Текст книги "Телешоу «Научи меня любить» (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 71 страниц)

Бэйн понимал. Чем больше он слушал Анжело, тем больше сам начинал задаваться вопросами по поводу всего происходящего.

– И с чем же мы теперь остались, Бэйн. С технологиями, о которых ничего не знаем. С огнем, который убивает по антифизическим, как нам кажется, законам. С маньяком, который охотится за Найтаруссом Макком. С телешоу, игровые миры которого не являются виртуальной реальностью, но тогда что же это?! С небом, в котором зияет воронка, происхождение которой не может объяснить ни единый метеоролог. И знаешь, что мне говорит моё чутье? – Анжело наклонился к Бэйну совсем близко, чтобы проговорить ответ на самое ухо парня. – Третья волна – она совсем рядом. Ты меня понимаешь?

“Понимаю…”

– Когда ты окружен тайнами и видишь это, очень трудно перестать задавать вопросы. Все происходящее вокруг начинает подвергаться тобой сомнениям. И ты либо миришься с этим, либо копаешь. Я, Марти, выбрал второй вариант. Начал копать. Сперва я откопал трупы кошек, а потом и все остальное. Да, я начал задавать вопросы. Но не простые, а Правильные. Ты даже представить себе не можешь, какое значение имеет формулировка. Один неверно поставленный союз – и необходимый тебе ответ ускользнет сквозь пальцы, ты и не заметишь, – Анжело поднял руку и растопырил пальцы будто бы в доказательство своих слов. – Я научился этому, еще будучи ребенком. Задавать правильные вопросы. “Почему небо голубое?”, “Куда мисс Кэмбридж уходит каждую пятницу вместо того, чтобы преподавать нам литературу?”, “Кто такой мой загадочный молчаливый напарник?” – последний вопрос журналист почти прошептал. Бэйн вздрогнул и медленно перевел взгляд на пытливого парнишку.

– Я тебе покажу еще кое-что, – с нервной ухмылкой на губах парень в очередной раз нажал на кнопку пульта, и темную комнату осветили фиолетовые лазерные нити. Один из лазеров уперся прямо в голову Бэйна. Мартин оглянулся и сорвал статью, что висела прямо за ним. «Хладнокровное чудовище» – гласил броский заголовок.

«…ныне утром был убит уже третий руководитель финансового конгломерата Майбурга. Господина Дэйли застрелили в собственном офисе. Инцидент произошел в первой половине дня. Судя по всему, мужчину убили на глазах у маленького сына. И кто бы это ни совершил, каким бы хладнокровным чудовищем ни был...»

Мартин перестал читать, ощутив, как сердцебиение его подскакивает до ста пятидесяти ударов в минуту.

– Слушай, – голос Анжело звучал непривычно глухо. – В детстве в школе у нас была игра. Называлась она “правда или ложь”. Один говорит утверждение, а второй отвечает, правдиво ли оно или является ложью. Не хочешь сыграть?

«Нет...»

– Вот и чудно, – кивнул Анжело, забирая статью из рук Бэйна. – Этого мужчину убили по заказу. Правда или ложь?

Бэйн молчал.

– Все статьи, которые подсвечены в этой комнате фиолетовым лазером, относятся к убийствам, которые исполнил один и тот же киллер. Правда или ложь?

Бэйн молчал.

– Твоих родителей звали Марли и Тинбер Бэртингирэйн? Потомственные киллеры. Правда или ложь?

Бэйн слышал голос Анжело будто из-под толщи воды. В горле у него пересохло, голова начала кружиться, дыхание сбилось.

– Ты убил всех этих людей. Правда или ложь?

“Молчи, сынок, молчи…”

Бэйн вскочил с кресла, одним резким движением опрокинул на него Анжело, прижал парня к спинке, выхватил из кармана стилет матери и приставил его к горлу блондина. Все это он сделал настолько молниеносно, что журналист и слова сказать не успел.

Он знает. Он все знает. Его следует немедленно убрать. Сию же секунду. Но…

– Бэйн, – выдохнул Анжело, выглядя удивленным, но не испуганным. – Ты не убьешь меня, потому что любишь. Правда или ложь?

Бэртингирэйн глубоко вздохнул, сжал стилет сильнее прежнего и тихо выговорил:

– Правда…

====== Глава 45. Отдача ======

«…За то, что ТехноБог Парадокса Йипас

Чуть не уничтожил мироздание,

Решив подшутить над Аммасом,

ТехноБогом Времени,

Май решила уничтожить Йипса,

Растворить его в толще ТехноВселенной,

Стерев о нем любые упоминания.

И тогда Аммас заступился за Йипса:

– Сжалься, ТехноБогиня, – взмолился он.

– Прошу тебя, не наказывай его

Столь жестоко.

– Сжалиться? – удивилась Май. –

Но ведь он чуть не уничтожил тебя!

– Да, – согласился Аммас. – Но даже после этого

Он остается братом моим.

Ответственностью моею.

– Как знаешь, – чуть подумав, согласилась Май.

– Раз желаешь ты взять на себя ответственность

За действия его,

Так тому и быть.

И заключила Май Йипаса в песочные часы Аммаса

В самое его сердце.

На веки вечные…»

Цитата из потерянной МетоБиблии, глава 29: «МетоВойна», отрывок 13: «ТетоОтветственность»

Прошлое…

– Тебе надо запомнить одну простую истину, сынок: “Чем больше начальная скорость, масса снаряда и заряда и меньше масса орудия, тем энергия отдачи больше”. Никогда не забывай об этом, держа в руках какое-либо оружие.

– Не забуду, – киваешь ты, ловя каждое произносимое отцом слово.

– Также не забывай, что Отдача – понятие, применимое не только к оружию огнестрельному.

– А к какому же еще? – удивляешься ты. Это что-то новенькое.

– К людскому. Ты сам – оружие. И у тебя тоже есть отдача.

– Я не...

– Твоя отдача – твое прошлое. И она может настигнуть тебя в любое время. Я говорю тебе о мести. О воздаянии, если хочешь. Твоя мама не любит, когда я произношу данный термин, но, грубо говоря, мы с тобой, сынок, убийцы. Профессиональные. Потомственные. Вестники смерти. А смерть имеет привычку забирать к себе всех без исключений. Потому и мы не всегда убиваем тех, кто действительно заслуживает это. Кроме того, у каждого мертвеца, даже самого последнего подонка, за спиной дети, родственники, любовники, друзья. Среди них обязательно найдется тот, кто захочет достать тебя, чтобы возместить ущерб. Рано или поздно с этим обречен столкнуться каждый из нас. Столкнёшься и ты, будь уверен.

– Но... Если так рассуждать, как же мне строить семью? Что делать? Зная, что в любой прекрасный день за мной могут прийти?

– А как построили семью мы с твоей матерью? Все просто, сынок, – ухмыляется мужчина. – Найди себе в пару того, кто сможет за себя постоять. Найди того, чья отдача будет равноценна твоей.

Настоящее…

– И что вы здесь делаете, скажите на милость? – не отрывая взгляда от документов, которые Маслоу изучал, кажется, круглыми сутками семь дней в неделю, поинтересовался шеф подразделения ГОР. Вопрос он адресовал двум фигурам, что появились у его стола всего секунду назад. Сержу было не обязательно поднимать глаза и смотреть, кто пришел. Он давно научился определять каждого своего подопечного по характерным шарканьям, поступи и иным звуковым признакам, выдающим гостей.

– Мы слышали, весь ГОР на ушах после того, как Макка вернули в реальность, – торопливо заговорил Стэм.

– И?

– Якобы у Макка есть младший брат, за которым охотится Шут.

– И?

– Нам необходимо найти мальчишку раньше, чем это сделает маньяк! Каждый человек на счету! Так почему бы вам не позволить нам...

– Нам – это кому? – прервал яростную речь Стэма Маслоу, все же поднимая глаза и скучающе взирая на непревзойдённую парочку. – Хочешь сказать, что ГОР нуждается в калеке и дебиле?

– Я не калека! – возмутился Стэм.

– Я не дебил, – обиженно насупился Эгон.

– Верно, – кивнул Маслоу. – Йот не дебил. Ты лишь калека, если ты понимаешь, о чем я, – постучал мужчина пальцем по лбу. – А вот ты, Тараби... Ты у нас точно дебил – рваться на работу с подстреленным брюхом. Где это видано?! А что если рана раскроется в самый неподходящий момент?! Что ты сделаешь тогда с Шутом? Кишками своими забросаешь? Или дерьмом?

– Я не...

– И слушать ничего не желаю, – сказал, как отрезал Маслоу. – Разбегайтесь-ка по домам, детишки. Забирайтесь в постельки и сосите мамкины титьки, тупоголовые сосунки. А решение проблем оставьте взрослым.

– Вы хоть понимаете, с кем говорите?! – взбеленился Стэм. – Мне двадцать девять лет! Я давно уже не...

– Такое впечатление, что ты мне не возраст свой говоришь, а хвалишься длиной своего члена. А эта информация, поверь, мне не интересна, – фыркнул Маслоу. – Но вот что я скажу тебе, Мальчик: пока я руководитель ГОР, ни один подстреленный птенец к важной операции допущен не будет!

– Но...

– И никаких “Но”! – Маслоу казался непреклонным.

– Тук-тук, что за крик, а драки нет? – в кабинет заглянула растрепанная рыжая голова.

«Еще один придурок в группу идиотов…» – мысленно застонал Серж.

– Только вас мне для полного счастья и не хватало, – выговорил Маслоу вслух, надеясь, что на этом его гости закончатся. Но не тут-то было, вслед за ввалившимся в кабинет Дэем, будто тень, вошел Найтарусс Макк.

– Босс, мы тут слышали, вам народ нужен!

– Не нужен.

– Для важной операции! – будто не слыша, продолжал Брэнди.

– Нет.

– И вот я пришел, зная, что без меня вы ну никак не справитесь!

– Я сказал «Нет»!

– Не будьте врединой, Босс. Это же вопрос жизни и смерти! И не кого-нибудь, а ребенка! Мы тоже хотим участвовать в поиске брата Найта, – залебезил Дэй, находясь в тошнотворно хорошем расположении духа и излучая такие лучи счастья, что все окружающие невольно щурились и поспешно воротили носы.

“И чего он лыбится, скажите на милость?!” – раздраженно подумал Маслоу, разглядывая четверку придурков, видеть которых в своем кабинете ему хотелось меньше всего.

«И они будут стоять здесь до тех пор, пока я не позволю им участвовать в поисках…» – это было очевидно и по уверенному взгляду Стэма, и по серьезному выражению лица Эгона, и по настойчивости Бренди, и даже по хмурому виду Макка.

«И что вы прикажете мне делать?!»

– Хорошо, – поразмышляв еще немного, сдался мужчина. – Хотите помочь в поиске, помогайте. Но при одном условии, – усмехнулся он, вглядываясь в удивленные лица. – По отдельности я вас боевыми единицами не считаю: сорвавшийся представитель третьего поколения, раненый в живот, алкоголик и штатский – как понимаете, доверия вы мне не внушаете. Будем считать вас четверых – одним достойным членом ГОР. Согласны? – четверка недовольно переглянулась. – Значит, и работать вам придется вашей единой веселой компанией. Вас это устраивает? – четверка продолжала хранить молчание. – Да или нет? – внезапно рявкнул Маслоу на весь кабинет, заставив всех вздрогнуть.

– Да-а-а... – первый отреагировал Дэй.

– Без проблем, – согласился Эгон.

– Мне все равно, – честно ответил Найт.

– Замечательно, – процедил сквозь зубы Стэм.

– Прекрасно, – удовлетворенно кивнул Маслоу. – Осматривать придется территории двадцать первого этажа. Мальчишку усыновила семья из аристократов. Это единственное, что нам удалось узнать. Имен, естественно, нам не дали. Чертовы грёбаные законы о конфиденциальности. Зато наш несравненный Мик взял у Макка образец ДНК и сварганил одну из своих адских машин. Теперь мы можем сравнить его ДНК с ДНК любого ребенка и сразу определить, наша это цель или нет.

– Но, как понимаю, адская машина Мика у одной из поисковых групп. Он же не целый ящик таких машин нахреначил? – удостоверился Стэм.

– Правильно, Непревзойденный Анализатор – как назвал его создатель – один, а считывающие информацию устройства Мик соорудил из браслетов, которые мы обычно используем для моментального считывания отпечатков пальцев. Принцип тот же, только в случае с отпечатками данные мы отправляем в полицейский архив, где происходит сравнение и выдается результат. В нынешнем случае данные по ДНК будут отправляться в адскую машину Мика и там производить сравнение. На самом деле, это легкая часть нашей работы. А сложная заключается в том, что нам придётся искать ребенка почти вслепую. Никаких датчиков или рентгенов или подобной футуристической чуши. Единственное, что мы знаем о цели, ее возраст – семь лет. Логика подсказывает, что ребенок из аристократической семьи в этом возрасте должен посещать начальную школу. Мы составили список школ, а также набросали примерные внешние данные, опираясь на внешность Макка, все-таки мальчишка – его брат, и мы очень надеемся, что он на него похож. Впрочем, так как мы не знаем, кто его отец, трудно судить...

При упоминании отца объекта Макк побледнел, и Маслоу не оставил это без внимания, но говорить ничего не стал.

“Еще не время”, – подумал он, понимая, что и без того сумбурный поиск может превратиться в сущую катастрофу, если выплывут новые факты, заставлявшие Макка так бледнеть.

– Я разделил горовцев на группы по два-три человека и между ними распределил школы, которые следует проверить. Естественно, осталось большое количество территории, которую охватить мы не успели. Вот вам карта, – Маслоу протянул потрепанный сверток. – Возьмите северную часть. Браслет дам один на всех, чтобы не разбежались, как тараканы. А то я вас знаю, – усмехнулся мужчина, вручая драгоценный механизм Дэю. – Только прошу вас, парни, будьте более... гибкими, что ли. Это же дети. Не надо врываться в здание и орать, чтобы все шатены вставали в шеренги. Если из школ поступит хоть одна жалоба, никакой значок вас не спасет, вы меня поняли? – троица горовцев вяло закивала, тогда как Найт показательно поковырялся в ухе. – Не позорьте меня. Я на вас полагаюсь. И... Будьте осторожны.

Мгновение Анжело и Бэйн неотрывно смотрели друг на друга. Каждый выжидал, что будет дальше.

“Он знает. Никто не должен знать. Но он знает. Никто не… – вертелось в голове оператора. – Я больше не Бэртингирэйн. Но он знает. Я не убиваю людей. Я Мартин Бэйн – оператор ЖЕпр. Но он знает. Никто не должен знать. Никто. Но…»

Бэйн не мог убить Анжело. И об этом журналист тоже Знал, в связи с чем оператора раздирали противоречивые чувства. С одной стороны: внушаемая с детства предосторожность вопила о том, что от Анжело Кьярэ следует избавиться, и немедленно. Это в Бэйне говорил хладнокровный опытный убийца, который марал руки в крови женщин и детей.

С другой стороны: Бэйну стало в разы легче дышать. Он раньше никогда и не задумывался, насколько, оказывается, ему было тяжело скрывать от Анжело свое прошлое. Кроме того, на подсознательном уровне парень всегда рассматривал вероятность, при которой журналисту захочется узнать о Бэйне больше. Страх перед его реакцией, перед тем, что парень может не принять такой «отдачи», заставлял Мартина держаться от блондина на определенном расстоянии при всех его нежных чувствах к нему. Теперь клетка, в которую Бэйн загнал себя, чтобы уберечь Анжело, рассыпалась. И пришло облегчение. Это в Бэйне говорил друг Анжело Кьярэ, который прошел с ним и огонь, и воду.

И, наконец, с третьей стороны, Бэйн находился в панике. В панике от того, что Анжело знал не о его прошлом, не о его многочисленных грехах, но о его истинных чувствах к нему. Как давно? Как отнесся к этому? Можно ли его слова воспринимать как согласие на что-то большее, или это твердое «нет»? Данный вопрос настолько волновал мужчину, что он был готов на все, чтобы узнать ответ. И подтверждением его решимости стал хриплый голос, который разорвал тишину неожиданно даже для него самого. Голос Мартина, что раздался в оклеенной фотографиями и статьями комнате и будто застыл в сгущающейся вокруг оператора и журналиста атмосфере звоном в ушах. Это в Бэйне говорил влюбленный идиот.

«Он всё знает».

Бэйн силился собраться с мыслями и сказать еще хоть что-нибудь, но не мог выдавить из себя больше ни звука. Анжело, наблюдая за муками оператора, также не произносил ни слова. Он лишь продолжал исподлобья всматриваться Марти в глаза, будто бы чего-то ожидая.

«Он знает, что ты убийца, но смотрит на тебя без страха?..»

«Он читал статьи о каждом твоем задании, но не презирает тебя?..»

«Он смотрит на тебя будто бы с пониманием?..»

«Но чего же он ждет?»

В голову оператора не лезло ничего, кроме как единственного действа, казавшегося Бэйну слишком поспешным.

«Ты принимаешь желаемое за действительное».

«Его взгляд ничего не означает».

«Не означает, что он тоже...»

«Не означает, что ему хочется...»

«Не означает, что ты для него...»

Давно Бэйн не пребывал в таком смятении. Кажется, никогда. В комнате стало нестерпимо жарко. Мартин ощущал, как капли пота бегут у него по спине. Он все еще продолжал нависать над Анжело. Все еще держал стилет у его горла. Все еще думал убить его. Но в то же время… Бэйн сам не заметил, как наклонился к Кьяре настолько близко, что кончики их носов соприкоснулись.

«Нельзя этого делать…»

«Он знает».

«Нельзя…»

Но Анжело смотрел так внимательно, а границы между ними стерлись настолько внезапно, что контролировать себя Бэйну было невероятно тяжело. Блондин был так близко, не столько телесно, сколько эмоционально, что Бэйн ощущал их связь почти физически. Но чувствовал ли то же самое Анжело? Или единственное, что он ощущал, это лезвие ножа у горла.

«Такой беспомощный…»

«Полностью в твоей власти…»

Подобные мысли вскружили бы голову любому.

«Нельзя отказываться от возможно единственного шанса, так щедро подкинутого судьбой».

«Нельзя…»

«Но…»

После почти минутного ступора и молчаливой игры в гляделки, Бэйн медленно убрал стилет от шеи Анжело. Что делать дальше, он пока не придумал, и все его недоумение явно отражалось на лице, что Анжело весьма забавляло.

– Знаешь, – наконец-то проговорил журналист, нарочито растягивая слова. – У тебя красивый голос.

И тут Бэйн сорвался. Все эмоции, что он бережно хранил в себе столько лет, вырвались наружу. От профессионального хладнокровия не осталось и следа. Мартин резко вцепился свободной рукой парню в горло и с силой впился губами в его губы.

«Я люблю тебя!» – завертелось у него в голове.

«Я люблю тебя».

«Люблю тебя».

«Господи, как же я люблю тебя!»

«Ты хоть понимаешь, насколько сильно я тебя люблю?!»

Бэйн провел языком по плотно стиснутым зубам блондина, ожидая, когда тот поддастся, но Анжело не торопился отвечать на страстные поцелуи оператора. Получив «от ворот поворот», Бэйн хмуро отстранился от журналиста и взглянул ему в глаза с вызовом.

«Не играй со мной, – проговорил он одними губами, размахиваясь и со всего маха вонзая стилет в спинку кресла по самую рукоять в каком-то сантиметре от шеи Анжело. – Ты явно до конца не понимаешь, с кем связался».

– Еще как понимаю, – журналист выразительно облизнулся. – Передо мной убийца, – Бэйн напрягся, – оператор, – чуть расслабился, – мой друг, – вновь напрягся, – или не совсем.

«Тогда в чем дело?!» – в отчаянье всплеснул Мартин руками.

– Бэйн, ты же можешь говорить, так почему продолжаешь эти шарады? – ответил вопросом на вопрос Анжело. Бэйн рассвирепел больше прежнего, выудил стилет из кресла и в порыве чувств ударил в его спинку еще несколько раз.

“Ты издеваешься надо мной?!»

– Честно? Мне нравится тебя злить. Тебе очень идет злость. Она тебя преображает. Позволяет увидеть тебя настоящего за ярким цветом волос, кепкой и клетчатыми рубашками. Мне бы хотелось узнать, каким ты был до метаморфоз. Наверняка серьезным молодым человеком с конкретной целью в жизни? Или наоборот? – Анжело посмотрел на Бэйна так, будто увидел его впервые. – Нет, куда больше меня заботит другое – что заставило тебя преобразиться и куда исчезли твои родители? Ни единой статьи, ни единой зацепки я не нашел.

Бэйн нахмурился.

– Да, я понимаю, что они мертвы. И что эта тема для тебя болезненна. Но скажи честно, не сейчас, но когда-нибудь ты сможешь мне об этом рассказать? Понимаешь, для меня это очень важно, – испытующе уставился Анжело на Мартина. Парень задумавшись лишь на секунду, украдкой кивнул.

– Вот и хорошо, – выдохнул журналист с облегчением. – Что ж… Раз ты мне так доверяешь, у меня остается лишь один вопрос, на который я желаю услышать немедленный ответ, – проговорил он с ноткой угрозы.

«И какой же, скажи на милость?»

– Марти, объясни мне, как при такой профессии ты можешь быть таким ссыклом?

«Что?»

– Да-да, Марти, ты не ослышался. И нечего размахивать стилетом перед моим лицом. Засунь его себе знаешь куда? Сам догадаешься, – Анжело отчего-то злился, но Бэйн не мог понять причины, ведь оскорбили пока только его. – Я-то все надеялся, что после многолетней немоты ты потратишь свой голос на более стоящие слова, – заявил он нагло. – Все ждал, когда же ты соблаговолишь признаться мне в своих чувствах. Ты же сохнешь по мне не первый год! Сыкливая девчонка! – журналист в раздражении треснул Бэйна по плечу. – Почему самые важные слова произносить всегда приходится мне? Почему всю грязную работу делать надо мне?! Почему вся ответственность снова на мне?!

«Прости…»

– Мне не нужны мычания и взгляды побитой собаки! У тебя есть губы, чтобы… – Анжело не договорил, потому что оператор сгреб его в охапку, крепко обнял и вновь поцеловал парня.

– Да нет же! – возмутился Анжело больше прежнего, отталкивая Бэйна. – Я имел в виду слова! Если ты действительно сожалеешь, я хочу услышать это, а не увидеть!

– Я… сожалею, – оператор выговорил это настолько осторожно, будто боялся сказать что-то не то.

– О чем?

– О том, что не признавался тебе в…

– Нет-нет-нет… Это не то!

– Хорошо, что я должен сказать? – сдался Мартин.

– Скажи: «Мне жаль, что я сыкливая девка».

– Мне жаль, что я сыкливая девка, – пробормотал оператор.

– Громче.

– МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО Я СЫКЛИВАЯ ДЕВКА! – почти проорал Бэйн. – Доволен?

– Весьма.

– И что теперь?

– А вот теперь можешь меня поцеловать, – милостиво разрешил журналист, сам наклоняясь к оператору и ловя губами его нижнюю губу. Все это он проделал, неотрывно смотря Бэйну в глаза и не думая стесняться своих действий. Мартина же это весьма смутило, но лишь на мгновение. Низменные желания моментально завладели его мыслями, заставляя парня порывисто целовать журналиста, запуская руки под его футболку и касаясь его обнаженной кожи.

«Но ведь ты молчал не потому, что боялся услышать отказ…» – ненужные мысли пробились даже сквозь слепую страсть. Справедливые мысли. За время влюбленности в Анжело Бэйн пытался признаться ему в чувствах трижды, но сам же каждый раз останавливал себя.

«Да, то, что действительно тебя беспокоило, это отдача…» – именно. Мартин очень боялся, что журналист пострадает.

«Нашел Анжело, значит, найдут и другие…»

«Люди из прошлого…»

«Придут за твоей головой…»

«А если Он попадется под горячую руку? Уверен ли ты, что сможешь выдержать это вновь? Увидеть, как привязанного к стулу любимого человека кромсают тесаком?»

Фантазия мгновенно нарисовала описанную картину перед глазами оператора: обезображенный журналист в изодранной одежде, избитый, а, возможно, и изнасилованный, сидел бы перед Мартином с отрезанными фалангами пальцев и скулил бы от боли, а кто-то позади Бэйна кричал бы ему, что он должен признаться. Выдать клиента. Иначе мальчишке отрежут руку. Или ногу. Или выковырят глаза ложкой без анестезии.

«Но как бы я его ни любил, я никогда не опозорю фамилию семьи», – ужасающая мысль застала Бэйна врасплох.

«Я буду молчать под любыми пытками…»

Бэйн вздрогнул, внезапно прервал поцелуй и попятился от кресла.

– Что? В чем дело? – встрепенулся Анжело.

– Мы не можем.

– Чего не можем?

– Быть вместе.

– Шутишь? – Анжело, опешив, вскочил с кресла, мгновенно оказался напротив Бэйна, схватил его за грудки рубашки и силком заставил парня наклониться ближе к себе. – А ну повтори, что ты только что сказал?

– Пойми, моё прошлое не осталось бесследным. Ты и сам это знаешь. Рано или поздно…

– Ссыкло! – завопил журналист и что есть мочи влепил Бэйну душевную оплеуху.

«Ты сдурел?!» – охнул парень.

– Словами! Ты умеешь говорить!

– Ты сдурел?! – повторил свои мысли вслух Мартин.

– Это ты сдурел! – рассвирепел Анжело хуже прежнего. – Я тебя привел сюда, раскрыл практически все карты. Вот он я. Доверился тебе. А что же ты? Морду воротишь? Ах, мы не можем?! Ты не можешь!

– Со мной опасно, – выдохнул Бэйн, чувствуя себя дико при каждом произносимом слове.

– А со мной, думаешь, нет?! Не хочешь узнать, почему все это время у меня не было отношений? Почему я так шугался людей? Почему начал рассматривать тебя, как кандидата в свои любовники, лишь после того, как узнал, что ты убийца?

«Ты рассматривал меня в качестве кандидата в свои…»

– Рассказать? Хотя, знаешь, обойдешься! Я и так поделился слишком многим. А ты как последняя эгоистичная скотина подумал лишь о себе. Опасно с ним. Нельзя нам. А моё мнение тебя, получается, не интересует?

– Но ты не понимаешь!

– Конечно, не понимаю.

– Не представляешь масштаба проблемы!

– Куда уж мне представлять, ТехноБоже!

– Анжело!

– Марти!

Яростная перепалка закончилась очередным горячим поцелуем. Оба парня были слишком раздосадованы, разозлены, но при этом не менее возбуждены. Находиться рядом друг с другом после всего сказанного и при этом не прикасаться друг к другу им казалось почти невыносимым. Поэтому ссора то и дело прерывалась обжигающими, сносящими обоим парням крышу поцелуями.

Как долго Бэйн ждал этого момента? Сколько раз мечтал о поцелуях Анжело? Как часто грезил коснуться его, обладать им, чувствовать его. И все это стало реальностью слишком неожиданно, выбив почву из-под ног оператора.

…А поцелуи не прекращались. Глубокие, всепоглощающие, обжигающие, болезненные и приносящие удовольствие. Анжело казался таким хрупким, почти невесомым в объятьях Бэйна. Тем удивительней оказалось внезапно получить сильнейший удар под дых, который заставил Бэйна охнуть и согнуться пополам.

– Не здесь же, – выдохнул журналист, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – В этой комнате слишком много важной информации. Нельзя здесь делать Такое, – возмутился он, нервно облизывая покрасневшие от поцелуев губы. – Тем более... В моей квартире все еще есть спальня.

Пусть Винсу было и совсем немного лет, но он обладал одной потрясающей чертой характера, в которой нуждался каждый взрослый, но имели которую лишь избранные единицы. Винс был терпелив. Он терпеливо сносил нападки одноклассников, когда они в очередной раз подшучивали над тем, что он подкидыш – ни для кого не было тайной, что родители взяли его из приюта. Терпеливо выслушивал претензии учителей, которые придирались к нему, скорее всего по той же причине, что и одноклассники. Терпеливо принимал чрезмерную заботу от дотошной няни, которая, боясь что-то сделать не так, даже в жару наряжала его в теплые вещи, а на голову натягивала шапку. Терпеливо каждый раз ждал, когда же родители приедут за ним в школу. Иногда приходилось ждать пару минут, а в иной раз выходил и целый час. Но Винс терпел, потому что был терпелив.

Вместо того чтобы унывать по поводу очередного опоздания одного из родителей, Винс садился на скамейку у остановки и внимательно наблюдал за людьми. Все-таки, какие же они все интересные – эти люди. Такие друг на друга непохожие и уникальные! Некоторые походили на монстров из детского шоу, что крутили каждое утро. Например, нетрезвый мужчина, что спал у дерева всего в метре от остановки, был грязной копией Пряни – ленивого монстра, что почти всегда спал и разбудить которого можно было только пряником. Интересно, какой пряник смог бы разбудить этого мужчину. Наверное, алкогольный. А женщина с броским макияжем очень походила на Клони – печального клоуна-собаку, который постоянно декламировал грустные стихи о еде. Интересно, а эта женщина какие-нибудь стихи рассказывает? И если да, то о чем они?

– Смотри, вон тот старик похож на Господина Печеньку. Ты знаешь, кто такой Господин Печенька? – человек, что обратился к Винсу, заставил его вздрогнуть. Мальчик не заметил, как он подошел и сел на другой край лавочки. Складывалось впечатление, будто бы он появился из ниоткуда.

Родители строго-настрого запрещали Винсу разговаривать с незнакомцами, но этот человек почему-то внушал мальчику доверие. Быть может, всему виной были смешные яркие помпоны, которыми заканчивались длинные шутовские хвосты капюшона человека, быть может, приветливая широкая улыбка или яркие штаны и непринуждённый вид. Человек не казался опасным. К тому же он знал Господина Печеньку, а это взрослым было несвойственно.

– Похож, – согласился Винс, улыбнувшись.

– В этом мире еще очень много похожего, уж поверь, – усмехнулся человек. – Например, ты безумно похож на своего отца.

Винс вздрогнул. Конечно же, незнакомец наверняка говорил о папе, что вот-вот должен был приехать за ним. Но почему же появилось стойкое ощущение того, будто человек говорит совсем не о нем.

– Не очень похож. Папа блондин, – пугливо пробормотал Винс.

– Ты же знаешь, что Шут имел в виду, – фыркнула странная персона. – Кстати! Шут же не представился! Шут, – протянул он мальчику руку для пожатия. – А тебя зовут Винс, Шут знает, можешь себя не утруждать, – незнакомец схватил руку мальчика и начал яростно ее трясти. – Приятно познакомиться!

– Мне... Мне тоже, – пробормотал Винс, начиная тревожиться. Когда же приедет папа?

– Так вот, Винс. Родители от тебя твоего происхождения никогда не скрывали, так что, даже будучи таким маленьким, ты прекрасно знаешь, что они тебе вовсе не родители!

– Не важно, кто помог мне появиться на свет, важно то, кто заботится обо мне. Так говорит мама, – пробормотал Винс неуверенно.

– Ах, мама... – протянул незнакомец. – Твои родители, конечно, правы, но... В них нет той благородности, которая присутствовала в твоих настоящих родителях. Которая присутствует в тебе, – проговорил незнакомец, наклоняясь к мальчику ближе. – Королевскую кровь не спрятать от шутовских глаз, – прошептал он на самое ухо мальчику. Винс вздрогнул и невольно отшатнулся от все менее притягательной фигуры.

– Но не беспокойтесь, мой маленький красный Король, – прошептал незнакомец, поглаживая мальчика по каштановым волосам. – Шут не причинит вам вреда. Только немного повеселит. Вы же любите веселье, мой Король?

Человек стоял в каких-то пятидесяти метрах от остановки, на которой сидел маленький мальчик и странная фигура в толстовке с шутовским капюшоном.

– Вы были правы, – выдохнул он в миниатюрный микрофон. – Шут привел нас к мальчишке. Да, я понял. Да, продолжаю преследование. Да, я прекрасно осознаю всю ответственность. Вас понял.

– Соберись, тряпка! Нехер паниковать! Задвинуть такую речь, а затем пойти на попятную? Ну уж нет! – бормотал Анжело, вцепившись пальцами в край раковины и исподлобья взирая на бледное отражение. Минуту назад он громогласно сообщил Бэйну, что ему надо отлить, и скрылся в ванной комнате, дабы не демонстрировать Мартину, насколько он на самом деле нервничает. – Ох, ты, Анжело, и дур-р-рак, – бубнил он. – О чем ты думал? О чем, я тебя спрашиваю, ты думал?!

– Но я хочу секса…

– Но Бэйн прав! Вам нельзя быть вместе! Не сейчас!

– НО Я ХОЧУ СЕКСА!

– Сталкер наверняка где-то рядом! Следит за тобой, идиотина! Ты же обещал себе, что не совершишь ничего подобного, пока не разберешься со своей Проблемой!