Текст книги "Пыль Снов (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 63 страниц)

– У тебя много конкурентов, – бросил он. – Поэтому я и… гмм… прохлаждаюсь здесь. Остался лишь один портал. Нет, не тот, через который прошла ты – он давно разрушился.

– И кто поджидает тебя в нем, Оссерк?

– Ходящий-По-Краю.

Килмандарос оскалила длинные клыки в широкой улыбке. И швырнула ему его же смех.

Двинулась прочь.

Голос за спиной прозвучал удивленно: – Что ты делаешь? Он зол. Ты не понимаешь? Он зол.

– Это мой сон, – шепнула она. – В нем все такое, каким должно быть. – Но она удивлялась. У нее вроде бы нет воспоминаний именно об этом месте, как и о встрече с Оссерком на руинах Куральд Эмурланна.

«Значит, иногда сны вправду могут тревожить нас».

* * *

– Тучи над горизонтом. Черные, приближаются ломаным строем. – Буян надавил на глаза пальцами, потом мельком поглядел на Геслера. Лицо его покраснело. – Что за глупые сны, а?

– Мне откуда знать? Есть мошенники, делающие состояние на снах дураков. Почему не пойти к такому?

– Ты назвал меня дураком?

– Только если последуешь моему совету, Буян.

– Да. Вот почему я завыл.

Геслер склонился, раздвигая кружки и все прочее, освобождая место для мускулистых, покрытых шрамами рук. – Заснуть в разгар бурной пирушки – уже непростительное преступление. Вскочить с воплями – ну, это вовсе безумно. Половина из нас, идиотов, за сердца схватились.

– Не нужно было ввязываться, Гес.

– Заладил свое. Мне тоже не нравится. Но мы вызвались искать Хеллиан. – Он кивнул на третью сидящую за столом, хотя была видна лишь ее макушка с намокшими от пролитого эля волосами. Храпы летели над столом; казалось, это сотня короедов приканчивает больную сосну. – И вот мы ее нашли, только она не в состоянии вести взвод. Вообще ни для чего не в состоянии. Ее могут обобрать, изнасиловать, даже убить. Придется стоять на страже.

Буян рыгнул, вцепился в бороду. – Это был не совсем сон.

– Помнишь, когда в последний раз видел приятный сон?

– Не знаю. Давно, наверное. А может, мы забываем хорошие, только плохие помним.

Геслер наполнил кружки. – Итак, приближается буря. У тебя сны на редкость тонкие. Даже пророческие. Ты спишь и слышишь шепот богов, Буян.

– У меня дурное настроение, Гес. Напоминай, чтобы я о снах больше не говорил.

– Я и не просил о них говорить. Ты сам заорал.

– Не заорал я. Завыл.

– Есть разница?

Поморщившись, Буян потянулся за кружкой. – Иногда, ну… боги не шепчут.

* * *

– Волосатые женщины все еще тревожат ваши сны?

Бутыл открыл глаза и подумал, не метнуть ли нож ей в лицо. Но всего лишь моргнул. – Добрый день, капитан. Я удивлен, что вы не…

– Простите, солдат, но вы только что мне подмигнули?

Он сел. – Это было подмигивание, капитан? Вы уверены?

Фаредан Сорт отвела глаза, что-то пробурчала и ушла к выходу.

Когда дверь хлопнула, Бутыл сел поудобнее, наморщил лоб. Да, влезать в голову офицера – это стало у него второй натурой. Но его встревожили ее слова. Такой вопрос звучит нелепо, в особенности от Фаредан Сорт. Он сомневался, что капитану известно о его личном проклятии. Откуда ей? Какой дурак доверил бы такое офицеру? Особенно такому, что злобно убивает талантливого и радостно женатого скорпиона без всякой причины. Если она действительно что-то знает, это значит, кто-то поделился кусочком информации в обмен на что-то иное. Привилегию, подачку. Это же тайное предательство за спинами обычных солдат легиона!

Кто оказался таким подлым?

Он раскрыл глаза, огляделся. Один в казарме. Скрипач увел взвод на полевые упражнения, военную игру против заново сформированных батальонов Брюса Беддикта. Жалуясь на больной желудок, постанывая и кряхтя, Бутыл сумел отказаться от участия. Не для него бессмысленная беготня по кустам и полям; к тому же не так давно они убивали летерийцев по-настоящему. Отличный шанс забыть, что отныне они друзья. И для той, и для другой стороны. Так или иначе, он успел первым пожаловаться на живот, так что у других не прокатило – он поймал злобный взгляд Улыбы, но он же привык, он всегда более быстрый…

Улыба. Он поглядел на пустую койку, поглядел внимательно и придирчиво. Ее излюбленный приемчик – удар из-за спины, не так ли? А кто еще тут остался? Никого.

Он опустил ноги на пол – боги, какая холодина! – и подошел к ее постели. Следует двигаться осторожно. Если кто и умеет делать хитрые, подлые ловушки у вещей, которые для других не предназначаются, так это брызгливая полусумасшедшая киса с острыми ножиками.

Бутыл вынул кухонный нож и начал надавливать на тонкий матрац, склонившись поближе, чтобы изучить по видимости беспорядочные швы и выступы обшивки – каждая может оказаться отравленной… но выступы и швы оказались, гмм… всего лишь случайными выступами и швами на обшивке.

«Пытается меня подначить… нутром чую…»

Он встал на колени, пощупал под кроватью. Ничего особенного; это заставляет тревожиться еще сильнее. Бормоча под нос, Бутыл заполз за койку и уставился на сундучок.

Летерийская работа – не из тех, что они привезли с собой. У нее было слишком мало времени, чтобы его оснастить – то есть хитроумно оснастить. Нет, иголки и лезвия будет легко заметить.

Она его продала, и она об этом пожалеет.

Ничего не обнаружив на внешних сторонах, он просунул кончик ножа в замочную скважину и начал трудиться над механизмом.

Открытие, что сундучок вообще не заперт, ввергло его в бесконечное мгновение ужаса – дыхание сперло, по лбу покатился пот. «Явная ловушка. Рассчитанная на убийство. Улыба не приглашает мужчин к себе, тем более в себя… гмм, в свой… Подниму крышку – и покойник».

Он дико вскочил, услышав стук сапог, и увидел Корабба Бхилана Зену’аласа. – Дыханье Худа, солдат! Хватит выслеживать меня вот так!

– А ты что делаешь? – спросил Корабб.

– Я? Что делаю? Не говори, что муштра уже закончилась…

– Нет. Я потерял новый меч. Сержант взбесился, отослал домой.

– Невезение, Корабб. Не досталось тебе славы.

– Мне такая не нужна. Ненастоящий бой. Я не вижу смысла, Бутыл. Они чему-то научатся, только когда мы возьмем оружие и порубим сотню – другую.

– Точно. В этом смысл есть. Подскажи Скрипачу.

– Я так и сказал. А он меня отослал.

– С каждым днем он все более упрямый.

– Забавно. Именно так я и сказал. А ты все-таки что делал? Это не твои вещи.

– Ты необыкновенно умен, Корабб. Она ставит хитрые ловушки. Догадываюсь, что с ядом. Потому что я остался, понял? Пытается меня убить.

– Ого, – отозвался Корабб. – Хитрая.

– Недостаточно хитрая, друг. Потому что ты здесь.

– Я здесь.

Бутыл глянул на сундучок: – Не заперт. Хочу, чтобы ты поднял крышку.

Корабб прошел, скрипнул крышкой.

Успевший упасть Бутыл поднял голову и подполз поглядеть.

– Теперь что? – спросил сзади Корабб. – Это была тренировка?

– Тренировка?

– Да.

– Нет, Корабб… боги, как странно… погляди на барахло! Такая одежда…

– Ну, я имел в виду, теперь можно открывать сундук Улыбы?

– Что?

– Это Карака. Ты смотришь в сундук Каракатицы, Бутыл. Он рядом стоял.

– М-да, – пробурчал Бутыл, роняя крышку. – Это объясняет гульфик.

– Объясняет?

Они стояли и пялились друг на друга.

– Как думаешь, скольких ублюдков ты успел наплодить?

– Что?

– А что?

– Ты что-то сказал.

– Я сказал «а что».

– Нет, перед «а что».

– Насчет ублюдков.

Корабб потемнел лицом: – Ты меня назвал ублюдком?

– Нет, никак нет. Откуда мне знать?

– Как…

– Это не мое дело, понял. – Бутыл хлопнул парня по твердому как камень плечу и пошел искать сапоги. – Я ухожу.

– Хотя больной?

– Мне уже лучше.

Едва выбежав – и чуть не получив по причине глупого недопонимания смертельный удар самым крепким кулаком во взводе – Бутыл глянул на полуденное солнце и двинулся куда собирался. «Ладно, паразитка. Я буду внимателен. Куда же…»

– Почти время. Я уж засомневался.

– Быстрый Бен! Давно ли вы играетесь с Мокра? Представляете, как у нас к вечеру головы разболятся?

– Расслабься, у меня кое-что есть против этого. Бутыл ты мне нужен в Старом Дворце. Я спущусь в склеп.

«Где тебе и место».

– Впервые мне вот так открыто… Скажешь, Бутыл, когда дойдешь до места.

– А что вы делаете в подземельях, Быстрый Бен?

– Я у Цедансии. Тебе нужно увидеть, Бутыл.

– Значит, вы их нашли?

– Кого?

– Синн и Гриба. Слышал, пропали они.

– Нет, их здесь нет. Вообще ни признака недавних посещений. Как и я доложил Адъюнкту, чертенята ушли.

– Ушли? Куда?

– Без понятия. Но они ушли.

– Плохие новости для Адъюнкта… она потеряла магов…

– У нее есть я. И больше никого не нужно.

«Ух, все мои страхи оказались напрасными».

– Ты, наверное, не понял, Бутыл, но я задал вопрос о волосатой любовнице не без причины.

– Ревнуете?

– Быстрее сюда, не терпится тебя удавить. Нет, не ревную. Хотя если подумать, не припоминаю, когда в последний…

– Вы сказали, Быстрый Бен, что у вас были причины. Хотелось бы услышать.

– Что тебе наплел Мертвяк?

«Что? Ничего. Ну…»

– Ха, так и знал! Не верь ему, Бутыл. Он не имеет понятия – ни малейшего! – что тут творится.

– Знаете, Быстрый Бен… ладно. Я уже на месте. Куда теперь?

– Тебя кто-нибудь видел?

– Вы не велели идти скрытно!

– Кто-нибудь рядом есть?

Бутыл огляделся. Крылья Старого Дворца окружила глубокая грязь; штукатурка потрескалась или совсем упала, обнажив кирпичные стены. Клочья травы поглотили старые мостовые. От мелкого пруда осталась пустая площадка. В воздухе зудят насекомые.

– Нет.

– Хорошо. В точности следуй моим указаниям, Бутыл.

– Уверены? То есть… я намеревался игнорировать каждый третий поворот.

– Скрипачу придется провести с тобой краткую беседу, солдат. Насчет правил вежливости по отношению к Верховным Магам.

– Слушайте, Быстрый Бен. Если хотите, чтобы я нашел вашу Цедансию, не мешайте. У меня нюх на такие вещи.

– Я знал!

– Что знали? Я просто…

– Она шепчет тебе в ухо…

– Боги подлые! От нее даже шепота не исходит, тем более слов. Я не…

– Она посылает видения, так? Вспышки воспоминаний. Целые сцены.

– Откуда вы знаете?

– Расскажи.

– Чего это вы решили, что это ваше дело?

– Хоть одно, чтоб тебя!

Бутыл прихлопнул москита. Некоторые видения передать легче, он это понимает. Потому что они лишены смысла. Всего лишь воспоминания, точно. Замороженные сцены. Тропы в джунглях, лай карабкающихся по утесам макак. Опасная теплота ночи, кашель хищников во тьме. Но есть одно, возвращающееся снова и снова, в бесчисленных вариациях…

Внезапно расцветает синее небо, впереди прогалина, запах соли. Тихий шелест спокойных волн на белоснежном коралловом пляже. Безоглядный бег по берегу, хор радостных криков и восклицаний. Кульминация ужасных странствий по суше, когда казалось: родного дома уже не отыскать. И вот нежданный дар…

– Берег моря, Быстрый. Ослепительное солнце, горячий песок под ногами. Возвращение домой… даже если дома не видно. Они вдруг собираются и строят лодки.

– Лодки?

– Всегда лодки. Острова. Места, в которых пятнистые охотники не ждут тебя во мраке. Места, в которых они могут быть… в безопасности.

– Эресы…

– Жили ради морей. Океанов. Пересекая великие континенты, они существовали в страхе. Берега кормили их. Обширная пустота за рифами взывала к ним.

– Лодки? Какого рода?

– По-разному видится. Я никогда не путешествую с одной и той же группой. Долбленые. Из тростника. Бамбуковые плоты. Мехи с воздухом. Корзины на шестах, похожие на затопленное дерево с гнездами. Быстрый Бен, Эрес’алы – они были разумными, они были умнее, чем вы могли бы подумать. Они не так уж отличались от нас. Завоевали целый мир.

– Но что случилось с ними?

Бутыл пожал плечами: – Не знаю. Думаю, впрочем, что с ними случились мы.

Он обнаружил разбитую дверь. Он шел по длинным темным коридорам, спускался по спиралям лестниц на уровни, залитые водой по лодыжки. Он поворачивал налево и направо, безошибочно выбирая краткий путь к пульсирующим остаткам древней мощи. «Дома, Плитки, Оплоты, Блуждания – всё звучит вполне разумно, Быстрый Бен. Не так ли? А как насчет морских дорог? К чему их отнести? Как насчет сирен, поющих на ветру? Я о том, что мы видим в себе великих скитальцев, смелых исследователей и первооткрывателей. Но Эрес'алы, Верховный Маг… они сделали всё первыми. Мы ступаем на любую почву, только чтобы найти следы их ног. Унизительная мысль, не так ли?»

Он достиг узкого тоннеля с неровным, похожим скорее на острова среди озера полом. Впереди манил солидный портал из песчаника. Маг шагнул через порог и увидел мостик, за ним более широкую платформу. На которой стоял Быстрый Бен.

– Ну, вот я и здесь, Быстрый Бен. С промокшими ногами.

Обширная комната купалась в золотом свете, подобно туману поднимавшемуся от Плиток, что лежали вокруг диска на полу. Быстрый Бен, озабоченно склонивший голову к плечу, пробежал по мостику. В глазах читалось нечто странное.

– Ну?

Он моргнул и взмахнул рукой: – оглядись, Бутыл. Цедансия жива.

– Что означает..?

– Я надеялся, ты мне объяснишь. Магия здесь должна была угаснуть. Мы ведь открыли садки. Принесли Колоду Драконов. Заколотили дверь Хаоса. Мы как будто принесли колеса в племя, знающее лишь носилки и волокуши. Среди магов королевства произошла революция. Даже жрецы видят, как все переворачивается с ног на голову. Было бы полезно проникнуть в культ Странника… Так или иначе, это место должно было умирать, Бутыл.

Бутыл огляделся. Одна из Плиток, поблизости, изображала кучку костей – и они светились янтарным сиянием. Другая изображала пустой трон. Но самая яркая из Плиток подняла образ над каменной поверхностью – он плавал в воздухе, бурлил, расширялся, став трехмерным. Дракон. Широко раскрытые крылья, распахнутые челюсти. – Дыханье Худа! – пробормотал он, подавляя дрожь.

– Твои дороги морей, Бутыл. Они заставляют меня думать о Маэле.

– Да, трудно не думать о Маэле в этом городе, Верховный Маг.

– Значит, знаешь.

Бутыл кивнул.

– Это не так страшно, как творящееся там, в Малазанской Империи. Возвышение Маллика Реля, Джисталя.

Бутыл нахмурился. – И почему это должно быть более опасным, чем появление Старшего Бога у летерийского трона?

– Он не у трона стоит. У Теола. Насколько я могу догадываться, у них давние отношения. Маэл скрывается здесь, стараясь держать голову пониже. Но он не станет возражать, если смертные сумеют ухватить часть его силы. Он охотно поддается им.

– Старший Бог морей всегда отличался бездонной жаждой. И дочка его не лучше.

– Нерруза?

– Кто еще? Повелительница Спокойных Морей – иронический титул. Всегда следует, – сказал Бутыл, не отводя взора от Плитки дракона, – всё понимать иносказательно.

– Я подумываю, – заметил Быстрый Бен, – просить Адъюнкта о повышении тебя до Верховного Мага.

– Даже не пробуйте! – рявкнул Бутыл.

– Дай причину не пробовать. Только не плети жалобные сказки о дружбе и преданности взводу Скрипа.

– Ну ладно. Подумайте вот о чем. Вы можете держать меня как личную затычку для всех дыр.

Верховный Маг прищурил заблестевшие глаза и улыбнулся. – Я могу тебя не любить, Бутыл, но иногда… мне нравится то, что ты говоришь.

– Рад за вас. Теперь можно уйти из этого места?

* * *

– Думаю, пришло время, – сказала она, – уходить.

Вифал покосился, потер заросший подбородок. – Мечтаешь о больших удобствах, дорогая?

– Нет, идиот. Я говорю об уходе. От Охотников, от города, от всего. Ты сделал, что должен был сделать. И я сделала. Жалкий выводок Рейка теперь далеко. Здесь нас больше ничто не держит. К тому же, – добавила она, – не люблю мест, где постоянно что-то происходит.

– Чтение…

– Чепуха. – Она упрямо уставилась на него. – Я похожа на Королеву Высокого Дома Тьмы?

Вифал не знал, что сказать.

– Ты ценишь жизнь, супруг?

– Если хочешь уйти, что же, думаю, никто нас не задержит. Можно записаться на корабль. Куда-нибудь. – Тут он нахмурился. – Погоди, Сенд. Куда мы поедем?

Женщина оскалилась, вскочив на ноги и меря шагами скудно обставленную комнату. – Помнишь трясов? На острове – тюрьме?

– Да. Тех, что иногда использовали старые андийские слова.

– Поклоняющихся берегу.

– Ну?

– Они, кажется, думали, что берег умирает.

– Наверное, тот, что они знали. Всегда есть какие-то берега.

– Море поднимается.

– Да.

– Уровень моря, – продолжала она, глядя через окошко на город, – долгое время был неестественно низким.

– Неужели?

– Омтозе Феллак. Ритуал льда. Джагуты и их войны с Т’лан Имассами. Большие ледяные поля тают, Вифал. – Она повернулась к нему. – Ты мекрос, ты сам видел ураганы. Там, на Фентской Косе. Океаны в хаосе. Времена года исказились. Наводнения, засухи, инфекции. А куда поведет армию Адъюнкт? На восток, в Колансе. Но в Летере все думают, что Колансе охвачено ужасной засухой. – Ее темные глаза прищурились. – Ты видел целый народ, умирающий от жажды?

– Нет. А ты?

– Я стара, муженек. Я помню Саэлен Гара, народ, отделившийся от Тисте Анди. В родном моем мире. Они жили в лесах. Пока леса не умерли. Мы просили их перебраться в Харкенас, в другие города королевства. Они отказались. Они сказали: «Наши сердца разбиты». Их мир умер, и они решили умереть с ним. Андарист умолял.. – Взор затуманился, она снова отвернулась в окну. – Да, Вифал. Видела. И не хочу видеть снова.

– Очень хорошо. Куда же?..

– Начнем, – ответила она, – с посещения трясов.

– Что они могут тебе передать, Сенд? Перемешанные воспоминания. Невежество, суеверия.

– Вифал. Я пала в битве. Мы воевали с К’чайн Че’малле. Пока Тисте Эдур не предали нас, не перебили. Очевидно, что никакая бойня не бывает полной. Кое-кто выжил. Кажется, здесь обитали не только К’чайн Че’малле, но и люди.

– Трясы.

– Люди, которые стали трясами, приняв выживших Анди. Потом мифы и легенды рас переплелись и стали неузнаваемыми. – Она помолчала. – Но даже тогда произошел некий раскол. Или же Тисте Анди Синей Розы были более ранними обитателями, пришли до нас. Но я думаю так: некоторые трясы вместе с Тисте Анди переселились вглубь материка. Там они создали Синюю Розу, теократию с культом Чернокрылого Лорда. Аномандера Рейка, Сына Тьмы.

– А возможно ли, – предположил Вифал, – что ушли все Тисте Анди? Остались лишь трясы, принявшие, наверное, чуточку чужой крови. Всего лишь люди, но унаследовавшие спутанный клубок мифов?

Она поглядела на него, нахмурив брови:– А это мысль, супруг. Выжившие Тисте Анди использовали вначале людей, чтобы восстановить силы, выжить в незнакомом мире. Скрыться от охотников – Эдур. Потом, решив, что уже готовы, что стало безопасно, они ушли.

– Тогда почему трясы не отвергли их наследие? Их истории? Их слова? Они же явно не поклоняются Анди. Они поклоняются берегу… признай, что это довольно странная религия. Молитвы полоске пляжа и тому подобному?

– Вот почему они интересуют меня больше выживших Анди. Вот почему я желаю поговорить со старейшинами, ведьмами и ведунами.

– Мертвяк описал жуткие скелеты, которые Синн и его взвод нашли на севере острова. Полулюди, полурептилии. Выродки…

– Их быстро убивали, от них избавлялись. Это примесь К’чайн Че’малле, Вифал. Значит, до прихода Тисте Анди они жили в тени Че’малле. Но не в изоляции. Были контакты, были какие-то связи. Должны были быть.

Он подумал над ее словами, но так и не понял, куда она клонит. Почему так важно открыть секреты трясов. – Сендалат, почему вы, Тисте Анди, воевали с К’чайн Че’малле?

Она выглядела раздраженной. – Почему? Потому что мы разные.

– Понимаю. А они сражались с вами. Потому что вы разные или потому, что вы вторглись в их мир?

Женщина протянула руку, захлопнув ставни, скрыв вид на город и небо. Внезапно наступивший сумрак словно окутал беседу саваном. – Я ухожу немедленно, – сказала она. – Начинай собирать вещи.

* * *

С предельной осторожностью Телораст просунула коготок под веко, подцепив и подняв. Кодл склонилась для тщательного осмотра – и отпрянула, с трудом удержавшись задними лапами на куртке Банашара.

– Пьян до уссачки. Точно. Задутая свеча. Погашенный костер, разбитая лампада. Вонючий труп.

Телораст отпустила веко, поглядела, как оно закрывает глаз. Банашар булькнул, вздыхая, застонал и заворочался в кресле, мотая головой.

Два скелетика спрыгнули и пошли навстречу друг дружке. Встреча состоялась на подоконнике. Головы мотались из стороны в сторону. – Что теперь? – прошипела Кодл.

– Что за вопрос такой? Что теперь? Ты разум потеряла?

– Так что теперь, Телораст?

– Откуда мне знать? Но слушай, что-то нужно сделать! Странник, он… он… ну, я его ненавижу, вот он что! Еще хуже – он пользуется Банашаром, нашим собственным жрецом. Хотя и бывшим.

– Нашим питомцем.

– Верно. Нашим, а не его!

– Нужно бы его убить.

– Кого? Банашара или Странника?

– Если убьем Банашара, ни у кого питомца не будет. Если убьем Странника, оставим Банашара себе.

– Точно, Кодл, – закивала Телораст. – Что разозлит Странника сильнее?

– Хороший вопрос. Нужно что-то, чтобы свести его с ума, совсем свести. Вот лучшая месть за кражу питомца.

– А потом убьем.

– Кого?

– Неважно кого! Почему ты такая тупая? Глупый, однако, вопрос. Слушай, Кодл, мы только что составили план. Хорошо. Для начала. Давай подумаем еще. Отмщение Страннику.

– Старшему Богу.

– Да, да.

– Который все еще бродит тут.

– Точно.

– Крадет питомцев.

– Кодл…

– Я всего лишь думаю вслух!

– Это ты называешь думанием? Не удивляюсь, что мы закончили порванными на кусочки, мертвыми и еще хуже!

– О! А что думаешь ты?

– У меня нет времени, ведь я только и отвечаю на твои вопросы.

– У тебя всегда есть отмазка, Телораст, знаешь? Всегда.

– Ты сама сплошная отмазка, Кодл. Знаешь?

Из другого угла комнаты прокаркал голос: – О чем вы там шепчетесь?

Скелетики вздрогнули. Телораст, вытянув хвост, склонила голову перед Банашаром. – Абсолютно ни о чем, вот о чем. В этом-то, любимый питомец, и проблема! Всякий раз. Это Кодл. Она идиотка. Она меня с ума сводит! А тебя подталкивает к пьянству, поклясться готова!

– Странник играет с судьбой, – потирая лицо, продолжал Банашар. – Использует – злоупотребляет – возможностями, тенденциями. Тянет и толкает за край. – Он слепо моргал, пытаясь разглядеть скелетики. – Чтобы свалить его, нужно извлечь пользу из этой одержимой самовлюбленности. Устроить ловушку.

Телораст и Кодл спрыгнули с окна и поскакали к сидящему человеку, мотая хвостами и низко склоняя головы. – Ловушка, – прошипела Телораст. – Отлично. Мы думали, ты сменил богов, вот что мы думали…

– Не говори ему, что мы думали! – шикнула Кодл.

– Это уже неважно – он на нашей стороне! Ты не слушаешь?

– Странник хочет, чтобы стало как раньше. Храмы, поклонники, владычество. Сила. Для этого нужно свергнуть богов. Высокие Дома… в руинах. Горящие развалины. Грядущая война против Увечного представляется ему шансом – небольшие толчки на поле битвы, кто их заметит? Он хочет кровопролития, подруги мои, вот чего он хочет.

– А кто не хочет? – спросила Кодл.

Твари добежали до потертых башмаков Банашара и принялись кланяться и подлизываться. – Хаос битвы, – мурлыкнула Телораст. – Это было бы идеально. Да.

– Для нас, – кивнула Кодл.

– Точно, точно. Наш шанс.

– Сделать что? Найти себе парочку тронов? – Банашар фыркнул. Не обращая внимания, что ящерицы пали ниц у его ног, воздел руки: – Видите, подружки, как они дрожат? Что это означает? Я вам скажу. Я последний живой жрец Д’рек. Почему меня пощадили? Я потерял привилегию возносить молитвы во храме. Я потерял доступ к мирским играм власти и влияния, стал ничтожным в глазах братьев и сестер. Думаю, в глазах всех людей. Но я никогда не прекращал славить свое божество. – Он поморщился. – Я должен был умереть. Меня просто забыли? Д’рек понадобилось больше времени, чем она думала, выследить нас всех? Когда богиня найдет меня? – Еще миг – и он опустил руки. – Я просто… жду.

– Наш питомец разочарован, – шепнула Телораст.

– Это плохо, – шепнула в ответ Кодл.

– Нужно найти ему женщину.

– Или ребенка на обед.

– Они не едят детей, Кодл.

– Ну, тогда другой подарок.

– Бутылку!

– Бутылку, да, это хорошо!

Банашар ждал.

* * *

Корик нацелил арбалет на шлем разведчика. Палец коснулся железного курка.

Кончик ножа показался в опасной близости от правого глаза. – У меня приказ, – шепнула Улыба. – Убить тебя, если ты убьешь кого-нибудь.

Он отвел палец. – Худа с два у тебя приказ. К тому же это мог быть несчастный случай.

– О, я видела лично, Корик. Твой палец чисто случайно опустился вот так. А потом опустился мой ножик. Еще одна случайность. Трагедии! Мы сложим тебе погребальный костер в сетийском стиле, это обещаю.

Он положил арбалет и перекатился набок, чтобы не видеть неловкого разведчика на дороге внизу. – Да, в этом есть великий смысл, Улыба. Костер для человека, живущего в степях. Мы любим, чтобы в похоронах участвовали все. Мы сжигаем целые деревни, мы покрываем почву золой на лиги во все стороны.

Она удивленно моргнула, пожала плечами: – Все что угодно, чтобы почтить такого мертвеца.

Он пошел по склону. Улыба следом.

– Моя очередь, – сказала она. Когда они оказались внизу. – Тебе приказано ждать наверху.

– Ты ждала, пока я не проделаю весь путь?

Она ухмыльнулась и начала пробираться через кусты, пока сослуживец карабкался наверх. Летерийские разведчики не так уж плохи. Скорее им мешают привычные представления о войне как схватке огромных армий на обширных полях. Разведчики используются только для отыскания мест вражеских укреплений. Идея о враге, способном на манер малазан растворяться на местности – даже мысль о враге, разделяющем силы, избегающем прямого столкновения, изнуряющем Летер набегами, засадами и перерывами в снабжении – всё это так и не стало частью здешней военной науки.

Тисте Эдур были опаснее. Их стиль войны оказался гораздо ближе малазанскому, и это, возможно, объясняет, почему они завоевали Летер.

Разумеется, малазане умеют стоять в регулярном строю, но ведь всегда имеет смысл вначале деморализовать и ослабить противника!

Этим летерийцам еще учиться и учиться. Ведь однажды малазане могут вернуться. Не Охотники за Костями, но армии Императрицы. Новое королевство для завоевания, новый континент для покорения. Если король Теол желает удержать то, что имеет, брату его лучше командовать толковой и злой армией, понимающей, как встречать малазанских морпехов, как противодействовать тяжелой пехоте, боевым магам, саперам с морантскими припасами и умелой кавалерии.

Она хмыкнула, приближаясь к скрытому лагерю. «Бедный Брюс Беддикт. Им лучше сдаваться сразу».

– Не будь ты такая уродина, – произнес чей-то голос, – я бы тебя убил сразу.

Она замерла, скорчив рожу. – Покажись, дозорный.

К ней вышел чернокожий солдат, половина лица и лысый лоб которого были «украшены» грязно-розоватым пятном. Тяжелый арбалет в руках взведен, но болт не вставлен.

Улыба двинулась дальше: – Кому говорить об уродстве. Знаешь, Чайчайка, ты являешься мне в кошмарах.

Мужчина пошел следом. – Ничего не могу сделать со своей популярностью у дам.

– Особенно у летериек.

Даже с таким вот похожим на птичий помет пятном было в Чайчайке нечто, заставлявшее женщин смотреть на него снова и снова. Улыба подозревала, что в его жилах есть примесь крови Тисте Анди. Миндалевидные глаза, никогда не обретающие постоянного цвета; привычка двигаться так, словно ему принадлежит все время мира – а также слухи, согласно которым, у него не только язык хорошо подвешен… Покачав головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей, она сказала: – Их разведка прошла мимо. Они так и не сходят с тропы. Значит, кулак может нас передвинуть. Нападем на главную колонну, поорем погромче – и дело сделано.

Они уже вошли в лагерь, где несколько сотен солдат лениво сидели или лежали среди деревьев, пеньков и в кустах.

Увидев Кенеба, Улыба поспешила с донесением.

Кулак сидел на походном стульчике и кончиком клинка счищал грязь с подошвы сапога. Рядом, на пеньке, дымился травяной чай. Сержант Скрипач растянулся на траве; около него сидел скрестив ноги сержант Бальзам, с озадаченным видом изучая свой короткий меч. Поблизости маялись с десяток панцирников, мерявшихся длиной вытянутых рук. «Готова клясться – потом будут считать волоски на пальцах».

– Кулак, разведчик Улыба с донесением. Сэр.

Кенеб поднял голову. – Как и должно быть?

– Да, сэр. Можно их убивать?

Кулак глянул на Скрипача: – Похоже, проиграли вы пари, сержант.

Не открывая глаз, Скрипач что-то хрюкнул и ответил: – Ну, сэр, пока что никого мы не убили. Брюс Беддикт изрядно порыбачил в наших мозгах и наверняка подцепил и плавничок, и чешуйку. Улыба, сколько разведчиков было на тропе?

– Всего один, сержант Скрипач. Ковырял в носу.

Скрипач открыл глаза, покосился на Кенеба: – Вот оно, Кулак. Беддикт изменил схему разведки. Ходят они парами. Если Улыба с Кориком заметили одного, где второй? – Он повозился, устраиваясь удобнее. Снова сомкнул веки. – Он пустил впереди основных сил пять разведгрупп. Десять человек. Итак…

– Итак, – нахмурился Кенеб. Встал, вложил кинжал в ножны. – Если он послал одну или две группы по тропе, значит, хотел, чтобы их заметили. Сержант Бальзам, найдите карту.

– Карту, сэр? Какую карту?

Неслышно выругавшись, Кенеб подошел к пехотинцам. – Вы там – да, вы! Имя?

– Релико, сэр.

– Что вы делаете среди тяжелой пехоты, Релико?

– Как? Я один из них, сэр!

Улыба фыркнула. Макушка корявой головы Релико едва достигала ее плеча. Парень вообще был похож на сливу с ручками и ножками.

– Кто ваш сержант? – спросил Кенеб дальхонезца.

– Бадан Грук, сэр. Но он остался сзади, сэр, с сержантом Смолой и Целуй-Сюда. Мы с Больше Некуда вошли во взвод Спешки и Мелоча. Их сержант Чопор, сэр.

– Очень хорошо. Идите в палатку командира и принесите карту.

– Слушаюсь, сэр. А стол тоже принести?

– Нет, не обязательно.

Когда солдат ушел, Скрипач подал голос: – Могли бы уже обернуться, сэр. Сами.

– Мог бы, да. Раз уж высказались, сержант… идите и принесите мне стол для карт.

– Я думал, не обязательно, сэр?

– Я передумал. Встать!

Скрипач со стоном сел, пихнул Бальзама: – У нас с тобой есть работа.

Тот замигал, выпучил глаза. Потом вскочил, выхватывая меч: – Где они!?

– За мной, – сказал, вставая, Скрипач. – И убери эту штуку, пока меня не проткнул.

– Чего бы мне тебя протыкать? Я тебя знаю, так ведь? Дай-ка посмотрю… Точно, знаю.

Они столкнулись с Релико у входа в палатку.

Когда солдат подошел к Кенебу, тот взял свернутый пергамент. – Спасибо, Релико. Постойте. У меня есть вопрос. Почему вы там разглядываете руки?

– Мы складываем отрубленные части, сэр, чтобы получилась целая рука.

– И как?

– Не хватает большого пальца, но мы слышали о панцирнике без обоих больших пальцев. Наверное, в легионе Блистига.

– Неужели? И как его имя?

– Непотребос Вздорр, сэр.

– И как этот солдат без пальцев владеет оружием?

Релико пожал плечами: – Не могу сказать, сэр. Я его видал один раз и то очень издалека. Думаю, он оружие привязывает, сэр.

– Может, – заинтересовался Кенеб, – у него одного пальца не хватает. На левой руке.