Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

II

Только звездочёт суетливо проносился мимо всех, кто уже был на ногах, занимаясь привычной работой. Придворные конюхи проверяли скакунам подковы, кормили лошадей и отчитывались разве что перед старшим кавалером Зорином, садовники глядели, нужно ли где полить кустарники и цветы или же влаги с минувших дождей ещё сполна хватает в почве, привычная суета царила на кухне, однако там тоже все были заняты своим делом и довольно мало переговаривались.

Вообще последние сплетни здесь пообсуждать любили, когда уже всё подадут на стол и можно будет посидеть-передохнуть, поболтать о чём угодно, пока королевская семья и их приближённые будут трапезничать.

Но все эти манящие вкусные запахи, пронизывающие любого любителя перекусить, сочетая пряные мясные ароматы с парами кипящего варящегося супа, оттенками привезённых специй, настаивающегося чёрного чая и доставленного спозаранку бочкового пива из ближайшей пивоварни, никак не трогали метнувшегося мимо дверей кухни старого астролога.

Винсельта было ничем не отвлечь и ничем не сбить с помеченной цели, хотя путь в тронный зал из его башни был тернист, заставляя миновать и конюшенный двор, и коридоры жилых комнат прислуги, и широкую кухонную пристройку, из которой от печей наружу валил помимо аромата всевозможных готовящихся вкусностей ещё и чёрный копотный дым прогорающих дров.

После кухонного двора по левую и правую руку от него были тренировочные площадки и двери в жилые помещения кадетских корпусов, которые тут же стоило бы мобилизовать вместе с гарнизонами при крепости, но к военным он уже отправлял слугу, так что это его обязанностью было сейчас уже быть где-то здесь и передавать все распоряжения апокрисария в казармах старшему составу и искать капитанов каждого взвода.

Винсельт же мчался мимо, удивляя своим появлением молодых ребят из шестого взвода, по большей части слонявшихся без дела между утренней тренировкой и ожидаемым завтраком. Им ещё только предстояло узнать вести о штурме и осознать, что никакой еды в ближайшие часы ждать не стоит.

Пока же старик лишь заскочил в центральную цитадель – главную часть замка, где проживала королевская семья и служили в должных комнатах при монархе самые разные его советники и приближённые. Здесь была и канцелярия для вопросов и жалоб народа, и тронный зал для приёмов, секретариат, референдарий и многое другое куда со своих жилых комнат приходили высокопоставленные приближённые Его Величества.

Один из таких – примицерий Корлиций, старший секретарь при королевском дворе, как раз шёл в сторону вошедшего и пытавшегося отдышаться старца, собираясь свернуть направо от того, и поискать вверх по лестницам мажордома Харриса, дабы пожаловаться тому на поднявшийся утром с подвальных помещений неприятный запах плесени.

Такой вопрос требовал быстрого внятного обсуждения и скорейшего решения, иначе и грибок пойдёт дальше по сырым подвалам, и попросту дышать в здании станет совершенно некомфортно, а здесь всё-таки король с женой и детьми проживает, негоже всякой плесени в такой постройке находиться.

Вот только вид до смерти напуганного астролога резко перебил все планы удивившегося, если не сказать испугавшегося, примицерия, что тот аж крупный томик с личными записями из рук выронил, дрогнув губами. Этот худощавый и высокий мужчина в годах, с квадратным типом лица и всегда крайне короткой стрижкой своих чёрных жёстких волос прекрасно знал, как высоко в своей башне проживает королевский апокрисарий, и если он принёсся сюда сам с таким видом, стоит смекнуть, что он явно завидел возле замка что-то неладное.

Черноокому примицерию не так важно было даже задерживать и расспрашивать старика. Тонкие бледно-розовые губы выдавали сильно взбудораженные нервы, морщинистая невероятно длинная шея напрягла мышцы. Он чуть поводил подбородком вбок, как будто бы вспотел и пытался высвободить шею из броши своего белоснежного ворота, но дотянуться туда пальцами как будто не сумел, а сразу же понёсся обратно от двери, чтобы захватить и спасти ценные документы. Мало ли чем обернётся неизвестная угроза.

Подрагивая слегка обвисшими на угловатых скулах щеками, хмуря брови и делая серьёзный вид, весь в напряжении и несущийся к своим бумагам не менее рьяно, как сюда на всех парах бежал и спешил Винсельт, он мог лишь догадываться, что грядёт сейчас к Олмарской Крепости – летит ли сюда дракон, пришла ли армия демонов от Кроули, подходит ли сюда ещё какое войско с таранами и прочим вооружением, либо ещё какая неведомая беда угрожает привычному размеренному быту этих земель.

Нужно было спрятать самые ценные из хранящихся бумаг, а заодно повелеть всему секретариату делать то же самое, ведь в одиночку бегать туда-сюда, суматошно пытаясь унести, сколько получится, у него вряд ли бы вышло. Он даже о выроненном книжном томике позабыл, настолько напугался визита звездочёта.

Корлиций понёсся, расталкивая нерасторопных прачек и горничных, а затем и вовсе сбил бедолагу-шута Гонзо, едва не споткнувшись и вместе с ним не покатившись кубарем, как этот несчастный зелёный гоблин. Лопоухий, с громадным выдающимся носом, торчащей парой мелких клыков и огромными кистями рук по сравнению с остальным телом карлика, гоблин Гонзо привык, конечно, что его частенько не замечают и не принимают всерьёз, однако же вот так пинать себя и сшибать с ног в коридоре он явно никому не разрешал.

Но сейчас, покатившись в своём жёлтом костюмчике, роняя шутовской колпак, мог только катиться и вопить от неожиданности случившегося, не имея возможности ни разгневаться на внезапного обидчика, ни как-то пристыдить того едкой шуткой или острым словцом.

– Эй, ты! – бросил зеленокожему низкорослику попрыгавший какое-то время на одной ноге примицерий, едва удерживая равновесие не просто из-за сложившейся позы, но ещё из-за боли в голени и пальцах, которыми ушиб шута, – А ну не путайся под ногами! – строго, насколько позволял его высокий писклявый голос, рявкнул он на королевского гоблина, – Нечего без дела шляться! – развернулся он, наконец, и продолжил свою поспешную ходьбу, переходящую в бег, несмотря на ушибы.

Примицерию не было, конечно же, никакого дела, чем занимается гоблин-шут и где он в замке ошивается, если не нужен в данный момент королю на потеху или развлечение честной публики из числа знатных гостей. Он, как и многие здесь, едва знал Гонзо, как личность. Никогда с ним не беседовал, не выпивал вместе, не узнавал его получше, не интересовался его мнением, как не делился и собственными мыслями с тем на чьей-либо счёт.

Но и зелёный большерукий и большеносый карлик сам никому не навязывался. Это было не в чертах характера у Гонзо быть рядом с теми, кто не желает его общества. Сам он был уже не молод, служил здесь ещё при Гекторе, а с тех пор минуло двадцать шесть лет, но жилось шуту в замке, по большей части, хорошо.

Точнее даже не в «замке», а в «замках», ведь когда король в Триграде – ему нужно быть при нём, когда в Олмаре – быть при нём, когда в фамильном замке Дайнеров – быть при нём, и даже в долгих походах Джеймс призывал своего зелёного шута развлекать его, хотя среди придворных у тех лиц, к которым король отправлялся с визитом, обычно были и собственные шуты.

У Виалантов так сразу трое, и далеко не всегда они отличались от людской расы, как в данном случае. Гонзо не был путешественником или беглым преступником, но приходил в Энторион в поисках хорошей жизни, а уже родился на людских землях. Сюда переселилась его семья ещё пару поколений назад, сначала на Лысогорье, а оттуда поближе к людным и населённым пунктам, где могли на ярмарках развлекать народ, зарабатывая по мелочи на жизнь.

Гонзо вместе с братьями надевали красно-жёлтые шутовские колпаки с четырьмя концами и звонкими медными бубенцами, жонглировали камнями, изображали животных, зачитывали юмористическую поэзию наизусть, и прочими способами старались веселить народ.

Обычно не вместе, а порознь, разбросанные по самым разным уголкам двора или площади ярмарки. Лично для Гонзо, как он сам считал и видел, больше всего народ собирал и развлекал его номер с пародиями и издевками на известные рифмы и стихи.

Например, он мог зачитать «О, дивный мир!» Ставора Братского, как «О, дивный сыр!», зачитывая оду не окружающей красоте природы, а конкретно молочному продукту. Или же безымянное «Ехал в ночь через леса», всем знакомое по первым строчкам, превращал в «Ёхан, дочка и лиса», оставляя общий сюжет о кучере, только душещипательный напряжённый триллер о поездке по ночной лесной дороге обращал в миловидную белиберду о том, как девочка в карете надевала лису то шубой, то шапкой, и вечно вопрошала отца, снаружи следящего за вожжами, вместо фразы «Скоро ль в город мы приедем?», изначально бывшей лишь тревожащими мыслями единственного главного героя, во что-то в духе «Скоро ль Конрад мой приедет?». И, конечно же, под конец кучера не съедали явившиеся и всю дорогу мерещившиеся тому волки, а он с непонятно откуда в пародийном сюжете взявшимися дочкой и лисой благополучно доезжал к озеру, где росли ёлки и был их маленький домик.

Наверное, такая милая и забавная интерпретация нравилась окружающим. Но, как по своему опыту понял Гонзо, в такой пародии самое главное брать невероятно популярные и известные всем от лордов до крестьян произведения. В противном случае пародийный юмор не будет понятен тем, кто не знаком с, так сказать, первоисточником – изначальным текстом стихотворения или поэмы.

Как-то раз в довольно поздний час после шумного веселья в королевском дворе Триграда по случаю праздника урожая, он, усталый и совсем ещё молодой, тратил заработанные деньги на выпивку в ближайшей территориальной таверне. Именно тогда туда заглянул и архимаг Бартареон, чтобы тоже пропустить стаканчик другой, словно на само торжество мало наливали.

Даже многочисленные братья Гонзо к тому моменту достаточно напились и убрели домой спать, только он с грустными глазами, глядя в плотное мозаичное окно из толстых мутных ромбов, любовался виднеющимся силуэтом царствующей в ту ночь на небе Луны.

Вот и в тот день он развлекал публику не только стойками на одной руке и способностью хлопать подошвами ног и не только изображениями разных зверей ото льва до дракона, но и вот такими чтениями, неплохо зарабатывая кидаемых к ногам монет. А теперь отдыхал, думая о чём-то своём, никого не трогал, не буянил, не горланил песни, как некоторые, а просто упивался сытью, мёдом и качественным пивом, сваренным при королевском дворе. Плохих напитков или недоброкачественного сырья здесь попросту не держали.

Гонзо в таверне был не один, но вышло так, что архимаг сел рядом. Скорее всего, попросту не заметил при ночном освещении таверны за столиком маленького гоблина ростом с десятилетнего ребёнка, ещё и мутно-зелёного цвета в выцветшем желтоватом наряде. Колпак был снят и лежал неподалёку, а крупные уши, с которыми посоперничать могли только длиннющие пальцы его громадных кистей рук, топорщились от длинноносой головы, визуально делая ту довольно крупной для низенького тела, но видимо всё равно не достаточной, чтобы на него обратили внимание. Так как маг совершенно молча уселся за столик, рассчитывая уединиться и угостить себя самого, никак не поприветствовав своего низкорослого соседа.

Но тот подвинулся и первым заговорил, вежливо пожелав Бартареону приятного времяпровождения. Мужчина удивился таким речам от гоблина, и они разговорились по душам. Кто и откуда, как живётся магу при дворе, как живётся гоблинам с Лысогорья на земле людей. Так, слово за слово, долгая беседа стала поводом пригласить развлекающего народ скомороха во дворец в качестве почётной должности королевского шута.

Место в ту пору само по себе было вакантно, так как предыдущий шут слишком много нёс всякой дури, влезая в государственные дела во время переговоров и заседаний. Он ведь являлся по чину важным придворным, потому мог высказывать мнение относительно тех или иных политических решений, как и дворецкий, как и главный конюх, как ловчий и многие другие.

Это уже много лет спустя, при юном Джеймсе был полностью пересмотрен список королевских приближённых, а высшие чины поделены так, что никакой шут и конюх больше не могли монарху ничего советовать. Вот он снуёт сейчас без дела, попавшись под ноги писклявому примицерию. Король-то сейчас с утра занят серьёзными вещами, у него назначен приём, целая делегация гномов прибыла по важному делу.

Шут, конечно, и важных персон периодически развлекал по воле Его Величества, но не в процессе переговоров, а при формальной части приветствия или же последующего застолья, если было, что отметить или хотя бы появлялось желание угостить дорогих гостей, усладить их слух музыкой, а глаза – представлениями и фокусами.

Гектор, посмотрев представление, кандидатуру одобрил и с тех пор Гонзо переселился во дворец, теперь служа уже при втором представителе Дайнеров на троне, наслаждаясь всеми благами придворной жизни, главными из которых были роскошные пиры и доступ в королевскую библиотеку.

Туда-то Гонзо и собирался заглянуть. Необходимо хорошо знать модные произведения, чтобы острить на них каламбуры и придумывать комичные изменения, а заодно вообще знакомиться с различными пьесами-комедиями, чтобы вдохновляться чувством юмора знатных талантов или хотя бы новых драматургов современности.

А оттуда с двумя зажатыми свитками папируса в пальцах правой руки вышел, опираясь на свой крупный белёсый посох, вырезанный из бедренной кости красного дракона, собственно, сам Бартареон. Весьма уже немолодой архимаг, возраста примерно Корлиция, может лет на пяток постарше, однако внешне это не особо бросалось в глаза между ними, к тому же он был ещё не настолько ветхий, как Винсельт.

Без усов и бороды, в красной токе на голове и бордовом мужском длинном платье с манжетами – довольно традиционном облачении для многих магов, клириков и кардиналов при прелате Церкви Семерых или же Расширенной Церкви Двенадцати, которая постепенно приходит на смену ортодоксальным и консервативным нравам прежнего вырождающегося духовенства, главный волшебник королевского двора застал последствия столкновения в боковом коридоре гоблина с примицерием.

– О, мой друг, вы не ушиблись? – произнёс певучим мягким голосом архимаг, обращаясь к поднимавшемуся и отряхивающемуся после своих переворотов гоблину-шуту, тихо кивнувшему в ответ, – Повнимательнее надо быть, ваше превосходительство, – повернулся он к спешащему Корлицию.

Но тот вместо взаимных любезностей, приветствия или слов извинения к сбитому и кубарем катившемуся гоблину, лишь панически обернулся, не сбавляя темпа, и пятясь, задирая тонкие чёрные брови и раскрывая с ужасом глазницы, прошипел «На нас, похоже, напали!» – ткнув пальцем вдаль коридора и развернувшись обратно, продолжив путь в секретариат.

Поглядевший своим коричнево-рыжим взором в указанном направлении, архимаг заметил переводящего дух после спешной пробежки старца-звездочёта. Тот шумно пыхтел, раскрывая рот и складывая губы ровной буквой «О», не в силах что-либо произнести знаковым гнусавым тембром и протирал крупный пот с морщинистого лба сиреневым рукавом. Лишь, глянув серым взором на озадаченных чародея и шута, апокрисарий попросту уверенно кивнул, подтвердив сказанное примицерием об атаке на замок.

Это навеяло изрядный испуг на лица гоблина и Бартареона, обескуражив их известием о нападении и нарушив все имевшиеся у них планы. Отдышавшийся Винсельт спешно направился дальше по центральному коридору, вышагивая серебристой обувью с закрученным кверху носком по бордовому ковру с позолоченными лентами вдоль краёв.

– Нужно предупредить семью короля, спрятать детей, – вслух первой же мыслью произнёс одетый в такого же оттенка наряд Бартареон, стукнул посохом, поднимая на миг вокруг ног тут же растворившийся бледный бирюзово-зелёный вихрь, чтобы ускориться, и направился прочь в поисках Дайнеров, которые явно должны быть где-то неподалёку.

Гонзо также поспешил убраться из коридоров, предрекая в них скорую лютую суету, а путаться под ногами ещё раз совсем не хотелось. Компанию своему другу он не составил, так как попросту бы не поспевал за магом. Впрочем, они могли бы разделиться, но как-то это не по чину шута тащить за руку королевских детей куда-то в безопасное место. Да и где самое безопасное место в крепости он не особо представлял, лучше было бы для него добраться поближе к тронному залу и держаться самого короля, пока тот сам чего-нибудь ему не прикажет.

Может, воевать со всеми, защищая замок, может позаботиться о том или ином, о сундуке с вещами, о кухарках в погребе, в общем, его величеству явно будет виднее, чем при осаде занять лопоухого гоблина в шутовском костюме.

Так что Архимаг свой путь по поиску представителей правящей династии в замке Олмара продолжал уже в одиночку, заглядывая во все излюбленные теми места. В птичьих садах никого не было видно, в оранжерее тоже копошились только садовники. В библиотеке, откуда сам он недавно вышел в коридор, также никого из них незамечено, да и не сказать, что кроме Вельдемара и матери короля остальные, младшие дети, часто туда захаживали.

Волшебник заглянул в одну из игровых, где были деревянные лошадки, различные куклы на полках, целые комплексы деревянных перекладин, лестниц и подвешенных колец для живых игр возле сваленных мягких одеял, служащих подстилкой на случай прыжков или даже падений, однако ни Генри, ни Леноры, ни Вельда в комнате не оказалось.

Они вряд ли успели покинуть главное здание, особенно, если их не видно в цветнике, так как с кухни слуги ещё не приносили еду. И едва ли они уже собрались в столовой, это было не слишком-то свойственно королевской семье с утра. Генрих так вообще на завтрак силком не затащишь, не был он по утрам голоден и всё тут.

Какие-либо магические предчувствия и силы сейчас могучему чародею едва ли могли помочь. Он не был пророком или провидцем, он служил при монархе совершенно для других целей, но следы энергетики королевской крови в жилах обитателей замка, сосредоточившись, всё-таки пытался отследить.

Никто не мог выдать себя за бастарда Дайнеров, не пройдя через проверку архимага или иного высокопоставленного чародея, способного определять такое родство. А потому зацепиться за оставленный энергетический след он сообразил, что сможет отыскать, если в этих местах недавно был кто-либо из семьи правителей.

Но тогда и поиски следовало бы начать из такого помещения, где они уж точно сегодня бывали, например, из личных покоев, куда по лестницам ещё выше и поспешил своими уже немолодыми ногами пожилой чародей, перебирая мягкой обувкой ступеньку за ступенькой.

Он отлично знал все королевские замки, служа здесь много-много лет, но помнил также и суровый Лердрон с его замком под названием «Львиный Зев». Куда ещё в шестнадцать был взят после успешного прохождения всех курсов и сдачи должных экзаменов в Ордене Серебряного Кристалла, сменив на посту почившего от старости Архея Армельдера, старца-долгожителя, дожившего до ста двадцати шести, любящего на светских приёмах под музыку рассказывать всевозможные легенды и истории прошлого.

Старик прожил вдвое больше, чем в среднем проживали знатные люди Энториона, становящиеся дряхлыми и немощными уже после шестидесяти, а те немногие, кто считались долгожителями помимо Армельдера, уже где-то к восьмидесяти годам доживали последние свои дни. К простолюдинами дела обстояли и того хуже. И хотя Бартареон едва перешагнул сейчас за свой шестой десяток, он уже успел побыть на самом почётном для волшебника титуле аж при трёх королях.

Он застал три последних года правления Веринга Аркхарта, затем, покинув Хаммерфолл, двадцать лет служил в Кхорне при Гекторе Дайнере и остался быть архимагом короля уже при Джеймсе вот уже двадцать два года его успешного правления. Естественно за все эти сорок с лишним лет пребывания в местных замках он хорошо знал все их уголки, а за время жизни членов династии, росших буквально при нём и на его глазах, успел выучить и их определённые привычки.

Вот только сейчас, в столь важный момент, юных Дайнеров, как назло, нигде не было видно. Путь к покоям был неблизким, аристократы всегда мечтали о живописном виде из окна, потому спальни и многие их жилые комнаты, например читальня или учебный уголок, где можно было за столиком у окна практиковаться в чистописании, располагались в замках повыше. И эта черта касалась большинства герцогов, лордов и баронов, которые могли позволить себе замки или хотя бы башни.

Сам он родом был из Унтары, с земли Таурисаз, где проживали потомки некогда правящей ещё до Дай-Го Годзи династии, ныне уже сменившейся на Догаратов. Процветающий край, активно использующий в хозяйстве ужасных ящеров, точнее по большей части наиболее мирных и травоядных из них, славился также знатными кланами щуров, охотящимися на драконов.

Кланы Рин, Фэн, Линь с давних времён подвергались нападениям динозавров и змеев, боролись с драконами, хотя по сути сами залезали своими расширяющимися и осваиваемыми владениями на территории, где те когда-то охотились. Вот чудища по привычки и воровали овец, быков, иногда могли унести и землепашцев, сгрызть цветущие яблони и виноградники, нанося большой ущерб местному сельскому хозяйству.

Так однажды талантливый юный маг, экстерном проходящий курсы и испытания в Иридиуме благодаря своим колоссальным умениям, быстро научившийся использовать собственный дар и внутреннюю силу, был приглашён в родные края Таурисаз, чтобы помочь местному хозяйству избавиться от нападений рогатого красного монстра.

Чешуйчатая огнедышащая рептилия с широкими перепончатыми крыльями и похожими на них крупными ушами, пульсирующими вокруг головы, словно жабо на наряде аристократа, была ввысь в пять с половиной саженей, если вздымалась тушей к небу и вытягивала шею, вставая на задние мощные лапы с крупными когтями, подобными камню.

Дракон скрежетал зубами, поднимал порывистый ветер крыльями, шевелил раздвоенным алым языком и изрыгал волны пламени, пытаясь одолеть выследивших его логово охотников, но победа оказалась за ними, в том числе при активном содействии юного талантливого волшебника.

Он ослеплял чудовище, заливал ему глотку кружащими потоками, концентрируя влагу из воздуха, лупил волнами энергии по туше, ослабляя чешую и делая дракона уязвимым для стрелков и метателей копий, поднимал ответный ветер, переламывая бунтующие крылья и защищал от пламени и порывов магическими капсулами и барьерами тех, кто успевал миновать когтей и зубов загнанного существа.

Поверженная туша была доставлена к деревням на радость жителей, череп в качестве пугала украшал центр крупного поля, отпугивая не столько птиц, сколько служа предостережением остальным драконам в округе. А из кости правой ноги лорд Иширо Моротимару, который и приглашал Бартареона в их земли, при помощи своих умельцев и мастеров сделал этот самый посох, украсив навершие крупным рубином, а также вьющейся змейкой по стрежню ещё инкрустировал россыпь более мелких камней граната, розового аметиста, красной шпинели, рубеллитов и также рубинов.

Вокруг этих камней вилась золотая лента, расползавшаяся особыми магическими символами многозначных узоров среди вырезанных вдоль самой кости рун и пентаклей, покрытых стойкими красками на драконьей крови. А эпифиз кости, её верхняя широкая часть, куда и был вставлен крупный драгоценный камень, был резчиками обращён в когтистую драконью лапу, чьи пальцы и когти, собственно, служили основной окантовкой и оправой, крепко удерживающей крупный самоцвет на своём месте.

Он уже не раз применял его с тех пор, чтобы обуздать и укротить диких созданий, мешавших мирной жизни королевства – нашествия виверн, расплодившиеся громадные пауки в лесах, крупные ящеры и лохматые хищные звери, в том числе и схватки многоглавыми драконами, гидрами и в той же Унтаре несколько стычек с разросшимися огромными осьминогами и кракенами, утаскивающими рыбаков и моряков, заплывавшими в порт, атакующими корабли и гружёные рыбой суда.

Но последние же несколько лет магический посох служил Бартареону по большей части только в качестве опоры. Иногда он мог подняться левитацией в библиотеке, иногда запускать взрывающиеся огненные шары в воздух на открытии турниров, рассыпавшиеся на искры, гаснувшие ещё до момента падения на зрителей, но вот сегодня такой катализатор собственной силу мог послужить ему верой и правдой при отпоре недоброжелателям.

Однако прежде, чем вступать в мобилизованные войска и насылать те же пламенные шары на врагов, предстояло защитить королевскую семью, спрятать в защищённые и секретные помещения, откуда, быть может, тем ещё придётся воспользоваться тайными подземными ходами, чтобы сбежать прочь в случае затяжной и успешной осады. И отыскать детей четы Дайнер требовалось в самый короткий срок, мешкать было нельзя.

В одном из жилых коридоров он увидел свою хорошую знакомую – полную, розовощёкую, и при этом невероятно шуструю и энергичную даму с каштановыми волосами, сплетёнными в две аккуратные косы по краям головы, чтобы те не мешались в делах и заботах. Её чёрно-коричневый костюм горничной с белым фартуком и характерный чепчик могли выдать ряд её обязанностей.

Однако эта бойкая женщина за сорок с небольшим была здесь не просто одной из служанок, а фактически дворецким – главной по горничным и нянечкам, контролирующей весь быт внутри замка: и кухарок, и мажордома, и интенданта с его смотрителями и снабженцами, руководила почти всем, что касалось обслуживания достопочтенных лиц.

В то время, как должность дворецкого в Олмаре была упразднена, чтобы между ним и Нейрис не возникало какой-либо смуты в понимании своих обязанностей. Дворецкий, однако же, оставался всегда в Триграде. Седой, но статный Парменион встречал и размещал гостей, отправлял слуг по поручениям, руководил сервировкой стола и подачей блюд, а если ему был нужен помощник для руководства горничными, кухарками и прачками, когда король что-то затевал в Триграде, то из Олмара приезжала Нейрис, с удовольствием принимая свои обязанности.

Это должно бы прозвучать странно, но ей нравилось заботиться о людях и фактически прислуживать Дайнерам. Она хорошо относилась к этой династии и сложившимся условиям жизни в королевстве под их правлением. Ей нравилась чистота вокруг, она ценила пунктуальность и исполнительность, имела талант руководить различным персоналом и тщательно следила, чтобы те выполняли свои обязанности слаженно и хорошо.

Больше всего она любила прислуживать Саре, Кирстен и маленькой Леноре – помогать им с выбором нарядов на бал или званый ужин, советовать подходящие украшения, заниматься макияжем и давать различные женские советы.

Нейрис гордилась собой, когда у неё всё получалось и шло по плану, иными словами, выглядело так, как та это себе представляла, если речь шла, например, об уборке или красивой подаче блюд к столу. Она и вправду была из той породы людей, которые изумительно хороши были в качестве помощников, следящих за порядком. И такая прислуга очень ценилась.

При своём жаловании она уже могла кого-то из своих детей сделать землевладельцем-помещиком, но пока не могла решить, кого же именно, да к тому же сейчас на ней и вовсе был четырёхлетний Деган, а такой малыш – это всегда бесконечные заботы.

Сейчас он, правда, был не при ней, а под присмотром её сестры Клорис на кухне, запуская деревянные кораблики с мачтами из черенков и парусами из зелёных листьев в кадке с водой. Кораблики, конечно, делал не он сам, они изначально были собраны так, чтобы черенок чётко и плотно вонзался в небольшое отверстие по центру выточенной в лодочной форме деревяшки, визуально составляя некое подобие игрушечного судна.

С ними на кухне трудилась и Милдред, лучшая подруга Клорис, прилежная уже немолодая работница, с заплетённой широкой косой под белой шапкой прислуги, прилипшей к покрытому испариной лбу от кухонного жара и обилия забот. Мать стражника Свена, в этот миг даже не подозревающую о том, что на замок напали, а тот стал первой жертвой вооружённого начинавшегося штурма.

– Ах, Нейрис, – немного запыхавшись окликнул её архимаг.

Полная дама обернулась, сжимая в руках рулоны новых шёлковых тканей. Она собиралась как раз туда, куда и мчался за следами энергетики Бартареон, в спальни детей, чтобы обновить тем простыни и покрывала, сменить наволочки подушкам, а прежнее бельё отнести на стирку.

После этого в планах старшей служанки было заглянуть в ряд залов и помещений, в которых она уже распорядилась с утра об уборке. Собиралась проверить чистку каминов, качество выбивки напольных ковров, удостовериться, что пол чист от грязи, пыли и мусора, а столы от крошек и следов, оставшихся от бросаемых периодически капелек клякс чернил или воска, от выпавших волос и ресниц, остающихся там иногда после долгих посиделок, от зацепившихся ниток и оторвавшихся пуговиц, что также иногда случалось.

В зависимости от личного довольства увиденного в этих залах, она планировала либо дать новые распоряжения, указав на недочёты, либо счастливой и удовлетворённой проделанной горничными и трубочистами работой, проведать Клорис и Дегана на кухне, узнать, как скоро будут подавать завтрак. И уже лишь, смотря, что скажет сестра, другие кухарки и повара, собирать и созывать королевских детей за стол.

Перед этим тех необходимо было, помимо того, что вообще отыскать, сначала умыть и расчесать, возможно даже приодеть с учётом, что к королю сегодня нанесли визит знатные гости, которых монарх вполне может тоже пригласить отведать разных блюд. Правда никаких особых распоряжений на кухню от него через Нейрис отдано не было, так что, она всё-таки предполагала, что ужин королевской семьи и приближённых пройдёт сегодня, как и обычно.

Вот только всем этим грандиозным планам и целой цепочке типичных ежедневных событий уже, увы, было не суждено сбыться. Если появление звездочёта внизу как-то сильно озадачило примицерия и архимага, то само появление его чародейского превосходительства в данном коридоре на Нейрис впечатления не производило, архимаг всегда много времени проводил в главных помещениях замка, так что никакого волнения или удивления у неё на лице сейчас не было. Женщина попросту ждала, чего же это вдруг от неё сейчас понадобилось Бартареону.

– Ты видела детей? Вельд, Генри, Ленора, где они? Отыщи, пожалуйста, замок под атакой, – зашагал он к ней на встречу, сообщая со всей серьёзностью в голосе об опасности, однако никаких деталей от звездочёта у него не было, даже архимаг не может просто так взять и считывать с лица мысли.