Текст книги "Bittersweet (СИ)"
Автор книги: Dita von Lanz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 53 страниц)
Портрет предыдущего кандидата у Ромуальда интереса не вызывал. Больше отвращения. Он не любил жеманных трансов, хотя не отрицал, что некоторые из них способны прекрасно входить в образ, перевоплощаясь в женщин. Наверное… Нет, точно были люди, находившие в этом местечковом театре «Кабуки» своё очарование, но Ромуальд к любителям экзотики не относился. При его невысоких запросах не обязательно было гнаться за мальчиками, переодетыми девочками. Появись у него потребность во внимании женщины, он бы себе именно её и нашёл. Но с парнями в женском платье разговаривать нормально не получалось, поскольку образ выходил не слишком органичным. Желая стать женщиной, переодетый юноша всё равно оставался представителем своего пола. Это не возбуждало. Ромуальд не мог, конечно, поручиться за многих, но за себя – вполне. А о чужом мнении его никто и не спрашивал.
Челси могла рискнуть и сделать ставку на подобного юношу, только ради того, чтобы довести брата до бешенства ещё на стадии знакомства, но здесь был ряд нюансов. Во-первых, Челси сама не питала искренних симпатий к подобным типажам, во-вторых, жеманное существо не вписывалось в концепцию мюзикла. Простая история о дружбе, и некто пригламуренный в главной роли? Сочетание несочетаемого бывает интересным, несомненно, но здесь оно отдавало неприкрытым, а нарочно выставляемым на всеобщее обозрение непрофессионализмом. Челси, бившаяся как львица, за свою репутацию, не могла позволить запятнать её столь нелогичным выбором.
Пока другие продюсеры и артисты боролись между собой, стараясь удивить публику обнажением, эпатажем и многочисленными спецэффектами, работники «Эган Медиа-групп» делали ставку на вечные ценности и планировали показать простую жизненную историю о дружбе, любви, предательстве и прочих человеческих качествах, приправив это музыкой одного из любимцев публики. Талантливого, да, пусть Ромуальд и не желал признавать данный факт.
Отталкиваясь от изначально заданных критериев, следовало рисовать в воображении образ своего партнёра по сцене. Представлять, каким он будет в реальности. Судя по тому, что Челси взялась натаскивать его, особого профессионализма там не наблюдается. Начинающий, возможно, юный. Не школьник, разумеется, но младше Челси. Ему, Ромуальду, сверстник или младше на пару лет. Наверное, полностью соответствует запросам продюсеров, в роль вписывается идеально. Свой в доску, не приторный, но обаятельный. Язык, вероятно, хорошо подвешен и при необходимости способен, образно говоря, превращаться в бритву, чтобы осаживать зарвавшихся соперников. Даже интересно, правильными оказались предположения или по всем пунктам – мимо?
«Посмотришь – узнаешь», – заверил себя Ромуальд, вытаскивая из шкафа синюю рубашку.
По цвету она отлично гармонировала с его глазами, да и вообще смотрелась неплохо. И пусть он не ставил перед собой цели – произвести впечатление на коллегу, желание покрасоваться дало о себе знать.
Независимо от того, каким окажется неизвестный пока противник, Ромуальду хотелось обставить его, превзойти во всём. Даже в такой малости, как внешний вид. Поймав себя на такой мысли, тут же решил внести поправку. Для актёра внешность была достаточно важна. Талант талантом, но лицом торговать тоже нужно уметь. Из всей науки сам Ромуальд пока только эту часть освоил в совершенстве, остальную следовало подтянуть, чтобы не оказаться в пролёте.
Наверное, не стоило в своё время отказываться от предложения сестры. Сейчас мог бы похвастать тем, что его уровень вокального мастерства ни в чём не уступает тому, которым отличается протеже Челси. Одна школа, одна техника. Но что теперь жалеть? Что было, то было. Не стоит ворошить прошлое, лучше сосредоточиться на настоящем.
Было бы занятно узнать, насколько юноша толерантен к меньшинствам? Может, особо воевать не придётся? Достаточно только намекнуть на свою не совсем традиционную ориентацию, как напарник откажется от роли, и даже желание прославиться не удержит его на месте. Почему нет? Случаи бывают разные. Иногда и меньшее признание рушит уверенность в необходимости совершения тех или иных действий.
– Как много мне предстоит сегодня узнать, – протянул Ромуальд, застёгивая пуговицы на манжетах.
На тот момент, даже подумать не мог, что узнать ему предстоит гораздо больше, чем он способен предположить. И уж точно не знал, что в потенциальном сопернике Джулиана узнает «маленькую блондинистую сучку» из клуба, потому продолжал собираться на встречу в хорошем настроении, переключившись на время со своих повседневных проблем на развлечения, возникшие в перспективе. Развлечение за счёт попыток убрать с дороги неугодного человека.
Правда… Что может быть веселее?
========== 9. ==========
Soundtrack: Arch Enemy – You will know my name
– Ты будешь присутствовать на этой встрече? – поинтересовался Илайя, внимательно наблюдая за действиями Челси.
Она только закончила разговаривать по телефону с родственником и теперь внимательно разглядывала экран своего сенсора, бесцельно проводя по нему пальцем, словно сомневалась в правильности озвученных слов. Но и, правда, сомневалась, потому что, в отличие от большинства других деловых разговоров они не были продуманы, одобрены и утверждены заранее. Чистая импровизация, действие под влиянием момента, не более того. Конечно, она готовилась к противостоянию, понимая, что родственник не упустит роскошного случая и великолепной возможности – ударить побольнее и помотать ей нервы, но временами всё-таки осаживала себя и надеялась на чужое благоразумие. Практика показывала, что чаяния напрасны, а Ромуальд остаётся верен себе. Время идёт, Ромео придерживается той линии поведения, что выбрал много лет назад, да так и не отказался от неё, продолжая верить в целесообразность существования на грани боевых действий. Сегодняшнее его заявление подтвердило то, что было известно заранее. Что ж… Раз отговорить его нереально, придётся смириться и наблюдать за тем, какие гадости успели прийти в эту светлую голову. Челси готова была заявить во всеуслышание, что их там накопилось огромное количество.
Оторвавшись от созерцания царапин на защитной плёнке, Челси посмотрела в сторону Илайи, улыбнулась ему, стараясь не демонстрировать некоторую долю нервозности, рвавшейся наружу.
– Не думаю, что вам для знакомства необходим посредник.
– Мне стоит готовиться к тому, что на меня с порога вывернут ведро с помоями?
– Вот этого сказать не могу.
– Однако выглядишь не лучшим образом. Что он сказал?
– Что будет выживать тебя из состава.
– Это не новость, – хмыкнул Илайя, чуть повернув голову и выглянув на улицу.
– У меня иногда просыпается вера в благоразумие Ромуальда, но стоит только поговорить с ним, как она стремительно угасает. Я не считаю, что вправе вмешиваться в его жизнь, поскольку он взрослый мальчик… Не мальчик, а молодой мужчина. У него есть голова на плечах. И мозги тоже есть, жаль только, что энергию в мирное русло он направлять не желает. Джулиан то, Джулиан это… Мне надоело это ещё в тот период, когда у них всё было нормально, и о перспективах с психиатрической клиникой речи не шло. Потом положение осложнилось, теперь достигло кульминации, и я не представляю, какой будет развязка, – она тяжело вздохнула. – Извини.
– За что?
– За то, что вывалила на тебя ворох ненужной информации.
– Ничего, я привык. Продавец в секс-шопе, на самом деле, довольно занимательная должность, которая совмещает в себе такие профессии, как психолог и сексопатолог. Временами там приходится выслушивать гораздо более откровенные истории, при этом слушать внимательно. Если ещё и совет сумеешь дать, то вообще прекрасно. Тебя будут холить, лелеять и обожать.
– Обратная сторона сомнительного бизнеса, – хмыкнула Челси, потянувшись к бутылке с водой и наливая себе почти полный стакан.
– Не сомнительнее торговли телом.
– Твоя правда.
Она отсалютовала Илайе стаканом и выпила содержимое за пару больших глотков. Илайя вновь улыбнулся наставнице и, попрощавшись, покинул кабинет.
Поведение Челси до сих пор продолжало ставить его в тупик, несмотря на то, что она вроде бы неоднократно делилась своими мотивами и не скрывала, чем руководствовалась в поступках. Изначально решила строить отношения на доверии, понимая, что в противном случае ничего толкового из их тандема не получится. Илайя постоянно будет пребывать в напряжении, отчаянно гадая, что заставило известного продюсера посмотреть в его сторону, а когда ему на уши будут вешать тонны лапши, только сильнее утвердится в подозрениях, что за возможность прославиться с него рано или поздно сдерут шкуру. Он внимательно изучал предложенный контракт и не пожалел времени на консультацию со знакомым юристом, хотелось быть уверенным, что его не обводят вокруг пальца, а действительно предлагают изменить жизнь, взлетев по лестнице наверх без особых усилий.
То есть…
Усилия как раз приходилось прикладывать и немало. Его вокальные данные, в целом, запросы Челси удовлетворили. Она отметила должный уровень эмоциональности, выписала на лист обнаруженные плюсы, подчеркнув их жирной чертой. На другой лист выписала минусы, которые подчеркнула дважды, заметив, что собирается этот список уничтожить. Илайе предстоит работать над собой, постоянно, не отступая ни на шаг. Для начала нужно научиться правильно дышать, чтобы вдохи и выдохи не прорывались рвано во время исполнения тех или иных композиций, чтобы всё было гармонично и правильно. Профессионально. Нужно работать над эмоциональной окраской голоса и не тушеваться, если что-то идёт не так. Научиться петь громко, чётко и выразительно, а не начиная за здравие и заканчивая за упокой.
Вместе с тем, она сказала, что нагружать артиста в самом начале – это всё равно, что подписывать ему смертный приговор. Связки, не привыкшие к активной работе, могут не выдержать и вместо чётко поставленного голоса можно добиться обратного эффекта, сделав подопечного безголосым.
Нагрузка, от малого к большому. Не иначе, потому что в противном случае план действительно провалится уже сейчас, сломав тайное оружие на стадии планирования. Одни только хрипы вместо ласкающего и услаждающего слух баритона.
Челси неоднократно повторяла, что он талантлив, практически всё схватывает на лету. Ещё немного, и она сама отправится просить автограф.
– Ты преувеличиваешь, – говорил он.
– Пытаюсь стимулировать твою работоспособность, – отвечала она.
Не сказать, что лгала. На самом деле, старалась. И первые успехи окрыляли. Первые робкие шаги, сменяющиеся постепенной уверенностью, что через несколько месяцев работа над голосом даёт о себе знать. Если в самом начале Илайя сомневался, что его вокальные данные реально вытянуть на новый уровень, то теперь приходилось признавать ошибочность былых суждений.
Челси старалась пробудить в нём индивидуальность, постоянно напоминая, что копирование той или иной манеры исполнения, характерной для определённого музыканта, не способно раскрыть возможности, заложенные изначально. Подражая, он станет не самодостаточной личностью, а бледной копией.
Сколько однотипных групп пытается пробиться на сцену? Многие ли из них добились успеха? Многие сумели его закрепить и удержать? Однообразие приедается, всегда хочется чего-то нового. Если есть на завтрак, обед и ужин один и тот же продукт, произойдёт пресыщение, как вариант, до аллергии рукой подать. А когда царит разнообразие в рационе… Всегда можно сделать выбор и подобрать то, чего захочет душа. К музыке это тоже относится, не правда ли?
Да, разумеется, относится. Сегодня ты рыдаешь под мелодичный поп, завтра надеваешь кожаную куртку, красишь ногти чёрным лаком и показываешь судьбе средний палец под грохочущий рок, метал или индастриал. Проходит неделя, и ты, чинно сложив перед собой руки, погружаешься в оперу или представляешь себя посетителем тематического клуба, где играют джаз. На каждый жанр найдутся любители. И было бы до невозможности скучно, стань музыка однообразной, а голоса исполнителей одинаковыми.
Период адаптации к новым условиям жизни не затянулся на длительное время. Илайя довольно быстро понял, чего от него ждут и постарался сделать всё так, чтобы желания придираться к выполненной работе не возникало. Как ни странно, особых конфликтов с наставницей у него на почве профессиональных вопросов не возникало, да и вообще… Они прекрасно ладили между собой.
Поскольку Челси предпочитала преподавательской деятельностью заниматься в комфортных для себя условиях, через небольшой промежуток времени Илайя оказался в пределах дома семейства Эган и свёл с ними знакомство. Родители Челси и её муж отнеслись к его появлению с пониманием, а отношения сложились не натянутые, а вполне… Не дружеские, конечно, но приятельские точно. Это удивляло, но почему-то воодушевляло.
Челси не упустила возможности заметить, что это знак. Если с ней и остальными членами семьи он быстро нашёл общий язык, то с Ромуальдом будет пребывать в состоянии перманентной войны. Так бывает всегда. Тот, кто приходится по нраву Ромуальду, обычно не нравится всей семье. Те, с кем приятельствуют члены семьи, напоминают кость в глотке в представлении Ромуальда. Странная закономерность, ставшая практически нерушимой традицией. К подобному положению вещей все привыкли и закрывают на происходящее глаза.
Впрочем, Илайя изначально не был настроен на дружбу с братом Челси. Она ведь не стала скрывать правду, всячески ограждая от информации о реальной расстановке сил, поведала без промедления о мечтах и планах Ромуальда относительно этой второй мужской роли. На время новое знание повергло Илайю в шок, поскольку он никак не мог отделаться от призрака постороннего человека. Мысленно вычёркивал себя из состава, вписывал туда Джулиана. Приходил к выводу, что так даже правильнее, и профессионал – бывший – впишется в актёрско-певческий состав лучше дилетанта, который в школьные годы помечтать о подобном не смел. То есть… Он и не мечтал, потому что не считал сферу развлечений чем-то достойным. Оттого сильнее удивлялся, вспоминая момент своего согласия с озвученными условиями.
На что пошёл?
Чего добьётся?
Постепенно картины из расплывчатых становились всё более определёнными, приобретали очертания и позволяли расставить приоритеты. Понять, к чему приложить больше усилий, а над чем пока работу можно приостановить. Процесс постановки и шлифования голоса шёл полным ходом. Это, что касается профессионального направления.
Когда дело касалось личностных взаимоотношений с другими актёрами мюзикла, Илайя оказывался в тупике, перед огромной, раз в пять выше его роста кирпичной стеной. Ни единого выступа, ни единого скола, только идеальное полотно, по которому можно до бесконечности проводить ладонями, изредка закусывая губы, когда цементная крошка оцарапает кожу. Можно двигаться вдоль, но есть подозрение, что там окажутся идентичные стены, а пока он будет метаться, последнюю сторону успеют застроить в экстренном порядке. Тогда из каменного мешка он уже не выберется.
Вообще-то, в заявлении, гласившем, что всё складывается отвратительно, содержалась порядочная порция преувеличения. С актрисами состава Челси Илайю познакомила, и нельзя сказать, что всё прошло отвратительно. Девушки были милы, охотно шли на контакт. Оказались не слишком навязчивыми и невыносимо разговорчивыми, не пытались стрелять глазками, а к процессу знакомства с будущим партнёром по сцене относились ровно так, как следовало относиться каждому. Профессионально. Слово, ставшее постоянным гостем в лексиконе Илайи, отскакивало от зубов, даже если об этом спросят глубокой ночью. Отношения с партнёрами по сцене следует удерживать в рамках профессионализма, не переходя тонкие грани, приближающие на шаг к любви или ненависти. Любовь к работе на первом месте, а все остальные страсти должны оставаться за пределами вымышленного мира. Сам вымышленный мир должен стать реальным во время репетиций и во время самого мюзикла. Основной состав, который должен вытащить на себе постановку. Который со временем, если премьера не провалится, получит статус золотого. Лицо этой самой постановки. Несколько лиц. И его – одно из них.
– Не представляю, как буду с ним соседствовать в пределах одной сцены, – признался как-то Илайя, заканчивая очередной урок с Челси и собираясь домой.
– Думаю, ты справишься, – заверила его госпожа продюсер, но особой ясности не внесла.
По правде сказать, особых наставлений Илайя и не ждал, поскольку со стороны это выглядело не как забота о хорошей жизни соседа, а как откровенное лицемерие. Сначала поставить перед фактом, потом начать натаскивать и обучать искусству ведения холодной войны. Не откровенное противостояние, а гадости, совершённые исподтишка. Каждому, кто хотя бы иногда раскидывает мозгами, понятно: добром это не закончится, рано или поздно противостояние из скрытого станет открытым, правда вылезет наружу, личности истинных враждующих потеряют статус инкогнито. А марионетка узнает, что её использовали в корыстных целях на протяжении длительного времени.
Челси не предлагала собственных методов и тактик ведения борьбы. Она лишь ввела Илайю в курс дела. И, говоря откровенно, заключила с ним взаимовыгодное соглашение. Она дарит мальчику с улицы роль, а он принимает на себя удар. Притом, об ударе предупреждён заранее. Если бы испугался… Всегда есть возможность ответить отказом, он этот шанс упустил, а то и не рассматривал вовсе. Нельзя сказать, что решение получилось спонтанным.
Пока Илайя думал, что карточка исчезла, его размышления успели неоднократно покрутиться вокруг слов Челси. Он всё тщательно взвешивал, напоминал себе, что ничто не даётся даром, платить рано или поздно придётся, но как только нашёл заветный прямоугольник, моментально набрал номер и позвонил.
Сказать, что Челси слёзно умоляла и говорила, что только его видит в данной роли? Нет. Не говорила. Или угрожала пистолетом, заставляя принимать условия, обрисованные в кратком ознакомительном рассказе? Тоже нет. Её дело – предложить. Остальное – на его совести.
Каков он, этот Ромуальд? Этот вопрос частенько вертелся на кончике языка, но Илайя старался обуздывать любопытство и не лезть туда, куда не следовало. В конце концов, у разных людей восприятие одного и того же человека может оказаться полярно разным. Ему предписывалось самостоятельно составить портрет чужой личности.
Конечный итог не был предопределён заранее, потому мог оказаться любым. Единственное, что Илайя знал наверняка: Ромуальд ему не понравится, общего языка они не найдут.
Желая составить хотя бы общее мнение, Илайя пытался сосредоточиться на изучении личности человека, близкого Ромуальду. Джулиан Ормонт. Кто же ещё? Илайя старался абстрагироваться от своих познаний, воспринимать обоих нейтрально, забыть о соперничестве в борьбе за роль и воспринимать Джулиана в качестве рядового человека, с которым довелось столкнуться. Получалось с переменным успехом.
Иногда он мог отпустить излишнее количество отторжения, сводя всё именно до нейтралитета, но иногда понимал, что не может отделаться от мыслей о соперничестве. О том, что его жаждут сместить, выкинуть из мюзикла. А всё почему?
Потому что Ромуальд распределил роли, позабыв посоветоваться с остальными его создателями.
Уверенность в собственной победе тоже не была постоянным явлением. Иногда Илайя приходил к выводу, что легко обойдёт конкурента. Иногда ловил себя на мысли, что в борьбе опыта и невинности последняя проиграет с позорным отставанием. Как только Джулиан соизволит появиться перед продюсерами и скажет, что хочет попытать свои силы, дублёра отправят в далекие дали. Джулиан улыбнётся, продемонстрировав голливудскую улыбку, помашет неудачливому сопернику на прощание и даст понять, что бой окончен, дальнейшее противостояние бессмысленно. Наверное, в интервью начнёт рассказывать о нелёгком сражении, о таланте соперника и долгой борьбе, где победить должен был один из сильнейших, а в финале схлестнулись достойнейшие претенденты. Иначе просто быть не может. Джулиан ведь раньше красовался перед камерами, сможет повторить это и сейчас. Или Ромуальд всё сделает за него. За счёт чужого состояния они только пропиарятся круче, чем прежде. Налёт скандальности сделает своё дело, и премьеру все будут ожидать с особым трепетом.
Друзья на сцене, друзья в жизни.
Один не бросил другого в трудный период жизни и продолжает поддерживать сейчас, когда все остальные решили, что Джулиан больше не сделает никакого вклада в развитие искусства. Он их обманет и преподнесёт сюрприз в виде шедевральной постановки нового сезона со своим участием. Трогательная жизненная ситуация умилит зрителей, и они нескончаемым потоком повалят за билетами, только бы увидеть, насколько органичным получится этот тандем давних приятелей.
Илайя чувствовал себя лишним, да таким и был, если смотреть на ситуацию с точки зрения Ромуальда, жаждавшего торжества справедливости и помощи со стороны обитателей бесчувственного мира.
Указать на дверь, пусть возвращается на улицу. Туда, откуда пришёл. Туда, где ему самое место. Жизнь – не сказка, здесь вовремя не появляются добрые феи, не превращают драный фартук и старое платье в бальный наряд, а принцы не женятся на Золушках. Могут трахнуть пару раз для развлечения, а потом поскакать обратно в замок к своей принцессе.
Ромео и Джульетта.
Ромуальд и Джулиан.
Какая прелесть.
Илайя усмехнулся, вспомнив о парочке с удивительно каноничными именами. Интересно, как часто им говорят о невероятном сочетании имён? Наверное, постоянно. Люди любят цепляться к очевидному, а потом блистать остроумием, считая, что до них никто так сделать не додумался. Их зачастую настигает разочарование…
Размышляя о нелегкой судьбе человека с именем, которое наталкивает на мысли о книжных героях, Илайя сбежал вниз по лестнице, прошёл мимо знакомых охранников, продолжавших каждый раз интересоваться наличием у него документов и пропуска. Илайя был склонен думать, что над ним так издеваются, а не память на лица настолько короткая, что имя и внешность парня, наведывающегося в студию почти каждый день, до сих пор не запомнили.
Было бы забавно, возьми Ромуальд на заметку подобную тактику. Подниматься вместе на сцену во время репетиции, наблюдать за переменами в лице напарника, отмечать презрительно поджатые губы, чуть прищуренные глаза и слышать одну и ту же фразу: «Кто это такой?». Кратковременная амнезия, прелестный способ убить симпатию у человека, который тебе, по определению, неприятен.
Путь Илайи лежал в сторону местного кафетерия, расположенного на первом этаже. Челси на встречу идти отказалась, сказав, что своим присутствием зарождению приятельских отношений не поспособствует, а при определённом стечении обстоятельств только усугубит положение. Ромуальд в её присутствии будет вести себя вызывающе, откровенно хамить и всячески провоцировать скандал. Агрессия его окажется направленной в сторону сестры, что вряд ли поможет изучить противника. Потому-то Челси взяла на себя роль посредника, позвала брата на встречу, назвала место, а сама осталась сидеть в кабинете.
Взяв колу со льдом, Илайя устроился у окна, чтобы иметь хороший обзор на стоянку. Сейчас она выглядела идеально, и не скажешь, что несколько месяцев назад здесь прогремел взрыв. Пострадали машины, немного – строение… Реконструкция заняла меньше времени, чем планировалось, здание «Эган Медиа-групп» старалось держать марку. Оно не могло позволить себе затягивать с ремонтными работами.
Поскольку личное знакомство значилось в категории грядущих перспектив, Илайя выдвигал многочисленные теории, связанные с именем Ромуальда. И был уверен, что золотой мальчик появится здесь с помпой и размахом, вполне возможно, что ради такого случая, подгоняемый желанием произвести впечатление, выберет машину, стоящую баснословных денег, на которую вполне хватит бюджета сына известного продюсера, но которой точно не будет у начинающего артиста. Ромуальд ожиданий, возложенных на него, не оправдал. Машина его была, конечно, достаточно дорогой, но явно – не коллекционная модель, на которую объявляют охоту миллионеры, желающие продемонстрировать своё благосостояние. Чёрная «Infinity» могла бы остаться незамеченной, а вот её владелец…
Илайя смотрел на своего предполагаемого партнёра по сцене и мысленно прикидывал, стоит озаботиться заказом пышных похорон или стоит повременить с этим делом? Конечно, блондин в синей рубашке и чёрной куртке мог оказаться кем угодно, не только Ромуальдом Эганом, но внутренний голос подсказывал насмешливо, что это именно тот, кого Илайя ждёт. И тот, кому он показал неприличный жест во время кратковременного пересечения на территории клуба.
Тогда он был уверен, что им не суждено пересечься в дальнейшем. Тогда же, проснувшись на следующее утро, пришёл к выводу, что, увидев ещё раз, не узнает и пройдёт мимо. Теперь в стройности теории сомневался. Как иногда бывает в столь неловких ситуациях, вакуум у него в голове не образовался, напротив, началась активная мыслительная деятельность.
Почему он упустил шикарную возможность посмотреть чужие фотографии в интернете? Ведь наверняка там найдётся пара-тройка снимков, а то и больше. Почему даже не подумал об этом? Впрочем, теперь поздно было размышлять об этом. Следовало разрабатывать план действий.
Стоит ли притворяться, что ничего не помнит? Делать вид, что не имеет к грядущему мюзиклу никакого отношения? Или бросить всё и ломануться в местный туалет и сунуть голову под воду, отделавшись сомнительной отговоркой о том, что решил освежиться. О, да… В такую погоду, как сейчас, это единственное желание, какое только может посетить разумного человека. Очень разумного. В кавычках.
«Делай покерфейс и наслаждайся напитком», – мысленно настроил себя Илайя, принимая расслабленную позу.
Он устроил локоть на спинке стула, во второй руке продолжал сжимать стакан с колой, удивляясь, как хрупкое стекло выдерживает напор и не ломается с хрустом под пальцами, позволяя осколкам впиваться в плоть и окрашивать кожу алым цветом. Изображая человека, довольного жизнью, Илайя наблюдал за действиями Ромуальда, насколько это было возможно. Проследил его передвижение от машины до двери, некоторое количество время находился наедине со своими мыслями, потом вновь получил возможность смотреть на постигшее его наказание в человеческом обличье. Он видел Ромуальда в стеклянных дверях кафетерия, отметил мимолётную растерянность и с трудом удержался от того, чтобы не скопировать чужой жест, приподняв бокал и едва слышно прошептав «Твоё здоровье». Илайя не был уверен, что тогда Ромуальд произносил именно это, но на ум приходила лишь подобная формулировка.
На секунду в глазах брата Челси промелькнуло удивление вкупе с узнаванием, потом лицо вновь стало предельно серьёзным. Толкнув дверь, Ромуальд не направился прямиком к столику, а подошёл к стойке, покосился в сторону Илайи и сказал что-то официантке. Видимо, попросил то же самое, потому что вскоре перед ним возник высокий стакан, заполненный льдом и колой. Взяв его, Ромуальд подарил официантке улыбку и направился к столику, за которым расположился его напарник по сцене.
Илайя продолжал изображать равнодушие, Ромуальд копировал его тактику. Во всяком случае, ничего, способного навести на подозрения, не говорил. Кажется, они следовали одному и тому же плану. А, может, Ромуальд просто не помнил о мимолётном эпизоде в своей насыщенной событиями жизни.
– Ромуальд Эган? – поинтересовался Илайя, отставляя стакан в сторону и садясь ровно.
– Да. А ты?
Он улыбнулся, но это мало походило на радушие. Скорее, на попытку его изобразить. Не слишком удачную.
– Илайя Аркетт.
Представление получилось вполне в стиле. Скромненько, без лишнего пафоса. Да и сложно было нарисовать даже в самом богатом воображении иную картину. Здесь фамилия Эган роялила только так, в то время как фамилия Аркетт никакого веса в музыкальном бизнесе не имела.
– Красиво, – протянул Ромуальд, поднося свой стакан к губам и делая небольшой глоток.
– Что именно?
– Сочетание твоего имени с твоей же фамилией.
– Мне следует вынести благодарность?
– Своим родителям?
– Тебе, за комплимент.
– Это была, скорее, констатация факта, а не комплимент, но если хочешь продемонстрировать уровень воспитания, поблагодари.
– Я невоспитанный, – хмыкнул Илайя, понимая, что в их ситуации это звучит очень актуально, если принять во внимание события первой встречи.
Кроме того, это было немного двусмысленно. Невоспитанный, плохой мальчик.
Накажи меня.
После таких мыслей захотелось смеяться, но он просто отпил немного колы, продолжая разглядывать собеседника, отмечая каждую черту его внешности.
Здесь обоим сделать это было проще, нежели в клубе, где яркий свет бил в глаза, а яркие отблески его причиняли дискомфорт, отпечатываясь на сетчатке. Никто не курил, и завеса дыма не разделяла обоих участников игры, не грохотала музыка, толпа не бесновалась. Единственное, что повторялось в точности, так это пристальный взгляд и желание заставить противника сделать хоть что-то. Тогда – подойти, теперь – перестать надменно ухмыляться, словно гордость прошибает за собственное хамство. Настолько кичится этим качеством личности, что готов постоянно подтверждать отсутствие манер.
– Так даже интереснее, – усмехнулся Ромуальд, опустив свой стакан на столешницу.
– Правда? Неужели?
– Неужели, – передразнил. – Всегда забавно наблюдать за теми, у кого много гонора в самом начале. Обычно к финалу они сдуваются, и интерес их остывает.
– Интерес к чему?
– К борьбе. Раз уж так получилось, что ты – протеже моей сестрицы, то я уверен на сто процентов, что она успела о многом поведать и просветить насчёт моих планов. На эту роль у меня есть свой кандидат, и я намерен до последнего бороться за ту расстановку сил, которая угодна мне.
– Премилая светская беседа в змеином царстве, – произнёс Илайя. – Не думал, что мне скажут об этом прямо в лоб, но так даже лучше. Никакой фальши и попыток влезть в душу. Пони, сердца, взаимопонимание. Дружба – это волшебство.
Он развёл руками так, словно пытался изобразить радугу.
– Ты отдашь роль сопернику, обещаю, что добьюсь этого.
– Хорошо сосёт?
Слова вырвались раньше, чем Илайя сообразил, насколько они уместны. Однако не кинулся моментально извиняться, тем самым, только усугублять сложившуюся ситуацию. Раз уж так получилось, что они с Ромуальдом одновременно продемонстрировали нежелание идти на контакт и море разногласий, то следует придерживаться этой линии. Быть может, здесь в цене изворотливость и умение гадить друг другу исподтишка, а не обмен ядовитыми репликами с глазу на глаз, но раз так получилось. Нужно играть дальше, не меняя тактику.
