Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 62 страниц)

– Так уж и быть, я готов простить ему все оскорбления, высказанные в сторону моей секты, как и его нападение и угрозы. Все же, он – мой родич.

– Благодарю за твое великодушие, Шэчи, но я не могу согласиться с назначенным тобой наказанием, – на суровом лице правителя виднелась нехарактерная для него неловкость. – Юй-эр – единственный наследник боевого искусства семьи, и, возможно, трона. Я не могу позволить семейному стилю исчезнуть, а моим царством не может управлять калека. Быть может, ты окажешь моей семье услугу, Шэчи, и истребуешь какое-нибудь другое наказание, либо же способ возмещения?.. – он умолк, прерванный горьким смехом юноши.

– Значит, вот какова твоя беспристрастность, Дуань Чжэнмин, – с печалью промолвил тот. – Как говорят люди о неразделимых вещах – «близки, словно плоть и кровь». Вот и тебе родная кровь ближе справедливости и чести, – он неодобрительно покачал головой. – Какое возмещение бы ты попросил за украденные у твоей семьи техники Одного Ян? Во сколько лян золота оценил бы их? Ответь мне честно… хотя, что же это я, – он грустно рассмеялся. – Право, мне не стоит говорить здесь о честности и чести.

– Не наглей, дерзкий мальчишка, – сузил глаза правитель. – Я спрошу у тебя один-единственный раз – согласен ли ты назначить другую пеню за проступок моего племянника?

– Сколько бы ты ни спрашивал, мой ответ не изменится, – равнодушно ответил Шэчи. – Дуань Юй должен забыть украденное.

– Что ж, в таком случае, я не желаю больше видеть тебя в пределах Да Ли, – жестко промолвил Дуань Чжэнмин. – Покинь их немедленно, и не возвращайся. Если же будешь противиться, – его взгляд, направленный на юношу, недобро блеснул, – не вини меня за бесцеремонность.

– Что здесь творится? – зазвучал со стороны дворца раздраженный женский голос, и вскоре, Му Ваньцин встала рядом с Инь Шэчи. – Ты изгоняешь моего мужа из Да Ли за некий проступок Дуань Юя, дядюшка? Скажи мне, Шэчи, что такого натворил мой глупый братец? – озабоченно обратилась она к юноше.

– Я расскажу тебе об этом позже, – тускло ответил тот. – Сейчас, мне нужно собрать вещи, и взять из конюшни Зимнего Ветра. Я не стану сражаться с твоим дядей, а значит, мне придется покинуть Да Ли.

– Хорошо, – немедленно согласилась девушка. – Расскажешь, пока мы будем собираться. Ты же не думал уйти без меня? – Инь Шэчи невольно приободрился, с благодарностью взглянув на Ваньцин. Та ободряюще сжала его плечо, и обратилась к Дуань Чжэнмину:

– Жена обязана следовать за мужем, в горе и в радости. Изгоняя моего Шэчи, ты изгнал и меня, дядя. Прощай, – не обращая больше внимания на растерянно глядящего на нее государя Да Ли, она повернулась к мужу, и они бок о бок двинулись к своей комнате.

* * *

– … Признаюсь честно, жена моя – после этих его слов, моя кровь закипела, – невесело рассказывал Инь Шэчи, укладывая вещи в дорожную суму. – Я оскорбил честность твоего дяди, и сделал это нарочно – слишком уж меня задело его лицемерие. Остальное ты слышала.

– Вот ведь несчастье, – грустно протянула Му Ваньцин. – Что стоило моему безмозглому братцу вылезти из той ямы, пользуясь своими руками и ногами, а не ворованными умениями чужой секты? Даже ребенку понятно – если в старом доме оставлены спрятанные ценности, хозяин рано или поздно захочет вернуться за ними.

– Прости меня, Ваньцин, – юноша подошел к жене, и, обняв ее за плечи, привлек к себе. – Я вижу, сколько счастья дарит тебе семья. Если ты…

– Не смей договаривать, – сердито оборвала его девушка. – Ты без колебаний пожертвовал ради меня дружбой и ценными связями. Настало время и мне пожертвовать кое-чем.

– Твоя жертва – много больше моей, – чуть бодрее ответил Шэчи. – Но я не буду спорить, жена моя, ведь сама мысль о расставании с тобой ранит мне сердце больнее любого оружия, – Му Ваньцин, улыбнувшись, крепко обняла его.

– У меня есть одна небольшая идея, – промолвил Шэчи, когда они разжали объятия. – Ты знаешь, куда отправился твой отец?

– В какой-то захолустный буддистский храм, – пожала плечами девушка. – Не помню, какой – их в Да Ли больше, чем крестьянских хижин. А что?

– Он расследует убийство одного шаолиньского монаха, – поведал ей Шэчи. – Дуань Чжэнмин не разрешил ему взять нас с собой, но раз уж твой любезный дядюшка решил прогнать меня… нас, я не вижу причин не повидать моего уважаемого тестя. Проступком больше, проступком меньше. Попутешествуем немного с твоим отцом, раз уж с сестрицей Лин теперь не пообщаться, с Дуань Юем я в ссоре, а твой дядя не желает меня видеть.

– Папа может не захотеть тебя знать, после твоей размолвки с братцем Юем, – задумчиво промолвила Му Ваньцин. – Или ты собрался скрывать от него ваши разногласия?

– Наоборот, я все подробно обскажу ему при встрече, – уверенно ответил юноша. – Дуань Чжэнчунь кажется легкомысленным и ветреным, но у меня на его счет хорошее предчувствие. Вспомни, как он помирил твою маму и тетушку Гань. Если же я неправ – что ж, – он нерадостно вздохнул, – придется нам продолжить свой путь без него.

– По крайней мере, это стоит попробовать, – задумчиво промолвила Ваньцин. – Я готова, муж мой. Пойдем за нашими лошадьми.

Примечания

[1] Бодхидхарма (Бодхихарма, Путидамо, Дамо) – один из основоположников чань-буддизма. По легенде, положил начало формализованной практике боевых искусств.

Глава 18

Клыки серебряной змеи впрыскивают смертельный яд

Выйдя из города Да Ли, Инь Шэчи и Му Ваньцин переправились через озеро Эрхай, широкое и спокойное. Сойдя на его пологий западный берег, они ненадолго остановились полюбоваться золоченой башней храма Лоцюань, видной издалека. Ее квадратные и плоские свесы ярусных крыш, необычная форма четырех ярко-желтых стен, чуть сходящихся к плоской верхушке, и сияющие полированной бронзой пристенные статуи бодхисаттв, что бдительно озирали все четыре стороны света, на какое-то время привлекли внимание молодой пары.

Наглядевшись на буддистскую святыню, юноша и девушка продолжили свой путь, и двинулись на северо-восток по утоптанному большаку, мимо крестьянских деревенек и одиноких хуторов. Колея песочно-желтой дороги петляла между невысокими зелеными холмами. Зеркальные ступени рисовых полей поднимались к лазурным небесам, расчерчивая своими плавными изгибами пологие склоны возвышенностей; протяжные голоса землепашцев, вышедших на свой ежедневный труд, колебали воздух; вдали слышался рев водяных буйволов, и крики их погонщиков. Му Ваньцин добродушно улыбалась всему этому сельскому благолепию, пригревшись на ласковом летнем солнышке. Шэчи, видя хорошее настроение жены, окончательно расслабился, и отбросил последние крохи сожаления и вины. К счастью, это ленивое благодушие не притупило чувств юноши.

Когда Инь Шэчи краем глаза уловил неясное шевеление, мелькнувшее в придорожных зарослях, он невольно повернул к нему голову, что и спасло юношу. Он успел заметить летящую в него ловчую сеть, и встретил ее рассекающим ударом меча, который поспешно вырвал из ножен.

– Засада! – воскликнул он в попытке предупредить жену.

Бросив в ее сторону быстрый взгляд, Шэчи вздохнул с облегчением – Ваньцин также избежала ловушки, соскочив с седла и укрывшись за крупом Черной Розы. Не тратя ни мгновения даром, Инь Шэчи спрыгнул с коня и бросился к обочине, стремясь добраться побыстрее до неведомых разбойников. Сети, брошенные ими ранее, не поймали молодую пару лишь благодаря счастливой случайности, что заставляло отнестись серьезно к появившимся из ниоткуда врагам.

Те не стали скрываться – девять крепких фигур в разноцветных лохмотьях вышли навстречу молодой паре, покинув свои придорожные укрытия. Один из устроивших засаду выступил вперед. Черноволосый мужчина спокойного вида, одетый в чистый белый халат, он обратился к Шэчи, указывая на него боевым шестом.

– Серебряная Змея, – четко произнес он. – Я – Линь Фын, воин Клана Нищих и старейшина-с-семью-сумками. Старшие послали меня для вынесения тебе приговора, и исполнения справедливого наказания. Не стоит противиться – на нашей стороне и правда, и сила.

– Вижу, наш старый знакомый Ма Даюань никак не прекратит благодарить мою Ваньцин за избавление от неверной и подлой жены, – насмешливо ответил Инь Шэчи, останавливаясь в нескольких шагах от нищих. Му Ваньцин обнажила меч и присоединилась к мужу, встав с ним бок о бок.

– Какое же справедливое воздаяние ты принес нам в своих семи сумках, Линь Фын? – весело продолжил юноша. – Деньги? Свитки с ценными знаниями? Быть может, доброе вино? Если старейшины Клана Нищих хоть вполовину так же искусны в питии, как их глава, я заранее признаю поражение в этом состязании, – он покивал с нарочитой грустью. Старейшина нищих невольно улыбнулся, но тут же изгнал с лица веселье.

– Наказание для твоей жены – смерть, – бесстрастно промолвил он. – Убийца не должна жить. Ты же примешь сотню ударов палками, за помощь ей, и увечья моих братьев.

– Если награждать меня палочными ударами за каждую помощь жене, вам придется бить меня, не переставая – я редко когда сваливаю на нее повседневные заботы, – с деланной серьезностью посмотрел на него Шэчи. – Не маловато ли младших ты взял с собой для такого продолжительного наказания? Да и палок у вас не то, чтобы много, – он осмотрел оружие своих противников, и с сокрушенным видом покачал головой. Му Ваньцин прыснула, не сдержав смех. Некоторые из нищих также заулыбались.

– Довольно, – тяжело вздохнул Линь Фын. – Теперь, мне понятно нежелание главы наказывать тебя, Серебряная Змея – ты непохож на злодея. Однако же, я связан долгом, и исполню его, несмотря на личные приязни.

– Так жаждешь попробовать моего боевого искусства? – приподнял бровь Инь Шэчи. – Тогда берегись, – и, не медля, он бросился вперед, взмахнув мечом.

Старейшина нищих вскинул свой шест, встречая удар клинка Шэчи, но тот и не намеревался ввязываться в продолжительную стычку. Ускоренный техникой шагов, что сделала его невесомым, словно былинка, юноша оттолкнулся от оружия Линь Фына, перекувыркнулся через его голову в легком прыжке, и обрушился на стоящих позади нищих горной лавиной. Двое немедленно получили ранения – разрубленное плечо и укол в подмышку, – и вынужденно отступили, шипя ругательства и роняя кровавые капли в дорожную пыль. Остальные попятились, вскинув оружие – меч Инь Шэчи заплясал в быстром танце серебристых отблесков, угрожая каждому из нищих, и оставляя зарубки на их посохах и дубинках.

Му Ваньцин поддержала мужа, налетев на Линь Фына ловким горностаем. Нищий пятился под ее ударами, кое-как защищаясь – его длинный шест было совершенно непригоден для боя на близком расстоянии. Заставив старейшину отпрянуть назад, девушка неожиданно оставила его, и набросилась на его младших, пытающихся взять Шэчи в кольцо. Двое покатились по земле от ее ударов, истекая кровью из глубоких ран, и жена встала рядом с мужем, прикрывая ему спину.

– Отличная разминка! – воскликнул Инь Шэчи, сияя довольной улыбкой. Он крутанул мечом, стряхивая с лезвия капельки крови. – Боевое искусство Клана Нищих заслужило свою славу, Линь Фын, прими мое уважение. Я бы даже отпустил тебя, но увы, ты вздумал угрожать моей жене смертью. Не обессудь – придется оставить на тебе пару отметин, на память, – направив на старейшину меч, он собирался уже проверить на прочность сильнейшего из своих противников в этом бою, как в их противостояние вмешались новые лица.

– Ну хоть эти-то – они, или нет, Четвертый? – раздался громогласный вопль. – Девка в красном халате и с тряпкой на лице, и юнец в белом. Мы нашли их? Мне вконец надоело бегать за твоими врагами! Учти, одним кувшином вина ты теперь точно не отделаешься!

На дорогу рядом с сражающимися приземлились трое, необычные обликом, и несомненно умелые в воинских искусствах – их мастерство в технике шагов позволило троице явиться на поле боя нежданными, как снег на голову. Говоривший, одетый в меха толстяк с буйной черной шевелюрой, поглаживал рукояти двух сабель. Женщина средних лет, чье миловидное лицо искажала презрительная усмешка, а вокруг правого глаза расположился рисунок, напоминающий три длинные царапины, едва не позевывала от скуки. Рослый парень в черной одежде и наголовной повязке злобно скалился, сжимая в правой руке короткий жезл с навершием в виде птичьей лапы; его левая рука оканчивалась культей, укрытой кожаным наручем с прикрепленным к нему длинным лезвием.

– Четверо Злодеев? – удивленно воззрился на них Шэчи, и тут же поправился:

– Трое. Даже, пожалуй, двое с половиной, – он бросил насмешливый взгляд на Юнь Чжунхэ, который тут же заскрипел зубами от бешенства.

– Девку не убивайте, – прорычал однорукий. – Она сполна отплатит мне за все унижения, что я вытерпел от этих двоих. Осторожнее с мальчишкой.

– Неужто солнце настолько слепит тебе глаза, Четвертый? – язвительно бросила женщина. – Здесь, кроме них, еще целая толпа нищих. С ними что делать?

– Как же вам повезло, безумные твари, – с неожиданной ненавистью выдохнул Линь Фын. – О небо, отчего ты не принесло сюда этих выродков часом раньше? С какой бы радостью я вырвал их поганые сердца, и принес в жертву всем моим братьям, что приняли смерть от рук Четырех Злодеев, – он скривился в гримасе злого сожаления.

– Если тебе понадобились мелкие и черные сердчишки этой троицы… двоицы с половиной, я не стану мешать, – пожал плечами Инь Шэчи. – Они, вообще-то, собираются убить меня и Ваньцин. Можем заключить перемирие, и вместе поучить их уму-разуму, – Линь Фын растерянно посмотрел на юношу, и в сердцах махнул рукой.

– А, к демонам все, – бросил он, и вскричал, обращаясь к злодеям:

– Е Эрнян! Юэ-Третий! Юнь Чжунхэ! Отдайте мне ваши жизни! – и он бросился вперед, воздевая посох. Его спутники последовали за своим старейшиной, угрожая злодеям оружием.

– Называй меня Юэ Второй, ты, грязный нищий! – закипятился толстяк. – Или я сломаю тебе шею! Хотя, я так и так ее сломаю, хе-хе-хе, – он выхватил из ножен сабли, и встретил атаку Линь Фына их необычными зазубренными клинками.

Юэ-Третий

Численное превосходство не очень помогло воинам Клана Нищих. Их старейшина сцепился в ожесточенной схватке с толстяком, которого он поименовал Юэ-Третьим, и ни один из них не мог взять верх. Женщина с рисунком на лице сражалась с четырьмя противниками сразу, и успешно теснила их; вскоре, один из нищих со стоном рухнул наземь, кашляя кровью – удары ладоней Е Эрнян были точны и смертоносны. Инь Шэчи с Му Ваньцин насмешливо переглянулись, и без спешки подошли к оставшемуся в одиночестве Юнь Чжунхэ. Ненависть на его лице сменилась трусливой злобой, а единственная оставшаяся целой рука нервно подрагивала, заставляя когти в навершии удерживаемого ей жезла выписывать причудливые фигуры.

– Ну здравствуй, Худший из Курей и Гусей, – задумчиво проговорил Шэчи. – Выглядишь ты отвратительно, но тут уж ничего нового. Знаешь, еще недавно я хотел попросту убить тебя, быстро и безболезненно. Но все эти угрозы и оскорбления в сторону моей жены малость меня разозлили. Зачем ты злишь добрых людей, Юнь Чжунхэ? Хочешь, чтобы злодеев в Поднебесной стало больше?

– Ты сдохнешь, гнусный мальчишка, – злобно прошипел парень в черном, пятясь от подступающих юноши и девушки.

– Несомненно, – скорбно согласился Инь Шэчи. – Увы, я не бессмертен, и рано или поздно отправлюсь на суд к Яньло-вану. Но ты попадешь к нему много раньше меня, – он задумчиво покивал, – а именно, сегодня. Для начала, я избавлю тебя от твоего грязного языка. Тебе, должно быть, и самому мерзко от такой гадости, вечно торчащей в твоем рту. Затем, – он холодно усмехнулся, – я недавно слыхал о некоем даосе, что отрубал руки и ноги своим врагам. Что ты думаешь об этом, жена моя?

– Думаю, что этот ублюдок на правильном пути – его левой руки как не бывало. Я с радостью завершу начатое им, – кровожадно ответила Му Ваньцин. – Ты хотел надругаться надо мной, гнусная падаль? – обратилась она к злодею. – Будь уверен, после сегодняшнего, ты больше ни над кем не надругаешься, – она посмотрела на Юнь Чжунхэ с недобрым намеком.

– Третий! Вторая! – отчаянно закричал злодей. – Что вы возитесь с этими оборванцами? Помогите мне, живее!

– Просто сбеги от них, Четвертый. Мало кто сравнится с тобой в техниках шагов, – раздраженно бросила женщина. Дела ее шли не так хорошо, как в начале сражения – нищие сумели приноровиться к стилю боя Е Эрнян, и удерживали ее на расстоянии более длинным оружием. Толстяк Юэ и вовсе не ответил, яростно рубясь с Линь Фыном, и поливая того отборной бранью.

Е Эрнян

Юнь Чжунхэ попытался последовать совету соратницы, резко метнувшись прочь, но две стальные стрелки, с резким свистом прошившие воздух перед его лицом, вынудили злодея затормозить. Больше он не успел сделать ничего – лезвие меча Инь Шэчи, блеснув на солнце волнистыми узорами, пало вниз, и врубилось в тело Злейшего из Людей, за малым не распахав того от плеча до пояса.

– Что же ты дернулся? – с притворной укоризной промолвил юноша, вырывая меч из тела врага. – Из-за твоей неуклюжести, я не смог исполнить данное обещание, и отрубить тебе конечности. Даже резать твой язык больше нет смысла.

Юнь Чжунхэ не ответил – лишь невнятное клокотание покидало его горло вместе с льющейся кровью. Младший из Четверых Злодеев нелепо сучил ногами и руками в предсмертных судорогах, загребая бурую грязь, в которую медленно превращалась дорожная пыль под его полуразрубленным, обильно кровоточащим телом. Из его округлившихся глаз медленно уходила злость, а вместе с ней – и жизнь. Вскоре, воин, известный как Злейший из Людей, бездвижно замер навсегда, скорчившись посреди темно-багрового пятна собственной крови. Инь Шэчи равнодушно отвернулся от мертвого врага, что сполна заслужил настигшее его воздаяние.

– А теперь, поможем нищим, жена моя, – воодушевленно обратился он к Ваньцин. Та согласно кивнула, и они слаженно набросились на ближайшего из противников – толстяка по фамилии Юэ.

Их совместная атака сразу же потеснила сквернословящего злодея. Меч Шэчи вспорол меховую куртку на его плече, и кожу под ней, пустив Юэ-Третьему кровь. Короткий клинок Му Ваньцин поймал в связывающий прием одну из сабель, подарив Линь Фыну возможность нанести точный удар. Старейшина нищих не сплоховал, и пухлый злодей, вопя пуще прежнего, покатился по земле, сбитый с ног тяжелым стальным навершием посоха.

– С меня хватит! – проорал он, и пустился наутек. – Сломаю вам всем шеи как-нибудь позже!

– Эй, Третий, подожди меня, – с ядовитой ухмылкой крикнула Е Эрнян, и, уклонившись от шестов своих противников, прянула прочь в длинном прыжке.

– Благодарю вас, Серебряная Змея, госпожа Инь, – всклокоченный Линь Фын тяжело опирался на посох, и шумно дышал. – Я оказался не ровней негодяю Юэ. Без вашей помощи, я не ушел бы от него живым.

– Не стоит, – благодушно ответил Шэчи. – Если бы не мы, встречи с Четырьмя Злодеями и вовсе не случилось бы.

– И все же, я благодарен вам за помощь, – ответил старейшина нищих, чуть отдышавшись. – И особо благодарен за свершенное вами доброе дело, – он с кривой ухмылкой кивнул на труп Юнь Чжунхэ. – Много обесчещенных дев и молодых женщин скажут вам спасибо за смерть этого мерзавца и насильника. Но мне пора. Берите раненых, младшие, и собирайтесь, – лукавые искорки мелькнули в его глазах. – Раз уж я не нашел Серебряную Змею с его женой близ города Да Ли, придется проверить другую весть о нем, с юга Юньнани, – он вопросительно взглянул на Инь Шэчи, и тот согласно покивал.

– Если мы встретимся вновь, я вынужден буду исполнить свой долг, – сказал Линь Фын, прежде чем двинуться по дороге в сторону, откуда пришли Шэчи с женой. – Но сегодня, я рад, что мы расстаемся друзьями.

– Цяо Фэн был прав, говоря, что в Клане Нищих много достойных людей, – ответил на это Инь Шэчи. – Сегодня, мне посчастливилось встретить одного из них. Желаю тебе удачи, Линь Фын… но только не в ловле меня с женой, конечно, – поспешно добавил он. Его собеседник добродушно рассмеялся, и, коротко поклонившись, зашагал следом за своими младшими. Шэчи и Ваньцин, проводив его взглядами, поймали убредших с дороги лошадей, и продолжили путь к храму Шэньцзе.

* * *

Шагая по улицам города Чэнцзи – столицы одного из далиских округов, который молодой паре пришлось пересечь на пути к своей цели, – Инь Шэчи внезапно остановился, и придержал за плечо Му Ваньцин. На его лице загорелась удивленная радость.

– Жена моя, – заговорил он, широко улыбаясь. – Сейчас я познакомлю тебя с хорошим человеком, некогда спасшим мне жизнь. Эй, старый Сун! – воскликнул он, замахав рукой. – Я здесь!

Один из группы воинов, беседовавших у коновязи близлежащей гостиницы, обернулся на возглас Шэчи. На седоусом лице этого пожилого мужчины отразилось узнавание пополам с удивлением.

– Молодой господин, – с поклоном промолвил он. – Рад видеть вас в добром здравии.

– А уж как я рад, что с тобой все в порядке, несносный старик, – юноша со смехом протянул ему руку, и мужчина с готовностью ее пожал. – Вижу, батюшка перевел тебя с собратьями в охрану караванов. Надеюсь, он не очень злился на вас за мой побег?

– Мы в тот день отдыхали, и оправлялись от ран, – с усмешкой ответил старый воин. – А вот ночной страже досталось сполна – они получили добрую дюжину палок, и вместо охраны поместья теперь чистят лошадиные стойла. Нам же господин Инь даже не понизил жалования. Правда, раз уж наследник исчез, глава семьи поручил нам охранять иные вещи.

– Вот и хорошо, – довольно кивнул Инь Шэчи. – Папа обычно беспристрастен, но мог и сорвать на вас злость, от горя. Кстати, познакомься с моей женой, – произнес он с гордостью. – Милая, этого замечательного человека зовут Сун Тяньци. Где-то месяц назад, он спас меня от смерти. Да, старый Сун, ты будешь рад узнать, что я сполна отомстил за тогдашние раны твоих братьев. Вчера, Юнь Чжунхэ пал от моей руки, – старый воин удивленно покачал головой.

– Мое имя – Му Ваньцин, старший, – коротко представилась девушка. – Шэчи рассказывал мне о вас. Спасибо, что сберегли моего мужа.

– Не стоит, молодая госпожа, – кивнул в ответ Сун Тяньци. – Это было моим долгом. Однако, признаюсь – мне неизвестно семейство Му. Могу ли я узнать, кто ваши славные родичи? По возвращении в Ваньчэн, господин и госпожа Инь подробно расспросят меня о вас, и я хотел бы дать им все возможные ответы, – он посмотрел на девушку с вежливым ожиданием.

– Я – внебрачная дочь далиского Принца Юга, – с готовностью ответила та. Старый воин с неверящим видом округлил глаза. – Правда, мы с мужем сейчас в ссоре с родней папы, и вынуждены покинуть Да Ли – надеюсь, ненадолго.

– Вот так штука, – ошарашенно протянул Сун Тяньци. – Наш избалованный и легкомысленный Шэчи отвергал браки с дочерьми вельмож и чиновников, чтобы, в конце концов, найти себе принцессу, пусть и незаконнорожденную… простите, молодой господин, молодая госпожа, – спохватился он. – Этот глупый старик пришел в замешательство от добрых вестей, и позволил себе лишнего.

– Брось, старый Сун, после того, как ты спас мне жизнь, я приму от тебя даже ругательства, – засмеялся Инь Шэчи. – Скажи лучше, с кем ты приехал сюда? С Дунцзи, Тао, или, может, с этим заносчивым старикашкой Янем?

– Молодой господин! – раздался полный льстивой радости голос, и к беседующим приблизился пожилой мужчина в дорогом шелковом халате, покрытом дорожной пылью. Его морщинистое лицо расплылось в угодливой улыбке, обнажившей желтоватые зубы.

– Видеть вас сегодня – истинная отрада для меня! – продолжил он, с довольным видом огладив редкую седую бороденку. – Не иначе, само великое небо пролилось дождем неисчислимых благословений на этого скромного слугу!

– Хуанфу Янь, – с постным видом протянул Шэчи. – Надеюсь, ты прилежен в своих делах, и бережешь деньги батюшки? Смотри, не переплати местным за товары – шелк-сырец нынче подешевел до трех лянов серебра за цзинь, а за выдержанный чай берут половину веса серебром.

– Вы уже посетили рынок, молодой господин? – подобострастие в голосе старика сменилась деловитостью. – Что еще из местных товаров упало в цене – фрукты, вино, поделки ремесленников?

– Мы с женой пересекли рынок, и останавливались в чайной неподалеку от него, – со скукой в голосе ответил юноша. – Мои уши не выбирают, что слышать, а уж то, как местные восхваляют Шэнь-нуна и его обильные благословения в этом году, было трудно упустить.

– Ну, мне это вполне удалось, – озадаченно пробормотала Му Ваньцин. – Теперь, у меня не осталось сомнений, что ты – купеческий сын, Шэчи: цен на товары я в местных сплетнях точно не слышала.

– Все дары полей и садов подешевели не менее, чем вполовину, – закончил юноша, коротко улыбнувшись жене. – Некоторые из юньнаньских торговцев спешат избавиться от заранее запасенного товара, и могут предложить цену пониже, так что будь внимателен. И еще – есть ли при караване свободные деньги?

– Около сотни лян золота, – с готовностью ответил приказчик семьи Инь. – Но больше половины из них – в билетах ваньчэнских банков. Здесь, на юге, за них дадут полную цену разве что крупные торговцы. Если вы хотите взять больше, чем сорок лян…

– Я возьму сумму моего месячного содержания – пятнадцать лян золота, – прервал его Инь Шэчи. Хуанфу Янь тут же снял с пояса один из мешочков, и с поклоном передал его юноше. – Да, распорядись о письменных принадлежностях – передашь батюшке мою записку, о деньгах и обо всем прочем.

– Благодарю, молодой господин, я и сам хотел просить вас об этом, – довольно ответил старец, и отослал двоих из подчиненных Сун Тяньци принести запрошенное. Вскоре, те поднесли юноше походный набор для письма, и он принялся ловко заполнять лист бумаги ровными иероглифами скорописи. Закончив, он размашисто подписался, присыпал послание песком, и протянул старому приказчику. Тот с поклоном принял записку.

– Смотри, проверяй товар, как следует, – строго напутствовал его Шэчи. – Не накупи гнили и тухлятины в погоне за удачной сделкой. А ты, старый Сун, береги себя, – он дружески кивнул бывшему телохранителю. Тот ответил кратким прощанием, и поклонился, улыбаясь в усы. – Еще увидимся. Пойдем, жена моя, – обратился он к Ваньцин.

– Берегите себя, молодой господин, – попрощался вслед молодой паре Хуанфу Янь.

– Скажи мне, Шэчи, почему ты в свое время не избрал торговую стезю? – задумчиво спросила мужа Му Ваньцин, когда они продолжили свое движение по городским улицам. – У тебя несомненный талант к купеческому делу.

– Я не захотел становиться купцом, узнав, насколько он несвободен, – ответил юноша. – Крестьянин лебезит перед чиновником, склоняется при виде воина, и пресмыкается в пыли у ног вельможи. Купец делает все то же самое, но при этом, заявись в его лавку крестьянин, он вынужден угождать и ему. Подобный путь хоть и вымощен золотом, но требует от идущего по нему очень уж гибкой спины.

Глава 19

Описывающая, как серебряную змею попрекали злонамеренностью, а молодой дракон юго-запада спешил к отцу

Храм Шэньцзе выглядел скромно даже по меркам далиской глубинки: глиняные статуи у ворот, и деревянные – внутри небольшого молельного дома, по раннему времени гостеприимно распахнувшего двери, простые монашеские хижины, и небогатые посадки злаков. Все это выглядело, скорее, хутором крестьян среднего достатка, излишне почитающих Будду, а не местом поклонения. Кроме того, ограда монастыря была ненамного выше двух чи, и потерянно бродящий в храмовом дворе Дуань Чжэнчунь немедленно заметил конных Инь Шэчи и Му Ваньцин, приближающихся к воротам храма, и поспешил им навстречу.

– Дочка! Зять! – далиский принц встретил их возгласом, полным радостной надежды. – У вас новости от брата? Он прислал вас мне в помощь? Или же и вовсе решил избавить меня от этой тягостной докуки?

– Нет, уважаемый тесть, все несколько хуже, – спешившись, ответил Шэчи с безрадостной улыбкой. – Я повздорил с Дуань Юем, и государь изгнал меня из Да Ли. Мы с Ваньцин решили повидаться с тобой перед уходом.

– Вы и Юй-эр поссорились? – неподдельно удивился Дуань Чжэнчунь. – Что случилось? Когда я покидал столицу, вы были неразлучны, словно ветер и дождь.

– Верно, батюшка, – печально промолвил Инь Шэчи. – Признаюсь честно – твой сын мне по душе, и я уже не рад, что погорячился в том разговоре с ним. Но лучше мне рассказать все сначала. Дело было так…

Он пересказал Принцу Юга события позавчерашнего утра, пытаясь описывать их как можно беспристрастнее. Поведал он и о своем неприятном разговоре с Дуань Чжэнмином, завершившимся изгнанием, и о решении Му Ваньцин последовать за ним. К концу его рассказа, Дуань Чжэнчунь глядел еще печальнее, чем раньше.

– Никогда бы не подумал, что желание Юй-эра изучать боевые искусства принесет разлад в нашу семью, – в сердцах бросил он. – Да и мой венценосный братец… как по мне, у сетей его царской справедливости слишком уж частое плетение. С семейными ссорами можно обходиться и помягче. Скажи, Шэчи, ты ведь не станешь упорствовать в причинении вреда Юй-эру?

– Как честный человек, Дуань Юй сам обязан раскаяться в содеянном, и просить о наказании, – болезненно скривился юноша. – Я вовсе не хочу вредить родне жены, и не горжусь тем, что едва не свершил в порыве гнева. Однако же, верно и другое – не являющийся учеником секты Сяояо не может владеть ее тайными знаниями, тем более, предназначенными лишь главе.

– Ты прав от начала и до конца, что вселяет в меня еще большую печаль, – сумрачно ответил на это далиский принц. – Я виноват не меньше Юй-эра – не привив ему должное почтение к традициям вольных странников, я стал невольной причиной этого несчастья. Что хуже, я не могу усовестить сына – на мне до сих пор лежит тяжкая ноша царского поручения. Но будь спокоен, Шэчи – когда мы вернемся в столицу, я поговорю с Юй-эром о его проступке, и мы все вместе придумаем способ искупить его вину должным образом.

– Я и Ваньцин не сможем вернуться – твой брат изгнал нас, – напомнил ему Инь Шэчи. Принц раздраженно скривился, и зло выплюнул:

– Да твою же… – он оборвал ругательство на полуслове, бросив виноватый взгляд на дочь, и недовольно продолжил:

– Обычно, Чжэнмин поступает мудрее, чем сделал сейчас, отняв у семьи возможность для примирения. Ничего. Я походатайствую о твоем возвращении, Шэчи, и строго выговорю Юй-эру. Что вы с дочкой собираетесь делать сейчас?

– Помочь тебе, папа, – в голосе Му Ваньцин звучало неподдельное облегчение – она явно не ожидала от отца такого понимания и сопереживания положению своего мужа. – Ты выглядишь так, словно все это время не расследовал убийство, а голыми руками полол брюкву на монастырских грядках. Как я понимаю, тебе мало что удалось узнать?