Текст книги ""КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 51 страниц)

– Ранение касательное, важные органы не задеты, – с одобряющей улыбкой объявил Маэда, осмотрев раненого, – Промою, перевяжу, и попробуйте только умереть, Итан.

Хоши, молча улыбнулся, с обожанием глядя на своего хозяина. Он был бледен, говорить и двигаться ему было тяжело. "Много крови потерял, – мысленно сказал Маэда Джеку, – К утру лихорадка начнется". "А если дать ему бульон"? – спросил Джек. "Бульону я взял немного. Только чтобы хватило для тебя". "У меня нет лазерной дырки в боку. Намажь его бульоном, он должен поправиться". Маэда несколько минут пристально смотрел на Джека, потом кивнул и полез в сумку за контейнером с бульоном. К Джеку подошла Пончик.

– Его придется оставить тут, – тихо сказала она, – С такой раной он не сможет идти.

– Понесем, – ответил Джек.

– С ним у нас нет шансов. И у него тоже, – возразила Гусева, – Я не хочу его оставлять, но придется.

– Не придется, – отрезал Джек, – Мы никого не бросим. Возможно, к утру от бульона ему будет лучше. В любом случает, он пойдет с нами. Или поедет.

– К утру, – глухо пробормотала Гусева, – Я бы свалила прямо сейчас.

– Ночью же нельзя передвигаться по территории, – удивился Джек.

Пончик покивала, мрачно уставившись в пол.

– Верно. Только нам пора срочно уходить.

Ее последние слова услышали все.

– Что на этот раз? – спросил не страдающий излишним оптимизмом Мишин.

– Вы кому-то здорово насолили, ребятки, – кисло усмехнувшись, сказала Гусева, – Думаю, что Джек и Колдун. Остальные, уж извините, не при делах. Мне только что предлагали золотые горы, за то, чтобы я вас завела куда-нибудь и сбежала.

– Кто? – удивленно воскликнул Игорь.

– Мужик какой-то подрулил, сразу, как вы ушли, – Пончик растерянно присела на подоконник, – Я сглупила. Надо было для виду согласиться, зубы ему заговорить. А я выпендриваться начала, мол, честь проводника и все такое. Не девичья же честь в конце концов! Но я... думаю, я его испугалась.

– Такой страшный? – спросил Маэда, продолжавший перевязывать Хоши, смазав его рану бульоном.

Пончик кивнула, судорожно дернув головой.

– Не то слово. Белый весь, волосы седые, как лунь. Он, как будто, даже не призрак, а, – она помедлила, подыскивая слова, – Как будто давно умер, но все продолжает ходить, смотреть, говорить. Живой мертвец, в общем.

– Чушь! – фыркнул реалист Мишин, ненавидевший мистику, – Белый ром.

– Ну, конечно! – вспылила Гусева, зло сверкнув на него глазами, – Тебя там не было, и ты его не видел. Проще всего все свалить на ром.

– Я тебе верю, – сказал Джек, которому воспоминания услужливо показали безжизненно бледное лицо из сна, увиденного десять минут назад.

Пончик ответила благодарным взглядом. Она была по-настоящему напугана и злилась из-за того, что ее рассказ не все приняли всерьез.

– Он был не местный, даже не в защитной куртке, – сказала она, – Думаю, он вообще инопланетянин.

– Почему? – спросил Джек, которого взволновало это предположение.

– Он говорил на галактионе, но так правильно, словно даже не в художественной литературе, а в техническом словаре слова подбирал, – вспоминая странную речь и неприятный голос, сказала Пончик, – За ним стоит кто-то, с кем связываться не стоит. Поэтому я и говорю: пора уходить.

– Но не в ущерб безопасности, – заметил Джек, глядя на темноту за окном, – Мы ведь не знаем в точности, что у него на уме. Поэтому будем исходить из того, что мы еще живы, значит, какое-то время у нас еще есть. Итану надо окрепнуть, с бульоном ему должно полегчать быстрее. Поэтому выступаем на рассвете.

– Носилки надо раздобыть, – уныло вздохнула Гусева, – Могут понадобиться.

– Ты говорила, что не хотела сюда идти, но это судьба, – напомнил Джек, – Не объяснишь?

– Это личное, – проворчала Гусева, недовольно отводя глаза, и, увидев, что Джек сердит и ожидает более подробного ответа, нехотя продолжала, – Километрах в семи отсюда находится кое-что мое. Я давно собираюсь забрать, но все руки не доходят. В этот раз тоже не хотела туда идти. Но теперь, похоже, придется завернуть. Тем более, что в ту сторону нам направиться лучше всего. За поселком протекает река. Так, мелкая грязная переплюйка. Но она быстрая, и сплавиться по ней будет очень кстати. Следы заметем, время сэкономим.

– Это с самого начала был твой план? – спросил Джек, недовольный скрытностью проводника.

– Нет, это уже план Б, – возразила Пончик, – Теперь он становится планом А. Придется нарушить правила, выбрать короткую дорогу.

– Да, сплав по реке это удобно, для раненого проще, – согласился Джек, – А на чем?

– Тут можно раздобыть плот. Я договорюсь без проблем, – сказала Пончик, – Заняться этим надо сейчас, чтобы с рассветом нас здесь не было.

– Займись, – распорядился Джек, – Послать кого-то с тобой?

– Одна быстрее справлюсь, – отказалась Гусева, – А вы закройтесь и не спите. И не открывайте, даже если ваша мама будет стучать.

– А вы? – спросил Лавров.

– А я буду ждать внизу в баре, – сказала Гусева.

– Она ведь не смоется? – спросил Мишин, когда Гусева ушла.

– Она могла раньше это сделать, – сказал Джек, – Но осталась. Значит, она с нами.

Утро было по-осеннему холодным. До восьми часов землю, редкие участки травы и холмы мусора покрывал серебристый налет замерзшей влаги. Холодный пар расползался от реки. Вода в ней неслась быстро, куда-то под уклон. Она была темная, мутная, со специфическим запахом. На поверхности плавал сор. Плот быстро несло течением и сильно болтало от одного пологого берега к другому. Приходилось все время быть настороже, выправляя курс, отталкиваясь с помощью длинных шестов. Плот – железный понтон на наполненных воздухом пластиковых автопокрышках управлялся только шестами, руля у него не было.

– Не зевай! – прикрикнул Джек на Маэду, стоявшего с шестом по правому борту.

Он отвлекся, вглядываясь в очертания холмов, проплывающих мимо, и Джека, управлявшего плотом на левом борту, чуть не выбросило в воду.

– Извини, – Маэда ухмыльнулся и окунул шест в воду.

Новый способ передвижения им обоим нравился. Быстрый сплав по реке бодрил, не смотря на неприветливый пейзаж и опасности, таящиеся на берегу. Кроме того, за сорок минут пути плот преодолел почти пять километров, что не могло не радовать. Поселок, в котором разыгрались столь загадочные и пугающие события, давно остался позади. Гусева сидела на корме, глядя на воду, пенящуюся сзади, и проверяя, нет ли погони. Мишин на носу выполнял обязанности вперед смотрящего. Лавров наблюдал за берегом, сидя рядом с Итаном, который спал, укутанный в два термоодеяла.

– Пираты, – сказала Гусева, оборачиваясь к двум кормчим, когда плот в очередной раз сильно тряхнуло, – Внимательнее работайте шестами. И не вздумайте в воду упасть. Потому что на самом деле это не вода.

Удушливый запах испарений, поднимавшихся от реки, подтверждал ее слова. "Ингалятор достань из кармана и дыши почаще", – мысленно сказал Маэда Джеку. "Когда сойдем, сейчас некогда", – возразил Деверо. "Ты думаешь, я шучу"? – Маэда с другого борта глядел сердито, – "Ты отказался от бульона. Будь добр хоть какие-то назначения врача исполнять". Он казался очень рассерженным, Джек даже растерялся. Он опустил шест. Плот плавно развернуло и занесло влево. Из тумана выплыл повышающийся, ставший обрывистым берег. На нем обозначилось непонятное шевеление. Гусева вскочила, бросившись с кормы к борту, выхватила шест у Джека и толкнула плот на середину реки.

– Всем лечь и замереть! – шепотом крикнула она.

Следуя ее примеру, Лавров, Мишин, Джек и Крис растянулись на палубе. С левого берега сквозь обрывки тумана доносилось металлическое позвякивание и шум работающих двигателей. "Роботы", – мысленно шепнул Маэда, – "Едут вдоль воды в том же направлении". "Течение неспет плот быстрее, мы их обгоним", – ответил Джек. Он опять боролся с кашлем. Осторожно, чтобы не обнаружить себя, Джек достал-таки из кармана трубочку ингалятора и вдохнул. "Крис, я умру"? – наконец, отважился прямо спросить он. Они с Маэдой лежали рядом на палубе, чуть ближе к носу лежали Мишин с Лавровым, на корме Пончик. Хоши спал на своем матрасе, не подозревая ни о чем. Плот относило все дальше, чуть отодвигая к правому берегу. Шум передвижения роботов на левом берегу отдалялся.

– Еще чуть-чуть выждем, – одними губами распорядилась Пончик, продолжая лежать неподвижно.

Маэда схватил Джека за куртку и дернул к себе.

– Слушай меня, – прошептал он вслух с нажимом в голосе, – На Земле, на любой другой цивилизованной планете, это лечится на счет раз. Сейчас не девятнадцатый век, а ты не дама с камелиями. Хорошие медикаменты, неделя в мягком климате, и все пройдет. Не смей думать о смерти, понял? Может, загипнотизировать тебя?

– Нет, – сердито отказался Джек, отстранил Маэду рукой и поискал глазами шест.

– Все, можно занять свои места, – Пончик поднялась на ноги, отряхивая куртку.

– Роботы не догонят нас? – с подозрением спросил Мишин.

– Река сделает поворот чуть дальше. Роботам этого не сообразить, они будут ехать по прямой и разминутся с нами, – ответила Пончик, – Пираты, за работу.

Джек и Крис улыбнулись, возвращаясь к бортам. Небольшая стычка была забыта. "Слушай, Деверо, – сказал Крис, – А ведь мы с тобой еще ни разу по-настоящему не ругались". "Какие наши годы, успеем еще", – Джек пожал плечами.

Он и не предполагал, что это случится скорее, чем он думает.

Плот шел вниз по реке уже больше часа. Утренний туман испарился, покрытые ржавым железным ломом и пластиковыми обломками пустынные берега отчетливо просматривались слева и справа. Глухой удар по днищу раздался неожиданно. Плот дернулся и вильнул вправо.

– На что-то наскочили, – Пончик поднялась на ноги и пошла вдоль бортов, – Вениамин, помогите осмотреть, нет ли повреждений.

Делать осмотр плота ни ей, ни Лаврову не пришлось. С тихим шипением плот начал оседать в передней части, его начало крутить на месте, таскать от берега к берегу. Деверо и Крис тщетно пытались выровнять движение, толкаясь шестами.

– Покрышки лопнули, – догадался Мишин и отскочил от носового края, увидев набегающую на палубу воду, – Сейчас потонем.

– Причаливай! – распорядилась Пончик, указывая на ближайший правый берег.

Маэда перебежал на левый борт, помогая Джеку развернуть плот носом к берегу.

– Пончик, Мишин, берите рюкзаки. Лавров, несите Итана, – распорядился Джек, упираясь шестом в близкое илистое дно реки.

Плот зарылся носовой частью в мелководье, наполовину скрывшись под водой. Бросив шесты, Маэда и Джек поспешно надели свои рюкзаки, чтобы облегчить ношу Гусевой и Игорю. Лавров подхватил на руки полусонного Хоши.

– Носилки не забудь, – сказала Джеку Гусева, – Все перепрыгивайте на берег, не наступайте в воду.

Из-за ближайшей кучи мусора послышался вой. Гусева, стоявшая ближе всех к краю, раскинула руки, загораживая дорогу.

– Стоять, – сказала она, напряженно глядя вперед на ржавые железные россыпи, – Вот и наши собачки!

– Я могу стоять, – сказал Хоши Лаврову.

– Поставьте Итана, возьмите автомат, – сказала Лаврову Пончик прежде, чем он успел возразить, – Интересно, сколько их там?

Лавров усадил Хоши на сухой край плота и потянулся за автоматом, снимая его с плеча. Джек и Гусева последовали его примеру. Среди куч мусора послышался скрежет и шорох. Потом на берег вышло четвероногое существо, похожее на серую овчарку. Только величиной с пони. Животное остановилось, не решаясь приблизиться к воде, и принюхалось. Упершись передними лапами в берег, оно повернуло морду в сторону плота и завыло, как бы выражая нетерпение.

– Собака Баскервиллей, – пробормотал Мишин.

В ответ на вой собаки из-за мусорных куч послышались еще два низких урчащих голоса.

– Вообще-то нам бы и одной такой хватило, – заметил Джек.

– Рана Хоши, – Пончик с неудовольствием дернула плечом, – Они чувствуют кровь. В реку звери не полезут, но мы долго так не протянем. Плот потонет.

Две другие собаки вышли на берег и сели рядом с первой. Из пастей у них капала слюна.

– Лазерный автомат им как мертвому припарка, – с досадой проговорила Пончик, – От одной еще бы отстрелялись, а от трех...Эх, жахнуть бы по ним из гранатомета!

– Что это? – спросил Хоши, сидевший на приподнятом краю плота, и указал вдаль, поверх мусорных куч.

По проходу между рядами мусора что-то двигалось к берегу. Предметы, которые ехали между грудами металлолома, а это были именно предметы, напоминали по виду большие утюги в серо-зеленых разводах.

– Самоходки, – привстав на цыпочки, определила Гусева, – Четыре штуки. Люди, мы в ж...

Хоши кашлянул, заглушив ее слова.

– Вообще-то Пончик права, – констатировал Мишин, – Нас со всех сторон обложили.

– Можно было бы подобраться к роботам и взорвать, если бы не собаки, – сказал Лавров, – Крис, а вы можете их загипнотизировать?

– Они мутанты, их мозговое излучение иного характера, чем у людей и нормальных животных, – прислушавшись к чему-то внутри себя, ответил телепат, – Но я попробую, ничего другого не остается.

– Нет, остается, – возразил Джек, приглядевшись к вязкой жиже на берегу, – Мы можем сделать с собаками и роботами тоже, что с полицией и заключенными. Ждите здесь!

Он оттолкнулся от борта, перепрыгнул на землю и помчался в сторону одной из высоких груд мусора. Собаки с заливистым лаем сорвались с места и бросились за Джеком. Гусева громко протяжно ахнула и замерла с вытаращенными глазами. Джек взбежал на вершину горы и скатился вниз по другую сторону. По пути он наставил синяков на всем теле и порвал куртку на левом плече, но этот маневр позволил ему выиграть немного времени. Пока собаки взбирались следом, он успел оторваться от них и приблизиться к самоходкам.

Роботы ехали цепочкой, как обычно. Они, очевидно, были в очень плохом состоянии. Их камуфлированные бока изъела ржавчина, двигались они медленно и не сразу уловили впереди движение. Джек бежал прямо навстречу самоходкам по проходу среди куч мусора, но боевые машины распознали в нем угрозу только тогда, когда между ними осталось метров пятьдесят. Тогда самоходки остановились, напряженно обрабатывая данные, которые посылали на их панель управления датчики движения. Джек тоже остановился. Сзади слышался хриплый лай и топот больших лап. Тяжело дыша, собаки выбежали в проход. Джек помедлил, давая собакам себя догнать, и побежал к роботам. Они забеспокоились. Их угасающее механическое сознание, наконец-то, сигнализировало о приближении врага. Заворочались башни самонаводящихся орудий, машины двинулись вперед. Их залп должен был снести все перед собой.

В тот миг, когда снаряды рванулись из дул наружу, Джек упал на землю прямо под гусеницы и откатился в сторону, оставив собак на линии огня. Тишину разорвал грохот орудий, заглушивший предсмертный вой, переходящий в жалобное поскуливание. Изуродованные тела серых мутантов попали под гусеницы самоходок. Машины начали буксовать, сталкиваясь друг с другом. Пользуясь тем, что стройные ряды роботов нарушены, Джек подбежал ближе, вскарабкался на корпус одной из самоходок, достал из кармана коробку с "паучками" и нацепил несколько гранат на бок машины. Перепрыгнув на вторую, он повторил то же самое. Одна из самоходок, уловив лишнее движение, развернулась в его сторону. Джек спрыгнул, откатившись подальше, лихорадочным движением достал из коробки пульт, нажал кнопку на нем, и гранаты взорвались. Потом начали взрываться оставшиеся у машин боекомплекты. С куч мусора посыпался металлолом. Джек лежал, зажмурившись, прикрыв голову руками, и ждал.

Минут через пять все стихло. Открыв глаза, Джек увидел, что лежит на краю небольшой воронки, внутри которой дымятся обломки покореженного металла. Черная копоть поднималась над местом гибели самоходок и оседала на землю. Самого Джека наполовину присыпало землей и мусором. Он приподнялся, стряхнул с себя грязь и встал на ноги. От берега самым быстрым шагом, каким было возможно, к месту короткого сражения спешили остальные участники похода, только Лавров остался с Хоши возле плота.

Первым шел Маэда. Он был серым от бледности, глаза лихорадочно метались, то следя за показаниями детектора, который он нес в руках, то оглядывая оборванного перепачканного Джека. За следом шла Гусева. Она остановилась первой и оглядела соседние мусорные завалы.

– Все довольны, все смеются, – неестественно звонким голосом сказала она, – Враг повержен, а Джек нашел клад. Вот там полно покрышек, мы можем выбрать подходящие и починить плот. Давайте обследуем холм, и если он безопасен, подберем материал для ремонта.

Она направилась к одному из нагромождений, у подножия которого виднелись сваленные в кучу покрышки. Мишин последовал за ней. Маэда остановился в нескольких метрах от Джека.

– Идиот, – он покачал головой, – Как можно быть таким безответственным? Тут же могли быть мины или стационарные стрелковые установки.

– Но ведь нет же, – небрежно заметил Джек, – Да, если уж на то пошло, зачем ждать две недели?

Маэда воззрился на него с еще большим возмущением.

– Ты опять? Я думал, мы обо всем поговорили.

– Разве? – холодно удивился Джек, – А о ста четырнадцати процентах?

Маэда сначала предостерегающе поднял руку и оглянулся, не слышат ли Игорь и Пончик. Потом до него полностью дошел смысл сказанного, и он изумленно замер.

– Да, я знаю, – с вызовом сказал Джек, – Я видел Люциуса, он все рассказал.

– И ты только сейчас говоришь? – изумленным шепотом вскричал Маэда, приближаясь к нему.

– Ты тоже не любишь договаривать до конца, – заметил Джек, делая шаг навстречу.

Он и сам не ожидал, что так себя поведет. Джек все время уговаривал себя, что прощает Маэду за сокрытие правды, но на деле вдруг оказалось, что обида никуда не делась. Она так и перла из Джека, заставляя бросать упреки.

– Зачем ты говорил с Морсом? Ты не знаешь, что это за человек! – возмутился Маэда, – Он опасен, как никто другой.

– По крайней мере, он не стал замалчивать правду, чтобы прикинуться другом, – с горечью проговорил Джек.

– Что ты говоришь, Деверо? – опешил Маэда.

– То, что есть, в отличие от тебя! – выпалил Джек.

Пережитая опасность до предела взвинтила нервы, Джек чувствовал, что уже не может остановиться. Гусева и Мишин, услышав, что разговор перешел на повышенные тона, обернулись в тревожном изумлении.

– И еще знаешь, что? – окончательно выходя из себя, выкрикнул Джек, – Из-за тебя мы так влипли!

– Ах, из-за меня? – Маэда задохнулся от возмущения, – Я тебя не звал на эту чертову планету. И никто тебя не держит! Катись на все четыре стороны прямо сейчас!

– И уйду! – заорал Джек, окончательно забыв об осторожности.

– Ребята, да вы что? – оторопело проговорила Гусева, выпуская из рук поднятую с земли пластиковую покрышку.

– Не надо, – шепотом сказал ей Мишин, следя за ссорящимися испуганными глазами.

Лицо Маэды исказила ярость. Он подошел к Джеку вплотную, его глаза метали молнии.

– Если ты не можешь смириться с тем, кто ты есть, нечего срывать на мне зло! – свирепым шепотом прорычал он.

– Отвали, – Джек оттолкнул Маэду в сторону и пошел к берегу, ни на кого не глядя.

Маэда громко ударил правым кулаком о левую ладонь. Порывистыми шагами он подошел к мусорной куче, в которой рылись проводник и Мишин.

– Где тут ваши покрышки? – избегая смотреть кому-либо в лицо, спросил он.

Мишин сокрушенно вздохнул и, молча подкатил к нему серый пластиковый "бублик".

– Ну, ты остыл? – осторожно поинтересовался он.

– Окончательно, – отрезал Маэда сквозь зубы и покатил покрышку к берегу.

Через полчаса плот починили. Путь продолжился в молчании. Ссора, возникшая на ровном месте, угнетала всех. Особенно потому, что было ясно: просто так она не забудется. Лавров и Мишин взялись за шесты, заняв места у бортов. Пончик следила за берегом. Джек отправился на нос, а Маэда подальше от него на корму. Хоши перетащил свой матрас поближе к угрюмому и молчаливому хозяину. Река несла плот еще час. Стало холодать, и Маэда достал из рюкзака для Гусевой свой шарф.

– Может, снег пойдет? – предположила она, замотавшись шарфом.

– Не рано? – спросил Джек, заговорив впервые за все это время.

– Рано, не рано, – Гусева пожала плечами, – Как вода в облаках замерзнет, так снег и пойдет. Он здесь красивый, розовый.

Река сделала изгиб и здесь обмелела окончательно. Плот начал скрести по дну.

– Причаливаем, – распорядилась Гусева, показывая на левый берег.

Стали выносить вещи. Пока мужчины сгружали багаж, Пончик осматривала местность, проверяя, все ли тихо.

– Теперь небольшой марш-бросок пешком, – сказала она, – Километра два.

– Чтобы не повторять предыдущих ошибок, – Джек бросил выразительный взгляд на стоящего в отдалении Маэду, – может, расскажешь, куда мы идем, и что у тебя там находится?

– Чуть западнее отсюда кладбище летной техники, – нехотя выдавила из себя Пончик, натягивая на плечи лямки рюкзака, – Там мой самолет.

– Твой? – удивился Джек.

– С войны остался, – уклончиво ответила Пончик.

– С войны? – удивился Мишин, – Она была лет десять назад. Сколько же тебе было?

– Двадцать два, – ответила Пончик.

Ее глаза заволокло дымкой грусти, она громко передернула затвор автомата и закинула его на плечо.

– А сейчас? – озадаченно спросил старший механик, предполагавший, что Гусевой немного за двадцать.

– Двадцать пять! – заявила Гусева и сердито оглядела всех с головы до ног, – Так, давайте договоримся сразу, кто понесет лишний рюкзак, а кто носилки с господином Хоши.

– Я могу идти сам, – возразил Хоши и виновато пожал плечами, – Только медленно и без рюкзака.

– И то хорошо, – заметила Гусева, – Деверо, ты понесешь вещи Хоши, как самый крепкий.

– Я понесу, – тихо, но твердо возразил Крис и повесил по рюкзаку на каждое плечо.

– Дело твое, – согласилась Пончик, – Тогда идем. Лавров замыкающий. Готовы? Двинулись.

Все построились в цепочку, при чем на сей раз Деверо пошел следом за ведущей Гусевой, а Маэда остался в хвосте между Хоши и Лавровым. Отряд двинулся от берега вглубь территории, направляясь на закат.

Идти приходилось медленно из-за раненого Хоши, который не мог выдержать быстрый темп. Местность была все такой же дикой, но горы мусора стали попадаться реже. Чаще виднелись участки открытой земли, иногда встречались деревья – сухие или обронившие все листья.

– Здесь почище, – заметил Джек.

– Ага, – мрачно протянула Гусева, – Сюда смотри.

Она сняла с пояса счетчик Гейгера. Он непрестанно щелкал.

– Уколоться всем, – велела Гусева.

Отряд сделал привал, чтобы принять средства противорадиационной защиты. Джек и Пончик, привыкшие к таким мерам, сами сделали себе укол шприцом-ручкой в предплечье, остальным укол сделал Маэда. После этого движение продолжилось.

– Поэтому здесь и нет свалок, – объяснила Гусева, – Любители мусорить сюда не суются. Здесь были бои, почти такие же, как на юге. Несколько лет после этого здесь опасно было находиться. Сейчас терпимо. Парочка уколов и жить можно.

– Вот ты и привела нас сюда. Очень мило, – съязвил Джек, – Я понимаю, что с самого начала ты этого не планировала. Но раз уж под давлением обстоятельств нас занесло в это место, то, может, расскажешь, зачем тебе самолет? Что ты теперь собираешься делать?

– Здесь нельзя загадывать, – напомнила Пончик и, встретив сердитый взгляд Джека, вздохнула, – Ладно. Вчерне, подчеркиваю, вчерне план такой. Дойти до места, починить самолет и добраться на нем до Бурого каньона. Он отделяет территорию от побережья. Я периодически узнавала у бродящих здесь аборигенов, жива ли еще моя птичка. Меня тут полгода не было, но в поселке сказали, что самолет по-прежнему в сохранности. Теперь, когда есть хороший механик, можно попробовать поставить птицу на крыло.

– А чего ж раньше не нашла механика? – спросил Джек.

– Не было моральных сил туда пойти, – призналась Пончик, – Я и сейчас не хотела. Но раз уж так все сложилось...

– Далеко до каньона? – спросил Лавров.

– Километров сорок по прямой, – ответила Гусева.

– Дотянет самолет? – спросил Джек, – Он же старый.

– Если не сработает план Б, есть план С, – ответила Гусева.

– Какой? – насторожился Джек.

– Скажу, когда увижу самолет, – сердито взглянув на него, сказала Гусева, – Не будем загадывать.

Продолжало холодать. Маэда еще больше облегчил рюкзак Хоши, вынув из него свой свитер для Мишина. Шли медленно, но радовало то, что пройти оставалось немного. Ландшафт впереди стал неровным. На горизонте обозначились возвышенности, поросшие травой и кустарником.

– За теми холмами, – сказала Гусева и вдруг подняла руку, приказывая всем остановиться.

Быстро обежав глазами горизонт, она жестом велела лечь на землю и затаиться.

– Что-то не так, – объяснила Гусева в воцарившейся полной тишине, – Гул какой-то, слышите?

Остальные отрицательно покачали головами. Холодный воздух был неподвижен и тих. Гусева приложила ухо к земле, вслушиваясь.

– Опаньки! – тихо воскликнула она, – Танки. Впереди на одиннадцать часов с минутами.

– Значит, они движутся к холмам? – спросил Джек, поднимая голову и прикидывая направление.

Гусева утвердительно кивнула.

– Ты так в этом уверена, только послушав землю? – с недоверием спросил Мишин, – Может, где-то и движется техника, но почему обязательно танки и обязательно в той стороне?

– Давай проверим, – предложила Пончик, указывая на небольшую возвышенность, темневшую справа на фоне неба.

Просветив холм детектором, Гусева и Мишин поднялись наверх. Повернувшись лицом на юго-запад, где предположительно находились танки, они несколько минут смотрели в бинокли. Потом с поспешностью спустились обратно. У Мишина был ошарашенный вид.

– Там не то, что танки, там, как будто, общевойсковые учения! – сказал он.

– Огромная колонна, мать ее так, – подтвердила Пончик, – Откуда их столько? Они загородят нам проход.

– План Б трещит по швам? – спросил Лавров.

– Еще чего! – возмутилась Пончик, – Мы зайдем им в хвост и проскочим мимо. Пройдем через сухостой. Это бывший лес. Там нет мин. Только до темноты мы к самолету не выйдем. Придется заночевать в лесу.

– Не может же все быть идеально, – философски заметил Джек.

Танки прошли мимо, двигаясь вдоль подножия холмов. На горизонте справа долго было видно пыльное облако. Гул и грохот были слышны какое-то время даже в лесу. Отклонившись от холмов влево, путники вошли в него и двинулись в чащу. Это был странный лес, жутковатый и грустный. Он весь состоял из вековых деревьев, засохших от корней до верхушек. Узловатые ветки без листьев тянулись к серому небу, как костлявые мертвые руки. Полосы коры свисали со стволов, обнажая белесую трухлявую древесину. Травы и подлеска не было.

– Зато здесь можно не смотреть под ноги, – прокомментировала Гусева мрачный пейзаж, – Только в воду по-прежнему наступать нельзя.

Она сказала это, когда отряд вышел на берег небольшого ручья. Вода в нем была того же цвета, что и в реке.

– Пройдем вдоль берега, как стемнеет, заночуем, – сказала Гусева, – Вода хорошая защита.

– От кого? – осторожно поинтересовался Джек.

– От собак, – равнодушно ответила Гусева и многозначительно посмотрела на Джека, – Давай договоримся, Деверо. Больше ты не будешь рисковать целостностью группы. И...может, помиришься с телепатом?

– Поспешных решений больше принимать не буду, – твердо пообещал Джек, проигнорировав вторую часть ее фразы.

Гусева вела отряд по лесу в сторону холмов до тех пор, пока солнце не начало садиться. Сумерки в лесу опустились раньше, сгущаясь среди деревьев и делая их похожими на призраки.

– Готовим ночлег, – объявила Гусева, снимая рюкзак.

В том месте, где отряд остановился, ручей делался широким и мелким, а в середине течением нанесло небольшой островок.

– Вот там было бы неплохо, – сказал Лавров, – Собаки точно не доберутся.

Перекинув через ручей сухой ствол, все перебрались на остров. Джек и Мишин установили полипластизоловый тент для ночевки под открытым небом, остальные расстелили матрасы. Маэда хотел первым делом устроить раненого Хоши, но тот заявил, что чувствует себя лучше и занялся ужином.

– Бульон творит чудеса, – улыбнулся Хоши, доставая из рюкзаков съестные припасы в подогревающихся контейнерах, – Мне теперь гораздо легче. Вам тоже полегчает, господин, если вы помиритесь с Деверо.

– Пойду помогу Вениамину Григорьевичу, – безмятежным тоном ответил Маэда.

К ночи совсем похолодало, поэтому Гусева разрешила развести костер. Под деревьями было достаточно сухих веток, и Лавров пошел набрать хворосту.

– Вид у вас унылый, – сказал он, когда Маэда присоединился к сбору веток, – Может, не стоит заводить ссору так далеко?

– Вы сговорились все? – недовольно поинтересовался телепат и упрямо поджал губы, – Не я это начал и упрашивать никого не собираюсь.

Он принял из рук Лаврова тяжелую охапку толстых веток и повернулся, чтобы идти к ручью.

– Я не совсем понял, в чем у вас там было дело, – заметил Лавров, прихватив пару больших сучьев и догоняя Маэду, – Но, согласитесь, у Деверо есть причины чувствовать себя обиженным.

Маэда замедлил шаг.

– Если б только у него, – он грустно усмехнулся и присел на поваленный ствол, опустив дрова на землю, – Вы вот тоже не рады свободе. Мне кажется, вы сами стремились оказаться в глубоком подземелье. Потому что считаете, после того, как я убил вашу дочь, жизнь потеряла смысл.

Лавров вздохнул и сел рядом.

– Знаете, Сато, то есть Маэда, все не привыкну, извините. Я много думал, после того, как все с нами случилось. Чуть мозги не лопнули, – Лавров печально улыбнулся, – Нет, я не считаю, что вы злодей. Вы такая же жертва, как Лара, как другие люди, которых вам пришлось убить. И не могу я вас ненавидеть, хотя многие и не поняли бы меня. Но вы сами-то себя простите и живите нормально.

Маэда молчал, глядя прямо перед собой. Лавров взял его за плечо и легонько встряхнул.

– Ты же нормальный парень, добрый, – сказал он, поднимаясь на ноги и подбирая с земли оставленный Маэдой хворост, – Вон, какие хорошие люди волнуются о тебе. Все бросили и примчались спасать. Давай, не дури, помирись с Деверо.

Костер горел всю ночь, дежурные, сменявшиеся за ночь три раза, не только охраняли лагерь, но и поддерживали огонь. Когда стало светать, Гусева, сторожившая последней, разбудила остальных. К утру хворост закончился, костер начал прогорать, и стало холодно.

– Наберу еще веток. Пока завтракаем и собираемся, можно еще погреться, – предложил Лавров и перешел с острова на берег.

Хоши, ввиду ранения освобожденный от ночной стражи и отоспавшийся, выглядел посвежевшим, и с уже привычной деловитостью взялся накормить всех завтраком.

– Долго нам осталось идти? – спросил Деверо у Пончика.

– К обеду должны выйти в долину, – когда у Пончика требовали назвать четкие сроки, она делалась сердитой.

– Игорь, а вы точно почините этот самолет? – спросил Маэда, который ходил между остальными, делая противорадиационные уколы.