Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 62 страниц)

– Тридцать лет, – глухо проговорила госпожа Ван, глядя в стену. – Тридцать лет жизни беспомощным калекой, удерживаемым в подлунном мире одной лишь внутренней силой. Такой судьбы не пожелаешь и ненавистному врагу, – она повернулась к юноше и продолжила без малейшей запинки:

– Мама ненавидела моего отца. За то, что он любил другую, за то, что ушел без единого сомнения, за то, что никогда не вернулся, и даже не узнал обо мне. Получив известие о его смерти, она радовалась, и даже приказала слугам устроить праздничный обед, но сбежала едва ли не сразу же после его начала. Я нашла ее в спальне, в слезах, – женщина тяжело вздохнула. – Теперь, когда Чжэнчунь здесь, я понимаю ее как нельзя лучше.

– Вы можете увидеться с учителем в любое время, – предложил ничуть не удивленный Инь Шэчи. Все его подозрения подтвердились наиполнейшим образом, но собственная правота не принесла юноше удовлетворения – ему было жаль и Уя-цзы, и его несчастливую семью.

– Вам нужно только лишь снестись с моим старшим, Су Синхэ, и передать через него весточку учителю, – продолжил он с искренним участием. – Уя-цзы выглядел несчастным, упоминая вашу матушку. Я думаю, он будет рад узнать и о ее судьбе, и о вас.

– Ты говорил, он слаб и немощен, Шэчи, – пристально посмотрела на него Ли Цинло. – Дожил ли он до сего дня? Не найду ли я в Долине Тишины его могилу?

– Старший брат Су – искусный врач, – твердо ответил юноша. – Он исцелил меня после падения с высокого обрыва, и затратил на это считанные часы. Уверен, с его заботой учитель уже чувствует себя лучше, чем до моего ухода.

– Мне нужно будет подготовиться к поездке в Дэнчжоу, – задумчиво протянула женщина. – Возьму с собой и Юйянь – папа будет рад познакомиться со своей внучкой… моей и Дуань Чжэнчуня дочерью, – спокойно пояснила она, в ответ на любопытный взгляд Шэчи. Тот удивленно приподнял брови – его тесть и здесь не терял времени даром.

– Я могу разыскать господина принца, и направить его к вам, для… беседы, – с лукавой улыбкой предложил юноша. Госпожа Ван прищурилась с веселым возмущением на лице. – Но у меня к вам еще одно дело, старшая. В пещере на горе Улян хранились знания секты. Уходя, ваша мать забрала их с собой, верно?

– Ты прав, – с гордостью во взгляде кивнула Ли Цинло. – Моя Нефритовая Пещера Ланхуань – одно из полнейших собраний знаний о боевых искусствах, которые только есть в мире. Ее местонахождение – тайна для всех, кроме моих ближайших родственников, ее двери – крепче иных крепостных врат, а замки сделаны искуснейшими мастерами, и не могут быть взломаны ни одним смертным умельцем. Ты тоже сможешь посетить ее, Шэчи, – она благосклонно улыбнулась… – Я расскажу тебе, как добраться до нее, и как войти внутрь.

– Погодите, старшая, – поднял ладонь юноша. – Учитель наказал мне вернуть знания секты Сяояо. Слушая вас, я понял, что здесь они будут в много большей сохранности, чем в полупустой пещере, где живет брат Су. К тому же, с вами, имущество секты останется в руках одной из ее наследниц. Мне незачем знать, как добраться до вашего хранилища знаний – такие сведения лучше не передавать без веской причины, – женщина посмотрела на него с новым уважением.

– Разве ты не хочешь изучить новые стили и техники, Шэчи? – дружески спросила она. – Твое боевое искусство весьма неплохо, но даже лучший в мире воин вынужден постоянно совершенствовать свои навыки.

– Я полностью с вами согласен, – серьезно ответил Инь Шэчи, – и не просто хочу поучиться новому – мне необходимо как можно скорее освоить могущественные умения. Я и Дин Чуньцю не можем существовать под одними небесами, но он – знающ и опытен, я же – несмышленый юнец. Он начальствует над множеством учеников, со мной же – лишь моя жена. Хоть я и уверен в ее силе, мы вдвоем вряд ли сможем сражаться против целой секты. Я обязан стать сильнее, но боевые искусства, как и всякий вид знаний, легче освоить через мудрые поучения, строгие замечания, и, куда же без них, – он с притворной грустью вздохнул, – суровые наказания, что исходят от учителя, – он погладил рукоять своего меча, и с намеком посмотрел на богато украшенное оружие Ли Цинло.

– Хитрый мальчишка, – весело рассмеялась та. – Ты прав, я могу научить тебя многому. Не своему семейному стилю, нет, но все же… – она задумчиво потеребила иссиня-черную, без единой седой волосинки, косу. – Видишь ли, младший, секта Сяояо владеет лишь одним мечным стилем – тем, что известен тебе. Мудрец Сяояо-цзы, наш основатель, был прежде всего мастером техник внутренней энергии, знатоком создания массивов, и великим умельцем во всех искусствах и ремеслах мира. Созданный им фехтовальный стиль неплох, но не более того. Конечно же, я передам тебе одну из известных мне техник, что сделает тебя сильнее, но вот какую… – она с отрешенным видом встала из-за стола, и подошла к открытому окну.

– Собираешься ли ты в будущем расстаться со своей женой? – с неожиданной строгостью спросила она, поворачиваясь к Шэчи.

– Что? – ошарашенно заморгал тот, но, быстро опомнившись возмущенно воскликнул:

– Нет! Ни за что! У нас с Ваньцин – одна судьба на двоих. Я никогда не оставлю ее.

– Я и не ждала от тебя другого ответа, – добродушно улыбнулась госпожа Ван. – Ты любишь ее, младший, любишь искренне, и она отвечает на твои чувства – лишь слепой не заметит огонь в твоих глазах, и пожар на ее щеках, что разгораются, когда вы смотрите друг на друга. Вы бок о бок сражались против моих служанок, и без колебаний прикрывали друг друга от их ударов. Вы более чем готовы принять то знание, что я хочу передать вам. Да, вам, – она вновь дружески усмехнулась. – Семь Мечей Привязанности не изучить в одиночку – только вместе с тем, кому безоговорочно доверяешь. Не нужно быть любовниками для освоения этого стиля – ему могут научиться родные братья, или даже верные друзья, что ближе, чем плоть и кровь. Но именно любовникам и супругам он дается легче всего.

– Это… очень ценный дар, старшая! – воодушевленно ответил Инь Шэчи. – Чем сильнее моя любимая Ваньцин – тем сильнее я, и наоборот. С техникой, что основана на нашей общей силе, мы, верно, и вовсе станем непобедимы, – он просиял довольной улыбкой.

– Это не совсем так, – довольно ответила женщина. Черты ее лица, обычно напряженные, расслабились, разгладив морщины, что исчерчивали лик госпожи Ван следами многих прожитых лет – слова юноши заметно пришлись ей по душе.

– Сила двух бойцов не равна силам каждого из них, сложенным вместе, – обстоятельно продолжила она. – В совместном бою, даже двое хоть немного, да мешают друг другу, не говоря уже о большем числе людей. Стиль Семи Мечей Привязанности убирает это ограничение – изучившие его сражаются, словно единое целое. Эта техника имеет свои недостатки – например, твоей жене придется освоить мечный стиль Сяояо, или же тебе нужно будет изучить ее семейную технику фехтования.

– Я готов передать моей жене стиль секты, – согласно кивнул юноша. – Пожалуй, я даже отдам ей свой меч. Драгоценное оружие – лишь подспорье, но не основа моей силы. Если в руках Ваньцин будет клинок, режущий сталь, как бумагу, я буду чувствовать себя спокойнее.

– Твои слова… и ваши чувства… тронули меня, – напряженным голосом произнесла Ли Цинло, и украдкой поднесла к лицу рукав халата. – Перед началом вашего обучения, Му Ваньцин сможет выбрать меч из моей личной оружейной. Ни один из клинков, что хранятся в ней, не уступит твоему, Шэчи. Довольно им всем без толку пылиться в ларцах, – она прерывисто вздохнула. – Найди меня завтрашним утром, вместе с женой. Служанки устроят вас на ночь. А сейчас…

– Я отыщу моего уважаемого тестя, и передам ему вашу просьбу о личной беседе, – понятливо отозвался Инь Шэчи. Его суровая старшая согласно кивнула, и неожиданно улыбнулась с долей смущения.

Примечания

[1] Духи Непостоянства, Черный и Белый – китайская персонификация смерти. Духи, отправляющие души умерших в Диюй, и одевающиеся соответственно своим именам. Белый дух занимается нормальными людьми, а Черный – всякими неприятными личностями.

Глава 23

Серебряная змея получает ценные подарки, а молодой дракон юго-запада – тяжелую сердечную рану

– Цзюйцзянь, – подозвал Дуань Юй одну из своих спутниц. Девушка приблизилась, преданно глядя на юного принца. После своего спасения из вод озера Тайху, она уделяла Дуаню-младшему заметно больше внимания, чем предписывали правила вежливости.

– Жидкое удобрение заканчивается, – с небольшой запинкой высказался юноша. Пылкие взгляды Цзюйцзянь, бросаемые на него все чаще, начинали пробуждать в Дуань Юе неловкость. – Могут ли твои сестрицы принести больше?

– Конечно, молодой господин Дуань, – кивнула девушка, и несколькими короткими окриками отослала пару своих товарок за испрошенным. Похоже, те из служанок, что отзывались на прозвища, данные в честь «четырех благородных господ[1]», стояли над прочими прислужницами Дома Камелий.

– Быть может, вам нужно что-нибудь ещё? – почтительно спросила Цзюйцзянь, закончив с нижестоящими.

– Необходимо полить вот эту клумбу, – начал объяснять юный принц. Он решил перевести внимание девушки с себя на цветочные посадки. – Видишь, почва у корней немного подсохла? Камелии нуждаются во влаге, но не сверх меры. Двух-трех гэ[2] воды на куст будет достаточно, – Цзюйцзянь, оценив размеры клумбы, решительно кивнула.

– Мы с сестрами поможем вам, молодой господин Дуань, – заявила она. – Нехорошо гостю делать за нас всю работу, – отвесив юноше короткий поклон, она направилась к остальным служанкам, и принялась раздавать команды.

Девушки, споро разобрав бамбуковые лейки, двинулись к одному из садовых прудиков, за водой. Дуань Юй облегчённо вздохнул, присел на корточки рядом с ближайшим кустом камелии, и начал осторожно поливать подсохшие участки клумбы. Увлеченный этим занятием, он не сразу обратил внимание на приближающиеся женские голоса.

– Где сейчас двоюродный брат, А Чжу? – говорила незнакомая девушка. Юный принц невольно прислушался к мелодичному звучанию ее слов. – Чем он занят, и скоро ли ожидать его возвращения?

– Молодой господин мало что сообщает нам, служанкам, – раздался недовольный ответ. – Все, что я знаю – он отбыл на северо-запад по делам семьи, и будет отсутствовать ещё несколько дней. Верно, его с товарищами путь лежал куда-то в Аньхуэй или Хэнань – уж больно долго его не было для поездки в пределах нашей провинции.

Голос А Чжу зазвучал совсем близко, и Дуань Юй, не желая, чтобы его приняли за подслушивающего, встал и вышел из-за кустов. Его знакомая беседовала с юной девушкой, одетой в розовый шелк, черноволосой и стройной. Вглядевшись в лицо незнакомки, юный принц замер на месте, потеряв способность дышать. Лишь сердце его колотилось все громче, словно стремясь вырваться из груди, навстречу юной деве перед ним. Он немедленно узнал этот мягкий овал лица, пухлые губы, тонкий прямой носик, и большие миндалевидные глаза. В отличие от ее нефритовой близняшки из пещеры на горе Улян, прекрасный лик этой девушки цвел яркими, живыми красками, что делало ее в разы привлекательнее.

Девушка, встреченная Дуань Юем

Незнакомка остановилась, непонимающе глядя на замершего перед ней юношу. Идущая рядом с ней А Чжу удивлённо приподняла брови на нежданное появление Дуань Юя, и хотела было что-то сказать, но юный принц первым нарушил неловкую тишину.

– Н-небесная Сестрица! – ошеломленно воскликнул он, с трудом понимая, что и кому говорит. Какой-то месяц назад, нефритовая статуя в пещере горы Улян восхитила его, сегодня же, ее живая копия пленила сердце и мысли юноши целиком и полностью.

– Прости, я… я не в силах выполнить мой долг перед тобой, – горячо продолжал Дуань Юй, пораженный и растерянный. – Шэчи – мой зять, и не могу убить его, даже ради тебя… – неуклюже шевельнувшись, он запнулся о корень, и плюхнулся на колени, прямиком во влажную черную почву клумбы.

Девушка испуганно попятилась от стоящего на коленях незнакомца, что вел столь странные речи, а потом и вовсе развернулась, и быстро зашагала прочь, едва не срываясь на бег. А Чжу озадаченно посмотрела ей вслед, и перевела непонимающий взгляд на Дуань Юя.

– Ты зачем напугал Юйянь, братец Юй? – растерянно спросила она, и тут же поправилась:

– То есть, молодой господин Дуань. О чем вы вообще говорили с ней? Что это за Небесная Сестрица, и почему вы приняли за нее молодую госпожу Ван?

– Ван Юйянь, – с мечтательным видом протянул юноша, так и не вставший с колен. – Ее зовут Ван Юйянь…

– Верно, – нахмурилась А Чжу. – Она – дочь госпожи Ван. Старшие из служанок говорили мне, что Юйянь – вылитая мать в ее молодые… годы, – договорила она в спину Дуань Юя, что вскочил на ноги, и быстрыми шагами двинулся прочь.

Юный принц уже напрочь забыл и об А Чжу, и о всем остальном мире. Радостная улыбка сияла на его лице, глаза возбуждённо блестели, а ноги сами собой несли его к дому Ли Цинло. У его дверей он и столкнулся с выходящим наружу Инь Шэчи.

– Ты чего это, братец? – удивлённо спросил тот, ухватив Дуань Юя за плечи за миг до столкновения. – Неужто в саду моей старшей растут не только камелии, но и дурманная черная белена?

– Моя неизвестная благодетельница, Шэчи, моя Небесная Сестрица! – радостно воскликнул юный принц, не обратив внимания на достаточно оскорбительное замечание зятя. – Она – не выдумка неведомого скульптора, а дочь тётушки Ли! Вживую, она ещё прекраснее… Она прекраснее всех женщин мира! Я… я попрошу её руки, сейчас же! – он дернулся было к двери дома, но Шэчи удержал его.

– Братец Юй… эй! Братец Юй! – он легонько встряхнул шурина за плечи. – Немедленно очнись, и ответь мне. Ты встретил в саду Ван Юйянь, дочь госпожи Ван?

– Верно, зять, – с блаженной улыбкой ответил Дуань Юй. – Она воистину подобна бессмертным девам… нет, она много краше любой из них!

– Братец, тебе очень не понравится то, что я сейчас скажу, – серьезно заговорил Инь Шэчи. – Но лучше уж покончить с этим недоразумением сразу. Отец Ван Юйянь – Дуань Чжэнчунь.

– Отец? – рассеянно протянул юный принц. – Разумеется, я поклонюсь этому достойному… что? – он заморгал, глядя на зятя с искренней обидой.

– Верно, – терпеливо ответил тот. – Я только что говорил с моей старшей о Ван Юйянь. Она – твоя единокровная сестра. Кому, как не матери, знать отца своего ребенка?

– Не может быть, – ошеломленно ответил Дуань Юй. – Ты, верно, лжешь мне, Шэчи! Это одна из твоих глупых шуток… или ты хочешь отобрать Юйянь у меня? – он с бездумным подозрением уставился на зятя, что все так же держал его за плечи.

– Твой рассудок помутился от горя, не иначе, – сокрушенно вздохнул Инь Шэчи. – Подумай, стал бы я врать другу и родственнику о подобных вещах? К тому же, прекраснейшая из женщин мира – Му Ваньцин… тоже, как ни странно, твоя сестра, – он помимо воли ухмыльнулся. – Она – моя жена, к чему мне какие-то девицы из восточных провинций?

– Небесная Сестрица… то есть, Ван Юйянь – не какая-то, – с нарастающим унынием возразил Дуань Юй. Силы оставили юного принца, и он вяло повис на руках зятя. – Лик ее прекраснее нефрита, а голос столь чарующ, что любая музыка в сравнении с ним – пустой шум… как же так, брат? Почему та единственная, что затмила для меня всех женщин под небесами – моя сестра? Почему ее отцом не мог быть кто-то другой?

– Верно, потому, что твой батюшка очень уж общителен и любезен с дамами, – сочувственно ответил Шэчи. – Не отчаивайся, братец – много прекрасных дев осеняют своим присутствием Поднебесную…

– Я помню твои слова, сказанные сестрице Лин в вашу первую встречу, – горько перебил его Дуань Юй. – Не стоит повторять их мне. Умом, я и сам понимаю, что нашей с Юйянь любви – не бывать. Но мое сердце томится по ней, словно птица в клетке…

– Может, дары Ду Кана[3] успокоят твое сердце? – предложил Инь Шэчи. – В Доме Камелий просто обязан быть винный погреб, и, судя по качеству блюд, которыми нас потчевали за обедом, вина в нем – самые лучшие и выдержанные.

– Мне все равно, – с тоской ответил юный принц. – Можно и выпить. Но не думаю, что даже самое крепкое вино сможет вернуть мне душевный покой…

Где-то полчаса спустя, двое юношей сидели в одной из комнаток поместья госпожи Ван, в компании полудесятка кувшинов и кувшинчиков, а также блюда холодных закусок. Дуань Юй с пьяными всхлипами приканчивал очередную рюмку, а почти не захмелевший Инь Шэчи по мере сил пытался его утешить.

– Что насчёт… м-м-м… А Чжу? – спросил он, наполняя свою чарку. – Ее лицо красиво, словно цветущая бегония, а стан гибок и строен, точно молодой кипарис. К тому же, с девушкой, столь хорошо владеющей искусством перевоплощения, тебе никогда не будет скучно.

– Вижу, ты совсем не общался со служанками семьи Мужун, брат, – невнятно возразил юный принц. – Она и А Би – сироты. Не сестры – это видно даже по их лицам, – но обе потеряли родителей во младенчестве. Думаю, тут не обошлось без моего папы, – он безрадостно хихикнул, и опрокинул очередную рюмку крепкого вина, настоянного на травах.

– Я бы, все же, не стал подозревать его в отцовстве каждой из встреченных дев, – с сомнением ответил Шэчи. Пригубив свое «цзимо», он довольно кивнул, катая на языке насыщенно-сладкую жидкость с легким хлебным привкусом.

– Пока отец девицы неизвестен, я не стану рисковать, – решительно промолвил Дуань Юй, вновь прикладываясь к горячительному.

– Ладно, – махнул рукой его собеседник. – Тогда, что ты думаешь о той служанке госпожи Ван, что без ума от тебя? Как там ее зовут – Ланьцзянь? – предположил он, закусывая вино зелёным пирожным.

– Цзюйцзянь, – безрадостно ответил юный принц, хмелеющий все больше, но не прекращающий пить. – Признаюсь тебе честно, брат – покупая служанок, тетушка Ли явно выбирала тех, что поплоше видом. Я уже и не знаю, как отделаться от этой навязчивой девицы.

– Хорошо же, – тяжело вздохнул Инь Шэчи. – Помнишь ту певичку из гостиницы в Чанша? Ты битый час осыпал ее хвалебными словами, и оставил в ее кошельке половину своих денег. Как же ее звали? – он задумчиво тронул подбородок. – Сян-эр? Ян-эр? Лян-эр?

– Мне понравился голос Жун-эр, и ничего более, – нечленораздельно возразил Дуань Юй, и громогласно икнул. – Ты что, и впрямь кинулся бы разыскивать ее?

– Чего не сделаешь ради родни? – задумчиво ответил Шэчи. – А что, если… – повернувшись к шурину, он замолк: его собутыльник сладко спал, склонив голову на стол, и увлеченно пуская пузыри. Весело хмыкнув, юноша подхватил своего нестойкого к вину родственника под руку, и потащил к кровати.

Уложив шурина, Инь Шэчи покинул комнату, и отправился выяснять у служанок, где устроилась его жена. Вскоре, он отыскал указанную ему спаленку, и, без особого стеснения распахнув дверь, вошёл. Внутри обнаружились широкая кровать с балдахином, бумажная ширма, расписанная танцующими журавлями, и Му Ваньцин, сидящая перед небольшим медным зеркалом. Девушка, избавившаяся от головного убора, плаща, и вуали, вынимала из волос заколку; рядом с ней, на столике, лежал потёртый черепаховый гребень.

– Я как нельзя вовремя, – обрадовался юноша. Придвинув второй стул, он уселся за спиной Ваньцин. – Позволь помочь тебе, моя милая жена.

– Конечно, Шэчи, – улыбнулась та, и передала ему гребешок. Юноша увлеченно принялся расчёсывать волосы девушки, перебирая их густые черные пряди.

– С кем ты пил? – принюхавшись, полюбопытствовала Му Ваньцин.

– С Дуань Юем, – ответил Инь Шэчи, весело фыркнув. – Помнишь глупую историю, произошедшую с ним и Чжун Лин? Сегодня, она повторилась, но на сей раз, несчастным влюбленным оказался мой шурин.

– Он встретил здесь очередную сестру, и влюбился в нее? – недоверчивым тоном спросила девушка. – Бедный братец Юй. С его невезением, было бы разумнее доверить поиски жены сводне поопытнее.

– Боюсь, уже поздно, – задумчиво проговорил Шэчи. Удерживая волосы Ваньцин на гребне, он ненадолго залюбовался их ониксовым блеском. – Даже крепчайшая травяная настойка двадцатилетней выдержки не смогла увести его мысли от Ван Юйянь. Чувствую, шурин ещё долго будет тосковать и печалиться.

– Ван Юйянь? Та, что похожа на портрет своей бабки? – лениво поинтересовалась девушка. – Неудивительно, что братец Юй потерял голову – она весьма привлекательна.

– Все дочери твоего отца – редкие красавицы, – согласно кивнул Инь Шэчи, и, наклонившись к ушку жены, негромко добавил:

– А одна из них и вовсе прекраснее всех богинь мира.

– Не отвлекайся, муж мой, – засмеялась Му Ваньцин. – Мне приятны твои слова, внимание, и, особенно, ласки, но мои волосы все ещё в беспорядке.

– У меня есть ещё одна новость, – отстраненно заговорил Шэчи, вновь берясь за расчёску. – Госпожа Ван согласилась обучить нас с тобой могущественному фехтовальному искусству, что позволит объединить наши силы наилучшим образом.

– Ей известна тайная техника секты Древней Гробницы, мечный стиль Чистой Девы? – неподдельно удивилась Ваньцин. Юноше пришлось поспешно отнять гребень от ее волос – жена, в искреннем изумлении, резко повернулась к нему лицом.

– Нет, милая, – не ожидавший такого интереса, Инь Шэчи слегка растерялся. – Стиль, которому обучит нас моя старшая, зовется Семь Мечей Привязанности. А что это за искусство Чистой Девы? Звучит, как некая даосская техника, из тех, – он с намеком глянул на девушку, – что практикуют в уединении, вместе с любимым человеком.

– Поверить не могу, за какого развратника я вышла замуж, – рассмеялась Му Ваньцин, поворачиваясь к юноше спиной. Тот вновь прилежно взялся расчёсывать ее волосы. – Стиль Чистой Девы – фехтовальная техника, дополняющая мечное искусство даосской секты Цюаньчжэнь. Говорят, что вместе они – непобедимы, но искусства секты Древней Гробницы давно утеряны, и существуют лишь в виде слухов, ходящих на реках и озёрах.

– Твоя осведомленность о братствах вольных странников, и их умениях, вызывает уважение, моя любимая жена, – задумчиво произнес Инь Шэчи. – Я закончил. Помочь тебе с заколкой?

– Придержи мои волосы… да, вот здесь, – с помощью Шэчи, Ваньцин сплела узел прически, и закрепила его подарком мужа – золотой заколкой с рубинами. Встав со стула, она уселась к юноше на колени, и крепко обняла его.

– Благодарю за помощь, мой милый муж, – с улыбкой промолвила девушка, и нежно поцеловала Шэчи в губы. – Так что же это за стиль Семи Мечей Привязанности?

– А? Что? – ласки жены, и ее близость, увлекли юношу, и он не сразу понял ее вопрос. – Ах, это… старшая не очень много рассказала о нем. Узнаем все завтра, на нашем первом уроке. Да, ещё одно, – вспомнив слова Ли Цинло, Шэчи невольно посерьёзнел. – Ты ведь не против изучения моего боевого искусства, мечного стиля Сяояо?

– Не против, – подумав, ответила Му Ваньцин. – Твой стиль заинтересовал меня с самой первой нашей встречи. Очень уж ловко ты противостоял мне с его помощью, – она благодушно улыбнулась. – Но разве твой учитель не будет сердит на тебя за передачу знаний секты в чужие руки?

– Твои руки – не чужие, – возразил Инь Шэчи, завладев тонкой ладошкой жены, и целуя ее пальцы. – Уя-цзы мне словно второй отец, а значит, ты тоже приходишься ему родней.

– Что ж, я с удовольствием поучусь у тебя, муж мой, – напевным голосом ответила Ваньцин. Ее изящные пальчики, отпущенные Шэчи, не спешили отдаляться от лица юноши, ласково поглаживая его волосы, щеку, и подбородок. – Начнем с тех самых даосских практик, которым требуется уединение. Расскажи мне о них все, что знаешь…

* * *

На следующий день, после легкого завтрака, Инь Шэчи с женой предстали перед Ли Цинло. Хозяйка Дома Камелий ожидала молодую пару в тренировочном зале поместья – просторном, ярко освещенном настенными лампами, с крепкой, окованной железом дверью, и без единого окна. Без сомнения, Ли Цинло дорожила боевыми искусствами своей семьи, и не желала их случайного попадания в чужие руки.

Госпожа Ван дожидалась молодую пару, сидя за чайным столиком у стены, расслабленная и безмятежная, словно медитирующая даосская монахиня. Длинные черные ресницы женщины были сонно опущены, а губы то и дело изгибались в лёгкой улыбке – хорошее настроение Ли Цинло не скрывалось сегодня под маской сдержанности. Едва шелест распахнувшейся дверной створки достиг ее ушей, женщина подняла голову, и встала навстречу юноше и девушке, всем своим видом выражая доброжелательность.

– Подойди, Ваньцин, – благодушным тоном попросила она. – Мне нужно как следует взглянуть на тебя, – девушка, пожав плечами, выполнила ее просьбу. Госпожа Ван обошла ее по кругу, внимательно разглядывая, и удовлетворённо кивнула.

– Пожалуй, я знаю, какие из моих мечей будут тебе по руке, – заявила она. – Я скоро вернусь, дети. Пока меня не будет, покажи жене первую форму своего мечного стиля, Шэчи, – отдав сие напутствие, она двинулась к выходу.

– О чем это она, муж мой? – непонимающе спросила Му Ваньцин, проводив взглядом гостеприимную хозяйку.

– Я совсем забыл, – рассмеялся юноша. – Моей старшей пришлась по душе крепость уз нашей любви, и она решила одарить тебя драгоценным оружием, не уступающим моему.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас, дурень⁈ – гневно напустилась на него Ваньцин, и стукнула мужа кулачком по груди. – Мне даже отказываться поздно – она уже пошла за подарком! Теперь, я в огромном долгу у… госпожи Ван, – она в сердцах топнула ножкой. – И я даже не знаю, чем отплатить ей!

– Ну, долги между родней меньше таковых перед чужими людьми, – растерянно ответил Инь Шэчи. – А госпожа Ван – моя… двоюродная сестра по учебе, вот. И, в какой-то мере, твоя тетушка, – он смущённо поскреб в затылке. Обещание Ли Цинло щедро одарить его жену напрочь улетучилось из памяти юноши вчерашним вечером, и он не мог не признать правоту сердитых слов Му Ваньцин.

– Нет такого титулования – двоюродная сестра по учебе, – недовольно отозвалась девушка. – И тетушкой мне она стала бы, возьми ее папа в наложницы, не раньше. Ладно, чего уж теперь. Скорее показывай мне свой фехтовальный стиль. Не будем причинять госпоже Ван ещё больше неудобств, – взяв со стойки деревянный меч, она требовательно воззрилась на мужа. Тот, смущённо кивнув, также обзавелся тренировочным оружием, и принялся объяснять жене тонкости мечного искусства своей секты.

* * *

– Ну как? – с гордым видом вопросила Му Ваньцин, опуская меч.

– Просто отлично, милая, – отстраненно ответил Инь Шэчи. – Я и сам не выполнил бы первую форму лучше, – девушка просияла довольной улыбкой, воодушевленная похвалой.

Шэчи тем временем напряжённо раздумывал, какие подсказки он может дать любимой жене, чтобы улучшить ее понимание стиля Сяояо – сам он понял его разом и полностью, без малейших усилий, и объяснять кому-то его суть было для юноши сродни попыткам объяснить цвета слепому.

Не то, чтобы Ваньцин была бесталанной – вовсе даже наоборот. Запомнив все приемы почти сразу, она увлеченно пластала воздух деревянным клинком всего-то с десяток минут, прежде чем добиться безупречного выполнения первой формы. Но, к ее сути они пока что не успели подобраться.

Когда Инь Шэчи, оставив попытки измыслить что-то необычное, принялся вспоминать те строки из «Беззаботного скитания», что во время обучения пересказывал ему Су Синхэ, дверь тренировочного зала отворилась, и внутрь вступила Ли Цинло, в сопровождении двух служанок. Каждая из девушек несла по длинному деревянному ларцу. Один, простой и обшарпанный, мог похвастаться позеленевшим от времени медным замочком, и длинной трещиной, наискось пересекающей крышку. Второй блестел лаком на округлых выступах искусной резьбы, изображающей оскалившихся драконов, и ловил лучи ламп посеребрением замка и дорогими каменьями инкрустаций.

– Как твои успехи, Ваньцин? – добродушно поинтересовалась госпожа Ван.

– Суть первой формы Шэчи не успел объяснить, но приемы я уже освоила, – похвасталась девушка.

– Просто замечательно, – искренне порадовалась женщина. – Прервись пока, и взгляни вот на эти вещи.

Она небрежно кивнула на несомые служанками ларцы. Прислужницы сгрузили свою ношу на пристенные столики, и открыли оба замка. Му Ваньцин, оставив тренировочный меч на стойке, подошла, и, откинув крышки, восторженно ахнула. Инь Шэчи, заглянув через плечо жены, изумлённо приподнял брови – оба меча, что скрывались в ларцах, стоили больше своего веса в золоте.

– Вот этот клинок я взяла трофеем, с тела Хун Цзиньбао, известного как Мечник, Срезающий Лепестки Цветов, – с гордостью поведала Ли Цинло, указывая на клинок, лежащий в потрепанном ларце.

Оружие, ожидаемо, не выглядело ни роскошным, ни драгоценным – простая деревянная рукоять, покрытая несложным узором медная гарда, и вполне обычная для длинного меча форма. Из этой нарочитой простоты выбивалось разве что лезвие, откованное из отличной стали.

– Старый Хун был дурным человеком, но замечательным бойцом – схватка с ним едва не стоила мне жизни, – продолжала свою историю женщина. – Много славных воинов приняли смерть от этого меча, и, не улыбнись мне удача, я стала бы одной из них, – отвернувшись от памятного оружия, она подошла к второму из принесенных ларцов.

– Это – работа Жэнь Чжуфу, прозванного Богом Кузнецов, – задумчиво произнесла она. – Незадолго до того, как старый скряга ушел на покой, передав дела детям, он выковал для богатых вельмож несколько поистине великолепных мечей, и получил за них царскую плату.

Оружие из богатого ларца выглядело под стать своему вместилищу. Оно смотрелось истинным произведением искусства – узкий клинок начинался в широко раскрытой драконьей пасти из посеребренной стали, что служила гардой, чешуйки на длинном теле-рукояти помогали удобству хвата, а навершие было подробно свёрнутому в кольцо хвосту. На плоскости клинка сверкала серебром искусно выполненная чеканка – языки пламени.

– Не буду говорить, как мне достался этот меч, – лукаво глянула на юношу и девушку госпожа Ван. – Скажу только одно – умения его прежнего хозяина были прискорбно недостаточны для такого замечательного клинка, – повернувшись к молодой паре, она предложила:

– Выбирай, Ваньцин. Сегодня, один из этих мечей станет твоим.

– Это слишком ценный подарок, госпожа Ван, – стесненно произнесла девушка. – Я не смею принять его. Нет ли у вас оружия попроще?

– Вижу, твоя мать научила тебя не только фехтованию, но и неписаным правилам вольных странников, – одобрительно кивнула Ли Цинло. – Ты рассудила верно – приняв один из этих мечей, ты бы немало задолжала мне. Но все же, не спеши отказываться от моего дара. Я и правда хочу кое-что испросить у тебя взамен. Сделай мне одолжение, и выслушай, что именно, – она умолкла, с серьезным видом глядя на Му Ваньцин. Та ответила коротким согласием, чуть поклонившись.