Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 176 страниц)

   Кузнецов побагровел, но жёстким усилием воли снова заставил себя промолчать. Он понимал, что в сущности Хрущёв был прав – достаточно было положить одну мегатонную боеголовку в середину бухты, чтобы отправить весь Тихоокеанский флот к рыбам. И весь Владивосток заодно.

   – Корабли необходимо рассредоточить по всему побережью Охотского моря и Камчатки, – сказал Хрущёв. – Вот в 41м году мы в своём округе рассредоточили авиацию по мелким аэродромам – и большую часть самолётов сохранили. А в Западном округе Павлов рассредоточение про#бал, и в результате фрицы всю авиацию округа прямо на аэродромах покрошили...

   – Вы правы, товарищ Первый секретарь, – с усилием выдавил Кузнецов. – Я сегодня же отдам приказ о рассредоточении флота...

   – Нет, Николай Герасимович! Сегодня же – не надо! – остановил его Хрущёв.

   Кузнецов уставился на него непонимающим взглядом. "Какого чёрта тогда надо этому лысому хмырю?", – подумал адмирал.

   – Николай Герасимович, дорогой, такие вопросы с кондачка не решаются! – улыбнулся Хрущёв. – У вас во Владивостоке вся инфраструктура обслуживания флота: склады, ремонтные базы, квартиры офицеров, казармы личного состава! Ну, выведете вы завтра корабли по базам рассредоточения, а обслуживать их как будете? А жить людям где? Приказ о рассредоточении – это не боевой клич: крикнул – и побежали! Рассредоточение надо подготовить, так, чтобы не пострадали ни боеготовность, ни обслуживание кораблей, ни соцкультбыт личного состава.

   – Свяжитесь с Шелепиным, он на целине очень удачно сборные домики использовал. Я ему передам, чтобы поделился опытом. Наладьте во Владивостоке и соседних городах производство таких домиков.

   – Ещё – на "Красном Треугольнике" недавно изготовили первые несколько оболочек для полужёстких дирижаблей. Я распоряжусь, чтобы всю эту партию дирижаблей направили на Тихоокеанский флот. Вы их сможете использовать сначала как грузовые, а затем – как патрульные.

   – Спасибо... – от неожиданности Кузнецов не знал, что и сказать. – Спасибо, Никита Сергеич...

   – Благодарить потом будете, – отмахнулся Хрущёв. – У нас с вами впереди большая работа. Вы же кораблестроительную программу на десять лет вперёд готовите?

   – Так точно! – кивнул Кузнецов.

   – Я полагаю, эту программу необходимо будет немного пересмотреть, – веско произнёс Хрущёв.

   – Как пересмотреть? – нахмурился Кузнецов.

   – Наш нынешний флот к современной войне не готов, – сказал, как отрубил, Хрущёв.

   – Как не готов? – вскинулся Кузнецов. – Вы же сами наблюдали сегодняшние учения!

   – Вот именно, наблюдал, – кивнул Хрущёв. – Десять лет назад степень готовности можно было бы назвать наивысшей. Но не сейчас. Вы вывели флот на учения, всё море крейсерами перегородили, как забором. А теперь представьте, что возле Владивостока заняли позиции две-три подводные лодки с атомными торпедами. И выпустили они их по вашему флоту, вот так, веером, – Хрущёв выставил вперёд руку с растопыренными пальцами. – И пи#дец нашему Тихоокеанскому флоту.

   – Никита Сергеевич, вы не специалист в военных вопросах! – резко возразил Кузнецов. – Не судите о том, чего не понимаете!

   – Верно, Николай Герасимович, в военных вопросах я не специалист, и военно-морской тактике не обучен, – неожиданно согласился Хрущёв. – Но подумайте сами, я, неспециалист, вижу всю несуразность происходящего, а боевые адмиралы, что же, не понимают таких очевидных вещей? Так какие же они тогда, в ж...пу, флотоводцы?

   Кузнецов осёкся.

   – Николай Герасимович, поймите, – продолжил Хрущёв. – В новых условиях нам нужен новый флот. Который сможет действовать в этих новых условиях по-новому. Сколько у нас крейсеров проекта 68-бис?

   – Четырнадцать и ещё семь в постройке, – машинально ответил Кузнецов, ещё не зная, к чему клонит Хрущёв, но подозревая, что ничего хорошего он сейчас не услышит.

   – Двадцать один крейсер только проекта 68-бис! Да ещё два крейсера проекта 82! Это ж охренеть, какая силища! – продолжил Хрущёв. – А для отражения воздушного удара они как вооружены?

   Кузнецов принялся перечислять зенитные автоматы, установленные на кораблях. Хрущёв кивал головой, внимательно слушая. Когда адмирал закончил, Никита Сергеевич спросил:

   – А каков процент попаданий в цель класса крейсер из орудий главного калибра наших крейсеров?

   – Ну, судя по результатам сегодняшних стрельб – процентов восемь, даже, пожалуй, десять, – ответил Кузнецов.

   – Угу... То есть, сто снарядов выстрелили, восемью или десятью попали, – желчно произнёс Хрущёв. – За#бись... А сколько один такой снаряд стоит, а, Николай Герасимович?

   – Никита Сергеич! Да ещё двадцать лет назад такой процент попаданий был недостижим! А пять процентов – не хотите? Это же законы баллистики! Это вам не кукурузой в девок кидаться! – окончательно вышел из себя Кузнецов. – Сейчас у нас орудия с радиолокационным наведением! Любое авианосное соединение раскатаем, как бог – черепаху!

   И тут Хрущёв неожиданно захохотал. Кузнецов недоумённо смотрел на Первого секретаря ЦК, заливающегося хохотом. Наконец, раскрасневшийся Хрущёв успокоился.

   – Не в девок кукурузой кидаться, говорите, – всё ещё посмеиваясь, повторил Хрущёв. – Это вы хорошо сказали, Николай Герасимович! Это я обязательно запомню, и, с вашего позволения, где-нибудь в речи вверну! А теперь – представьте. Тот самый угрожаемый период. Где-нибудь за тыщу километров от наших берегов идёт авианосец с охранением. И за ним следит наш крейсер. Или два. И несколько этих... эсминцев, которые поменьше. Американцы ведь не дураки, они вас видят, они знают, что за ними следят. И воздушный патруль держат в воздухе над эскадрой постоянно. И вот получают они приказ. Что они делают?

   – Разворачиваются на курс к нашему побережью. Мы продолжаем слежение. Как только они пытаются поднять большую группу штурмовиков, мы отрываем огонь и топим этот авианосец нахрен, – ответил Кузнецов.

   – Ага. А как только вы разворачиваете башни в их сторону, вас атакует их воздушный патруль. Причём атакует противокорабельными ракетами, – пояснил Хрущёв. – И пока вы там своими десятью снарядами из сотни пристреляетесь и попадёте в авианосец, эти самолёты раскатают вас, как ту самую черепаху. Вашими зенитными пукалками стрелять по реактивным самолётам – это всё равно, что кукурузой в них кидаться.

   – А я, между прочим, всегда говорил, что Советскому Союзу нужны авианосцы! – ответил Кузнецов.

   – Нужны, Николай Герасимович! Очень нужны! – согласился Хрущёв. – Вот только Советскому Союзу ещё нужнее квартиры для людей, мясо, молоко, сметана, хлеб, овощи и фрукты. А ещё – холодильники, чтобы всё это хранить, стиральные машины, чтобы наши женщины руки себе об корыта не ломали, и много-много всего прочего. И всё это нужно каждый день. И где мне на всё денег взять? У нас десяти лет ещё не прошло, как война кончилась. Полстраны лежало в руинах, только-только восстанавливаем всё, что немец проклятый порушил... А вы говорите – авианосцы... Не до жиру, Николай Герасимович... Людей бы накормить да под крышу определить...

   – У американцев на их территории уже 90 лет войны не было! – продолжил Хрущёв. – Пока мы воевали, они оружием торговали по всему миру. Их экономика во время войны выросла в несколько раз. А наша – разрушена. Американцы торгуют со всем миром, от денег чуть не лопаются, а у нас внешней торговли вообще нет! Буржуи проклятые после блокады Западного Берлина у нас даже икру и водку покупать перестали! У нас большая часть трудоспособного мужского населения повыбита в войну, а мы еще пять миллионов человек держим под ружьём, сознательно изымая их из производства материальных ценностей.

   – То есть, развивать флот мы больше не будем? – то ли спросил, то ли констатировал Кузнецов.

   – А вот и ошибаетесь, Николай Герасимович! – торжествующе ответил Хрущёв. – Флот развивать непременно будем! Однако соревноваться с Америкой не будем. Потому что надорвём экономику и погубим страну. Придётся нам, Николай Герасимович, придумать асимметричный ответ. Мы с Георгием Константиновичем уже обсуждали этот вопрос, и я собираюсь в ближайшем будущем пригласить вас обоих это обсуждение продолжить, так сказать, на троих.

   – На троих – звучит многообещающе, – усмехнулся Кузнецов. – И каким же партия и правительство видит этот самый асимметричный ответ?

   – Очень простым, Николай Герасимович, – ответил Хрущёв. – Вот представьте себе обычного буржуя, у которого в собственности целая корпорация, ну и там, дома, машины, яхты, куча денег... Чего, по вашему, такой буржуй больше всего боится?

   – Всё это потерять, полагаю, – пожал плечами Кузнецов.

   – Именно! – подтвердил Хрущёв. – А как он может всё это потерять? Тремя основными способами: либо в результате экономического кризиса капитализма, либо в результате социалистической революции, либо в результате военных действий. Ну, ещё стихийные бедствия, но это – природные явления, влиять на которые человечество пока не может.

   – Довоенная политика Сталина, политика поддержки Коминтерна и экспорта революции создала нашей стране плохой имидж в капиталистическом мире, – продолжил Хрущёв. – А после победы в войне нас стали не просто ненавидеть за наши коммунистические идеалы, нас стали ещё и бояться, потому что у нас появилась сила, чтобы нести эти идеалы по всему миру.

   – Никита Сергеич, это всё понятно, только какое отношение это имеет к военно-морской доктрине? – спросил Кузнецов.

   – Как ни странно, самое прямое, Николай Герасимович, – ответил Хрущёв. – Для начала мы изменим нашу политическую позицию и военную доктрину. Мы объявим, что отказываемся от экспорта революции и переходим к политике мирного сосуществования различных политических систем. Но. Одновременно мы заявим, что любая попытка нападения на территорию Советского Союза повлечёт за собой удар возмездия с применением атомного оружия.

   – То есть, мы откажемся от принципа не применять атомное оружие первыми? – спросил Кузнецов.

   – Да, откажемся, – кивнул Хрущёв.

   – А чем ударять-то будем? – усмехнулся Кузнецов. – Что-то это мне напоминает попытку, извините за прямоту, напугать ежа голой жопой.

   Хрущёв в ответ усмехнулся и погладил себя по лысине.

   – Эк вы меня покритиковали, Николай Герасимович! Я, конечно, не красавец, но уж так-то, может, не стоит?

   – Вы меня не так поняли, Никита Сергеич... – пробормотал Кузнецов.

   – Шучу, Николай Герасимович, шучу! А то уж очень у нас с вами разговор поначалу нелицеприятный получился, – засмеялся Хрущёв.

   У Кузнецова отлегло. Он, конечно, был человеком смелым, не боялся поспорить и со Сталиным, за что бывал разжалован и снят с должности, но здесь ситуация была явно не та.

   – Ударять нам, пока, Николай Герасимович, действительно нечем, – констатировал Хрущёв. – Основная надежда у меня на баллистические ракеты, но пока наши инженеры сделают ракету, способную достать до США, пройдёт ещё несколько лет. Самолётами мы до Штатов не достанем – передовых баз нет. Поэтому главной ударной силой придётся сделать подводные лодки с баллистическими ракетами, пока что средней и малой дальности, а в перспективе – и межконтинентальной дальности. Такие лодки уже проектируются.

   – Но подводная лодка сама по себе не обладает достаточной боевой устойчивостью, даже атомная лодка не обладает, – продолжил Хрущёв. – К тому же, помимо нанесения удара возмездия, остаётся задача противолодочной обороны и уничтожения авианосцев противника. А также – задача по оказанию военно-политического давления и обеспечения вооружённого присутствия в различных регионах Мирового океана. И я теперь хорошо понимаю, что подводная лодка для военно-политического давления не всегда годится. Для этого нужны мощные надводные корабли.

   – То есть, надводные корабли у нас всё-таки будут? – переспросил Кузнецов.

   – Будут, – кивнул Хрущёв. – И даже больше, чем вы думаете. Для начала, что у нас с линкорами?

   – В боевом строю в настоящее время только "Новороссийск", – ответил Кузнецов. – И то, линкор имеет ограниченную боеспособность и большей частью находится в ремонте. "Октябрьская Революция" и "Севастополь" летом этого года были переклассифицированы в учебные суда.

   – Каково их техническое состояние? Сильно изношены?

   – Ремонт потребуется, конечно... Но ввести в строй можно.

   – Линкоры будем вводить в строй и модернизировать, – решил Хрущёв. – Быстро это сделать не получится, но к 60-му году сделать это надо будет обязательно.

   – Это довольно неожиданное решение, Никита Сергеич, – заметил Кузнецов. – Можно узнать, зачем нам в ракетно-ядерный век понадобились старые артиллерийские корабли?

   – Конечно, – ответил Хрущёв. – Вы знаете, что такое активно-реактивный снаряд?

   – Э-э... – Кузнецов замялся. – Новая разработка?

   – Именно, – улыбнулся Хрущёв. – Представьте себе ракету, которая выстреливается из ствола крупнокалиберной пушки, что-то вроде снаряда с ракетным двигателем и головкой самонаведения. За счёт ракетного двигателя такой снаряд увеличивает дальность полёта, к примеру – 90-100 километров. Такой снаряд обычно имеет раскрывающееся в полёте оперение, поэтому орудие может быть гладкоствольным. Соответственно, такое орудие дешевле, проще в изготовлении, и эксплуатационный износ у него меньше. К тому же снаряды калибра 152 миллиметра и более могут оснащаться ядерными боевыми частями. А где у нас есть пушки крупного калибра? Прежде всего – на кораблях!

   – Гм! Интересно! – Кузнецов был заинтригован. – А уже есть опытные образцы?

   – Пока нет. Но разработки начаты, – ответил Хрущёв. – Будем делать.

   – Дорогие игрушки получатся, – заметил адмирал.

   – Зато эффективные, – парировал Хрущёв. – Это вам не восемь процентов попаданий, это один снаряд – один потопленный корабль. Представьте, что в авианосец попадёт самонаводящийся снаряд с атомной боевой частью. И, в то же время, такой снаряд значительно дешевле сверхзвуковой крылатой ракеты, предназначенной для поражения авианосцев.

   – А это что за зверь? – удивился Кузнецов.

   – ОКБ-52 разрабатывает, – пояснил Хрущёв. – Штука получится мощная. К тому же можно ими будет оснащать и надводные корабли, и подводные лодки. Дальность предполагается около 500 километров, скорость сверхзвуковая, и боевая часть на мегатонну.

   – Неплохо, – медленно кивнул Кузнецов.

   – Теперь о крейсерах, – продолжил Хрущёв. – Проект 68-бис схематично нарисовать сможете? А то у меня с рисованием проблемы.

   – Ну... – Кузнецов придвинул к себе лист бумаги, взял карандаш и несколькими штрихами изобразил узнаваемый силуэт крейсера.

   – Теперь смотрите, – Хрущёв придвинул рисунок адмирала к себе. – Вот эту зенитно-артиллерийскую тряхомудию позади второй трубы убираем и вместо неё ставим противокорабельный ракетный комплекс с челомеевскими ракетами – четыре пусковых контейнера. В перспективе сюда воткнём вертикальную пусковую установку для универсальных крылатых ракет, но это ещё не скоро будет. Универсальные орудия среднего калибра убираем и ставим по бортам 8 многоствольных зенитных автоматов с наведением по радиолокатору. По бокам мостика – ещё четыре пусковых контейнера для челомеевских П-5, но закреплённых неподвижно. Вторую и третью башни заменяем на зенитно-ракетный комплекс дальнего действия. Первую и четвертую башни главного калибра переоснащаем гладкоствольными орудиями для стрельбы активно-реактивными снарядами. Потом их заменим на перспективные разработки, но об этом пока рано. Ну, как вам, Николай Герасимович, такая модернизация?

   – Ничего себе.... – Кузнецов поднял на Хрущёва совершенно ошалелый взгляд. – Никита Сергеич... Не ожидал...

   – А теперь, Николай Герасимович, давайте-ка устроим, как у вас говорят, командно-штабное учение, – вдруг предложил Хрущёв.

   – Тогда нам лучше в боевой информационный пост пройти, – ответил Кузнецов.

   Помимо них, в БИПе крейсера собрались также адмиралы и старшие офицеры Тихоокеанского флота.

   – Значит, так, товарищи, – пояснил Хрущёв. – Мне тут доложили о новейших научно-технических разработках, и этими знаниями я сейчас собираюсь с вами поделиться. Поскольку вы, как специалисты, сможете эту научную теорию по-своему осмыслить, покритиковать, оценить все её достоинства и недостатки.

   – Итак, предположим, что сейчас – угрожаемый период. Наш флот выдвинут на передовые позиции. Авиация флота и подводные лодки ведут дальнюю разведку.

   – Предположим, американцы выслали авианосное ударное соединение для атаки советской территории. Но, пока оно не обнаружено, наш флот против них бессилен. Так?

   – Совершенно верно, – подтвердил Кузнецов.

   – Товарищи офицеры, помогите с имитацией тактической обстановки, – попросил Хрущёв.

   Офицеры крейсера быстро расставили на тактическом планшете макеты кораблей, изображавших американское авианосное соединение – три авианосца и корабли охранения. В центре сетки планшета поставили силуэтный макет крейсера "Калинин".

   – Итак, наша первая задача – обнаружить авианосное соединение вероятного противника, – продолжил Хрущёв. – Сейчас эта задача будет решаться с помощью морской разведывательной авиации и подводных лодок. Но их возможности ограничены. Самолёты могут патрулировать не дольше, чем несколько часов, а лодки вынуждены двигаться медленно, иначе акустики ничего не услышат.

   – Поэтому в ближайшем будущем разведывательная авиация флота будет усилена дирижаблями. Их основное достоинство – они могут неделями висеть в воздухе, расходуя минимум топлива. В перспективе мы планируем развернуть спутниковую систему слежения за морскими целями, но это пока дело будущего.

   Офицеры переглянулись.

   – Спутниковая система – это что? – уточнил адмирал Кузнецов.

   – Я имею в виду систему космической разведки на основе искусственных спутников Земли, – пояснил Хрущёв. – Несколько космических аппаратов на низкой околоземной орбите, оснащённых радиолокаторами. Они будут обнаруживать американские авианосные соединения и отслеживать их передвижения в реальном масштабе времени.

   – А разве мы уже такое умеем? – спросил командующий Тихоокеанским флотом адмирал Пантелеев.

   – Пока нет, Юрий Александрович, – ответил Хрущёв. – Но скоро научимся. Наши учёные уже несколько лет работают в этом направлении.

   – Но врага мало просто обнаружить, нужна устойчивая система связи, чтобы передавать информацию от разведчика на командный пункт, и с командного пункта на корабли и подводные лодки. Поэтому мы будем создавать принципиально новую информационную систему управления театром военных действий, на основе электронно-вычислительных машин, объединенных в общую компьютерную сеть. Чтобы каждый командир имел полную информацию обо всех боевых единицах противника.

   – Итак, соединение противника обнаружено. Следующая задача – отслеживать его действия и передвижения, чтобы вовремя среагировать, когда противник будет выходить в атаку. Для этого на перехват соединения противника выходят наши крейсеры с кораблями охранения и подводные лодки, а также ударные самолёты морской авиации.

   – Я уже рассказал Николаю Герасимовичу, как планируется модернизировать и перевооружить крейсеры проекта 68-бис. Скажу коротко – планируется довооружить корабли старых проектов дальнобойным высокоточным ракетным оружием.

   – Как только противник обнаружит свои агрессивные намерения, наши корабли и самолёты получат приказ атаковать. Чтобы ни у кого не было иллюзий – скажу сразу: атаковать будем ядерным оружием, чтобы бить наверняка и сильно. Противник с нами тоже церемониться не станет, так что выживет тот, кто успеет ударить первым.

   – Поэтому в боекомплекте крейсеров появятся активно-реактивные самонаводящиеся атомные снаряды. Одного такого снаряда будет достаточно, чтобы уничтожить авианосец.

   – Теперь о нашей кораблестроительной программе на следующие десять лет. Я её подробно изучил. И хочу задать вам, товарищи офицеры и адмиралы, один простой вопрос: А если сегодня вы получите все, что запрашиваете на десятилетие, – все эти крейсеры и авианосцы, – сможет ли тогда наш флот соперничать с американским, противостоять ему в океане?

   Адмиралы и старшие офицеры негромко зашумели, начали переглядываться. Вопрос был поставлен ребром, надо было отвечать, как есть, честно. Наконец, адмирал Кузнецов повернулся к Хрущёву, посмотрел ему в глаза и ответил:

   – Нет. Не сможет, товарищ Первый секретарь.

   – Вот видите. Этого я и опасался, – кивнул Хрущёв. – И при этом ваша программа в существующем виде обошлась бы стране в 110-130 миллиардов рублей.

   – А если мы перевооружим уже имеющиеся корабли флота примерно по тому варианту, который я вам обрисовал на примере проекта 68-бис, а также добавим к нему атомные подводные лодки в трёх вариантах: многоцелевые торпедные, многоцелевые с атомными крылатыми ракетами, и стратегические с атомными баллистическими ракетами для ударов по промышленным центрам и базам вероятного противника. Тогда как?

   Адмирал на несколько секунд задумался, затем решительно произнёс:

   – Для того, чтобы перехватить стратегическую инициативу и полностью разгромить противника на море, имеющихся сил, даже в случае их перевооружения, будет недостаточно. А вот для отражения нападения противника путём нанесения его флоту неприемлемого урона – достаточно. Особенно, если усилить противовоздушную оборону флота хотя бы четырьмя-шестью авианосцами и этими... зенитно-ракетными крейсерами.

   – Крейсеры ПВО у вас будут, – ответил Хрущёв. – Эсминцы тоже будем оснащать зенитными ракетами. А вот с авианосцами сложнее. У нас нет ни кораблей такого класса, ни самолётов для них, ни опыта разработки, ни опыта эксплуатации. После войны нам достался от немцев недостроенный и повреждённый авианосец "Граф Цеппелин". Однако же, вместо того, чтобы разобрать его по винтикам и изучить, мы его в 1947 году бездарно потопили, использовав как мишень. Поэтому теперь нам придётся идти долгим и сложным путём, совершая те же ошибки, что уже совершили американцы, англичане, французы при строительстве своих кораблей.

   – Поэтому, Николай Герасимович, вашу кораблестроительную программу придётся пересмотреть. Включите в неё один авианосец водоизмещением 30-40 тысяч тонн, для отработки технических решений и тренировки пилотов палубной авиации. Также включите достройку крейсеров проектов 68-бис и 82 в варианте с ракетным вооружением. Также нам понадобятся эсминцы с зенитными и противолодочными ракетами, и атомные подводные лодки трёх основных классов. Количество поначалу закладывайте небольшое, так как с первого раза построить удачный корабль совершенно нового класса у нас вряд ли получится. А строить кучу неудачных кораблей – на это у нас денег нет.

   – По результатам строительства кораблей первой очереди будем дорабатывать проекты, устранять недостатки, и закладывать вторую очередь кораблестроительной программы с учётом устранения выявленных недостатков. К тому времени, надеюсь, экономика страны достаточно окрепнет, чтобы такую программу вытянуть.

   – Итогом новой программы должен стать флот, который сможет решать стратегические задачи обороны страны на основным морских театрах, а также, что не менее важно – задачу нанесения неприемлемого ущерба любому потенциальному агрессору.

   – Понял, Никита Сергеич, – кивнул Кузнецов. – Новый вариант программы подготовим. Только вот... такую задачу в десятилетний срок не осилить...

   – И не надо, Николай Герасимович! – ответил Хрущёв. – В десятилетний срок мы сможем осилить только первую очередь этой программы. Иначе страна без штанов останется. А уж вторую очередь пусть реализуют те, кто придёт после нас.

   – И ещё, – добавил Никита Сергеевич. – Вы, Николай Герасимович, как себя чувствуете? Что-то вы неважно выглядите. Сердце не беспокоит?

   – Да есть немного, Никита Сергеич... – признался Кузнецов.

   – Та-а-ак... Вот что, дорогой мой, ложитесь-ка вы на обследование! – сказал Хрущёв. – И без разговоров! Это мой приказ как Верховного Главнокомандующего. Завтра получите в письменном виде. Об исполнении мне доложат.[49]

   – Есть лечь на обследование! – адмирал был человеком военным, приказы привык исполнять.

   – Вот и хорошо, – ответил Никита Сергеевич. – Вы нам ещё очень пригодитесь. И стране, и мне самому.

27. Совет Экономической Взаимопомощи

   Из Владивостока Хрущев не полетел сразу в Москву. Он отправился с визитом в Улан-Батор. Этот визит был итогом работы, проводившейся всё лето.

   Началось с того, что Косыгин в одном из разговоров припомнил, что во время войны Монголия поставляла в СССР мясо, в качестве военной помощи. Хрущёв тут же уцепился за эту мысль. Поставки мяса из Монголии могли снять напряжение в снабжении населения продовольствием. Монголия, как страна с развитым животноводством, имела возможность поставлять дешёвое мясо в больших количествах.

   Хрущёв дал указание министру иностранных дел Молотову предварительно проработать вопрос поставок мяса с монгольской стороной.

   – Лети в Улан-Батор, обещай Цеденбалу что хочешь – военную помощь, поставки техники, консультантов, специалистов, – сказал Молотову Хрущёв, – но поставки мяса для народа обеспечь!

   Проводив Молотова, Хрущёв повернулся к присутствовавшему при разговоре Косыгину и, улыбаясь, добавил:

   – Пусть летит, заодно и к месту будущей работы присмотрится.

   Хрущёв помнил по "тем документам", что после разгрома «антипартийной группы» в 1957 году Молотов был направлен послом в Монголию.

   Молотов свою часть работы сделал качественно. Отношения с Монголией ещё с 30-х были хорошие, Председатель правительства Юмжагийн Цеденбал последовательно проводил просоветскую политику. Предложения СССР были приняты. Просьбу о поставках мяса Цеденбал удовлетворил, а, узнав о предстоящем визите Хрущёва в Китай, передал ему через Молотова приглашение посетить Монголию.

   Поставки мяса в СССР из Монголии начались уже в середине лета, ещё более улучшив ситуацию с продовольствием, которая уже начала выправляться с ростом животноводства после снижения налогов в сентябре 1953 года.

   Хрущёв пробыл в Монголии два дня, подписал несколько межгосударственных соглашений, а затем побывал во Владивостоке, Чите, Хабаровске, Иркутске, заехал на Сахалин и в Находку. Его интересовал производственный потенциал Дальнего Востока, проблемы, с которыми сталкивается население, пути их решения.

   По результатам поездки 29 ноября 1954 года Хрущёв направил записку в Президиум ЦК. В ней он подробно изложил свои впечатления, отметив, что "Дальний Восток – это очень богатый край. Земли здесь хорошие, климатические условия для развития сельского хозяйства – благоприятные. К сожалению, освоение земельных богатств идет неудовлетворительно, сельское хозяйство запущено. И что хуже всего, местные руководящие работники привыкли к этой запущенности и недостатки воспринимают как должное. На острове Русский и в порту Находка в магазинах нет ни овощей, ни картофеля. Не бывает здесь в продаже и молока"[50]

    Хрущёвские нововведения на Дальний Восток добирались со скрипом. Все его предложения по развитию животноводства и снабжению населения дешёвыми кормами местные руководители воспринимали как минутную блажь далёкого от реальности начальства.

   Хрущёв собрал в Хабаровске совещание руководителей обкомов и горкомов партии, устроил им грандиозный разнос, затем показал тот самый фильм, снятый по его заказу к июльскому совещанию по развитию животноводства.

   Затем позвонил в Москву, Шепилову, который был в то время главным редактором газеты "Правда", и дал ему поручение обеспечить сельскохозяйственных и партийных руководителей Дальнего Востока новейшими информационными материалами по сельскому хозяйству.

   Через пару дней в "Правде" появилась большая статья о положении на Дальнем Востоке, в которой досталось всем виновникам. А затем "Правда" начала публикацию цикла статей с разъяснениями последних сельскохозяйственных инициатив партии и правительства.

   В ноябре 1954 года Хрущёв в Средней Азии изучал хлопководство. 20 ноября в Ташкенте он провёл совещание хлопководов, на котором потребовал изменить систему уборки урожая хлопка вручную, когда на поля выгонялись все, вплоть до младших школьников. В то время как в США уже в 1942 году появились хлопкоуборочные комбайны, а к середине 50-х весь цикл уборки хлопка был механизирован.

   Министр оборонной промышленности СССР Дмитрий Фёдорович Устинов был одновременно зол и заинтригован. Объект его одновременной злости и любопытства был толст, лыс, ушаст и не по возрасту энергичен.

   – И что этому старому хрычу не сидится, – ворчал Устинов, читая очередной доклад от оборонщиков. – Занимался бы своей целиной и не лез в то, в чём ни х...я не понимает!

   Дмитрия Фёдоровича можно было понять. Ему, всю жизнь отдавшему военной промышленности, совсем не нравилось вмешательство в его дела человека, который, по его мнению, был абсолютно некомпетентен в военных и технических вопросах.

   Тем более, что Хрущёв, как человек энергичный, действовал напористо и за неполный год успел, по мнению Устинова, наворотить столько, что другой не успел бы и за 10 лет.

   Другое дело, что решения и инициативы Хрущёва с самого начала 1954 года удивляли Дмитрия Фёдоровича своей неожиданной продуманностью и своевременностью.

   Для начала Хрущёв в последний момент успел остановить разделку на металл двух строившихся тяжёлых крейсеров проекта 82. Третий крейсер, заложенный на заводе N 402 в Молотовске в октябре 1952 года успели разобрать на металл, как наименее готовый, но первые два – "Москва" и "Сталинград" – сейчас неторопливо достраивались. У крейсера "Москва", переданного в апреле 1953 года Главвторчермету для разделки на металл, успели отрезать нос, что привело Хрущёва в неожиданную ярость.

   Затем "лысый хрен" вдруг переориентировал ракетчиков на создание твёрдотопливных межконтинентальных ракет, да ещё и мобильного базирования. Заставил конструкторов первой советской атомной подводной лодки полностью перепроектировать её. Отмочил невероятную выходку в НИИ-88, заставив Тихонравова проектировать сразу несколько семейств искусственных спутников Земли, притом, что носитель для них только разрабатывался. При этом писал на доске формулы и поучал специалистов, на каких принципах надо делать систему глобальной навигации.

   Устроил представление в КБ Мясищева, предложив сразу несколько новаторских идей, вроде прорыва бомбардировщиков на малой высоте, крылатых ракет единой конструкции для авиации и флота, двуконтурных реактивных двигателей.