Текст книги "Восемь Драконов и Серебряная Змея (СИ)"

Автор книги: Yevhen Chepurnyy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 62 страниц)

– Мне припоминается один случай, – он отрешенно поскреб седую бороду. – Он не имеет отношения к больным, но, быть может, что-то значит для нас и наших изысканий. Мой старый учитель однажды рассказывал мне о своем знакомстве с даосским алхимиком Юэ Фансяном из секты Цинчэн. Мудрец Юэ не был известен на реках и озерах ни боевым искусством, ни знанием наук и тайн подлунного мира, но многие последователи Пути и знающие люди уважали его, и гордились знакомством с ним. Причиной тому было занятие, которому Юэ Фансян посвятил жизнь – поиски эликсира бессмертия, – Се Ган перевел дух, собираясь с мыслями.

– Описывая мудреца Юэ, учитель восхищался его неземным видом, подобным облику бессмертных – кожа и волосы его были белы, как снег, глаза блестели, словно алмазы, а телом этот уважаемый даос был строен на зависть любой юной деве, – продолжил свою речь целитель. – Еще одна необычная черта была подмечена учителем случайно, при разговоре – язык Юэ Фансяна был красен, как кровь. Мой учитель даже предложил мудрецу осмотреть его, заподозрив в его языке избыток энергии ян, но даос Юэ отказался. По его словам, эта странность была вызвана несчастным случаем, что произошел при занятиях алхимией, а именно, выпаривании ртути из киноварной руды. Его алхимическая печь была повреждена, и Юэ Фансян вдохнул слишком много ртутных паров. Избыток одного из первозданных металлов способен разрушить человеческое тело, но мудрец Юэ выздоровел, при помощи целителей. Лишь одно напоминание осталось с ним после этого несчастного случая – навсегда изменивший свой цвет язык.

– Значит, в яде присутствовала ртуть, – заключил У Юньлун. – Известны ли вам составы, что содержат ее, госпожа Инь?

– Ртуть в яде – не меньшая чушь, чем золото, – озадаченно ответила Му Ваньцин. – Только редкий дурак станет добавлять в отраву чистые металлы. Я бы сказала, что выпитый этим нищим состав и вовсе не яд, если бы не явный след травы трех звезд – она смертельно ядовита.

Тем временем, вернулся А Чжун, слуга лоянского судьи. Ранее бодрый мужчина был бледен и пошатывался при ходьбе, но плошку, из которой выпаривал отраву, держал крепко. Осторожно поставив опустевший сосуд на стол, рядом с телом, он поклонился своему господину, едва не рухнув при этом лицом вниз.

– Надышался паров, – недовольно заключила Ваньцин. – Я ведь предупредила – держаться от кипящей воды подальше.

– Я так и сделал, юная госпожа, – тихо ответил слуга. – Я развел огонь в северо-западном углу двора, и ожидал, пока выкипит вода, в юго-восточном – не менее, чем в четырех бу[2]. Я снял посуду с огня лишь после того, как пар прекратил идти.

– Быть может, отрава сильнее, чем мы думали? – предположил Инь Шэчи. – И даже малая ее толика, попавшая в легкие посредством пара, опасна.

– Будь оно так, мы все уже были бы мертвы, – возразила Му Ваньцин. – Здесь что-то другое, к яду отношения не имеющее. Трава трех звезд после кипячения и вовсе утрачивает силу – ее даже можно пить, словно чай. Некоторые отравители пользуются этим.

– Как бы то ни было, моему слуге нужно отдохнуть, – промолвил У Юньлун. – Отправляйся в свою комнату, А Чжун, – тот медленно поклонился, и, осторожно ступая, двинулся к выходу.

– Могу ли я побеспокоить вас просьбой осмотреть моего прислужника перед уходом, господин Се? – спросил чиновник. В его голосе, обычно спокойном, прозвучало волнение.

– Конечно, – с готовностью ответил целитель. – Я займусь им, как только мы закончим с мертвецом. А сейчас, давайте взглянем на принесенный А Чжуном сосуд, и выпаренное из отравы. Прошу вас, госпожа Инь, – чуть поклонился он девушке.

Та осторожно сложила свою вуаль в несколько слоев, плотнее повязав ее. Подойдя к плошке, Ваньцин, пользуясь помощью Шэчи и его свечки, внимательно осмотрела осадок на дне емкости. Закончив, она с озадаченным видом покачала головой.

– Бессмыслица какая-то, – поведала она. – Здесь сера, и некая красная пыль. Никто не использует серу в ядах. Посмотри ты, Се Ган – может, узнаешь это, красное, – пожилой лекарь последовал ее примеру, и повязал на лицо полосу чистой ткани. Защитившись таким образом, он какое-то время вглядывался в дно плошки.

– Порошок киновари, – не менее удивленно высказался он. – Еще одно первозданное вещество. Но… оно ведь не ядовито.

– Вы уже упоминали киноварь, господин Се – рассказывая о Юэ Фансяне, – рассеянно проговорил У Юньлун, не поднимая головы от письменных принадлежностей. После ухода своего слуги, он вынужденно сменил его у бумаги и кисти, старательно записывая ход вскрытия.

– Может, наш преступник – даос? – подумал вслух Инь Шэчи. – Какой-нибудь безумец, решивший с помощью алхимии не очищать свои меридианы и источник от примесей, но убивать людей? Отсюда и все несуразицы с составом его яда.

– Пока еще рано кого-то подозревать, – вновь заговорил лоянский судья, отложив кисть. – Для начала, нужно закончить со вскрытием. Приступайте, господин Се.

Целитель согласно кивнул, и принялся надевать новую пару рукавиц, в дополнение к своей повязке на лицо. Приготовив необходимые инструменты – несколько ножей, небольшую пилу, железные щипцы, и молоточек – он хладнокровно вонзил нож в грудину трупа, неприятно напомнив Шэчи мясника, свежующего тушу. Густая, темная кровь лениво потекла из раны, и воздух наполнился нестерпимым смрадом. Се Ган, ничуть не смутившись, продолжил свою жуткую работу, медленно взрезая кожу на торсе мертвеца. Завершив разрез в низу живота, целитель отложил нож и взялся за щипцы. Прихватив ими край нанесенной мёртвому нищему раны, он осторожно потянул, с треском сдирая кожу, и обнажая мышцы груди и живота.

Инь Шэчи не выдержал и отвернулся, с трудом сдерживая тошноту. В борьбе с нею и прошли следующие четверть часа – раздающиеся от трупа звуки лишь усугубляли отвращение юноши. Скрежет пилы о кости, глухие удары молоточка, и влажное чавканье разрезаемой и разрываемой плоти заставляли желудок Шэчи подпрыгивать к горлу. Юноша возблагодарил великое небо за то, что не ел после завтрака – иначе, он наверняка не сумел бы удержать пищу внутри.

– Все, я закончил, – эти слова Се Гана прозвучали для Инь Шэчи божественной музыкой, и даже стоящий в подземелье смрад, казалось, поутих. – Взглянете на желудок, госпожа Инь?

– Ты уже извлёк его содержимое, Се Ган? – без особого смущения спросила девушка. – Хорошо, что ты надел на лицо эту тряпку.

– Да, я осмотрел его, – ответил целитель. – Мне знакомо кое-что из найденного, но я пока воздержусь от суждений. Ваши глаза острее моих, а знание ядов – много полнее, и я хочу сначала выслушать ваше мнение.

Девушка не теряла времени – раздались ее шаги, удаляющиеся от Шэчи, а следом – негромкие звуки лязга и шуршания. Она и Се Ган начали негромко переговариваться, оставив церемонность, и приняв спокойный, деловой тон: двое знатоков, уважающих навыки друг друга, нашли общий язык. Вскоре, их тихий разговор умолк окончательно.

– Можете оборачиваться, господин Инь, – заговорил доселе молчавший У Юньлун. В его голосе не было пренебрежения или насмешки – лишь понимание. – Труп накрыт тканью. Вы хорошо держались – мало кто не извергает наружу содержимое желудка, в первый раз присутствуя при вскрытии.

– За это стоит благодарить не мою стойкость, но пустое брюхо, – бледно улыбнулся Шэчи. Он обернулся к жене и доктору Се, подходящим ближе. На их лицах виднелось одинаковое замешательство.

– Это не яд, – высказалась, наконец, Му Ваньцин. – Даже с травой трёх звёзд. Слишком много странных, ненужных, и никак не сочетаемых друг с другом компонентов. Мы с Се Ганом нашли в желудке трупа корень полыни и, – она на мгновение умолкла, и, скривив лицо в задумчиво-недовольной гримаске, закончила:

– … Драконью кровь. Эти две травы – лекарственные, и о них лучше расскажет Се Ган, – она кивнула пожилому лекарю.

– Упомянутые госпожой Инь компоненты используются в многих целебных составах, – с готовностью продолжил тот. – Полынь – трава достаточно обыденная, но полезная при некоторых простых заболеваниях. Драконья кровь же – редкий и ценный компонент, помогающий выработке энергии ян. Они сочетаются друг с другом, но противостоят траве трех звёзд – та покровительствует энергии инь. И самое странное: все найденные нами компоненты – из одного состава. Состава, что убил этого нищего.

– Следов от травы трёх звёзд было слишком много, – вновь включилась в беседу Ваньцин. – Даже смешанная с двумя другими травами – драконьей кровью и полынью, – и ослабленная всем прочим мусором вроде золота и киновари, она смертельно отравила этого несчастного. Верно, мой муж прав, и мы имеем дело с безумцем. Если бы он задумывал убийство, ему достаточно было правильно обработать траву трёх звёзд, ничем ее не дополняя. Желай же он приготовить нечто другое, ему не следовало класть в состав столько яда. Этот убийца – не недоучка: все компоненты приготовлены без ошибок. Но, сложенные вместе, они не имеют никакого смысла.

– Благодарю вас, – поднявшись, У Юньлун отвесил поклоны обоим изыскателям. – Ваша помощь была бесценной, доктор Се, извините, что не провожаю вас. Вы не могли бы…

– Я разыщу и осмотрю вашего слугу, – верно понял его заминку старый целитель. – Если понадобится, я оставлю с ним его рецепт, и вернусь позже, для акупунктурного лечения.

– Примите мою искреннюю благодарность, – чиновник вновь поклонился. – Комната А Чжуна – в западном крыле. Вашу плату я перешлю с одним из приставов, сегодня же.

– Что вы, господин У, ваша честность известна каждому лоянцу, – благодушно улыбнулся лекарь, вновь напомнив Шэчи дедушку-добряка. – Было честью познакомиться с вами, госпожа Инь, господин Инь, – откланявшись, он покинул темницу.

– Я могу попросить вас задержаться ещё немного? – спросил У Юньлун молодую пару. – При работе над делом, я не могу не высказывать вслух свои мысли, и, чтобы ограничивать их полет, мне нужны понимающие люди рядом. Обычно, со мной – А Чжун, но он сейчас болен. Вы поможете мне?

– Ладно, У Юньлун, так и быть – мы временно заменим уши твоего слуги, – рассмеялась Му Ваньцин. – Но раз уж ты собрался держать нас рядом с собой весь день, то обязан накормить обедом. Мой муж наверняка проголодался.

– С обедом можно погодить, – поспешно вставил Инь Шэчи. – Пусть сначала трупный запах уйдет из моих ноздрей.

– Думаю, получаса для этого хватит, – склонил голову лоянский судья. – Пойдемте же. Нам понадобится карта, – легко поднявшись со стула, он двинулся к лестнице наверх. Шэчи и Ваньцин последовали за ним.

– Золото, киноварь, ртуть, и драконья кровь – редкие и дорогие компоненты, – говорил чиновник на ходу. Выйдя из подвалов, он со спутниками направился к зданию ямыня. – Их можно достать в Лояне, но лишь на рынке. Серой также торгуют многие, а уж полынь отыскать легче лёгкого. Позже, я отправлю доверенных людей расспросить местных купцов о продажах всех этих вещей, но сперва, я хотел бы заняться ещё одним компонентом яда, что использует убийца. Компонентом, что редко где встретишь, кроме нашего славного города.

Войдя в ямынь, У Юньлун и сопровождающие его юноша и девушка прошли через большую приемную залу, где обычно проходили суды, и двинулись дальше – в задние комнаты, служащие жильем судьи, а заодно, хранилищем записей, доказательств, и прочих вещей, необходимых сяньвэю в его труде.

– Сотни лет назад, на закате династии Хань, Лоян постигло великое бедствие, – не прекращал говорить чиновник. Его голос приобрел отстранённую протяжность, словно у бывалого сказителя.

– Узурпатор Дун Чжо, спасая свою жалкую жизнь от ополчения владетелей, что решили положить конец его злодеяниям, вознамерился вывезти императорский двор в Чанань, – повествовал он. – Помимо Сына Неба и министров, негодяй задумал утащить с собой все, что мог, до последней соринки. Дворец и императорские гробницы были разграблены, а простому люду приказали собрать имущество, оставить свои дома, и двинуться в Чанань, вслед за императором Сянем. Злодей Дун также приказал своей армии разрушить и сжечь все, что нельзя унести, не желая оставлять ничего преследующим его владетелям, – он остановился перед дверью в задние комнаты, и извлёк из-за пояса фигурный медный ключ, которым осторожно отомкнул тяжёлый замок, висящий на двери.

– Силянская армия Дун Чжо не отличалась милосердием, – продолжил чиновник, впуская Инь Шэчи и Му Ваньцин внутрь. – Потомки славных ханьских воинов, покорителей запада, они долго жили среди полудиких цянов, и переняли их свирепый нрав и жестокие привычки. Тех из лоянских горожан, что осмелились протестовать насильному выселению, зачастую убивали на месте, а остальных нередко гнали плетями и тащили на арканах. Говорят, что слезы, пот, и кровь несчастных лоянцев, пролитые на пепелищах их же разрушенных и сожженных домов, были столь горьки, что породили невиданное доселе ядовитое растение: траву, неизменно цветущую тремя соцветиями – белым, желтым, и красным.

– Трава трёх звёзд! – догадалась Му Ваньцин. – Моя матушка упоминала, что она растет лишь в одном месте, и из-за этого слишком редка и дорога для частого использования, но эту историю не рассказывала.

– Это всего лишь лоянская легенда, – отстранено проговорил У Юньлун. – Кто знает, сколько в ней правды? Но одно истинно – пустыри и пепелища, оставшиеся после учиненных Дун Чжо разрушений, полностью заросли травой трёх звёзд, – он подошел к висящей на стене карте, изображающей Лоян и окрестности.

– Когда, во время династии Тан, начались работы по восстановлению Лояна, многие рабочие отравились травой трёх звёзд, и умерли в мучениях, – промолвил он, вглядываясь в карту. – Лишь благодаря мудрому решению министров направить целителей для надзора за уборкой ядовитой травы, новая застройка старого города стала возможной. Смотрите, – указал он на одну из городских окраин. – Эта часть развалин все ещё заброшена. На ее границах выставлены часовые – лоянское правительство не желает давать смертоносный яд в руки всевозможным злодеям. Но всякие ловкие хитрецы порой пробираются туда, обходя стражу. Я хочу вновь заручиться вашей помощью, господин и госпожа Инь, – повернувшись к молодой паре, лоянский судья внимательно посмотрел на них. – Нужно опросить стражу старого города, а затем – проникнуть внутрь, в поисках следов убийцы.

– Остатки древнего Лояна тянутся на множество цинов[3], – наморщил лоб Инь Шэчи, разглядывая карту. – Даже разделившись, мы будем осматривать их не меньше недели. К тому же, если мы и наткнемся на убийцу, как нам отличить его от обычного воришки, что задумал подзаработать на редком яде?

– Я рад, что вы спросили об этом, господин Инь, – впервые за их знакомство, У Юньлун улыбнулся, широко и искренне. – Смотрите.

Взяв с письменного стола кусок угля, он подошёл к карте, и принялся делать на ней быстрые пометки. Через несколько мгновений, пергамент с изображением лоянской земли украсился четырьмя угольно-черными кружочками.

– Здесь произошли убийства, – говорил лоянский судья, разрисовывая карту. – Целители, приглашенные мною для первых вскрытий жертв нашего злодея, были менее опытны, чем доктор Се. Они упоминали самые разные яды, как причину смерти жертв. Разумеется, мастера ядов, способного прояснить нагнанный ими туман, я не нашел – обладатели подобных умений не любят попадаться на глаза страже. Ваша помощь – истинное благословение небес, госпожа Инь, – отвернувшись от карты, он поклонился Му Ваньцин. Та лишь нетерпеливо покивала, приглашая его продолжать – девушка поневоле заинтересовалась поиском неведомого отравителя.

– Прежде чем начать осмотр сегодняшней жертвы, доктор Се прочитал мои записи с предыдущих вскрытий, – не заставил ее ждать чиновник. – Он заключил, что все прочие мертвецы, выглядящие сходно с вскрытым сегодня, погибли от одного и того же яда. Я склонен верить ему: целителя лучше Се Гана в Лояне не найти. Это значит, что злодей, убивший всех этих несчастных, использовал траву трех звезд. Долго она не хранится – сорванная, она должна быть обработана как можно быстрее. Убийства случались где-то раз в неделю, а значит, злодей уже четыре раза посетил старый город. Его логово не может быть далеко оттуда – иначе, трава трех звезд увянет по дороге. Все это значит, что… – он провел от каждого из черных кружочков линию, кратчайшим путем соединяющую его с границей старого города, и подчеркнул получившийся отрезок.

– Злодей входил в развалины где-то здесь! – торжествующе заключил лоянский судья. – Сначала, мы опросим стражников, ответственных за этот участок границы. После – обыщем ближнюю к нему часть старого города. Если повезет, мы найдем следы убийцы. Если же нам очень повезет, стражи развалин смогут описать его.

– А ты неплох, У Юньлун, – одобрительно заметила Му Ваньцин. – Получше всех тех глупых чинуш, что я встречала до сих пор – они больше бездарно проедали жалование, да засуживали безответных крестьян, – Инь Шэчи сокрушенно вздохнул, вновь застигнутый врасплох прямотой жены. Чиновник же и ухом не повел.

– Может, окажешь мне услугу, раз уж мы помогаем тебе? – продолжила девушка свойским тоном. – Я бы не отказалась собрать немного травы трёх звёзд, для своих нужд.

– Сбор ядовитых трав в старом городе – незаконен, – скучным голосом ответил лоянский судья. – В благодарность за вашу помощь, я предпочту не заметить ваше признание в преступных намерениях, – Ваньцин, возмущённо вскинувшись, собиралась уже выдать ему недовольную отповедь, но на сей раз, Шэчи успел удержать ее.

– Господин У сказал «не заметить», жена моя, – зашептал он девушке, положив руку ей на плечо. – И, поверь мне, он имел в виду не твои опрометчивые слова. То есть, не только их. Некоторые вещи сяньвэю лучше не говорить вслух, даже без лишних ушей, – Му Ваньцин, никогда не жаловавшаяся на понятливость, успокоенно кивнула.

– Мне нужно отдать моим людям кое-какие распоряжения, – безмятежно промолвил У Юньлун, не обратив внимания эти перешептывания. – Затем, мы перекусим, и двинемся к старому городу. Подождите меня здесь, господин Инь, госпожа Инь, – коротко кивнув молодой паре, он прошел к выходу.

Примечания

[1] Название знаменитого фильма Джона Ву также является поговоркой-чэнъюем, означающем опасную местность.

[2] Сунский бу примерно равен полутора метрам.

[3] Один цин равен шести и двум третим гектара.

Глава 36

Повествующая о долгих поисках, которые завершились странной находкой

По мнению Инь Шэчи, поход в руины старого города не задался с самого начала. Перекусив скромной чиновничьей пищей, он с женой и У Юньлуном оседали коней, и быстро добрались до границы развалин, где без труда отыскали охраняющих ее стражников. С них и начались первые трудности – стражи городской границы истово клялись в том, что на их участке не было нарушителей уже несколько месяцев. Даже когда потерявший терпение чиновник принялся грозить им всевозможными карами, от лишения жалования до телесных наказаний, стражники с неподдельной искренностью продолжали уверять лоянского судью, что не пропустили мимо себя ни души. Когда У Юньлун почти уже пообещал вышвырнуть упорствующих стражников на улицу, Шэчи сжалился и отвел разошедшегося судью в сторону, после чего вполголоса напомнил ему, что убийца искусен в воинских умениях, а значит – и в техниках шагов. Для достаточно легконогого и умелого воина, обойти десяток простых людей, не владеющих техниками ци, не составило бы труда, что юноша сгоряча предложил доказать делом. На этом, чиновник подуспокоился, и, строго наказав охраняющим границу судейским смотреть в оба, двинулся вглубь развалин, сопровождаемый молодой парой. Лошадей все трое оставили на попечение стражников – никто не хотел ломать верным скакунам ноги на каменистых неровностях руин.

Старый город встретил троицу запустением, буйной растительностью под ногами, и побегами плюща, щедро опутывающими траченые временем камни. Позеленевшие от плесени развалины торчали из земли то тут, то там, словно странные кумирни, возведенные неведомыми племенами для их чуждых божеств. Как отметила Му Ваньцин, травы трех звезд нигде не было видно, на что У Юньлун просветил юношу и девушку, что хитрые воры, временами прокрадывающиеся мимо стражи, давно подчистили окраины руин от ядовитой травы. Тем из них, кто желал заработать на редком яде в нынешние дни, приходилось забираться все глубже в недра старого города, а найдя искомое – со всех ног спешить обратно, рискуя быть пойманными. Или, по нехотному признанию лоянского судьи, тратиться на взятки страже, для беспрепятственного прохода в развалины и обратно. И то, и другое поднимало цену на траву трех звезд все выше и выше, но спрос на лоянский растительный яд не падал, из-за его силы и незаметности. По словам Му Ваньцин, одной капли бесцветной и безвкусной выжимки из стеблей и цветов этой ядовитой травы хватало, чтобы убить человека, а значит, разыскиваемый убийца, составляя свой странный яд, использовал не больше одного соцветия.

Следуя за уверенно движущимся к одному ему ведомой цели У Юньлуном, Инь Шэчи не мог не усомниться в том, что поиски каких-либо следов в этом царстве разрухи и буйной растительности, зеленым ковром покрывающей все вокруг, могут увенчаться успехом. Чиновник в ответ обратил внимание молодой пары на круглую проплешину в зелени, понемногу зарастающую молодой травой – по его словам, так выглядели следы уборки травы трех звезд. Это поразительно ядовитое растение следовало извлекать из земли с превеликой осторожностью, предварительно окопав со всех сторон – даже один-единственный перерезанный корешок грозил незадачливому сборщику смертью. Рабочие, чистившие руины от ядовитой травы, пользовались более простыми способами – огнем и лопатами на длинных ручках, – но для них, сохранность травы трех звезд не имела значения. На эту новость, Му Ваньцин приободрилась, заявив, что найти следы сегодняшнего сбора ядовитого урожая, а с ним – и следы убийцы, не составит труда; заодно, они смогут отыскать пучок-другой ядовитой травы для нужд самой девушки. На это, У Юньлун вновь притворился утратившим слух, а Шэчи молча порадовался его терпению.

Спустя около получаса, троица продвинулась в глубину руин, туда, где нога человека ступала много реже. Му Ваньцин глядела на мир с искренним довольством, заметным даже из-под вуали – им удалось отыскать три пучка ядовитой травы, и девушка ловко и быстро собрала их все, пользуясь верным коротким мечом вместо лопаты. Затем, Ваньцин споро обработала стебли и соцветия с помощью извлеченных из наплечной сумы инструментов, наполнив ядовитой выжимкой несколько глиняных бутылочек, и, сопровождаемая Инь Шэчи, продолжила путь. Они быстро нагнали У Юньлуна, который за это время в одиночку убрел вперед на ли-полтора, вновь прикинувшись глухим, а заодно, и слепым, по отношению к незаконному сбору растительного яда.

Заметно было, что эта часть старого города видит людей очень редко. Меж камней развалин шмыгали зеленые ящерицы, не особо сторонясь троих путников. Птицы разводили свои трели, и не думая сниматься с ветвей деревьев и верхушек каменных остовов домов при звуке людских шагов. Окрестные травы росли все буйнее и гуще, а трава трех звезд стала попадаться чаще. Следы ее свежего сбора, впрочем, так и не появились. У Юньлун предложил было приостановить продвижение вперед, и обойти округу в поисках следов, когда его слова прервал звонкий возглас Му Ваньцин.

– Там человек! – затянутая в перчатку рука девушки указывала левее направления их движения. – Убегает!

Шэчи не стал подвергать слова жены сомнению, хотя сам не увидел ничего – у юноши уже было время убедиться в зоркости Ваньцин. Он, не медля ни мгновения, сорвался с места, применяя технику шагов; Му Ваньцин ничуть не отстала от него. Переглянувшись, они одновременно кивнули друг другу – с практикой Семи Мечей Привязанности, в бою, и сходном с ним преследовании, им все реже требовались слова. Девушка ловко вспрыгнула на плечи мужа; тот, ничуть не замедлив свой бег, поднял руки к плечам и поддержал ноги Ваньцин. Юная воительница без особых сомнений ступила на ладони Шэчи, который напряг руки в одном резком, пружинистом усилии, и метнул жену вперед. Та, оттолкнувшись ногами для пущей скорости, улетела вперед легкой стрелой, и приземлилась прямо перед бегущим. Меч Му Ваньцин сверкнул, покидая ножны, и уперся в шею неизвестного.

Инь Шэчи настиг преследуемого мгновения спустя. Пойманный ими мужчина выглядел ужасно – грязный и оборванный, он был тощ и бледен, словно обтянутый обескровленной кожей скелет. Глаза незнакомца лихорадочно блестели, словно у горячечного больного, а на костистом лице, чьи скулы, казалось, вот-вот прорвут морщинистую кожу, выделялись редкие, белесые до прозрачности брови. Ни волоском больше не росло ни на его лысом, гладком черепе, ни на подбородке, ни под носом.

– Он не говорит ни слова, муж мой, – раздраженно бросила Ваньцин, все так же угрожая незнакомцу мечом. Шэчи тоже вынул клинок из ножен – он не собирался недооценивать неизвестного из-за его жалкой внешности. – Только мычит.

– Как удобно для него, – насмешливо промолвил юноша. Наставив клинок на незнакомца, он строго обратился к нему:

– Если ты решил прикинуться немым, чтобы избегнуть наказания, это не поможет – лоянские стражники палками выбьют из тебя все нужные признания!

Тощий оборванец лишь промычал нечто невнятное в ответ, не разжимая губ, и уставившись на Инь Шэчи коровьим взглядом. Отчаянно жестикулируя, неизвестный попытался что-то объяснить молодым супругам – громко мыча, он указывал на себя, на траву под ногами, на оставшуюся позади заселенную часть города, и, чаще прочего и с особо настойчивым мычанием – в небеса. Шэчи раздраженно скривился – разгадывать подобные загадки ему совершенно не хотелось.

К юным воинам и их пленнику присоединился тяжело дышащий У Юньлун. Чиновник порядком запыхался после быстрого бега по неровной почве развалин, а его сапоги и полы халата измазались травяным соком, но ничто не могло отвратить лоянского судью от исполнения долга – едва остановившись, он заговорил, обращаясь к пойманному:

– Как твое имя? Как ты проник сюда, мимо правительственной охраны? Имеются ли у тебя при себе запрещенные к сбору ядовитые травы?

– Он немой, – с тяжелым вздохом поведала Ваньцин. – Мычит и кривляется, точно помешанный. Вряд ли он – наш убийца: в жалком тельце этого оборванца едва душа держится. Но, раз уж он преступил закон, пробравшись сюда, мы можем избавиться от него для тебя, У Юньлун, – она чуть отвела назад руку с мечом. Незнакомец, в ужасе округлив глаза, испуганно замычал, все так же не разжимая губ.

– За проникновение в старый город не казнят, – отмахнулся чиновник, и вновь обратился к неизвестному бродяге:

– С какой целью ты здесь? Где твои инструменты? Подкупил ли ты стражников, или же пробрался мимо них? Есть ли у тебя сообщники?

– Я была о тебе лучшего мнения, У Юньлун, – ехидным тоном протянула Му Ваньцин. – Нет, я верю, что доблестная лоянская стража и немого разговорит, но я что-то не вижу здесь нужных для этого приспособлений – палок, дыбы, каленого железа, и прочего, – чиновник не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

– Мы не можем тратить драгоценное время на этого бродягу – необходимо отыскать следы убийцы до темноты, – нетерпеливо промолвил он, и развернулся, чтобы двинуться обратно. Юноша и девушка озадаченно замерли – они никак не ожидали, что доселе прилежный судья попросту отпустит схваченного преступника. Видя их замешательство, У Юньлун неожиданно властно прикрикнул:

– Ну, что вы стоите⁈ Скорее, светлое время уже подходит к концу! Бросьте этого оборванца – я запомнил его лицо. Завтра утром, я схожу к художнику, который, с моих слов, напишет его портрет, для объявления в розыск. Сейчас нам нужно заняться более важными делами!

Юноша и девушка неохотно убрали мечи, и последовали за лоянским судьей. Тот поначалу шагал впереди, быстро и уверенно, но постепенно замедлил шаг, а потом – и вовсе поравнялся с молодой парой. Стоило им оказаться рядом, У Юньлун негромко прошептал:

– Этот бродяга лишь прикидывался немым. Нужно немедленно поймать его, и как можно осторожнее – вероятно, это и есть наш убийца.

Инь Шэчи немедленно развернулся, хватаясь за меч, но увидел лишь колышущиеся травы, чуть примятые там, где они изловили поддельного немого. Самого оборванца и след простыл. Му Ваньцин, также повернувшись, зло выругалась.

– Почему ты не дал прирезать его, У Юньлун? – разочарованно бросила она. Азарт охоты на злодея-отравителя заметно увлек девушку. – Даже будь этот задохлик истинным мастером боевых искусств, от наших с Шэчи клинков он не ушел бы.

– Вы стояли слишком близко, – спокойно ответил судья. – Все, что я знаю о мастерах ядов, говорит: подошедшие к ним на расстояние удара могут во мгновение ока расстаться с жизнью. Или я не прав?

– Прав, – изменившимся голосом ответила Ваньцин. – Я бы, может, и защитилась от его яда, даже будь он травой трех звезд, но мой муж… – она неожиданно повернулась к чиновнику, и отвесила ему поясной поклон.

– Спасибо, У Юньлун, – с искренней признательностью промолвила она. – Мы – никто тебе, но ты истово печешься о наших жизнях, и даже отпускаешь злодея ради их сохранения.

– Забота о жизни каждого достойного гражданина великой Сун – мой долг, – безмятежно ответил лоянский судья. – К тому же, я и правда запомнил облик этого оборванца. К утру, весь Лоян будет знать его в лицо. Пойдемте обратно в город – нам незачем и дальше оставаться здесь.

* * *

Темная и худощавая фигура мчалась по лоянским крышам, не нарушая ночную тишину ни единым звуком. Мягкие войлочные сапоги неизвестного полуночника, одетого в черное, и прячущего лицо под маской, словно и не касались поверхности черепицы – призрачно-легкие шаги не колебали даже самые старые и выщербленные из глиняных пластин. Ни ночные обходчики, ни караулы стражи не замечали ловко скользящую по крышам тень: черные одежды скрадывали ее очертания во мраке безлунной ночи, а лампы и фонари неизвестный благоразумно обходил кружным путем.

Странным и неожиданным был путь ночного скрытника. Обходя всевозможные препятствия, он упорно стремился в место, от которого любители тайных и неправедных дел обычно держались подальше – лоянский ямынь. Обойдя его по широкой дуге, чтобы избегнуть казарм стражи, мужчина в черном легко перепрыгнул стену, что окружала присутственное место, и приземлился на заднем дворе.

Неслышно ступая, он обошел все выходящие во двор окна, одно за другим, осторожно проковыривая дырочку в бумажной оклейке ставен каждого, и вглядываясь в темноту за ними. Наконец, неизвестный нашел, что искал – ничем не примечательное окошко, чуть подсвеченное изнутри неяркой лампой. Остановившись, он извлек из наплечной сумы странный прибор – небольшую медную курильницу, полностью закрытую и с длинным носиком, соединенную с маленькой жаровенкой, также закрытой. Мужчина проверил плотность подгонки крышки курильницы, и, сторожко оглядываясь, открыл заслонку жаровни, чтобы раздуть лежащие там угли. Стоило им затлеть, на мгновение бросив багровые отсветы на черную маску неизвестного, тот поспешно закрыл заслонку, и сунул носик курильницы в дырку в ставнях.