Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"
Автор книги: Yevhen Chepurnyy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 62 страниц)
Два ряда бойцов на мгновение замерли друг напротив друга; сражавшиеся во внутреннем дворе поспешно отступили к своим.
– Мне нужна голова Цяо Фэна, – нарушил тяжёлое молчание огромный мужчина в броне. – Отдайте мне ее, и останетесь в живых.
– У меня есть идея получше, проклятый кидань, – медленно проговорил Ю Цзюй. – Отдай мне свою голову. Я принесу ее в жертву тем несчастным, кого убили твои прихлебатели.
– Ты сам выбрал свою судьбу, ничтожество, – презрительно бросил броненосный гигант. Вскинув булаву, он прокричал:
– Убить их!
– Вперёд, братья! – не менее громко заорал старший Ю.
Два строя столкнулись во звоне и лязге оружия, ругательствах, и криках боли. Клинки обагрились кровью, и ряды сражающихся смешались. Многие применили техники шагов, прыжками возносясь над толпой в попытках занять выгодное положение, другие ринулись напролом, стремясь достичь того или иного противника.
К последним принадлежал и чудовищных размеров кидань в броне. Он бросился вперёд, подобный атакующему носорогу, и успел сбить с ног и стоптать двоих неосторожных воинов, сокрушив ударом булавы ещё одного, прежде чем наткнулся на Ци Лю. Тот зло ухмыльнулся, показав кривые зубы, и метнулся вперёд с молниеносной скоростью, норовя достать ударом сабли смотровую щель вражеского шлема. Клинок скрежетнул о подставленную перчатку, тут же зазвенел о наплечник, высек искры из спинной пластины, и обрушился наискось, сверху вниз, пытаясь просечь латный воротник. Этот удар сослужил воину с саблей дурную службу: его оружие с лязгом врубилось в сталь доспеха, оставив на нем длинную царапину, и полностью открыв своего владельца для атаки – слишком уж высок был его противник. Кидань немедленно воспользовался оплошкой врага. Его бронированный кулак врезался мужчине под дых, а следом, тяжёлая булава опустилась на плечо ошеломленного Ци Лю, превратив воина в изломанный труп.
Господин и госпожа Тань, соединившись, вынужденно сражались поодаль от союзников: клубящееся вокруг них облако яда не стало бы разбирать правых и виноватых. Пожилая пара неспешно продвигалась вперёд, остался за собой неподвижные тела, отравленные ядом, или же сраженные кулачными техниками. Враги падали перед ними, один за другим; раненые задыхались в ядовитом дыму, что порождали разбрасываемые мужчиной и женщиной газовые бомбы, и супруги Тань обращали мало внимания на тела, что оставались позади. Это стало для них смертельной ошибкой: один из павших, чернобородый мужчина с повязкой на лбу, поднялся на ноги за спинами супругов, прижимая к лицу полосу мокрой ткани. Кривое лезвие его сабли сверкнуло в быстром ударе, и срубило обе седые головы.
– Ненавижу проклятых отравителей, – невнятно прорычал мужчина сквозь свою защитную повязку, и побрел прочь от задымленного ядом уголка двора.
Одетый в чёрное мужчина, чьи желтоватые вьющиеся волосы слиплись от пота, ожесточенно размахивал длинным мечом, но все никак не мог попасть по верткому Бао Цяньлину. Яростные усилия кудрявого мечника, казалось, лишь забавляли ловкого воина, который с хихиканьем и насмешками уклонялся от всех атак противника. Легко уйдя от широкого рубящего взмаха, Цяньлин неожиданно шагнул ближе, и, резко выбросив руку вперёд, ударил врага ниже пояса. Точнее, его ладонь ухватила полную горсть, и что есть силы сжала.
Мечник взвыл от боли, тонко и протяжно, и, согнувшись в три погибели, сполз наземь. Бао Цяньлин издевательски подхватил его вопль, округлив глаза.
– Ну что, глупый тибетец, нравится моя техника «обезьяны, ворующей персики»? – насмешливо спросил он. – Попробуй-ка теперь «обезьяну, раскалывающую кокос»!
Высоко подпрыгнув, он крутанулся в воздухе, и приземлился обеими ногами прямо на голову лежащего мечника. Череп мужчины громко хрустнул. Бао Цяньлин залился счастливым хохотом, сидя на корточках в луже кровавой грязи, в которую превратилась голова поверженного врага.
В этот миг, один из сражающихся – угрюмый мужчина с саблей, – пинком отшвырнул своего противника, и, шагнув к радующемуся воину, с размаху рубанул его поперек спины. Тот, истекая кровью, упал прямо на труп побежденного тибетца, и больше не шевелился. Даже в смерти, шальная улыбка не покинула лица Бао Цяньлина.
Фамильные щиты братьев Ю лязгали и скрежетали, принимая на себя тяжёлые удары «меча девяти колец». Сабля-переросток, удерживаемая свирепо скалящимся лохматым мужчиной, мелькала легким перышком, позвякивая кольцами на обухе – разошедшийся воин, низенький и не выглядящий сильным, орудовал ей так резво, что Ю Цзи и Ю Цзюй поневоле пятились под градом ударов. Их собственные клинки, более лёгкие и удобные, не могли дотянуться до врага – тот умело пользовался длиной своего оружия. Пошатнувшись от очередного с трудом заблокированного удара, Ю Цзюй быстро кивнул младшему брату, и они оба вдруг опустили щиты. Их враг довольно расхохотался, и рубанул, широко и размашисто, стремясь отсечь обе братские головы. Его тяжёлое оружие вновь зазвенело о сталь, но на сей раз, его встретили клинки сабель братьев Ю, сложенные вместе подробно ножницам. Низкорослый воин не успел опомниться, как братья слаженно шагнули вперёд, удерживая его «меч девяти колец» в сцепке клинков. Края их щитов, усаженные острыми лезвиями, врезались в шею врага с обеих сторон, и сомкнулись с громким лязгом. Лохматая голова, отделенная от тела, покатилась по земле, а Ю Цзи с Ю Цзюем вскинули щиты, и шагнули навстречу следующему противнику.
– Поглядите-ка: целая семейка мечников! – вскричал лысый крепыш, указывая на Шань Чжэна и его сыновей остриём клинка. – Славная добыча для Чжо Буфаня, Бога Меча! Ну что, брат Хун, брат Хо, повеселимся?
Стоящие рядом с ним мужчины – оба в кожаной броне, и вооруженные мечами, – молча кивнули, и вся троица бросилась вперед.
Железноликий Судья и двое его сыновей едва успели защититься от этой дружной атаки. Мечи громко лязгнули, столкнувшись в жестокой сшибке, и заплясали в быстром танце выпадов и блоков.
– Оставьте мне старого пса и пару его щенят, братья! – громогласно воскликнул Чжо Буфань, наседая на Шань Чжэна. Клинок лысого мечника со свистом кромсал воздух, пытаясь дотянуться до плоти врага. – Себе можете взять двух других шелудивых пащенков!
– Ты слишком… самонадеян, незнакомый наглец, – выдавил пожилой воин, кое-как отбиваясь от непрерывных атак Чжо Буфаня.
Тот лишь рассмеялся в ответ, и, перехватив меч двумя руками, с удвоенным усердием накинулся на противников. Шань Чжэн и двое его младших сыновей – Цзишань и Шушань, – поневоле отступали, защищаясь. Заметно было, что глава секты И-цзы-хуэй на голову превосходил старого мечника – даже с помощью двух сыновей, тот не мог переломить ход боя в свою пользу.
– Довольно игр! – вскричал Чжо Буфань, нанося широкий рубящий удар, что заставил его противников пошатнуться, принимая атаку на клинки. – Пора заканчивать с этим мусором! Брат Хун, брат Хо, вместе!
Целью своего следующего выпада лысый мечник избрал оружие Шань Чжэна. Позволив клинкам столкнуться, и сцепиться в жестком блоке, Чжо Буфань шагнул вперёд, и налег на оружие, толкая старого воина прямо на одного из его сыновей. Оба повалились на землю, сбитые с ног. Тем временем, Хун и Хо оттолкнули своих противников с не меньшей силой. На единственного из оставшихся на ногах сыновей Шань Чжэна нацелились сразу три клинка.
– Цзишань, нет! – закричал один из юных воинов, и, неловко подхватившись на ноги, встал на пути вражеских клинков.
Его меч был вскинут высоко вверх, даже и не пытаясь отразить точные удары Хо и Чжо Буфаня. Острия мечей пронзили тело юноши насквозь, окрасившись алым, но юный воин не сдался: хрипя и истекая кровью, он с размаху опустил клинок на голову Хо, раскалывая ее пополам, точно спелую тыкву. Напарник Чжо Буфаня рухнул, полуобезглавленный, а следом за ним на землю опустился героический юноша. Шань Цзишань, бледный и растерянный, кое-как отразил атаку Хуна, последнюю из нацеленных на него.
– Я убью тебя, тварь, – судорожно прохрипел Шань Чжэн, вскакивая на ноги. – Верни мне жизнь моего сына!
Пылая гневом, он набросился на главу секты И-цзы-хуэй. Тот лишь глумливо рассмеялся, без труда отражая отчаянный натиск безутешного отца, и присоединившихся к тому юношей.
– Семья Мужун здесь! – раздался вдруг громкий возглас. – Ну-ка, братья, дайте мне дорогу, и я разгоню этих крыс!
– Мужун Фу! – воодушевленно завопил Чжо Буфань. – Вот поистине знатная добыча! Исчезни, глупый старик, ты мне надоел!
Отбив меч Шань Чжэна в сторону, он пинком в живот отбросил старого воина прочь, и ринулся к небольшой группе, что окружала наследника Мужунов. Тот не оставил вызов задиристого мечника без внимания.
Мужун Фу вышел навстречу врагу с кажущейся неспешной ленцой, но вдруг, посреди очередного шага, мгновенно ускорился, на миг пропав из виду. Чжо Буфань, что несся на врага, предвкушающе ухмыляясь, и заранее замахиваясь мечом, вдруг замер на месте, будто врезавшись в стену. Наследник Мужунов, возникший перед ним словно из ниоткуда, глядел в глаза врага с безразличной скукой; точнее, он глядел в единственный целый глаз Чжо Буфаня, в котором медленно остывало удивление. Из другого, превращенного в кровавую кляксу, торчал веер молодого воина, наполовину вошедший в череп.
Выдернув свое необычное оружие из плоти мертвого врага, Мужун Фу брезгливо отряхнул его от крови и мозговой жидкости. Он с толикой удивления взглянул на замершего перед ним Чжо Буфаня, скованного предсмертной судорогой, и небрежно толкнул его в грудь. Глава секты И-цзы-хуэй рухнул, и замер без движения. Защитники Места Встречи Героев разразились восторженными криками, приветствуя успех сильнейшего их них.
Впечатляющая победа Мужун Фу вселила мало страха в сердца вторженцев. Сразу трое набросились на него, желая сразить знаменитого воителя: злобно скалящийся Хун, не намеренный прощать смерть друга, угрюмый саблист, ранее зарубивший Бао Цяньлина, и чужеземец с двухклинковым мечом.
Наследник семьи Мужун не стал дожидаться врагов: раскрыв веер лёгким щелчком пальцев, он метнул его вперёд, небрежно дернув кистью. Легконогий воин с двухклинковым оружием, вырвавшийся вперёд своих соратников, настороженно сузил глаза, и пригнулся, пропуская над собой свистящий белый круг. Лицо мужчины искривилось в презрительной ухмылке: Мужун Фу стоял в двух шагах от него, безоружный и неподвижный. Чужеземный воин бросился вперёд, нетерпеливо вскидывая свое необычное оружие.
Он не мог видеть, как за его спиной, веер описал круг, попутно резанув отставшего Хуна по шее; мечник выронил свое оружие, пытаясь зажать рассеченную жилу жизни, но безуспешно: кровь хлестала из длинной и глубокой раны все сильнее. Через несколько ударов сердца, напарник Чжо Буфаня затих, отправившись следом за двумя своими товарищами.
Веер же продолжил свой смертоносный полет, все так же оставаясь незамеченным для охваченного азартом чужеземного воина. Кривое лезвие двухклинкового меча уже тянулось к груди наследника Мужунов, как тот, со скукой взглянув на своего противника, неспешно поднял руку, и сомкнул пальцы на пластинах веера, за малым не уткнувшегося в шею чужеземца. Мужун Фу небрежно двинул рукой, рассекая глотку врага, и вновь взмахнул своим необычным оружием, стряхивая капли крови с бумажного экрана. Подбежавший воин с саблей успел лишь занести свое оружие – быстрым движением сложив веер, Мужун Фу ударил своего противника в горло, дробя кадык.
– Прекрати убивать моих солдат! – взревел броненосный кидань. Воздух с гудением раздался от широкого взмаха его булавы, и все ближайшие к гиганту воины невольно попятились. – Они все ещё нужны мне!
– Не представляю, зачем живые могут понадобиться мертвецу, – презрительно бросил Мужун Фу. – Разве что, для похорон.
– Ах, мертвецу? – гулко расхохотался огромный мужчина. – Когда я закончу с тобой, самодовольный заморыш, то, что от тебя останется, не потянет и на «мертвеца» – только лишь на «кровавое месиво»! – он зашагал в сторону наследника Мужунов, постепенно набирая скорость.
– Запомни мое имя – Кадалу, – грозно проревел он на ходу. – Оно будет последним, что ты услышишь в своей жалкой жизни.
– Вот так штука, – в притворном удивлении приподнял бровь Мужун Фу. – Нечто, почти уже мертвое, пытается говорить! До чего же глупая падаль встречается порой под небесами – она мнит, что ее предсмертные хрипы хоть что-то значат для живых!
Сильнейшие бойцы двух противоборствующих сторон сошлись в середине двора Места Встречи Героев, и все прочие невольно расступились, давая поединщикам побольше простора. Главным образом, никто не хотел попасть под сокрушительный удар Кадалу.
Бросок тяжеловесного киданя пропал втуне – Мужун Фу без труда уклонился от столкновения. Быстрый удар булавой вдогонку также не сумел задеть увертливого воина. Оружие Кадалу расплывалось в воздухе гудящей стальной дугой, так резво орудовал им гигант, но наследник семьи Мужун снова и снова уходил от яростных ударов киданя. Лицо молодого воина ничуть не утратило своего отстраненного спокойствия с толикой скуки; он не показывал ни усталости, ни даже заинтересованности в поединке. Сражающиеся выглядели двумя полными противоположностями, как стати, так и характера: могучий кидань свирепо ревел, лязгая тяжелой броней, и пытаясь сокрушить ненавистного врага тяжелыми ударами, а его худощавый противник, защищенный лишь лазурным халатом тонкого шелка, всем своим видом выражал безразличие и безмятежность, уходя от атак Кадалу.
Тяжеловесный ляоский воин не оставлял попыток дотянуться до верткого противника, но усталость давила на него все сильнее, заставляя искать новые способы взять верх. Перехватив булаву у оголовья левой рукой, кидань начал наносить удары пяткой и древком оружия – менее сокрушительные, но более быстрые. Порой, он и вовсе отпускал оружие одной из рук, и пытался достать врага тычком кулака, или оплеухой. Ничто не приносило ему успеха – Мужун Фу, применяющий свою технику шагов в полную силу, был неуловимее призрака. Невесомый и недосягаемый, он скользил вокруг бронированного ляосца, с кажущейся легкостью избегая всех его атак.
Прыжком уклонившись от замаха булавы, молодой воин вскочил прямо на оружие противника, и, пробежав по нему, взмахнул своим веером с неуловимой скоростью. Кровь хлестнула из смотровой щели шлема Кадалу, а сам кидань заревел во все горло. Крик его не был исполнен животной ярости – на сей раз, в нем звучала лишь боль. Сжимая лицевую пластину шлема левой рукой, гигант разразился целым вихрем быстрых взмахов булавы, пытаясь дотянуться до врага в последнем, отчаянном усилии. Мужун Фу, беспрепятственно отступив, спокойно ждал.
Очередной полет квадратного бойка киданьского оружия замедлился, и булава-метеор бессильно уткнулась в песок – силы покидали могучее тело ляосца. Он стоял, тяжело дыша, и зажимая ладонью смотровую щель шлема – жажда жизни была все еще сильна в нем, не позволяя сдаться. С отчаянным рыком, он вновь приподнял верное оружие, но булава так и не сделала нового взмаха – Мужун Фу, доселе неподвижный, сорвался с места, и молнией метнулся к врагу. Сложенный веер ударил киданя в подмышку, заставив прикрывающую лицо руку бессильно повиснуть. Следом, молодой воин воспарил ввысь, легко оттолкнувшись от земли, и, кувыркнувшись в воздухе, ударил.
Когда наследник семьи Мужун приземлился на утоптанную землю двора, его руки были пусты – веер, сразивший сегодня столь многих сильных воинов, торчал из смотровой щели киданьского шлема диковинным украшением. Громадное тело Кадалу пошатнулось, и рухнуло наземь с лязгом и грохотом.
Мужун Фу подошел к поверженному врагу, и с брезгливой миной на лице наклонился к нему.
– Мой… мстительный дух… не даст тебе… покоя, – немеющими губами прошептал кидань.
– Ой ли? – насмешливо скривился молодой воин. – Ты не доставил мне больших неприятностей при жизни. Думаешь, после смерти твоя жалкая душонка сможет стать для меня угрозой? – с отвращением осмотрев измочаленные, треснувшие пластины веера, он покачал головой, и поднялся на ноги.
– Заканчивайте с ними, – царственно кивнул он в сторону вторженцев. – Вряд ли кто-то из этих ничтожеств сможет противостоять славным воинам праведного пути.
Защитники Места Встречи Героев с воодушевленными криками набросились на врага. Их противники, лишившиеся лучших и сильнейших, дрогнули и попятились, растеряв присутствие духа.
– Оступаем! – прокричал чернобородый мужчина в тканевой наголовной повязке, отмахиваясь саблей от сразу нескольких противников. – Все назад! Сан Тугун, сюда! – лысый коротышка, объявившийся из ниоткуда рядом с ним, почтительно склонил голову.
– Удостоверься, что как можно больше наших братьев уйдут живыми, – поспешно проговорил мужчина, и коротыш, вновь кивнув, погрузился в землю.
Вскоре, заваленный трупами двор Места Встречи Героев был очищен от вторженцев – те из них, кто не успел сбежать, пал под ударами воспрявших защитников.
Глава 46
Повествующая о том, как южный дракон получил свою жемчужину, а старший дракон юго-запада принял важное решение
А Чжу, вполглаза дремлющую на стуле рядом с постелью мужа, вырвал из полусна скрип кровати, и прозвучавший следом за ним негромкий вопрос Цяо Фэна:
– Что-то все это напоминает, не правда ли, жена моя?
Девушка не ответила: радостно охнув, она заключила мужчину в объятия. Тот довольно рассмеялся, гладя подругу по спине.
– Наконец-то ты очнулся, – с нескрываемым облегчением промолвила А Чжу, и, отстранившись, крепко поцеловала мужа в обе щеки. Тут же, она озабоченно нахмурилась, и засыпала мужчину вопросами:
– Ты голоден? Может, хочешь пить? Как твоя рана – не болит? Удобна ли твоя постель, или мне сменить ее?
– Все, все, жена, – со смехом ответил Цяо Фэн, поднимая ладони. – Единственное, что беспокоит меня сейчас – то, как долго я был без сознания. Ну, и еще одна малость, – он задумчиво оглядел комнату, в которой находились они оба. – Где мы?
Гостевая комната, в которой разместили главу Клана Нищих с женой, не отличалась роскошной обстановкой – кровать, стол, и ширма в углу составляли всю ее мебель, украшательства же в ней и вовсе отсутствовали. Братья Ю обставляли свое жилище с простотой на грани скудости: их семья не отличалась богатством, и, чтобы принимать у себя столь многих вольных странников, гостеприимному семейству приходилось отказывать себе в роскоши.
– Мы – в Месте Встречи Героев, – поспешила просветить мужа А Чжу. – Я довезла тебя… точнее, мы выступили в путь с младшими, и старейшиной Баем, но в пути на нас напали злодеи. Бай Шицзин сражался, как лев, но пал в бою, – девушка чуть поникла. – Никто из наших спутников не выжил. Я использовала на тебе искусство перевоплощения, и спряталась, чтобы спасти нас.
– Ты вновь сберегла мою жизнь, любимая, – с благодарностью промолвил мужчина. – Лучшей жены, верно, не найти во всем подлунном мире. Но почему мы здесь? Неужто отрава, свалившая меня, была настолько неопасной, что ты решила заранее отправиться на назначенную встречу с вольными странниками?
– Вовсе нет, – отозвалась чуть приободрившаяся А Чжу. – Дедушка Чэнь… то есть, великий старейшина Чэнь… не смог вылечить тебя, и отослал нас к Сюэ Мухуа. Господин целитель возился с тобой два дня, без передышки, и только сегодня оставил одного.
– Надо же. Я и не думал, что прошло больше одного дня. Нужно поблагодарить Соперника Яньло за его заботу, – с удивлением промолвил Цяо Фэн, и попытался привстать на постели. Безуспешно: ладошки А Чжу немедленно уперлись ему в грудь.
– Лежи, муж мой, – непреклонным тоном промолвила девушка. – Ты ещё далек от выздоровления. Доктор Сюэ оставил тебя лишь потому, что сегодня, слишком многие в Месте Встречи Героев нуждаются в его внимании.
– Почему так? – удивился глава нищих, ложась обратно. – Что случилось в мое отсутствие?
– Те самые негодяи, что охотились за нами в дороге, пришли сюда, – с недовольством поведала А Чжу. – Воинам, которых пригласил наш клан, удалось отбить нападение, но многие ранены, а некоторые – погибли, – она горестно вздохнула, и продолжила:
– Молодой господин… то есть, Мужун Фу, сразил главаря разбойников. Кажется, младший Ю упоминал, что он был киданем.
– Снова кидани, – медленно проговорил мужчина. – Ты не находишь, жена моя, что это совпадение очень уж подозрительно?
– Ранее, кидань отравил тебя, – понятливо отозвалась девушка. – Ляосцы решили отомстить за былые поражения?
– И это тоже, – отрешённо промолвил Цяо Фэн. – А если вспомнить о готовящемся вторжении, да ещё и под водительством принца Чу… – он в задумчивости замолчал, хмуря брови.
– Мне нужно срочно поговорить с вольными странниками, что собрались по нашему приглашению, – наконец, высказался он. – Если уж кидани опустились до такой подлости, как отправка за мной убийц, время не терпит. Необходимо как можно скорее поднять все праведные секты и школы, прежде чем подсылы Ляо учинят ещё какое злодейство.
– Хорошо, муж мой, – с обречённым видом ответила А Чжу. – Гости Места Встречи Героев должны вот-вот закончить обед. Давай я помогу тебе встать.
С помощью жены, Цяо Фэн поднялся с кровати, и двинулся по коридорам поместья к пиршественной зале, поддерживаемый А Чжу. Силы покуда не вернулись к главе Клана Нищих, и порой, он опирался на подругу куда тяжелее, чем хотел бы. Та помогала мужу без единого протеста. Так, медленно и осторожно, они добрались до своей цели, где застали любопытный разговор.
– … В этот трудный час, у нас нет времени препираться, и меряться заслугами, – в голосе Мужун Фу звучала плохо скрываемая усталость. Похоже, молодой воин говорил уже какое-то время, и без особого успеха у слушателей. – Слова тех из вас, что принадлежат к доблестному Клану Нищих, не истолкуешь двояко – близится война. Об этом говорит и письмо, что было доставлено в Ласточкино Гнездо три дня назад. Враг на пороге, и если секты и школы праведного пути хотят выступить против киданей, они обязаны сделать это сообща, а не порознь. Нужно, как это делалось в былые времена, избрать первого из нас. Того, кому без споров подчинятся все. Того, чья слава и сила – неоспоримы, и кто сможет повести нас к победе над ляоскими разбойниками. Главу Вольных Странников. Этот нескромный юноша осмеливается предложить себя.
– Чего еще ожидать от гоняющегося за известностью несмышленыша? – раздался сварливый голос Чэнь Гуяня. Великий старейшина прибыл в Место Встречи Героев вчерашним вечером, и уже успел заглянуть к А Чжу и Цяо Фэну.
– Главой Вольных Странников может быть лишь сильнейший, – насмешливым тоном продолжал старый воин. – Не много ли ты на себя берешь, напрашиваясь на эту должность, молодой Мужун? Или ты забыл о своем поражении в стенах Шаолиня? Видит небо, даже я, в мои без малого шесть десятков лет, обладаю менее короткой памятью.
– Мы могли бы последовать традиции, и устроить состязание, чтобы выявить сильнейшего, – бесстрастно ответил Мужун Фу. – К сожалению, уважаемый глава Цяо сейчас нездоров, но я готов доказать свою способность в поединке с любым воином Клана Нищих, или даже с несколькими. Мы можем сразиться прямо сейчас, чтобы не тратить время зря.
– Или же, мы можем подождать, – возразил голос того, от кого Цяо Фэн ожидал поддержки меньше других – Цюань Гуаньцина. – Глава Цяо силен и крепок телом, и никакой яд не сможет удержать его в постели надолго. Забота такого умелого целителя, как Соперник Яньло, ускорит выздоровление нашего главы еще больше. Нет вреда в том, чтобы отложить избрание Главы Вольных Странников, пока не выздоровеет… воин, в чьей способности нет никаких сомнений, – в голосе молодого старейшины зазвучала легкая тень насмешки.
– Господин Мужун прав! – провозгласил Цяо Фэн, входя в обеденную залу. Его голос звучал без былой мощи, но непоколебимая уверенность все так же наполняла его. – Нет времени меряться заслугами. Ляоские злодеи подбираются к границам нашей родины, и мы должны собрать силы для войны как можно скорее. Глава Вольных Странников нужен нам немедленно, а не через те дни и недели, что займет мое выздоровление. Каждое сообщество, каждая школа и секта должны подготовиться к противостоянию с киданями, собрав людей, припасы, и оружие. Подготовку нужно начинать без промедления – времени и без того почти не осталось. Чем дольше мы тянем с избранием Главы Вольных Странников, тем хуже подготовимся к войне, и тем тяжелее будут наши потери. Мужун Фу не уступает мне в силе и славе, и может возглавить нас здесь и сейчас. Я предлагаю избрать Главой Вольных Странников его, – он перевел дух, пережидая озадаченные возгласы собравшихся, и добавил:
– Я благодарен вам за поддержку, братья по клану, но сейчас не время медлить. Имена кланов и сект не будут значить ничего, если Поднебесная окажется под пятой киданей.
– Ну, раз уж глава отказывается, – проворчал Чэнь Гуянь. Цюань Гуаньцин с каменным лицом кивнул.
– Есть ли кто-нибудь еще, желающий оспорить главенство моего старшего? – громко вопросил Дэн Байчуань, ближайший соратник Мужун Фу. Ответом ему было угрюмое молчание.
– Примите мой поклон, Глава Вольных Странников, – первым высказался Цяо Фэн, и согнулся в поясе, опираясь на руку жены. Его примеру последовали все остальные.
– Замечательно, – спокойно промолвил Мужун Фу. – Слушайте мой первый наказ: всем присутствующим главам сект и кланов надлежит как можно скорее предоставить мне сведения о численности их подчиненных, и краткое описание их умений. Дальнейшие распоряжения я передам каждому из вас при личной встрече.
– Повинуемся, Глава Вольных Странников, – нестройно ответили присутствующие.
Когда все разошлись, Мужун Фу позволил себе небольшую вольность – зло стиснул зубы, и ударил кулаком по столу. Проклятый глава нищих, казалось, вознамерился превзойти его во всем – воинском умении, славе, а теперь, и великодушии. Главенство над странствующими воинами, полученное лишь с поддержкой Цяо Фэна, теперь казалось наследнику Мужунов не достигнутой вершиной, но снисходительно брошенной ему подачкой.
* * *
– Остался ли кто-нибудь ещё, Тяньши? – спросил Дуань Чжэнмин министра народных дел.
– Последний проситель, государь, – склонил тот голову, увенчанную сановнической шапкой из золотой проволоки. – Некий посланец из Сун, с вестями для семьи Дуань.
– Не для меня лично? – чуть удивился правитель. – Ладно. Пригласи его, Тяньши. Послушаем, что за новости он принес моей семье, – Ба Тяньши, далиский сы-ту, поклонился, и отдал короткую команду слуге. Тот поспешил к двери.
– Разве у семьи Дуань остались связи на реках и озёрах Сун, дядюшка? – сонно поинтересовался Инь Шэчи.
Юный воин успел десять раз пожалеть, что захотел присутствовать при обычном рабочем дне Дуань Чжэнмина – если и существовало времяпрепровождение скучнее труда далиского государя, Шэчи о таком не знал. Составление и изменение указов, прием посланцев, и, в особо сложных случаях, разбор тяжб между вельможами, уже не раз заставили юношу клевать носом. Лишь уважение к дяде жены, правителю некрупного, но все же государства, не давало Инь Шэчи устроиться поудобнее на своем стуле, стоящем рядом с троном, и задремать.
Причиной панибратских и не очень-то вежливых обращений к государю также была поглотившая Шэчи скука, но Дуань Чжэнмин, к счастью, не обижался.
– Некоторые крупные сообщества помнят моих предков, – задумчиво откликнулся правитель. – Но немногие – как-никак, несколько сотен лет прошло. Вряд ли это какой-то старый долг, или просьба об услуге – заимодавцы и близкие друзья тех Дуаней, что обитали в Ганьсу, давно умерли от старости.
– Ну, сейчас мы все узнаем сами, – протянул Инь Шэчи, усердно борясь с зевотой. – Наш проситель – вот он… хм?
Искреннее удивление, охватившее юношу, даже прогнало одолевающую его сонливость – посланец, принесший весть семейству Дуань, и в сопровождении слуги идущий сейчас к трону государя, носил знакомую Шэчи рубаху из разноцветных лоскутьев, и простой деревянный посох. Его осанка была прямой, взгляд – уверенным, а скупые движения выдавали в этом крепкого вида мужчине практика боевых искусств.
– Крупные сообщества, значит, – заинтересованно промолвил юноша. – Крупные… и, конечно же, крупнейшее из них.
– Похоже, ты прав, Шэчи, – с лёгким удивлением ответил Дуань Чжэнмин. – Что ж, послушаем, какие новости нам принес посланник Клана Нищих.
Воин крупнейшего клана Поднебесной остановился перед троном, и, следуя подсказке слуги, опустился на колени, и земно поклонился. Когда государь Да Ли милостиво разрешил ему встать, мужчина заговорил.
– Я – Линь Чжитай, воин аньхуэйской ветви Да И славного Клана Нищих, – без малейшего стеснения промолвил он. – От имени доблестного Цяо Фэна, нашего главы, мой старейшина, господин Цзян, шлёт тебе поклон и пожелание доброго здравия, государь, – он согнулся в поясном поклоне. Дуань Чжэнмин благосклонно кивнул.
– Увы, я принес вам дурные вести, – продолжил Линь Чжитай. – Империя Ляо затевает новое вторжение в Сун, и наш глава, всеми силами стремясь помочь простому люду, собирает странствующих воинов, идущих праведным путем, чтобы отбить врага. Вы, государь… – он смущённо запнулся, на мгновение умолкнув, но все же собрался с мыслями. – Семейство Дуань известно своими справедливостью и великодушием, и глава Цяо надеется, что вы не оставите великую Сун в это тяжкое время. Наш клан, и лично его глава, приглашают вас на собрание вольных странников в Гунсяне, для обсуждения того, как лучше противостоять киданям.
Он достал из наплечной сумы небольшой конверт из дешёвой жёлтой бумаги, запечатанный сургучом, и передал его стоящему рядом слуге. Тот, со всеми предосторожностями вскрыв письмо, тщательно осмотрел и даже обнюхал его в поисках ловушек, и лишь затем поднес государю. Дуань Чжэнмин наскоро проглядел тонкий лист, исписанный ровными столбиками иероглифов.
– Ты, верно, устал с дороги, – благодушно обратился он к нищему. – Слуги накормят тебя, и устроят на ночь. Отдохни как следует перед обратным путем – он будет долгим.
– Какой ответ мне передать моему главе? – спросил Линь Чжитай. Слуга встревоженно зашикал на него, но умолк, когда правитель Да Ли успокаивающе поднял ладонь.
– Семья Дуань помнит свои корни, и гордится ими, – задумчиво ответил он. – Мы окажем всю возможную помощь великой Сун. Что до сути этой помощи – не обессудь, посланник, но я должен буду обговорить все с придворными и, – он бросил на Инь Шэчи короткий взгляд, сверкнувший весельем, – родственниками. Отдыхай спокойно – ты успешно выполнил поручение своих старших, – нищий склонился, и, пятясь, отступил на несколько шагов, после чего двинулся к выходу из тронной залы.
