Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"
Автор книги: Yevhen Chepurnyy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 62 страниц)
– Я… спасибо за наставления, – растерянно отозвался тот, и, взявшись за поданную руку, поднялся.
– Кто следующий? – деловито спросил кидань, стоило Суну усесться обратно за стол.
– Мое имя – Чжан Дафу, – ранее упомянутый ляосцем островитянин привстал на стуле, и церемонно поклонился. – Покажи мне свое боевое искусство, собрат, – взяв со стола свое оружие, короткий меч с двумя кривыми клинками, торчащими с обеих сторон рукояти, он легким движением перепрыгнул стол, и встал перед громадным киданем.
– Не будь ко мне слишком строг, собрат, – кивнул Кадалу с лёгкой насмешкой в голосе.
Несмотря на это бравирование, он не отнёсся к новому противнику с пренебрежением: шлем занял свое законное место на голове киданя, а сам мужчина напружинился, приняв боевую стойку.
Стоило ему показать готовность к бою, Чжан Дафу налетел на него стремительным вихрем непрерывных атак. Кривые клинки его необычного оружия засверкали, стремясь проникнуть в уязвимые места тяжёлой брони – подмышки, сочленения пластин, смотровую щель, и зазор между шлемом и латным воротником. Ляоский гигант отвечал скупыми, четкими движениями, подставляя под удары своего соперника металл доспехов. Лезвия и острия двойного меча высекали снопы искр и порождали громкий скрежет, но никак не могли пробить защиту киданя.
Сам гигант не атаковал. Его оружие – тяжёлая булава-метеор на длинной рукояти – по-прежнему покоилась на поясе, вися в металлическом кольце. Но вот, Кадалу резко двинулся всем телом навстречу очередному броску Чжан Дафу. Островитянин пошатнулся от сильного толчка плечом, теряя равновесие, и тут же рухнул навзничь под мощным ударом окованного сталью кулака. Могучий кидань вновь завершил бой одной-единственной атакой.
– Помогите брату Чжану, – попросил он, обращаясь к сидящим. – Из уважения к его боевому искусству, я бил в полную силу. Боюсь, ему понадобится целитель.
– Какой, все же, интересный гость посетил нас сегодня, – довольно протянул Чжо Буфань, провожая взглядом двух прислужников, уносящих бессознательного Чжан Дафу. – Я просто не могу не испытать твои умения. Не обессудь, если я немного попорчу твою железную одежку, – взяв со стола длинный меч в богатых ножнах, он принялся неспешно выбираться в середину зала, протискиваясь мимо сидящих.
– С радостью приму ваши наставления, – с неожиданной вежливостью ответил кидань. Легким движением, он выхватил булаву из держателя, и, поведя могучими плечами, со свистом крутанул в воздухе своим тяжёлым оружием. Осторожно пятясь, он отступил подальше от очага, давая себе больше свободного места.
Довольно скалясь при виде этой готовности к бою, Чжо Буфань бросился на своего противника со скоростью, которой трудно было ждать от крупного мужчины, совсем недавно предававшегося неумеренным возлияниям. Первый же его удар достиг цели – вылетев из ножен, меч главы секты И-цзы-хуэй обрушился на наплечник киданьского доспеха, оставив на нем глубокую зарубку. Ляоскому воину удалось отразить следующий удар, целивший в шлем, древком булавы, но его оружие заметно уступало мечу в скорости движений, чем вовсю пользовался Чжо Буфань. Бездоспешный, заметно ниже ростом и хлипче сложением, чем его противник, он напирал на бронированного киданя все сильнее, заставляя того пятиться. Клинок меча ханьского фехтовальщика, чуть более широкий и тяжёлый, чем у большинства подобного оружия, раз за разом вспарывал воздух в могучих ударах, стремясь просечь доспех и уязвить тело под ним. Кадалу двигался не менее скупо, чем в прошлом своем поединке, но на сей раз, он больше защищался своим оружием, принимая удары на стальную рукоять булавы.
Как и в предыдущие разы, огромный воин перешёл от защиты к атаке одним молниеносным рывком, одним стремительным натиском, достигшим цели. Встречный удар булавы отшвырнул прочь оружие мечника, за малым не вывернув его из пальцев Чжо Буфаня, и тяжёлый квадратный боек киданьского оружия замер напротив лица главы секты И-цзы-хуэй.
– Я не хочу тебя убивать, брат, – глухо и угрожающе прогудел Кадалу из-под шлема. – Признаешь ли ты поражение? – Чжо Буфань довольно прищурился.
– Я бы подрался с тобой ещё, парень – уж больно ты хорош, – ни капли огорчения от проигрыша не было слышно в его дружеском тоне. – Но здесь и сейчас, все ясно – твои навыки превосходят мои. Победа за тобой, – он, не обращая внимания на грозящую ему булаву, коротко поклонился, вложил меч в ножны, и повернулся обратно к столу.
– Погоди, – остановил его кидань, опуская оружие. – Не ошибусь ли я, говоря, что ты – один из сильнейших бойцов среди Властителей Тридцати Шести Пещер и Семидесяти Двух Островов?
– Мало кто из моих братьев сможет выдержать больше десяти ударов этого меча, – согласно кивнул Чжо Буфань, приподняв свое оружие.
– Твое боевое искусство весьма могущественно, – уважительно промолвил ляоский воин. – Но, даже победив тебя в единоборстве, я вижу – многие из присутствующих здесь славных воинов сомневаются в моей силе. Давайте сразимся немного по-другому, – даже сквозь металл шлема, зазвучавшее в голосе киданя предвкушение было слышно вполне отчётливо. – Я один, против нескольких из вас. Будь так добр, брат, – обратился он к Чжо Буфаню, – прими участие и в этом бою, – тот удивлённо приподнял брови, но остался на месте, не пытаясь больше вернуться за стол.
– Кто из вас сойдется со мной в бою, бок о бок с товарищами? – громко вопросил Кадалу.
Из-за столов, один за другим, начали вставать мужчины самого разного облика, несущие самое разнообразное оружие. Около полутора десятка воинов пожелало испытать дерзкого поединщика, и ни один из них не выглядел новичком в ратном деле.
– С кем из нас ты желаешь сразиться, Кадалу? – спросил один из них, крепкий детина в черном шелковом халате, держащий в руках саблю.
– Со всеми, – ответ киданя был спокоен до безмятежности. – Все вы, и вот этот уважаемый брат, – он указал на стоящего рядом Чжо Буфаня, – против меня, одновременно.
– Быть может, тебе нужно время подготовиться к бою? – спросил все тот же мужчина с саблей.
– Я готов, – так же бесстрастно ответил огромный воин, и сделал приглашающий жест. – Пожалуйста.
Выбравшиеся из-за столов воины рассредоточились вокруг киданя, беря его в полукольцо, и слаженно бросились вперед. Никто не собирался жалеть выходца из Ляо – клинки нападающих били точно и сильно, с явным намерением убивать и калечить. Возглавлял атаку Чжо Буфань – мимолётный успех его первого удара не остался незамеченным, и товарищи мечника выдвинули его вперёд, давая главе секты И-цзы-хуэй повторную возможность достать врага. Чжо Буфаню же и досталось первым – на сей раз, Кадалу не стоял на месте. Бронированный гигант налетел на противников стальной волной, раздавая тяжёлые удары оголовьем булавы, и короткие тычки ее древком, а также, не скупясь на крепкие пинки и оплеухи. Глава секты И-цзы-хуэй вышел из боя сразу же, отброшенный могучим ударом в грудь. Ряды противостоящих киданю воинов смешались – их легкое оружие не могло сдержать натиск тяжелобронированного великана, что расшвыривал их, как котят, одного за другим. Сталь доспехов Кадалу с лязгом и скрежетом принимала на себя частые удары врага, но с честью держалась. Сам же ляоский воин, казалось, и не замечал атак своих противников. Размашистым ударом сбив с ног сразу троих, последних из противостоявших ему, он убрал булаву в поясной держатель, и оглядел поверженных поединщиков.
– Признаете ли вы мою силу, Властители Тридцати Шести Пещер и Семидесяти Двух Островов? – довольно спросил он, тяжело дыша. – Ежели вам мало показанного мной, я могу сразиться с вами снова.
В полной тишине, воцарившейся после его слов, старейшина У встал из-за стола, и прошествовал в середину залы, осторожно обходя своих побежденных собратьев. Остановившись перед киданем, он преклонил колени, и отвесил земной поклон. Гигант немедленно снял шлем, открыв взглядам покрытое потом лицо, что тут же расплылось в довольной улыбке.
– Мы принимаем твое главенство, Кадалу, – заговорил старейшина, поднимаясь на ноги, – и смиреннейше просим…
– Замечательно! – перебил его кидань, и громко расхохотался. – Вот вам мой первый приказ – вы немедленно отыщете Цяо Фэна, главу Клана Нищих. Пусть ваши лучшие лазутчики тайно посетят его дом в округе Сянъян, другие же – тщательно следят за слухами на реках и озёрах, ища упоминания о его местонахождении.
– Повинуемся, глава, – смиренно ответил старейшина У. – Сан Тугун! – позвал он, и из-за стола вышел лысый мужчина карликового росточка. – Отправляйся на поиски. Загляни в Хубэй, но не задерживайся там, – коротышка почтительно кивнул, и вдруг погрузился в землю с головой, словно в речную воду. Едва заметный холмик, отметивший место исчезновения карлика, стронулся с места, и поплыл к двери, словно диковинная земляная волна. Кадалу довольно покивал.
– Редкие таланты кроются в малоизвестных сектах и школах, – с уважением промолвил он. Старейшина У, тем временем, раздал указания ещё нескольким своим собратьям, что покинули лесной стан более обыденным способом – по поверхности земли, и через открытую дверь.
– Я, все же, хотел бы высказать вам мою просьбу, глава, – вновь обратился он к ляоскому гиганту. – Мы, ваши преданные слуги, смиренно молим о защите. Хитрыми кознями, секта Тяньшань превратила нас в данников и рабов. Ее глава, вместе со своими ученицами, отравила лучших из нас нечестивым искусством, именуемым Символ Жизни и Смерти, и даёт нам противоядие лишь взамен на беспрекословное подчинение…
– Ладно, – раздражённо отозвался Кадалу. – Так уж и быть, убью ее. Но сперва, нам нужно покончить с Цяо Фэном. Заберём его жизнь, а после – расправимся с этой вашей горной сектой.
– Благодарю вас, глава, – обрадованно ответил мужчина.
Примечания
[1] Юаньшуай – высший военный чин в древнем Китае; сравним с маршалом.
Глава 27
Северный дракон признается в злодеянии, а серебряная змея сталкивается с чужим коварством
Покинув пределы Лояна, Дуань Чжэнчунь со спутниками вступил на широкую торговую дорогу, что вела к урочищу Саньмынься, и, оттуда, дальше на юго-запад. Инь Шэчи, после краткого разговора со старшим из Дуаней, намеренно придерживал коня, а когда впереди показалась вывеска придорожной чайной, и вовсе натянул поводья Зимнего Ветра, сворачивая к ней.
– Что такое, Шэчи? – с лёгким удивлением поинтересовалась Му Ваньцин, следуя за ним. – Тебя одолела жажда? Или ты хочешь вспомнить нашу первую встречу, посетив эту закусочную со мной вдвоем? – озадаченно глянув на жену, юноша весело засмеялся.
– А ведь верно, – ответил он. – Мы с тобой познакомились в точно такой же чайной, пусть и в сотнях ли отсюда, – спешившись, и привязав лошадей к коновязи, он помог Ваньцин спуститься с седла.
– Предлагаю отметить нашу былую встречу заказанными тогда блюдами – баоцзы со свининой и молодым бамбуком, и супом с клёцками, – промолвил он, когда они с женой рука об руку подошли к одному из столиков.
– Ты запомнил! – восхищённо отозвалась Му Ваньцин. – И как только подобные мелочи задержались в твоей памяти?
– Я забыл многое, и забуду ещё больше, но встреча с прекраснейшей из богинь навсегда останется в моем сердце, – серьезно ответил юноша. Ваньцин весело улыбнулась и игриво толкнула мужа в плечо.
Они устроились за столом, и сделали заказ подошедшему владельцу чайной. Тот, добродушно поглядывая на молодую пару, заверил их, что приготовит все в самом скором времени, и, поставив на стол чайник и чашки, захлопотал у печи.
– А всё-таки, зачем ты остановился, если не собирался предаваться воспоминаниям? – благодушно спросила Му Ваньцин. Развязанная вуаль лежала на плече девушки, позволяя Шэчи любоваться ее прелестным ликом. Губы Ваньцин то и дело касались края ее чашки, неспешно прикладываясь к чаю.
– К этому куску обожжённой глины снизошло неземное блаженство, – задумчиво промолвил юноша, глядя на невзрачную чайную пиалу в руках жены. – В будущем, когда я возьмусь строить твой храм, о несравненная богиня, я обязательно выкуплю у здешнего владельца эту чашку – после столь нежных прикосновений твоих губ, ее можно считать святыней.
– Ну хватит уже, – смутилась девушка. – Я тоже тебя люблю, и меня тоже делают счастливой твои ласки, – отставив ёмкость с чаем в сторону, она потянулась к мужу, и коротко поцеловала его. Усевшись обратно на стул, она спросила, притворно хмурясь:
– Так ты ответишь на мой вопрос, или нет?
– Ты разве забыла о нашем изгнании, милая? – вопросом ответил Инь Шэчи. Наполнив свою чашку из чайника, он сделал долгий глоток. – Нам с тобой лучше будет прибыть в Да Ли чуть позже моих тестя и шурина, дав им возможность побеседовать с государем. Думается мне, проступок Дуань Юя, как и моя дерзость, все ещё свежи в памяти Дуань Чжэнмина.
– И правда, – пригорюнилась Му Ваньцин. – Я совсем позабыла об этом нелепом случае. И неудивительно, – она вновь нахмурилась с притворной сердитостью. – Вы с братцем Юем очень уж быстро спелись – чуть ли не каждый час, вы отпускаете в сторону папы совершенно неуважительные шутки.
– Ничего не могу с собой поделать, – повинился Шэчи. – Подначивать моего дорогого тестя много веселее, чем большинство мужей его возраста – в нем нет и следа их обычной напыщенности, хоть он и наследный принц. К тому же, он редко когда остается в долгу.
– Верно, – вздохнула девушка. – С ним – легко и весело. За эти недели, что мы провели вместе, я привязалась к вам всем ещё больше. Ума не приложу, что бы я делала, не помирись ты с моим братом.
– Справедливость всегда торжествует, а правда – выходит на свет, – отрешенно промолвил Инь Шэчи. – Так или иначе, мы не стали бы сторониться твоей семьи вечно. Жаль, у нас не вышло так же быстро разобраться с недоразумением, что случилось между нами и Цяо Фэном.
– Не стоит трепать имя моего главы понапрасну, Серебряная Змея, – раздался от коновязи смутно знакомый Шэчи голос.
Обернувшись, юноша с удивлением заметил упомянутого, спрыгивающего с седла, и пятерых нищих рядом с ним. Цяо Фэн глядел с грустным недовольством; в черных глазах стоящего рядом с ним молодого мужчины с щегольской бородкой, наоборот, плясало злое торжество.
– Здравствуй, брат Цяо, – безмятежно кивнул юноша главе нищих. Тот молча склонил голову в ответ. – Представишь нам своих младших? Хотя постой, – он задумчиво прищурился. – Вот этот, с бородой и наглым лицом, кажется мне знакомым. Да-да, я уже припоминаю – он, своими злопыханиями, помог мне с женой стяжать великую славу под Яньмыньгуанем. Как тебя – Гуань Цюаньцин?
– Тебе нет нужды запоминать мое имя, Серебряная Змея, – процедил разозленный нищий. – Твоя жизнь подходит к концу. Ты вот-вот отправишься на дно Диюя.
– Довольно, – сумрачно прервал его Цяо Фэн. – Даже к врагам нужно относиться с уважением. Я думаю, нет смысла просить тебя отдать нам госпожу Инь для отправления на казнь, верно, Шэчи?
– Истинная правда, – кивнул тот. – За мою любимую жену, я буду биться насмерть с любым противником, невзирая на его силу и численность.
– Преданность, достойная уважения, – едва слышно вздохнул глава Клана Нищих. – Но мы не будем нападать на тебя скопом, презрев законы чести, – при этих словах, Цюань Гуаньцин недовольно скривился – похоже, он рассчитывал именно что на нападение всех на одного.
– Не желаешь ли закончить наш прошлый поединок, Шэчи? – безрадостно продолжил Цяо Фэн. – Мы так и не выяснили, кто из нас сильнее.
– Почему бы и нет? – пожал плечами юноша. – С тобой, в отличие от некоторых, мне и подраться будет приятно, – он бросил недвусмысленный взгляд на старейшину с бородкой. Тот зло скривился, но ничего не сказал.
– Давай только отойдем немного подальше, – предложил Инь Шэчи. – Незачем рушить и ломать имущество уважаемого владельца чайной.
– Конечно, – согласно кивнул Цяо Фэн, упреждая Цюань Гуаньцина, хотевшего что-то возразить. – Не стоит вмешивать простой люд в наши ссоры. Неподалеку есть подходящая поляна.
Поднявшаяся из-за стола молодая пара приблизилась к нищим, но они не успели двинуться к месту задуманного поединка. Раздался быстрый перестук копыт, и из-за поворота тракта вылетел скачущий галопом всадник. Заметив группу людей, он направил коня прямо к ним, и резко осадил его, так, что несчастное животное с ржанием взвилось на дыбы.
– Я ищу Цяо Фэна, главу нищих, – выдохнул неизвестный, успокоив лошадь. – Известно ли вам, где он?
Незнакомец был одет в толстую стеганку, а голову его прикрывала круглая кожаная шапка с густой меховой опушкой – одежда, совершенно неуместная для теплого лета Срединной Равнины. Только густые брови спасали узкие щелочки глаз неизвестного всадника от нещадного затопления солеными ручьями пота, что стекали по его лбу. Пышная меховая накидка, которую мужчина почему-то отказывался снять, также не помогало делу. Тем не менее, неизвестный не выглядел безобидным дурачком – прицепленная к поясу сабля в необычно широких ножнах ясно указывала на его воинственность. Резкий говор мужчины частью объяснял его несуразный облик – придорожную чайную посетил чужеземец.
– Известно, но много ли тебе толку с этого знания? – ехидно улыбаясь, ответил Инь Шэчи. При виде этого странного человека, он не смог удержаться от привычных насмешек. – Ты вот-вот потеряешь сознание от перегрева. Допустим, я скажу тебе, где сейчас Цяо Фэн, ты поскачешь к нему во весь опор, сомлеешь на полуденном солнышке, упадешь с коня, и разобьешь голову. Не лучше ли остаться в неведении, и живым? – глубокомысленно наморщив лоб, он закончил:
– Предлагать тебе снять лишнюю одежду я не рискну. Мне до сих пор неясно, кто из вас сильнее смердит потом – ты, или твой конь? Видит небо, если ты избавишься от своих мехов и кож, мы все здесь задохнемся, и точно не сможем рассказать тебе, где искать Цяо Фэна.
Один из нищих громко прыснул, прикрывая рот ладонью. Не смогли сдержать улыбок и остальные, кроме, разве что, сердитого Цюань Гуаньцина. Чужеземный всадник грозно нахмурился, отчего напитывающий его брови пот пролился щедрым дождем, прямиком в глаза мужчины. Тот, невнятно ругнувшись, принялся судорожно тереть лицо рукавами. Улыбки присутствующих сменились негромкими смешками.
– Ну все, мерзкий ханец! – рявкнул чужеземец, справившись с потом, и соскакивая с коня. – Никто не смеет безнаказанно оскорблять ученика Школы Сильнейших! Я вызываю тебя на поединок, здесь и сейчас!
– Школа Сильнейших? – приподнял бровь Шэчи. – Кому-то здесь знакомо это напыщенное название?
– Она – тангутское воинское сообщество, – подсказал Цяо Фэн. – Государь Западного Ся во всем поддерживает ее. Говорят, что в Школе Сильнейших учатся многие вельможи, и даже один из принцев.
– Значит, от победы над воином из такого именитого сообщества, слава секты Сяояо лишь умножится, – довольно кивнул юноша. – Хорошо, незнакомый тангут, я сражусь с тобой. Пойдем, покажешь мне фехтовальный стиль вашей школы.
Они прошли на любезно указанную Цяо Фэном поляну, и тангутский воин, встав напротив Инь Шэчи, извлёк из ножен саблю – отчего-то, очень осторожно. Шэчи, также освободив меч от ножен, церемонно поклонился противнику, и, не мешкая, бросился вперёд, замахиваясь для мощного удара из-за головы. Задиристый тангут попытался упредить атаку юноши быстрым уколом в грудь, но Инь Шэчи, легко крутанувшись вокруг своей оси, пропустил мимо себя широкое сабельное лезвие, и кольнул в ответ, распоров стеганую куртку чужеземца. Тот поспешно отскочил назад. Шэчи, довольно улыбаясь, не спеша двинулся за ним.
К немалому удовольствию юноши, практика Семи Мечей Привязанности помогла и его личному навыку фехтования – пусть он и не мог применять изученные формы в одиночку, освоение этого необычного стиля заметно углубили его понимание как фехтовальных техник Сяояо, так и мечного искусства в целом.
Резким подшагом сократив расстояние до противника, он быстрым движением кольнул его в лицо. Тангут вскинул саблю, защищаясь от удара, но вместе с тем, перекрывая себе поле зрения широким клинком своего оружия. Шэчи, довольно улыбаясь исполнению своей задумки, перенес атаку ниже. Острие меча юноши описало круг на животе противника, и пусть замысел Инь Шэчи не удался – слишком уж крепко скроена была стеганка чужеземца, чтобы вырезать из нее кусок таким лёгким ударом, – из широкого кругового разреза полезла набивка, вспушившись неопрятными клочьями войлока.
– Вот, теперь тебе станет легче, – довольно отметил юноша. – Хотя бы твое брюхо будет меньше страдать от жары. Так уж и быть, можешь не благодарить меня.
Обозленный тангут прорычал нечто злобное на своем языке, и бросился на юношу, размахивая саблей. Тот, весело смеясь, без труда уклонился от его беспорядочной атаки, и, проскользнув рядом с противником, резанул мечом его широкий кожаный пояс. Тяжёлые ножны сабли лишь помогли плану юноши, невольно послужив грузилом. Тангутская опояска лопнула, и воин Школы Сильнейших застыл в неудобной позе, пытаясь удержать сваливающиеся штаны, саблю, и остатки пояса. Шэчи, задумчиво склонив голову к плечу, обошел незадачливого вояку по кругу, и встал прямо перед ним.
– Пожалуй, я победил, – глубокомысленно промолвил он. – Что скажешь, незнакомый тангут? Сдаешься? – он вскинул меч. Его противник невольно дернулся, когда острие клинка замерло у самого его лица.
– Твоя взяла, ханец, – чужеземный воин пытался отвечать спокойно, но свекольно-красные уши выдавали его стыд. – Позволь мне привести себя в порядок, и назови свое имя. Школа Сильнейших пожелает узнать о воине, без труда победившем одного из ее старших учеников.
– Инь Шэчи, наследник секты Сяояо, – церемонно представился юноша, пока его противник, отложив саблю и ножны, подвязывал штаны обрезком веревки.
– Что ж, Инь Шэчи, своим умением ты заслужил право узнать цель моего прибытия сюда, – исправив одежный непорядок, тангут вновь обрёл присутствие духа. – Я и мои братья ищем славнейших из воинов Срединной Равнины, чтобы передать им вызов моего старшего, Хэлянь Тьешу – главы Школы Сильнейших, и генерала армии Западного Ся. В нашем царстве, для него уже давно не осталось равных соперников. Придя на земли Сун, он желает испытать умения лучших из здешних воинов, чтобы лично проверить идущую о них молву. До него дошли слухи, что в Поднебесной говорят: «на севере – Цяо Фэн, на юге – Мужун». К обоим из них отправлены вестники с письменными вызовами на поединок. Пусть у меня нет такового вызова лично для тебя, Инь Шэчи, я, как посланец генерала Хэляня, и старший ученик Школы Сильнейших, приглашаю тебя испытать силы в бою с моим главой и командиром, – закончив свою речь, он с гордым видом умолк.
– Замечательно, – расплылся в улыбке Шэчи. – Конечно же, я согласен – бой с лучшим воином Западного Ся прославит имя моей секты. В благодарность за твое любезное приглашение, я укажу тебе, где искать Цяо Фэна, не испросив за это никакой платы.
– Благодарю тебя от всего сердца, – церемонно поклонился тангут. – Говори же скорее, как мне его найти?
– Повернись направо, – коротко ответил юноша, – и увидишь его.
Чужеземный воин, озадаченно моргнув, повернул голову, и упёрся взглядом в стоящего на краю поляны Цяо Фэна. Тот вежливо поклонился, пряча улыбку. Остальные нищие вели себя менее сдержанно, не скрывая смешки и ухмылки. Му Ваньцин и вовсе звонко рассмеялась.
– Цяо Фэн, – заговорил тангут, кое-как справившись с гневом. – Прими послание моего генерала и главы, с вызовом на поединок. Хэлянь Тьешу будет ждать тебя на северо-западе Хэнани, близ перевала Ханьгугуань, – он извлёк из поясной сумы небольшой свиток, и с поклоном передал Цяо Фэну. Едва лишь тот принял послание, чужеземец резко развернулся, и быстрыми шагами двинулся к своей лошади. Добравшись до нее, он вскочил в седло, и был таков.
– Давай-ка отложим наш поединок, брат Цяо, – предложил Инь Шэчи, проводив взглядом сбежавшего тангута. – Ведь в бою с Хэлянь Тьешу мы защитим не только доброе имя своих сообществ. Если этот тангутский генерал и вправду столь важная личность, то мы, поколотив его, покажем силу сунских воинов. Тангуты частенько зарятся на наши земли. Поражение сильнейшего из них может заставить военачальников Западного Ся дважды задуматься, прежде чем замышлять очередное вторжение.
– Верно, – нескрываемое облегчение прозвучало в голосе Цяо Фэна. – Начни мы сражаться сейчас, и оба, без сомнений, получим раны. На Мужун Фу я не стал бы рассчитывать – неизвестно, отыщут ли его тангутские посланцы, согласится ли он на бой с Хэлянь Тьешу, и сможет ли наследник Мужунов победить лучшего воина Западного Ся. Разумным будет не оставлять этот вызов без ответа, – спутники Цяо Фэна согласно закивали, вполголоса соглашаясь со своим главой. Лишь Цюань Гуаньцин хранил мрачное молчание.
– Тогда, решено, брат Цяо, – заулыбался Шэчи. – Перекусим, и двинемся к Ханьгугуаню. По пути, мы сможем обменяться последними новостями, и скрасить долгую дорогу дружеской беседой.
– Ну… хорошо, – чуть запнувшись, ответил глава нищих, и бросил короткий смущённый взгляд на своих спутников.
– Почему бы не отправиться вместе с Серебряной Змеёй? – подчёркнуто безразличным тоном промолвил Цюань Гуаньцин. – Под нашим присмотром, он не сможет вновь сбежать от справедливого наказания.
– Вот-вот, – поддакнул Шэчи. – Ты снова помогаешь нам, братец Цюаньцин, благодарю, – старейшина нищих заскрежетал зубами, но ничего не ответил.
Всей компанией, пусть и не очень дружной, они вернулись в чайную, и заняли ее столики. Вскоре, Инь Шэчи, вдохновенно размахивая надкусанным баоцзы, повествовал Цяо Фэну сотоварищи о хитром Фан Цзумине и его выдуманных призраках. Нищие громко смеялись – юноша не скупился на подробности, а наиболее веселые места своего рассказа он и вовсе изобразил в лицах. Му Ваньцин не осталась в стороне, отпуская нелицеприятные замечания в сторону коварного даоса и глупых крестьян. Один лишь Цюань Гуаньцин сидел поодаль, не принимая участия в беседе. Железные шарики мерно перекатывались в ладони молодого старейшины, а по его лицу змеилась недобрая, многообещающая улыбка.
Цюань Гуаньцин не замышляет ничего хорошего
* * *
Позже, когда Инь Шэчи укладывал в седельную суму сверток с купленной в чайной дорожной едой, готовясь к отбытию, он неожиданно поймал внимательный взгляд Цяо Фэна. Глава нищих, увидев, что его интерес не остался незамеченным, прекратил возиться с подпругой седла, и двинулся в сторону близких деревьев, растущих на обочине. Шэчи, пожав плечами на это недвусмысленное приглашение к беседе наедине, последовал за ним. Стоило им обоим скрыться от внимания спутников за покрытыми зеленью ветвями молодых тополей, Цяо Фэн обратился к юноше, негромко и стесненно.
– В паре десятков ли отсюда, дорога к перевалу Ханьгу ответвляется в сторону города Чанчуань, – промолвил он. – Это ответвление не уступит иному большаку – многие следуют им на юго-запад провинции. Ваши с госпожой Инь лошади очень хороши, и если вы, неожиданно свернув в сторону Чанчуаня, пустите их во весь опор…
– Я не собираюсь бежать от нашего поединка, брат Цяо, – серьезно прервал его Инь Шэчи. – Я знаю – ты сильнее меня, но не одна лишь сила определяет исход битвы. Самые разные вещи, от переменчивой воинской удачи до воли небес, могут изменить ход даже решенного противостояния, а наш бой и вовсе ещё не начался. К тому же, – он дружески улыбнулся сумрачно глядящему на него мужчине, – я не очень-то верю, что такой справедливый и великодушный человек, как ты, хладнокровно убьет друга, пусть ты и говоришь обратное.
– Я хочу рассказать тебе одну историю, Шэчи, – задумчиво проговорил Цяо Фэн. – О человеке, также считавшем себя справедливым. Я позволю тебе самому решить, был ли он таковым, или же нет, – его взгляд рассеянно мазнул по верхушкам деревьев, и вновь остановился на собеседнике.
– Он, этот человек, был тогда совсем юн – всего десяти лет от роду, – начал свое повествование мужчина. – Его родители жили на хуторе, стоящем на склоне горы Шаоши, и сколь бы тяжёлым ни был их труд, он не мог вывести их из бедности. Горная почва скудна, и крестьяне, живущие в северных провинциях, нередко голодают, и нечасто держат в руках серебро. Случилось так, что отец мальчика заболел, и болезнь его никак не желала проходить. Мать и сын, собрав то немногое, что скопили за годы упорного труда, отправились к целителю. Тот целитель, – глаза мужчины чуть сузились, а в голосе зазвучало напряжение, – потребовал денег, и денег много больших, чем могли быть у бедной крестьянской семьи. В отчаянии, мать мальчика бросилась лекарю в ноги, умоляя его исцелить ее мужа, и обещая заплатить, едва лишь появятся деньги. Несчастная женщина не думала тогда о собственном достоинстве, – промолвил он с неподдельной горечью. – Она вцепилась в край халата целителя, заливая его слезами, словно тот жалкий сельский доктор был, самое меньшее, живым святым. Он и был для нее святым в тот миг, был единственным, кто мог спасти ее мужа – ведь на сотни ли вокруг, другого целителя не было, – коротко вздохнув, мужчина перевел дух.
– Лекарь остался глух к ее мольбам, – ровно и спокойно заговорил он. – В сильном отвращении, он ударил женщину ногой в лицо, пытаясь оттолкнуть, и возмущаясь тем, что она грязнит его дорогой шелковый халат. Верно, он был не таким уж и дорогим – женщина не успела разжать пальцы, и клок халата остался в ее руках. Мальчик, видя боль и кровь своей матери, встал на ее защиту, кляня негодного целителя, на чем свет стоит. Тот, вдвойне оскорбленный, приказал слугам избить обоих, отобрать те деньги, что были при женщине – в уплату за испорченную одежду, – и гнать мать с мальчиком со двора, – Цяо Фэн умолк. Его суровое лицо заострилось, придавая чертам мужчины доселе невиданную Шэчи хищную злость.
– Тем же вечером, мальчик прокрался в сельскую кузницу, и выкрал оттуда один из ножей – простую кухонную принадлежность для резки овощей, сделанную из скверного железа. Ему хватило и такого оружия – заточив его, сколько мог, он пришел в дом злодея-доктора ночью, и перерезал ему горло, пока тот спал, – спокойно и ровно завершил свою историю Цяо Фэн. – Также, мальчик украл из аптеки ценный корень женьшеня, и сварил из него суп, исцеливший его отца. Скажи мне, Шэчи, поступил ли он справедливо? Можно ли назвать этого глупого юнца великодушным человеком?
– Ты ведь понимаешь, что, признаваясь в подобном, отдаешь себя на мою милость, брат Цяо? – медленно заговорил юноша. – Мне ничего не стоит узнать имя целителя, жившего близ горы Шаоши где-то два десятка лет назад, и зарезанного неизвестным убийцей. Это признание может стоить тебе жизни, а если у убитого тобой лекаря остались богатые или влиятельные родственники, пострадает и твоя семья, – он уставил на мужчину пристальный, требовательный взгляд.
