Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 62 страниц)

Дуань Юй словно обратился маленьким солнцем, рассылающим во все стороны тонкие, острые лучи, что разили жестоко и неумолимо. Увиденное им в шатре с пленными наполнило душу юного далисца смертным холодом; пусть он и успел предотвратить попытку обесчестить его подруг и соратниц, последние крохи жалости к тангутам исчезли под ледяной коркой ярости, покрывшей его сердце. Смерть двух насильников не умерила его злость, и сейчас, Дуань Юй снова и снова посылал во врага сияющие лучи смертоносной ци, ни разу не поколеблясь. Удары Божественного Меча Шести Меридианов прошивали по нескольку солдат за раз, рассекая сталь, дерево, кожу, и плоть, неотвратимые, словно кара небес. Тангуты падали, хлеща кровью из пронзенных сердец и разрубленных шей, валились замертво с кровавыми дырами в лицах и головах, и лишь некоторым из них повезло уползти от ярости далиского принца, баюкая пробитые конечности. А Би и А Чжу, благоразумно не ставшие лезть в гущу схватки, прикрывали юношу, отбиваясь от тех немногих, кто сумел прорваться через убийственный ливень всесокрушающих клинков из ци.

Под этим совокупным натиском, воины Западного Ся продержались какую-то четверть часа. Обычные, пусть и опытные, солдаты, не владеющие техниками ци, они могли противопоставить мощи ханьских воителей лишь численность и слаженность, но и того, и другого оказалось недостаточно. Один за другим, тангуты бросали оружие, срывали доспехи, и бежали без оглядки, спасаясь от верной смерти.

Встретив жёстким блоком копьё какого-то обезумевшего тангута, Инь Шэчи налег на оружие, подставляя врага под атаку жены. Та не подвела – вражеский солдат рухнул с разрубленной головой, заливая утоптанную землю серым и темно-красным. Шэчи огляделся в поисках нового противника, и с удовлетворённой ухмылкой опустил саблю – вокруг остались лишь мертвые и умирающие тангуты. Шестеро обратили в бегство сотню, сокрушив ее силу и сломив боевой дух.

– Мне с женой нужно найти наши вещи, – промолвил он. – Братец Юй, отведешь Цяо Фэна к его младшим?

Дуань Юй не отказался, и небольшая группа разделилась – четверо ушли на поиски оставшихся в плену, а двое задержались в тени одной из палаток. Как-то само собой получилось, что Му Ваньцин оказалась в объятиях мужа, и их губы встретились в нежном поцелуе.

– Почему-то, я ужасно хочу затащить тебя в ближайший шатер, и не вылезать оттуда до самого утра, – прошептал юноша жене на ушко. – Жаль, что это было бы очень несвоевременно.

– Я тоже, – невпопад ответила Ваньцин, и, сжав мужа в крепких объятиях, поцеловала его, жадно и страстно. Нехотя оторвавшись от него, она с недовольством протянула:

– Но ты прав, ты снова прав. Вот что тебе стоило хоть сейчас побыть неправым?

Шэчи с горестным вздохом покивал, соглашаясь с любимой. Кровавый азарт схватки все ещё бурлил в нем, причудливым образом переплавившись в плотское желание, но лагерь побежденного войска тангутов был худшим местом для его утоления. Обменявшись ещё несколькими жаркими поцелуями, муж и жена против воли разжали объятия, и рука об руку направились на поиски украденных тангутами вещей.

* * *

Друзья встретились на окраине лагеря некоторое время спустя. Ночная тьма помалу отступала под лучами раннего рассвета, и первый робкий взгляд солнца из-за линии горизонта неярко озарял палатки и частокол покинутой тангутской стоянки, и окровавленное поле боя в ее середине. Инь Шэчи и Му Ваньцин без большого труда отыскали товарищей – те, не скрываясь, увлеченно беседовали, и их голоса далеко разносились в утренней тишине, отзвуками жизни и радости наполняя мертвую тишину брошенного военного лагеря. Цяо Фэн уже успел избавить своих младших от пут, а Ван Юйянь присоединилась к дружной компании. Сейчас, она и четверка нищих расспрашивали товарищей о ночном бое с солдатами Западного Ся.

– Мы отыскали склад имущества тангутских воришек, и забрали из него свое и ваше, – поведал друзьям Шэчи после обмена приветствиями. Одну за одной, он передал Цяо Фэну пять одинаково выглядящих холщовых сумок, и тот, пользуясь некими одному ему известными признаками, раздал подчинённым их имущество, повесив свою суму на плечо.

– Наши кони – у ворот, при коновязи, – добавил Инь Шэчи, отдавая А Чжу шелковый пояс с несколькими мешочками, прикрепленными к нему. – Сбегавшие мерзавцы думали воспользоваться ими, – он глумливо рассмеялся. – Зимний Ветер их разубедил – у него все копыта в крови. Пойдемте, нам здесь больше нечего делать.

По дороге из лагеря, Шэчи рассказал свояченице об их с женой решении сопровождать ее в поисках Мужун Фу. Дуань Юй также не остался в стороне, поспешив предложить девушке свои услуги. Та с готовностью согласилась на компанию всех троих, чем привела далиского принца в искренний восторг. Один лишь Цяо Фэн глядел все мрачнее, не стремясь заговорить с соратниками. Когда все отвязали коней и вышли за ворота лагеря, он обратился к Инь Шэчи, говоря с непривычной для сурового воителя робостью.

– Шэчи, – произнес он. – У нас с тобой осталось незаконченное дело.

– Дело? – озадаченно повторил юноша. – О чем ты, брат Цяо? Твое имущество и конь – вот они. Или я о чем-то забыл?

– Поединок, – грустно бросил глава Клана Нищих. Инь Шэчи хлопнул себя по лбу, и рассмеялся.

– Точно! – воскликнул он. – Со всеми этими тангутскими невзгодами, наш поединок совсем вылетел у меня из головы. Ты оправился от яда? Эти западные отравители дымили им на тебя так, словно пытались закоптить. Если что, у братца Юя ещё осталось противоядие.

– Я полностью здоров, – сумрачно ответил Цяо Фэн. – Что насчёт тебя? Не устал ли ты после боя?

– Постойте, – озадаченно вмешалась А Чжу. – Какой поединок, о чем вы? Разве вы с Цяо Фэном – не друзья, братец Шэчи? – слова Му Ваньцин о вражде с Кланом Нищих она благополучно пропустила мимо ушей, страдая от яда.

– Друзья, – согласно кивнул наследник семьи Инь. – Но так уж вышло, что клан брата Цяо враждует со мной и Ваньцин. Как глава нищих, Цяо Фэн вынужден сегодня сразиться со мной.

– То есть… ты солгал мне, брат Цяо, – медленно проговорила А Чжу, в своем смятении не заметив, как задушевно обращается к мужчине. – Пользуясь моей доверчивостью, ты обманом вызнал путь моих благодетелей, чтобы навредить им, – взгляд служанки Мужунов заледенел, а красивое лицо напряглось.

– Я не лгал тебе, А Чжу, – грустно ответил Цяо Фэн. – Я считаю Серебряную Змею другом, а его жену – достойной женщиной, в чем не раз убедился за последние несколько дней. Но, как и всякий глава сообщества, я связан долгом перед моим кланом, и вынужден поступать вопреки личным привязанностям, – чуть запнувшись, он едва слышно добавил:

– А иногда, и против совести.

Его откровенность не осталась незамеченной – А Чжу заметно расслабилась, выдохнув с нескрываемым облегчением. Беспокойство о нечистоплотности ее возлюбленного, который, в мыслях А Чжу, воплощал все земные добродетели, покинуло девушку, но почти сразу же сменилось новым волнением. Она бросила сожалеющий взгляд на Шэчи и Ваньцин – сегодня, глава Клана Нищих показал всю мощь своего боевого искусства, и, по мнению А Чжу, бой с ним означал верную смерть.

– Простите меня, – виновато обратилась она к молодой паре. – Вы не раз помогали мне, и даже спасли мою жизнь. Я же, по глупости, принесла вам несчастье, – смешавшись, она умолкла, печально глядя на мужчину, покорившего ее сердце, и на молодую семью, ставшую ей друзьями и благодетелями. Новость об их вражде отозвалась в сердце девушки жгучей болью.

– Пустое, сестрица, – легкомысленно ответил Инь Шэчи. – Я был даже рад повидать брата Цяо. В прошлый раз, мы расстались друзьями, и хотя сегодня подобное вряд ли получится, для меня было честью вновь сражаться с ним бок о бок. Заметь, – не меняя веселого тона, обратился он к главе Клана Нищих, – мы с тобой опять бьёмся против чужеземных злодеев, и побеждаем.

– Верно, – невесело улыбнулся тот. – Отряд генерала Хэляня не сравнить с воинством принца Чу, но коварством тангуты, пожалуй, превзошли киданей. Хорошо, что мы изгнали их из Сун.

– Цяо Фэн, – заговорила Му Ваньцин. – Я убила Кан Минь после того, как она попыталась отравить меня, желая отобрать моего мужа. Днём ранее, она хотела соблазнить Шэчи, и изменить Ма Даюаню. Мы оба были поблизости, когда эта гулящая женщина приставала к моему мужу, помнишь? Она терлась об него чуть ли не всем телом – даже пьяная, я не могла не заметить этого. Если поискать, можно найти и другие доказательства ее распутства и подлости. Та отрава, которой она хотела меня накормить, была где-то куплена, или же приготовлена ей самой, а ведь Яд Нутряного Гниения – состав сложный и дорогой, с несколькими редкими компонентами, – она перевела дух, на мгновение прервав свою прочувствованную речь.

– Почему бы тебе не вытащить на свет гнусную натуру этой развратницы? – продолжила девушка. – Узнав о ее коварстве и неверности, даже Ма Даюань не сможет остаться равнодушным. Хватит преследовать меня и моего мужа из-за смерти одной негодяйки, которой случилось выскочить замуж за кого-то из твоего клана, – в голосе Ваньцин прозвучало застарелое раздражение. – Вчера, у нас было несколько возможностей избавиться от тебя и твоих младших. Вместо этого, Шэчи даже вылечил тебя от побоев, что так щедро выдали тебе тангуты, – при этих словах, Цяо Фэн опустил глаза. Когда он поднял взгляд, на его лице промелькнуло смущение.

– Честно ли будет отвечать на добро злом, и упорно пытаться убить нас? Не лучше ли поискать правду в тех обвинениях, которыми бездумно осыпал меня Ма Даюань? – закончила свою речь Ваньцин требовательным вопросом.

– Я верю вам, госпожа Инь, – глухим голосом ответил глава Клана Нищих. – Верю. Быть может, вашим словам поверят и некоторые из моих старейшин. Но не все, и уж точно не старейшина Ма, – он поднял руку, предупреждая сердитый ответ девушки. – Поведение покойной госпожи Ма на пиру можно списать на хмель и неуклюжесть. Рыться в ее имуществе Ма Даюань ни за что не позволит, сколь бы справедливыми ни были мои подозрения. Что хуже… – он ненадолго замолк, и, тяжело вздохнув, продолжил:

– Что хуже, даже найди я следы вины Кан Минь – указанную вами отраву, или ещё что, – Ма Даюань не примет их. Старейшина Ма добродетелен и прям, но порой, слишком уж твердолоб, – мужчина нерадостно усмехнулся. – Он не поверит ни единому доказательству злоумышлений своей покойной жены, кроме совсем уж неопровержимых.

– Так поищи их! – сердито воскликнула Му Ваньцин. – Глава указывает младшим, а не бегает по их поручениям. Прикажи этому вздорному старцу уняться, пока виновный не будет изобличен.

– Я бы и рад поступить так, – с невеселой откровенностью ответил Цяо Фэн, – но старейшина Ма уже настроен против меня. Я привел вас с Шэчи в дом Ван Цзяньтуна, и я объявил вас своими друзьями. Если я сделаю хоть что-то, кроме наказания вас за убийство Кан Минь, Ма Даюань не станет сидеть, сложа руки. Зная его, – мужчина тяжело вздохнул, – он попытается низложить меня. Получится у него, или нет – неизвестно, но ясно одно – своими действиями, он расколет Клан Нищих надвое. Я не могу допустить этого – тысячи вольных странников, принявших покровительство клана, зависят от моих решений, а от их силы во многом зависит безопасность нашей родины, великой Сун. Да, – он вновь поднял ладони, упреждая слова Му Ваньцин. – Я поступаю бесчестно, предавая друга. Преследуя вашу семью, госпожа Инь, я веду себя, словно властолюбивый мерзавец, держащийся за пост главы ценой невинной крови. Но вспомните, не Клан ли Нищих вызнал о вторжении киданей? Не случись этого, Срединную Равнину терзал бы могущественный враг. Враг, который не отступится надолго, несмотря на все свои обещания. Негоже ослаблять защитников Сун пред лицом чужеземных захватчиков, допуская внутренние раздоры, – он устремил на Ваньцин убежденный взгляд, и та не нашла, что ответить.

– Я мог бы сложить полномочия главы, и защищать отчизну, как простой воин, – продолжил мужчина с задумчивой грустью. – Так, моя честь и совесть остались бы незапятнанными. Но моя сила несравнимо менее значима для Сун, нежели Клан Нищих. Как его глава, я могу сделать для защиты нашей родины много больше, чем как вольный странник. Надеюсь, вы простите мне злодейство и низость, что я совершаю из этих побуждений, Шэчи, госпожа Инь, – Му Ваньцин, сжав губы, раздражённо отвернулась. Ее муж, напротив, не показывал недовольства.

– Я не злюсь, – дружески ответил он. – И понимаю тебя. Жизнь одного человека всегда значит меньше, чем жизни многих сотен тысяч. Такова судьба государей и воинских начальников – жертвовать личным ради общего. Я не стал бы обижаться на тебя из-за твоего прилежания в исполнении долга главы.

– Ты должен мне жизнь, брат Цяо, – внезапно вмешался Дуань Юй. Юный принц глядел с необычной для него серьезной задумчивостью. – Без моей помощи, ты отправился бы в Западное Ся, как пленник и раб. Во исполнение этого долга, я хочу попросить тебя оставить моего зятя в покое на год-другой. За это время, ты изобличишь виноватого в вашей ссоре, а также, убедишь старейшин своего клана прислушаться к голосу разума, и не судить моих невиновных родственников. Что ты скажешь на это?

– Скажу-ка лучше я, – немедленно ответил Инь Шэчи. – Подобное деяние лишь сильнее настроит Ма Даюаня против брата Цяо, и раскол, о котором он упоминал, случится быстрее, чем если бы Цяо Фэн попросту тянул время. Спасибо, братец Юй, но тут, скорее, нужно Ма Даюаня убеждать, чем кого другого, – он весело усмехнулся. – Случись тебе спасти этого вздорного старикашку – обязательно попроси его о снисхождении к Ваньцин, – Дуань Юй грустно поглядел на улыбающегося Шэчи, и ничего не сказал.

– Давай уже покончим с этим, – безмятежно обратился Инь Шэчи к главе нищих. – Надо же узнать, кто из нас двоих лучший воин? – тот угрюмо кивнул, не говоря больше ни слова.

Они отошли чуть подальше от товарищей, провожавших их сожалеющими взглядами. Даже нищие глядели на своего главу без одобрения. Встав друг напротив друга, поединщики вежливо поклонились друг другу. Когда они разогнулись, вина и стыд исчезли из глаз Цяо Фэна, как и расслабленное спокойствие с лица Шэчи – оба смотрели с бесстрастной сосредоточенностью. Ни один из них не собирался относиться к этому бою легко.

Инь Шэчи вновь нанес первый удар, как и в прошлом их бою – полагаясь на скорость техники Шагов Сяояо, он рванулся вперёд, стремясь сблизиться с противником как можно скорее, и дотянуться до него клинком верного меча. К великому удивлению Шэчи, Цяо Фэн не стал дожидаться его, стоя на месте, и встречать его оружие защитными техниками, а уклонился от сшибки с неожиданными скоростью и лёгкостью. Рослый и крупный, он двигался не менее резво, чем быстроногий Дуань Юй с его Искусством Бега по Волнам.

Инь Шэчи вынужденно притормозил, уклоняясь от техник Восемнадцати Ладоней Драконоборца, посыпавшихся на него градом необоримой мощи. Он вновь встретил их клинком, как и в первый поединок с Цяо Фэном, и вновь успешно прорубился сквозь их слепящий навал, возобновляя свой стремительный бросок к противнику, и намереваясь прорваться в ближний бой. Глава нищих продолжал уклоняться, описывая круги вокруг Шэчи, и посылая в него одну разрушительную технику ци за другой. К рваному и беспорядочному чередованию его атак, в которых скорость и лёгкость неожиданно сменялись сокрушающей мощью, добавилось изменение направления ударов – теперь, они сыпались со всех сторон.

Несколько раз, Инь Шэчи удалось настигнуть главу нищих, но не более, чем на пару мгновений. Те немногие удары, что он успевал нанести Цяо Фэну в эти краткие сшибки, тот отражал без труда, пользуясь защитной техникой.

Шэчи недовольно сжал зубы. Он не мог сломать навязанный Цяо Фэном рисунок боя – тот, как выяснилось, превосходил его не только в силе, но и в скорости. Глава Клана Нищих мог непрерывно атаковать Инь Шэчи с расстояния, уклоняясь от стычки вблизи, тот же мог лишь защищаться. В должной мере прочитать стиль Цяо Фэна, чтобы предсказывать его движения, наследник секты Сяояо не мог – большим талантом в рукопашных техниках он не был. Надеяться на удачный удар, снова и снова бросаясь на противника, было глупо – Цяо Фэн попросту измотал бы его, задавив превосходством в силе, повторив то, что сам Шэчи недавно проделал с Хэлянь Тьешу.

Инь Шэчи видел лишь один путь к победе – пожертвовать малым в обмен на большое, намеренно пропустить удар, прикинувшись побежденным, чтобы противник, обманутый его слабостью, раскрылся для ответной атаки. Он уже начал готовить этот рисковый прием, оценивая силу техник Цяо Фэна, и рассчитывая, какую из них он сможет принять на грудь без большого вреда, как все изменил громкий возглас, раздавшийся от наблюдающих за поединком.

– Инь Шэчи! – звонко воскликнула Ван Юйянь. – Тринадцатая ладонь оставляет открытыми левое плечо и грудь!

Юноша осознал ее сумбурную подсказку мгновенно, и начал действовать даже раньше, чем эта сверкающая искра понимания завершила свой бег по извилистым коридорам его разума. На мгновение замерев на месте, Шэчи собрал как можно больше ци в меридианах ног, и метнулся к Цяо Фэну стремительной молнией. Он настиг главу Клана Нищих в тот самый миг, когда тот, подчиняясь избранному им самим порядку атак, применял именно тринадцатую технику своего боевого искусства.

Уклоняясь от мощного, но не очень быстрого удара, что слепящим столбом света прошил воздух совсем рядом, Инь Шэчи прыгнул и извернулся в воздухе, на кратчайший миг зависнув вниз головой. Именно из этого неудобного положения, он и ударил. Безупречно-острый клинок его оружия прянул вперёд и вниз, блеснув отсветом серебра, и пронзил широкую грудь Цяо Фэна, даже не заметив кожаного нагрудника. Глава нищих сдавленно захрипел, пуская кровавые пузыри, и повалился навзничь, неверяще уставив широко открытые глаза в синюю небесную глубину. Шэчи, ловко кувыркнувшись в воздухе, приземлился на ноги, взмахнул мечом, стряхивая кровь, и убрал клинок в ножны.

– Что ты натворила⁈ – дико закричала А Чжу, вцепившись в плечи Ван Юйянь. – Зачем⁈ Зачем ты убила его⁈

– Я всего лишь дала шурину совет. Недавно, он спас меня, и сегодня, я вернула долг, – непонимающе ответила дочь госпожи Ван. – Ты предпочла бы смерть Инь Шэчи? Он был в двух шагах от поражения.

– Я предпочла бы жизнь их обоих! – не помня себя, возопила служанка Мужунов, яростно тряся собеседницу. – А теперь, брат Цяо мертв! Мертв! И все из-за тебя! – слезы неудержимым потоком лились из ее глаз, а всхлипы все чаще прорывались сквозь сердитые обвинения.

– Не стоит оплакивать Цяо Фэна раньше времени, – успокаивающе заговорил Инь Шэчи, подойдя ближе. – Неужто ты и вправду думаешь, что я убил бы человека, которого называю другом, а, сестрица? Я всего лишь пробил ему лёгкое. Это опасная и болезненная рана, но с его внутренней силой, Цяо Фэн перенесет ее без больших сложностей. Его жизнь вне опасности, но целитель все же понадобится, и лучше бы вам найти его поскорее, – обратился он к четырем нищим, заметно ошеломленных падением своего главы, что до сих пор не знал поражений.

Один из них, круглолицый мужчина в летах, отмер раньше других, и, сосредоточенно кивнув, тычками и окриками погнал своих товарищей к бессознательному телу главы. Вскоре, лошади нищих увозили прочь наспех перевязанного Цяо Фэна вместе с его младшими.

А Чжу, глядя на все это, медленно разжала хватку на плечах Ван Юйянь, и без сил опустилась на землю, шумно дыша. В ее широко раскрытых глазах виднелось бессмысленное облегчение, а тонкие пальцы девушки бездумно перебирали траву у ее ног.

– Что ж, пора бы и нам собираться в путь, – излишне бодро высказалась А Би. – Только вот куда мы направимся? Одно великое небо знает, где сейчас наш молодой господин.

– Разбирайтесь с этим сами, – вдруг проговорила А Чжу безжизненным голосом. – Без меня.

Она неловко поднялась на ноги, и, взобравшись на коня, двинулась прочь, оставив без внимания возмущенные окрики А Би. Инь Шэчи невольно подметил, что ее путь в точности повторял дорогу ушедших нищих.

– … Эй! Вернись сейчас же, бесстыдница! Что я скажу молодому господину⁈ – в последний раз прокричала А Би вслед подруге и с обречённым видом умолкла.

– Пусть идёт, – с лёгкой улыбкой высказался Шэчи. – Лучше уж мне быть подальше от женщины, чьего возлюбленного я только что проткнул, – служанка Мужунов заметно смутилась на его слова.

– Как ты думаешь, братец, Цяо Фэн тоже заметил… – она не договорила, кивнув в сторону сбежавшей товарки.

– Не заметил раньше – заметит чуть погодя, – пожал плечами юноша. – Герой и красавица – союз, благословленный небом. Нам остаётся лишь порадоваться за друзей, – А Би тяжело вздохнула.

– Я рада, – устало ответила она. – Вот только, у моей влюбленной сестрицы остались все наши деньги.

– Ну, мы с братцем Юем не оставим тебя и Юйянь, верно, шурин? – ободряюще произнес Инь Шэчи. Дуань Юй согласно кивнул. – Давайте лучше подумаем, куда мы отправимся дальше.

– Ума не приложу, – пригорюнилась А Би. – В Северном Шаолине не знают, куда направился молодой господин. На дорогах, ведущих с горы Суншань, его не видели. Он любит путешествовать налегке и тайно, а зачастую, и вовсе скрывает лицо искусством перевоплощения.

– Это мне известно, – с толикой недовольства протянул Шэчи. – Остались ли у него дела на Срединной Равнине, или посещение Шаолиня было единственным?

– Этого служанкам знать неоткуда, – развела руками А Би. – Догадка о его пути в Шаолинь принадлежит братцу Юю. Что скажешь, братец? – обратилась она к юному принцу. – Есть ли у тебя мысли о том, где может быть молодой господин?

– Даже и не знаю, – виновато улыбнулся Дуань Юй. – На этот раз, нам ничего не известно о его планах. Хотя… – он задумчиво наморщил лоб. – Сколько денег он взял на дорогу?

– Полдесятка лян золота, не больше, – подумав, ответила служанка Мужунов. – Если бы он забрал из сундуков поместья крупную сумму, Лю Юн, наш смотритель, глядел бы много грустнее.

– Мужун Фу – наследник богатого семейства, – воодушевленно включился в обсуждение Инь Шэчи. – Даже если он привычен к странствиям, от некоторых вещей человеку очень трудно отказаться, стоит их как следует распробовать. Каждый день, Мужун Фу будет тратить серебро. А ведь он отправился не один, так? Помнится, А Чжу упоминала его братьев по оружию.

– Верно, – согласно кивнула А Би. – С ним, как и всегда, ушли Бао Бутун, Фэн Бо-Э, Дэн Байчуань, и Гунъе Гань.

– Четверо, – довольно прищелкнул языком Шэчи. – И молодой наследник богатого семейства, не могущий не быть человеком утонченных вкусов. Мне даже не надо рассчитывать их дорожные расходы, чтобы сказать – взятые Мужун Фу деньги давно кончились. Скорее всего, он с соратниками или на пути обратно в Ласточкино Гнездо, или уже вернулся туда.

– Это намного все упростит, – с облегчением ответила А Би. Заметно было, что девушку не прельщала необходимость подолгу зависеть от друзей. – Мы с сестрицей Ван будем рады вашей помощи в пути до Сучжоу, верно, сестрица?

– Конечно, – милостиво кивнула та, и добавила со своей обычной бесцеремонностью:

– Давайте уже собираться, мы и так потеряли здесь достаточно времени.

– Я и не думала, что ты знаешь стиль Цяо Фэна, сестрица, – звук голоса Ван Юйянь словно разбудил молчавшую все это время Му Ваньцин. Бледная, как мел, она не двигалась с места за все время с начала поединка между ее мужем и главой нищих. Голос девушки, обращённый к сестре, звучал глухо и ровно. – Разве подобные техники не держат в секрете?

– Я не знаю Восемнадцати Ладоней Драконоборца, – безмятежно ответила Юйянь. – Но у всех стилей есть общие приемы, а у всех техник – сходные движения. Я распознала уязвимость в боевом искусстве Цяо Фэна, наблюдая за их с Шэчи поединком. Она – недостаток техники господина Цяо, а не самого стиля. Если он выживет, то, верно, устранит ее.

– Твои милосердие и острота ума не уступают таковым у посланниц небес, – чуть живее промолвила Ваньцин. – Ты спасла жизнь моего мужа. Я постараюсь как-то отблагодарить тебя, – подойдя к дочери госпожи Ван, она коротко обняла ее.

– Не стоит, сестра, – искренне улыбнулась та. – Я всего лишь отвечала добром на добро.

– Думаю, за время пути в Сучжоу, мы успеем отплатить сестрице Юйянь за помощь, жена моя, – заметил Инь Шэчи. Му Ваньцин немедленно повернулась к мужу, и ее лицо загорелось искренним гневом.

– Ты! – вскричала она, подступив к оторопевшему юноше, и ухватила его за ворот халата. – Ты что, смерти ищешь, безмозглый дурень⁈ – с каждым словом, она яростно встряхивала мужа, словно хищник, треплющий добычу.

– Жаждешь умереть во имя дружбы и чести⁈ – кричала она ему в лицо. – Если тебе не дорога жизнь, подумай хотя бы обо мне! Я не хочу лишаться мужа после каких-то жалких месяцев брака! Не смей, слышишь, не смей!.. – она поперхнулась воздухом, но тут же продолжила, ещё больше повышая голос:

– Не смей больше сражаться с Цяо Фэном в одиночку! Каждая ужасная техника этого чудовища словно била в меня, прямиком в мое сердце! Он хочет убить тебя ради каких-то глупостей, а ты всякий раз щадишь его, вновь и вновь приглашая смерть! Не смей снова сражаться с ним без меня! Если этот гадкий нищий опять придет за твоей жизнью, я изрублю его на десять тысяч кусков!..

Раз за разом встряхиваемый Инь Шэчи очнулся от своего ступора, и, шагнув ближе к жене, заключил ее в объятия. Му Ваньцин поначалу вырывалась, колотя крепко сжатыми кулачками по спине и плечам мужа, но вскоре, бессильно обмякла, и умолкла, тихо всхлипывая. Юноша и сам не остался равнодушен, то и дело смаргивая влагу из глаз.

– Прости меня, любимая жена, – выдавил он, борясь с комком в горле. – Я не хочу оставлять тебя, ни в этой жизни, ни в следующих, – Ваньцин лишь крепче прижалась к нему, уткнув лицо в шею юноши. Тот растроганно гладил ее волосы.

Их отбытие вынужденно задержалось – Шэчи ещё какое-то время успокаивал жену под смущенными взглядами друзей. Солнце уже поднялось над землёй, выглянув из-за верхушек деревьев, и позолотив их листья тёплыми лучами, когда молодая пара разомкнула объятия, и вся компания уселась на лошадей и двинулась в путь.

Глава 32

Рассказывающая о невзгодах, пережитых раненым драконом севера, и обретенной им драгоценности

– Все же, старейшина Ма совершил глупость, сделав Серебряную Змею врагом клана, – не спеша говорил немолодой круглолицый нищий, ведя в поводу двух лошадей, между которыми болтались носилки с бездыханным Цяо Фэном. – В тот день, когда юный Инь принял свое прозвище, я был на подворье главы, и мне довелось попробовать клинка Му Ваньцин, – горестно скривившись, он потер плечо. – Даже без ее драгоценного оружия, эта женщина умеет убивать. Не будь супруги Инь столь великодушны, наш клан бы умылся кровью, враждуя с ними. А теперь, ещё и поражение главы, – мужчина тягостно склонил голову, бросив грустный взгляд на бледные, ввалившиеся щеки Цяо Фэна.

– Его поражение было случайностью, – убеждённо заявил молодой и худощавый нищий. Светло-серые, почти бледные глаза словно придавали неуверенное выражение его загорелому скуластому лицу, столь молодо выглядящему, что лишь жёсткая черная щетина на квадратном подбородке не позволяла принять его за подростка.

– Без совета той девицы, Ван Юйянь, Серебряная Змея проиграл бы, – с уверенностью продолжил он. – Сойдись они с главой снова, и Цяо Фэн победит.

– Победит⁈ Да что ты знаешь, Го Фучэн⁈ – окрысился немолодой нищий. – Случайность, ха! На стороне юного Иня – воля небес! Трижды глава сходился в поединке с Серебряной Змеёй, и трижды не сумел одержать победу! Как по-моему, это ясно говорит, за кем правда.

– Ты, как всегда, суеверен, Люй Лянвэй, – пренебрежительно бросил третий нищий. Также стройный и молодой, он походил на Го Фучэна, словно близкий родственник, как юным видом, так и рассеянным взглядом. – Наш глава – первый под небесами, но даже лучший воин не может побеждать вечно. Пара ничьих и один проигранный поединок – лишь капризы воинской удачи.

– «Первый под небесами?» Я и не сомневался, что ты – глуп и нелюбопытен, Се Тинфын, – презрительно ответил Люй Лянвэй. – Мужун Фу остаётся лучшим на юге, и одна победа главы над ним, измотанным после сорока схваток, ничего не значит. В отличие от, – он ехидно ухмыльнулся, – трёх поединков с Серебряной Змеёй, в последнем из которых юный Инь победил, даже утомленный переливанием ци, и боем с тангутами. Лучше бы вы оба слушали старших, неразумные юнцы – ваши суждения ещё более незрелы, чем вы сами! – Се Тинфын лишь отмахнулся, с недовольным видом прикрыв глаза.

– Эй, вы к-куда? – заплетающимся языком протянул последний из четверки. Буйная шапка длинных черных волос лишь подчеркивала детскость его пухлощекого лица. Юный нищий выглядел бы сущим ребенком, если бы не приличествующие мужчине рост и стать. Он то и дело прикладывался к подвязанной бурым шнуром тыкве-горлянке, отчего взгляд юноши все больше мутнел.

– Город Линбао – вон в той стороне, – его колышущийся палец неуверенно указал куда-то вдаль. – Вы идете не по нужной нам дороге, да.

Четверка нищих, отвлеченная разговором, достигла перекрестка четырех дорог, и умудрилась разбрестись по трем из них почти что в равной степени. Люй Лянвэй вел лошадей, несущих Цяо Фэна, по узкой тропке, ведущей влево. Двое молодых нищих избрали среднюю дорогу, ничем не примечательную. Хмельной юнец вступил на широкий, утоптанный тракт, что пролегал вдоль берега Хуанхэ.

– Лучше бы ты помолчал, Лю Хуанши! – раздражённо прикрикнул Люй Лянвэй. – До Линбао – несколько часов пути. Главе нужен лекарь, и мы найдем его в деревне Сецяо, которая всего в паре ли отсюда. Раз уж ты пропил последний ум в столь юном возрасте, не перечь старшим, более опытным людям.

– Седин ты еще не нажил, но вот старческое слабение ума, похоже, успешно тебя настигло, дядюшка Люй, – насмешливо бросил Го Фучэн. – Сецяо, скорее, хутор, чем деревня, какой целитель поселится там? С лечения одной семьи и пары голов скота не прокормился бы и сам Хуа То. Деревня Ухуалин ненамного дальше, но мне достоверно известно, что в ней обитает десять больших семей. Если уж где и жить местному целителю, так это там, – его собрат, стоящий рядом, согласно кивнул.

– Какой я тебе дядюшка, глупец? – возмутился Люй Лянвэй. – Ни в этой, ни в прошлых жизнях я не совершил достаточно грехов, чтобы небо наказало меня столь беспутным, нерадивым, и скудоумным племянником. Деревня Сецяо – совсем рядом с Саньмынься, и его торговыми путями, а ваш Ухуалин – захолустье. Ни один лекарь в здравом уме там не осядет.