Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 71 страниц)

– Что-то не так? – за исключением дискомфорта в паху, Эгон чувствовал себя вполне неплохо.

– Все блять не так. Абсолютно все в этом ебучем деле не так!

– Да постой же! – Дэй нагнал Найта уже на улице, застав парня за наклеиванием квадратных никотиновых пластырей себе на шею. Их было уже четыре, а пятый Макк пытался нацепить себе на затылок. Ему видимо казалось, что это хоть немного успокоит его. Брюнет не привык испытывать столь сильные эмоции. Не привык ощущать, как теряет над собой контроль, ведь это было чуть ли не единственным, чем он обладал. Но ситуации последних дней здорово подкосили его хваленое самообладание. Держать себя в руках казалось все более мучительной пыткой.

«А может быть хрен с ним, с самообладанием? – все чаще проносилось у него в голове. – Почему бы мне не дать волю чувствам? Почему бы не взорваться, не ударить кого-нибудь, не поджечь этот чертов полицейский участок или вообще весь Майбург?! Этот чертов город с чертовыми людьми, живущими в нем?!»

Но Найт продолжал подавлять все более изощрённые желания, возникавшие в его голове одно за другим. Нет, нельзя было давать слабину. Не время психовать, ведь на кону человеческая жизнь. Хотя, видят ТехноБоги, Найт никогда раньше не ценил столь сомнительный «товар».

– Чего тебе? – раздраженно бросил он, инстинктивно проводя пальцами по пластырям.

– Может поделишься, что на тебя нашло? Не хочу казаться бездушным, но Стэм же прав. Ты узнал о существовании брата совсем недавно и не относишься к той категории людей, которые бы держались за родство.

– Дело не в этом, – нахмурился Найт. Говорил он непривычно медленно и отрывисто, будто ему приходилось тратить колоссальное количество энергии, чтобы сохранять спокойствие.

– Тогда в чем? – недоуменно развел руками Дэй.

– Возможно, в том, что этот ребенок – единственное, что у меня осталось после матери? Ты не подумал об этом? – речь Найта стала еще более отрывистой. – Или в том, что мама погибла из-за меня, а теперь эта же участь ждет и моего... Моего... – Найт сник, и Дэй только сейчас к своему удивлению заметил, насколько усталым выглядит брюнет. Под глазами его залегли глубокие тени, губы потрескались, а взгляд потерял прежний наглый блеск. Жизнь никого не щадила. И Найтарусса Макка в первую очередь. Но брюнет все еще не сдавался. Он собирался бороться до последнего. И никто бы не смог остановить его. Дэй почти физически чувствовал лихорадочное стремление Макка победить несмотря ни на что.

– А может причиной всему тот факт, что виновник смерти моей матери все еще на свободе. И творит, что ему вздумается. Некто, мне неизвестный, забирает у меня то малое, что у меня было. Мать. Брат. А что потом? Что он возьмет потом? И за что?! Я не понимаю, – голос Найта едва дрогнул.

– И чего ты пытаешься добиться, убегая из ГОР? – вздохнул Дэй с наигранным равнодушием. – Полагаешь, что сможешь найти ребенка самостоятельно? И устроить своего рода вендетту? С каких это пор ты стал непревзойденным ищейкой? С каких пор решил, что можешь взять на себя роль палача?

– Я не ищейка. И не палач. Но знаком с одним всезнайкой, поразительно сочетающим в себе и то, и другое.

– Считаешь, что Он прибежит по первому твоему зову? – теперь пришло время Дэя хмурить брови. Еще он не просил помощи у того, на кого открыл охоту.

– Придет, – на губах Найта появилась злая усталая ухмылка. – Король я, в конце концов, или не король.

Маслоу с полминуты внимательно вглядывался в экран телефона Эгона в мигающую точку, обозначавшую маячок, прежде чем, наконец, выдал глубокомысленное “Блять!”. Вы не подумайте, обычно Серж изъяснялся куда интеллигентнее и старательно избегал эмоциональных фраз, которые в воспитанном обществе популярностью не пользовались. Но прямо сейчас все его мысли и идеи сконцентрировались в одном небольшом, но поразительно емком слове.

– Что думаете, босс? – нетерпеливо постучал Стэм указательным пальцем по столу Маслоу.

– То, что думаю, я уже огласил, – спокойно проговорил Серж с задумчивым видом, то приближая на карте место, откуда шел сигнал с маячка, то вновь делая карту менее детальной, но охватывающей бОльшую территорию. Красная точка сверкала в самом центре Майбурга, пульсируя, будто свежая рана на когда-то идеальном лике города.

– А кроме этого еще идеи есть?

– Только предположения, – Маслоу по-прежнему гипнотизировал красную мигающую точку. Хотя, возможно, наоборот – это она гипнотизировала его, опустошая разум.

– Маячок прямиком в здании корпорации. А она защищена государством и обладает неприкосновенностью, – проговорил Миса, так же наблюдая за красной точкой. – А это означает, что ход туда ГОРу закрыт. Конечно, мы можем предъявить кучу косвенных улик, которые обязательно оспорят их адвокаты... А если и не оспорят, нас завалят таким количеством документов, которые потребуется оформить для осмотра здания, что мы состаримся раньше, чем произведём обыск. Знаем уже, проходили.

Миса не лукавил. Действительно, любые государственные объекты и их “друзья” обладали хорошей законодательной защитой, против которой не рискнул бы пойти и видавший виды адвокат, что уж говорить о нерадивых ГОРовцах, которые из законов предпочитали почитывать в туалете статьи об убийстве, в крайнем случае – изнасиловании, но никак не безобидном обыске.

– А так ли нам нужны все эти бумажки? – Стэм в нетерпении переминался с ноги на ногу. Он готов был сорваться с места в любую секунду, но сперва было необходимо получить разрешение Маслоу, ведь если что-то пойдет не так, ответственность за все происходящее ляжет именно на его плечи. Не хотелось подводить старика. Уж кого-кого, но точно не его.

– Нужны, – кивнул Серж подозрительно спокойно. – Но когда это вас останавливало? – понизив голос, произнес он, тем самым давая Стэму и остальным ГОРовцам зеленый свет на дальнейшие действия.

“В наших руках жизнь ребёнка, – подумал Серж, нервно теребя в руках ручку. – Мы не имеем права останавливаться из-за бессмысленной бюрократии”.

– Всё, что бы вы ни сделали, я одобряю, – выдохнул он.

– Босс, – в голосе Тараби прочиталось безграничное уважение к начальнику. – Вы ведь понимаете, что если что-то пойдет не так, отвечать за это придется вам. И тут уже речь не просто об увольнении. За такое ведь могут и…

– Стэм, сынок, ты глухой? Я сказал – одобряю. Времени и так почти не осталось. Так не тратьте его на сентиментальную чушь. Сейчас нам не до последствий. Мы не в детской сказке. Я прекрасно понимаю, насколько рискую. Но риск того стоит. Так что немедленно начинайте что-то делать. Сию же, мать вашу, секунду.

Майбург не видел солнца уже несколько дней. Холодное светило скрывали густые комковатые облака, днем походившие на сгустки пепла. В темное же время суток они превращались в вязкую смолу, пестрящую рекламными проекциями. Женщины и мужчины с неестественными улыбками на губах рекламировали всё, от зубной пасты до презервативов, уверяя в том, что их товар не только лучший из лучших, но еще и наиболее необходимый. Картинки бугрились вслед за облаками, из-за чего рекламные модели искажались, превращаясь в жутких созданий с неестественными чертами лица и ужасающими оскалами. Некоторые рекламные голограммы и вовсе периодически наслаивались друг на друга, превращаясь в страшный сон шизофреника и настоящую угрозу для эпилептиков.

Несмотря на то, что небо сверкало голографическими стендами, улицы все равно утопали в вечернем полумраке. Более того, в контрасте с безумством цветов, сплетавшихся в небесах, улочки казались еще более темными и угрожающими.

По одному из таких проулков и двигалась наша троица, эффектно вписывавшаяся в мрачно-пеструю городскую атмосферу. Первым из трио был широкоплечий парень, двигающийся удивительно тихо и умудрявшийся не привлекать к себе внимание даже обладая густой фиолетовой шевелюрой и целой коллекцией ярких клетчатых рубашек, в одну из которых он облачился и теперь. Второй представитель на вид походил на подростка, и лишь при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что ему далеко не пятнадцать лет. Третьей фигурой и вовсе оказался большой гладкошерстный черный кот с тяжелым ошейником и в смешной кофточке, связанной явно любящими руками.

Трио вальяжно прошло по тёмным переулкам, распугивая бомжей и бродячих животных. Первых пугал Бэйн, вторых Мурзик, и только Анжело не пугал никого, что в глубине души его безмерно расстраивало.

“Твой вариант действий – палец в небо! ” – активно жестикулировал Бэйн еще полчаса назад, услышав задумку Анжело.

– Не упорствуй. Я уверен, что это прокатит! Считай это моей журналистской чуйкой!

“В последний раз, когда я послушал твою журналистскую чуйку, мне пришлось сидеть взаперти с птицами! ”

– И ты теперь будешь припоминать мне это до старости?! Бедный несчастный, пару минут...

“ПЯТЬ ЧАСОВ! ”

... в коробке...

“ЖЕЛЕЗНОМ КОРОБЕ! ”

...с безобидными чайками...

“МЕРТВЫМИ ЧАЙКАМИ!!! ”

...Тоже мне изнеженная принцесса! – фыркнул Анжело.

Но Бэйн даже отдаленно не походил на принцессу, и потому, как обычно, пошел на поводу у блондина и теперь брел за ним к самой окраине города, все больше жалея о своем решении.

“Мне все это не нравится!”

– Не занудствуй, – лишь отмахнулся Анжело. – На этот раз мы ничего криминального не делаем.

“Конечно. Всего лишь собираемся проникнуть на закрытую территорию. Чепуха! ”

– Тебе ли об этом говорить?! Что ты прям, посмотрите на него, не хочет влезать на закрытую территорию. А можно спросить, почему? Ах да, это же не законно! Хотя погоди… Я что-то путаю, или ты, Марти, убил хренову тучу людей! Возможно, это тоже не совсем законно, как думаешь?! Конечно, не спорю, преступление такого рода не столь серьезное. То ли дело взлом. Но ты уж, дорогой мой, потерпи, чтоб тебя. Понимаю, совесть гложет. Но раз ты такой изнеженный киллер, не стоило вообще соваться в журналистику. Сидел бы себе на высотках, постреливал бы людей, щелкая семками, говно вопрос!

“Иногда я тебя ненавижу…”

– Надеюсь, большую часть времени? – Анжело даже бровью не повел, зля своим поведением Бэйна лишь еще больше.

«Когда-нибудь я тебя придушу!»

– Надеюсь, я буду при этом присутствовать?

Бэйн лишь скрипнул зубами. Перепалку с Анжело можно было продолжать вечно, вот только сейчас следовало сконцентрироваться на ином: впереди замаячила их непосредственная цель. Подобрав с земли камушек, оператор метнул его в забор, за которым расположилась городская ТЭС. Камушек, соприкоснувшись с сеткой рабица, заискрил, подтвердив подозрения оператора о том, что забор находится под напряжением. Благо парень был готов к подобному повороту событий. Выудив из кармана небольшой баллончик, он пару раз встряхнул его, после чего подошел вплотную к забору и распылил его содержимое на сетку, проведя пару метровых полос от земли вверх. Сетка покрылась белоснежным инеем.

– Это еще что такое? – удивился Анжело. Бэйн в ответ сунул баллончик журналисту почти под нос, дав возможность разглядеть серебристую надпись «ГРАФ».

– Мне это ни о чем не говорит, – фыркнул блондин. – Похоже на Азот.

«Лучше азота», – улыбнулся Бэйн, выуживая из прихваченного с собой рюкзака молоток с прорезиненной ручкой.

– Не выйдет же. Азот работает не так эффективно, как это показывают в кино, – продолжал упорствовать Анжело. Бэйн, не обратив на его комментарий внимания, ударил молотком по сетке и та рассыпалась, будто карточный домик.

«Я же сказал, что Это – лучше азота».

– ГРАФ, – выговорил оператор с трудом, поняв, что жестами здесь не обойтись, – Гетерогенная Реакция Азотной Формы – сильнее азота в восемь и шесть десятых раза. Военная разработка.

– Даже не хочу знать, где ты это раздобыл, – нахмурился Анжело. – Но интуиция подсказывает мне, что иметь такую штуку – также не совсем законно, – заметил он. Бэйн лишь тяжело вздохнул, поняв, что теперь Кьярэ не оставит его в покое, как минимум на неделю, поэтому вместо ответа, он пролез через забор вслед за юрким котом и протянул руку журналисту. Но тот не торопился на закрытую территорию. Сделав вид, что не заметил жест Бэйна, Анжело воззрился на здание, больше походившее на кусок луны, выглянувшей из-за горизонта. Именно в нем располагался вечный двигатель Майбурга, который оснащал энергией весь город. Кьярэ, как и большинство жителей города, будучи в юном возрасте, ходил сюда на школьную экскурсию. Журналист сейчас едва ли вспомнил бы и десятую часть того похода. Но в память парня отлично врезалось единственное воспоминание – это фиолетовое пламя, полыхающее внутри огромного двигателя, неожиданный холод, который оно источало, и покалывание в пальцах в момент, когда Анжело, вопреки запретам, коснулся нереально гладкой поверхности шарообразного основания двигателя, сверкающего фиолетовыми искрами.

“Эй! ” – Бэйн, пытаясь привлечь к себе внимание выпавшего из реальности Анжело, помотал рукой перед его глазами. Журналист вздрогнул, выныривая из застарелых воспоминаний и с недовольством уставился на оператора.

– Чего еще?

Бэйн вместо ответа вновь протянул Кьярэ руку. Блондин недовольно пробубнил себе под нос что-то про «Я и сам могу это сделать», пролез в дыру, ожидаемо зацепился капюшоном толстовки за замороженные края забора и в неловких попытках выпутаться естественно мгновенно поранил палец. Мартин лишь глаза закатил.

«Кто бы сомневался!» – простонал Бэйн, хватая Анжело за руку и ловя губами покалеченный указательный палец парня, на котором выступила капелька крови.

– Мне вот давно было интересно, – наблюдая за тем, как Бэйн заботливо зализывает его ранку, выдохнул Анжело.

“Что же?” – поднял Мартин глаза на журналиста.

– Неужели тебе было слабо признаться мне раньше? – пустил Кьяре словесную пулю в голову Бэйна. – Неужели ты Настолько боялся отказа? Людей ты убивать не боишься, а при мысли, что можешь быть отвергнутым, тут же становишься испуганным трусишкой?

Бэйн сделал вид, что провокация его не задела, хотя на мгновение в голове его и пронеслась предательская мысль взять да и откусить к херам палец блондина, чтобы лишний раз не возбухал. Вот только на Кьярэ это едва ли повлияло бы настолько, насколько Мартину этого хотелось. Поэтому пальцы Анжело остались целы.

Оператор, сохраняя остатки самообладания, поправил кепку, натянув козырек на глаза, а затем развернулся и зашагал в сторону ТЭС, так и не ответив на неудобный вопрос. Да и что он мог сказать? Да, он безумно боялся. Боялся, потому что впервые испытывал к кому-то настолько сильные чувства. Боялся, потому что если бы Анжело отказал, а после – между ними появилась бы тягучая неловкость и недосказанность, он бы этого не пережил. Боялся, что разрушит то немногое, что уже было между ними.

– Эй, не игнорируй меня! – говорят, что лучший способ разозлить человека, это не замечать его, тем самым поставив под сомнение само его существование. Мартин считал, что данная характеристика применима далеко не к каждому. Но на Анжело она действовала безотказно.

“Хочу и игнорирую”, – хмыкнул Бэйн, все еще чувствуя металлический вкус крови журналиста во рту.

– Не думай, что так легко... АЙ! ОЙ! Уй!

Анжело ринулся за ловким Мартином, демонстрируя чудеса нечеловеческой неуклюжести. Он умудрился споткнуться о куски забора, рассыпанные на земле, упасть на колени и практически изваляться в остатках сетки рабица, зацепившись за них рукавом толстовки, обеими штанинами и даже волосами.

– Марти-и-и! – завопил журналист дурным голосом, но на полуслове Бэйн зажал ему рот рукой.

“Тихо ты! Сдурел?!”

– Испугался, – не столько испуганно, сколько торжествующе сообщил журналист. С Анжело всегда так, уклоняясь от одной провокации, ты был обречен встрять в другую.

– Мрмяу? – кот, самый адекватный представитель трио, подбежал к Бэйну и начал тереться о его ноги, как бы говоря, что им следует поспешить. Хоть кто-то осознавал всю важность ситуации.

“Эта затея – сплошное безумие!” – продолжал мысленно ворчать Бэйн, освободив Анжело и теперь следуя за ним по пустырю.

– Может, поторопишься? Закрытая территория не подходит для легких прогулок с элементами любования природой, – все же пришлось оператору подать голос, ибо территория вокруг ТЭС освещалась слабо, и его жестикуляции рассмотреть было крайне тяжело. Для проникновения они выбрали самый темный и потому самый безопасный отрезок территории. Плюс этого заключался в том, что шанс попасться охране сводился к абсолютному нулю, минусом оставался тот факт, что Бэйн и Къярэ вообще ничего не видели, а фонарики включать было слишком опасно. Лишь кот, перепрыгивая с кочки на кочку, чувствовал себя в своей тарелке.

– Я стараюсь предотвратить возможную поломку ног, – пыхтя, пробормотал журналист, усиленно вглядываясь в кромешную темноту.

«О да. Знаю о твоих Стараниях не понаслышке…»

Чем ближе они подходили к главному зданию, тем меньше попадалось слепых пятен, в которых они могли скрыться. Последним убежищем послужила пустая цистерна, за которой Бэйн и Анжело спрятались от многочисленных камер слежения, коими было усыпано всё лунное здание.

– И что теперь? – вопросительно уставился Кьярэ на Бэйна.

“Ты Меня спрашиваешь? Напомню, что это твой план! ” – пожал оператор плечами.

– А ты и рад свалить всю ответственность на меня, да?! Я-то думал, как станешь моим парнем, все тягости мы будем делить пополам! – возмутился Анжело.

“Парнем?” – Бэйн многое бы сказал на это обвинение. Как минимум мог заметить, что и без статуса парня всегда разделял все тягости Анжело, причем далеко не поровну, а по-братски, на себя взваливая большую их часть. Но в это самое мгновение мысли его были заняты другим… Ему послышалось, или мгновение назад Кьярэ действительно назвал его своим парнем?!

– Чего уставился с таким видом, будто я открыл существование новой планеты? – поймав на себе пристальный взгляд Бэйна, смутился Анжело, кажется, поняв, что именно сказал. – Или думал, переспишь со мной, и всё останется так же? – с губ журналиста сорвался нервный смешок. – Ты, Марти, сотворил непоправимое, и теперь обязан взять на себя ответственность и нести ее до конца своей жизни! Искалечил и тело, и душу мою! Скажи спасибо, что не заставляю тебя выходить за меня замуж! Пока. Я еще не решил.

“Я готов!” – поспешно закивал Бэйн. Анжело даже вздрогнул от рвения оператора, но улыбнулся.

– В таком случае... Немедленно придумай, что нам делать дальше?!

Бэйн в ответ извлек из кармана стилет матери.

– Но без убийств, – поспешно добавил Кьярэ.

Бэйн со вздохом вернул стилет на место, а сам засучил рукава и хрустнул пальцами. Что ж, пришло время тряхнуть стариной!

– Ну и зачем ты это сделал?

В палате царила та особая тишина, с которой столкнуться было можно только в больнице: тягучая, сухая и ощутимо отдающая болезнью и смертью. Прерывали эту тишину разве что мученические стоны или писк работающей больничной аппаратуры.

В палате Кота тишину разрушал именно он – раздражающий монотонный звук, что с завидным постоянством то возникал из неоткуда, то нырял в никуда. Тихий повторяющийся писк Котом воспринимался как шуруп, который ему вкручивали прямо в затылок. Настырной головной болью, впрочем, как и многочисленными повреждениями всего тела, Кота наградил тот самый Шут, что вечно лыбился ему с маньячным блеском в глазах. Тот самый психопат, что прямо сейчас облокотился на спинку кровати в ногах Кота и задумчиво скреб пальцем свеженаложенный бинт на ноге пострадавшего.

– Так зачем? – повторил вопрос Кот через силу. Каждое слово давалось ему с большим трудом: грудная клетка была повреждена после сильнейшего взрыва, большинство ребер переломано, а потому больно было даже дышать, что уж говорить о большем.

– Кто знает, – улыбнулся Шут, явно довольный видом прикованного к постели Кота. – Может быть, просто так, – вздохнул он, – а может... – Шут на мгновение замолк и вперил взгляд непосредственно в Кота, – а может Шут не хочет повторения предательства.

– Я давно уже искупил…

– Ну-ну, – психопат и не думал слушать мужчину. – Предавший однажды, предаст вновь, – протянул маньяк.

– Тогда что ты здесь делаешь? Решил добить меня? – нервно выдохнул Кот. – Ты же знаешь, что этого не достаточно, чтобы расквитаться со мной.

– Конечно, Шут понимает, но кто сказал, что именно это – цель Шута? – хмыкнула фигура. – Все это было сделано с иной целью, – улыбнулся маньяк, огибая кровать Кота и усаживаясь у его изголовья.

– У меня нет ничего, что ты мог бы...

– Конечно же, есть. Нечто, что ты бы Шуту просто так не отдал.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Он не понимает! – Шут рассмеялся так, будто услышал хорошую шутку. – Он не понимает, слышите?! – обратился психопат к невидимой публике. – Всё ты понимаешь, глупая кошка, – с внезапной злостью выдохнул Шут, наклонившись к Коту совсем близко. – Шуту нужен твой правый глаз, – выговорил он, внезапно сотрясаясь всем телом. На мгновение Коту показалось, что маньяка сейчас вырвет прямо на его постель, но вместо этого Шут свернул губы в трубочку и между ними появился глаз. Абсолютно живой орган, даже будучи не на своем месте, взирал на мужчину изо рта психопата, явно чего-то ожидая. Только в этот момент Кот осознал, что Шут абсолютно серьезен.

– Нет, – встрепенулся мужчина. – Даже не думай! На кой черт?!

– А ты разве не догадываешься? – на губах маньяка вновь заиграла привычная улыбка, которая выглядела еще страшнее с зажатым между зубами глазом. Впрочем, он не мешал маньяку разговаривать в привычной пафосной манере.

– Это лишь теория! Никто не гарантирует, что…

– Взгляд того, кем все закончилось, – Шут вытащил изо рта глаз Тээки, – и взгляд того, с кого все началось, – фигура наклонилась к Коту и развратно облизнула его глаз, заставив мужчину вскрикнуть. – Шут уверен, это поможет.

– Не смей!

– Главное, не сопротивляйся. У Шута нет времени возиться с тобой. Шута зовет Король, Шуту стоит поторопиться.

– Я сказал, не смей! – выдохнул Кот, ощущая, как психопат впивается зубами в его глаз, после чего всю палату огласит болезненный вопль. Вот только никто не обратил на это внимания. Ведь больница была единственным местом, в котором криками боли удивить кого-либо было просто невозможно.

====== Глава 51: Грецкий орех и бомба ======

«…Будучи ТехноБогом Равновесия,

Ван Хон никогда не расставался с ТехноБожественными весами своими –

Фериминами.

День за днем,

Столетие за столетием,

Он взвешивал черепа из мира мертвых

И плоды с деревьев Сэнтовского сада,

И неотъемлемо чаши весов оставались на одном уровне.

Но в день, когда Май решила все изменить,

Равновесие впервые пошатнулось.

Плод Сэнтовского сада оказался куда тяжелее

Черепа из чертог мира мертвых.

И решил тогда Ван Хон подняться в ТехноБожественный сад

Впервые за столетия своего существования,

Дабы узнать причину разрушения равновесия

И вернуть мир на круги своя.

А пока его не было, Феримины оставались на мосту.

И Ван Хоп, ожидавший своего часа не один десяток лет,

Ступил на мост

И завладел весами…»

Отрывок из МетаБиблии, глава 95: «Ван Хон и Ван Хоп», отрывок 14: «Антиравновесие»

Запись 22

«– Приветствую! Я доктор Йокас Мун! И сегодня произошло невероятное! Мои теории и расчёты, посвящённые Икспро, наконец, оправдались! Мы смогли извлечь его из м...

– Мун, чёрт тебя дери! – к девушке подкатила брюнетка на стуле на колесиках. – Я же говорила тебе быть сдержанней в подаче информации! И опять ты за своё… Мне что необходимо участвовать в каждой записи, чтобы следить за тем, не сболтнешь ли ты лишнего?! Думаешь, мне больше нечем заняться? – удостоверилась Нина, помахивая стопкой документов.

– Зануда, – поморщилась блондинка. – Как же меня поймут, если я буду говорить шифровками?!

– Поверь мне, кому надо, те поймут.

– И вообще! Прекрати подслушивать!

– Я бы и рада, вот только мой рабочий стол НАПРОТИВ твоего.

– Это не оправдание!»

“Безумие, сука, какое-то...” – нахмурился Бэйн и мгновенно получил локтём под ребра.

– А у тебя был план получше? Что-то не припоминаю! – раздраженно прошипел Анжело, скрючившись в три погибли.

“В данном случае даже суицид был бы лучшим вариантом”, – не смог сдержать смешка оператор, за что получил еще один тычок локтём.

– Не помню, чтобы ты предложил даже это! – не мог угомониться журналист, сам явно находясь не в восторге от своей же идеи.

“Ты в курсе, сколько людей я убил? Или уже подзабыл? Уверен, что стоит продолжать втыкать в меня свои конечности?” – удостоверился Мартин, не веря, что пытается бравировать против журналиста тем, что с такой тщательностью скрывал от него годами.

– Марти, а ты в курсе, что при желании я достану из преисподней и саму Нэй?! – пыхтел Анжело, даже не думая начинать бояться.

Ситуация, тем временем, оставляла желать лучшего. Пробраться в здание привычным способом, коим журналист и оператор не раз незаконно проникали в другие помещения – по вентиляции или через окно – оказалось невозможным. Каждое отверстие могучего сооружения, включая миниатюрные водостоки, было закупорено сетками на электронных замках. Бэйн провозился над одним из них с полминуты, прежде чем удостоверился в том, что сделать он ничего не может. Тогда-то Анжело и увидел нечто, что подтолкнуло его на гениальную, как ему тогда показалось, идею. А увидел он большой грузовик, который как раз разгружали перед главным входом, занося содержимое кузова – огромные ящики – внутрь здания.

“Фортуна!” – подумал тогда Анжело.

“Мы в Аду!” – не сомневался журналист теперь. Но Бэйну он признаваться в этом не собирался. Вот еще! Чтобы этот чертов глупый киллер надулся от важности как индюк?! Кьярэ скорее отобедал бы месячным запасом туалетной бумаги, чем позволил бы ему это!

Но в ящике, в который они залезли, все-таки было весьма неудобно. Когда они с Бэйном и котом пусть и с трудом, но втиснулись между огромной деталью, которая предназначалась, очевидно, для вечного двигателя, они и предположить не могли, во что все это выльется. Парни-то были уверенны, что сковывающую тесноту можно чуть-чуть потерпеть. Пара минут и вы у цели, как ни в чем не бывало! Кто ж знал, что грузчики не собираются церемониться со своей нелегкой ношей. В результате, неудачливому трио представилась невероятная возможность почувствовать себя частью неубиваемого товара, который передвигали чуть ли не на пинках. Ящик, оказавшийся тяжелее остальных (оно и понятно), работники завода решили не тащить, а толкать. При этом «груз» несколько раз переворачивался. И если деталь, зафиксированная в ящике ремнями, положения своего почти не меняла, Анжело, Бэйн и Мурзик катались по импровизированному гробу, как шарики в пинболе. Сперва троица с тихими матами съехала к одному боку ящика, затем к другому, а после профилактической встряски неожиданные пленники деревянного саркофага и вовсе приняли фантастические позы. Лицом Анжело практически уткнулся Бэйну в пах, а одно из его колен уперлось оператору прямо в ухо. Кот же, стараясь не принимать участия в общей вакханалии, предпочел вцепиться Мартину в левое колено всеми четырьмя лапами. И сделал он это настолько цепко и ощутимо, что Бэйн последние несколько минут мысленно орал благим матом то от боли, то от злости, то от «Какого черта лицо Анжело так близко от моей ширинки?! Хоть бы не встал, хоть бы не встал… ХОТЬ БЫ НЕ ВСТАЛ!».

И при всем при этом завершающим аккордом становилось непосредственно содержимое ящика – деталь, что то и дело придавливала троицу то с одной стороны, то, резко, с другой, лишая их отдельные части тела способности шевелиться.

Ящик перетаскивали минут десять, за которые Бэйн успел придумать сорок способов крайне длинного убийства Анжело. Кьярэ за это время набросал заметки к своим будущим мемуарам, новую главу назвав не иначе как “Деревянный гроб или почему моя идея оказалась ожидаемо идиотской”. Парни рассчитывали, что выгрузив ящик, работники возьмутся за другие, и не ожидали, что после свинской разгрузки они еще и возьмутся за мгновенную распаковку.

«Фортуна… в жопе!» – мысленно взвыл Анжело, лишь удивляясь, насколько все пошло не по плану.

– Печать сломана. Опять водила по ящикам лазал. Интересно, что он надеется здесь отыскать?! Спирт? – послышалось по ту сторону крышки импровизированного гроба. Анжело напрягся больше прежнего, Бэйн же предусмотрительно высвободил из-под детали правую ногу. Ею он и угодил в голову первого работника, что заглянул в посылку. «Счастливчик» тихо охнув, тут же скрылся из виду. Второму мужчине повезло больше. Он не стал ходить вокруг да около, корчить из себя главного героя боевика или лезть на рожон. Грузчик предпочел тут же кинуться в бегство, заподозрив, что его сослуживец потерял сознание не от нечего делать. Благодаря своей предусмотрительности он успел отбежать от ящика на несколько метров, прежде чем нечто тяжёлое врезалось ему в затылок, сбило с ног и лишило сознания. Это Бэйн, неуклюже выбравшись из деревянного саркофага, схватил первое, что попались ему под руку – магнитную отвертку – и прицельно метнул ее в рабочего. Избавившись от ненужного свидетеля, оператор достаточно ловко (насколько позволяло расцарапанное левое колено) выпрыгнул из ящика, приготовившись, словно спартанец, биться не на жизнь, а на смерть с возможной армией суровых работяг. Но судьба решила, что и так достаточно повтыкала палок в колеса плана оператора и журналиста и ей пора остановиться, потому потенциальных противников Бэйн не обнаружил. Огромный склад с высоченными потолками, освещенный лишь тусклыми лампами, что висели на длинных тросах, был абсолютно пуст. Над каждым из осветителей, там, где благодаря треугольным плафонам, походившим на облезлые рупоры, свет не попадал, вились странные фиолетовые точки: то ли мушки, наглотавшиеся фиолетового пламени и каким-то чудом оставшиеся в живых, то ли сами всполохи пламени, осевшие на пылинки.

– Ты мевя в вувы пнув! – послышалось недовольное со стороны деревянного саркофага. Это журналист бубнил будто старая бабка, приложив руку ко рту.

“Скажи спасибо, что только туда… – подумал Бэйн, предусмотрительно отвернувшись от выкарабкивающегося из ящика журналиста, дабы тот не сумел считать с лица его мысли. – Скажи спасибо, что только пнул…» – чуть подумав, добавил он, невольно ухмыльнувшись. Сейчас это, конечно, было неуместно, но Мартин ничего не мог поделать с мгновенно разыгравшейся фантазией. Интересно, а сколько времени пройдет, прежде чем Анжело сделает ему…

– Мог бы и помочь! – прервал Анжело своими возмущениями быстро набирающие обороты фантазии оператора, таки выбравшись из ящика и стряхивая с головы опилки, которыми их «троянский конь» был набит для сохранности груза.

«Мог бы и вломить», – не сдержался раздосадованный Бэйн, выразительно приподняв одну бровь. Журналист лишь скуксил обиженную гримасу и набрал в легкие побольше воздуха, явно настроившись скандалить, но затем внезапно тихо выдохнул и к удивлению Бэйна выдал: