Текст книги "Пыль Снов (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 63 страниц)

«Чем старше становлюсь, тем чувствительнее талант – если это можно назвать талантом. Предпочтительнее слово „проклятие“.

А теперь Рейк взял и убил себя. Невероятно. Безумно. Драгнипур разбит. О да, Рейк и Худ позаботились, чтобы большая часть скованных чудовищ была уничтожена. Чудная сделка, да уж. Скованные души и свора жутких прихвостней Худа – все скормлены Хаосу. „И мертвый будет спать, и сон продлится вечно“. Аминь».

Он вцепился пальцами в бороду. «Их утащили. Прямо из середины треклятой армии. Геслер. Буян. Почему они? О, не глупи, Скрип. Их закалил Горн Тюрллана. Оба властители.

Подумаем об этом. Геслер – он может отвесить такую плюху, что даже бог зашатается. Буян разрубит мечом сразу троих, когда достаточно обезумеет. Но… ни капли крови…»

– Нашел каплю крови, сержант. – Бутыл вдруг оказался рядом. Он опустил голову и почти шептал.

– Всего одну?

– Ну, может, две слившиеся. Три? Густая и пахнет.

Скрипач скривился: – Пахнет?

– Не человеческая кровь.

– О, великолепно. Демон?

– Скорее… ризана.

– Ризана? Не время для шуток, Бутыл…

– Я не шучу. Слушай. Ни одного отпечатка, кроме оставленных солдатами – а мы знаем, не солдаты ведь вломились в палатку и похитили двух человек. Если только у них были когти длиной в меч, ведь палатку разрезали когтями. Лапищи должны были быть громадными. Еще страннее, сержант, что…

– Постой. Дай подумать. «Ризаны? Летают в ночи, едят насекомых, мелких мышей…» – Крылья. У них крылья, чтоб меня!

– Оно пришло с неба. Разумеется, это теперь очевидней крови на глазах. Вот почему нет следов. Прыгнуло прямиком на палатку…

– Кто-нибудь услышал бы. По крайней мере, когда Гес и Буян начали бы орать.

– Да, эта часть к головоломке не подходит.

– Продолжай. – Скрипач подошел к Курносу. – Еще одно путешествие. Найди капитана Фаредан Сорт и, может, еще кулака Кенеба. И Быстрого Бена – да, его найди первым и пришли сюда. И слушай, Курнос – ни слова насчет дезертирства. И так болтовни хватает. Геслер и Буян не сбежали. Их похитили.

Курнос покачал головой:

– Мы ничего не видели, не слышали, а я ведь легко просыпаюсь. До глупого легко.

– Полагаю, всё заглушило какое-то колдовство. А у демона были крылья. Подхватил их и унес в ночь. Давай, иди.

– Сейчас. Быстрый Бен, Сорт и потом Кенеб.

– Правильно. – Сержант повернулся и увидел, как Бутыл встает на четвереньки и поднимает край брезента. Присел рядом. – Что такое?

– Все воняет, сержант. Пощупайте ткань. Маслянистая.

– Это для водонепроницаемости…

– Не то. Эта гадость пахнет как подмышки ящерицы.

Скрипач уставился на Бутыла, гадая, когда этот дурак успел сунуть нос в подмышку ящерицы – и решил, что на некоторые вопросы лучше не искать ответа. – Энкар'ал? Возможно, но он должен был быть большим и старым. Самка? И он каким – то образом сумел обхватить им пальцами рты или шеи.

– Гес и Буян мертвы, – прошептал Бутыл.

– Тихо, я еще не додумал. Не могу припомнить энкар’ала, способного унести взрослого мужчину. Значит, Локви Вайвел? Драконья ручная собачка? Ни шанса. Самец энкар’ала весит больше вайвела. И они летают стаями – тучами, кажется, так это называется… если дюжина спустилась и быстро ворвалась… может быть. Но всё это хлопанье крыльев… нет, кто-то обязательно услышал бы шум. Итак, не вайвел и, наверное, не энкар’ал. Что остается?

Бутыл выкатил глаза: – Дракон?

– Драконы пахнут как подмышки ризан?

– От какого Худа мне знать? – возмутился Бутыл.

– Тише. Извини.

– Тоже не годится, – сказал чуть погодя Бутыл. – Разрезы на палатке – слишком маленькие для когтей или зубов дракона. И если бы дракон спустился, почему не схватить сразу всё? Палатку, людей, постели, всё вообще?

– Хорошая мысль. Значит, так и остается гигантская ризана?

– Я просто сказал, на что похож запах, сержант. Не имел в виду настоящую ризану, путь они здесь немного больше наших.

– Если бы не крылья, – пробурчал Скрипач, – можно было бы думать о К’чайн Че’малле.

– Они вымерли сто тысяч лет назад. Может, еще раньше. Даже те, с которыми Еж дрался под Черным Кораллом – они были неупокоенными, так что пахли, наверное, склепом, а не маслом.

Быстрый Бен протолкался сквозь собравшуюся толпу. – Курнос рассказал такое… черт, они с котом дрались или что?

– Похищены, – сказал Скрипач. – Кем-то с крыльями. Таким большим, что схватило обоих и без единого звука, Быстрый. Пахнет магией…

– То есть ящерицей, – вмешался Бутыл. – Поглядите на это, Верховный Маг.

Быстрый Бен протянул руку; Бутыл передал ему кусок ткани. – Ящерицы, Бутыл?

– Чуете масло?

– К’чайн Че’малле.

– У них нет крыльев, – возразил Скрипач.

Но Быстрый Бен щурился на небо. Он сказал чуть слышно: – У некоторых есть.

– Но никто о такой твари не слыхивал!

– Масло подобно дыханию дракона, Скрип. Только не такое ядовитое. Он спустился, обрызгал палатку и ушел вверх. Субстанция просочилась внутрь. Ты мог бы ухватить их головы и стукнуть друг о дружку, и ни один не проснулся бы. Тогда он вернулся, разрезал ткань, чтобы не срывать палатку, и взял обоих.

– Вы не можете знать… – начал Бутыл, но тут же замолчал, глядя на Скрипача.

«Быстрый Бен. Ты, змееглазый юркий всезнайка, ублюдок из какой-то семиградской помойной дыры. Никогда тебе не доверял, даже когда приходилось. Ты такое знаешь, а почему я…»

Бутыл взорвался: – Быстрый! Струнки, которые вы привязали – они ведь не оборваны? Тогда они еще живы, да? Вы привязали к ним струнки, не так ли?

– Ты полегче, – лениво моргнул Быстрый Бен. – Слишком их много. Трудно было сосредоточиться, и я их обрезал. Что мне до Геса и Буяна?

– Врешь!

– Иди назад к взводу, Бутыл, – приказал Скрипач. – Помоги Тарру в подготовке к маршу.

– Сержант!

– Вон отсюда, солдат.

Бутыл колебался. Потом, предостерегающе помотав Быстрому Бену пальцем, ушел.

– Струны все еще гудят, Быстрый?

– Слушай, Скрип. Я их обрезал, как и сказал…

– Даже не пытайся.

– Да, ну ты же не Вискиджек, верно? Не обязан отвечать. Я Верховный Маг, и это означает, что…

– Что мне придется обращаться напрямую к Адъюнкту? Или изволишь повернуться к нам передом, флюгер эдакий? Сколько ты сможешь удерживаться не пукая, Быстрый?

– Ладно. Они живы. Только это и знаю.

– Недалеко?

– Нет. Ассасин Ши’гел может пролететь за ночь двести лиг.

«Кто? Да ладно». – Почему их двоих?

– Без поня…

– Слышал, Адъюнкт последнее время хуже проклятого дракона.

– Отлично. Воображаю, что они кому-то нужны.

– Шигрелу, ассасину К’чайн Че’малле, нужны Геслер и Буян?

– Ши’гелу. Но не нужно глупить. Не так все просто. Его послали их найти.

– Кто?

Быстрый Бен облизнул губы, отвел глаза. – Очевидно, Матрона.

– Матрона? Матрона К’чайн Че’малле? Настоящая живая дышащая Матрона К’чайн Че’малле?

– Потише, ты! Люди смотрят! Мы могли бы…

Шлем Скрипача ударил Верховного Мага в висок. При виде падающего грудой колдуна Скрипач испытал самое блаженное переживание всей жизни.

Он отошел, засверкал глазами: – Верховному Магу Быстрому Бену необходимо пообщаться с богами! Ну, вы все, быстрее собирайтесь – мы выходим через ползвона! Давайте!

Скрипач поджидал капитана Сорт и кулака Кенеба. Высказанные им угрозы насчет Адъюнкта теперь запустили клыки в собственный его загривок. Нужно поговорить с ней. Когда Быстрый Бен очнется, оказавшись загнанным в угол без возможности ускользнуть. Ему самому (тут он поглядел на бесчувственного ублюдка) вполне достаточно. «Никогда он мне не нравился. Я нуждался в нем, молился на него, даже любил. Нравится? Ни шанса. Козлорез, куклодел, душеглот. Наверное, еще Солтейкен или Д’айверс, если я могу судить.

Вискиджек, слышал, с каким звуком он ударился о голову? Старый мой шлем? Мертвецы вокруг тебя заволновались? Вы вскочили, побежали к вратам? Смотрите на меня? Серж? Эй, вы, Сжигатели! Как вам?»

* * *

Кулак Кенеб уехал из лагеря на самом рассвете, миновав красноглазых дозорных, и скакал на восток, пока солнце не разбило надвое горизонт. Натянул удила на небольшом взгорке, ссутулился в седле. Над конем поднимался пар, по неровной земле ползла туманная дымка. Воздух медленно прогревался.

Перед ним простерлись Пустоши. Справа и чуть сзади смутно виднелись Сафийские горы, изрезавшие южный небосклон. Кенеб устал, но мучился от бессонницы. Именно он управлял Охотниками за Костями с самого ухода из Летера. Кулак Блистиг делал все возможное, чтобы избежать ответственности. Он пристрастился вечерами бродить среди солдат, рассказывая были о Собачьей Упряжке и падении под Ареном, как будто все уже не знали его историй наизусть. Пил вместе с ними и преувеличенно громко хохотал, изображая своего парня, забывшего о рангах. В результате солдаты смотрели на него с подозрением и презрением. У них друзей достаточно. Им не нужен кулак, раздающий у костра куски ветчины или посылающий по кругу кувшин. Подобные ночи должны быть редкими событиями – может, перед решительной битвой – но и тогда никто не должен забывать о положении офицера. Блистиг желает стать одним из них. Но он Кулак по рангу, а это означает отстраненность от рядовых. Он должен за ними следить, да – но прежде всего должен быть готовым отдать приказ, который исполнят без колебаний. От него ожидают руководства, черт подери!

На утренних совещаниях Блистиг сидит насупленный, унылый, усталый. С трудом шевелит языком. Ничего не предлагает, а чужие идеи выслушивает то ли с неверием, то ли с прямым презрением.

«Нам нужно нечто большее. Мне нужно нечто большее».

Адъюнкт вправе ожидать, что на марше армией будут управлять кулаки. У нее есть и другие темы для размышлений, какими бы они ни были (лично Кенеб даже близко не догадывается, о чем она думает. Никто не догадывается, даже Лостара Ииль).

У него есть двое подкулаков, командующих регулярными войсками – пехотой, застрельщиками, разведчиками, лучниками – и Кенеб обнаружил, что стал слишком связанным проблемами организации их сил. Разумеется, у них достаточно трудностей. Но ведь это офицеры – ветераны, прошедшие много военных компаний, и Кенеб всецело полагается на их опыт (хотя временами и чувствует себя как юный капитан под опекой подрезанного крыла старого сержанта). Вряд ли Утка и Клянт говорят за его спиной много хорошего.

«Да, вот вам правда. Я хороший капитан. Но сейчас я далеко вышел за пределы компетентности, и все это видят».

Пустоши выглядят недоступными. Гораздо менее подходящими для жизни, чем худшие земли Семиградья – между Ареном и Рараку или к северо-западу от стен И’Гатана. Он составил короткий список ведунов и ведьм, чья магия позволяет отыскать съедобные растения, мелких животных, насекомых и так далее даже в самых скудных землях. И воду. Чтобы растянуть запасы, им придется хорошенько потрудиться над добавкой к солдатскому рациону.

Но жалобы уже слышны. «Эти Пустоши, Кулак, правильно названы. Даже земля под ногами досуха высосана. Находить пищу всё труднее».

«Делайте что можете. О большем не прошу».

Более бесполезного ответа нельзя ждать от офицера; что самое мерзкое, так воспоминание о таких же ответах, которые он слышал от командиров все годы службы. В конце концов он понял, какую беспомощность они зачастую испытывали, вынужденные иметь дело с неразрешимыми проблемами, не поддающимися контролю силами. Говори что можешь, но старайся при этом выглядеть уверенным и ободрять окружающих. Никто не покупается, все всё знают… Да, он начал понимать бремя командования. Так часто говорят бездумно и даже с презрением. «Но что вы можете знать о бремени? Кончайте скулеж, сэр, пока я не провел ножом то вашему тощему горлу.

Что может знать Блистиг о Вихре? Он суетился за стенами Арена, командовал скучающим гарнизоном. Но я был в самом центре. Полумертвым от ран меня нашел Калам Мекхар. Минала, сестра, где ты теперь? Не напрасно ты от него отвернулась?» Кенеб покачал головой. Мысли его разбредались, усталость брала свое. «Что так угнетает меня? Да, вспомнил. Армия.

Без ненависти как армия может действовать? Не сомневаюсь, нужно и другое: уважение, долг, скользкие идеи „чести“ и „мужества“, а превыше всего – товарищество солдат, взаимная ответственность. Но разве ненависть не важна? Бесполезные офицеры, неразумные приказы, всеобщее убеждение, что в высшем командовании собрались одни некомпетентные идиоты. Но это и означает, что мы едины – мы все пойманы в ловушку раздувшейся „семьи“, где все правила поведения то и дело нарушаются. Наша семья привыкла отвечать насилием на всё. Удивляться ли, что мы так сконфужены?»

Услышав стук копыт, он обернулся и увидел летящего к нему солдата.

«Что там еще?»

Хотя знать ему не больно-то хочется. Еще дезертирства – настоящие или притворные – и он услышит хруст ломающегося спинного хребта. Звук, которого он боится больше всего – ведь он будет означать полнейшую его неудачу. Адъюнкт дала всего одно задание, он оказался неадекватным, в результате чего вся армия Охотников разваливается.

Блистига нужно отодвинуть. Он знает множество офицеров, достаточно твердых для роли кулака. Фаредан Сорт, Ребенд, Рутан Гудд, Добряк. «Добряк, вот это идея. Самый старший. Вселяет в солдат изрядный ужас. Блистательно упрям. Да, Добряк. Пора довести до сведения Адъюнкта…»

Гонец осадил коня: – Кулак, Адъюнкт требует вашего присутствия в лагере Пятого взвода Девятой роты Восьмого Легиона. Несчастный случай.

– Что за случай?

– Не знаю, сэр. Капитан Ииль не сказала.

Кенеб глянул на восходящее солнце и на то, что оно озаряет. «Пустоши. Даже название заставляет кишки переворачиваться». – Так едем, Пучень. А по дороге повеселим друг друга новыми рассказами о старшем сержанте Прыще.

Улыбка разрезала надвое круглое, покрытое шрамами и оспинами лицо солдата. – Да, сэр. У меня их много.

Они послали лошадей в галоп.

* * *

Передав приказы Скрипача, Бутыл вернулся в расположение Пятого взвода. Вокруг лагеря стоял кордон, и ему пришлось воспользоваться именем сержанта, чтобы пробраться внутрь. У костра сидели три необычайно задумчивых панцирника. Скрипач стоял у неподвижно простертого тела Быстрого Бена. Бутыл в тревоге побежал к ним.

– Что случилось? Он пытался искать?..

– Ты снова здесь? Я тебя отослал, солдат…

– Плохая идея, сержант. Не нужно было позволять Бену делать хоть что…

– Почему?

Бутыл указал на землю: – Вот почему. Он еще жив? Лучше бы так.

– Да. Что там насчет избегания магии, Бутыл?

– Мелкие фокусы сойдут. Еда, вода и так далее. Но я даже не думаю о чем-то большем. Во-первых, Пустоши будто посыпаны отатараловой пылью. Колдовать здесь – что зубы себе рвать. Почти во всех местах. Но есть места, в которых всё… гм… совсем наоборот.

– Погоди, солдат. Говоришь, в иных местах магия течет легко? Почему раньше не рассказывал? Наши ведуны и ведьмы уже чуть живы…

– Нет, не так, сержант. Не места, а обитатели. Или, скорее, явления. Властители, сочащиеся мощью. – Бутыл махнул рукой в сторону востока. – Вон там, просто… ну, не знаю. Прохаживаются там. Истекают, гм… энергиями. Да, мы могли бы питаться, сержант, но для этого нужно подойти ближе, а это плохая идея.

Быстрый Бен застонал.

Бутыл нахмурился, глядя на Верховного Мага: – Это что там, на голове – шишка?

– Как близко до ближайшего «явления», Бутыл?

– Я чую одного. Т’лан Имасса.

– Вот как. – Слово упало холодно, безжизненно.

– Еще далеко, – торопливо добавил Бутыл. – В двадцати лигах вокруг нас нет никого. Насколько я знаю. Иные властители хорошо умеют скрываться…

– Ты летал туда, Бутыл? Как часто?

– Ни разу. Там страшно. В темноте то есть. – Бутыл уже начал сожалеть, что вернулся. «Что со мной такое? Сую нос в каждую чертову дыру, и если оттуда слишком дурно пахнет, что делаю? Нахожу другую дыру и сую нос туда. А они все воняют… но, можете ли вообразить, у меня такая привычка. И я от нее не избавлюсь никогда. Боги, Бутыл, послушал бы ты себя…»

Быстрый Бен сел, схватился за голову. – Что? – спросил он. – Что?

– Падение, Верховный Маг, – сказал Скрипач.

– Падение?

– Да-а, думаю, вас поразила некая мысль.

Быстрый Бен сплюнул и осторожно потрогал висок. – Необычайная мысль, должно быть, – пробормотал он. – Так поразила, что ничего не помню.

– Бывает. Слушай, Бутыл. Буяна и Геса украл не Т’лан Имасс. Это сделал тот, К’чайн Че’малле.

– Погодите, – воскликнул Быстрый Бен. – Кто говорит о Т’лан Имассе?

– Я, – ответил Бутыл. – А об крылатом К’чайн Че’малле говорили вы.

Скрипач фыркнул: – Не сомневаюсь, Адъюнкт расскажет нам о клятых Форкрул Ассейлах. Кто остается? О, Джагуты…

– Несколько дней… – сказали Бутыл и Быстрый Бен хором и замолчали, переглядываясь.

Лицо Скрипача покраснело. – Вы, ублюдки, – зашипел он сквозь зубы. – Оба! За нами охотится Джагут?

– И не один, – пояснил Бутыл. – Я насчитал четырнадцать. Каждый – целый ходячий арсенал. Но не думаю, что они выслеживают нас, сержант… хотя, возможно, Верховный Маг знает больше.

Скрипач глубоко вцепился пальцами в бороду и казался готовым выдирать себе волосы клочьями. – Ты доложил обо всем Адъюнкту, Быстрый?

Верховный Маг скривился, отводя глаза: – Я сдался. Ее ничем не удивить, Скрип. Она как будто всё заранее знает.

– Бутыл, были намеки на К’чайн Че’малле?

– Если подумать, – признал Бутыл, – среди крылатых тварей – риназан, плащовок – царит необычное возбуждение. Чешуйчатые крысы скапливаются в кучи и бегут по безумным путям, словно пытаются за кем-то следовать. О да, я уловил запахи в ветре, но думал, это драконий. Не знаю, как пахнут К’чайн Че’малле.

Быстрый Бен бросил Бутылу обрывок брезента. – Вот, нюхай.

Тряпка упала к ногам Бутыла. – Правильно, – сказал он, глядя на нее, – маслянистые ящерицы.

– Драконий, – произнес Скрипач. – Об этих забыл. Мы его знаем, Быстрый?

– Меня спрашиваешь? Нюхач у нас Бутыл.

– Тебя спрашиваю. Ну?

Колдун уклончиво ответил: – Да, пустили мы одному кровь в Летерасе.

– Муху от дерьма так просто не отгонишь, – буркнул Бутыл, смело выдержав грозные взоры собеседников. – Смотри. Пустоши бесплодны, но не пусты, сержант. Готов биться об заклад: Верховный Маг знает, почему там такая толпа. На деле, – добавил он, – думаю, ты тоже знаешь. Та свинья, которую ты всем подложил на чтении… и то, что тебя сразило через несколько дней… кто-то появился и ты, наверное, даже знаешь кто…

– Бутыл, – оборвал его Скрипач, – многое ли ты на самом деле хочешь узнать? Не я ли говорил тебе: держи голову пониже? Но вот ты здесь, и сюда идут Адъюнкт с Ииль. Я отсылал тебя во взвод не без причины. Надо было слушаться. Теперь слишком поздно.

* * *

Кенеб отослал Пучня заканчивать свертывание шатра и въехал в расположение Девятой роты. Солдаты замолкали и смотрели на проезжающего командира. Обычных шуточек слышно не было, и Кенеб догадался: слухи о «несчастном случае» с Геслером просочились в ряды. Что бы там ни случилось, выглядело это плохо.

«Было бы приятно получить хорошую весть. Разнообразия ради. Верховный Маг открыл садок, ведущий прямиком туда, куда желательно Адъюнкту. Милый садок, поля качающихся цветов, олени резвятся и сами падают замертво к ногам, едва мы проголодаемся. Вода? Нет, там винные реки. По ночам земля становится мягче подушки. Чудесно! О, и когда мы там покажемся, враг поглядит и побросает оружие. Пошлет за фургонами, нагруженными в королевских сокровищницах. А женщины! Как…»

– Кенеб!

Он повернул голову, увидев выезжающего из боковой улочки Блистига. Офицер пристроился рядом.

– Утро обернулось Худовой дыркой, Кенеб. Что еще слышно?

– О чем? Меня вызвали в Девятую, Пятый взвод. Больше ничего не знаю.

– Геслер и Буян дезертировали. – В глазах Блистига что-то блеснуло.

– Смехотворно.

– Слово разошлось, уже вся армия знает. Она ее теряет, Кенеб, и если меня спросишь – как раз пора. Мы не выдержим похода через эти Пустоши. Надо распустить армию. В Летерасе мне понравилось – а тебе?

– Геслер и Буян не дезертировали, Блистиг.

– Ты сказал, что ничего не знаешь…

– Зато знаю эту парочку. Крепки как горы.

– Они сбежали, Кенеб. Очень просто…

– Вас звали на совещание?

– Официально – нет. Но, кажется, дело касается всей армии.

– Оно касается одного из взводов роты моего подчинения, Блистиг. Сделайте одолжение, скачите назад быстрее черта и наведите порядок в вашем легионе. Если будут приказы, помощники Адъюнкта вам передадут. Пожелай она вас видеть – вызвала бы.

Лицо кулака омрачилось: – Ты стал настоящим говнюком, Кенеб. В Летерасе не поселяйся, для нас двоих одного города мало.

– Езжай прочь, Блистиг.

– Когда нас распустят, берегись.

– Если этот день настанет, тебе не выйти из шатра. Порвут на куски.

– Говори что хочешь. Я составлю рапорт. А когда приду за тобой, мои будут ступать по пятам.

Кенеб поднял брови: – Рапорт? Шутишь, Блистиг? Ты одна ходячая шутка. Убирайся с глаз моих…

– И не надейся. Я иду к Адъюнкту поговорить.

– И о чем?

– Мое дело.

Они подъехали к ограждению. Солдаты расступились.

В круге ждало чреватое неприятностями общество. Кенеб увидел Тавору, Ииль и Быстрого Бена, Скрипача и Бутыла. Взор упал на разорванную палатку. Выглядело всё невесело. Он спешился. Солдат Восемнадцатого взвода подошел и принял поводья. – Спасибо, капрал Ребро. – Кенеб помедлил. – Думаете, нам еще нужен кордон?

– Только внутреннее кольцо стоит на страже. Остальные глазеют.

– Позовите вашего сержанта.

– Слушаюсь, сэр.

Ухмылявшийся Блистиг прошел мимо, направляясь к Адъюнкту.

Сержант Восемнадцатого оказался около Кенеба. – Кулак. Плохие тут новости.

– Так я слышал, Впалый Глаз. Ну-ка, найдите всех сержантов, которым подчиняются эти солдаты. Хочу, чтобы их здесь не было. Хочу, чтобы они подготовились к дневному переходу. Скажите, если я отсчитаю сто ударов сердца и увижу толпу на прежнем месте – лучше бы им оказаться под пяткой Худа. Понятно, сержант?

Уроженец Генабариса моргнул: – Да, Кулак. – Отдав честь, он ворвался в толпу, сразу же начав выкрикивать приказы.

Капрал Ребро ухмыльнулся: – Остальные не понадобятся, сэр. Кулак, никогда не видел я сержанта злобнее.

– К делу, капрал.

– Да, Кулак.

Кенеб подошел к пестрому сборищу – о, все эти слишком хорошо знакомые лица, унылые мины… глаза Адъюнкта пусты, рот поджат, она слушает речи Блистига. Не успел Кенеб услышать разговор, как Тавора подняла руку в перчатке, прерывая Блистига.

– Кулак Блистиг, – сказала она, – разве время для просьбы об увеличении порций рома?

– Адъюнкт, Восьмой легион, похоже, готов сломаться. Я просто желаю обеспечить свой…

– Достаточно, Блистиг. Немедленно возвращайтесь к легиону.

– Хорошо, Адъюнкт. Но… кто бы мог подумать, что дезертируют даже эти двое. – Он отдал честь – и был вынужден так и стоять с поднятой рукой, ибо Тавора не реагировала. Глаза ее были по-прежнему пусты и безжизненны. Когда пауза стала слишком уж неудобной, она ответила, превращая салют в какой-то пренебрежительный жест, словно отрясала соринку с плаща.

Побледневший Блистиг резко развернулся и отошел к лошади – чтобы обнаружить, что животное ушло прочь, ведь никто не позаботился держать его под уздцы.

Кенеб хмыкнул, глядя на его растерянность: – Вот это рапорт.

– Не мой легион, – бросил тот. – А тебе нужно потолковать с солдатами о правилах приличия.

– Малазанская армия прежде всего требует приличий, но ожидает уважения. Потеряйте уважение – и приличия тоже куда-то пропадут.

– Помни, я за тобой слежу.

– Лучше поймайте лошадь, Блистиг.

Адъюнкт поманила Кенеба. – Кулак. Кажется, охрана нашего лагеря оказалась прорвана.

– Они точно пропали, Адъюнкт?

Женщина кивнула.

– Не могу представить, как кто-то проник в лагерь так глубоко. Или это были свои – но тогда где трупы? Не понимаю, Адъюнкт.

– Верховный Маг утверждает, что нападавший был ассасином Ши’гел из К’чайн Че’малле.

– Кем?

– Иногда, – вмешался Быстрый Бен, – они отращивают крылья. Они личные убийцы Матроны, Кулак. И один упал с неба и украл обоих.

– Ради чего? Чтобы съесть? Почему никто не издал и звука?

– Они были избраны. Нет, не имею понятия почему.

Кенеб пытался хоть что-то понять. Поглядел на Скрипача. Сержант выглядел жалко. Ну, ничего нового… – Геслер и Буян, – проговорил он, – были совсем не обычными морпехами.

– Не ближе к Властителям, – сказал Быстрый Бен, – чем любой в армии.

– Тогда крылатый ассасин придет за другими? – спросил Кенеб, обращаясь сразу ко всем стоявшим перед ним.

Скрипач хмыкнул. – Проклятие, первый разумный вопрос. Вы правы. Почему ограничиваться ими?

– Проблема в том, – сказал Быстрый Бен, – что мы не имеем понятия, зачем Че’малле Геслер и Буян.

– И не знаем как узнать, – добавил Бутыл.

– Понимаю. Ну, как нам защититься от грядущих нападений? Верховный Маг?

– Поглядим, что мне удастся придумать, Кулак.

– Один в каждом взводе будет дежурить с арбалетом всю ночь, – сказал Кенеб. – Может, это бесполезно, но хотя бы что-то для начала. Адъюнкт, если солдаты будут думать, что каждый может пропасть в любой момент и против этого нет защиты… начнется мятеж.

– Верно, Кулак. Я прослежу, чтобы все получили такой приказ. – Тавора повернулась. – Капитан Ииль, скачите к летерийцам и сообщите о наших потерях. Ничего не утаивайте от командора Брюса Беддикта. Доложите и о наших догадках.

Когда Лостара уже разворачивалась, Быстрый Бен сказал: – Капитан, позаботьтесь, чтобы присутствовала Атри-Цеда Араникт.

Она кивнула и ушла.

Адъюнкт подошла к Кенебу ближе. – Кулак. Нам нанесена рана. Она может оказаться глубже и опаснее, чем мы способны вообразить. Будьте уверены, я приложу все старания к поиску Геслера и Буяна, но понимайте также, что поход должен продолжаться. Нужно удержать армию от распада.

– Да, Адъюнкт. Но у нас есть другая проблема. Она, прямо скажем, недавно здесь побывала.

Ее взор был твердым. – Я понимаю, Кулак. Я знаю также, что вследствие этого на вас упало дополнительное бремя. Вопрос будет решен очень скоро. А пока что нужно позаботиться, чтобы утихли слухи о дезертирстве Геслера и Буяна. Правда настолько неприятна, что никто не подумает, будто мы лжем. Созовите ваших офицеров, Кулак. – Она поглядела на мага. – Сделайте что можете для нашей защиты.

– Сделаю, Адъюнкт.

– И найдите их, Быстрый Бен. Мы не можем потерять других опытных солдат.

«Не нужно и говорить, что тогда армия порвет цепи при первом опасном мгновении. Даже сейчас порыв холодного ветра способен нас повалить.

Геслер и Буян, вы проклятые идиоты. Наверное, кости кидали в своей прокисшей палатке – вы же непутевые, как двое братьев. А теперь вас нет, и в моей роте морской пехоты образовалась огромная дыра. Не могу и надеяться, что она заполнится».

Адъюнкт и Верховный Маг удалились. Скрипач с Бутылом подошли поближе к Кенебу.

– Огонь, сэр.

Кенеб нахмурился на Скрипача: – Простите?

– Это огонь. Через который они прошли. Хорошенько подумав, я засомневался, что крылатый ящер сюда вернется. Утверждать не стану… но есть такое чувство, что мы его больше не увидим. Их – тоже.

– Вы сказали Адъюнкту?

– Всего лишь чувство, сэр. Этой ночью пошлю Бутыла. Поглядим, что он найдет.

Казалось, Бутыл оцепенел от подобной перспективы.

– Сообщите, что он откроет, сержант. Немедленно – не ждите утра. Все равно мне не уснуть.

– Знаю такое чувство, сэр. Как только, так сразу.

– Хорошо. Идите же. Я прикажу распределить людей Геслера… кстати, почему бы не взять одного и вам? Выбирайте, Скрип.

– Подойдет Курнос. У него за толстой костью спрятан ум.

– Уверены?

– Я послал его вызвать нескольких человек в определенной последовательности. И повторять дважды не пришлось, сэр.

– Но он из тяжелых?

– Да, но иногда тяжелые пехотинцы не так плохи, как выглядят.

– Я над этим подумаю, Скрипач. Ладно, берите его. Свободны.

* * *

Вестовой Хенар Вигальф шел по широкому проходу между аккуратными рядами палаток летерийцев. Хотя он был кавалеристом, земля содрогалась при каждом его шаге; вряд ли возникли бы споры, кто самый высокий и широкоплечий солдат в войске Брюса. Шествуя к штабу, он привлекал заинтересованные взгляды. Он ведь не на своем громадном коне, не скачет буйным галопом, заставляя людей разбегаться; один вид пешего Вигальфа вызывает потрясение, не говоря уже о том, что он направился в сердце лагеря. Вигальф всегда ненавидел толпы. Вероятно, вообще ненавидел людей. А может, и весь мир.

В двух шагах за ним тащился корнет-улан Оденид, приписанный к отряду командующего как почтарь. Уже давно единственной задачей его стало отыскивать различных солдат и волочить к Брюсу Беддикту. Командующий вел с ними долгие, напряженные беседы. Были вовлечены все подразделения армии. Оденид слышал, что чаще всего Брюс расспрашивает о Пустошах, собирая слухи, старые сказки и смутные легенды. Сильнее всего удивляла невероятная память Брюса Беддикта на имена и лица. В конце дня он призывал писца и диктовал полный список обслуги и солдат, с которыми говорил. Называл возраст, место рождения, подробности послужного списка и даже семейной истории, о которой расспрашивал, добавлял всё, что солдат знал (или считал, что знал) насчет Пустошей.

Братья Беддикт, думал Оденид, совсем не люди. Похоже, обоих боги коснулись.

Не вернулся ли Брюс из мертвых? Не он ли единственный, кроме того Тартенала, победил Императора Тысячи Смертей?

Хенара Вигальфа вызвали для беседы, но не только, подозревал Оденид. Утром в лагерь прискакала офицер Охотников за Костями. Что-то стряслось. Одениду по рангу не полагалось прохлаждаться внутри командного шатра, а круг приближенных командующего не отличался разговорчивостью. Но, какая бы там ни была новость, она отложила поход на половину дня. Малазанка еще внутри, тайно беседует с Брюсом и Цедой – или так было, когда он призвал почтаря и приказал привести Хенара Вигальфа. «Или мне кажется, что его зовут именно так. Высокий, с предками из Синей Розы. В обозе ведут десять породистых лошадей, способных его нести – припоминаю, это семья заводчиков. Еще он спит на правом боку и мочится, стоя на одной ноге. Да-да, именно его».

Последние слова заставили Оденида улыбнуться. «Богами тронутый. Брюс ведь даже еще ни разу не встречался с Хенаром».

* * *

Хенару пришлось присесть, что никогда не улучшало его настроения. Есть причины жить под открытым небом, важные причины; даже хлипкие брезентовые или шелковые стенки шатров давят на него. Ему пришлось успокаивать дыхание, подавляя нарастающую панику.

Двое адъютантов провели его через внутренние комнаты. Хенар старался не замечать их. Стены сами по себе неприятны, но собравшиеся внутри и так тесных закутков люди – еще хуже. И Хенар заперт среди них. Они крадут его воздух. Так пусть будут благодарны, что он еще не сломал им шеи.

Вот вам проблема армий. Слишком много народа. Даже относительно открытый лагерь с окопами, угловыми бастионами и широко расставленными рядами палаток наводит на него дикое отчаяние. Когда его посылают в такие лагеря, он скачет как безумный, чтобы пронестись по территории, вручить послание и как можно скорее покинуть проклятое место.