Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 62 страниц)

– Ч-что, если вы оба неправы? – протянул, запинаясь, Лю Хуанши. – Вдруг лекаря нет ни в одном из этих селений, и мы впуст-тую потратим время, шляясь по местным тропам? В Л-линбао целитель точно есть, но город – совсем в д-другом направлении, – хмельная бессвязность его речей никак не совпадала с их разумностью.

– Помалкивай, пьяный дурак, – презрительно обронил Люй Лянвэй. – Мы и вправду бесцельно тратим время – болтая попусту. Как ваш старший, я говорю: мы немедленно отправимся в деревню Сецяо!

– Ты старше нас разве что годами, дядюшка, – насмешливо промолвил Се Тинфын. – И я, и брат Го присоединились к клану раньше тебя. Или ты старше его и меня посредством своего родственника Люй Чжана, что обучает новичков?

– А хоть бы и так!.. – запальчиво ответил мужчина.

Нищие окончательно остановились посреди перекрестка, увлекшись спором. Сидящая в кустах А Чжу заскрежетала зубами, наблюдая за их препирательствами. Отчаянно волнуясь за Цяо Фэна, девушка решила проследить за увезшей его четверкой, и за недолгое время, что она окольными путями следовала за нищими, те успели порядком ее взбесить. Двигающиеся с неспешной ленцой, и предпочитающие праздную болтовню усердию в спасении своего главы, сейчас эти четверо и вовсе остановились, упорно тратя драгоценное время на бессмысленные споры, и совсем забыв об умирающем Цяо Фэне. Решительно кивнув самой себе, А Чжу раскрыла дорожную суму, в которой держала принадлежности для своего искусства перевоплощения. Она собиралась взять дело спасения возлюбленного в свои руки, не полагаясь более на всяких бестолковых дурней. И, конечно же, желание провести побольше времени с Цяо Фэном было здесь совсем ни при чем…

Смущённо отогнав эту мысль, девушка извлекла из сумки лоскут тонкой кожи в две ладони размером, и взялась прилаживать к нему длинный пук белесого мочала.

* * *

Через некоторое время, четверо нищих вынужденно прекратили свою перебранку: на дороге позади них послышался стук копыт, и негромкое пение. Совсем скоро, их взглядам предстал сухонький старичок, неторопливо ведущий в поводу своего коня, нагруженного двумя мешками, из которых торчали зелёные стебли трав. Неизвестный мурлыкал под нос незамысловатую мелодию без слов, и выглядел настолько бодро, настолько вообще мог выглядеть несомненно глубокий старик, чье лицо словно состояло из морщин, а полностью седая борода спадала на грудь. Поравнявшись с нищими, старец согнулся в вежливом поклоне.

– Здравствуйте, уважаемые путники, – промолвил он дребезжащим голоском, и тут его взгляд упал на подвешенного между лошадиных седел Цяо Фэна.

– О великое небо! – испуганно выдохнул старик. – Что случилось с этим юношей? У него же совершенно точно пробито лёгкое, и если не заняться его лечением как можно скорее, он захлебнется собственной кровью!

– Откуда вы знаете о ране главы, уважаемый? – подозрительно прищурился Люй Лянвэй.

– Всю свою жизнь, я лечу людей! – гордо ответил старец. – В юношестве, я обучался у лучших целителей Лояна, а в зрелом возрасте, мне посчастливилось стать учеником знаменитого Сюэ Мухуа, известного как Соперник Яньло, и с тех пор, я успешно исцелил многие сотни ран и болезней! Бледность, круги под глазами, кровь на губах, да и эта неуклюжая перевязка, – он тоненько хихикнул. – Мне даже не нужно читать пульс этого молодого господина, чтобы узнать его ранение.

– Так ты – лекарь, старший? – с удивленной улыбкой спросил Се Тинфын. – Поистине, сегодня нам улыбнулась удача. Скорее помоги нашему главе. Будь уверен, на плату мы не поскупимся.

– Его рана слишком серьёзна, чтобы возиться с ней в дорожной пыли, – сварливо заявил старик. – К тому же, у меня, Мо Шаоцуна, имеется одно важное правило, которому я следовал всю жизнь, и от которого не собираюсь отступать…

– Вы, как и ваш учитель, взимаете плату за лечение воинскими умениями? – взволнованно спросил Го Фучэн.

– Вовсе нет, – раздражённо проскрипел целитель. – Я стар и немощен, к чему мне изучать боевые искусства? Мое правило в другом: ежели я возьмусь лечить кого-то, все его родные, близкие, младшие, старшие, и прочие сопровождающие не станут таскаться за мной, торчать на моем пороге, и отвлекать меня дурацкими требованиями поспешить. Я ненавижу отвлечения! – он обвел нищих сердитым взглядом. – Если вы решите доверить мне вашего… главу, так?.. я не возьму с вас платы. Этот юноша сам расплатится со мною по излечении, серебром, или же услугой. Но я попрошу вас не следовать за мною в мой дом, и не надоедать мне по пути в него.

Четверка нищих обменялась сомневающимися взглядами, и, отойдя в сторонку, принялась перешептываться – как они сами думали, очень тихо, и совсем неслышно для старца-лекаря.

– Я никогда не слышал ни о Мо Шаоцуне, ни о том, чтобы Сюэ Мухуа кого-то учил, – потирая лоб, вполголоса говорил Люй Лянвэй. – Но я мало что знаю о здешних местах – моя ветвь Да И ведает делами Аньхуэя, а не Хэнани. Старик не кажется мне лжецом. Разве что, это его правило немного подозрительно.

– Верно, он просто боится, что мы умыслим злое, узнав, где он живёт, – негромко предположил Се Тинфын. – Лекари хранят немало ценностей – как редкие травы и целительные снадобья, так и древние медицинские труды. Ученик самого Соперника Яньло может и вовсе обладать легендарными знаниями, вроде Книги из Черного Мешка. На его месте, я бы тоже отгонял незнакомцев от моего жилища.

– Ч-что, если он – враг Клана Нищих, и задумал навредить главе? – пробормотал Лю Хуанши. Его хмель ничуть не выветрился за прошедшее время, подпитываемый щедрыми глотками из верной тыквы.

– Откуда ему знать, к какому сообществу мы принадлежим? – шепотом возразил Го Фучэн. – Мы не упоминали ни имён, ни названий. Одежду, подобную нашей, носят многие небогатые странники. Чтобы замышлять против нашего главы, нужно, для начала, знать, что это он, и откуда он шел. О последнем неизвестно никому, кроме нас и спутников Серебряной Змеи. Они же не станут вредить главе – им было бы много проще добить его у стоянки тангутов.

– Вы долго ещё будете шептаться, недоверчивые юнцы? – повысил дребезжащий голос старый лекарь. – Мне некогда торчать здесь с вами – собранные травы должны быть обработаны до того, как засохнут. Давайте, решайте уже хоть что-нибудь. Если не верите мне, то так и скажите, и я отправлюсь домой. Могу даже пожелать вам успехов в поисках другого лекаря.

– В-вы не знаете о другом лекаре в округе, дедушка Мо? – моргнул мутными глазами Лю Хуанши. Конечно же, именно он первым уловил важное в сердитых словах старца.

– Тебе бы стоило поумерить свой пыл в питии, малыш, – наставительно ответил Мо Шаоцун. – Но ты прав. На сотню ли вокруг, вы не найдете ни одного целителя, что мог бы излечить серьезные раны от меча. Те жулики, что обитают в Линбао, скорее, залечат вашего главу до смерти.

– Тогда… мы вынуждены просить вас о помощи, старший, – вздохнул Люй Лянвэй. – Верно, братья? – двое молодых нищих согласно закивали, и только Лю Хуанши пялился в никуда бессмысленным взглядом – последний глоток из горлянки явно был лишним.

– Вот и хорошо, – скрипуче ответил старец. – А теперь, перевесили его на моего коня, живо! Мне что, самому таскать этого здоровяка? Да не рассыпьте травы из мешков, дурни! Они стоят больше, чем все ваше жалкое имущество!..

Повинуясь сердитым командам Мо Шаоцуна, нищие устроили носилки своего главы на лошадях лекаря и Цяо Фэна, попросили старца уведомить последнего, что его младшие вернулись в Хубэй, и нескрываемым облегчением на лицах двинулись прочь – по дороге, ведущей в деревню Сецяо, и дальше на северо-восток.

Оставшись наедине с главой Клана Нищих, благообразный старец неожиданно весело хихикнул женским голосом. А Чжу, скрывавшаяся под маской Мо Шаоцуна, позволила себе мгновение довольства своим ловким обманом. Затем, она поспешно вытряхнула из мешков «ценные травы» – обычный придорожный ковыль, – и быстрым шагом сошла с дороги, ведя коней в поводу. Девушка была согласна с пьянчужкой Лю Хуанши – искать лекарей по деревням было зряшной тратой времени. Ее путь лежал в Линбао, но она не собиралась часами тащиться по торговому тракту – широкому, удобному, и ведущему к городу совершенно кружным путем. А Чжу намеревалась срезать путь по бездорожью. От кротовых нор и заросших травой впадин ноги лошадей должна была уберечь внимательность девушки.

* * *

– Ты точно умеешь читать, служанка? – брезгливо-напыщенно вопросил Чжоу Синчи.

Все в его аптеке говорило о богатстве и известности ее владельца: и немалые размеры помещения, вкупе с его роскошной отделкой, и широкие полки из лакированного дерева, заваленные несметным количеством коробок, бутылочек, и свертков с разнообразными снадобьями и компонентами, и тяжёлая вывеска красного дерева, сияющая золочёными иероглифами «спаситель тысячи жизней». Лишь один недостаток, пусть и серьезный, отвращал от доктора Чжоу – его скверный характер.

– Конечно, господин целитель, – вежливо ответила А Чжу.

Девушка уже не раз успела проклясть свое опрометчивое решение представить себя служанкой семьи Мужун, а Цяо Фэна – другом оной семьи. Пользы это не принесло никакой – в северном хэнаньском захолустье, никто и слыхом не слыхивал о Мужунах. Узнав же, что перед ним – прислужница, Чжоу Синчи не преминул излить на нее реки и водопады презрения.

– Если, купив мои услуги и лекарства, этот человек умрет, пострадает мое доброе имя, – с постным видом проговорил доктор Чжоу, даже не глядя на собеседницу. – Я не сомневаюсь, что мой рецепт без труда его излечит, но, чтобы он подействовал, ты должна в точности следовать ему. Это невозможно без должного знания письма. Отвечай немедленно, что это за знак? – он сунул девушке под нос небольшой сверточек, и ткнул в один из символов, подписывающих его.

– Иероглиф «дан», – послушно ответила А Чжу. – Наверное, в этом свертке – корень дягиля.

– Я не просил тебя строить догадки, глупая девка, – раздражённо бросил доктор. – Но ты права, это именно дягиль. В рецепте для твоего подопечного он используется дважды – в целебном супе, и в порошке, что следует прикладывать к ране при перевязке. Дважды, слышишь? Жди здесь, я запишу это, и все остальное. А Сань! Живо сюда! – рявкнул он куда-то в сторону, и принялся отдавать команды подбежавшему помощнику. – Упакуй для этой служанки шесть мер дягиля, три – кордицепса, одну – молотого черепашьего панциря…

Покинув аптеку Цзянькан, А Чжу вздохнула с непередаваемым облегчением – даже во время написания рецепта, доктор Чжоу умудрялся отпускать презрительные замечания, подвергающие сомнению образованность девушки, ее умственные способности, и многое другое.

В иное время, А Чжу не простила бы этого самодовольного злословца. Она обязательно посетила бы аптеку снова, в чужом обличье, или же попросту ночью, и свершила бы какую-нибудь праведную и очень обидную месть – например, испортила бы роскошную вывеску, восхваляющую аптекаря. Но сейчас, все ее мысли занимал Цяо Фэн, и обида на мерзкого врачевателя быстро отступила перед беспокойством о возлюбленном.

Добравшись до гостиницы, где был оставлен глава Клана Нищих, А Чжу заскочила на кухню, где быстро договорилась с поварами о заимствовании жаровни, кастрюли, и кипятка для варки лечебного супа. Нагруженная всем этим, а также лекарствами, она поднялась к себе в комнату. Сердце ее привычно дрогнуло при виде бездвижно лежащего на кровати Цяо Фэна, но девушка быстро справилась с собой, и принялась хлопотать вокруг мужчины. Уход за бессознательными больными был ей не в новинку – соратникам Мужун Фу приходилось получать опасные раны, и забота о них часто ложилась на плечи А Би с А Чжу.

Девушка не спеша скормила Цяо Фэну целебный суп, подготовила лекарства и ткань для перевязки, и невольно затаила дыхание, опуская руки на грудь мужчины.

– В этом нет ничего неприличного, – пробормотала она, скорее, для себя, чем для кого-нибудь другого. Вопреки ее словам, загорелые щеки А Чжу неумолимо краснели. – Совсем-совсем ничего. Я ведома одной лишь заботой о здоровье дорогого брата Цяо, и ничем другим.

Ее пальцы, помимо воли хозяйки, легонько поглаживали торс Цяо Фэна. Прерывисто вздохнув, девушка собралась с силами, и ослабила завязки кожаного нагрудника мужчины, все сильнее пылая щеками. На ее лице медленно показалась смущённая, но крайне довольная улыбка.

* * *

Цяо Фэн очнулся поздней ночью – лишь тусклый свет луны пробивался сквозь плотную бумагу, оклеивающую ставни, да одинокая свеча на высокой подставке, оплывшая и колеблющаяся, с трудом разгоняла окружающую тьму. Приподнявшись на постели, глава Клана Нищих с удивлением оглядел простую обстановку недорогой гостиничной комнаты, обеденный стол с погасшей жаровней и пустой кастрюлей, и А Чжу, уснувшую на одном из стульев. Неловко пошевелившись, он болезненно охнул, и схватился за грудь – острая боль пронзила его, и раскатилась по телу кипящей волной. Разбуженная громким звуком, девушка медленно открыла сонные глаза.

– Брат Цяо, – с рассеянной улыбкой протянула она. – Ты проснулся, – немного осознав окружающую действительность, она поспешно поправилась:

– То есть, я хотела сказать… Я рада, что вам лучше, господин Цяо. Нужно ли вам что-нибудь?

– Где мы, А Чжу? – мужчина совсем не заметил ее неловкости. – Что случилось? Где мои младшие?

– Эти глупцы быстрее довезли бы вас в Диюй, чем к лекарю, – рассерженно отозвалась девушка, взбодренная упоминанием бестолковых нищих. – Они только и знали, что препираться и чесать языками, словно пожилые сплетницы, и думать забыв о вашем спасении. Я решила сама… позаботиться о вас… – она стыдливо потупилась, поняв, насколько странно звучат ее слова.

– Спасибо, – с искренней благодарностью отозвался Цяо Фэн. – Братец Люй и его товарищи и впрямь немного рассеянны. Да и мне, по правде говоря, поднадоело их общество, – он весело улыбнулся девушке, и та растаяла, словно снежинка в солнечных лучах, счастливо улыбаясь в ответ.

– Значит, ты лечила меня? – продолжил расспросы глава нищих. – Признаться, я плохо помню, чем закончился мой поединок с Серебряной Змеей. Он в порядке?

– С ним все замечательно, – насупившись, ответила А Чжу. – Эта мерзавка Ван Юйянь указала ему на вашу уязвимость – «тринадцатая ладонь оставляет открытыми левое плечо и грудь». Шэчи пронзил вам легкое, – она неодобрительно нахмурилась. Сейчас, раненый и ослабший Цяо Фэн выглядел в ее глазах невинной жертвой коварно сговорившихся родственников.

– Тринадцатая ладонь оставляет открытыми левое плечо и грудь, – задумчиво повторил мужчина. – А ведь она права. Полтора десятка лет назад, когда я только начал изучать Восемнадцать Ладоней Драконоборца, моя левая рука была слабее правой, – доверительно поведал он девушке. – Видать, я неверно заучил исполняемую ей тринадцатую технику. Понимание боевых искусств, которым обладает юная госпожа Ван, поразительно, – он восхищенно улыбнулся.

– Она изучает трактаты о воинских умениях, чтобы завоевать внимание моего молодого господина, – без сомнений выложила А Чжу. В беседе с Цяо Фэном, она совершенно не могла сдерживать свой язык. – Для нее нет больше радости, чем общение с Мужун Фу, неважно, о чем. Так уж получилось, что он желает разговаривать с ней лишь о тонкостях всевозможных стилей и техник, – глава Клана Нищих удивленно моргнул, и громко расхохотался, запрокинув голову. Его собеседница невольно заулыбалась.

– Вот уж не подумал бы, что знаменитому Мужун Фу, сильнейшему воителю юга, помогает осваивать боевые искусства юная дева, – весело промолвил Цяо Фэн, отсмеявшись. – Не удивлюсь, если своими успехами в изучении столь многих стилей он обязан именно ей, – тут уже А Чжу, не удержавшись, прыснула, и звонко рассмеялась. Мужчина подхватил ее смех, но вдруг умолк, и болезненно скривился.

– Вам плохо, господин Цяо? – испуганно охнула девушка, вмиг посерьезнев. – Рана открылась?

– Нет, – выдохнул побледневший Цяо Фэн, тяжело дыша. – Просто… в груди больно. Не волнуйся, А Чжу, мне уже лучше, – служанка Мужунов отчаянно замотала головой.

– Нет-нет-нет, – зачастила она. – Я сейчас же заварю вам целебный суп, а потом – сменю перевязку. Вы все еще слабы после ранения, и нуждаетесь в лекарствах, – она спешно подхватилась на ноги, и схватила со стола кастрюлю. – Подождите, я принесу воды.

– Благодарю тебя, А Чжу, – мужчина, справившись с болью, задумчиво посмотрел на девушку, чуть улыбаясь. Его взгляд, серьезный и внимательный, вновь пробудил в А Чжу сладкую дрожь, совсем как в первую их встречу. Она опустила глаза, одолеваемая накатившим стеснением.

– Право слово, я не заслуживаю такой заботы, – говорил Цяо Фэн, и в его голосе звучала непривычная для сурового воина мягкость. – Твой молодой господин считает меня врагом, а вся остальная Поднебесная мнит нас непримиримыми соперниками. К тому же, я невольно обманул тебя, выспрашивая о Шэчи и его жене, – его голос чуть погрустнел. – Верно, для тебя будет лучше оставить меня. Я почти здоров – ты уже сделала для меня очень многое, – девушка, зачарованно слушающая его, упрямо сжала губы, и покачала головой.

– Я не оставлю вас, господин Цяо, – решительно ответила она. – Для меня… я… – она смешалась, и умолкла, снова опустив взгляд, не находя вежливых слов, и не решаясь вымолвить искренние.

– Я… п-принесу воды, – запинаясь, выдавила А Чжу, и выскочила за дверь.

Лишь отбежав за угол коридора, она смогла перевести дух. Сердце ее стучало, словно копыта мчащегося галопом коня, щеки горели лесным пожаром, а глаза возбужденно блестели. Некому было сказать ей, сколь прекрасна она была в этот миг, разрумянившаяся, часто дышащая, и улыбающаяся шальной, радостной улыбкой – ведь тот, кто пробудил в ней все те бурные чувства, что заставили ее и без того красивое лицо расцвести, словно нежная роза, остался за дверью комнаты, откуда девушка так резво сбежала.

А Чжу еще какое-то время стояла на месте, прислонясь к стене, и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Полыхнувшее в ее душе счастье сменилось неуверенностью – что, если мелькнувшая в глазах Цяо Фэна нежность почудилась ей? Что, если она видит влечение там, где есть одни только вежливость и благодарность? Что ей делать теперь, и как развеять все эти сомнения, теснящиеся в груди?

Решив не мучить себя подобными коварными мыслями, она решительно отогнала их, и повернулась было к лестнице, чтобы, наконец, сходить на кухню за водой для лекарственного супа, как тревожные и чуждые звуки привлекли ее внимание. Она настороженно прислушалась к зазвучавшим в коридоре тяжелым шагам, лязгу стали, и резким звукам чужеземного говора. Ее сердце неприятно сжалось, когда она осторожно выглянула из-за угла – к двери их комнаты подходили вооруженные люди, одетые в кожу и меха. Она даже узнала некоторые из их лиц, виденных мельком пару дней назад. Остатки войска Хэлянь Тьешу нежданно-негаданно наткнулись на одного из своих гонителей, и имели все возможности поквитаться.

Один из тангутов пинком растворил дверь, и чужеземные воины всей толпой ввалились внутрь. Раздались громкие крики и звуки ударов, быстро сменившиеся тишиной, и довольными голосами чужеземцев.

А Чжу не нужно было долго раздумывать, чтобы понять случившееся – Цяо Фэн вновь был в плену, захваченный тангутами, что легко справились с раненым и ослабевшим мужчиной. Страх пробежался по ее спине тысячей ледяных мурашек, страх не за себя, но за возлюбленного. Он не задержался надолго, сметенный необычным для девушки чувством – искренней злостью, жаркой и тугой, словно сжатая и раскаленная пружина. А Чжу не собиралась оставлять Цяо Фэна в лапах чужеземных мерзавцев, и была твердо намерена сделать все возможное, чтобы освободить возлюбленного.

Разумеется, девушка не стала бы бросаться, очертя голову, на дюжину вооруженных бойцов. Пусть А Чжу и владела боевыми искусствами, ее сила была в другом. Там, где много более могучий боец потерпел бы неудачу, она брала свое хитростью и находчивостью. Именно эту хитрость и предстояло ощутить на себе наглым тангутам, посмевшим коснуться её любимого. Дождавшись, пока чужеземные воины покинут ее комнату, унося завернутое в одеяло тело, она прокралась внутрь, к оставленным вещам. К счастью, дорожная сума, что скрывала ее главное оружие, оказалась нетронутой.

Если бы кто-то, прождав с полчаса, решил пробраться в гостиничную комнату, куда заселились А Чжу и Цяо Фэн, и если бы этот ловкий некто сумел отодвинуть засов, запирающий дверь изнутри, и проникнуть внутрь, то он обнаружил бы лишь опустевшее помещение, да настежь открытое окно, за которым свистел холодный ночной ветер.

* * *

Поздней ночью, хозяин скромной гостиницы, именуемой «Приют взаимной добродетели», вскочил с постели, поднятый громким стуком в дверь, сопровождаемым звучными ругательствами, и призывами немедленно открывать. Сонно моргая, мужчина натянул халат, затеплил свечу в лампе, и, шаркая ногами, потащился к двери – выяснять, что понадобилось полуночному крикуну.

Стоило заспанному мужчине отпереть замок, и отодвинуть засов, стучавший вломился внутрь, отодвинув хозяина гостиницы в сторону, вместе с дверью. Последний, взглянув на ночного гостя, быстро раздумал протестовать – тот, крупный мужчина в потрепанной и окровавленной кожаной одежде, просто-таки излучал жажду убийства.

– Я слышал, здесь остановились мои соотечественники, – прорычал неизвестный, вперив во владельца гостиницы зло сощуренные щелочки глаз. – Отведи меня к ним, да побыстрее.

Гостиничному держателю нетрудно было понять, о ком говорит невежливый пришелец – повидавший самых разных путников, он без большого труда распознал тангутский говор, к тому же, слышанный им совсем недавно. Поспешно поклонившись, он заверил сердитого гостя с запада, что сейчас же приведет его к землякам, и двинулся вглубь гостиницы, освещая себе путь фонарем. Вскоре, рослый тангут входил в одну из комнат, бесцеремонно распахнув дверь, а хозяин гостиницы спешил прочь, от греха подальше – меньше всего, ему хотелось встревать в дела опасных чужеземцев.

– Всего десяток, – печально бросил мужчина в окровавленной коже, остановившись на пороге комнаты. – Так мало… – тангуты, сидевшие за столом, и лежавшие на кроватях и полу, мигом повскакивали на ноги, и дружно поклонились.

– Генерал Хэлянь, – раздалось их нестройное приветствие.

– Простите, генерал, но… что произошло? – разогнувшись, спросил один из воинов – юноша в пышной меховой накидке. – Вы должны были пересечь границу Западного Ся еще вчера.

– Нищие, – в печальном голосе Хэлянь Тьешу мгновенно зазвучал едва сдерживаемый гнев. – Уж не знаю, кто и как навел их на мой отряд, но меня перехватила целая орда этих грязных оборванцев. Я и мои верные бойцы сражались, словно свирепые тигры, но, – он оскалился в гримасе бессильной злобы, – ханьских трусов было слишком много. Я изломал об них мою саблю и раскровянил кулаки, их жалкое оружие истрепало мою броню до последней пластины, и даже яд… даже яд… – он с отсутствующим видом дернул за широкий кожаный пояс, не несущий ни ножен с саблей, ни даже завалящего ножа.

– Мне удалось уйти, – отрешенно продолжил он. – Жалким ханьским шакалам не свалить гордого льва, даже если его когти и клыки сломались и затупились. Но мои братья… – чуть собравшись, он продолжил, повысив голос:

– Нужно спасти мою охрану. Нас застигли совсем неподалеку, севернее этого грязного городишки. Нищие держат моих братьев в осаде. Ваших клинков и яда должно хватить, чтобы принести им победу. Сейчас же собирайтесь – мы выступаем немедленно. Я поведу… – внезапно, он пошатнулся, и сполз на пол, цепляясь за косяк двери.

– Я… догоню вас, – выдавил Хэлянь Тьешу, кривясь в гримасе бессильной злобы. – Видит небо, мои руки еще способны рвать ханьские глотки. Вперед, мои воины, жизни наших братьев зависят от вашей спешки.

– С нами пленник, – поспешно вставил тот самый юноша, что ранее обращался к генералу. – Нам удалось вновь захватить Цяо Фэна. Он ранен и слаб, и мы без труда доставим его в Западное Ся. Я могу оставить с вами одного из…

– Цяо Фэн⁈ – полный злобной радости крик тангутского генерала прервался судорожным кашлем. Отдышавшись, он взглянул на юного вельможу с холодной жестокостью.

– Твой короткий меч, живо, – рука Хэлянь Тьешу указала на золоченую рукоять оружия на поясе у юноши. – Сегодня, я сполна отомщу за моих братьев Клану Нищих, и лично его главе. Сегодня, я буду есть плоть Цяо Фэна, и спать на его шкуре! – рыкнул он, скалясь в кровожадной ухмылке. Юноша в мехах безропотно отцепил от пояса ножны с коротким мечом, и вложил его в ладонь генерала. Тот крепко сжал рукоятку оружия.

– Идите, все вы, – устало бросил он. – Время не терпит. Мне не понадобится ваша помощь в свершении мести, а вот моим братьям пригодится каждый клинок. Вы еще здесь⁈ – внезапно повысил голос генерал Хэлянь. – Мне что, лично оседлывать ваших коней⁈

Тангуты, низко кланяясь, спешно покинули комнату, и их дробный топот, осыпавшись вниз по лестнице, ведущей на первый этаж, постепенно утих. Оставшись один, Хэлянь Тьешу медленно подошел к лежащему в углу телу, и навис над ним, довольно улыбаясь. Тускло блеснула в свете ламп освобожденная от ножен сталь короткого меча.

– Значит, мои братья задали твоим прихвостням славную трепку, а тебя самого заставили бежать с поджатым хвостом? – тихо проговорил связанный по рукам и ногам Цяо Фэн. Ручейки пота стекали по его бледному, как смерть, лицу. – Даже без меня, Клан Нищих прогонит любую чужеземную сволочь, вздумавшую зариться на земли великой Сун.

Внезапно, тангутский генерал рассмеялся звонким, словно колокольчик, смехом. Короткий меч в его руках одну за другой перерезал веревки, удерживающие главу Клана Нищих, и улетел в угол, отброшенный недрогнувшей рукой.

– Здорово я их, брат Цяо? – голос, звучащий из уст тангута, был грудным и глубоким, но, без малейшего сомнения, женским. – Эти глупые варвары прошляются по северным окраинам города еще несколько часов, не меньше. За это время, нам нужно убраться подальше, – договорив, спасительница Цяо Фэна осторожно сняла с лица тонкую кожаную маску.

– А Чжу⁈ – в сильнейшем удивлении округлил глаза глава нищих. – Это ты?

– Конечно же, я, – весело ответила юная лицедейка, помогая мужчине подняться на ноги. – Я же говорила, что не оставлю тебя, помнишь?

– Спасибо тебе, – пораженно промолвил Цяо Фэн, с помощью А Чжу кое-как ковыляя к выходу.

– Не… стоит, – сдавленно прокряхтела та. Тяжесть опирающегося на нее мужчины нисколько не убавляла искреннего довольства, сияющего на лице девушки.

Часом спустя, глава Клана Нищих и его спасительница располагались на ночлег в стороне от тракта, ведущего из Линбао на юго-восток. Точнее, Цяо Фэн сидел на земле, обессиленно привалившись к стволу дерева, в то время как А Чжу обустраивала их скромный ночлег. Когда над разожженным огнем закипел котелок, а две лежанки из елового лапника, совершенно случайно устроенные совсем рядом, были готовы, девушка устало присела рядом с подопечным.

– Твое лекарство скоро будет готово, брат Цяо, – с неунывающим видом промолвила она. – Примешь его, и ляжем спать.

– А Чжу, – хрипло и глухо заговорил мужчина. – Ты снова спасла мою жизнь – на этот раз, рискуя своей. Я… я не заслуживаю такой самоотверженности. Мне не хотелось бы, чтобы ты пострадала из-за меня, – пламя костра отразилось в широко раскрытых глазах девушки, обратившихся на Цяо Фэна, но жар огня не шёл ни в какое сравнение со страстью, заполыхавшей в ее очах.

– Помочь тебе – радость для меня, брат Цяо, – медленно заговорила она, не в силах больше сдерживать кипящие в ее груди чувства. – Я – обычная служанка, недостойная быть с таким славным героем, как ты, но если ты позволишь служить тебе, я готова идти на край света, броситься в море огня, взойти на гору мечей… – он на миг умолкла, переводя дух, и тихо закончила:

– Лишь бы ты был рядом.

Мужчина слушал ее, не говоря ни слова, и в глазах его отражалось то самое пламя, что пылало в очах А Чжу, пламя, несравнимо более жаркое, чем любой обыденный огонь. Суровое лицо Цяо Фэна смягчилось, а широко открытые глаза блестели, не отрывая взгляда от полыхающего румянцем лица девушки.

Он вовсе не был слепцом, не могущим распознать яркие чувства; не был Цяо Фэн и равнодушен к женщинам по какой-либо странной причине. Он успел заметить и красоту служанки Мужунов, и ее неприкрытое внимание, обращенное на него, и все то смущение, что затапливало девушку при общении с ним. Две вещи удерживали Цяо Фэна от того, чтобы начать оказывать А Чжу знаки внимания: приличия, и возможное недовольство ее господина – глава Клана Нищих и наследник семьи Мужун считались соперниками, и, как понял Цяо Фэн в их последнюю встречу, Мужун Фу разделял это убеждение. Не желая создавать симпатичной ему девушке неприятности на пустом месте, Цяо Фэн был вежлив с А Чжу, и не более того. Но, искренность девушки, ее жертвенность и самоотверженность, и двукратное спасение его жизни, вкупе с трогательным признанием А Чжу, раздули искру симпатии в груди мужчины, заставив ее запылать бурным пожаром, что нещадно спалил все сомнения и колебания.

Тяжело опираясь на руки, Цяо Фэн повернулся к девушке всем телом, и промолвил, негромко, но искренне:

– Я – простой воин, необразованный и грубый, не могущий дать такой прекрасной деве, как ты, достойную ее жизнь, полную богатства и роскоши. Но, если ты, А Чжу, согласишься быть со мной, я не покину тебя до конца дней моих, и разделю с тобой то немногое, что имею. Согласна ли ты…

– Да! – перебила его девушка, сияя счастьем. – Конечно же, да! Десять тысяч раз – да!

Она немедленно придвинулась ближе к Цяо Фэну, и склонила голову на его плечо, сжимая торс мужчины в кольце рук. Слезы вновь текли по ее щекам, но на сей раз, они были слезами радости. Цяо Фэн неуверенно улыбнулся и обнял ее за плечи, крепче прижимая к себе. В этот миг, они оба не желали никуда отпускать новообретенную любовь.

Глава 33

Северный дракон наблюдает вознесение в небесные сады, и получает предсказание будущего

А Чжу, шествующая по улицам небольшого города Яньпин, глядела так довольно и гордо, будто выстроила этот самый городок своими руками. Счастливая улыбка не сходила с ее лица, невольно притягивая взгляды многих прохожих мужского пола. Левая ладошка девушки, узкая и изящная, крепко сжимала руку идущего рядом Цяо Фэна, и ничто сейчас не могло заставить ее разомкнуть свои тонкие пальцы.

Глава Клана Нищих смотрел по сторонам с безмятежным довольством. Взгляд его карих глаз то и дело останавливался на лице подруги, отчего губы мужчины неизменно изгибались в мечтательной улыбке – искренняя радость А Чжу мало кого бы оставила равнодушным. Вчера вечером, прежде чем отойти ко сну, они переговорили о самых разных вещах: например, что поездка к родителям Цяо Фэна состоится в самом скором времени, а благоприятный для свадьбы день просто обязан совпасть с днем прибытия двоих влюбленных на гору Шаоши – место обитания престарелых супругов Цяо. Также, А Чжу с радостью согласилась немедленно переселиться в Сянъян, на подворье главы Клана Нищих, и беспечно отмахнулась от вопроса о пожитках, оставленных в поместье Мужунов. На взволнованный вопрос Цяо Фэна о тяготах и лишениях постоянных странствий, неизбежных для воина Клана Нищих, девушка пригрозила навьючить на любимого побольше предметов домашнего обихода, чтобы создавать для него уют на привалах и ночевках. Вчерашний день завершился в полном обоюдном согласии и гармонии, а сегодняшний – начался ими же. Сейчас, Цяо Фэн с подругой направлялись к ближайшей гостинице, с твердым намерением вкусно поесть, и хорошо отдохнуть перед дальней дорогой. Глава Клана Нищих собирался вернуться на сянъянское подворье, намеренный закончить лечение в родных стенах, и не желая надолго оставлять насущные дела клана без внимания.