Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 71 страниц)

– Ах ты… – выдохнул Дэй, вставая в боевую стойку.

– Но о вашем безумии, о безумии Короля и даже о сумасшествии вашего покорного слуги мы можем поговорить в любое другое время, – одернул его Шут, проходя по стене, присаживаясь на корточки и указывая вниз на потертую дверь в стене. – Вам стоит заглянуть в нее. Быть может, вы увидите нечто интересное. Только поспешите. Пока это самое интересное не исчезло. Или не заметило вас самих. Мало ли, что в таком случае произойдет, – выдохнул Шут, после чего расставил руки, накренился и ухнул за стену спиной вперед. Детектив тут же сорвался с места, схватился за ручку двери и рывком распахнул ее. Шута за ней не оказалось, но внимание Дэя привлекло нечто иное.

Несмотря на бурлящее в тебе нетерпение, ты мягко ступаешь по покрытому толстым слоем грязи паласу подъездного коридора, прислушиваясь к шорохам, раздающимся из-за дверей квартир, мало чем отличающихся одна от другой. За то время, что твой Ангел живет в этом доме, ты успел собрать информацию почти обо всех его жителях. Вот дверь, через которую проходит толстая трещина – это глава семейства, что живет за нею, сломал толстый кусок дерева головой своей жены. А за дверью напротив живет старая шлюха, которая водит к себе заказчиков не чаще раза в неделю не из-за собственной осмотрительности, а потому что спрос на нее давно упал. В самом конце коридора напротив двери, за которой прячется Ангел, проживает старичок-морфинист, отличающийся особой любопытностью. Он может часами стоять у двери, всматриваясь в глазок, и каждый раз бежит к нему, когда Анжело приходит или уходит. Возможно, старичок делал бы это независимо от того, кто бы жил напротив него. Возможно, старичка интересует именно Анжело. Так или иначе, позже к нему надо будет обязательно наведаться. Еще не хватало сталкеров-развалюх в жизни прекрасного создания, которое ты так тщательно оберегаешь.

Ты подходишь к необходимой тебе двери, спиной ощущая взгляд старика, и тебе очень хочется развернуться и сделать нечто, что довело бы наблюдателя до инфаркта, но сдерживаешь свои желания. Нет, не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Ты вытаскиваешь из кармана дубликат ключей, осторожно, дабы не производить лишних звуков, открываешь замок и, будто тень, проникаешь внутрь квартиры. Челкастый поплатится за то, что прикоснулся к твоему Ангелу.

– Поплатится-поплатится-поплатится, – завороженно шепчешь ты, сжимая рукоять кухонного ножа, что спрятан в глубоком кармане твоего плаща. – Поплатится, как пить дать.

– Найти этого ребенка на парящем этаже сложнее, чем иголку в стоге сена! – возмущенно всплеснул Стэм руками, сидя на лавке перед школой, из которой выходили юные ученики за руку с родителями. Люди то и дело поглядывали на двух подозрительных субъектов: Стэма, в очередной цветастой рубашке больше походящего на сутенера, чем на детектива, и Эгона – амбала, вновь побрившего голову и теперь блиставшего перед всеми гладковыбритым, забитым татуировками черепом. Мысль о том, что два молодых человека являлись своеобразной «элитой» полицейского отделения, была последним, что могло бы прийти в голову наблюдавших. Родители, всполошенные странной парочкой, даже натравили на Тараби и Йота местного охранника, но тот ретировался, как только оба парня показали полицейские значки.

Стэм и Эгон сидели у школы почти час. За это время они успели проверить с десяток детей, но усилия их не возымели успеха.

– И знаешь, почему сложнее? – никак не мог угомониться Стэм.

– Почему же? – вздохнул Эгон, украдкой поглядывая на парня.

– Потому что сено можно сжечь. А людей сжигать нельзя! Пусть и очень хочется! – проворчал блондин, в раздражении срывая обертку с купленного минуту назад шоколадного батончика и начиная с особой злостью поедать его.

– Не забывай, что помимо этой есть и другие школы, быть может, тот, кого мы ищем, ни разу даже мимо этого места не проходил, – продолжал распаляться Стэм. – Выходит, мы занимаемся бесполезным делом!

– Бесполезным делом, на которое ты сам же и вызвался, – напомнил Эгон хмуро.

– Я рассчитывал не на это! – развел блондин руками.

– А на что тогда? Думал, тебя сразу же кинут в гущу событий? С твоей-то дырой в животе? – фыркнул лысый.

– Мне моя дырка не мешает! Не понимаю, почему вокруг нее такой ажиотаж?!

– Да потому что мы волнуемся за тебя! – вспылил Эгон, на самом деле тративший огромное количество нервных клеток, просто наблюдая за Стэмом. Парень то нарывался на драку с какими-то гопниками аристократической наружности, то пытался избить старый автомат, который в результате и выплюнул ту самую шоколадку, которую Стэм с таким аппетитом уничтожал. И каждый раз Эгон представлял, как рана Тараби вновь начинает кровить, а еще хуже – фонтанировать. Как лицо парня бледнеет, он падает на асфальт и умирает. На руках Эгона, конечно же. И с каждым мгновением этот страх становился все сильнее.

– Пить хочу, – заявил блондин, уставившись в воронку в небе.

– Так иди и купи, – пробормотал Эгон.

– Нет, ты сходи.

– Тебе надо, ты и…

– Я больной! – заявил Стэм с внезапной претензией в голосе. – Практически инвалид! У меня дыра в животе!

– Но ты только что…

– Дыра, Эгон! Немедленно принеси мне попить! Пока я не помер от жажды.

– Ага, как же, помре…

– Эгон, поспеши!!! – воскликнул Тараби, хватаясь за живот в районе раны и начиная не слишком убедительно корчиться в предсмертных судорогах.

– Манипулятор гребаный, – фыркнул Эгон, вставая с лавочки и направляясь к стоявшему в пятидесяти метрах автомату. Лишь поравнявшись со сложным механизмом, Эгон понял, что Стэм не сказал ему, что именно Его Величество желает выпить.

«Значит, будет пить, что дам!» – фыркнуло подсознание, и Эгон решил в кои-то веки справиться с комплексом матушки-наседки и на кнопку по выбору напитка нажал с закрытыми глазами. Из автомата вывалилась какая-то зеленая бурда сомнительного происхождения.

– То, что доктор прописал, – усмехнулся Эгон, было поворачиваясь в сторону Стэма, но вновь возвращая взгляд на автомат, в стекле которого за спиной Йота отразилась вполне знакомая фигура.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнул лысый, невольно сжимая банку со странным напитком сильнее, чем требовалось.

– Шут наблюдает, – послышался голос с хрипотцой.

– Не надо за нами наблюдать, сами справимся.

– А Шут и не за вами наблюдает, балбес, – фыркнул маньяк, улыбаясь во все лицо.

– Тогда за кем?

– А ты догадайся, – на губах у него продолжала играть издевательская ухмылка.

– Он здесь?

– Практически. Шуту пришлось попотеть, чтобы потянуть время. Шут вас ждал-ждал-ждал, а вы все это время сидели Здесь и прохлаждались. Как обычно, в общем-то, – Шут попробовал нахмуриться, но безумная улыбка не исчезла с его лица.

– В последнее время тебя слишком Много, – заметил Эгон, тяжело сглатывая.

– А будет еще больше, – пообещала фигура, поднимая бледное лицо к небесам. – Только взгляни на эту воронку, Первый. Времени почти не осталось.

– Я не пони… – Эгон резко обернулся, но Шута будто след простыл. – Чертов фокусник, – выругался парень, пугливо оглядываясь в сторону Стэма с беспокойством о том, не увидел ли он Шута. Но Тараби не хуже маньяка растворился в воздухе, ибо на лавочке никого не оказалось.

– Черт, – зло выругался Эгон, выбрасывая в помойку продырявленную пальцами банку с полувытекшим напитком и бросаясь к месту, где еще мгновение назад отдыхал полицейский-сутенер.

– Эй! Анаболик! Сюда! – послышалось тихое где-то сбоку. Тараби обнаружился в густых кустах.

– Что ты там делаешь? – встрепенулся Эгон.

– Кажется, наблюдаю похищение, – хмуро выговорил Стэм, кивая на улочку за кустами. Йот подошел ближе и рассмотрел, как с небольшой остановки к черной машине угрожающего вида тащат ребенка. Тот упирался, но не произносил ни звука, так как рот его зажимал рукой широкоплечий верзила.

– Надо помочь! – воскликнул было Эгон.

– Нет! – поспешно одернул его Стэм. – Куда мудрее будет проследить за ними! Тогда мы не только спасем мальчишку, но еще и найдем этого гребаного извращенца, что растаскивает людей на органы!

– Но вдруг мы не успеем?

– Успеем! – отмахнулся Стэм. – Здесь только и надо, что незаметно прицепить маячок на машину, – выдохнул он, вытаскивая из кармана стандартный ГОРовский маячок, которыми снабжали каждого члена ГОР. Идея Стэма, пусть и максимально простая, действительно имела право на существование… Если бы не одно непредвиденное Но, которым оказался рыжий придурок в дурацком свитере, что выскочил из переулка с противоположной от Стэма стороны и с бешеным воплем начал надвигаться на похитителей. Те, заметив рыжего, поспешно затолкали мальчишку в машину и нырнули в нее вслед за ним.

– О нет! – взвыл Стэм, встрепенувшись. – Он же все испортит! – с этими словами мужчина выскочил из кустов, кинулся к машине, приготовился было кинуть в нее маячок, но не успел. Автомобиль сорвался с места с такой скоростью, что лишил Стэма всякой возможности претворить свой план в реальность.

– Ну, спасибо! – заорал Стэм на Дэя, который с видом взъерошенного петуха добежал до места, вооруженный палкой. Наличие пистолета в кобуре рыжий стоически игнорировал.

– За что? – не понял все еще не пришедший в себя Дэй. – Не время благодарить! Они похитили ребенка! И что-то мне подсказывает, что того самого, которого мы ищем!

– Да что ты говоришь!

– Именно так!

– Идиот! – продолжал орать Стэм. – Ты их спугнул! О чем ты только думал?! Первый день детективом работаешь?! – Стэм шагнул к Дэю, явно настраиваясь на драку.

– Я действовал инстинктивно, – Бренди так же шагнул к Тараби, явно не собираясь уступать ему.

– Засунь себе свои инстинкты знаешь куда? – блондин бы набросился на рыжего, если бы не Эгон, что мягко схватил напарника за плечи и вцепился в них что есть мочи, тем самым тормозя порывы блондина накинуться на Дэя и прилюдно его придушить. Найт, что так же приблизился к шумной компании, останавливать в свою очередь рыжего и не думал. Благо Бренди был заинтересован в рукопашном бое куда меньше и на рожон решил не лезть.

– Какой смысл махать кулаками после драки. Ребенок похищен. Вся наша работа коту под хвост.

– Опять! – почти взвизгнул Стэм. – И из-за кого! – не мог он никак успокоиться.

– Из-за того, что кто-то постоянно опережает нас на пару шагов, – заметил Эгон. – Нам еще повезло, что мы смогли все это пронаблюдать. Если бы его утащили часом раньше, в таком случае…

– И что бы было в таком случае?! Мы ничего не получили, только убедились в своей несостоятельности! – Тараби того и гляди свихнулся бы от злости.

– Но я запомнил номер машины, а это уже кое-что, – парировал Эгон.

– Скорее всего, фальшивка, – уже менее уверенно, но все еще продолжал возмущаться Стэм.

– Но по нему мы сможем хотя бы проследить машину посредством дорожных камер, – настаивал лысый.

– Камеры далеко не везде!

– Значит, нам поможет маячок, – вздохнул Йот.

– Нет маячка! Я не успел его поставить, кретин! Они уехали слишком быстро! – сокрушался и сокрушался Стэм, периодически протягивая руку в сторону Дэя, явно пытаясь если не убить, то хотя бы ударить его.

– Да, как славно, что я успел докинуть до машины Мой маячок, – как бы между прочим вздохнул Эгон. – Знаешь ли, моя мускулатура тоже иногда бывает полезной, – усмехнулся он, отпуская руки оторопелого Стэма и выразительно напрягая бицепс левой руки.

– Ах ты ж… Сука! – воскликнул Тараби, мгновенно взбадриваясь. «Сука», судя по всему, выступала комплиментом высшего разряда.

– Ну-ка вытаскивай телефон, посмотрим, как он движется! – каждый личный маячок был «прикреплен» к телефону ГОРовца. Эгон вытащил свой и протянул его шустрому Стэму. Тот без зазрения совести тут же уткнулся в телефон Йота, копаясь в нем, как в своем.

– Странно, – забормотал он, активно тыкая пальцем по экрану телефона. – Слушай… – он медленно перевел на Эгона ошалелый взгляд, кажется, вновь доходя до пика ярости. – А ты его включил?

– Что включил? – не понял Эгон.

– Маячок, дебил! – Стэм перешел на оглушительный фальцет. – Ты маячок включил, прежде чем его кидать?

– А его… Его надо было включать?

– ЭГОН, ТЫ ДЕБИЛ!

– Но… но я запомнил номер машины…

Любой уважающий себя снайпер обладал феноменальным терпением и умением полностью концентрироваться на единственном объекте, и Бэйн не был исключением. Но то ли сыграла роль долгая передышка после последнего дела, то ли причиной всему была волна неизгладимых эмоций из-за рассказа Анжело, то ли виновато было физическое удовлетворение от долгожданной близости, но Бэйн заснул. Единственное, что его не подвело, это чуткий сон. Мартин распахнул глаза и нервно огляделся по сторонам, осознавая, что позволил себе расслабиться, а также понимая, что проснулся он явно не без причины. Анжело лежал на кровати, закутавшись в одеяло так, что не было видно даже макушки. Устав ждать нападения, он, видимо, решил прилечь вслед за Бэйном. Не самое разумное решение. Стоило растолкать Мартина, лишь заметив, что он дремлет!

Странный звук со стороны кухни повторился. Бэйн бесшумно поднялся с пола. В правой руке его тут же появился стилет матери. Следовало сделать все тихо. То, что Анжело спал, было ему даже на руку. Следовало сделать все до того, как он проснется.

Мартин медленно вышел из комнаты, уловив в темноте коридора, разделявшего комнату и кухню, движение. Он сделал еще один тихий шаг, а затем размахнулся и со всей силы ударил стилетом силуэт прямо в живот. Стилет вошел в мягкую плоть по самую рукоять. Послышался тихий хрип. Фигура дернулась назад, вырвав стилет из рук Бэйна, навалилась спиной на стену и задела выключатель. В коридоре вспыхнул свет, и Бэйн наконец-то сумел разглядеть искаженное болью лицо жертвы. Из-под длинных светлых ресниц на Бэйна смотрел… Анжело.

P.S. Теперь у меня есть группа /^__^/ : https://vk.com/mr_abomination11

====== Глава 47. Парадокс квантовых близнецов ======

«…Когда безумие Май пропитало платье ее,

Волосы ее,

Мир ее и всех его смертных обитателей,

Лишь тогда младшие ТехноБоги поняли,

К чему катится этот мир

Под руководством ВсеМатери их.

Пришли ТехноБоги к Май,

Воззвали ее к ответу,

Но ТехноБогиня не пожелала слушать младших Богов.

Не послушала она ни сестру свою – Нэй,

Ни сына названого – Полимоса.

И тогда ТехноБоги разделились

На два противостоящих друг другу лагеря:

На тех, что, несмотря ни на что, последовали за Май,

И тех, что собрались за спиной Нэй.

Махо – главнокомандующий армии Нэй

ТехноБогТетоМести

Поднял над головой копье свое

Мстящее лезвие самой ТетоВселенной

Именуемое Таносом,

И вонзил он оружие свое в землю Сэнтовского Сада.

И пожухла трава,

И засохли деревья,

И вода превратилась в кровь,

И стало это началом мировой ТехноВойны,

Началом конца…»

Цитата из потерянной МетоБиблии, глава 57: «ТехноВойна», отрывок 21: «Начало конца»

– Никогда не существовало Тебя и Меня, понимаешь? – шепчешь ты, делая в мою сторону единственный робкий шаг. – Никогда… Были лишь Мы и весь остальной мир. Мы – как два элемента одной картины, единого организма, высшего существа. И ограниченный, поросший невежеством и смердящий глупостью мир, сходящий с ума от восторга при виде помоев и восхваляющий бездарность. И тот факт, что нас этот мир разделил, а также последствия – все эти чертовы последствия, из-за которых мы оба теперь на грани гибели… Все это из-за ядовитого влияния окружающей среды. А перед нами задача. Не передо мной и перед тобой. Перед нами… Задача выжить вместе или по отдельности. Как думаешь? Тебе подходит такой расклад? Только не надейся, что в решении этой задачки найдется золотая середина, потому что ее нет. Функционировать порознь мы не способны, поверь. И не надо смеяться над моими словами. Ты всегда отличался недальновидностью и упрямством. Никогда не слушал меня. Но если бы слушал, нас бы здесь сейчас не было. Ты бы не истекал кровью. И нам не пришлось бы решать, кому же из нас пришло время умирать. Мы либо будем существовать, как единое целое, либо не имеем права продолжать жить вовсе. Вместе. Останется только один из нас. Только один, понимаешь? А так нельзя. Друг без друга мы неполноценны. Мы друг в друге нуждаемся. Мы друг для друга важнее кислорода. Мы – одно целое. Два пазла, подходящие друг другу идеально.

– Единственное, с чем я согласен, так это с тем, – шепчу я раздраженно, харкая кровью, – что жить в одной вселенной нам не безопасно. Слишком тесно, – рукоять ножа все еще холодит мне ладонь. Я сжимаю её что есть мочи, будто бы беспокоясь, что могу ее выронить. Ты тоже с ножом. В каких-то паре метров от меня. В той же одежде, что и я. И с тем же лицом.

– Не упорствуй, – морщишься ты, как обычно злясь из-за моего неповиновения тебе. Да-да, младший, прошли те времена, когда я делал все, что взбредало тебе в голову. Неприятно, когда тебе не подчиняются, не правда ли? Безвольная собачонка посмела открыть пасть и начать тявкать. А кто тому виной? Что тому виной?

Мне всегда казалось, что старшинство имеет определенную важность, даже если ты старше кого-либо всего на пару минут. И какое-то время я честно пытался нести бремя старшего брата и оберегать тебя. Вот только тебе этого было не надо. Ты преуспевал всегда и везде. Уверенный в себе, харизматичный, с великолепным чувством юмора и неиссякаемым энтузиазмом ты был истинным мистером Совершенство. Я же, будучи угрюмым, замкнутым и нелюдимым , всю жизнь оставался мистером Так Себе. Особенно на твоем фоне. Особенно в тени твоих заслуг. Пусть внешне мы были неотличимы, внутренне же мы всегда оставались полными противоположностями друг другу. Все, что любил ты, ненавидел я. Все, что любил я, ты высмеивал. Но, несмотря на все это, по какому-то странному, необъяснимому, почти паранормальному стечению обстоятельств, мы умудрялись быть друг другу не только братьями, но и друзьями. Вот только если я для тебя был одним из сотни, ты для меня оставался практически всем. Конечно, я никогда бы тебе в этом не признался, ни раньше, ни, тем более, теперь, когда ты стоишь в метре от меня с ножом, которым пырнул меня в плечо всего минуту назад. С острого лезвия стекают свежие капли крови. Кровь пропитала мою рубашку и куртку и добралась до локтя. Но я все равно продолжаю держать свой нож, не отводя от тебя взгляда. От тебя. От Ангела, выбравшегося в этот мир из самой преисподней.

– Мой Ангел, – мама всегда называла тебя только так. Не по имени, только Ангел. Только чертов траханый Ангел. Как же меня это всегда раздражало. Ведь мы оставались идентичными. Оба светловолосые и голубоглазые, оба с миленькими мордашками и очаровательными ямочками на щеках. Но ты – Мистер Совершенство – был слишком хорош. А я почему-то при такой же внешней «упаковке» оставался гадким утенком семьи. Меня Ангелом не называли. И я считал это несправедливым. И я готов был сделать все, чтобы заработать то обращение, которое ты получал изо дня в день без единого долбаного усилия.

– Я тоже хочу быть ангелом, – заявил я как-то маме. Мне тогда было лет семь, не больше.

– Нет, солнышко, ангелочек у нас твой брат. Двух ангелочков быть не может, – рассмеялась мама мелодично. Так же мелодично смеялся и ты. И папа. Настоящая семья красавцев с мелодичным смехом. И только я, будучи твоей внешней копией, не смеялся ни разу за всю свою жизнь, из-за чего родители все детство таскали меня по психологам, уверенные, что со мной что-то не так. Самое большее, что я был способен изобразить – это кривую улыбку, которая, судя по реакции окружающих, меня только портила.

Быть может, я не мог стать Ангелом, потому что никогда не смеялся?

– Но я тоже хочу… – настаивал я капризно, продолжая дергать маму за подол платья.

– Нет, – продолжала настаивать и она. Казалось бы, что ей стоило назвать меня своим ангелочком разок-другой? Неужели так трудно исполнить детскую просьбу. Но родителям действительно было трудно… трудно ставить меня на один уровень с тобой. Совершенство и Так себе. Разительные различия при полной внешней идентичности. Хочу заметить, что при ближайшем рассмотрении близнецов, их отличия обычно уловимы, но мы с тобой были похожи настолько, что нас не различала даже мама.

– Ангелочек твой брат, а ты – маленький демоненок! – заявила она в тот злосчастный день, сажая меня к себе на колени и целуя в щеку. Мама, конечно же, шутила и просто дразнила меня, но тогда я воспринял ее слова слишком серьезно. Демоненок. Ах, если бы мама знала, чем все закончится. Ах, если бы она видела тебя, своего ангела, теперь, с ножом в руках и четким намерением – убить меня. Ах, если бы…

– Ты ведь понимаешь, что это – единственно верное решение? – рычишь ты, и в глазах твоих я вижу проблеск безумия. На самом деле, кому и пророчили завершение жизни в психиатрической больнице, так это мне. Раздражительный, вспыльчивый и полностью погруженный в себя, я людей отпугивал, заставляя их рядом с собой чувствовать себя неуютно. Ты же притягивал окружающих, будто магнит. В любую компанию вливался, кинув пару правильных фраз, любую девушку охмурял одним лишь томным взглядом. Мистер Совершенство. И мистер Так себе. Мы были еще той парочкой.

Но хочу отдать тебе должное, ты оставался единственным человеком, который меня не боялся. Который любил меня. Вот только любил, как оказалось позже, слишком сильно. Настолько, что теперь мечтал прирезать меня, как свинью.

– Единственно верное, – усмехаюсь я хрипло, чувствую вкус крови во рту. Это ты ударил меня в челюсть несколько минут назад и, кажется, выбил пару зубов. – Единственно верное… – повторяю я, чувствуя, как из груди к горлу подкатывают странные спазмы, а еще через мгновение я начинаю сотрясаться от тихого хохота. Я смеюсь впервые за всю свою жизнь. Никогда и подумать не мог, что это может быть так приятно.

– Извини, братишка, но верные решения – не твой конек, – еле-еле выговариваю я сквозь смех, невольно шмыгая кровоточащим носом, который ты разбил ударом кулака.

– Кто бы говорил, – шипишь ты – человек, чья любовь ко мне стала всеобъемлющей. Точнее, любовь к себе. Ведь я был идеальной кандидатурой для твоего взбесившегося эгоцентризма. Брат-близнец – мечта любого нарцисса. Так вот, ты был нарциссом, а я твоим отражением, на которое ты никак не мог наглядеться. Вообще-то стоило понять твои чувства раньше. Но я был наивен. Слишком наивен. А ты этим с лихвой пользовался.

– Эй… – как-то раз окликнул ты меня, отрывая от чтения очередной книги.

– Ну? – реагировал я всегда с неохотой. Но реагировал, зная, что просто так ты не отстанешь, а игнорирование подействует на тебя, как тряпка на быка.

– Сегодня произошло кое-что очень важное, – интригующе заявил ты, листая книгу по квантовой механике. Квантовая механика, только представьте. Мистер Совершенство слишком совершенен. Он не читал глупых детских фэнтези, которыми я забивал книжные полки. Только астрономия, физика или эта вот квантовая механика.

– Что-то важное, это что? – на самом деле мне было неинтересно.

– Сегодня меня поцеловала девчонка, – заявил ты, соскакивая со своей кровати и плюхаясь на мою.

– Только сегодня? – пойми меня правильно, нам было всего по четырнадцать, но ты популярным был уже тогда.

– Чему ты удивляешься, я же избирательный, – заявил ты, морща нос.

– Что ж… поздравляю, – я собирался вновь уткнуться в книгу, но ты внезапно вырвал ее из моих рук и забросил в дальний угол комнаты.

– Эй! С ума сошел?! – воскликнул я, наконец-то проявляя эмоции. А тебе этого было и надо. Ты обожал выводить меня из равновесия.

– Слушай меня, когда я с тобой разговариваю, – выговорил ты тем повелительным тоном, который был присущ тебе и так раздражал меня.

– Я слушаю, – пробубнил я обиженно. Казалось бы, что еще тебе от меня надо? Рассказал про поцелуй? Прекрасно, жаль, меня твои достижения совсем не интересовали.

– Разве ты не слышал о том, что между близнецами особая связь? – улыбнулся ты, намеренный развеять мое недоумение.

– И?

– Нет Тебя и Меня, есть только Мы.

– Я все еще не понимаю…

– Меня поцеловала девушка, а ты этого совсем не почувствовал? – допытывался ты, не отрывая от меня внимательного взгляда ярко-голубых глаз.

– Если честно, то… – уже было покачал я головой, но ты прервал меня странным возгласом:

– Ну конечно! – всплеснул ты руками. – Может ты и почувствовал, но не понял этого! Ведь ты никогда не целовался. Так всё оставлять нельзя. Ты тоже должен ощутить это! Иначе мы будем не на равных, – уверенно заявил ты, забираясь ко мне на кровать с ногами и подползая ближе. И почему ты не хотел признавать того, что мы никогда на равных не были? Ни секунды.

– И как ты себе это представляешь? – нахмурился я. – Где мне взять девчонку, которая захотела бы со мной целоваться?! – если к тебе можно было выстроить очередь из поклонниц, я оставался пугающим одиночкой.

– Нигде, – пожал ты плечами. – Придется нам обходиться своими силами. Я поделюсь с тобой опытом, который сегодня получил.

– Не понимаю, как ты… – договорить я не успел, потому что ты внезапно повалил меня на кровать и впился губами в мои губы. Объяснить, что я тогда почувствовал, я не смогу и теперь. Гремучая смесь из эмоций и ощущений. Думаете, странно целоваться с братом? Так вот, я скажу вам, если этот брат еще и выглядит как вы, целоваться с ним странно вдвойне. В тройне. В тысячу раз страннее. Поэтому тогда я испытал и страх, и удивление, и отвращение, и полное неприятие, и интерес, и гамму чего-то еще более пугающего и будоражащего детский неподготовленный разум. Гамму чего-то непонятного. Чего-то, что заставило меня вытерпеть этот поцелуй целых несколько секунд, прежде чем я все же оттолкнул тебя от себя.

– Ты сдурел?! – помнится, я тогда завопил во всю глотку. А ты… А что ты… Усмехнулся своей фирменной улыбочкой и ушел читать книгу по квантовой механике с таким видом, будто бы ничего не произошло. Уже тогда стоило призадуматься, понять тебя и твои чувства. Уже тогда можно было бы начать предпринимать какие-то меры, чтобы как-то отгородить тебя от себя. Но я был глуп. Решил, что таким образом ты просто надо мной издеваешься. Хорошенькая шуточка, посмотрите-ка. Это было моей ошибкой, и потому в происходящем теперь есть и моя вина. Половина вины лежит на моих плечах.

– Послушай, – выдыхаешь ты, невольно стирая со щеки выступившую из глубокой царапины кровь. Эту царапину у тебя на лице оставил я. По этой царапине впервые за много лет нас можно различить.

– Теперь, после того, как твой нож побывал в моем плече, ты желаешь, чтобы я выслушал тебя? – нервно шепчу я, чувствуя, как силы меня стремительно покидают вместе с кровью, что не прекращает сочиться из раны.

– Все дело в парадоксе, – бормочешь ты, лихорадочно оглядываясь по сторонам и то и дело облизывая губы. – Я понял, что с нами не так. Все дело в парадоксе квантовых близнецов!

Квантовая механика. Снова она. Послушать тебя, так все ответы кроются в ней и только. Сколько я себя помню, каждый раз, когда тебе на глаза попадалась какая-то квантовая теория, ты начинал вникать в нее, как помешанный. Тебе было необходимо полностью изучить и проверить сказанное. Помнишь ли ты еще теорию квантового бессмертия? И сработает ли она теперь, когда в наших руках по ножу, и кто-то из нас двоих живым сегодня с этого пирса не уйдет? На кого бессмертие распространится, а кого обойдет стороной? Кому решать? Квантовой механике? Богу? Судьбе? Или нам с тобой? Тебе или Мне. Не Нам.

– Боже мой, это восхитительно! – восклицал ты, хватая меня за плечи и тормоша.

– Что именно?

– Квантовое бессмертие!

– Что, прости? Какое еще бессмертие?

– Говорю же, квантовое! – Ты морщишь нос и не хочешь меня слушать, а ведь, тем временем, именно ты можешь являться бессмертным субъектом, обреченным на вечное существование. Ты никогда об этом не думал?

– И не собираюсь…

– Но послушай! Просто представь, есть мысленный эксперимент, утверждающий, что, согласно многомировой интерпретации квантовой механики, существа, имеющие способность к самосознанию, в определённом смысле бессмертны! Считаешь, что это глупо? Нереально? Но подумай сам… Есть бесконечное количество параллельных миров, и в каком-то из них мы обязательно выживем, даже если рядом с нами разорвется атомная бомба! Чудо? Наверное, но квантовая механика верит в чудеса! Разве это не прекрасно?!

Быть может, и прекрасно. Прекрасно было десять лет назад. Прекрасно было пять лет назад. Но прямо сейчас… Ты все еще веришь в свое бессмертие? Ведь рукоять своего ножа я сжимаю крепко и готов к удару. Я готов покончить с тобой, моя лучшая версия. Мой единственный младший брат.

– В парадоксе? Всего лишь? – я стараюсь говорить ровно, но голос мой дрожит. – А ты никогда не пробовал искать причины где-то поближе, чем в квантовой механике? Например, в себе?

– Нет, – мотаешь ты головой, как заведенный, – ты просто не понимаешь.

– Куда уж мне…

– Пока не понимаешь.

– «Пока» звучит как приговор.

– Но выслушай меня! – ты не в себе, и я это вижу. Проклятое безумное поколение. Мне страшно предположить, какими будут наши дети, если уже сейчас треть моих ровесников безумны. Безумен и ты, младший, зациклившийся на теориях. И на мне.

– Парадокс квантовых близнецов гласит, – шепчешь ты, мистер Совершенство, потерявший облик этого самого совершенства, истекающий кровью, ссутулившийся под весом собственного безумия. – Получив полную информацию о неизвестном квантовом объекте, создать второй, точно такой же, объект, не разрушив первый, невозможно. Невозможно, понимаешь? А мы существуем оба.

– Нет.

– Один объект непонятным образом существует в двух экземплярах!

– Нет!

– Мы не вписываемся в парадокс. Мы неправильные. Мы не можем существовать вместе. Поэтому мы либо должны быть едины, либо кто-то из нас обязан умереть. Обязан, слышишь?!

– Я сказал «Нет»! – кричу я, разгоняя гнетущую, вязкую тишину, что окружает нас со всех сторон. – Мы не единое целое! Мы два абсолютно разных человека, и тебе пора бы уже понять это! – выкрикиваю я, задыхаясь от гнева.

А ведь какое-то время я действительно верил, что ты любишь меня. Верил и жалел тебя. Тогда еще моя наивность не позволяла понять, что во мне ты любил только себя. Не так ли? А я как был мистером Так себе, так им и оставался. Худшая версия тебя. Ты единственный, кто не понимает этого. Ты единственный, кто был уверен, что я полностью идентичен тебе до последней капли крови. Интересно, а трахал ты меня по той же причине?

– Мы не можем существовать оба. Это невозможно! Неправильно! – шипишь ты, явно собираясь напасть на меня. Как же мы пришли к этому?

Примерно через год после того злосчастного поцелуя мы переспали. По твоей инициативе, не по моей. Я, если быть совсем точным, не хотел этого. Сопротивлялся до тех пор, пока не выбился из сил. А когда сдался, мистер Совершенство, Ангел во плоти, да-да, я про тебя, грязный ты ублюдок… Помнишь, что ты тогда сделал? Верно. Ты трахнул меня. Изнасиловал. Собственного брата. К тому же близнеца. Насколько же надо любить себя, чтобы трахнуть собственную копию?