот ребенок не мой… Дитя отражений!» – жгучая мысль не давала тебе покоя. Тебе снились кошмары, посещали галлюцинации. На любой зеркальной поверхности за своей спиной ты видела маленький окровавленный комочек, испещренный острыми зеркальными осколками. Иногда он поднимался на маленькие ножки и, раскачиваясь, приближался к тебе или даже забирался к тебе на руки, и тогда ты могла разглядеть осколки, что торчали из его глаз. Ты с воплями ужаса подскакивала со стула в кафе или разбивала зеркала в примерочных магазинов. С каждым днем тебе становилось все хуже, и ты понимала, что если не выговоришься кому-нибудь, то окончательно сойдешь с ума. Единственным человеком, который бы понял тебя, оставался Найт.

В тот день ты, наконец-то, решилась поговорить с сыном, прибежала домой, без предупреждений ворвалась в его комнату и застыла на месте, обнаружив его в компании Лари. И без того ослабший разум получил последний толчок к падению в бездну безумия…

Настоящее…

– То есть как это? – после недолгого молчания, наконец, выдавил из себя Дэй.

– Вот так, – нахмурился Найт, тут же пожалев о том, что проболтался. Он не любил говорить о своем прошлом, а делиться им с рыжим придурком ему тем более не хотелось.

– Разве ты не читал мое досье? Как ты мог пропустить такую значимую галочку в моем прошлом?

– Я задался этим вопросом еще в тот день, когда мы пошли к твоей матери. Ни то, что ты аристократ, ни то, что твоя мать находится в психиатрической больнице, в документах не упоминалось, – пожаловался он.

– А, это видимо Они постарались.

– Кто это Они?

– Аристократическая братия, конечно же, – фыркнул Найт с явным презрением.

– Ты думаешь, они могли?… – усомнился Дэй.

– Их влияние куда сильнее, чем тебе кажется, – вздохнул брюнет.

– Пусть так… но что же произошло?

– Это долгая история…

– Я похож на человека, который куда-то спешит?

– Я думал, что ты спешишь отыскать мою мать, – огрызнулся Найт.

– Но согласись, чем больше информации я соберу, тем легче станут поиски! – вывернулся рыжий. – Ну же… расскажи, что тогда случилось?

– Я не собираюсь удовлетворять твое болезненное любопытство, – сказал, как отрезал брюнет.

– Но это не просто любопытство! – возмутился детектив.

– Тогда что же?

– Я… хочу узнать о тебе больше, – пробормотал Бренди, краснея, и тут же сам подивился тому, что смог произнести это вслух.

– Зачем? – не оценил потуг детектива Макк.

«Зачем-зачем! Нравишься ты мне, тупое рыло!»

– Ну, так… для дела все пригодится, – промямлил рыжий, скромно ковыряясь носком кроссовка в земле.

– Ага, конечно, – хмыкнул Найт и бесстрашно зашел в одно из полыхающих зданий. Дэй, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться от страха, последовал за ним.

– Я спал со своим отчимом, – откровение брюнета прозвучало, словно гром среди ясного неба, отразившись от стен лестничной площадки, на которую ступили парни.

– Ого, – только и выдохнул детектив.

– С матерью тоже спал, кстати, – второе откровение и вовсе выбило землю из-под ног Бренди, – продолжать? – осведомился Макк, издевательски приподняв брови.

– Д-да… – почти прошептал Дэй, пытаясь скрыть дрожь в ногах.

– Считаешь меня извращенцем?

– Нет, – а вот это Бренди сказал с удивительным спокойствием и непробиваемой верой.

– Почему? – искренне удивился Найт, даже оглянувшись на детектива.

– Вот ты мне и объясни, почему… – выдавил из себя улыбку рыжий.

– Моя мать нимфоманка, поэтому наша близость была предрешена. Я знал об этом задолго до того, как она в первый раз пришла в мою комнату. Понимаешь, я был тогда совсем ребенком, и мне казалось, что я ей помогаю. Думал, что лучше со мной, чем с каким-нибудь очередным толстым потным уродом или тварью по типу моего отчима. Ты не представляешь, на что он ее обрек и в чем заставлял участвовать. Он – яркий представитель грязной и насквозь прогнившей аристократии – гадости, с которой я никогда бы больше не захотел соприкасаться. И я стыжусь того, что фактически являюсь одним из них, – голос Найта был спокойным, а на лице покоилась маска равнодушия, но Дэй все равно чувствовал невидимое напряжение.

– Через какое-то время Лари начал проявлять ко мне интерес. И я согласился быть с ним при условии, что он перестанет забирать мать на их оргии. Так продолжалось чуть больше полугода. А потом мать застала нас.

Дэй уже не шел, а плелся за Макком, чувствуя, как с каждым новым сказанным Найтом словом, груз, свалившийся на его плечи, тяжелеет. Дышать становилось сложнее, а тело так и клонилось к земле.

– Я смутно помню, что тогда произошло, – парень наморщил нос. – Она кричала, плакала. Лари тоже кричал. Она ударила его, он ответил тем же. Скандал как-то странно перешел на кухню, мама схватила нож. Я полез разнимать их, боясь, что закончится все трагедией, и тогда мама пришпилила меня ножом к стене. Пронзила мою руку насквозь и вбила до самой рукояти. Не представляю, откуда у нее в тот момент появилось столько сил. Видимо, сказалось состояние аффекта, – пробормотал парень, задирая левый рукав и демонстрируя Дэю толстый шрам на запястье.

– Вечное мне напоминание… Затем мама побежала в свою комнату. Послышался выстрел. На кухню она вернулась одна. В руках ее был пистолет, на палец надето кольцо с фиолетовым пламенем. Я знал, что и пистолет, и кольцо она хранила в своих вещах. Она сама мне об этом рассказывала. Бредила про то, что мы должны уйти вместе, а еще о том, что в ее кольце живет страшная женщина, желающая овладеть ее телом, – Найт, державший в себе это столько лет, говорил и говорил, не в силах остановиться. – Тогда она вытащила нож, вцепилась в мою руку, проникнув пальцами в свежую рану, и потащила меня в комнату. Там у ее кровати лежал Лари с пулевым ранением во лбу. Мама сняла кольцо, положила ему на грудь и выстрелила по нему. Не знаю, где она успела научиться стрелять, но камень разлетелся вдребезги вместе с пламенем. Оно охватило всю комнату, включая Лари. Но моей матери этого было мало. Она схватила свою шляпу, на которой как раз обосновался один из языков этого странного пламени. Ты же знаешь, что само по себе оно не распространяется и разрастается крайне медленно, кроме того вредно только живым организмам. Мать схватила эту шляпу и побежала на улицу. То, что произошло дальше, ты можешь лицезреть во всей своей красе, – ухмыльнулся брюнет, разводя руками.

– Да уж… – выдохнул Дэй.

– Да уж… – вторил ему Найт.

– А что было потом?

– Психиатрическая больница, вот что… А меня забрала скорая.

– А аристократы? Они не захотели взять тебя под свое крыло?

– Шутишь? Мать убила одного из них, после такого, переезд на их этаж был заказан. И слава ТехноБогам. Ни за что бы не захотел жить в этом дерьме! – фыркнул парень.

– Ну да, дерьмо обычного люда куда симпатичнее! – не к месту пошутил рыжий, но Найт среагировал неожиданно весело.

– Не поверишь, насколько! – рассмеялся он.

– А знаешь, я рад… – не сводя взгляда с улыбки Найта, пробормотал Дэй.

– Рад чему? – все еще веселился брюнет.

– Что ты остался здесь, а не попал на этаж аристократов, – честно признался детектив.

– А я вот смотрю на твою рожу и начинаю жалеть, – тут же съехидничал брюнет, разворачиваясь и собираясь продолжить свой нелегкий путь по лестничным пролетам. Но детектив не позволил ему сделать этого. Поймав парня за руку, он резко толкнул его на себя, заставив не только повернуться к себе, но и сделать шаг навстречу. Подобному манёвру было суждено закончиться столкновением лбов, но губы их столкнулись раньше.

====== Глава 28. Монстры и признание ======

«…Когда время замерло.

ТехноБог ТетоВремени Аммас,

Никогда не спавший и не сводящий взгляда с души своей,

Сердца своего,

Песочных часов,

Что не выпускал он из рук своих,

Заснул.

И остановились вселенные, что разрастались в часах,

И перестали движение звезды, что отсчитывали время

Будто песчинки, падающие и затухающие,

Одна за другой.

И прокляли реальность безвременьем,

С которым не смог бы справиться ни один из ТехноБогов.

Кроме Йипаса – ТехноБога Парадокса.

Именно Йипас усыпил Аммаса, а затем проник в часы и заставил их работать помимо воли ТехноБога.

Время двинулось дальше…

И МетоМир, которому было суждено

Пребывать в верхней колбе часов

Еще тысячу лет

Через узкую горловину

Проскользнул вниз, в колбу темноты, холода и умирающих галактик.

Непоправимая ошибка в миг разорвала ТехноГармонию

И поставила под сомнение существование всего сущего.

Существование Аммаса.

ТетоВремени.

А затем Йипас разбудил брата и воззрился на него,

С интересом наблюдая за тем, что он будет делать.

Чтобы вернуть МетоМир обратно,

Аммасу пришлось перевернуть свою душу дважды:

В первый раз – чтобы МетоМир возвратился в нужную колбу,

Во второй раз – чтобы колба вновь стала верхней.

Но ТехноБог не заметил,

Как одна песчинка из нижний колбы

Осела в МетоМире.

И в тот же день песчинка,

Обернувшись лунной пылью,

Превратилась в яйцо.

Через три дня оно раскололось,

И вышел на свет некто в человеческом облике.

Волосы его горели огнем у корней,

И блестели льдом на концах.

Глаза его, абсолютно красные, без белков и зрачков,

Были слепы, но видели невидимое.

И предстала перед ним Май:

– Кто ты? – спросила ТехноБогиня, взирая на юношу,

Потревожившего сон ее,

Мир ее.

– Я не знаю, – ответил незнакомец.

– Чего желаешь ты?

– Я не знаю.

– На что способен ты?

– Я не знаю.

– Тогда… что здесь делаешь ты?

– Я не знаю, – говорил неизвестный,

Не сводя красных глаз с ТехноБогини.

– Так стань сыном моим, – улыбнулась милосердная Май.

И надела она юноше на голову венок из цветов,

Собранных в Сэнтовском саду.

Но венок вспыхнул фиолетовым пламенем и исчез.

Тогда вплела ТехноБогиня цветы в волосы юноши.

Но украшение покрылось льдом и рассыпалось в пыль.

А все, к чему прикасался незнакомец, рушилось и исчезало.

Тогда назвался юноша По’лимосом.

И стал он ТехноБогом МетоВойны и ТетоРазрушения,

Отроком самого ТехноХаоса и господином МетоБезумия…»

Цитата из потерянной МетоБиблии, глава 29: «МетоВойна», отрывок 11 «По’лимос»

– Эй, она, кажется, приходит в себя! – послышался торопливый шепот.

– Да нет же, всего лишь снова вздрагивает во сне! – не согласился обладатель второго голоса.

– В каком, нафиг, сне?! Она не спит! Она без сознания! – возмутился первый.

– А какая разница? Глаза закрыты? Закрыты. Не шевелится? Не шевелится.

– А твоя прабабушка Роза тоже спала?!

– Смотря где…

– В гробу?! Не шевелилась? Не шевелилась. Глаза оставались закрыты? Закрыты.

– Но она к тому времени умерла…

– Да ладно?! А я-то все это время предполагал, что вы ее живьем зарыли!

– Так вот какого ты обо мне мнения?!

– Идиот…

– В отличие от прабабушки, она еще и дышит!

– Еще и дышит… Дик, твои потрясающие умозаключения не смогут оставить равнодушным ни одного гробовщика. Аплодирую тебе стоя.

– Но ты не стоишь…

– Вот! Видел?! Она точно приходит в себя!

– … и не аплодируешь!

– Дик, ты болван!

– Я не болван! Я! Я… Дик.

– Да…

– М-м-м… – тем временем раздалось тихое болезненное мычание со стороны девушки, что все это время лежала на драном диване, накрытая потрепанным, чистым, но усеянным кошачьей шерстью пледом. Рядом с ней сидели двое: один – коренастый низкий парень в джинсовом комбинезоне и тяжелых ботинках, звали которого Тином, другой – высокий худощавый глуповатый парнишка по имени Дик, привыкший в моменты недоумения чесать затылок, подбородок или яйца. Они оба как завороженные наблюдали за тем, как их находка приходит в себя.

– Ой, Тин! Она действительно пробуждается! – воскликнул Дик, тут же перестав чесать все причинные места и нагибаясь к незнакомке ближе.

– Аллилуйя, – тихо фыркнул на это Тин, наоборот вставая со стула и отходя от девушки на безопасное расстояние. Мало ли кем она могла быть! Чутье как всегда парня не подвело. Ресницы незнакомки затрепетали, после чего она медленно открыла глаза, столкнулась взглядом с туповатой улыбочкой Дика и тут же со всего размаха ударила его головой по лицу. Парень вскрикнул, потерял равновесие и неуклюже плюхнулся на задницу, схватившись за наверняка сломанный нос.

– Она ударила меня! – прогундосил Дик, с обидой взирая почему-то на Тина, как будто именно напарник был виноват в произошедшем, а вовсе не девушка, явно слетевшая с катушек.

– Да что ты говоришь? И как она умудрилась?! – не то чтобы у Тина действительно присутствовало саркастическое настроение, бросал колкости в сторону друга он скорее на автомате, не сводя взгляда со странной девицы, что приподнялась на локтях и теперь беззастенчиво оглядывала своих, между прочим, спасителей!

– Да клянусь тебе, она сделала именно это! – тем временем не мог угомониться Дик, задрав голову к потолку и таким образом пытаясь справиться с обильным кровотечением из носа.

– А я и не заметил…

– Тин, я твой друг и все такое, и не хочу тебя обижать, но иногда ты такой Тупой! – искренне возмутился парнишка.

– Кто бы говорил… – лишь тихо фыркнул Тин, не смея шелохнуться. Незнакомка делала то же самое. С явным недоверием, она медленно поднялась с дивана.

– А тебе лечиться надо, бешеная! – тем временем решил высказать Дик свое недовольство незнакомке, за что в ответ получил резкий удар в челюсть, который его не только заткнул, но и вырубил. После Дика пришла очередь Тина, и девушка уже приняла боевую позу, готовая одарить парня парочкой коронных ударов. Но коротышка был слишком умен, чтобы драться. Любые проблемы он привык решать с помощью слов, а вовсе не кулаков.

– Вот как ты обращаешься со своими спасителями?! – с выразительным осуждением как бы между прочим бросил Тин, с необъяснимым любопытством рассматривая свои ногти: просто парнишку эта девушка ужасно пугала, но чтобы она сама этого не поняла, он предпочитал концентрировать свое внимание на ногтевых пластинах.

– Спа… спасители? – неуверенно переспросила незнакомка, тут же растеряв весь боевой дух.

– А ты за кого нас приняла? За насильников? Или воров? А тем временем парень, которого ты отправила в радужную страну, тащил тебя на своем горбу добрых двадцать минут, – не сбавлял напора Тин, – и отблагодарила ты его весьма оригинально!

– Я… Эм-м-м… М-м-м… – девушка поморщилась, потерла виски, качнулась и тяжело бухнулась обратно на диван. – Что со мной…?

– Случилось? – договорил за нее Тин, чувствуя, что первостепенная опасность миновала. – Поверь мне, нам и самим хотелось бы это знать. Мы, как обычно, обходили периметр, когда обнаружили свежие следы, ведущие в заброшенную высотку. Пройдя по ним, мы нашли в одной из комнат большую картонную коробку, обвязанную красной лентой и с бантиком на верхней крышке. Сначала решили, что это происки врагов. Скажи спасибо Дику за то, что он такой Дик. Потому что, прежде чем я побежал за подмогой, уверенный, что в коробке бомба или что похуже, этот придурок уже развязывал ленту. И догадайся, что же мы обнаружили внутри? Или точнее кого? – хмыкнул парень, довольный, что находится в информационном преимуществе над незнакомкой. Девушка же еще при упоминании коробки, вздрогнула, тут же подтянула колени к груди и уткнулось в них носом.

– Вырвалась… – прошептала она еле слышно.

– Прости, что?

– Я вырвалась из плена этого ублюдка! Я сделала это! – уже воскликнула девушка, начиная раскачиваться взад и вперед. – Вырвалась… – уже спокойнее повторила она в третий раз, будто бы не веря своим словам, и разразилась нервным истерическим смехом.

– Уф… – начал в это время приходить в себя Дик.

– Надеюсь, теперь ты понял разницу между сном и потерей сознания? – не преминул Тин подколоть друга.

– Угу, – пробормотал тот, присаживаясь на полу, – от сна голова не болит и нос не ломается, – пришел парень к гениальному выводу.

– Пусть так, – вздохнул коротышка, потеряв надежду обнаружить у Дика хотя бы тусклые проблески разума. – Ну что, дамочка? Может теперь вы соблаговолите приподнять завесу тайны, что окружает вас? И желательно с помощью слов, а не воинственных кличей и кулаков? Только амазонки нам здесь для полного счастья и не хватало.

– Да! Точно! – встрепенулась девушка, мотнув головой и разминая шею, после чего повторила попытку удержать себя в вертикальном положении. В этот раз задуманное ей удалось. Вернув себе способность держать равновесие, незнакомка некоторое время оглядывала маленькую пыльную комнату с высокими потолками, потрескавшимися стенами без какого-либо покрытия, грязным полом, усеянным сотнями различных человеческих и звериных следов, и неплотно забитым досками окном, сквозь которое в комнату проникали ярко-рыжие лучи заходящего солнца.

– Эм? Что «точно»? – осторожно поинтересовался Тин, пятясь к двери на тот случай, если у буйной начнется новый приступ агрессии.

– Где я? – проигнорировав вопрос, требовательным тоном спросила девушка.

– В комнате, – незамедлительно ответил коротышка, всегда живший по принципу: «Чувствуешь опасность? Притворись Диком! Дика никогда никто не трогает, такого убогого только жалеют!»

– Это я вижу…

– Зачем тогда спрашиваешь? – Дику не стоило труда быть тем, кто он есть, когда как Тину приходилось прилагать неимоверные усилия, дабы ответить что-то в стиле своего друга.

– Меня интересует «В общем», – удивительно терпеливо пояснила девушка, видимо поверившая в невменяемость обоих собеседников. – Что это за место? – Дик обескураженно воскликнул, затем мучительно замычал, действительно пытаясь переварить вопрос и ответить на него, как должно. Но кроме одного-единственного варианта ответа, а именно: «Это место – комната» – в голову ему ничего не шло, когда как незнакомку этот ответ почему-то совсем не удовлетворял.

– Здание, – тем временем брякнул Тин. Все-таки какой же он умный! И как Дик сам не догадался, что под Общим девушка подразумевает…

– Замечательно! – кажется, этот ответ незнакомке понравился куда больше. Она даже улыбнулась! Правда как-то криво, если не угрожающе, но бедняжка же совсем не виновата, что природа подарила ей такую улыбку? И такую, кстати сказать, твердую голову.

Подумав об этом, Дик слегка коснулся носа и болезненно застонал. Находка тем временем уверенно ринулась к выходу.

– Эй-эй! Погоди! Ты же еще не ответила на наши вопросы! – спохватился Тин.

– Как и ты на мои, – этих женщин не понять! На все же ее вопросы они ответили! И про Комнату сказали, и про Здание. Что еще тебе надо, дьяволица!

Дик приготовился разрыдаться. В отличии от Тина, который реветь не собирался. Дик всегда за это и уважал коротышку, пусть он и был тормознутым и даже умудрился не заметить, что бабушка Дика на похоронах была уже мертвой, но плакал он очень редко и обычно лишь над третьесортными мелодрамами, которые показывали по выходным целыми блоками по восемь-десять серий. Причем плакал он обычно то, из-за того, что главная героиня не умерла при попытке суицида, то, потому что топор так и не долетел до головы главы семейства.

«Да когда же вы все подохнете!» – кричал он, бросая в монитор горсти попкорна и при этом не прекращая просмотра.

– Я никуда тебя не отпущу! – храбро заявил Тин, при этом почему-то отбегая от двери на безопасное от девушки расстояние.

«Потрясающий манёвр!» – одобрил Дик.

«Ёбушки-воробушки! – мысленно воскликнул Тин. – Эта женщина пугает меня до усеру!»

Но что еще ему оставалось? Девчонка собиралась уходить, когда как босс приказал удерживать ее в комнате до его прихода!

«Ради правого дела придётся пожертвовать своим безупречным лицом…» – с грустью подумал парень, собирающийся кидаться на амбразуры. Но Дик его опередил. Вдохновленный бравадой друга, он кое-как поднялся на ноги и ринулся на незнакомку, явно не желая учиться на своих ошибках. Он лишь успел схватить ее за руку и даже попробовал оттащить от двери, когда получил от девушки удар ногой по голове, который отправил его в повторный нокаут. Парень, тихо выдохнув, растянулся на полу и перестал подавать признаки жизни. Будь на месте Дика кто-то другой и Тин наверняка уже начал беспокоиться за его голову – все-таки по ней ударили дважды, а это наверняка привело к сотрясению мозга! – вот только Дик был особенным. Парню такие повреждения едва ли наносили какую-то травму, ибо сотрясаться в его черепной коробке было нечему. Возможно, именно по этой причине Дик действительно не терял сознание, а засыпал?

– Прошу тебя! Остановись! – все-таки не терял надежды остановить незнакомку Тин, но девушка, не слушая его, взялась за холодную ручку, распахнула дверь и нос к носу столкнулась с высоким молодым мужчиной с раскосыми глазами и серой кожей.

– И почему я не удивлен, – снисходительно вздохнув, улыбнулся мужчина и бесстрашно шагнул навстречу девушке, заставляя незнакомку сим жестом вернуться вглубь комнаты.

– Я… знаю вас, – пробормотала она растерянно, – вы же Кот, верно? Предводитель банды Кошек? – проговорила она куда менее вызывающе, чем ранее обращалась к Тину и Дику.

– Верно, – спокойно кивнул Кот, – и я польщен, что столь милая леди слышала обо мне. Надеюсь только плохое?

– Несомненно…

– Прекрасно! – обрадовался Кот, демонстрируя клыки, которыми мать-природа наградила Пепелийцев. – Раз вы знаете меня, будьте добры, окажите мне честь и станьте известны мне. Могу я узнать ваше имя? – учтиво попросил мужчина. Кот отличался парадоксальной вежливостью, которая смущала всех и каждого и совсем не вязалась с тем, что он и его банда иногда творили на улицах Майбурга.

– Мое имя Ксин. Ксин Койне, – не задумываясь, представилась незнакомка.

– Красивое имя, достойное его хозяйки, – с этими словами Кот взял Ксин за руку, наклонился и слегка коснулся губами тыльной стороны ее ладони. Девушка вздрогнула и даже, несмотря на всю абсурдность и опасность ситуации, смутилась.

– Я… тоже… рада, – выдохнула она, заметно нервничая.

– Мистер Тин, – обратился Кот к своему подчиненному. Он бы обратился и к Дику, но тот все еще лежал без сознания. – Будьте добры, объясните, почему вы опять без кошачьих ушей? Из-за вашей безалаберности я не мог связаться с вами!

– Я… эм…

– Я знаю, вы двое еще новички, так вот, я в последний раз говорю вам о том, как важно их носить. В последний, – подчеркнул он. Тин, судорожно вздохнув, тут же вытащил из кармана два небольших кошачьих уха и прицепил их к голове. У Кошек, как и в любой другой банде, была своя иерархия, которою различали с помощью ушей. Миниатюрные, похожие на детские заколки ушки носили самые младшие по рангу. Тин и Дик как раз были таковыми. Ушки на них смотрелись комично, поэтому носить их им совсем не хотелось. Но против Кота не попрешь. Кошачьи уши пепелийца были большие и очень длинные. Конечно же, данные предметы на головах Кошек были не только символом их банды, но и хорошими приемниками и передатчиками, они связывали всех членов банды и давали им возможность общаться между собой. И чем уши были длиннее, тем большую территорию охватывали. Уши Кота позволяли ему следить за Всем городом и его границами.

– Простите меня за неучтивость. Знаете, в наше время люди очень безответственные. И тогда как одних можно исправить, других проще закопать, – выразительно глянул Кот на своего подчиненного в последний раз. – Будьте добры, оставьте нас, – кивнул он Тину и тот, подхватив Дика под подмышки, выволок друга из комнаты и тихо закрыл за собой дверь. Ксин же осталась наедине с Котом.

– Присаживайтесь, – кивнул мужчина на диван, и девушка без промедления подчинилась. Правда, почти тут же она вскочила со своего места под аккомпанемент душераздирающего визга. Дело в том, что Кот пришел не один. Четыре верных только ему черных сиамских кота тенью проскользнули в комнату, пока все внимание гостьи было направлено на лидера «Кошек» и заняли четыре стратегически удобных места для наблюдения. Один из котов разместился на диване, и за свою необдуманность поплатился отдавленным хвостом.

– Простите, я не хотела! – воскликнула девушка, наблюдая, как кот, встав на дыбы, шипит и скалится, а странный индикатор на сковавшем его шею ошейнике мигает красным.

– Демон, сидеть, – приказал Кот, и зверь, тут же успокоившись, забрался на спинку дивана и уставился оттуда на девушку.

– Не беспокойтесь, они не тронут… пока я этого не захочу, – обнадёжил мужчина, кивком предлагая Койне повторить попытку сесть на диван.

– А теперь не могли бы вы мне объяснить, как вы попали в ту коробку? И прошу вас, будьте честны. Ответ «я не знаю» не принимается, ибо я вижу, что это не так, – когда она разместилась на диване, предупредил Кот. Демон же в это время протянул к Ксин изящную черную лапу и не сильно стукнул ее по голове, играясь с прядью волос девушки.

Койне замешкалась. Рассказать всю правду? Но в действительности Кошек интересовало именно произошедшее? Или, быть может, они пытались вычислить, не является ли она шпионом Волков или полицейским лазутчиком. Здесь-то и начинались проблемы, ведь Ксин действительно была полицейской. Конечно, с Кошками ее ничего не связывало, но им-то попробуй это еще докажи!

«К тому же, дура тупорылая, назвала им свое настоящее имя!» – сокрушенно подумала девушка, сама не понимая, как могла так проколоться. Ведь при желании Ксин врала виртуозно, за секунду придумывая себе новую жизнь, новую личность и даже характер, имена друзей, важные даты, была готова рассказать даже про вкус любимой зубной пасты или случай у кузины, которой у девушки никогда не было. При всем при этом в истории подобного рода Койне не помещала и толики правды, оплетая собеседника ложью не хуже паука, создающего паутину.

И тут взять и назвать свое имя и фамилию. Так просто. Ни на секунду не подумав, что она творит. Взглянула в эти раскосые глаза и разве что дара речи не лишилась. Хотя лучше бы все-таки лишилась. Конечно же, замедленная реакция на все происходящее обуславливалась усталостью девушки. Она даже до сих пор не сообразила, сколько же времени пребывала в плену? Пару часов? Дней? Месяцев? Ксин почудилось, что в заточении она просуществовала год и восемь месяцев, по крайней мере, в камере, где делать было больше нечего, она считала секунды и выцарапывала на стене зарубки. Но то был мир нереальный. А значит, Шут, скорее всего, что-то сделал с настройками искусственного пространства, в котором она пребывала.

Пока девушка занималась тщательным самоанализом и самобичеванием, Кот спокойно наблюдал за тем, как одно выражение ее лица сменяется другим. Следить за подобными метаморфозами мужчине было очень интересно, если учесть, что в действительности пепелиец уже знал, кто перед ним сидит. Будь Ксин обыкновенным полицейским, и участь ее ждала невеселая: в лучшем случае ее бы просто оставили в коробке в заброшенном здании на растерзание Волкам, которые не только не отличались гуманизмом, но к тому же любили кормить своих генномодифицированных зверушек человеческим мясом – говорили, что из-за этого шерсть на их псинах становится шелковистой. Кроме того, это делало «детища» Волков куда стабильнее.

В худшем же случае Ксин где-нибудь бы закопали до того, как она пришла в себя.

Но к сотрудникам ГОР у Кота было особое отношение. Обычно полицейские в его глазах делились на два типа: те, что плыли по течению, брали взятки, прикрывали банды и даже не думали о муках совести, и те, что ревностно защищали закон и порядок. Первых было намного больше хотя бы потому, что вторые довольно быстро покидали этот мир. Так вот ГОРовцы не относились ни к тем и ни к другим. Они больше походили на отщепенцев, кучку супергероев без суперсилы, получающих за свою работу мизерный оклад и иногда премии за опасную работу в размере суммы, на которую можно было купить пару банок дешевого пива. Но их не заботили деньги, и потому они не могли отнестись к первому типу полицейских. И ни один вменяемый преступник никогда бы не полез подкупать ГОРовца. Так же этот отдел не отличался особой любовью к закону и порядку, потому что сами они несли за собой лишь беззаконие и разрушение, умудрившись разломать даже старенькое кресло-качалку одной женщины, которую они как-то защищали. Кот всегда ласково называл ГОРовцев маньяками, потому что в какой-то степени таковыми они и являлись. Ведь если человек, к примеру, убивает ради денег – он киллер, ради удовольствия – маньяк. Так вот и ГОРовцы лезли на рожон и рисковали своими жизнями, кажется, из-за любви к процессу, а не из-за грошей, что им милосердно подбрасывало правительство и не из-за болезненного чувства справедливости. И, конечно же, никого из них не интересовали воришки, вырывающие сумки из рук слабых женщин или продавцов технонаркотиков, что выходили на улицы города, лишь солнце скрывалось за горизонтом. Потому что ГОРовцы понимали, что на место одного таракана прибежит целая орава, да еще и спасибо тебе скажет за освободившуюся территорию. «Отщепенцы» предпочитали тратить свое время и силы на более крупные рыбки, а эти самые крупные рыбки соглашались дружить с ГОРовцами ради разоблачения Акул преступного мира. Вечерами же сотрудники ГОР как любые нормальные люди пили пиво и травили байки в кругу все тех же наркодиллеров и сутенеров, да еще и в покер у них выигрывали. Примерно так Кот познакомился с Дэймоном Бренди – удивительным человеком во всех отношениях. Он совершенно случайно влился в одну из потасовок, начавшихся между Волками и Кошками, и так же случайно спас Кота от шальной пули, после чего, заявив, что «оружие животным не игрушка», отнял пистолеты и ножи как у Кота и двух его людей, так и у представителей волчьей стаи. Он разрядил все пистолеты, произведя неимоверное количество выстрелов в воздух и до ужаса напугав этим добрую половину улицы, затем выбросил оружие в ближайшую урну и покачиваясь – ибо полицейский был пьяным в лоскуты – проследовал в ближайший бар.

Кот в тот вечер, хромая на обе ноги, пошел за рыжим парнем, преисполненный истинно кошачьим любопытством. И ни разу не пожалел о своем возможно опрометчивом поступке.

– Вы же коп? – спросил тогда Кот, без лишних приветствий усаживаясь за барную стойку по соседству со странным полицейским и заказывая себе молочную водку.

– А что? Так заметно? – икнул в ответ парень, отпивая рыжей жидкости и морщась от удовольствия. Коту понравилось, как веснушки в тот момент скопились у парня на носу и щеках. Еще пепелийцу понравились пальцы парня: тонкие и очень длинные. Но больше всего ему понравились волосы, которые, кажется, не расчесывались добрую половину столетия. В них так и хотелось зарыться носом и может даже выдрать пару клоков.

– Не заметно, – тем не менее честно ответил Кот. – Под вашей щетиной и черты лица улавливаются с трудом, не говоря уже о профессии, – мягко заметил он, старательно натягивая постоянно сползающий с головы глубокий капюшон. Вообще-то во многих злачных местах подобного типа удивить кого-либо своим происхождением было крайне трудно, ибо одна двадцатая населения Майбурга не относилась к моловийской расе: ее составляли пепелийцы и огнийцы, которые чувствовали себя в этом городе более чем комфортно. Жили они в основном в подполье на подземных этажах, строя свои кварталы, клубы и школы, ибо ранимая душа многих моловийцев не была подготовлена к столкновению с людьми не их расы. Еще бы, ведь отношения между расами оставляли желать лучшего. Несмотря на похожие веры и на существование общего языка, моловийцы, огнийцы и пепелийцы старались соприкасаться между собой как можно меньше. Легкое недоверие и враждебность к другим расам будто было заложено в людях на генетическом уровне. Впрочем, и эта неприязнь была преодолима. Кот, к примеру, давно привык к моловийцам. К большинству из них он дышал ровно, но были и те, что вызывали у него куда больший интерес. Взять хотя бы этого полицейского. К тому же чисто физически Кота больше привлекали Моловийцы, чем представители его собственной расы. Это считалось настоящим извращением и осуждалось обществом, а у пепелийцев еще и каралось законом: от десяти лет лишения свободы и проведение их на пепелийских рудниках.