Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)

– Да, дядя, ты во всём прав, – соглашался тот, – Генералу и вправду не пристало быть каким-то рыцарем при бароне. Но по дому тоскую, уж полтора года где-то там не был.

– Да меньше, – отмахнулся седовласый, – Успеем ещё отца твоего навестить. Тоже, небось, скучает, так давно не видев.

– Шнапс там мой как… – сокрушался черноусый Адельмар, покачивая головой.

– Да в порядке твой бигль! Что псу сделается? – уверенными восклицаниями утешал седой воин племянника-генерала, – Он не шибко стар ещё. Охотится с твоим отцом, пока сезон, гоняет дичь по лесу, всё в порядке. Гоняет белок, вытаскивает кроликов, дышит полной грудью и живёт полной жизнью! – был уверен Людвиг.

– Э-эх, навестить бы поскорей, – по глазам молодого генерала было видно, как тоскует он по своей ушастой собаке, вынужденной оставаться дома, так как он служит здесь при короле, – Кажется, пришли, – огляделся он, изучая местность, – Войско, стройся! Занимаем позицию к наступлению! – громогласно скомандовал он.

С щенком охотничьего бигля он любил играть в своей юности. А кличку «Шнапс» тому придумал его отец-ростовщик, любящий разные крепкие напитки. Но в последние годы видел он его не так уж часто. К сожалению, даже представителя такой полезной породы в Олмаре не ждали. Служил бы он в Триграде, там бы для охоты пёс мог и пригодится, здесь же на псарне держали только свирепых бойцовых собак, которых как раз успешно и задействовали в отбивании осады недавно.

Если б отец его не был заядлым лентяем, предпочитавшим сидя да лёжа считать деньги, перемещаясь из дома в контору менялы и обратно, выходя на лесные прогулки или охоту только в свободный Сорордес, то мог бы, небось, и свою пивную забегаловку открыть или пивоварню, поставляющую в разные такие забегаловки сырьё да напитки.

Однако юношей Адельмар пошёл по стопам дяди Людвига, отправившись на службу в королевскую гвардию Олмара. Попал туда в удачное время, когда сменялись многие посты особенно после различных неудачных сражений в Ультмааре. Он смог себя проявить на вылазках в Скальдум, приструняя нагловатых конников-хаммерфолльцев и устраивавших набеги краснолюдов из Сурта. Прослыл, как хороший тактик и в итоге быстро вскарабкался по службе аж до генерала. Молодые и свежие мозги, как он или, к примеру, де ла Домингес, на такой должности были весьма нужны помимо стареющих бывалых мужчин.

Кстати, перевестись отсюда в Триград, попросив короля или же попытавшись это сделать окольными путями в его отсутствие, например сейчас заранее поговорив в камерарием, который будет подменять Его Величество на троне во время Золотого Пути, могло бы стать неплохой идеей и возможностью как раз забрать пса из дома к месту службы.

– И он тоже по тебе скучает, – заверял тихо Людвиг племянника, стоя рядом у правого плеча – На вот, заешьте горе орешками, ваше превосходительство, – иронично проговорил он и протянул тому ещё горсточку.

– Спасибо, – кивнул тот, а потом едва удержал фисташки, ещё раз чихнув.

– А не на них ли у тебя аллергия? – вдруг поинтересовался он.

XVIII

За это время лодка с переодетыми под пиратов и разбойников кадетами и их двумя военачальниками уже была пущена на воду вместе с грузом фруктов и поленьев, которые те собрались везти для отвода глаз, как поставку ресурсов. Они расселись по заранее оговорённым местам и начали грести по журчащей Нисе, постепенно отдаляясь от очертаний замка, растворявшегося в сгустившимся им на руку тумане, и двигались в направлении окаймляющего Олений Лес поворота, где был разбит стан неприятеля.

На реке дымка, как и положено, была особенно густая. Если бы осаждающие сейчас затушили все огни и дружно легли спать, замолчав, то лодка, вполне возможно, могла бы и проплыть мимо, пропустив место высадки. Звуки разговоров, заточки оружия да блики разведённых костров сейчас были чуть ли не единственными ориентирами.

Впрочем, был ещё запах. Дым от печей, аромат жаренной рыбы и мяса. Однако же в тишине и темноте ещё не факт, что диверсантам удалось бы чётко выполнить своё задание. А так шумящий лагерь вполне привлекал внимание плывущих к ним, разодетых на их же манер кадетов и их капитанов.

Крэйн был даже в повязке на глаз на своей лысой голове, правда не истинно-пиратской, не снятой с тела какого-нибудь лиходея, а это Ильнар поделился с ним одной из своих, так как, естественно, имел не одну единственную для себя, а некий запас на разные случаи. Кожа наглазника и изнашивалась, и могла порваться, и потеряться в бою, слетев каким-то образом, хоть он сам пока на поле боя не бывал, обычно отсиживаясь за бойницами, и лишь теперь впервые, как говорится, вышел «в поле».

И от него зависело очень и очень многое. Со стороны долины туман, у опушки леса, конечно, тоже был густоват, однако выстеленная ввысь зелёная стрела, которая должна была служить сигналом к атаке, всё равно должна быть хорошо видна над деревьями, ведь чем выше – тем менее плотная дымка плыла в воздухе.

Да ещё и тучи потихоньку расходились. В прорезы между ними выглядывал набравший размера месяц. День ото дня он «наедался» всё обширнее, а юбилей принцессы Дайнер и вовсе традиционно выпадал на полнолуние, самую середину седьмого месяца Виридиса, на его пятнадцатые сутки из ровного тридцатидневного цикла жёлтого лунного диска в мире Эйзентора.

Он целиком исчезал на каждый тридцатый день, именуемый Новолунием, и снова загорался тоненьким серпом в первые сутки каждого из тринадцати годовых месяцев установленного и подсчитанного ведущими умами королевства календаря. Эльфы Культа Солнца и особенно Культа Луны должны были, наверняка иметь нечто подобное и вполне совпадающее, а вот никак не интересующиеся фазами Луны из своих нор, пещер и подземелий гномы жили по совершенно иному распорядку, но должны были сверяться с «календарём людей», если назначали визит на какой-то конкретный день для переговоров.

– Как ты? – Нина похлопала Тиля по плечу, поинтересовавшись его скорее моральным и духовным самочувствием, нежели физическим.

– Да… не знаю, – ответил он, хотя хотел сказать, что «нормально» или «более-менее».

– Держись, настраивайся, – советовала девушка в белой рубахе, чей золотистый «шарик» из волос сейчас вверху был перебинтован красной широкой банданой, – Именно сейчас всё и решится. Над повод отомстить за всех, кто пал.

Видимо изначальное решение всех девушек снарядить в капюшоны всё же не реализовалось в полной мере. Либо волосы Нины сочли довольно короткими, способными зайти за парня и в таком костюме. Да и не все корсары стриглись коротко, просто в подавляющем большинстве те из них, кто пряди отращивал или попросту не стриг, делали себе сзади хвост. А из волос Нины особо хвостик не сделаешь.

Парень кивнул ей в ответ, слегка обернувшись. Сам он был в лёгкой кольчуге, поверх которой уже было напялено пиратское одеяние с жилетом. Он и сам прекрасно понимал, что это шанс вершить справедливость за убитого брата, да и за всех друзей, которых он и его взвод потеряли недавно.

Они рассчитывали, что отряды пехоты уже заняли свои позиции и ждут сигнала. Конечно же, здесь не только Ильнар владел стрельбой из лука, этому навыку обучали всех в каждом взводе, просто не у всех это получалось действительно метко и виртуозно. В случае, если одноглазого стрелка серьёзно ранят или даже убьют, сделают что-либо, помешав дать сигнал, то тогда это мог сделать кто-то другой.

Ответственность сперва ложилась на плечи генералов, если они окажутся неспособны, то в очереди были Нина, молящаяся шёпотом Арекса и сам Тиль, следом уже некоторые участники Восьмого Взвода, чередовавшиеся затем с Кифлером, Эрвудом и Такадой. Метатель как раз замыкал общий список из двадцати человек диверсионной группы. Швырялся лезвиями-то он метко, а вот лучника достойного из него не получилось.

Однако же Крэйн вполне мог на него рассчитывать, даже если их всех перебьют и он останется один. Уж натянуть тетиву вверх, дав долгожданный отрядами залп зажженного зелёного пламени он определённо будет способен с должным успехом. Рихард бы попросту не взял кого-то, кому не доверяет или в ком был бы неуверен.

У него даже была небольшая беседа с Тилем Страйкером, ведь за паренька всерьёз беспокоились его сослуживцы. Но в разговоре тот держался неплохо, уверял, что сможет держать меч и щит, что справится с эмоциями. Что, даже оставшись последним, не будет в ярости резать и колоть врагов собственноручно, а сделает всё, чтобы в первую очередь как раз подать сигнал опалённой стрелой, отдавая отчёт в важности миссии и структуре их плана.

Капитана Крэйна вполне удовлетворили его ответы и серьёзный сапфировый взгляд воина, потерявшего близкого родного брата, но находящего-таки в себе силы не валяться, убитым горем, а как-то жить дальше. Впрочем, на самом деле, в случае успеха их миссии, как жить дальше Тиль не особо представлял.

Сейчас он хотел отомстить за брата, а когда осада кончится, то даже не знал, останется ли служить. Впрочем, и возвращаться ему было некуда. Как говорил Такада, были лишь варианты стать чьим-то подмастерьем, уйдя в ремесло. Либо был ещё шанс как-то себя проявить и заделаться пажом к кому-то из рыцарей.

В конце концов в отрядах, которые придут сюда им на помощь, будут такие благородные воины, как Оскар Оцелот, чьим оруженосцем быть тоже вполне неплохая перспектива. Однако, оставлять своих Тиль тоже не хотел. Они всё-таки сблизились, как одна семья за всё время, что жили вместе. Были и свои радости, и свои разногласия, однако Шестой Взвод был скорее дружен, нежели делился изнутри на какие-то коалиции или компании.

А теперь, когда их стало меньше, они и вовсе были сплочённее, нуждались друг в друге и поддерживали сослуживцев так, как могли. Такада, например, был по натуре малообщителен, чуть что любил отшутиться да отмахнуться, не идя на контакт, показывал свою независимость, хотя в том бою на самом деле прикрывал спины своим, защищая метательным оружием, следя за ситуацией. Любившая вздорить и спорить острая на язык Арекса стала как-то помягче и повнимательней. Нина и вовсе носилась с каждым, как старшая сестра, старалась привести в чувство, обнять, поговорить или даже просто выслушать.

– Вот, ты же у нас из элитной богатой семьи, – тихо говорил Такада, подсев к Ильнару, – аристократ Кхорна, уважаемый человек, что ты здесь забыл? Зачем идёшь на смерть? Зачем служишь в гвардии? Тебя же не как близнецов по воинской повинности отправили, не в силах уплатить налог, сам пришёл! – неоднократно уже интересовался он за минувшие годы, в надежде, что хотя бы сейчас, перед возможной смертью кого-то из них во время боевых действий, получит, наконец, вразумительный ответ.

– У вас там в Унтаре, небось, ворон нет… – вздохнул Ильнар, – У нас же есть выражение такое «белая ворона». Его я слышал дома в свой адрес за глаза чаще, чем собственное имя. Меня холили и лелеяли, честно говоря. Сюсюкались, не представляешь как! Няньки, мамка, старшая сестра… Быть первым мальчиком и наследником в семье – это для родных большая радость. Но меня всегда… смущало что ли, поначалу, потом уже совсем в корни злило это отношение. Всё делали за меня. И на коня посадят, и на дуэль за меня кого-то пошлют в случае обиды, и накажут вместо меня придворного мальчишку. Ну, куда это годится? Эльфийское воспитание. Не выносил я этого. Сам старался за себя постоять, да не выходило же, кто б меня учил драться или седлать коня… Ногу сломал на верховой езде, глаз на стрельбище потерял… Мороки со мной было… Только и слышал «ну, куда ты лезешь», «ну, зачем тебе это». Всё не так. При гостях, едва выйду из комнаты, только и обсуждали, какой я расту «не такой». Всегда был не таким, как хотелось родителям, – морщил он нос, – Не тот характер, не те амбиции, не те интересы… Рос, как приёмный, словно в совершенно чужой семье. В Бреттенберге ещё говорят «чёрная овца».

– Да-да, – криво усмехнулся щур, – знаю такое выражение, а у нас говорят «в семье не без урода», хе-хе. Сам не слишком радовал отца, он вообще нас с другими сыновьями не замечал кроме первенца, как раз, вот ему был почёт и хвала, что бы он ни делал. Всегда пример для нас. А мы так… свита для него, как для принца, – томно выдохнул он, – нам с остальными братьями ни любви, ни ласки не доставалось, одни насмешки…

– А вот меня, как раз, как старшего сына любили, оберегали, но чем старше становился, тем чётче видел, что за всем этим скрывается какое-то полное неверие в меня. Помнишь, что нам Стромф о детстве рассказывал? Какой был неуклюжий, нескладный, так это всё ерунда в сравнении с моими «приключениями». Поранил руку – сразу трагедия, врача, несколько дней даже во двор не выйти. Укусил крот, так целую дивизию могли вызвать гонять и истреблять этих зверьков. И всё порицали, что бы я не делал, будто это всё заранее обречено на провал. Вот представляешь? Как бы и души не чаят, но сюсюкаются, прям как с младенцем беспомощным! Куда это годится? Относились, как к неумехе, как задохлику… Толку там оставаться? Потом я подслушал разные их опасения на мой счёт. Говорили, что казну растрачу, что ничего делать не научусь, ни чего не добьюсь… Как меня надо выгодно женить на элитной даме, к кому пристроить фаворитом… А я им назло стрелять выучился, выиграл подряд несколько турниров, приехал в Олмар на состязание, и здесь тоже почётное третье место взял. Мне капитан Крэйн и предложил стрелком во взвод, я, не шибко думая, и согласился.

– Стало быть, доказать им жаждешь, что на что-то годен? Что заслуживаешь их похвалы и наследства? А турниры их типа не убедили? – удивлялся Такада, – Я хочу прославить имя рода, а ты, скорее, показать, что на что-то годен, да?

– Они сюда даже не поехали меня поддерживать после местных побед. Говорили, ерунда всё это по мишеням да яблокам стрелять, что занимаюсь неподобающей аристократу лабудой, посмеивались и только и предлагали посещать балы да знакомиться с девицами баронов и помещиков. Но были рады, что я хоть чем-то занялся, что начинало получаться… не знаю уж, чем их удивить, мне просто без них гораздо легче. Без сюсюканий, без присмотра на каждом шагу, без оберегания этого чрезмерного и без вот того, когда всё делают за меня! И мундир застегнут, и волосы причешут, и шнурки завяжут. Как глаз потерял, мне вообще самому ничего делать, мол, не велено. Всюду опасности, а потом говорят, что добиться ничего не смогу, ну ты послушай, какие лицемеры с двойными стандартами!

– Так, – раздался прервавший их голос Крэйна, обращённый ко всем в лодке, – Действуем по плану, как договаривались. Эрвуд, бери ящик яблок, будешь сходить первым, пусть они сразу видят припасы, а не лица наши разглядывают, – переходил он на почти шёпот, отдавая распоряжения, ведь они уже практически вплотную подбирались к лагерю.

Видимость здесь была футов на пятнадцать вперёд, не более. Где-то вдали у берега стояли лодки да плоты, на которых вражеские войска сюда прибыли и сплавляли по воде свои припасы, а на самом побережье, покрытом притоптанной и примятой травой виднелись очертания палаток, пьющие люди возле костра, натянутые верёвки меж деревьями, на которых висела одежда для просушки, походные полевые печи, где скворчали простецкие блюда из мяса, переворачиваемые плоскими металлическими лопатками и ножами.

Как выяснилось, подход с берега вообще толком не охранялся. Под деревьями и иногда на них спали те, кто уже поел, многие клали шляпы на лица или повязки с банданами опускали на глаза, чтобы свет костров и луны не мешал спать и не отвлекал от отдыха. Никому не было дела с какой именно стороны реки причалила лодка, ведь их на подходах попросту никто не видел.

И пока ту пришвартовывали к только что вбитому колышку, Эрвуд в компании нескольких человек прошагали дальше, неся в руках ящик с фруктами и поленья. Кифлеру велели держаться в хвосте группы, да ещё и плотнее накинуть капюшон, так как среди разбойников, нападавших на замок не было замечено ни одного эльфа и его внешность, а точнее бросающиеся в глаза уши, лихо начнут вызывать серьёзные подозрения вокруг, если кто их увидит. Также ему было велено распустить маленькие косички волос по краям головы, которые явно кончиками бы свисали из-под капюшона, привлекая внимание.

На Эрвуде же была чёрная рубаха с бахромой и широким вырезом, стягиваемым тонкими лентами завязок, а пиратский платок красовался на поясе с квадратной металлической застёжкой, на каждом углу которой красовался выгравированный череп.

Они неторопливо шли, но прекрасно знали, что незамеченными в лагере не останутся. Нужно было готовить речь своего представления, быть готовыми к атаке, однако не просто разведать местность, а добраться до главаря всех этих шаек, отыскать того самого адмирала-командующего, что все минувшие дни вёл этих неотёсанных бедолаг на королевский замок.

Последние изготовленные винеи здесь служили уже не в качестве безопасных переносных тоннелей, а простыми навесами от дождя, благо воловьи шкуры не пропускали влагу, так что под ними сейчас валялись и спали многочисленные разбойники, которым не досталось места в палатках, но кто смог урвать себе это лежбище вместо того, чтобы довольствоваться местами под кронами лесных деревьев.

А некоторые спали прямо на ветвях, расстилая между массивных веток себе закреплённый настил или же развесив тканые и сеточные гамаки меж стволов. Даже в густом тумане было видно, как много в лагере ещё осталось людей.

– Что тут у нас? – проговорил какой-то бородатый плечистый корсар, массивной грудью перегородив дорогу прибывшим.

– Поставка для воинства адмирала, – не нашёл ничего другого, чтобы ответить Эрвуд, а кроме него остальные все пожелали отмолчаться, вот и пришлось ляпнуть хоть что-нибудь.

– Яблоки? В Виридис?! А чего не рыба? – удивлялся бородач, вглядываясь в щели ящика, – Это не упаковка с Волчьих Островов, – подозрительно проговорил он, изучая деревянный дощатый контейнер.

– Естественно! – гордо усмехнулся кадет, – Это не оттуда, это свеженаграбленное вниз по реке. Лодку забрали, груз забрали, там ещё яблок полно. К королевскому двору везли в Олмар, как-никак, – заявлял он, – Ты таких яблок и не ел, небось.

– Хе, ишь! А ты кто вообще такой? – вглядывался корсар в лицо парня, определённо не узнавая того, подметив, что не видел его прежде.

– Бывший лейтенант военно-морского флота Унтары и Его Величества, Кларксон, – представился только что придуманным именем Эрвуд, – А это мои гардемарины, – кивнул с уверенностью парень на окружение, – Бывшие, – добавил он спешно следом.

– Хе, гардемарины, – проговорил мужчина и полез открывать ящик.

– Но-но! – хлопнул того по рукам Эрвуд, – Это только для адмирала. Тебе-то с какой радости королевские яблочки достаться должны? Если глава позволит, то тогда и сунешь ручонки свои к свежим фруктам, – вёл он себя максимально нагло, но при этом естественно.

– Эй, Лейтред, ты какого-то Кларксона знаешь? Тебе тут яблочки привезли, кхе, – крикнул он куда-то в сторону, предварительно осмотрев плоды сверху выискивая какой-то подвох, например, затаившуюся змею или отравленные лезвия, однако же ничего такого опасного и сомнительного не обнаружил.

Из тумана со стороны где-то мерцающего поодаль костра и, вероятно, самой роскошной палатки – ставки адмирала, вышагала персона в натёртых до блеска чёрных и высоких сапогах с золотыми шпорами, в чёрно-синем военном мундире с позолоченной лилией. На голове его красовалась широкая шляпа с ярким ультрамариновым пером, немного осевшим от влаги, но всё ещё изо всех сил старавшимся служить элитным и красивым украшением.

А под шляпой развевались длинные русские волосы, уходящие куда-то за спину, и на всех глядели выразительные серо-голубые глаза с обрезанными ресницами под аккуратными тонкими бровями. Адмирал не был плечист или чрезмерно высок, он не смотрелся мужчиной крепким, скорее чопорным и утончённым. Среди подвыпившей немытой братии пиратов он смотрелся поистине аристократом, которому полагалось бы быть у таких головорезов в плену, а не командовать ими. Однако же реальность была совершенно другой.

Сказать, что он был прямо-таки умён и хитёр было нельзя хотя бы по тому, как именно этот человек организовал осаду Олмара. И хотя день ото дня эти войска адаптировались под обстоятельства, показывали чудеса инженерной мысли, возводили башни, ставили в недосягаемости катапульты и баллисты, даже припасли речного змея, читая наперёд, как может пойти их план подкопа, максимум, чего они добились за все эти дни – это лишь крах одной внешней стены, да и то по повелению короля силами геомагов изнутри замка, а не своими собственными ударами извне.

А потому, если только это всё и вправду не было так изначально задумано или же не проводилось для некого отвода глаз, лидер флибустьеров и разбойников, пусть даже какой-то своей харизмой и красноречием сумевший объединить разрозненные банды и группировки в единое войско, едва ли заслуживал титулов какого-то прекрасного стратега и тактика.

Он вальяжно подошёл к вновь прибывшим, оглядывая и их самих, и груз, который они тащили, и глянул вдаль к лодке, где копошилась вторая часть коллектива, якобы что-то выгружавшая на берег из награбленного. Напряжение нарастало, так как этот адмирал вполне мог и в лицо прекрасно знать всех тех, кто воюет под его командованием, кто знает, сколь феноменальна его память. Тем более, что большинство его войска погибло, а уж оставшихся он вполне, регулярно видя вокруг, мог хорошо распознать от таких, кого видел сейчас впервые.

– Кларксон? – с удивлением вопрошал он, глядя в глаза Эрвуду, голос его звучал певуче и мелодично, был немного занижен горлом, словно адмирал хотел казаться солиднее и мужественней, при этом на вид по чертам лица с тонкими усиками и маленькой бородкой, такие же носил, например придворный канцлер короля Альберт Рикман, выглядел молодо, лет эдак на тридцать с хвостиком примерно, как Рихард Крэйн, будучи даже немного пониже его, хотя из-за шляпы истинный рост этого Лейтреда разобрать, да ещё и в ночной темноте, было проблематично.

– Я, ваше превосходительство, – врал ему кадет, даже не моргнув, – Служил на «Нарвале» при Эстриге Лицийском, уже ведь рассказывал. Кораблекрушение, шесть дней на острове, съеденный боцман, которому обломком корабля пронзило ногу, неужели не помните с моих слов нашей истории? – изображал он искреннее удивление.

– Съеденный боцман, – усмехнулся мужчина, расплывшись в улыбке плотно сдавленных губ и вздрогнув так, словно подавился, сдерживая накаты смеха, – Как интересно.

Арекса и Нина уже несильно покачивали головой, чуя близость провала всей операции, едва не восклицая шёпотом «что он несёт…», опуская глаза, тяжело вздыхая и готовясь уже выхватывать своё оружие, чтобы успеть это сделать до того, как их сразят вражеские клинки по повелению этого загадочного главаря Лейтреда.

– Уж года три с половиной, как на Волчьих Островах, – продолжал уверять его Эрвуд, вспоминая слова бородача насчёт несоответствия ящиков, смекнув, что отряды на осаду Олмара сбежались именно оттуда.

– Три года с нами, как время летит, – загадочно качал головой лидер восставших, – Вы и бруски привезли, – подметил он вязанки в руках стоявших рядом кадетов-пиратов.

– Да, все ресурсы, что сумели добыть, всё вам, ваше превосходительство! – отвечал молодой парень.

– Лейтред, я этого двухцветного, кажись, впервые вижу, – заявлял тому бугай, стоящий справа, имея в виду, что каскад волос Эрвуда имеет чередования от светло-каштанового к тёмно-коричневому, да к тому же усики его были светлее, чем колючая тёмная небритость подбородка.

– Хм, так что за яблочки? – опустил адмирал свой дымчатый взор на фрукты в раскрытом ещё его бородачом ящик.

– Полагаю, везли их к королевскому двору по Нисе, – отвечал Эрвуд, глядя, как тонкие адмиральские пальцы с аккуратными лопатообразными квадратными ногтями ощупывают плотные спелые фрукты, действительно доставленные ими сейчас со склада Его Величества, – Уверен, самое высокое качество.

– И много таких ящиков с собой? – спросил Лейтред, как его представил стоящий рядом верзила, поглядывая в сторону лодки.

– Да уж не мало, – усмехнулся Эрвуд, обнажая зубы, – Сходите, посмотрите, – предложил он, урвав отличную возможность попросту дружно накинуться на лидера восставших у берега и схватить его, связав для короля.

– Команда! – хлопнул адмирал в ладошки, гордо задирая подбородок и вскидывая шляпу с пером, так что вокруг повскакивали лежавшие под деревьями и навесами пираты, со всех сторон окружившие прибывших.

– Эм? Что-то не так? – озираясь на них тут же промолвил Эрвуд, не дав Лейтреду отдать какой-нибудь страшный приказ своим людям.

По другую сторону от адмирала, симметрично от массивного бородача встал ещё один рослый и крупный тип, покрытый витыми татуировками щупалец кракена. Широконосый, небритый, вооружённый здоровенным тесаком наперевес, которым, казалось, не то, что срубить голову, но можно было бы кого-нибудь худого и щуплого типа Кифлера вообще перерубить пополам при взмахе достаточной силы.

– Мальчик, когда ты переодеваешься пиратом, – чуть наклонился к нему Лейтред, – Гримируешься, как они, наряжаешься, как они, пытаешься говорить, как они, вооружаешься и даже пахнешь, как они, – запах, вероятно, остался от самой накинутой одежды, так как после бани и мытья едва ли на самом деле сейчас такой юноша, как Эдвард мог пахнуть, словно днями осаждающий крепость лесной душегуб, – Не забудь заняться и своими зубами!

Двое крепышей за плечами громко засмеялись, обнажая свои желтоватые рты с щелями и отсутствующими зубами, непонятно вследствие драк и стычек, или же от плохого за ними ухода, так что те в конце концов пришлось вырывать и удалять. Недобрые смешки раздавались и с разных концов берущих их в кольцо корсаров. Второй из бугаев тоже достал крупную широкую саблю – бадлер даже сквозь смех, показывая грядущий настрой корсарской братии к прибывшим на берег.

Похоже, что последняя усмешка Эрвуда была лишней, выдавшей белизну кадетских зубов воина королевского двора, максимально не характерную для разбойников и флибустьеров. Уж эта деталь точно помогла адмиралу определить, что он имеет дело явно с кем-то не из своего собранного войска.

– Кажется, сейчас начнётся, – раздался голос капитана Крэйна, – Взвод, к оружию! – он командовал сразу всем, и своим и ребятам из Восьмого, так как делить указания на двух военачальников, где каждому подчиняются лишь его люди, было бессмысленной тратой времени.

Эрвуд подбросил ящик, переворачивая его и пользуясь тем, что бородач заранее открыл крышку, так он смог окатить камнепадом крупных красных фруктов сразу и Лейтреда и двух его бугаёв, швырнув яблоки прямиком им в лица, заставляя потерять бдительность и выиграть время своим да и самому себе, чтобы и те выпустили деревяшки, вовремя успев схватиться за своё оружие.

По плану все, кто из отряда носил капюшоны, сейчас должны были ещё и успеть их скинуть, чтобы всегда видеть, кто чужой, а кто свой. Арекса, Кифлер и другие, облачённые в такие накидки, незамедлительно этому заранее оговорённому пункту повиновались. А некоторые оградили Ильнара, встав треугольником, к нему спиной и с мечами наготове, чтобы прикрыть лучника, пока тот будет пускать сигнальную стрелу.

Привезённые с собой вязанки поленьев тоже не было просто так выпущены из рук, а подброшены и даже оттолкнуты в воздухе ногой резким движением вперёд, чтобы угодить по животам, а лучше даже по коленям столпившихся вокруг пиратов, хорошенько их ударяя и, в идеале, сбивая с ног. Вскоре все из кадетов были вооружены и готовы к сражению, нападая на ближайших оппонентов и отражая их режущие и колющие выпады в свою сторону.

– Подъём! – командовал адмирал Лейтред своим подчинённым, и вокруг тут же раздался шум готовящихся к атаке разбойников, повскакивавших со своих мест и почти всегда готовых к драке.

Сжимая свой клинок, Эрвуд тут же ринулся вперёд, в атаку, но адмирал тут же отразил его укол в сторону выхваченной изящной шпагой. Отвлекая внимание на себя, молодой кадет и не стал держаться прямо, а направился вбок след за лезвием, ускользая от планируемой контратаки Лейтреда, и уже самостоятельно пытаясь задеть его ноги.

Чёрные красивые сапоги увернулись, блеснув шпорами, но и Эрвуд заранее продумывал свой путь дальше, если адмирал отойдёт. Не теряя времени, он принялся колоть ближайшего бугая в живот, не давая тому даже размахивать своим гигантским тесаком, нанося удар за ударом с неистовой силой.

Кругом ударяли друг о друга сабли и мечи, изредка натыкаясь на щиты тех кадетов, кто был ими дополнительно снабжён. Арекса, вскинув свои акинаки, понеслась на второго рослого телохранителя, позади которого подоспевало на бой целое войско.

Её два меча легко вонзались в плоть и с той же грациозностью тела врагов покидали, вонзаясь то в одного, то в другого, пока она в боевом танце сокращала самые ближайшие банды и отряды. Тиль разил своим мечом во вражеские шеи, то и дело приседая или нагибаясь, чтобы не лишиться головы от свистящих в воздухе длинных лезвий.

Нина и капитан Крэйн старались его прикрывать, выстроившись совместной триадой. Точно также троица оставленных охранять Ильнара защищала лучника, к которому сбегались верещащие шайки. Был слышен шум листвы и треск ветвей – это лежавшие на подвесных лежанках и гамаках тоже повскакивали со своих мест, разбуженные боем.

Сложнее всего из-за тумана приходилось Такаде. Привыкший метать свои различные лезвия на расстоянии, он сейчас видел приближение врага уже довольно поздно, а потому был вынужден с ближайших трупов просто забрать по сабле в каждую руку и бился примерно, как Арекса, вертясь вокруг и нашинковывая нарывавшихся лиходеев, в надежде, что его не достигнут их клинки во время движения.

Эрвуд боевыми стойками танцевал вокруг второго крепыша, что был покрыт татуировками. Неповоротливый громила получал от него царапины и раны, но это только злило. Он громко топал ногой в направлении отскакивающего воина, махал крупным лезвием плашмя, так, чтобы его отбросить или сбить на землю, рявкал и клацал зубами, словно дикий зверь, готовый укусить и растерзать даже, если останется без своего оружия.

Когда ни один из приёмов подкрасться и задеть сухожилия на ногах рослому бандиту не увенчался успехом, Эрвуд начал двигаться боком, кружа вокруг него в одном единственном направлении, бегая словно краб и регулярно отвлекая внимание. Всё вокруг вращалось бликами и доносившимися криками, лязгом клинков, звуком рвущихся рубах и жилетов, сливаясь в единую агонию туманного сражения.