Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 55 страниц)

IX

Лекки использовал идеальную возможность для передачи амулета. Все были отвлечены, никто на них не смотрел. Ни слуг, ни случайных прохожих, ни возможных собеседников или настырных членов семьи. Никому сейчас не было дела до разговора Аравена и Вермиллиона, даже мудрый Сорокопут так и не узнал, для кого же в итоге предназначалась купленная у него герцогом Лекки едва раздобытая вещица.

А потому, пользуясь случаем, они просто продолжили двигаться, как ни в чём ни бывало, догоняя ушедших вперёд Патрицию с сыном и её сестру-близнеца, пока к Виалантам мчался виновник всего случившегося Фабиос Ферро с довольно озадаченным и сильно взволнованным видом.

– С тобой всё в порядке? – спросил он у Гвендалин, – Прости, я не знал, что так получится, – он весь трясся от шока и испуга за происходящее, не веря своим глазам.

– Ааа, это всё он! – вскрикнула неподалёку стоящая в толпе Джульетта, завидев бежавшего Фабиоса, и отпрыгнула, прячась за спинами Арна и Фреда.

– Семь Великих Столпов! – восклицал Корнелиус, – Не ребёнок, а чудовище! Демон!

Гвен же ничего не ответила, скромно отведя глаза. Но явно не боялась Огненного Мальчика, да и с его сестрой хорошо дружила. Ферро всегда были союзниками и соседями Виалантов с незапамятных времён. Та, к слову, не заставила себя долго ждать и с разгневанным видом подошла к мальчишке, с размаху ударив его по щеке, оставляя пылающий болью красный след, и завопила.

– Фабиос Ферро, ты в своем уме?! – начала вполне официальным тоном, а затем принялась с яростью кричать на него своим визгливым голоском сестра, – Что ты себе позволяешь, они же могли сгореть, и мы могли сгореть! Ты своей дурьей башкой думаешь вообще? – ударила Милена его другой рукой по второй щеке, – я тебя сейчас самого испепелю!

– Не надо, – попытался заступиться за него маленькая Гвен, – Не бей его, он же случайно! Правда?

– Спокойно, Милена, – подошли и успокоили её родители, – мальчишка будет отослан в Орден на совсем, – железным звенящим голосом заявила Камила.

– Лишен права наследия земли, и ещё ответит за свой поступок дома, – пригрозил тому отец.

– Мама, я пыталась унять огонь, но каждый раз, когда я снижала пламя, оно разгоралось снова, он совсем безумец! – плакала Милена, обнимая родителей.

– Ничего, моя девочка, ты пыталась, ты старалась, не все такие всемогущие, – погладила Камила дочь по волосам, – Пострадал кто-нибудь? – поинтересовалась она у собравшихся.

– Ваш сын едва не лишил жизни сына короля и двух его дочерей, – выскочил на них яростный Корнелиус, почему-то защищая интересы рода Дайнер, а не Виалантов, у которых был во служении, – умышленна эта попытка была или нет уже не суть важно! И других семей он чуть не лишил наследников!

– Купец Айвель сильно обгорел, – принялся в холодном чеканном темпе своим рокочущим могильным голосом отчитываться Витте Кромвелл, поглаживая свою маленькую чёрную бородку пальцами правой руки в задумчивом жесте, хоть он и был из числа последних подошедших к пожару, но уж точно хорошо видевший сейчас различные последствия, – Сын лорда Розенхорна также сильно обгорел. Жизни принца Джеймса Дайнера, графа Тодерика Торнсвельда и юных герцогов Арнорекса и Фредерика Мейбери были под угрозой, как падения с высоты, так и испепеления живьём, как и жизни других детей из знатных семей, одежды которых испорчены пеплом, углями и прожжены пламенем, а могли быть испорчены не наряды, а жизни!

Как оказалось, всё же всех деталей Витте не знал. Они с Дрейком не застали Стерна висящем на дереве, а сейчас граф-наследник Астелии уже куда-то ушёл вместе Норой Лендридж и её отцом. Скорее всего отвели его сушиться, переодеваться и греться. Может, найти его наставника, который должен был обеспечивать тому безопасность и присмотр, или же вместе чем-то перекусить, приходя в себя от случившегося.

В любом случае при таком количестве свидетелей кто-либо о Стерне ещё заявит. Сара обнимала сына Джеймса и крепко целовала его лоб и щеки. Немного придя в себя, она поддерживала слова Корнелиуса во всем, и сподвигала супруга к суду над семьей, подвергшей смертельной опасности их дорого сына, единственного сына в семье.

Все активно участвовали в происходящем обсуждении, кроме двух девочек семьи Дайнер. Маленькой Вирджинии до всего этого не было никакого дела, и она вдали от шумной компании собирала цветочки. А Анна была погружена вся в себя. Её уже не заботила ни чья-то участь, ни семья Ферро, ни даже подаренные сегодня днём подарки, дожидающиеся в родном замке. Её план провалился, провалился в который раз, как любой из предыдущих. Она не могла свыкнуться с этой мыслью, и была просто вне себя.

На удивление, она даже не боялась, что Фабиос ляпнет вслух, что это она его сподвигла и заставила. Ох, сколько раз она умела отвертеться и выйти сухой из воды в самых ужасных ситуациях, выкрутилась бы, наверное, и сейчас. Она была уверена в себе, но разочарована в своих способностях мыслить, в умении составлять план и добиваться своего.

– Да дело даже не в том, чьи именно это дети, – взывала к собравшимся незрячая Шьяна Лекки, – Вы просто подумайте, каждый из вас, а если б там были ваши? Главное, что это вообще были дети. Да к тому же сжигать в роскошном саду дуб вот так по желанию – это тоже явное преступление!

– Тем более! – едва не крикнул на неё Корнелиус, – покушение на сына короля ещё серьёзнее! По политическим предпосылкам оно может не только сорвать текущие своды законов, но какие-либо запланированные правки и указы. Подобное преступление может отпугнуть семью от принятия бремени управления королевствами вовсе! – на что он, видимо, всё-таки и рассчитывал, чтобы у Виалантов появился шанс.

Диана уже чуть было не вмешалась, желая унять своего слугу, непонятно с чего вдруг принявшегося отстаивать интересы короля, но только сейчас поняла, к чему он клонит. И хотя Виаланты с Ферро всегда были дружными союзниками, встревать и унимать Корнелиуса она не стала. Свои амбиции на трон были важнее ей всякого товарищества.

– Отпугнуть от управления? Этого вы добиваетесь? – встрял Стэн Стэплтон-Уинфри, – Хотите намекнуть, что король не состоятелен, раз такое допустил? Или…

– Я таких слов не говорил, – помотал головой Корнелиус, – Вовсе я ни на что не намекал. Наоборот, защищал! Не нужно нам никакое переизбрание, мы…

– Ах, переизбрание! – не дал герцог-рыцарь ему договорить, – Вы его слышите, да?

– Очевидно, что это не вина короля, ни его детей, – раздался могучий голос Илдрека Розенхорна, – То, как мальчишки оказались на дереве вообще не должно никого волновать. Никто им лазать и играть в саду не запрещает. Разве что, слишком высоко забираться не надо, чтобы вдруг не упасть и не сломать себе что-нибудь, но ведь и вверх они полезли от разыгравшегося снизу пламени, не так ли? И кто-то должен понести наказание.

– Ферро придётся за это ответить, – мелодично пропела с явной обидой Лина Торнсвельд, обнимая обоих сыновей.

– Да-да, теоретически это все понятно, но если рассуждать практически на данном примере, это всего лишь невинная выходка, у мальчика не было цели убивать конкретно сына короля для отказа Дайнеров от престола, – спорил с ним Виллоу Эйзенберг, – Дети иногда и не такое вытворяют, вы же знаете.

– И не такое? Это какое же? – негодовала Сильвия Мейбери, – Оба моих мальчика могли сгореть заживо!

– Зато у вас ещё есть девочка, – только и буркнул ей Эйзенберг, не желая дискуссировать против таких железных аргументов, уходя вглубь толпы.

– Не припомню, чтобы какие-либо выходки вот так угрожали их жизням или же их собственные шалости скрывали в себе покушения, – возмущалась она.

– Многие могли погибнуть, взгляните, что стало с руками моего сына, – обращал внимание лорд Илдрек на последствия от углей и искр.

– Как могли сгореть и все наследники королевской семьи, – подметила графиня Торнсвельд, – Но я тоже склоняюсь к тому, что, это скорее случайность, чем политическая нападка, – уже поутихла она от первой вспышки гнева, возвращаясь к здравомыслию, глядя, как за своих детей переживают Ферро, – Пусть Гектор, наш король, примет решение!

– Ну, смотрите, – начал рассуждать вслух Корнелиус, – Среди нас где-то и члены Совета были, даже сам достопочтенный старейшина Сорокопут, – нашёл его глазами слуга Виалантов, поклонившись, – И Мейбери наследники своих земель, и Торнсвельд, и Дайнеры.

– И Колин Стерн, – подметила ему Нора Лендридж.

– И граф Стерн, наследник своих земель, – внял её словам мужчина, – Вы посмотрите, если столько родов бы лишились своих детей, что бы начало твориться. Мы не знаем, отказались бы Дайнеры от власти или родили новых, здесь можно только гадать. Но угроза жизни стольким семьям!

– Он не хотел никого сжигать, просто себя не контролировал, – раздался подрагивающий голос Милены Ферро.

– Не нужно, детка, – одёрнула её мать, – Сделаешь только хуже.

– Кто знает, кто знает. Разве Ферро не являются членами списка кандидатов на престол? Являются, моя дорогая, а значит, любой подобный случай может расцениваться с точки зрения корыстной выгоды и свержения законной власти.

– Большинство членов Совета проголосовали за моего отца, он должен был стать королём! – раздался не к месту звонкий голосочек Гвен Виалант.

– Деточка, мы знаем, спасибо, – не представляя, как подступиться к разговору с ней, проговорил Стэн Уинфри.

– Что же думает сам король? Почему вы молчите? – раздавалось вокруг.

– Что же это за король, который не принимает решение! – слышались уже нотки возмущения среди собравшихся.

– А я слушаю, что предложите вы. Мой народ, – сурово проговорил Гектор, – Какое вы жаждите увидеть наказание для человека, чуть не спалившего несколько семей. Вы ждёте приговор от меня? Эпитафию на надгробной плите, жаждите крови, желаете казни?! – прикрикнул он на всех, – Или справедливого суда? Хотите взвалить ответственность с себя на мои плечи. Я не собираюсь казнить детей, которые чуть не убили других детей, чтобы потом попасть в историю, как «Гектор Бессердечный» или «Гектор-детоубийца». То, что случилось, безусловно угрожало моей семье. Но не только ей. Чего хочет Колин Стерн? Где он? Чего хотят Мейбери? Торнсвельды? Пострадавшие Лендридж и Розенхорн.

– Представьте Варгуса и Вермиллиона к награде! – зазвучал молодой голос Ричарда Аркхарта, – Они спасали, кого могли.

– Это так, – почти хором сказали Гвендалин и Гораций.

– И это мы тоже обязательно обсудим. Вы хотели справедливости? Хотели суда? Пусть будет суд, – утвердил монарх, – Старейшина Сорокопут, вы сможете нам всё организовать? Это дело касается не только меня, как короля. Пусть решают члены Совета, иначе я могу быть предвзят, как крайне заинтересованное лицо, – утверждал Гектор Дайнер, – Выслушайте всех, разберитесь в ситуации. Пусть выступят Арн и Фред, а также Сильвия. Пусть расскажут Тод и Эвелар, что случилось, и чего добивается Лина. Пусть мои Джеймс и Анна тоже выступят со своей версией случившегося. Можете даже Вирджинии несколько вопросов задать, если захотите. Пусть Колин Стерн предложит нам рассказ о произошедшем и любой другой свидетель или очевидец, желающий выступить. И не важно, дети, подростки, кто-то из первых примчавшихся сюда взрослых. Надеюсь, лорд Айвель, с вами всё будет в порядке и вы тоже нам поведаете, как увидели или услышали это всё, как прибежали сюда.

Измазанный и слегка обгоревший кожей головы под спалёнными волосами Сэмюель кивнул. Он уже стоял на ногах, откашливался от копоти, был под присмотром целителей, однако давать искренние показания не очень-то хотел. Так как просил у Варгуса спасти свою дочь, а не дочь короля, когда думал, что их всех ждёт смерть в огне. Даже не обеих, а молил вытащить Кирстен, думая только о ней. Такое рассказывать при всех он уж точно не собирался.

– Мы готовы выслушать предложения от уважаемых представителей других семей, чьих родственников этот сорванец подверг смертельной опасности, – смиренно произнесла Камила, – Наша семья не желает ссоры и мы надеемся…

Раздавался шёпот, что король должен объявить решение здесь и сейчас, не заставлять никого ждать и собираться на какие-то заседания. Что он перекладывает ответственность, к тому же здесь далеко не все члены Высшего Совета и по таким вопросам они ещё не собирались, однако эти споры и возгласы попробовал унять Сорокопут, в надежде, что его предшественник, правом вето поручившийся за Дайнеров, всё-таки не зря выбрал Гектора королём. И раз тот говорит о недопустимой сейчас предвзятости, значит это решение стоит счесть мудрым и уважать. А уже его последствия будут видны в будущем. Он король, а, значит, он сейчас правит, и его дело подчиняться власти короля, ведь власть Совета в полную силу вступит лишь после смерти правящего монарха.

– Уверен, я скажу мнение всех, если решу, что вы недостойны своего титула и земель, и что должны получить заслуженное наказание! – решительно прокряхтел Корнелиус.

– Он прав! – кричали некоторые, – снять с Ферро право на престол и отобрать земли герцогства!

Послышались вскрики одобрения с разных сторон, особенно от тех, чьи дети пострадали. Многие поддержали речь Корнелиуса и были согласны с его доводами, однако подобное собрание на самосуд права не имело.

– О, боги! Оставьте нам хоть фамильное ранчо! – взмолился Альберто, обнимая и прижимая к себе детей.

– Спокойно, – положила ему на плечо мантии свою ладонь с блестящим крупным изумрудом на кольце указательного пальца Диана Виалант, – Мы о вас позаботимся, своих в беде не бросим, если что.

Однако это не особо успокаивало чету Ферро, глядя, как в миг все влиятельные семьи и просто знатные многочисленные лорды обернулись против них. А оправдываться было нельзя. Ладно какие-то споры с соседями, но угроза жизни королевских детей всё переворачивала в самом неугодном для них свете. Протестовать и противостоять напору было нельзя. Здесь уже либо казнь виновников либо определённые лишения всей семьи, если они хотят сохранить жизнь Фабиосу, а то обоим детям, так как косвенные обвинения Милены и рассказы про дуэль брата с сестрой уже просачивались от других юных очевидцев. Необходимо было принять удар на себя, даже если это означало полный крах для царствования на землях Скальдума династии Ферро.

Заседание хотели назначить на следующий день или позже, но тогда всем пришлось бы из сада разъезжаться по домам и приезжать вновь, что не всем, особенно Стерну или Кромвеллам, было удобно. Переносить по причине «не омрачать торжественный день» также уже не имело никакого смысла. И хотя поспешное разбирательство «здесь и сейчас», возможно, не сулило самых взвешенных и здравых решений, ничего лучше, как пригласить всех в Триград и тем же вечером устроить слушанья с показаниями, вопросами и вердиктом от Сорокопута и нескольких членов Высшего Совета.

И хотя Сэмюелю к вечеру стало хуже, он всё-таки смог, периодически кашляя и вспоминая детали, поведать то, что увидел, выступая первым, так как по сути был единственным взрослым не считая вполне уже зрелых двадцатилетних Тода Торнсвельда, непосредственного участника событий, и Варгуса Розенхорна, который, честно говоря, также собирался влезать на дерево, просто прыжок Джеймса его не спровоцировал на соревнование, как остальных. Следом настала очередь Арна Мейбери.

Рассказывали по очереди в порядке старшинства, а не по титулу титула. Следом за тремя юношами был самый затяжной из всех – рассказ Сары Палмер о том, как она видела ситуацию, так что в центре обвинения едва не оказалась Гвен Виалант, подстрекавшая Фреда Мейбери показать отвагу и силу.

Но в итоге сошлись, что лазанье по дереву тут не причём, ребятишки регулярно лазали по веткам, что в родных садах, что здесь, ничего страшного не случалось. И если б не огненный вихрь вокруг дуба, всё бы должно было закончиться благополучно.

И так долго, друг за другом всем детям давали выступить. Младший из Торнсвельдов даже за эти несколько часов до слушания подготовил песню, сочинив стихи и даже выучив их, чтобы не читать с листа, а выступать, как настоящие барды.

Джеймс, наследник ко-ро-ля.

И могу-у-у-чий дуб.

Протянул он вступление, после чего ловкие детские пальчики заиграли затяжной проигрыш на звучных струнах маленькой и изящной лиры в его руках. Новенький инструмент, сделанный мастером своего дела, был вручён маленькому барду в качестве подарка, и он надеялся сполна оправдать возложенные на его песню ожидания.

Там ветер в кронах ше-ле-стел,

Играла детвора.

И зла никто им не хо-тел,

Обычная игра.

Кто выше всех стре-мит-ся влезть,

Тот будет награждён.

И не желал никто дру-гим,

Быть в гонке побеждён.

Быть в го-о-о-он-ке по-о-о-беж-дё-ён!

Дальше баллада разгоралась о помпезной красоте феникса, о сравнении Вермиллиона с отважным львом, спасающим ребят, о героизме благородного «единорога» Розенхорна, который сам, как феникс, восставал из пепла, выпрыгивал из огня и вынося детей.

И пал могучих вод дра-кон,

Жар загасив огней!

И юный принц был в миг спа-сён,

Сестрицею своей.

– Сестри-и-и-и-и-цею сво-о-о-о-е-е-ей… – закончил певучим голоском исполнять Эвелар, замедляя переборы звучных тоненьких струн своего изысканного инструмента.

Сама же Гвендалин Виалант была последней, кто давал показание цельным рассказом, оправдываясь за предложение Фреду взгромоздиться на дерево, однако всячески уверяла, что изначально в детском споре на поляне инициатором была не она, просто так зашёл разговор, когда ребятишки бегали вокруг дуба, раскачивались на нижних массивных ветвях, держась руками, но никто не рисковал взобраться высоко.

К самым младшим же, которые уже давно к тому времени должны были спать и сильно устали, просто участники заседания пробовали задать несколько вопросов о случившемся инциденте. И лишь затем слово дали взрослым. Ну, не считая пострадавшего Сэмюеля, выступавшего первым.

Со своими возмущениями, долгими любезностями во вступлениях и предложениями выступали родственники тех, кто попал в огненную ловушку. Причём не только Торнсвельдам, Мейбери и Дайнерам, сирота Стерн за себя уже выступал в юношеской части слушанья, но и тем, кому обгоревшие листья, тлеющие угли или летучий, гонимый в воздухе пепел прожёг, например, платья в нескольких местах или испортил носок обуви.

Все с доказательством и подробным осмотром костюмов уже в вечернее время при обилии подсвечников и подвешенных кверху шикарных канделябров с хрустальными подвесками и ограненными фигурами, мерцающими и отражающими пламенное озарение толстых восковых свечей.

Кто-то уже переоделся, и костюм тогда показывали отдельно. Иные демонстрировали все последствия на себе, позируя и показывая повреждения тканей. Подсчитывалось всё, в том числе возможность или невозможность заделать прожог декорированными элементами, что в случае подолов детских платьев, например у Джульетты Мейбери, было уже невозможным, только полная смена юбки на новый материал могла привести платье заново в парадное состояние.

Высчитывалась сумма ущерба, а также учитывалось предложение личной компенсации пострадавшим за сорванный вечер и опасную ситуацию. На судебное заседание остались и те, кто вообще не был причастным и даже свидетелем. Они оставались чисто из любопытства, ведь последствия могли напрямую повлиять на политическую ситуацию в королевстве.

И они повлияли. Ферро получили большой список с описанием, кому и сколько они обязаны возместить. Камила тут же начала переговоры с Виллоу Эйзенбергом по поводу вывода средств из-под охраны на его землях, хотя тот просил провинившуюся чету вообще от вклада отказаться и сохранить хоть что-то на будущее.

Отныне ни Альберто, ни Камила, ни их любые родственники и потомки не могли больше претендовать на земли Скальдума и на королевский престол Энториона, как и на какие-либо другие территории Энториона, если, конечно, кто-то другой не предложит им свои земли путем бракосочетания.

С титула герцогов они были разжалованы до простых помещиков, так как титул лорда и даже барона им сохранить не удалось из-за долгов и вынужденной раздачи имущества. Они хотя бы остались при своём фамильном и просторном ранчо, о чём и просили в мольбах о снисхождении. Но, самое главное, что никакой казни и темницы ни им, ни виновным детям в итоге всё же не последовало.

Покушение было признано косвенным. Это не отравленное блюдо, не открытое нападение, не какой-то заговор против власти. Однако это была очень серьёзная угроза детям короля и герцогов. Так что пусть без кровопролития, но ничего хорошего признанной виновной семье уже впереди не сулило.

Диана тут же объявила о помолвке своей дочки Гвен с Фабиосом Ферро, вызвав удивление и негодование буквально у всех присутствующих, включая мужа и, собственно, саму Гвендалин. Так Ферро получали некоторые земли в Гладшире, будущее семейное гнёздышко для Гвен и её детей. Гораций тогда тут же предложил свою руку Милене Аркхарт, чтобы не отставать от сестры, чтобы тоже связать с себя с могучей семейкой пиромагов, раз мать видит в этом какой-то важный смысл, однако при всех получил от девочки отказ.

Гвендалин заявила, что помолвка это лишь обещанное замужество, а не уже заключённое. И потому официально женой Фабиоса она станет лишь, когда тот полностью закончит обучение в Гильдии Огня, где его дисциплинируют, обучат манерам и контролю своей силы. Заодно требовала от него обет воздержания до свадьбы от любых видов плотских утех, хмельных напитков, вина и травокурения. Иначе такой брак она просила приравнять к заведомо покушению на её жизнь, сгореть в своей постели, комнате, башне, имении – она уж точно не желала, хоть в душе не особо-то побаивалась молодого волшебника, просто вступление в брак нужно было отсрочить любой ценой.

Все с этим согласились, от заседателей до короля и даже самого Фабиоса, большую часть суда вообще скромно молчавшего, в отличие от своей говорливой сестрёнки, любящей встревать в ход процесса по делу и без дела. Мальчик был согласен на всё и, вроде как, раскаивался за содеянное. Он дал обеты и был отправлен в «Орден Пламени», он же Гильдия Огня, на проживание до полного окончания своего длительного обучения мастерству и управлению своим даром.

Диана, с одной стороны, вовсе не искала сейчас выгоды, а пыталась помочь не растерять все дружеские связи, но с другой видела в союзе с Ферро возможность потом когда-нибудь претендовать на их земли, ведь ещё не ясно, между кем их сейчас разделят.

После отказа ошарашенному и явно не готовому к такому повороту Горацию, всех удивил и юный Ричард Аркхарт. Поперешёптываясь о чём-то с Ирмингемом Ле Фро, своим опекуном и наставником, он, как единоличный герцог Хаммерфолла также предложил Милене Аркхарт помолвку и скорый брак.

И вот он-то уже получил согласие. Девочка слыла не менее вспыльчивой, чем её братец, однако же была не по годам образованной. А Гораций Виалант, с которым они очень часто виделись благодаря дружбе родителей, казался ей совсем уж неуравновешенным и диковатым мальчишкой, впрочем, как и его хитрюга-подстрекательница сестра. Милена жалела, что её брату придётся теперь на всю жизнь оказаться в её обществе, родниться с такими ей не очень-то нравилось. И именно её она считала в первую очередь виноватой во всём, что сегодня случилось.

Так что девочка сбежала от этой дружбы с Виалантами при первой возможности. Ричард был галантным, хоть и своенравным. Они мало общались, несмотря на то, что у Аркхартов всегда те же Виаланты были на хорошем счету. Видимо друзья друзей, то бишь Ферро, в этом уравнении не всегда к своим друзьям приравнивались. Так как в Хаммерфолле Милене с братом доводилось бывать в гостях нечасто.

Это предложение руки и сердца тоже многих шокировало, с учётом как молодой герцог недолюбливал магов, а тут внезапно для всех выбор его пал именно на дочь семьи пиромагов. Но та даже не просила времени всё обдумать, не скромничала и не кокетничала, а будто в один момент взвесила в голове все «за» и «против». В своём возрасте она замуж, конечно же, совершенно не рвалась… И, тем не менее, ей только что, по сути, вместо разорения и бедности в разжалованной и обвинённой из-за козней юных Виалантов семье, официально предложили титул герцогини!

Веринг и Жоржета Аркхарт были убиты шестнадцать лет назад. В Хаммерфолле произведены чистки магов, введены новые меры предосторожности, реорганизована торговля и земельный быт. Край мало что выращивал, зато много производил. Бесформенные комья руды здесь обретали форму металлических слитков и пластин, камни обтачивались до заготовок, а минералы типа каменного угля до удобных форм использования – измельчались, отсортировывались в мешки.

Именно там на зонах более чистых от дыма кузниц, ближе к границам Гладшира и Иридиума располагались плантации гевеи – недавно открытой породы деревьев, чья густая белая и чёрная, в зависимости от породы дерева, смола затвердевает в эластичную тягучую субстанцию «латекс», нашедшую себе крайне широкое применение в быту последние годы и активно востребована на экспорт. А сейчас в планах было начать конкурировать с папирусом из Ракшасы и Унтары, с пергаментами Гладшира и Бреттенберга новыми рецептами, способными выделять мелкие древесные волокна при смеси с водой и прозрачными смолами подходящие для спрессовывания в плотные листы.

И всем этим богатством владел Ричард Аркхарт. Конечно, развитие технологий без поставок из Скальдума важных элементов для тех же кузниц, печей и прессов всё это было бы, скорее всего, невозможным, но перспективы были отличные, и сам глава Хаммерфолла с нетерпением ожидал, что же будет с землями Ферро, не удастся ли отхватить стратегически важный кусок от этого многими желанного пирога.

И пока Виаланты и Аркхарт пускали слюни на заветный кусок суши, Сорокопут громогласно объявил, зачитывая крупный узорчатый документ, что члены Высшего Совета и его глава отныне продлевают правление Дайнеров в Энторионе на два поколения сразу при возможности передачи наследования трона только по мужской линии. Чтобы спасшийся чудом в огненном шторме Джеймс мог спокойной передать королевство кому-то из своих возможных будущих сыновей. И лишь по окончании его правление возможно будет собрать новый конклав о монархе королевства.

Это, конечно же, рушило все возможные планы не только соперников рода Дайнер, но и даже внутри семьи исключало всякую возможность воцарения Анны или Вирджинии, мощь в юном возрасте которой весьма озадачивала, если не сказать «пугала», многих после случившегося. Даже самые одарённые дети, становившиеся не просто главами стихийных гильдий, а универсальными архимагами, не демонстрировали того, что в свои пять с фонтанами сотворила маленькая принцесса.

Притом, что эта новость заставила Ролана и Диану скрежетать зубами, сминая полы одежды разгневанными трясущимися пальцами, больше всех недовольной казалась именинница. Анна обвинила Сорокопута в женоненавистничестве, сказала, что те ничего не понимают в настоящем правлении, и с шумным скандалом покинула зал, отправляясь в свои покои, благо всё дело проходило в Триграде.

Вирджиния же крепко спала на руках отца и на такое известие не могла никак отреагировать. Однако, это нарушало многие планы боровшихся за трон, что не могло не сказаться на новых конфликтах в королевских землях.

Ещё одним гром среди ясного неба, особенно для Аркхарта, Стерна и четы, да, пожалуй, всей семьи Виалантов, было следующее официальное решение о герцогстве Скальдум. Вместо дележа земли по клочкам, вся земля вручалась в распоряжение династии Розы и Единорога. За проявленную отвагу, спасение жизни лордов и детей, Варгусу Розенхорну был вручён титул герцога Скальдума и все прилегающие полномочия.

Столица Скальдума перенеслась в город Крост, как ключевой центр земель Розенхорнов тех недавних времён, что они были лишь лордами. Более того, крупный и удачно расположенный, он ещё был знаменит постройкой одного из Пяти Чудес Королевства – самым высоким зданием Энториона, прозванным «Шпиль Богов». Совершенно безумно вздымающийся на двести тридцать четыре сажени обелиск пронзал облака в хмурую погоду, казалось, протыкая и само небо. И с самых нижних поверхностей основания и опор до своей высочайшей точки он был целиком исписан иероглифами на самых разных языках.

Кланы гномов, империя эльфов, вольные города, пустынные варвары, забредшие орки, минотавры, крысолюды, псоглавцы и многие-многие другие оставляли свои письмена в процессе подготовки этого величественного здания Абрахамом Де Ла Унфесто, породнившемся с Розенхорнами, когда те ещё были баронами Кроста и содержали элитный рыцарский орден.

Монумент простоял больше века, привлекая к себе путешественников и даже паломников, что было немаловажным для процветания этих земель и поднятия династии Розенхорн в лорды, величественно стоит до сих пор. И все надеялись, что он будет таким же непоколебимым ещё многие и многие будущие эпохи.

Илдрек обнимал сына с поздравлениями, тот с честью принял наградное распоряжение и документ с печатью, поклонившись королю и членам Совета. Ночевать в замке они не остались, поспешили домой, обрадовать Эриду, мать Варгуса и, соответственно, супругу Илдрека, а также всех остальных. Их сопровождал целый отряд глашатаев, от которых теперь требовалось раструбить последние новости сначала по всему Скальдуму, а потом разойтись в разные направления на соседние и дальние земли.

Так продлевалось правление Дайнеров, так начиналась эра Розенхорнов в Скальдуме. Годы шли, люди старели и взрослели, рождались и умирали, но Энторион всё ещё крепко стоял единым королевством людей на континенте. Мелкие склоки, крупные ссоры, потери и прибавления в семействах знати, придворных, простолюдинов… Жизнь шла своим чередом.

С того дня прошло целых двадцать шесть лет, и многое, конечно, поменялось. Празднества чередовались с трагедиями, появление детей чередовалось с гибелью других родственников, новые союзы и крепкая дружба существовали рядом с тёмными интригами, заговорами и злыми кознями.

Помещики Ферро – Камила и Альберто наладили своё ранчо, через пару лет после лишения титула обзавелись новым сыном Николасом, и вот он сейчас, в свои двадцать четыре, заботится о стариках и вовсю перенял новое семейное дело – выращивание и продажу лошадей, организацию скачек, подготовку наездников, обучение верховой езде и всё, что ещё из такого дела можно вытянуть с прибылью для семьи.

Пользуясь неопытностью нового герцога Скальдума, вооружённые отряды Хаммерфолла совершали набеги на пограничные деревни, унося с собой награбленное, пленяя женщин, уводя скот. С востока не унималась пустынная лапа Ракшасы с дикими амбициями Кроули на расширение земель.