Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 55 страниц)

Но и такой вариант Эйверя никогда не устраивал. Он вообще не видел себя каким-то лордом, живущим отдельно от обязанностей паладина. Не интересовался также и политикой, редко и очень по делу давал какие-либо советы на заседаниях. Совершенно не рвался к власти, и в нём уж точно король мог быть уверен, что такой боец не метит на его место и не преследует какие-то личные интересы, чтобы реализовывать их через его правление.

А таковые советники иногда выискивались, которые шли на уговоры, давление и прочие методы, чтобы король принимал выгодные именно им решения. Однако такие недолго окружали правящего монарха, легко сменяясь на своих постах на более преданных обоим идеям. И королевский паладин, казалось, точно также отдан своему служению и своему монарху.

Как и Такехарис, Эйверь не был женат. Но отнюдь не по той же причине, что на то никогда попросту не было времени. Например, канцлер Рикман или примицерий секретариата Корлиций тоже были мужчинами крайне занятыми своими придворными делами и обязанностями, однако давно уже обзавелись жёнами и детьми. При этом король говорил Эйверю, что практически нет недоступных для того женщин или при желании даже мужчин в королевстве, но тот не выказывал на то интереса. Не желал ни придворного личного гарема, ни как Вайрус слоняться иногда по борделям, где можно было для высокопоставленного чиновника найти всех от мала до велика любой красоты и телосложения.

– А ты уж думал меня эта рыба-переросток сожрать сможет?! – улыбался паладин, оборачиваясь и обходя громадную голову по дуге, чтобы взглянуть на Олений Лес, – Что там? Не бегут молодцы? Лихие рубаки затрусили, едва их червяк прилёг отдохнуть? – спрашивал он, по сути не требуя ответа, так как сам всё прекрасно видел.

Дым костров уносился в сырой воздух, сливаясь с мрачными тучами, готовыми опять в любое мгновение разразиться хорошеньким ливнем. Эйверь, будучи весь в слизи и жёлтой кровавой жиже был бы, безусловно, сильному дождю только рад, но можно было заодно порадоваться, что слюни, сопли и прочие жидкости твари не токсичны, не разъедали кожу и доспехи, не окисляли блеск полировки или не обращали волосы в безжизненные сухие космы. По крайней мере, пока что, ведь затягивать нахождение в этом всём никто и не думал.

Эйверь уже готов был под хлопки и победные возгласы спускаться с башни, отправляться в баню и заодно велеть кому-нибудь очистить его броню и одежду. То же самое следовало бы сделать Вайрусу и приближённым, кто сейчас был испачкан ногами в том, что выливалось из раскрытого рта при их попытках вызволить паладина. Но тот сейчас всё-таки решил, долго не мешкая, отрубить чудищу голову, чтобы её уже сразу можно было дружно отнести вниз на обозрения всем тем, кто участвовал, кто не участвовал, кто был занят поручениями, кто молился, кто прислуживал или скрывался в подвалах да убежищах.

– Ну-ка, помоги мне, дядька Вайрус, – пробурчал воин, начав отпиливать клинком черепушку от расширения шеи, где как раз ещё не было ни горбящихся следом плотных мышц, ни тем более крепкой чешуи, – Заодно людей пошли брюхо ей вскрыть! Может, уцелел кто из наших внутри, а?

– Не думаю, – качал головой Такехарис, подбежав ближе.

При камерарие оружия не было, но он жестом руки распорядился, чтобы рядом стоящие всем, чем только можно, помогли паладину, а также позвал умельцев-фехтовальщиков снизу, хотя в пору было звать не стражников, а мясников. Заодно могучий воин короля вытащил и копьё рыцаря Орфа. Дольше всего занимались шейным позвонком. Отделив плоть от кости общими усилиями, Эйверю пришлось несколько раз делать широкие тяжелые взмахи, чтобы этот хрящ целиком переломить.

Оттуда после прорванной мембраны тоже вылилось немало какой-то внутренней жидкости, забрызгавшей ближайших, а запах от вскрытой туши был ещё более тошнотворный, чем из её пасти. Но, тем не менее, голову принялись оттаскивать, чтобы отнести вниз во двор или точнее в то, что от двора осталось после перекопов и обрушения.

Остальная часть туши, оставшись без своей опоры на верхушке, отбивая ещё несколько камней с башенной стены, завалилась направо и, скатившись по насыпи крепостного холма, неподвижно распласталась переплетением змеиного длинного туловища, оставшись лежать снаружи.

Джеймс взглянул на сына, державшего в руках драконий рогатый шлем, бредущего по двору, и тот тоже в этот момент бросил свой взгляд на отца. Джеймс читал в этом карем взоре, что тот ни о чём не жалеет, своей вины и непослушания не признает, и он, пусть у него не получилось, хотя бы попытался одолеть чудовище на глазах у собранной армии и тех, кто был расставлен на стенах, проявив мужество, как полагает правителю.

Вельд прошёл дальше по двору, направляясь к цитадели, не стал подниматься на башню к отцу, а тот ничего ему не крикнул и даже не подозвал к себе. Лишь надеялся, что хотя бы теперь-то он вернётся в убежище, успокоить Кирстен и младших детей, в облачении или же занесёт кирасу, шлем и наплечники обратно – не так важно, расскажет им про змея, про Эйверя-победителя, про колдовство архимага и все, что видел здесь, а те с интересом послушают и хотя бы не будут волноваться за него, вернувшего к их компании.

Паладин спешил впереди, ему не к чему было ждать, пока воины и работники будут вместе удерживать обрубленное изголовье монстра и тащить, спуская с башни, точнее подтаскивая к краю, чтобы перевернуть через зубцы да и скинуть, вручную её как-то перенести без дополнительной постройки лестниц и других конструкций вокруг башни было бы весьма проблематично.

Эйверь же по внутреннему винту ступенек поспешно оказался во дворе, где уже оказались и король и архимаг. По всей видимости, Бартареон как-то перенёс с башни их обоих по-быстрому. Возможно, при его помощи и рыбью голову можно было бы спустить аккуратнее, но об этом, однако, ещё никто не задумывался. В одной руке воина был зажат его фламберг, в другой чужое копье, добытое из шеи твари, словно трофей, а на лице самодовольная ухмылка, ведь он вышел уверенным победителем из схватки с этим змеем.

– Наш герой, – приветствовал паладина король с улыбкой, – Нигде она тебя не задела? – волновался он, что острые зубы могли бы царапнуть тому ногу или пронзить плечо в попытках укуса.

– Всё в вашу честь, хе-хе, – усмехался, скалясь паладин, не так уж часто обращающийся к монарху на «вы», – Да нет, – покачал он головой, – Я там по центру примерно завис, меж зубов, меж челюстей. Проткнул ему башку прямиком в мозг, – рассказывал Эйверь, – Никакие клыки не дотянулись, хотя ошмёток языка очень старался с ног свалить, червь поганый, – улыбался он, а потом повернулся в сторону, высматривая глазами искомую персону среди армии, – Эй, Тектан! – тут окликнул он мавра в маске быка из войска, – Это, кажется, твоё! – вытянул он левую руку с копьём, развернул его древком вперёд, чтобы не метать с лезвием, и бросил скорее боком в сторону, где стоял рыцарь.

Темнокожий воин выставленной крепкой рукой своё орудие поймал и явно улыбался под своей металлической лицевой накладкой, однако этого никто вокруг лицезреть не мог. Паладин всем показал пример отваги и самопожертвования, а также показал, как нужно использовать слабые места цели даже в ситуации, когда, казалось бы, выхода нет и вас почти сожрали.

– О, каков молодец! Отлично! – ликовал Джеймс, – Смывай с себя эту дрянь да приходи на пир в цитадель. Подумаем, чем тебя наградить за победу.

– Хах, только без рыбных кушаний, – пожелал тот, уходя, а потом ещё раз повернулся, не успев зашагать прочь, – И не «пир», пусть просто обед. День в самом разгаре, у нас на сегодня были большие планы, – напомнил он.

– Снова рвёшься в бой? Мы бы и завтра успели, – отвечал король, – Или прям на рассвете, когда все отдохнут.

– И затягивать всё ещё на день? И давать им шанс на размышление, идеи и подготовку? Мы собрались всё закончить сегодня. А отдых, – задумался он на мгновение, – Вот пусть за обедом все и отдохнут. Да сейчас перед ним, пока кухни готовят. Проверьте тушу снаружи, может есть такие, кто не задохнулся да кого оно не переварило из проглоченных, спасайте людей. И накорми солдат, у них ещё важное дело сегодня будет. Только не до обжорства, чтобы двигаться не смогли, – криво улыбнулся он.

– Как скажешь, ты у нас главный воевода, – не стал монарх спорить.

– Не так, – усмехнулся Эйверь, сделав свой низкий гулкий тон ещё более свинцовым и суровым, – Надо было сказать «Ах, да! Спасибо, что напомнил!» или наподобие, – проговорил Эйверь, намекая, что не пристало королю ставить вот так кого-то выше себя.

– Именно, – кивнул Джеймс, – Спасибо, что напомнил. Будем ждать в цитадели, черничный пирог организуем для тебя.

Паладин лишь снова усмехнулся, да неспешно побрёл прочь, убирая склизкий меч в испачканные ножны. За ним помчалось несколько служак, готовых отнести броню доспешнику, одежду в стирку прачкам, да и вообще помогать воину, если потребуется и выполнять его распоряжение.

При своей, в общем-то нелюбви к свежим кисловатым ягодам черники, Эйверю из всех ягодных пирогов на удивление понравились те, что были именно с ней ещё с первых дней пребывания на посту паладина. Ему был тогда двадцать один год, спустя всего пару лет службы чете ван Корстиен и оставшись после их внезапной гибели не у дел. А сейчас, в свои тридцать два, он всё ещё не знал в Кхорне десерта вкуснее, чем черничный пирог. Так что по большому счёту ничего не изменилось.

Конечно, сейчас для его начинки было лишь закатанное в банки варенье с прошлых сборов, ведь для свежей черники был ещё не сезон, и, тем не менее, на вкус это не очень сильно влияло, так как даже свежую ягоду всё равно клали вместе с сахаром, так что в процессе запекания внутри получалось некое подобие варенья.

– А он прав, – тихо произнёс Бартареон, – Мягчаешь.

Имел он в виду то же самое, что и Эйверь, соглашаться со своими подчинёнными нужно в более статной манере, особенно, когда кругом столько солдат стоит. Они не должны видеть мягкость короля, если это не военное великодушие в том или ином проявлении, а вот такая лёгкая уступка мнению паладина или кого бы то ни было.

Естественно, на то и нужны советники, на то и нужны генералы, а также учёные, астрологи и другие приближённые, чтобы считаться с их доводами, иногда менять свои планы и решения, чтобы поступать под их рекомендациями более правильно, но выражать покорность кому-то при этом монарху явно бы не следовало, чтобы не прослыть правителем мягким и уступчивым. Последний такой король – Дендрион Добрый из рода Мейбери когда-то довольно печально окончил своё правление.

К тому же Джеймс, уже придя к власти, добивался дипломатией спокойства на своих землях, из-за чего ему для многих герцогов пришлось как раз идти на разные уступки, но сейчас времена диктовали, что лучше править жёсткой рукой. Минуло двадцать шесть лет – и снова периодические набеги Хаммерфолла на Скальдум, атаки фанатиков-клириков на вампирские кланы, периодические вспышки народного недовольства, да какие-то хулящие королевскую власть проповедники, за одним из которых он сейчас как раз послал Кваланара, ожидая со дня на день возвращение того из погрязшего в эпидемии Лотц.

Сам Джеймс своему архимагу на этот упрёк ничего не ответил, но к сведению определённо слова Бартареона и Эйверя принял. Они взглянули, как скатывают громадную голову вниз, а та неудачно катится прямиком в новоявленный водоём, не остановившись вовремя на земле. Пришлось организовывать её подъём оттуда, а заодно начинать работы по засыпанию «пруда-реки» хотя бы в самой близкой к замку области.

Но этим работам помешал всё-таки хлынувший дождь. Он и утяжелял набросанные горки песка и земли, а также подливал воды в резервуар, делая тот переполненным и разраставшимся вширь. А раз не удалось быстро избавиться от рукотворного канала, то негде было начинать в который раз возводить защиту на месте рухнувшей крепостной стены.

Впрочем, и лагерь неприятеля в дождь, конечно же, тоже страдал. Навесы над печами и кострами сносило ветром, обогрева и огня для приготовления пищи попросту недоставало, соседство с рекой Нисой тоже в ливень было не лучшим местом для лагеря, так как и шумный поток тоже не особо желал соблюдать территорию собственных берегов…

Так что, если рабочие и слуги Олмара могли в непогоду просто разойтись по тёплым помещениям, укрыться под плотной крышей заместо промокших палаток и влажной древесной листвы и устроить себе обед, плавно переходящий в отдых и ужин, пока крупные капли настырно барабанят по мозаичному стеклу, то дела у атакующей крепость стороны в ливень шли куда хуже.

XVII

Несмотря на разыгравшуюся непогоду, слуги крепости, не без помощи рыцарей и их острых клинков, разделывали гигантскую тушу, срезали кожу, изымая чешую, из пластин которой в будущем можно будет изготовить какую-нибудь броню и щиты, срезали с костей мясо, запасаясь продовольствием, что-то замачивая, что-то окуная в маринад, что-то прямиком уже сейчас отправляя на кухню.

Джеймс Дайнер проведал мать с её убежище со слугами, недолго побеседовав о своих планах сегодня же всё закончить и вообще уже постепенно собираться из Олмара в Триград в ближайшие дни для организации празднества в честь юбилея Леноры. Сара планы сына одобряла, сказала, что засиделась здесь изрядно и хотела бы уже «домой», при этом под домом у неё подразумевался отнюдь не родовой «Каменный Дракон», а как раз-таки королевский Триград.

Впрочем, для неё родное гнёздышко Дайнеров «фамильным»-то и не было, она была из рода Темплинов, единственная дочка среди семей трёх братьев-лордов, разродившихся немалым количеством сыновей, однако лишь её ожидала почётная судьба стать королевой и жениться на Гекторе.

В замке Дайнеров они практически не жили, так что всё время в статусе супруги короля она проводила именно в Триграда. Теперь же, столько лет спустя, он так и остался для неё милым домом, куда хотелось вернуться и откуда она не собиралась уезжать даже, когда Джеймс соберётся в Золотой Путь.

Его, скорее всего, сопроводят дети, о чём он уже ей рассказывал, с ним поедут и паладин, и десница, вполне возможно, что архимаг, хотя оставлять без него Триград по её мнению было бы глупо и она очень настойчиво высказывалась о том, чтобы Бартареон никуда не уезжал.

После обеда монарх навестил и семью, поиграв с ними в настольные игры под сводами потолков убежища, а затем, раз уж Вельд отличился сегодня и наверняка всё о чудище им рассказал, и вовсе велел прислать конвой стражи на всякий случай, и они все вместе в сопровождении Белых Плащей пошли к рухнувшей стене посмотреть и на «пруд», и на дыру в крепости, и, самое главное, на выловленную и выставленную всем на обозрение голову морского змея.

Впрочем, ряд придворных учёных устроил настоящий спор, разделившись на два лагеря, огромная рыбина это или змея. Сошлись на том, что это некая переходная фаза. Речное змеиное создание столь долго прожившее своими поколениями в воде, что обзавелось жабрами, плавниками и другими характерными для рыбы чертами, сменив даже чешую на рыбью, но сохранив ряд змеиных внешних характеристик. Например, ни один длиннющий угорь или мурена не могли бы вздыматься так, как змеи, как и делало это чудище, раздувая перепончатый «капюшон». Оно обладало раздвоенным языком, и так далее.

Доводы в пользу разных точек зрения звучали вполне убедительно, а итог заседания, обозвавший монстра не иначе, как гибридом того и другого, казалось, устроил всех. Более того, сторонники змеиной теории в каком-то смысле даже выиграли – в летописях монстра отметили именно «речным змеем» и иногда по привычке «морским змеем», пусть и с упомянутыми явными рыбьими чертами, хоть и вылавливали его всё-таки из Нисы просто по ней он явно путешествовал между озёрами, в которые та впадает.

Генри и Вельду отрубленная голова монстра весьма понравилась, на Кирстен, супругу короля, особого впечатления не оказала, словно она и не таких видела в жизни, а Ленора, казалось, побаивалась её даже мёртвую. Громадина с одноэтажный крестьянский домик, где в пасти можно было уместить небольшую печь, кровать и обеденный стол была явно не тем животным, к которому принцессе хотелось бы приближаться.

Даже при всей её симпатии к разным диковинным зверям типа химер и мантикор, которых она нередко умоляла отца завести в зверинце хотя бы при Триграде, если уж не здесь, в Олмаре, где кроме птичьего двора и конюшен живность можно было бы отыскать в восточных дворах, где жила прислуга, а также разводили кур, пушных зверей типа кроликов и соболей, а также держали несколько коров и коз для свежего молока, нужного для очень большого числа продуктов в готовке, начиная от утренних блинчиков или омлета с помидорами и зеленью, заканчивая теми же самыми пирогами с мясными и ягодными начинками.

Дождь кончился когда уже темнело, однако Эйверь и не думал унимать свой азарт и вовсю готовил две королевские армии, регулярно по влажной земле и мокрой траве бегая через всю территорию от задних ворот к главным и обратно.

Вооружённая пехота в плащах и доспехах состояла и передних рядов копейщиков и алебардистов, идущих следом мечников-гвардейцев и замыкающих всё это разновооружёнными ополченцами. И так с каждой стороны. Изначально планировалось ещё по отряду лучников, которые накроют залпами сверху лагерь неприятеля, но когда в плане утвердилась диверсионная команда, то смысл в них отпал.

Обе армии должны были на подходе к итоговой точке дождаться сигнала от посланной команды, а потому палить из луков туда, где вовсю орудует отряд своих – было бы уже не благоразумно. Единственным участвующим во всём этом лучником был Ильнар, попавший в отряд с самым ключевым заданием всей операции.

Король сейчас как раз вместе со своим камерарием совершал смотр войск, подобранных для этой затеи. Небольшой группе в сумраке поручалось по реке добраться прямиком в лагерь неприятеля, устраивая там диверсию, а заодно попытаться взять в плен того самого лидера-адмирала и, быть может, ещё каких главнокомандующих.

После этого Ильнару требовалось поджечь зелёную горючую смесь и дать залп стрелой, чтобы выстрел на всякий случай нельзя было перепутать просто с зажжёнными стрелами, если таковыми начнут по какой причине палить в лагере разбойников и пиратов.

Все двенадцать человек Шестого Кадетского Взвода и их капитан Рихард Крэйн участвовали в затее. Кроме них был ещё один капитан кадетов и при нём трое молодых бойцов и трое девушек разного телосложения, но одинаково хорошо подготовленных к грядущей драке. Им предстояло выйти из задних ворот, добраться до реки вместе с лодкой, погрузить ту на воду и залезть внутрь, после чего добраться до вражеского лагеря.

Синхронно взять его войсками справа и слева возможности не было как раз из-за огибающего лес течения Нисы. Попросту второму отряду бы пришлось сначала перебираться через реку. Какой в этом смысл, если можно было просто ударить по прямой от замка. Но вывести всех через отсутствующий кусок стены не получалось из-за размытого грунта и образовавшегося водоёма, засыпать который предстояло ещё долго. Потому лучше было выйти из задних ворот крепости, обогнуть замок и построиться уже у западных башен на выбранном месте.

Причём нельзя было сразу идти на лагерь, те бы заметили приближение войска. Сначала ударить предлагалось первой армии, что с главных ворот сделает пешую дугу и прибудет к опушке леса сбоку, откуда едва ли неприятель ожидает подготовленную атаку.

– И тогда с левой стороны начнёт нападение отряд с центральных ворот, зашедший на позицию, – объяснял король, – А вскоре и отряд с задних ворот доберётся по прямой от западных башен вдоль этой проклятой расщелины, – так называл он вытянутый пруд-канаву, засыпаемый пока лишь со стороны замка, – Окружаем этих негодяев таким образом и берём, как кузнец в раскалённые клещи! – воодушевлённо пояснял он с метафорой, активно при этом жестикулируя, – Вопросы?

– Есть один, ваше величество, – поднял руку Эрвуд, чей пышный каскад хорошо промытых после бани волос сейчас широко раскрывал капюшон накинутого чёрного плаща, так что виднелись не только усы и бородка, как у некоторых других мужчин-кадетов, но и всё его молодое лицо с азартом в глазах.

– Слушаю предложения, – подошёл король к нему, отойдя от молчавшего всё это время Вайруса Такехариса.

– Если у нас есть ещё хоть немного времени, я бы предложил плыть не в этих плащах, а переодеться в пиратов. Можем ли мы использовать одежды с павших воинов, чтобы походить на них? – глянул он в зеленоглазый взор монарха.

– В шмотки с трупов?! – возмутилась Арекса, – Да ты с ума сошёл!

– Разговорчики! – сурово пресёк её капитан Крэйн, дав возможность Эрвуду договорит.

– Нас в потёмках примут за своих, – продолжал юноша делиться своей тактикой, – Давайте для пущей убедительности возьмём с собой, ну… ящик с фруктами, словно мы припасы принесли, и нагрузим в лодку не тяжёлый материал. Ну, допустим, доски, небольшие полешки, не то в дрова, не то для строительства. Просто для отвода глаз. Так нас не расстреляют арбалетами ещё на подходе, а, заметив, только будут рады, что свои отряды им что-то поставляют.

– Звучит неплохо, – призадумался король, – А как объяснять будешь, что вы подходите с этой стороны реки, а не как обычно?

– Это, конечно, вопрос хороший, но я думаю, это меньшая из двух опасностей, если нас просто увидеть вот в этом облачении. Подойдя ближе, как свои пираты, даже если в лицо нас не узнают и поднимут шум, мы уже будем по сути в лагере, будем готовы атаковать и практически сойдём на берег.

– Или действительно сперва сойдём, а там уж с свете факелов и костров будут разбираться, кто мы и что мы, – раздался голос Тиля Страйкера, одобрившего затею с маскировкой.

– Что ж, – проговорил король.

– Это мерзко, – слышался шепоток Арексы, – Итак туман сгущается, никто нас не увидит!

– Согласна, – поддерживала её и повернувшаяся к её уху Нина.

– Достать ящик гладширских яблок со склада при кухне, да поленьев вязанку, – распоряжался король, а Вайрус тут же подозвал к ним Каледоса, кудрявого чернобрового мужчину лет слегка за тридцать с выразительными бакенбардами, служившего старшим интендантом двора и отвечавшим за всё снабжение.

У него были крепкие руки и рост выше среднего, относительно, например, собравшихся бойцов, однако тёмно-зелёный с позолотой кафтан выдавал небольшой животик любителя пива и жирных закусок, хотя он отнюдь не был человеком полным, как, к примеру, круглолицый мажордом Харрис или генерал Войтех Грох.

– Сейчас же распоряжусь, ваше величество, – сделал он поклон головой, – Что-нибудь ещё? – звенел его железный голосок.

– Так вот откуда щур фрукты тягает, – тихо кашлянул в кулачок эльф-шпажист.

– С тебя всё, где там Харрис? – интересовался король.

А запыхавшийся мажордом облачённый в тёмно-синее мужское платье с накидкой только прибегал на место построения, явно нервничая и волнуясь по этому поводу, белёсым платком протирая вспотевшую лысеющую голову, низко кланяясь монарху и шумно дыша в зависшей тишине.

– Собери придворных слуг, мне нужно двадцать костюмов с этих оборванцев. Пусть поищут снаружи среди трупов, что у башен, самые не запачканные, – велел король, – Например, тем, кому голову срубило, а кровь текла по земле, а не на рубаху.

– Слушаюсь, ваше величество, – удивлённо распахивая золотистые глаза говорил он.

– Лучше даже больше, – встрял без спросу Эрвуд, не остановленный капитаном, – Или мерки снимите по-быстрому или побольше костюмов на выбор, чтобы подошли.

– Позвольте! – раз уж рот не заткнули Эрвуду, с места начала говорить и Арекса, – Среди нападавших не было ни одной женщины, насколько я знаю.

– Да уж, бабы у пиратов и разбойников не в чету, – тихо прохихикал мажордом, так, что его кроме короля и Вайруса вряд ли слышали в строю.

– А нас здесь аж пятеро, – имела в виду она себя, Нину и трёх девушек из Восьмого Взвода, – Во что нам наряжаться? – глядела она на короля, но ответ поспел из строя сбоку.

– В то, что подойдёт, – громко хмыкнул Такада, – Им нельзя заподозрить женщин на лодке, все должны выглядеть, как мужики. Так что волосы в хвост или банданы на лоб оборачивайте, – советовал он, – Капюшоны как раз можно им оставить, у лесных разбойников они в чету, за своих сгодятся.

– Да что б тебя! – хмурилась и негодовала Арекса, – Туман же будет над рекой да у леса на опушке, какая разница в чём мы одеты?!

При этом, пусть и при неком одобрении Нины, протестовала против переодевания столь яро она одна. Другая троица девиц никакого согласия на её слова не оказывала, не вступалась своими аргументами, не оказывала поддержки да и вообще те девушки толком даже не перешёптывались, лишь смотрели в её сторону, перекинувшись парой фраз.

И пока здесь активно началась вся подготовка к переодеванию, по краям замка войска уже выводил Эйверь. Точнее, возглавил он по итогу тот отряд, что пойдёт дугой из главных ворот, дабы зайти с левого боку во вражеский лагерь. А вторую армию возглавил молодой генерал Вершмитц, спрятавший свои короткие кудри под конусообразным шлемом и беседующий со своим дядей Людвигом.

У того как раз поседевшие длинные и немного волнистые волосы вовсю опускались до завитков у середины шеи из-под небольшого округлого шлема со специальной защитой для переносицы. Серые мужские глаза были немного темнее, чем эти локоны и негустые небольшие усики, плавно переходящие в аккуратную бородку.

Сам по себе Людвиг до генерала в войсках короля, а точнее в присланных в Олмар на службу бароном фон Риверштейном, однако после стремительного карьерного роста его племянника смог заделаться не просто капитаном отдельного взвода, а именно его заместителем. Но на это место рвался и Оскар Оцелот, правая рука генерала Вершмитца, ищущий славы и успеха храбрый воин.

– Отметимся в таком сражении, попросим расширение земель в награду, – тараторил, присвистывая, Людвиг сейчас молодому Адельмару, пока они шагали сильно впереди бредущего следом войска, – Сможем попросить независимость от владений барона, а там и следующий шаг недалеко, – потирал он морщинистые руки с серебристым крупным перстнем на указательном пальце правой, украшенным овальным изумрудом.

– А как же Оцелот? Он тоже попросит себе земли за отважное участие, – негромко говорил в ответ молодой генерал, выбрасывая костянки фисташек, пожёвывая сушёные зеленоватого цвета орехи в процессе беседы.

– А я предлагал не брать его сейчас, – упрекал стареющий рыцарь, – Отряд и без него наверняка справится.

– Да как ж его оставишь, – вздыхал Адельмар, – Что ни бой, он тут как тут. Даже в самом начале осады рвался в полки лучников, уверяя, что стреляет не хуже, чем специально обученные подразделения, да я сказал, что потом так на башне или на стене да и останется, мол, в пехоту воевать не возьмут. Он и сник. Воевал уже, когда гвардия ринулась расщелину защищать и далее при любой возможности.

– Тогда можно пойти на союз, – размышлял Людвиг, – Объединим земли. Он будет при нас, ведь он лишь рыцарь при тебе. Пусть ничего не должен, однако сам и со своей землёй всегда в нашем распоряжении, если потребуется воевать. Согласится ли? – хитро поинтересовался седой воин.

– А чего ж тут не согласится? Мы поддержим, чуток средств подкинем на обустройство башни в замок, остальное пусть с короля требует. Хозяйство крестьянское разведёт у подножья, будет опытных мальчишек оттуда посылать в курсанты сюда, например, а мои капитаны их тренировать для нас.

– Дело говоришь, умный мальчик! – усмехался дядя словам племянника, похлопав того по наплечнику гладкого латного доспеха, – Ещё фисташек? – угощал он из мешочка, выдав молодому мужчине горсть орехов.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя пока что, дядь, – принимал тот угощение, – Закончим сегодня всё, завтра король даст праздник, там и самое оно будет обсудить, чего хотим, да с Оцелотом поговорить. Может, он вообще в бою погибнет.

– Знаешь, – призадумался седой воин, – Уже бы и не хотелось, вариант объединиться мне теперь куда больше нравится, – проговорил он, поглядывая на племянника.

– Значит, твоя задача разузнать чётко, сколько при бароне сейчас служит людей, – повторял Адельмар, – Надо знать конкретные цифры.

– Если после этой осады король решит мобилизовать войска Олмара или укрепить числом стражу Триграда, то тот может и ещё своих послать, – сообщал ему дядя.

– И это тоже очень важно. Его люди ему верны и преданы, если они служат вместе с нашими отрядами, нельзя допустить утечек. И никакой вербовки, – повернулся он, чтобы они столкнулись взглядами, говоря со всей серьёзностью, – Только если в трактире сам кто-то пьяным будет что-то говорить о правлении барона, оплате и условиях содержания при нём.

– Что вряд ли, учитывая, что если там ему было плохо, а здесь, – имел он в виду и Олмар, и Триград, где бы те ни служили, – стало хорошо, то вместо жалоб они напиваться будут скорее от радости. В лучшем случае лишь сравнивая да вспоминая, как было при замке фон Риверштейна.

– Таких довольных, кстати, возможно подкупить, я думаю, – сбрасывая на землю створки орехов сообщал генерал.

– Я тоже думаю, что часть людей барона, даже тех, что сейчас при нём и никуда не направятся, можно будет подкупить. Но это ещё нужно хорошенько выяснить, кого именно, – вслух негромко бормотал Людвиг Вершмитц.

– У нас есть время, есть план и вариации, так что спешить некуда. А-а-апчхи! – чихнул он, зажмурив глаза, а затем водя теми по кругу.

– Будь здоров, мой мальчик! Смотри, с простудой сляжешь, твой отец меня закопает! – говорил ему Людвиг, – Это он только при тебе всегда добрый, а так мой братец да ещё заноза.

– Зато неплохо финансирует наши планы, коней вороных подогнать обещал с началом Солиса, – протерев нос и доедая орехи произнёс, чавкая, Адельмар.

– Этого не отнять, ростовщик он отменный, жирует, будь здоров! Но… ума человек недалёкого, не видит возможностей занять место барона, выбиться в люди. Вот, кто мы, мой мальчик? – снова коснулся он морщинистой уже стареющей рукой его плеча, – Вот ты генерал при армии короля, так?

Тот кивнул, из пальцев высыпая разломанные двустворчатые костянки вниз, остановившись сейчас в самый разгар беседы, заодно поджидая отстающий полк вооружённых солдат, от которых слишком уж отдалились вперёд, желая побеседовать наедине без лишних ушей.

– Выше тебя только паладин. Расти уже некуда! Генерал при короле! И кто ты при этом? Да мы просто рыцари при бароне. Не равные ему, не лорды… Ты в праве требовать земли, усилить мощь армии своего рода, потягаться с Риверштейном, свергнуть его к чертям, заняв его место и присоединив его территорию к нашей. Станем лордами, будем настоящими людьми, – мечтал он с восхищением, заклиная племянника следовать всей этой затее.