Текст книги "Кровь королей (СИ)"

Автор книги: Влад Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 55 страниц)

– Битвы с клириками? В-в-вы ч-то служили в-вампирам? – начал заикаться парнишка, широко раскрыв свой серебристый взор.

– Да, представь, малец, им тоже нужна охрана и защита. Особенно на границах с Карменгхеймом, где ошалевшие секты так и норовят истребить всех носферату, даже если те им ничего плохого не сделали, – отвечал паладин.

– Они… правда такие страшные? – отчего-то поинтересовался он.

– Ха, не знаю уж, что ты там себе удумал, – усмехнулся могучий воин, – Но они практически неотличимы от людей. Бледноваты немного, что всегда можно скрыть румянами, да холодны на ощупь. Высшие представители вампиров это отнюдь не те чудовищные упыри, что разрывают могилы на кладбищах или нападают на заблудившихся путников на просёлочной дороге.

Тот вникал и слушал мощный тембр паладина, рассказывавшего о разновидностях и разнообразии, присущих кровососущему роду сосуществующему по большей части довольно мирно с простыми людьми в последние десятилетия процветающего королевства.

– И кого же ты больше боишься? Вампиров или змей? – полюбопытствовал Эйверь.

– Я? Я… никого, – не слишком убедительно произнёс тот, отведя взор, взглянув вдаль на плывущее чудовище и нервно сглотнув.

– Как ты попал сюда? – с удивлением прогрохотал паладин, глядя, как у парнишки снова затряслись колени.

– Мой… наш отец был лесорубом, мы местные, – вернул он свой сероглазый взгляд на собеседника, – Случилось несчастье, крупная щепка пробила отцу голову, а мать умерла давным-давно ещё при родах младшего, так что мы с братьями и сестрой просто остались сиротами. Сестру взяли в ткацкое подмастерье рукодельничать, а все братья записались в курсанты, вот и я вместе с ними.

– Знаешь, я когда-то тоже был самым хилым ребёнком в семье, – заметил Эйверь, хотя по его громоздкому телосложению, да ещё в этих титановых латах подобное сказать было практически невозможно.

– П-правда? – изумился и Альрик, раскрыв рот, его лицо выглядело совершенно ошарашенным, а ноги лишь ещё сильнее подкосились от шока, отчего он будто бы резко стал ниже на ширину одного-двух пальцев.

– Знаешь, в церкви Семерых, что недалеко от центрального двора нашей крепости, служит помощником экзарха один мой хороший приятель Родерик, – проговорил паладин, – Им там сейчас нужна помощь, последний обстрел вражеских катапульт повредил крышу. Так что могут быть разные проблемы по хозяйству и не только. Сходи к нему, возьми для себя поручений, заодно узнай, не нужна ли помощь эконому Паствуду.

– К священникам? – удивился мальчонка.

– Думаю, там тебя этот змей не достанет, – ухмыльнулся Эйверь, явно спасая жизнь хилому юному воину, – В ризнице подберут для тебя подходящую одежду.

– С… Сп… Раз это ваше распоряжение, то я, ваше превосходительство, обязан подчиниться и выполнять, – рассеянно промямлил он, убирая свой меч обратно в ножны.

– Вот и славно, Альрик. Ты сейчас нужнее там, в церкви. А головой этой зубастой твари полюбуешься ещё на празднике в честь конца осады. Ступай, давай, – приказал паладин, вновь направляясь от остолбеневшего юноши в сторону своего крупного и крепкого коня.

Лишь когда он хмуро обернулся, удостовериться, что парнишка отправился по его поручению, тот перестал глазеть вслед и вышел из строя, развернувшись и направившись среди расступившихся воинов, побежав в направлении крепостной церкви с семиконечной звездой. Дабы там найти некого священника Родерика и разузнать, чем он поможет помочь эконому, экзарху, возможно церемониймейстеру, испытывающему трудности после падения камня на алтарь сквозь крышу и кому-то ещё.

Стременной же помог паладину снова взобраться на серебристого шайра, и в этот момент все, с чьего ракурса при построении было хорошо видно и водный резервуар, и несущегося по нему в их сторону монстра, смогли лицезреть голубое сияние со стрелковой внутренней башни двора, где принялся творить свою волшбу старший чародей.

– Отец! – позади короля раздался знакомый голос.

– Вельд? Какого… Что ты здесь делаешь? – сначала Джеймс удивлённо широко раскрыл глаза, а следом тут же нахмурил свой взор, будучи явно недовольным появлением своего старшего сына.

С эластичными пластинами защиты на коленях и локтях, с бронзового цвета нагрудником кирасы и массивными шипованными наплечниками к королю и его архимагу шагал молодой шестнадцатилетний Вельдемар с серьёзным видом о своём чёрно-буром наряде, видневшимся на незащищённых доспехами участках.

На его короткостриженных каштановых, как и у отца, волосах не было сейчас никакого шлема. И в отличие от короля они были прямо под тон его унаследованных от матери тёмно-карих глаз. Они смотрели на чудище и вражеский лагерь со всей серьёзностью, а пальцы сжимали в красивых ножнах узорчатую рукоять небольшого гладиуса, чьё навершие позолоченной округлостью изображало звериную, вероятно львиную голову.

– Сколько можно отсиживаться? Я принц, я наследник, я не собираюсь лежать в норе, когда атакуют мой замок! – амбициозно и храбро заявлял он.

– Посмотри на них, – дланью указал ему отец на собравшиеся в западном дворе их войска, – Какой толк от всех этих рыцарей и воинов, если ты погибнешь? Глупец! Они призваны защищать королевскую семью и наш замок.

– Они тебе не дрова, которые можно без зазрения совести подкидывать в печь своего могущества на растопку славы и величия, – парировал сын, – Они должны видеть, что их король такой же, как они, сражается вместе с ними и ведёт вперёд! Им нужен лидер!

– У них есть Эйверь, – усмехнулся король.

– Они не должны гибнуть зря из-за какого-то чудовища, – проговорил Вельдемар, поглядывая на речного змея.

– А ты должен? – удивился ему отец, – Вельд, без тебя Генри и Леноре будет страшно. И когда ты здесь, за тебя ещё сильнее, чем за меня, будет волноваться твоя мать. Зачем ты подставляешь близких? Зачем подводишь меня и мои приказы? Я велел тебе их охранять, присматривать за ними. Зачем меня разочаровываешь? Здесь много рыцарей, закалённых битвами. Здесь ополченцы, здесь гвардейцы, обученные и подготовленные кадеты! Вельд, мы справимся. Потом ещё выставим эту змеюку аркой на главных воротах, приведёшь детей любоваться.

– Как же стать «закалённым в битве» рыцарем, если ты меня никуда не подпускаешь? Ни на банды Авендера, ни в Ультмаар с Кастором, ни с Кваланаром в Лотц, ни даже здесь на помощь с разбойниками и этой тварью! – негодовал старший принц.

– Успеется ещё, – пообещал ему монарх, – Ты юн и самоуверен, ты жаждешь прославиться, проявить…

– Я жажду лишь быть достойным своего отца и королевской правящей фамилии «Дайнер»! – не дал он Джеймсу договорить, сверкая каштановым взором с жаждой показать себя в деле.

– Так будь достойным защитником королевства, за которого всем им захочется сложить головы и воевать! – рявкнул Джеймс, взывая к послушанию.

– Что я и делаю, – также повышал голос ему в ответ Вельдемар, – По крайней мере, пытаюсь. Если меня только и будут защищать, то кем сам я буду выглядеть, не вступая в сражение? Беспомощный и ничего не умеющий правитель никому не нужен. Если я хочу быть достойным наследником, то должен уметь постоять за себя. И всем это показать.

Этими своими словами он напомнил Джеймсу его самого. Его схожую фразу в детстве брошенную Дрейку Кромвеллу, о том, что король должен сам сражаться, а не отсиживаться, пока его защищают другие. Он не желал с ним спорить, был даже горд за сына, что тот пошёл весь в отца, однако всё равно благоразумным считал его не выпускать сейчас в бой, как бы тот ни рвался и не упирался, стоя на своём.

– Ступай к матери, береги Генри и Ленору, – строго велел ему нахмурившийся король, – Они волнуются за меня, а ты заставляешь их волноваться ещё и за нас обоих. Если не станет меня – ты возглавишь всё. А если не станет нас обоих, хочешь, чтобы Генри в его возрасте, оплакивая отца и брата, рос под давлением советников в змеином клубке дворцовых интриг?! Будь достойным наследником, не подводи семью, будет ещё у тебя шанс покрасоваться. Сейчас мы сами справимся. Наш архи-чародей его вон сейчас разделает, так? – спросил он у рядом стоящего верховного волшебника.

Бартареон, сейчас уже действительно в одиночку, без помощи остальных магов, большая часть которых отправилась в лазарет после истраты сил и энергии на водяные потоки, крепко сжимая приподнятый посох, создавал вокруг его навершия в виде когтистой лапы, сжимающей крупный рубин сверкающую ворону небесного оттенка.

Звездчатым вращающимся вихрем у края магического посоха сгущались водяные пары, играя своими каплями, переливаясь из формы в форму, меняя свои живые очертания каждую секунду. Если б не хмурое небо, они могли бы красиво сверкать в солнечных лучах, но и без того сияющее у рубинового камня представление смотрелось завораживающе.

Неспешно крутящийся поток обращался в некий настоящий водоворот, застывший в воздухе. Словно целая галактика капель сейчас неспешно вращалась в магических белых и голубоватых лучах, впитывая себя влагу и из туч, и из окружающего воздуха, усиленно концентрируясь в плотных бесформенных каплях, подхваченных колдовским закручивающим движением.

Наконец, голубое сияние начало преобладать, и раздался характерный треск, когда заледеневшие сгустки воды начали обращаться в лёд. В воздухе появлялись крупные силуэты снежинок, от белёсых контуров до небесно-лазурных заполненных форм. Все необычные, но изумительные в своей безупречной симметрии. Ледяное колдовство максимально охлаждало собранную воду, очаровывая всех тех, кто глядел на происходящее.

А когда плывущее чудище подобралось уже вплотную к крепости, Бартареон махнул посохом, словно перьерой, из которой собирался метнуть камень, и с громким криком отправил всю сконцентрированную энергию воды и льда прямиком к резервуару.

Полетевший вытянувшийся в своём резвом движении снаряд, напоминавший конусообразную огромную сосульку, вокруг которой кружатся магические потоки и сверкающие крупные снежинки, моментально угодил водоём прямиком в место, где извивалась в своём движении громадная речная змея, и, столкнувшись с ней, заморозил всё пространство.

Вся ближайшая к чудовищу вода не просто покрывалась ледяной коркой, а промерзала вглубь, целиком в свою толщу, оледенив планом и самого монстра. А близрастущая по краям трава покрылась инеем. Всё на какое-то время затихло. Воины были наготове, сжимая своё оружие, лучники стояли на постах в ожидании команд, а король и архимаг глядели с башни насколько эффективной получилась задумка остановить тварь ещё на подходе к крепости.

Никто не ликовал преждевременно, к тому же на дворе весна и лёт всё равно бы рано или поздно растаял. Необходимо было бы выдвинуться на затвердевшую поверхность, пробиваться сквозь застывшую толщу клинками, бурить и резать на части чудовище, пока оно сковано. Но такой команды всё же не успело последовать, так как вновь до ушей защитников Олмара добрался характерный треск.

И в тот же миг извивающаяся змеиная туша с рыбьей зубастой головой взмыла, раздробив лёд на острые осколки, вздымаясь выше всех оборонительных башен у дыры в стене. Лишённые век и бровей жёлтые круглые глаза не выражали никаких эмоций, однако явно разглядывали собравшиеся кучки маленьких воинов для себя, как добычу.

– Лучницы, на изготовную! – раздавался у правой башни голос камерария.

А вскоре, не дожидаясь хищных выпадов громадины, в сторону змея полетели залпы остроконечных стрел. Часть из них пронзала полупрозрачные ленты грудных плавников, однако это было всё, чего те смогли добиться. Крупная округлая чешуя для стрелков с такой позиции была непроницаема, так что особого вреда первая атака монстру совсем не причинила. Вельдемар, глядя, что магическая заморозка никак не смогла удержать зубастое чудище, глубоко вздохнул и ринулся к лестнице с башни.

– Присмотри за младшими, чтобы ничего не боялись, – бросил ему вслед Джеймс, отправляя в цитадель охранять родных в убежище.

Снизу же войска принимали боевые стойки и готовились вступить в бой за стены крепости, доставали оружие, вглядывались в ревущее взмывшее тушей ввысь создание. Размышляли, как его одолеть и принимали во внимание тот факт, что внутренний двор залит заледеневшей водой, которую желательно всё равно надо огибать с двух сторон сформировавшегося берега, нежели атаковать змеюку, ломающую в лёгкую окружавший её лёд, по прямой.

– Ну, что стоим? – рявкнул Эйверь, – Понеслись! За короля! За Олмар! – выхватил он свой крупный меч одной рукой и поскакал вперёд, ведя за собой и всё побежавшее с боевым кличем собранное войско.

Вокруг торчащего из воды туловища по-прежнему всё ещё было окружено льдом, но тот постепенно трескался на крупные куски под напором извивающихся движений. Тем не менее, воспользоваться моментом и подобраться к туше вплотную ещё можно было. Паладин пронесся, задев клинком чешуйчатое тело, но, казалось, даже не нанёс на поверхность плоских круглых роговиц даже какую-то царапину.

Он развернул верного коня и помчался обратно, на этот раз уже пробуя со спины. На этот раз меч отсёк один из топорщащихся плавников, испуская из раны бледно-бирюзовую кровь, однако же основное тело вновь осталось без пробоин. К этому же моменту на лёд подоспели и пехотинцы, принявшиеся вразнобой и рубить боковой частью лезвий, и колоть заострёнными концами, вкладывая в удары и выпады всю свою силу, надеясь причинить змею хоть какой-то вред.

Его туша же, согнувшись дугой, клацающими челюстями принялась вылавливать дальних ещё только подбегающих воинов, загребая изогнутыми крупными зубами целой оравой. Почти не пережёвывая, лишь пару раз сомкнув быстрым хлопком свою пасть, монстр глотал их вместе с оружием, доспехами и одеждой.

– Шея! – взревел Эйверь своим воинам, стоя как бы со спины изогнувшегося за добычей чудовища и глядя как то опускает голову к войску, – Эти горбы на шее не покрыты чешуёй!

Но дотянуться в этот раз до уязвимых мест ни у кого не получилось. Необходимо было быть прямо под кусачей головой или где-то рядом по обе стороны от неё, когда та совсем у поверхности земли кого-то хватает с правого или левого берега, чтобы попытаться ударить в мускулистые изгибы, на которых и вправду не было никакого защитного покрытия.

Эйверь нёсся на коне с левой стороны, уже от основного тела стремясь туда, где тварь периодически опускала свою морду в изгибе, но на этот раз полакомиться человечиной громадное речное и морское создание, обычно кочующее по водоёмам в поисках сезонной пищи и просто незадачливых зверей на водопое, решило на противоположном берегу.

Пойманные в его пасть воины отчаянно кричали и сопротивлялись. Кто мог – вонзал мечи в дёсны промеж зубов, ранил его раздвоенный склизкий язык, царапал кожу, плотно обтягивающую уродливый череп, это всё, конечно, доставляло болезненных ощущений хищному прожорливому змею, но лишь дразнило его, не в силах нанести серьёзный урон.

Вопреки наружной бирюзовой крови на ранах чудовища внутри красного языка и израненных воинами дёсен, она лилась уже жёлтого оттенка, по большей части быстро смешиваясь с прозрачной слюной этой прожорливой пасти.

Растрескавшиеся подтаявшие льдины уходили у людей из-под ног. Они падали в воду, скользили и спотыкались в попытках выбраться на теряющую свой инеевый покров зелень, помогали друг другу отойти подальше от шипящего создания, не зная, как вообще теперь его атаковать в водоёме.

Рыцарь Тектан Орф с его маской быка и вздыбившимися «щупальцами» из волос на голове попытался вонзить в монстра своё копьё, угодив в зону левого уха, однако древко в руках не удержал, и раненное создание вместе с торчащим орудием снова выпрямлялось, заглатывая схваченных и пялилось на скопившееся войско.

По крайней мере он угодил в уязвимое место между черепом и бронированными пластинами жаберных щелей. Впрочем, угоди лезвие в раскрывшиеся жабры и изуродуй их, вероятно, эффект от его атаки был бы в разы более сильным. Но и змей мог тогда совсем рассвирепеть и броситься на него, однако же о своей безопасности отважный Тектан сейчас даже не задумывался.

– Отступаем! Все в замок! – громовой голос Эйверя проносился над сражавшимися.

Они понеслись к отсутствующей стене крепости, а всё ещё голодное чудовище, конечно же, ринулось следом, принявшись двигаться горбами. Его голова то опускалась в воду, то снова выныривала, и всё туловище повторяло этот извилистый путь, вздымаясь одними кусками тела и погружаясь другими, стремительно двигаясь при этом вперёд.

Но в бегство обратились не все. Некоторые рыцари ещё пытались себя проявить. А, пользуясь случаем, те, кто как Орф был вооружён чем-то длинным типа копья или алебарды, старались проткнуть и ранить крепкую шею. Но и дотянуться не у всех получалось, и жаберные шеи защищали этот участок с обеих сторон, и сама тварь двигалась достаточно быстро, чтобы успеть вонзить лезвия, так что эти попытки должного результата не принесли. Эйверь скакал прямиком по самому краю. Его бесстрашный конь на большой скорости совсем не опасался свалиться в воду, а верно нёс уверенного воина по пятам плывучей громадины.

Со стороны замка по левому от стремящегося туда чудовища берегу бежал воин в высокопрочном шлеме из бериллиевой бронзы, прошедшей несколько закаливающих тепловых обработок, в форме зубастой приплюснутой морды собаки-дракона шисы с закрученными бараньими рогами, чьи каменные туши поставленными фигурами охраняли проходы мостов и входы в помещения в постройках аристократии Унтары.

– Вельд? – узнавал Джеймс Дайнер не только этот шлем из собственной коллекции, куда доступ был лишь у приближённых да членов семьи, но и те самые наплечники с кирасой, видневшиеся отсюда, в которых он недавно сына видел подле себя прямо на башне, – Что ты творишь, дрянной мальчишка!

Стрелки с башен и стен могли бы прицелиться, да в движении попасть было проблематично, плюс был большой риск задеть своих, причём вообще не попав по монстру или же задев только его чешуйки. Потому Вайрус казался растерянным и уже не отдавал приказы, глядя, как назад бежит войско и как некоторые из них останавливаются, пытаясь всё же ткнуть исполинское создание и попытаться нанести какие-нибудь повреждения этой туше.

Оскар Оцелот, бросив за ненадобностью щит, и вовсе попытался запрыгнуть чудищу на шею в очередной момент погружения его головы. Резал и колол мечом, удерживаясь за спинной плавник освободившейся от заслона рукой. Без чешуи действительно лезвие входило в мясистую плоть, однако его было недостаточно для крепкого скопления мышц даже меж «горбами» на этом утолщении змеиного туловища.

В конце концов чудище начало распускать сложенные до этого шейные плавники, натягивая между ними плавательные мембраны, так что вид морской змеи теперь напоминал надувшую свой капюшон огромную кобру. А рыцарь же, не готовый к такому неожиданному ходу событий, скользил вниз и в итоге оказался среди гладкой чешуи, совсем упав воду.

Настал черёд Вельда. Он, присев на прохладной от ещё не сошедшего инея траве «побережья», выдвинул из каркаса усиливающей брони своих сапог цепкие резаки, напоминающие те самые «кошки» с помощью которых пираты лезли вверх по стенам, и ловким прыжком оказался на широком чешуйчатом туловище создания. Удерживаясь там не без помощи острого меча и этих самых приспособлений, цеплявшихся за твёрдые пластины, покрывавшие тушу громадины, он старался вонзать острие клинка косо, как бы приподнимая места сцепления чешуи, пронзая участки кожи между ними и карабкаясь так всё выше.

Однако монстр уходил под воду и снова выныривал, заставляя и Вельда в своей броне то и дело опускаться в канаву да взмывать на змеино-рыбьем туловище вверх, в попытках удержаться. Змей даже провернулся целиком в правую сторону, изворотливо крутанувшись в процессе своего движения, но даже это крепко державшегося старшего принца не сбросило.

И лишь размашистый удар толстенного хвоста таки сбил Вельдемара, заставив все его цепкие лезвия попросту заскользить вбок, соскочить с чешуйки, проехаться по другой, едва зацепиться за третью, оставляя на поверхности характерные царапины, но удержаться уже, увы, сил и сноровки не хватило.

Чтобы размахнуться и поглубже меж пластин вонзить свой гладиус требовалась хоть какая-то опора, но руки, как и тело, попросту зависли в воздухе, вскоре падая покатившимся телом в кирасе на зелёную траву.

Вельд ушиб правое плечо, схватившись за предплечье перчаткой на левой кисти защищённой сверкающими пластинами, однако же даже меч из руки не выпустил, с досадой поглядывая поверх почти соскочившего от таких кувырков с его короткой стрижки шлема за уходящим в сторону Олмара речным большущим существом. План не сработал, однако же он сделал всё, что мог, дабы остановить это опасное создание на подходе. Предстояло поскорее встать на ноги и сражаться дальше уже у городских стен, а то и вовсе на территории крепости, если змей туда проникнет.

Стремглав несущийся верхом Эйверь дожидался, когда монстр снова ринется вниз либо к воде, либо даже за кем-нибудь из бегущих по обе стороны. Он начал уже приподниматься на седле, вынув бронированные сапоги из стремян, перекидывая одну ногу ко второй, сидя буквально боком и едва при этом удерживаясь на коне, а затем, подловив момент, таки прыгнул на шею шипящего монстра.

Его крупный меч глубоко вошёл меж мускулистых горбов, отменив выпад чудища вниз, так что змей вместе с ним взвился ввысь, прямиком возникнув над вершиной правой башни перед Вайрусом Такехарисом и всеми остальными, кто был рядом. Острозубая голова раскрывала зловонную пасть, брызжа слюной от ярости, моталась из стороны в сторону, пытаясь скинуть воина, сбросить с себя и лезвие меча и вонзившееся копьё, а вскоре в ход пошёл и массивный хвост, пытающий резвыми взмахами сбить вцепившегося лезвием меча Эйверя.

Паладин сейчас практически седлал дикую громадную тварь, держась за меч, покручивая тот и со всей силы пытаясь вонзить его поглубже. Но чем сильнее изгибалась шея, пока чудище наклонялось вперёд к тем, кто был на башне, видимо, чтобы схватить несколько королевских лучниц, тем шире открывалась рана и без того не плотная от движений прокрученного клинка. Так что меч по итогу выскочил вовсе, а паладин оказался сбит очередным ударом хвоста, ведь держаться по сути больше было не за что.

Плавники раскрыты полупрозрачным капюшоном, словно вокруг шеи змеи гнездилось несколько гигантских летучих мышей, расправивших свои перепончатые крылья. Сама кожа поверхности была влажной и скользкой, а там, где начиналась чешуя, и вовсе уже было никак не удержаться. Пришлось хвататься за этот самый хвост, пронзать хвостовой большой плавник, изрубая тонкие полые кости, что явно вызывало море недовольства у хрипящей и шипящей от ярости и боли твари, раскрывшей широко свою пасть.

Змей приблизил кончик истерзанного хвоста прямиком к своей рыбьей голове, чтобы и посмотреть, кто или что доставляет ему столько страданий, и заодно снять докучающего паладина цепкой пастью. Но тот не стал дожидаться, когда гигантские челюсти с раздвоенным языком сомкнуться под дурным дыханием чудовища. Морщась от запаха, он оттолкнулся ногами, хорошенько натянув кусок плавника позади и затем столь же резво его выпустив, дабы прыгнуть вперед прямиком за передние зубы нижней треугольной челюсти.

Крутанувшись в полёте прямо во время приземления, он отсёк чудищу язык прямиком в месте раздвоения. Горловым утробным рёвом речной монстр впервые взвыл от жуткой боли, издав высокий неприятный звук помимо своего обычного хищного шипения, вытянувшись ввысь и широко раскрывая челюсти. И тут же попытался их столкнуть, остатком петляющего извивающегося, как ещё одна крупная змея в пасти гигантской змеи, тело воина поближе к зубам, чтобы растерзать того и пронзить, сомкнув пасть, но Эйверь обеими руками вытянул клинок вверх, устремившись к нёбу создания.

И теперь, когда оно сомкнуло зубы, меч пронзил его голову, воткнувшись прямиком в мозг. Весь в липкой слизи скользкой мерзостной слюны и желтоватой хлещущей крови, Эйверь жмурил глаза от зловония и задержал дыхание, стараясь не открывать рот, дабы попросту не захлебнуться в ловушке жидкостей внутри рта титанического чудовища.

Удерживая рукоять крепкого извилистого фламберга, прокручивая тот в черепе ослабевающей твари. Челюсти речного змея пару раз вздрогнули, испуская смесь крови и слюны, капая на подножье холма перед правой западной башней. А затем шейный капюшон плавников медленно сложился, и толстый ствол выпрямленной туши рухнул вперёд, ударившись подбородком прямиком о поверхность башни, откуда едва успели отпрыгнуть лучницы и обслуживающие катапульты солдаты, а горлом насадившись на заграждения каменных шипов, изливаясь бирюзовой кровью вниз по башне. Впрочем, в убийстве чудища это серьёзное ранение уже не сыграло практически никакой роли.

Одни ловким прыжком ринулись назад, другие успели даже развернуться спиной к падающей твари и отбежать к дальним зубцам или вообще проходу спуска. Иные упали, судорожно отползая при помощи рук по каменистой чуть пыльной поверхности, в страхе наблюдая за приближающимся рыбьим черепом размером с вместительную карету, а то и больше.

А вот сами защитные машины они, конечно, не уберегли. Балки конструкций треснули, плечи механизмов переломились под весом массивной зубастой головы, а та, не способная сомкнуть глаза, так и глядела жидкими жёлтыми дисками, словно ещё живая, но уже бездыханная. Часть башенной кладки обрушилась под давлением насевшей туши, а та уже не дрыгалась и не извивалась, как прежде.

От удара подбородком по катапультам, едва не выскочило копьё Орфа, однако зазубренными лезвиями всё же удержалось в ранении плоти, не выскочив и не упав куда-нибудь вниз с высоты возведённой защитной конструкции. Перепончатый капюшон на торчащих костяных штырях спешно опускался обратно вдоль шеи, став последними движениями поверженного речного змея.

Архимаг, стоя подле Его Величества на стрелковой башне, выпустил костяной посох из рук, облокотив его на плечо, и принялся громко аплодировать случившемуся. Геройству паладина, в первую очередь, но и всеобщей победе над монстром в том числе. Его поддержали боевые кличи солдат, что были с обеих сторон пробоины. Часть войска уже успела забежать вовнутрь, другие были здесь изначально, как поддержка или выполняющие разные другие распоряжения. Оставшиеся снаружи разглядывали мёртвое тело упавшей твари, также радостно восклицая победу, и заодно осматриваясь на лагерь врага, не несутся ли оттуда новые полоумные отряды.

– Чего расселись? – скомандовал Вайрус отползшим рабочим и солдатам, – Вызволять своего паладина кто будет? Его Величество? – ухмыльнулся он, первым показательно направившись к дурно пахнущей башке чудовища.

Те, конечно же, подбежали следом, повскакивали на ноги, и дружно взялись за губы верхних челюстей, начиная приподнимать массивный череп, чтобы зубастый рот змея вновь открылся. На ноги им полилась слизь и кровь, но при всём отвращении мужчины всё же стремились высвободить отважного воина, повергшего ту чешуйчатую громадину. Вот только достаточно высоко крупный рыбий череп с плотной кожей и дырами ноздрей всё равно не могли.

Тем не менее, они хотя бы делали щель, чтобы внутрь шёл воздух, и выпустили большую часть жидкости, хотя обрубок языка кровоточить так и не переставал. Паладин изнутри постарался вытащить свой меч из нёба зверюги, и согнувшись, пролезал в своих широких доспехах меж зубов из приподнятой пасти.

– Уфф, – с тяжёлым выдохом он, наконец, оказался снаружи, размазывая пальцами слизь и, как голубую, так и жёлтую кровь змее-рыбины по волосам, пытаясь их хоть как-то протереть, но у него, конечно же, ничего не вышло, они все буквально были пропитаны жидкостям из изуродованной страшной пасти.

Но, самое главное, что он остался жив, чудовище, вскидывая тогда голову, не смогло его проглотить, ведь изнутри воин крепко держался за свой глубоко вонзённый и крепко держащийся в черепе змея меч. И также немаловажным было то, что сам монстр, хоть изрядно и проломил башню своим падением, но был уже точно мёртв.

Они отпустили череп, павший на свою нижнюю челюсть сверху. Зубы прошли, как положено, друг промеж друга, но теперь уже эта опасная голова не могла никого ни пронзить, ни проглотить, ни, в принципе, даже раздавить, если вдруг башня не начнёт разрушаться дальше от того, как дохлая туша на неё упиралась большей частью своего туловища.

– Эйверь, ты цел! – радовался камерарий, едва не ринувшись того обнимать, заодно оглядываясь, видит ли это король.

Джеймс Дайнер, конечно же, всё видел. И падение чудовищной змеи, и вылезшего паладина, а также аплодировал стоя на месте рядом с хлопающим и улыбающимся Бартареоном. Он даже не представлял, как наградить Эйверя. Тот итак по сути был выше любых чинов военачальников и генералов, он был паладином при короле! За боевые заслуги и верную преданную службу король уже не раз предлагал ему пожаловать благородный титул, наделить землями, чтобы тот мог начать свою династию в любой земле Энториона, даже не обязательно в Кхорне.

Сколько у них уже было таких бесед! «Хочешь одомашненных грозных ящеров из Унтары, хочешь горный воздух Астелии», – предлагал на выбор монарх варианты, где поселится. «Замок у озера, владения на землях магов, изобилие Гладшира, что пожелаешь!» – нередко звучали его слова с различными предложениями. Но Эйверь не желал ничего, кроме своей уже занимаемой должности.

Казалось, его всё устраивало. Ну, кроме редкости настоящих сражений типа вот такой устроенной осады, ведь обычно разбираться приходилось либо с небольшой группировкой, либо с бунтовщиками, а то и вот, как раз со всякими чудовищами, докучающими горожанам с разных земель. Король не всегда посылал именно его со всем разбираться. Например, как в недавнем случае с проповедником из Лотц, хулящим короля, Джеймс просто понял, что паладин его тотчас же убьёт, а ему бы хотелось, чтобы того доставили ко двору, потому на задание со своими людьми был послан Кваланар, чьё возвращение должно было бы уже состояться по плану.

Эйверю нравилось убранство замков, но о своём он при этом не мечтал. Его вполне удовлетворяло, как кормили здесь и в Триграде, а также в гостях на тех приёмах, на которых он сопровождал монарха. Ему не особо хотелось разбираться в каких-то тонкостях экономики и развивать свой личный уголок в процветающее местечко, но король даже предлагал ему просто свободный от налогов замок с финансированием из казны, без необходимости обеспечивать себя производством и земледельцами на новых землях, можно было бы проживать вообще без крестьян и прилегающих городков. Лишь цитадель да прислуга при необходимости. Край личной уединённости, спокойствия, свободы и тишины.