Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 62 страниц)

– Ну как же, – с все тем же воодушевленным косноязычием ответил юный принц. – Ваша матушка… а я рассказал вам… а вы…

Инь Шэчи перевел озадаченный взгляд с шурина, сбивчиво объясняющего что-то Ван Юйянь, на красную, как маков цвет, А Чжу, не отводящую глаз от Цяо Фэна, и засмеялся, удивлённо качая головой. Встретив непонимающий взгляд жены, он ничего не сказал – лишь шагнул ближе к Ваньцин, и привлек ее к себе, все так же посмеиваясь. Порой, наследник семьи Инь подозревал, что великое небо любит хорошую шутку не меньше него – как, например, после этого внезапно случившегося собрания влюбленных парочек.

* * *

– Твои люди твердо уверены в добытых сведениях, Юнцзун? – требовательно вопросил Хэлянь Тьешу. На свежевыбритом лице тангутского генерала, принимавшего одного из младших командиров в своем шатре, прочно поселилось искреннее недовольство.

– Мы ручаемся за них своими жизнями, господин, – ответил согнувшийся в поясном поклоне воин. Он не смел поднять взгляд на сидящего за грубо сколоченным столом генерала – после проигранного поединка, тот был раздражительнее обычного.

– Мои люди подпоили троих из четверых подчиненных Цяо Фэна, – продолжил он, не разгибаясь. – Все четыре ханьских оборванца были рады выпить за чужой счет, но один из них сумел перепить моих воинов. Те сейчас отсыпаются… – уловив краем глаза раздраженную гримасу генерала, воин по имени Юнцзун поспешно сменил тему. – Остальные рассказали нам одно и то же: Цяо Фэн дважды сходился в поединке с Инь Шэчи, также известным как Серебряная Змея, и оба раза не выявили победителя. Глава Клана Нищих не слабее наследника секты Сяояо, а может статься, и сильнее.

– С одной стороны, это скверно, – Хэлянь Тьешу потянулся было к подбородку, но, коснувшись пальцами голой кожи, раздраженно скривился. – С другой… – злость медленно исчезла с его лица, отступив перед задумчивостью.

– Войны выигрывает не только и не столько грубая сила, сколько хитрость и обман, – негромко промолвил высокопоставленный тангут. Его рука потянулась к сабле, но вместо рукояти, коснулась ее ножен – слишком широких и длинных для лежащего в них клинка.

– Мне собрать воинов, генерал? – понятливо спросил Юнцзун.

– Подожди ночи, – ответил Хэлянь Тьешу. На его лице медленно показалась довольная улыбка. – Пусть наши гости уснут. Утром, их будет ждать новая жизнь. Жизнь во благо Западного Ся, – окончательно повеселевший, он коротко рассмеялся, и хлопнул ладонью по столу. – Распорядись о плотном обеде и хорошем вине для нищих, и наследника Сяояо с женой. Нам, как гостеприимным хозяевам, следует заботиться о наших дорогих гостях.

* * *

Пестрая компания ханьцев расположилась в тангутском военном лагере без особых проволочек. Инь Шэчи немедленно увел жену в отведенный им шатер, где они задержались очень надолго. Младшие Цяо Фэна, отыскав свои спальные места, быстро присоединились к веселой компании солдат, пускающих по кругу мех с вином; вскоре, как по волшебству, в руках дружелюбных тангутских воинов появилось ещё несколько кожаных ёмкостей с горячительным – более чем достаточно для продолжительной гулянки. Сам глава Клана Нищих добыл у ответственного за продовольствие чина говяжий окорок и кувшин вина, и, устроившись в своем шатре, принялся вдумчиво их поглощать. Дуань Юй пытался было увязаться за компанией искательниц Мужун Фу, но в их шатер, помня о приличиях, напрашиваться не стал, и, помявшись немного перед его входом, отправился к Цяо Фэну – знакомиться. Тот обрадовался нежданному собутыльнику, и вскоре они дружески беседовали, без спешки наслаждаясь вином и мясом.

Одной лишь Ван Юйянь не сиделось на месте. Оставив А Би и А Чжу увлеченно перемывать косточки мужчинам вообще и Цяо Фэну в частности, она покинула шатер, и двинулась исследовать лагерь. Девушка заинтересованно разглядывала стойки с древковым оружием – копьями и алебардами-цзи, дивилась низкорослым и мохнатым тангутским конькам, злобно ржущим в сторону незнакомки, и с интересом сравнивала между собой одежду и доспехи солдат.

Без малейшего стеснения спросив одного из воинов о его меховой накидке, она выслушала подробное объяснение тангута о том, что ему, как сыну вельможи, полагается носить соответствующие регалии, в том числе и дорогие одежды из мехов. Предложение масляно улыбающегося мужчины зайти к нему в шатер, для осмотра иных свидетельств его высокого положения, Ван Юйянь успешно пропустила мимо ушей – девушку заинтересовала тренировочная площадка, и воины, что упражнялись на ней.

Дочь госпожи Ван некоторое время наблюдала за тремя десятками солдат, что мерно взмахивали саблями под руководством своего командира – важного и горластого мужчины в шлеме с меховой оторочкой. Насмотревшись на то, как военачальник покрикивает на своих подчинённых, ленивыми тычками поправляет их движения, и подбадривает самых нерасторопных крепкими словечками, она без особых сомнений обратилась к нему:

– Почему твои младшие практикуют это боевое искусство? Оно несовершенно и грубо. С такими скверными навыками, они не смогут одолеть и слабого врага, – глаза важного тангута полезли на лоб, а обрамлённый буйной растительностью рот возмущённо приоткрылся. Вряд ли этот мужчина ожидал, что внезапно появившаяся ханьская дева начнет оскорблять навыки его солдат.

– Что ты можешь знать о воинских искусствах, женщина? – рявкнул он, немного справившись с собой. – Я не указываю тебе, как доить кобылиц и глядеть за детьми, так чего это ты лезешь в мужские дела?

– Я никогда в жизни не присматривала за детьми, и не доила кобыл, – с интересом ответила Ван Юйянь. – Наверное, это сложные занятия, и ты, изучая их, запустил воинские тренировки? – лицо тангута медленно краснело, а широкие ноздри гневно раздувались. Девушка, не обращая на это никакого внимания, продолжала говорить.

– Мне ведь ясно видно – стойки, что ты показываешь этим мужчинам, неуравновешенны, а удары – неуклюжи, – спокойная доброжелательность ее речи лишь сильнее раздражала тангутского военачальника. – Хочешь, я расскажу тебе, где именно вы делаете ошибки? Правда, рассказ выйдет очень долгим – ваш стиль и вправду довольно плох.

– Давай-ка я лучше покажу тебе, как в Западном Ся воспитывают дурных чужеземных баб, – медленно процедил тангут. – Эй, там! – воскликнул он, обращаясь к своим солдатам. – Принесите мою плеть, да подержите эту, – кровожадно ухмыляясь, он указал на Ван Юйянь, – любительницу лезть не в свое дело.

Девушка, до сих пор благожелательно внимавшая военачальнику, отшатнулась назад, но было поздно – пара крепких солдат ухватила ее за руки, а ещё один поднес своему командиру короткую кожаную плётку. Тот, довольно скалясь, похлопал ею по ладони.

– Это кто здесь хочет избить родственницу моей жены? – раздался весёлый мужской голос, и между тангутским военачальником и дочерью госпожи Ван приземлились Инь Шэчи с женой.

Юноша немедленно выхватил из-за пояса меч вместе с ножнами, и удерживающие Ван Юйянь солдаты с болезненными стонами сложились пополам от двух коротких тычков под дых. Освободившись от плена, Юйянь метнулась к своим спасителям, и судорожно вцепилась в руку Му Ваньцин, с недоверчивой обидой глядя на тангутов. Она все же поняла, в какую историю чуть не влипла, и запоздалый страх начисто отобрал ее дар речи. Ваньцин принялась негромко успокаивать сестру, то и дело болезненно морщась – та цеплялась за ладонь жены Шэчи с отчаянием утопающего.

– Не лезь не в свое дело, ханец, – злобно прорычал военачальник. – Эта девка оскорбила меня и умения моих солдат. Я не могу оставить ее слова безнаказанными.

– Примите мои извинения за поведение свояченицы, – церемонно отозвался Инь Шэчи, и коротко поклонился. – Будьте покойны, я сам объясню ей, в чем она неправа. Вам незачем отвлекаться от дел, и утруждать себя ее наказанием, – видя, что его вежливые слова не находят отклика, он добавил:

– Если же ты будешь настаивать на причинении вреда юной госпоже Ван, мы можем разрешить этот спор поединком. Я, против тебя и всех твоих солдат, одновременно. Помнишь, что я сделал с твоим генералом? – Шэчи с намеком улыбнулся, и движением большого пальца выщелкнул меч из ножен. – Могу повторить, уже с тобой.

Тангутский командир сжал рукоятку плети до побелевших костяшек, но все же справился с собой, и махнул рукой своим солдатам. Те, отнюдь не горевшие желанием драться с победителем Хэлянь Тьешу, с заметным облегчением вернулись на площадку для упражнений.

– На твоём месте, я бы как следует отходил эту глупую девицу вожжами, – пробормотал тангут. – Она едва не нашла свою смерть сегодня, оскорбляя меня и моих воинов.

– Не беспокойтесь, я усовещу мою родственницу со всем возможным прилежанием, – вновь вернулся к вежливому тону юноша. – Не стоит нас провожать. Пойдёмте, Ваньцин, Юйянь.

Юноша и девушки двинулись вглубь лагеря, оставляя за спиной солдат, что вскоре вернулись к своим упражнениям. Ван Юйянь постепенно оправилась от испуга, и даже выпустила на волю помятую ладонь Му Ваньцин.

– П-почему они хотели избить меня? – дрожащим голосом спросила дочь госпожи Ван. – Я… я ведь просто хотела помочь…

– Хоть твои намерения и были чисты, слова ты избрала довольно обидные, – отметила Ваньцин, растирая пальцы, и наставительно добавила:

– В будущем, постарайся не оскорблять тех, от кого не сможешь отбиться или убежать, ладно, сестрица? Меня с мужем ведь может и не оказаться рядом.

– Х-хорошо, – девушка часто закивала.

– Ты ошиблась ещё кое в чем, Юйянь, – весело промолвил Шэчи, также намеренный подбодрить свояченицу. – Западное Ся давно желает вторгнуться в земли Сун. Чем слабее солдаты тангутов, тем лучше для нас – сунским воинам и ополченцам будет легче одолеть врага, если война все же начнется. Чем указывать им на ошибки, было бы уместнее без удержу расхваливать несравненное боевое искусство воинов Западного Ся, и убеждать их ни за что не отступать от его канонов, – Ван Юйянь слабо улыбнулась.

– Лучше я и вовсе прекращу заговаривать с тангутами, – ответила она. – Спасибо вам, Шэчи, Ваньцин. Я… мне нужно отдохнуть, – раскланявшись с молодой парой, она неверной походкой двинулась к своему шатру.

– Если моя бестолковая сестрица продолжит в том же духе, то может и не дожить до встречи с Мужун Фу, – со вздохом промолвила Му Ваньцин, провожая родственницу взглядом.

– Верно, – согласно кивнул Инь Шэчи. – Боюсь, госпожа Ван недостаточно усердно обучала свою дочь вежеству, – задумчиво наморщив лоб, он продолжил:

– Ты знаешь, жена моя, у меня появилась идея. Когда мы закончим с делами тангутов и нищих, почему бы нам не сопроводить твою сестру к ее цели? Чего доброго, она, в своих странствиях, наткнется на какого-нибудь разбойника, или чрезмерно гордого воина, которого оскорбит, и сгинет ни за грош.

– С чего это ты вдруг воспылал бескорыстием? – подозрительно спросила Му Ваньцин, и с сомнением добавила:

– Не заглядываешься ли ты на сестрицу Юйянь, по примеру Дуань Юя?

– Любимая моя жена, – с широкой улыбкой ответил Шэчи, ничуть не смущённый подозрениями девушки. – Моя прекрасная богиня… неужто я мало доказывал тебе свою любовь сегодня? Так я готов немедленно вернуться к этому занятию, приятнейшему из возможных, – он обнял Ваньцин за плечи, и притянул к себе.

– Прекрати сейчас же, бесстыдник, – стесненно ответила девушка, сбрасывая его руки. – Вокруг нас – целая толпа западных варваров. Потерпи до шатра, – она бросила на юношу быстрый взгляд из-под длинных ресниц, на сей раз – без малейшего подозрения.

– Повинуюсь, моя строгая и целомудренная богиня, – с нарочитой печалью промолвил Инь Шэчи, и добавил обыденным тоном:

– К тому же, я вовсе не бескорыстен в своем желании помочь свояченице. С самого Яньмыньгуаня, я жажду встречи с Мужун Фу, по нескольким причинам.

– Ты все ещё зол на него из-за смертей боевых товарищей? – удивилась Ваньцин.

– Не совсем, – задумчиво нахмурившись, ответил Шэчи. – Быть может, немного. Скорее, я хочу испытать свои силы в поединке с ним, и принести моей секте славу победой над одним из двух известнейших воителей Поднебесной. А ещё, везде, где мы только ни слышим имя Мужун Фу, творятся странные и подозрительные вещи. В битве при Яньмыньгуане, он скрывался и помогал врагу. Пусть он и не был причастен к смерти Сюаньбэя, тот старик из Шаолиня как-то связан с его семьёй – стиль старого вора очень уж напоминал описание боевого искусства Мужунов. Дуань Юй недавно рассказывал нам, что Мужун Фу ищет связей с сопредельными царствами. Все это пахнет предательством, – отбросив задумчивость, он весело добавил:

– А также, тайной. Я просто не могу устоять перед ее ароматом.

– Как скажешь, муж мой, – смиренно отозвалась Му Ваньцин. – Почему бы не помочь сестре, и, заодно, не вытрясти из ее двоюродного брата все грязные секреты? Но всё это подождёт. Сейчас, пойдем поскорее в шатер, – она с намеком посмотрела на юношу, и двинулась к их временному обиталищу. Воодушевившийся Инь Шэчи последовал за женой.

Глава 30

Которая описывает атакующий бросок тигра северо-запада, и неудачу южного дракона

Поздней ночью, полог одного из солдатских шатров поднялся, выпуская наружу группу воинов в полном вооружении. Тангуты без спешки зажгли факелы, и двинулись на окраину лагеря – туда, где ночевали ханьские воины. Пять палаток, в которых разместили ханьцев, стояли чуть поодаль от прочих шатров; гостям это разделение пришлось по душе, а сегодня ночью, оно было на руку и хозяевам.

У палаток гостей, в окружении четверки сурового вида телохранителей, солдат встретил сам Хэлянь Тьешу, серьезный и собранный, без следа своей былой напыщенности. Командир подошедшей воинской группы согнулся в поясном поклоне, приветствуя своего генерала, но тот лишь нетерпеливо махнул рукой в сторону одолженных ханьцам палаток. Младший воинский начальник покорно склонил голову, и разразился чередой быстрых, негромких команд.

Повинуясь отданным приказам, тангуты рассыпались вокруг шатров с ханьцами внутри, и дружно сняли шейные платки и шарфы. Смочив их резко пахнущей жидкостью из принесенных бутылочек, они повязали мокрые куски ткани себе на лица, вмиг обретя сходство с бандой разбойников. От этого странного ритуала не остались в стороне даже Хэлянь Тьешу с охраной, также обзаведясь неприятно пахнущими масками.

Закончив с подготовкой, солдаты, что окружали шатры, сняли оружие с поясов, и, крепко сжав устья ножен, слитно рванули наружу клинки, словно салютуя неведомо кому. Причина что их странных приготовлений, что бережного обращения с чрезмерно большими ножнами, вмиг стала ясна – из вместилищ их оружия лениво заструился белесый дымок. Тангуты поспешно сунули ножны внутрь шатров, позволяя дыму заполнить временные обиталища ханьцев. Несколько мгновений спустя, Хэлянь Тьешу, все это время пристально наблюдавший за действиями своих солдат, громко рассмеялся.

– Замечательно! – воскликнул тангутский генерал, и не думая больше таиться. Сорвав с лица пахучую повязку, он обратился к подчинённым:

– Свяжите ханьских выродков, и сложите в одном из шатров. Да пошевеливайтесь – они пробудут беспомощными не так уж долго. Пора отправляться домой – сегодня, нам досталась славная добыча. Скоро, все секреты Клана Нищих и секты Сяояо станут моими, – довольно посмеиваясь, он погладил выбритый подбородок.

– Что насчёт женщин, генерал? – почтительно спросил воин, командовавший захватом.

– Продашь их на рабском рынке дома, – безразлично отмахнулся высокопоставленный тангут. – Хотя, жену этой наглой твари, Серебряной Змеи, я сделаю своей служанкой. Будет чистить конюшни и отхожие места на моем подворье, – он вновь довольно захохотал.

В этот миг, раздался глухой удар, полог одного из шатров хлопнул флагом на ветру, и наружу с криком вылетели двое тангутских солдат. Следом за ними выбрался Цяо Фэн. Глава Клана Нищих шатался, словно пьяный, но его кулаки были крепко сжаты, и, судя по валяющимся на земле солдатам, все ещё могли сражать врагов. Тангуты замерли, не решаясь подойти к грозному воину.

– Мне что, всю работу делать самому? – раздражённо бросил Хэлянь Тьешу.

Без единого сомнения, тангутский генерал шагнул к Цяо Фэну, легко уклонился от его неловкого замаха, и одним могучим ударом поверг главу нищих на землю. Тот неуклюже заворочался, пытаясь встать.

– Может, я и связывать его должен? – недовольно повысил голос Хэлянь Тьешу. – Ну-ка, взять его, живо!

Цяо Фэн ещё пытался бороться с набросившимися на него тангутами, но те, навалившись на него едва ли не целым десятком, сумели спутать ноги и руки мужчины крепкими веревками. Главе Клана Нищих оставалось лишь бессильно ругаться, когда его, побежденного и связанного, взвалили на плечи и понесли прочь.

– Вот так-то лучше, – генерал проводил довольным взглядом Инь Шэчи и Му Ваньцин, которых, связанных, бессознательных, и полуголых, уносили следом за Цяо Фэном. – Берите остальных. И, кто-нибудь, дайте противоядие нашим солдатам, что были в одном шатре с нищими. Пусть лентяи тоже поработают. Юньцзун, – подозвал он своего помощника, который и распоряжался захватом ханьцев. – Утром проследишь за сворачиванием лагеря, и отправкой пленников. Я выступлю налегке, с первыми лучами солнца – мне до смерти надоела Срединная Равнина, – младший командир согнулся в поклоне, но Хэлянь Тьешу уже шагал прочь.

* * *

Дуань Юй проснулся посреди ночи, разбуженный громким шумом, и судорожно закашлялся от заполняющего его шатер мерзкого смрада. Кое-как набросив халат и натянув сапоги, он вывалился из палатки, и с оторопью воззрился на творящееся снаружи. Его растерянный взгляд выхватил из разгоняемой факелами темноты красное от напряжения лицо Цяо Фэна, бесстыдно оголенную белую руку Му Ваньцин, свисающей с плеча какого-то тангута, и то, что немедленно вырвало его из ступора – наполненные отчаянием глаза Ван Юйянь.

Сорвавшись с места призрачной молнией, юный принц уклонился от тянущихся к нему рук тангутских солдат, и со всех ног метнулся к дочери госпожи Ван, забыв обо всем остальном. Окружающие его тангуты встревоженно загомонили – после взятия в плен Цяо Фэна, никто из них не ожидал, что ещё один из ханьцев останется не только в сознании, но и боеспособным. Сияющие лучи ци сорвались с пальцев Дуань Юя, срубая несущих Ван Юйянь солдат. Тут же, юный принц подхватил девушку на руки, и, не помня себя, бросился прочь – опасность, грозящая любимой, вымела из его головы все мысли и рассуждения. Он желал сейчас лишь одного – спасти ту, что была для него дороже всего остального мира.

Тангуты не преследовали юношу – легковесная дочь госпожи Ван несильно замедлила его стремительный бег, и Дуань Юй со своей ношей в считанные мгновения растворился в ночной темноте.

– Генералу это очень не понравится, – напряжённо промолвил Юньцзун. – Сытай, Чицы, – окликнул он двух солдат. Те поспешно подошли к нему, и низко поклонились.

– Поднимите первый конный десяток, и отправьте следом за этим живчиком, – велел мужчина. – Не нужно допускать всяких неприятных осложнений, вроде приведенной тем ханьцем помощи, – солдаты ответили кратким и дружным согласием, и, не медля, побежали к одному из шатров.

* * *

Взмыленный и запыхавшийся, Дуань Юй остановился после получаса непрерывного бега. Он опустил свою драгоценную – прежде всего, для него самого, – ношу, на мягкую траву у корней разлапистого дуба, и без сил плюхнулся рядом. Юный принц по-прежнему мог бежать быстрее ветра – внутренняя сила, изъятая Искусством Северной Тьмы у тибетского злодея, наполняла меридианы Дуань Юя мистической мощью, что позволяла использовать и более утомительные техники. Причина усталости принца была в другом – неся Ван Юйянь на руках, он порядком утомил оные руки, сбил дыхание, и перенапряг спину. Усиливающие техники ци же были ему неизвестны.

Точнее, безалаберный юноша, все ещё не избавившийся от своей неприязни к боевым искусствам, попросту позабыл о них.

Едва лишь юный принц устроился на отдых, дочь госпожи Ван впервые за долгое время подала голос.

– За нами гонятся, Дуань Юй, – едва слышно сказала она. – Я заметила всадников на дороге позади. Скоро, они будут здесь.

– Они найдут разве что наши следы, – с бодростью, которой не испытывал, ответил юный принц. – Я с лёгкостью унесу вас отсюда, юная госпожа. Вот только… вы не будете против, если дальше я… понесу вас на спине? – невольно представив девушку, прижимающуюся к нему всем телом, он изрядно смутился, из-за чего начал запинаться и бормотать.

– Ты спасаешь мне жизнь, – серьезно промолвила Ван Юйянь. – Было бы глупо цепляться за приличия, и умереть из-за этого. Делай, что нужно.

– Замечательно, – с облегчением улыбнулся юноша, и кое-как поднялся на усталые ноги. – Давайте я вам помогу.

С трудом взвалив девушку на спину, Дуань Юй вновь припустил прочь со всех ног, поднимая клубы серой дорожной пыли.

Его внимание привлекло виднеющееся вдалеке строение, и его необычный вид: ярких цветов полотнища воинскими знамёнами колыхались над мореным деревом стен. Юноша рассудил, что поспешное бегство привело их с Юйянь на окраину одной из близлежащих деревень, к устроенной на отшибе мастерской красильщика. Подумав, что даже столь яркое убежище лучше чистого поля, открытого всем ветрам, юный принц направил к красильной мастерской свой бег, и вскоре заколотил в ее ворота.

– Хозяева! Спасите! Чужеземные злодеи гонятся за нами! – позвал он.

Никто не ответил на его суматошный призыв, но тяжёлые створки ворот заскрипели и приоткрылись от очередного пинка юноши – а стучался он, нагруженный беспомощной девушкой, именно ногами. Похоже, местный красильщик то ли был человеком редкого гостеприимства, не не запирая дверей в поздний час, то ли страдал забывчивостью.

Толчком ноги, Дуань Юй отворил ворота, и вступил внутрь, снова и снова выкликая хозяев – даже пренебрегая частью приличий из-за спешки, он не хотел оставлять их полностью. Пройдя через двор, мимо чанов с краской и сушащихся разноцветных полотен, он вошёл в скромный дом красильщика, также не встретив на двери ни замка, ни засова. Мысль о возможной заброшенности мастерской не успела укорениться в разуме принца – за порогом, он почти сразу же наткнулся на взгляды полуодетой парочки.

Юный принц ощутил, как наливаются жаром его уши – они, наверное, светились сейчас в ночном мраке, так велик был охвативший Дуань Юя стыд. Ему быстро стала понятной причина оставления его призывов о помощи без ответа – вопли юноши сорвали красильщика с женой с их супружеского ложа.

К чести юного принца, он быстро спохватился, и вспомнил о своих преследователях. Прочистив горло, он обратился к оторопело глядящей на него паре:

– Простите за бесцеремонное вторжение, уважаемые. Наши с моей спутницей жизни в опасности, и я забыл о приличиях пред лицом смерти. Умоляю, спасите нас, и скройте от тангутских злодеев.

Мужчина и женщина – по виду, обычные немолодые крестьяне, все так же безмолвно сверлили ошарашенными взглядами Дуань Юя с его ношей. Тот в отчаянии сжал зубы, опустил Юйянь на пол, и сорвал с пояса вышитый кошелек. Дернув завязки мешочка, он вывернул его прямо на мореные доски пола. Серебряные и золотые слиточки с лязгом и стуком посыпались под ноги красильщика с женой.

– Вот! – воскликнул юный принц. – Возьмите все, что у меня есть, как извинение за грубость, и плату за помощь, только не отказывайте нам!

– К-конечно, молодой господин, – отозвался мужчина, пусть и заторможенно – жадность все же преодолела его замешательство.

– Вы говорили, вас преследуют тангуты? – с сомнением спросил красильщик. – Быть может, вам показалось, и это обычные конные разбойники? Находники из Западного Ся редко забредают так далеко.

– Кем бы они ни были, вам нужно поскорее закрыть ворота! – вклинился Дуань Юй в этот неспешный поток размышлений. – Враги скоро будут здесь, и их мечи не станут разбираться, кто прав, а кто виноват.

– Да-да, конечно, молодой господин, – угодливо закивал красильщик. – Погодите, я сейчас, – он поспешно вышел во двор.

Шум его быстрых шагов прервался не скрипом закрывающихся створок, и грохотом опускаемого засова – истошный, напуганный крик раздался снаружи, и резко оборвался. Выглянувшему наружу Дуань Юю на мгновение захотелось спрятаться обратно в дом, и захлопнуть за спиной дверь, но он справился с этим малодушным порывом, и вышел навстречу десяти тангутским воинам, разгоряченным продолжительной скачкой и пролитой кровью. Неудачная попытка укрыться от погони загнала Дуань Юя в ловушку – бегство перестало быть возможным. Не принесли спасения и стены подворья красильщика. Оставалось встретить опасность лицом к лицу.

– Лучше бы вам уйти подобру-поздорову, – громкий голос юного принца чуть дрожал, как и его поджилки, но был полон отчаянной решимости. – Если вы не оставите нас в покое, я буду защищаться.

– Защищаться, маленький трусишка? – кровожадно оскалился один из солдат. С лезвия его обнаженной сабли медленно стекали алые капли. – Скажи ты «бежать без оглядки», я бы поверил, – он неторопливо шагнул в сторону принца. Сабля воина крутанулась в воздухе, пятная брызгами крови одно из растянутых для сушки полотнищ. Красные капли расплылись на светло-розовой ткани бесформенными язвами.

– Я вовсе не хочу вас убивать, – ответил Дуань Юй с нарастающим раздражением. – Не стоит вынуждать меня.

Тангуты не стали продолжать разговор. Трое из них, включая того, что уже обагрил клинок кровью, дружно бросились вперед, воздев оружие. Остальные следовали за ними по пятам.

Первый из ретивой троицы вдруг споткнулся на полушаге, и бессильно осел на землю; его двое соратников почти сразу же последовали его примеру. Все трое были мертвы ещё до того, как их тела опустились на истоптанную пыль двора. Глаз одного из них лопнул, белесой кляксой окантовывая сквозную дыру в черепе. Второй щедро заливал землю кровью из глубокой раны в левой стороне груди – кожаная броня не смогла защитить его сердце. Голова третьего болталась на лоскуте кожи.

– Ещё не поздно разойтись миром, – неуверенно предложил Дуань Юй.

Юный принц глядел на дело рук своих с оторопью и испугом – хотя рука его и не дрогнула, защищая любимую, горечь и вина наполнили его, вместе с осознанием совершенного тройного убийства. Тангуты, что остановились, удивлённо глядя на мертвых товарищей, были далеки от подобных терзаний – ошеломление на их лицах быстро сменилось лютой злобой.

– Ты убил наших братьев, – прорычал один из них. – Сегодня, я буду есть твою плоть, и спать на твоей шкуре!

Они ринулись на принца вдвое резвее, но и это не спасло их. Уклонившись от тянущихся к нему клинков техникой шагов, Дуань Юй вновь обратился к ци, текущей по его энергетическим жилам, и та послушно рванулась наружу, переполняя его меридианы сердца и тонкой кишки, и вырываясь из мизинцев обеих рук плотными, острыми, смертоносными лучами, подобными клинкам мечей. Мечей, разящих с неумолимостью оружия богов. Мечей, перед которыми не могли устоять ни сабли тангутов, ни их непрочные доспехи, ни, тем более, слабая человеческая плоть.

Тяжело дыша, юный принц оглядел заваленный трупами двор, но тяжесть содеянного не успела вновь сдавить его сердце в ядовитых тисках горя. Человеческая фигура легко перепрыгнула через высокую стену двора, и вошла в свет факелов, скудно освещающих подворье красильщика. К тангутам явилась подмога – никем другим этот худощавый воин, одетый в кожу и меха, быть не мог. Плавно извлечённая из ножен сабля указала на Дуань Юя, изгоняя последние сомнения в намерениях пришельца.

Сжав зубы, юный принц вновь обратился к своему боевому искусству, но на сей раз, оно неожиданно дало сбой – тангут с небрежной ленцой уклонился от луча ци, метившего ему в лицо, и быстрее мысли метнулся к юноше, угрожая ему сабельным клинком. Тот попытался было уйти от столкновения, но техника шагов неизвестного воина не уступала Искусству Бега по Волнам, а внутренняя сила заметно превосходила возможности Дуань Юя.

Ко всему прочему, незнакомец явственно обладал немалым боевым опытом. Ловко работая клинком, он загнал суматошно уклоняющегося юного принца в закуток между оградой и одним из чанов для краски. Юноша и глазом моргнуть не успел, как его спина уткнулась в рассохшиеся доски большой деревянной бадьи, а мигом спустя, его грудь словно лягнул бешеный конь. От крепкого пинка тангутского воина, Дуань Юй полетел на землю, сокрушая спиной чан для краски. По счастью, тот был пуст, и юному принцу не пришлось плавать в пахучей и маркой жидкости. Впрочем, поднявшейся пыли, резкой боли в груди и спине, и рассаженного о случайный гвоздь локтя было достаточно, чтобы привести юношу в себя. Жажда жизни вмиг отогнала грустные мысли о свершенных убийствах, заставив сердце Дуань Юя биться бодрее.

Проморгавшись и откашлявшись, юноша поднял взгляд, и нашел им глаза тангута, насмешливо озирающие его из-под меховой оторочки шлема. Лёгкая, презрительная улыбка искривила длинное скуластое лицо чужеземца, а сабля в его руках поднялась, ловя плоскостью лезвия багровые отсветы факелов. Юный принц поспешно рванулся прочь спиной вперёд, даже не поднимаясь на ноги. Собрав спиной все возможные занозы и сучки с переломанных досок чана, он кое-как проскользнул в дом, пинком захлопнул за собой дверь, и, вскочив на ноги, задвинул засов. Хлипкое дерево дверных створок вряд ли могло надолго задержать сильного воина, но Дуань Юй был рад и самой краткой передышке.

Обернувшись вглубь дома, он остановил взгляд на Ван Юйянь, что сидела на полу, бессильно опираясь на стену, и хозяйке дома, прикрывшей лицо руками. Плечи несчастной женщины мелко вздрагивали – печальная судьба ее мужа не осталась для нее тайной.

– Могу ли я узнать твоё славное имя, незнакомый тангут? – вдруг заговорила Ван Юйянь, громко и уверенно. Все ещё скованная наполняющим ее кровь ядом, она прилагала заметные усилия, чтобы быть услышанной снаружи, и небезуспешно.

– Мое имя – Ли Яньцзун! – раздался гордый ответ воина.

– Судя по фамилии, вы принадлежите к правящей семье Западного Ся, молодой господин Ли, – продолжала разговор девушка. – Знайте же – тот юноша, которого вы едва не убили, также царской крови. Молодой господин Дуань Юй – принц царства Да Ли. Быть может, вы сделаете его семье одолжение, и отпустите нас?

– Ты права – в моих жилах течет кровь правителей Западного Ся, – раздался самодовольный ответ. – И я, конечно же, рад сделать одолжение такому же вельможе, – он ненадолго умолк, и закончил, со злой насмешкой в голосе:

– Избавив правящую семью Да Ли от позорящего ее неумехи, я окажу ей немалую услугу! Ты же, глупая девчонка, можешь принять смерть вместе со своим дружком, и сопровождать его в Диюй, раз он так дорог тебе.