Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)

– В незапамятные времена её построили эльфы Культа Солнца, потом эти земли принадлежали гномам, и теперь принадлежат нам, – протараторил Генри, демонстрируя свои знания.

– Точно в цель, – улыбался библиотекарь, – Эльфы первыми вышли из недр земли и освоили всю землю. Следом вылезли гномы, отжав часть территорий, следом начались их конфликты с орками, и, наконец, пришли мы, люди, и всех победили! – героически заявлял он максимально упрощённую историю древнего мира Эйзентора и его освоенных континентов о Матери-Земле, породившей разные расселившиеся расы.

– Но самые эффектные постройки старины, как нежный величественный юноша из цельного камня в горах на землях Стернов, тянущий руки к солнцу, сохранились и по сей день, – заявлял с улыбкой Ларнаш, – А знаете, что ещё о Чудесах Королевства очень интересно? – вопрошал он у королевских детей.

– Что же? – спросил за всех Вельд, убеждённый, что всё об этом знает.

– Вам известно, кто выковал громадного Золотого Тельца, что в Ракшасе на территории Валарийской пустыни? – интересовался историк со ставшей уже привычной хитрой улыбочкой и характерным прищуром.

– Гномы, – уверенно заявил Генрих Дайнер.

– Метко, – хвалил библиотекарь.

– Но какие? – продолжал с усмешкой поглядывать на детей историк.

– Цверги, – также уверенно отчеканил младший из мальчишек.

– Очень меткий выстрел, ваше высочество, принц Генрих, – с одобрительным кивком вместо Рейнарда, задавшего уточняющий вопрос, отвечал Шанкар Гоффлер.

– Талантливые цверги когда-то жили в тех краях, затем перебрались вниз, где сейчас Иридиум, в союзе с эльфами работали у Радужной Реки над созданием моста. А со временем были оттеснены в Ньёрд, что за Астелией, по итогу оказавшись настолько далеко от своего творения, насколько это вообще возможно, – ведал им историк.

– Так что на экзамене вас могут попробовать подловить на ответе «гномы». Ведь многие считают, что ныне живущие в горах близ Ракшасы свирфы из Трудхейма причастны к созданию Тельца, но это не так! – предупреждал их бородатый библиотекарь, покачивая указательным пальцем из стороны в сторону.

– Именно, – кивнул и учёный историк, – Свирфы жили в Ракшасе намного позже, уже когда цверги вовсю трудились в Иридиуме. И большеголовые вовсю пользовались всем, что там осталось от эпохи гогов, от эпохи цвергов, уже покинувших эти места. А затем и сами отдалились от людских разраставшихся поселений, уйдя в горы и основав там Трудхейм.

– Значит, люди самые сильные! – гордо поднимал кулак Генри Дайнер.

– Люди процветали, осваивали новые территории, многие эльфы уплыли на другой континент, немногие остались, гномы ушли в подземелья и горные пещеры, что с разных сторон земель королевства, большинство орков сейчас за Ракшасой и Вольными Городами где-то на северо-востоке, – сообщал детям короля библиотекарь, – За территориями варваров и дикарей.

– Если подумают снова напасть, то сначала им покорять варваров, потом биться с демонами Кроули, быть добычей диких зверей в верхних джунглях Гладшира, – хихикал младший принц, сыпля знаниями географии, – И к тому времени, как от войска орков ничего не останется, их встретят вооруженные силы всех тринадцати герцогств королевства!

– Я видела как-то орков на ярмарке, – сообщила Ленора, – Они продавали кукол из соломы деревенским детям, – имела она в виду в подавляющем большинстве девочек, – И резных из дерева рыцарей, – вспомнила следом она и про игрушки для мальчиков.

– Да, нельзя думать, что если гномы отхватили Ультмаар, то все гномы злые, или если орки когда-то нападали, то орки сразу плохие и недоброжелательные. Мы стараемся жить мирно не только с соседями, а среди нас самих, на территориях королевства есть и поселения гоблинов, даже у нас в Кхорне на Лысогорье, что возле границ с Лотц, и форты орков, и помещики-эльфы, да и другие малочисленные расы типа кентавров или псоглавцев встречаются на наших землях и ведут себя законопослушно, – с надеждой в голосе сообщал он.

– Страшноватые были, – припоминала девочка, делая бровки домиком.

Как вдруг всё вокруг них затряслось, вздрогнули стены, а с каменных щелей на потолке убежища, видневшихся между натянутыми коврами, немного осыпалась пыль. Судя по всему, камни с катапульт нападающего врага задели цитадель, заставив завибрировать даже фундамент. Ничего страшного не произошло, однако же находящиеся в зале тут же прижались друг к другу и начали озираться на уже успокоившийся потолок.

VII

Там над ними уже сильнее разгоралась баталия. Разбойники лезли на стены, кололи кортиками защищавшихся, периодически попадая меж пластин или прямиком пронзая лезвием горло, начиная напирать на бастионы, но получали новые залпы стрел и падали умирающими телами обратно.

– Скрипач, играй! – велел король, положив руку на правый наплечник Диего, когда проходил сквозь построившиеся войска кадетов.

Вслед за первой раздавшейся скрипкой, начавшей первые ноты композиции «Когти могучего дракона», гимна семьи Дайнер, капитаны взводов дали аналогичное указание и своим музыкантам, поддержавшим всем известную мелодию, воодушевляя остальных воинов.

Зеленоглазый монарх в развевающемся плаще надел красивую корону – главенствующий символ власти, и, сжимая пальцами правой руки в металлической бронированной перчатке свой могучий меч, шагал в организованную Вайрусом ставку генерала, пока Эйверь командовал у нижних бойниц и амбразур вдоль стены, рокотом своего голоса раздавая приказы, слышимые чуть ли не вдоль всего заграждения.

Здесь были военачальники разных лет. И люди старой закалки, такие как Уоттенмайер с его седыми роскошными бакенбардами и глазами под тон собственной седины, словно они выцвели с годами вместе с волосами, или как лысый, располневший на старости лет, но не потерявший сноровки в стратегии и планировании Войтех Грох, лишившийся как-то в бою трёх пальцев на правой руки, сейчас оставшимися почёсывающий недлинную кучерявую бородку.

И молодые, например черноокий Родриго де ла Домингес, которому ещё не было и тридцати, но парень своими свежими идеями умудрился уже дослужиться до чина генерала. А также тоже довольно-таки молодой генерал, хоть и постарше Домингеса, рослый и крепкий Эсфей Кастор, телосложением напоминавший Эйверя. Генерал, проваливший Битву за Ультмаар семнадцать лет тому назад, и вновь вернувшийся оттуда совсем недавно с очередной неудачной военной кампанией против гномов.

– Сидящих на бастионах лучниц нужно прикрыть, – велел Джеймс Дайнер, – Поставьте над ними гвардейцев в полном доспешном облачении, со щитом, а лучше даже с двумя, им же не атаковать надо, в лучших шлемах. Чтобы по ним летели стрелы, а не по засевшим лучницам, иначе мы будем нести сопоставимые с врагом потери.

Он глядел под стены крепости, где снова и снова ставили лестницы, возводили насыпи для закатывания осадных гелеполей и лезли вверх неуёмные разбойники. Их прикрывали стрелковые отряды, расставленные чуть дальше. Возле тех пылали уже уничтоженные катапульты и те самые осадные башни, но вдали вовсю полным ходом шла работа, стучали молотки и возводились новые осадные постройки, вкатываемые на поле брани.

– Не торопятся к нам маги, ваше величество, – буркнул Кастор, тоже осматривая всё, творящееся внизу.

– На мага надейся, да сам не плошай, – сказал сурово тому король, – Бойцов ещё не выпускали? – поинтересовался он у генералов.

– Вайрус не велел, – кивнул в сторону камерария де ла Домингес, мотая пышным хвостом длинных каштановых волос.

– Не пора ещё у стен биться, ваше величество, – объяснялся тот, заняв удобную позицию для обзора, даже не поворачиваясь к королю, – Меня больше беспокоит, кто их спонсирует. Поглядите.

Джеймс подошёл ближе, хотя ничего нового с этого места не узрел, что бы не видел прежде с прошлого ракурса. Вопящие, словно берсерки, кидающиеся с саблями и «кошками» на стены, ползущие с кортиками в зубах да на поясе, пираты и бандиты всё прибывали и прибывали со стороны Оленьего Леса.

– Да уж, в таком количестве их всех собрать, – дивился монарх.

– Они лезут с таким напором под обстрел, что скоро лестницы будут мастерить из тел павших, складывая одни на другие. Они там внизу так уже делают, периодически, сваливают кучей, забираются по ним повыше и лезут или ставят лестницы, со всех сторон нагромождая тела убитых. На реке лодки и корабли, в которых сплавляют припасы и ресурсы на постройку. Мы сжигаем их башни, а они всё строят и строят новые.

Над ними пролетели новые камни катапульт, атакуя двор и замок, а снизу стены тряхнуло от добравшихся массивных таранов. Даже наверху сквозь шум сражений, кипение котлов и музыку слышалось ритмичное «Раз! Два! Взяли!» с последующими ударами раскаченного бревна с металлической бьющей головой.

На них лили кипящую подожженную смолу, но те ловко отводили таранные установки назад, катя колёсиками с холма, разве что горючая смесь попадала иногда на саму окантовку, впрочем, не причиняя драконьим и бараньим головам, отлитым из твёрдых и прочных металлов, никакого вреда.

А затем снова флибустьеры заталкивали таран и начинали с размаху бить по стенам. Часто даже все вместе умудрялись синхронизировать свои действия, ударяя всеми находящимися в данный момент внизу установками по защитному укреплению.

Тем временем, наблюдавший за гибелью своих сообщников один разодетый моряк, прокрадывался к стенам города, пока войска и стража глядели в другую сторону на сражение и последующий поединок. Он уже вплотную первым приблизился к правой городской стене, откуда его уже не могли видеть сражавшиеся у ворот.

Достав пару крепких кортиков, он вонзил их в прыжке в городскую стену, пронзая ладно сложенные камни в щелях между ними, вводя в застывшую скрепляющую смесь. После взял в зубы ещё один такой же, и подтянулся на вонзившихся предыдущих, встав на них в итоге и, прижавшись телом к стене, продолжал восхождение. Теперь было видно, что на его поясе немало висит подобных ножей, он продолжал вонзать их в стену и карабкаться, опираясь на их плоские и плотные лезвия. Они слегка прогибались, но выдерживали его вес. Всё было продумано и просчитано.

Его примеру последовали и другие, вскоре всё активнее и активнее осаждающие принялись карабкаться на крепость, чтобы оказаться внутри прежде, чем им помогут крепкие удары таранов. Однако, едва взбирались наверх, как завязавшиеся дуэли со стражниками ничем хорошим для них не заканчивались. А вскоре и в местах над их линиями подъёма были расставлены котлы обороняющихся.

– Смотрите, что творят, – пальцем указал Родриго чуть правее, – Они отгоняют катапульты дальше, чтобы снаряды пролетали не в город, а прямиком к стенам или их подножью, – смекнул он, видя оценивающим взором пока только дистанцию, но ещё не узрев сам этот план в действии.

– Так, а мы до них дотуда не добросим? – интересовался король.

– С наших катапульт на башнях, боюсь нет, не долетит. Но попробовать можно, – отвечал молодой генерал.

– Даже нужно, – кивнул Грох в поддержку. Один-два залпа, камней нам жалко быть не должно. Это при массовом обстреле можно было ещё пожадничать ресурсами, а тут прицелил, ударил, поправил, если что. Две-три попытки и будем думать.

– Эйверь! – позвал король, и сквозь сражающиеся на стенах войска паладин спешно направился к ставке генералов.

– Прибыл, ваше величество, – пробасил тот, поглядывая туда же, куда здесь смотрели и все остальные.

– Они хотят палить не по замку и строениям, а прямиком по стене, – сказал ему Джеймс.

– Я-то думал, они совсем полоумные, – усмехнулся паладин, – А они потихоньку смекают, что к чему. Поведу отряд через тоннели, будут подкоп под катапультами вести, смолу туда таскать, свалим в ямы да сожжём, – делился планом паладин.

– А сами не добросим до них в ответ? – поинтересовался монарх, щуря свои зелёные глаза.

– Никак нет, мой король, дальность у нас не та, – констатировал Эйверь, разбиравшийся не только в видах оружия, но, похоже, в осадной технике, – Наши-то ложечные, служат для ударов вниз по подходящим к стенам. У них же – онагровые, с большей дистанцией да ещё с дополнительной силой броска через пращи и передачу удара о стопорную балку, – детально рассказывал он принцип работы вражеской разновидности катапульт.

– Может, хоть попробуем? Вели развернуться на башне и пару выстрелов сделать, с правой стороны ближе всего будет, – распоряжался Джеймс.

– Да я же вижу, что никак не достанем. Но воля ваша, вы здесь власть, – покачал светловласой головой Эйверь, направляясь по стене мимо лучников к следующей по периметру башне, где наверху стояли катапульты.

Совсем немного времени ушло на их подготовку и прицеливание, наиболее чёткое расположение по направлению вражеских орудий, однако брошенный со свистом снаряд, несясь сквозь воздух, до катапульт так и не долетел. Вскрыл травяной ковёр поляны, оставляя косой след, промчался после падения, отскакивая, и покатился вперёд постепенно замедляясь, так и не стукнув ни по одной из военных построек.

Последующие две попытки тоже не принесли никакого результата, существенно не долетая даже до самых крайних катапульт в зоне их размещения соперником. Не били так далеко, естественно, и стрелы. Даже объявившийся Бартареон в компании магов не мог ничего иного посоветовать, кроме как совершить действительно вылазку отряда, либо вступая в бой с обслуживающим персоналом боевых машин, либо диверсионно те поджигая с подкопом или без.

Причём в той области ютились отнюдь не все катапульты неприятеля. Часть по-прежнему двигалась с наступающими войсками, часть стояла поверх возведённых деревянных башен гелеполей, где также возводился переходной мостик на уровне стен, чтобы засевший внутри гарнизон мог сразу же выбежать для сражения на башни замка. Осаждающие под командованием мужчины-адмирала в шляпе с пером даже не думали делать перерыв и отдыхать.

Взведённые дальние катапульты засвистели и выдали залп по стене крепости, заставляя часть стоящих на ней воинов попросту с криками упасть вниз. Персонал боевых машин тут же начинал заново натягивать упругие метательные плечи конструкции, вкладывая в тугую пращу обтёсанные крепкие камни.

От второго залпа в стене образовалась существенная трещина, явно поднявшая боевой дух и без того неугомонной армии наступающих. Вместо того, чтобы карабкаться, они активнее начали наступать с таранами, пока другие катапульты обстреливали вдаль замок, били по самим башням и бастионам стен.

– Сейчас обдаст их щебнем, как из водопада, – едва удержался на ногах король от очередного попавшего в стену залпа, предупреждая о том, что между толстых стен было при постройке с лихвой навалено камней для большей плотности и устойчивости.

Мгновение спустя кривая гидра расходящейся трещины и вправду с выпавшим массивным куском начала из возникшей бреши осыпать штурмующее войско крупными и мелкими булыжниками, хороня бойцов заживо под мощным камнепадом.

Вибрация атакованной стены сотрясла покатившиеся котлы, ошпарившие всех, кто стоял возле них, растекаясь кипятком, маслом и чёрной смолой по стенам и ногам близстоящих войск под их панические вопли. А те, кто не стоял на ногах сразу же, будучи в любой броне, получали от кипящих жидкостей, способных всюду проникнуть, страшные ожоги, по большей части не совместимые с жизнью.

– Отступить от котлов! – крикнул Джеймс, – переходим на вторую стену! Лучницы, тоже назад! – махал он рукой, раздавая приказы, которые дублировали побежавшие из ставки генералы, чтобы побыстрее вывести из опасной зоны поражения стоящих вдоль стены воинов.

Обжигающая жижа при переворачиваемом от сотрясания всего и вся вокруг котла нередко покрывала и не задействованные в обороне войска, которые стояли в построениях снизу, готовясь сменить павших по команде, но оказались в зоне поражения плеснувшего кипятка.

Приходилось отступать вглубь, получая в спину новые потоки стрел, пока над головами неслись камни по шпилям башен и укреплениям могучей цитадели, откалывая куски, падая в пустые дворы и различные постройки.

Бартареон и его помощники вскинули руками с зажатыми посохами, очерчивая единый синхронный жест раз за разом, так, что в небе становилось жарче и светлее от формировавшегося широкого облака из первородного магического огня, как одного из важнейших элементов мироздания.

Этот огненный щит испепелял большинство вражеских стрел, что в него проникали, пытаясь по своей траектории сквозь пламенное облако поразить затылки и спины отступающих королевских отрядов. Пепел и угли с ярко раскалёнными оплавленными наконечниками сыпались вниз прямиком на чаще всего не прикрытые головы и легко воспламеняемые одежды воинственных пиратов, нанося таким образом за счёт своих лучников ущерб своей же армии.

Из всех магов замка левшой был лишь сам Бартареон. Все прочие сжимали свои магические символы-катализаторы пальцами правых кистей. У большинства посох представлял собой резное дерево с каким-нибудь значимым украшением сверху. Для пиромагов, задействованных сейчас, в частности это были разновидности граната, турмалина и шпинели, так как рубины и красные бриллианты полагались более могучим волшебникам, чем просто помощникам придворного архимага.

Самые могучие из чародеев конкретной стихии селились обычно в Иридиуме и были наёмниками, за ними требовалось посылать в случае необходимости, просит о помощи, давать задаток, и тогда уже они могли соизволить явиться для разрешения какой-то ситуации.

В Триграде, до которого от Олмара было не так уж и сильно далеко, для защиты столицы всего королевства отряды чародеев были, конечно, куда более могущественными, чем те, кто сейчас защищал крепость Олмар, которую в принципе брать штурмом, не взяв заранее Триград и хоть некоторую часть Кхорна вообще, выглядело затеей крайне нелогичной, если не сказать глупой.

Но банды разбойников с лесов и рек отчего-то весь сегодняшний день упорно нападали именно на Олмар. И не без результата. Щебень из пробитой стены рано или поздно заканчивался, образуя собой неплохую каменную насыпь в помощь осаждающим. Их ждала, правда, теперь дальняя стенка первого кольца укреплений, затем пространство внутреннего коридора, где придётся сражаться с войсками, вероятно, в узковатом проходе, в зависимости от того, насколько широкую брешь по итогу пробьют катапульты.

Пока бездействовали поддерживающие защитное пламя маги, вражеские лучники получали новые припасы, не меняя своих позиций. Разбойники разгребали и утрамбовывали щебень, в котором покоились тела своих же. Никого не несли для похорон, не пытались спасти и вытащить, если, конечно кто-то не барахтался со всеми признаками жизни и просьбах о помощи. Ведь были такие, кого лишь частично присыпало без особого вреда или нанеся несколько синяков по плечам, рукам и ногам.

Кто мог биться тут же продолжали это делать, карабкаясь вверх. Теперь уже с башен не поливали горячей смолой, что, впрочем, отнюдь не означало, что в замке кончились котлы и те не встретят их ещё при штурме второго кольца стен. Однако же сейчас это отступление стражи было серьёзной передышкой для штурмующих, которые никак не собирались переводить дух, а наоборот максимально эффективно старались это для себя использовать.

Правые катапульты продолжали обстрел стены, выбивая всё больше спрятанных внутри камней, делая отверстие шире, чтобы эти самые водопады щебня почти не задевали центральное войско. Однако, как только боевые могучие тараны и высокие осадные башни из брёвен были подкатаны поближе, широкая облачная дымка из танцующих и мерцающих языков пламени, не создающих чёрного дыма, но горящих без всего, на подпитке одной энергии создавших их чародеев, вместо того, чтобы утихомириться и рассеяться была волей пиромагов прямиком вниз, поджигая всех и вся от тряпок нарядов до бревенчатых конструкций, оплавляя оковку, скрепы и гвозди, плавя всё, что не горит, своей высокой температурой.

Бартареон единственный, кто выстоял, опираясь падающим телом на стойкий баланс костяного посоха, словно за вросший корнями в землю ствол дерева. Другие же, когда иссякла энергия поджигающего облака из защиты ставшего орудием нападения, повалились назад, тяжело дыша, кашляя кровью, хватаясь за рёбра или даже теряя сознание.

К ним рванули травники и клирики, стараясь святой божественной магией затянуть раны, придать сил целебными отварами и привести в себя, успокаивая после такой вполне успешной помощи, пусть и служащей по большей части прикрытием для отступления, но всё же и покалечившей по итогу немало вражеских воинов и осадных орудий.

Одно заклятье сильно их измотало, однако спасло жизни десяткам, если не сотням воинов, смогших миновать гибели от свистящих вражеских стрел при отступлении с разрушающейся стены. С правой и левой башни катапульты за это время под командованием Эйверя, сновавшего туда-сюда, уже успели переставить и прицелить так, чтобы они били камнями теперь как можно ближе вниз, да ещё и поставив под углом к бреши, к которой будут слетаться войска неприятеля.

– Ширн из Лотц, – просипел архимаг, пальцами поманив к себе фигуру в чёрном плаще, – Сможешь нагнать страху? – вопрошал он у этого своего ассистента.

– Мы так и не поняли их мотив, ваше сиятельство, – проговорил тот шипящим тихим голосом, – Опьянены они зельем, мрут за веру или отчего такие бесстрашные, что лезут сюда. Я попытаюсь, но, боюсь, что знан…

– Нет, Ширн. Это пусть они тебя боятся, хе-хе, – опираясь на посох криво смог улыбнуться архимаг, не дав тому договорить.

Тот кивнул, и для удобства грядущего колдовства раскрыл плащ, чтобы тот не мешался рукам. У этого мага не было ни посоха, ни жезла, ни чего-либо ещё. Крепкие мужские руки торчали из-под невероятно расширяющихся кружевных манжет чёрных рукавов косого тёмного кафтана, увенчанного верху вместо ворота и жабо вшитым «ожерельем» из округлых изображений людских черепов, чьи глазницы были инкрустированы огранёнными бордовыми камнями.

Он сделал шаг вперёд, расставив ноги в высоких кожаных сапогах на ширину плеч, со стены вглядываясь вниз своим серо-зелёным взором на бледноватом лице, сжимая тонкие слегка сиреневатые губы, не окаймлённые ни бородой, ни усами. Смольная причёска до плеч сбивалась спереди чёлкой почти на глаза, прикрывая брови густыми прямыми волосами.

Некромант сосредоточился, и начал плести заклятие, орудуя сжатыми, словно держащими крупное яблоко, пальцами обеих кистей неспешно двигая в районе серебристой пряжки пояса своего кафтана. Между пальцами начинали блистать белые, фиолетовые и чёрные разряды маленьких молний, а в самом центре на равной удалённости от ладоней, формироваться пульсирующий шар света, переливающийся кляксами тех же цветов, сменяющими друг друга, переходящими от белого к чёрному, от чёрного к сиреневому, от сиреневого к белому и далее всеми своими комбинациями.

Наконец, сосредоточенно закончив свою идею, он распахнул глаза, глядя перед собой, засветился лицом, будто вся голова его стала окутана призрачной дымкой. А потом одним движением рук и дыханием с голосовым криком отправил вперёд и сплетённый шарик, и дымку с лица, поплывшей вперёд по воздуху и оказавшейся по сути формой черепа.

А в точке, в которой призрачный череп и сверкающий шар наконец соединились, в небе случился сверкающий взрыв с ансамблем грохочущих молний, громким карканьем чёрно-фиолетовых, переливающихся бликами птиц, словно ожившие обсидиановые фигурки парили в воздухе. А также лохматыми крылатыми тварями тёмно-серых оттенков с перепончатыми крылами, рогами и уродливыми кабаньими мордами, среди которых парили и призрачные черепа, один в один, как та слетевшая дымка, но издающими истошный внеземной вопль.

В одночасье все это летучее воинство метнулось тучей вниз, проносясь над разбегающейся в панике толпой. Люди на башнях падали вниз, ломая ноги и шеи. Не видящие куда бегут воины нередко натыкались на крепко сжатые в руках шпаги, сабли и кортики своих же соседей по отряду. Немногие, но некоторые всё-таки с воплями хватались за разорвавшееся сердце, умирая от ужаса на месте.

Сделав полёт дугой над бежавшим к бреши воинством преступников, едва тех не коснувшись в своей конечной точке, жуткое заклятье страха вскоре рассеялось и бесследно растаяло. Обессиленный некромант упал на колени, не в силах держаться на ногах, жмурился, но выглядел всё же получше кровоточащих и хватавшихся за бока магов мгновениями ранее.

К нему тоже подоспела помощь в лице лекаря с отваром, который принялся его поить, придерживая голову, читая целебный и оберегающий заговор. Бартареон хмуро глядел вниз, как снова неизвестный адмирал командами формирует из леса новую шеренгу пеших воинов, как бегут новые рабочие к башням заместо павших и покалеченных.

Он понял, что все эти разбойники не под гипнозом, не под зельем бешенства, что их можно испугать, однако эффект от такого заклятья был лишь временным, а потери от страха они несли довольно-таки минимальные. Лишь у немногих не выдерживало сердце, а мастера, павшие с осадных машин далеко не все несли тяжкие повреждения не совместимые с продолжением боя.

Правые нацеленные метательные орудия били по внутренней стене, пробивая бреши уже в ней. Часть катапульт пододвигали ближе, так как и их цель теперь немного отдалилась после разрушения внешнего кольца. Открывался внутренний коридор перед второй стеной крепости, где было пространство для ведения сражения и возможность не пускать вовнутрь наступающее войско.

– Расстреливайте их с удачных позиций отсюда, пока идут, – приказал король генералам, но через них как бы всем ближайшим лучникам, – Спустить вниз стражников, пусть бьются и не дают прохода этой армии.

Джеймс Дайнер смотрел, как лучники, одни отряды с заточенными, другие с подожжёнными стрелами, натягивали тетиву, и давали выстрелы, обрушивающиеся с пронзающим свистом на приближавшихся разбойников. Сносили тех на ходу и на бегу при подходе к замку, заставляли других спотыкаться о тела своих раненных и убитых товарищей, снова осыпали им спины и торсы стрелами, поджигая заодно волосы и одежду.

Скашивая так ряд за рядом, быстро перезаряжаясь с помощью помогающих кадетов и пажей, которым дисциплинированный старый Уоттенмайер велел поступать, словно прислуга перед рыцарями, во всём своим помогать и ассистировать, стрелковые придворные отряды уверенно наносили ущерб прущему напролом войску.

Попытки для тех ускориться и миновать намеченные стрелы столкнулись с хитростью де ла Домингеса, который изменил расстановку и порядок стрелков так, чтобы они теперь били не в один передний ряд, а покрывали стрелами целое поле, кто ближе, кто дальше, рассыпая стрелы на целую зону, в которую и вбегали ускорившиеся войска наступающих. Так получилось даже намного эффективнее, вместо одних передних воинов стрелы убивали почти всех в определённой прицеленной зоне.

И вот отряды пиратов в рубахах перестали вдруг бежать привычной дорогой к пробитой бреши, а на лесной опушке засели под командованием своего адмирала изготавливать новые поделки. На этот раз впервые не наступательные типа тех же катапульт, а оборонительные из всего того, что было сложено и доставлено с реки.

За счёт основ и оправ на передвижных колёсах создавались узкие коридоры и целые широкие сараи винеи, покрытые сверху воловьей кожей в два три слоя, не проницаемой для наконечников стрел и не восприимчивых к огню. Их создание заняло весь вечер и ночь, что дало войскам короля время на организацию обороны, и ночные подковы к не прекращающим обстрел правым катапультам.

Золотой серп молодого месяца выглядывал из облаков и освещал устланное телами подножье западной разрушенной стены, где, где вовсю трудились рабочие, восстанавливая пробоину и выстраивая всё новые и новые заграждения рядом с трещиной. Одни затачивали брёвна в частокол, другие скрепляли каменную кладку, третьи что-то усиленно разрывали в земле по повелению Его Величества.

– Позади треснувшей стены возводите «карман», – приказал король Вайрусу, – Возьми людей и выстраивайте там обратный бастион. Так, чтобы вломившиеся оказались в засаде под обстрелом сразу со всех сторон. Превратим нашу слабость в наше оружие, устроим им тут ловушку и «тёплый» приём, – хлопнул он по плечу камерария, а сам в сумерках отправился проведать семью и убедиться, что с теми всё хорошо, что они накормлены и не напуганы.

Были расставлены караульные и дозорные на ночь, все лучники по бойницам и амбразурам, и никакой возможности вернуться в казармы для рядового состава. Все ночевали под на скорую руку собранными военными архитекторами короля деревянными навесами на случай обстрела.