Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 176 страниц)

Сергей Симонов

Цвет сверхдержавы – красный. Трилогия

АННОТАЦИЯ

Альтернативная история… Попытаемся представить, что будет, если подробная информация о будущем попадёт к самому непредсказуемому лидеру ХХ века? Как могла бы повернуться история СССР после Великой Отечественной войны, будь у тогдашнего руководства страны возможность «заглянуть за горизонт»? Как могли бы развиваться экономика, сельское хозяйство, промышленность, и оборона страны?

Сергей Симонов

Трамплин для прыжка

***

Тысячам учёных,

Сотням тысяч инженеров,

Миллионам простых советских людей,

Построивших своим героическим трудом

Великую Страну.

Которую их дети и внуки так бездарно про...али.

Посвящается:

Эта книга появилась на свет немного неожиданно для самого автора, почти случайно. В некоторой степени, исходным импульсом для её создания послужило обсуждение книги Павла Дмитриева "Ещё не поздно" на forum.amahrov.ru, а также перечитанная летом 2013 года подборка альтернативной истории Великой Отечественной войны.

   После некоторых прочитанных произведений и мнений, возникло стойкое желание тряхнуть стариной, пока не отвалилась, и чуть-чуть, очень по-доброму потроллить их авторов. К тому же я заметил, что в многострадальной истории нашей страны один из наиболее героических её периодов авторами АИ почти что обойдён. И решил исправить это упущение.

   Итак. Героических попаданцев не ждите. Стрельбы, спецназа, военных действий и прочего action – почти нет, не тот период. Есть противоборство разведок. Во второй книге action будет больше. Очень много экономики, сельского хозяйства и оборонной промышленности.

   И много желания главных персонажей видеть свою страну великой и сильной.

Цвет сверхдержавы – красный

Книга 1

Трамплин для прыжка.

1. Открытие

   Установка была экспериментальная. Теория – не отработанная, и даже не до конца сформулированная. Они работали втроем – профессор Тихон Андреевич Лентов, инженер Александр Веденеев, и слесарь Петрович.

   Профессору было уже хорошо за семьдесят. Сухонький, небольшого роста, старичок, был отличным математиком и не менее отличным физиком. Настоящий учёный старой школы, он работал над своей теорией последние 30 лет, и очень боялся не успеть закончить эту работу.

   Александр разрабатывал опытную установку, превращая корявые наброски профессора в эскизы для слесаря Петровича и чертежи для заказа деталей в сторонних организациях. В теории Тихона Андреевича он понимал только общее направление. Несколько раз он честно пытался разобраться в ней по рабочему журналу Лентова, и с его непосредственной помощью. Но каждый раз запутывался в хитросплетениях интегралов, дифференциальных уравнений и тензоров уже на второй странице.

   Профессор Лентов замахнулся, не много ни мало, на теорию управляемой деформации пространства-времени. Коллеги физики его всерьез не воспринимали. Сначала называли фантазёром, потом высмеивали, в конце концов махнули рукой, и, в признание прочих немалых заслуг Лентова, выделили ему небольшое помещение в боковом флигеле института, и скромное финансирование, которого едва хватало на их три ставки, заказ материалов и деталей, да на оплату электроэнергии. Электричество, кстати, их кустарно-самодельная установочка кушала хоть и не мегаваттами, но счета их лаборатории оплачивались со все бОльшим и бОльшим скрипом.

   Практическим следствием из своей теории Тихон Андреевич полагал, как бы фантастично это не звучало, два основных направления – мгновенную транспортировку предметов на значительные расстояния, и разработку двигателя для космических кораблей.

   На самом деле, первые три года Саша с Петровичем делали, собирали и монтировали опытную установку, и лишь полгода назад приступили к первым экспериментам. Ни малейшего признака успеха пока что и близко не было.

   Тот памятный апрельский вторник начался как обычно. Саша поднялся около 7 утра, выглянул на улицу – небо было хмурое, затянутое плотной серой облачностью. Обычный питерский апрель. Взгляд, как обычно, зацепился за трехцветный флаг на здании какого-то государственного учреждения. Саша равнодушно отвернулся, и поспешил на кухню...

   На работу он пришёл вторым, около половины девятого. Петрович уже сидел у верстака, вертя в руках очередную деталь. На Сашино приветствие он лишь кивнул и буркнул что-то невнятное. Саша не удивился. Петрович вообще был неразговорчив.

   Подойдя к установке, Саша с удивлением заметил на обычно пустом предметном столике деревянный брусочек, величиной с 2 спичечных коробка. На верхней грани бруска было что-то написано.

   Саша взял брусочек в руки. На деревяшке были краткие пометки: напряжение, сила тока, ещё несколько рабочих параметров, используемых при настройке установки, и дата. Все эти параметры были написаны Сашиным почерком, хотя он точно помнил, что этого брусочка он никогда раньше не видел. С этим набором параметров он установку ни разу не тестировал. Но самым странным из параметров была дата. Это был вторник. Следующей недели.

   Саша почесал в затылке. Вытащил смартфон и сфотографировал брусочек с параметрами и датой. Аккуратно переписал данные в свой рабочий журнал. В этот момент зазвонил телефон.

   Звонила супруга профессора, Мария Ивановна.

   – Саша, это вы? Тихон Андреевич просил передать, чтобы сегодня работали без него. Ему опять нездоровится.

   – Понял, Мария Ивановна, – ответил Саша. – Передайте Тихону Андреевичу, пусть не беспокоится и выздоравливает, план работ у меня есть, всё будет в лучшем виде.

   Он положил трубку и вернулся к журналу. Несколько минут он молча смотрел на параметры, переписанные с бруска. Потом включил компьютер, открыл файл с графиками и долго изучал их. Потом повернулся к Петровичу и спросил:

   – Петрович, если бы ты мог вернуться в прошлое, лет этак на 30-40, что бы ты сделал?

   – Меченого удавил бы, – буркнул Петрович.

   – Ну, иди, покупай гитарные струны , – усмехнулся Саша. – Но сначала надо выяснить, можно ли перебросить во времени живые объекты. Петрович, пойдёшь на обед – зайди в зоомагазин, купи хомячка.

   – В п..ду хомячка! – рявкнул Петрович.

   К обеду Саша, одуревший от непривычно сложных расчётов, приблизительно рассчитал, как отградуировать установку и уговорил-таки Петровича доехать после обеда до зоомагазина.

   Но вот с хомячком получился облом. Заброшенный на 2 часа в прошлое хомяк прибыл вовремя. Но... дохлым.

   Саша, придя с обеда, обнаружил хомяка, неподвижно лежащего на предметном столике установки. Когда он взял зверька в руки, хомяк напоминал мешочек, наполненный киселём.

   Через 2 часа пришедший с хомяком Петрович обнаружил Сашу, изучающего полужидкий труп хомяка.

   – Это что за гадость? – спросил Петрович.

   – Хомяк. Похоже, можно переправлять в прошлое только неживые предметы, – ответил Саша. – Хотя... Если напряжённость поля немного уменьшить... Давай хомяка сюда...

   – Не дам животинку гробить! – решительно ответил Петрович. – Лучше внучке отнесу.

   – Ну, отнеси, – Саша пожал плечами, поворачиваясь к столу: – Бл#.... Петрович! Хомяк исчез!

   – Чё? – Петрович недоумевающе взглянул на Сашу. – Он же у меня в руках, в коробке...

   – Да не этот, – пояснил Саша. – Дохлый хомяк исчез.

   – Как это?

   – Ну... Мы же передумали его в прошлое посылать, – пояснил Саша. – Вот он и исчез. Вон он, в коробке у тебя, живёхонек.

   – Твою ж мать... – Петрович озадаченно поскреб в затылке. – Мудрёно что-то...

   – Петрович! Дорогой! – Саша восторженно встряхнул слесаря за плечи. – Ты хоть понимаешь, что мы с тобой сделали? Это же машина времени! Настоящая, блин, работающая машина времени!

   – Ну, и х#ли с неё толку, – буркнул Петрович. – Если на ней путешествовать нельзя? Выходит, струны для Меченого я зря покупал...

   – Погоди, Петрович... – покачал головой Саша. – Не будем опускать руки раньше времени. Есть у меня одна идея... Но надо научиться перемещать предметы и во времени, и в пространстве. И забрасывать их далеко в прошлое...

   Саша с Петровичем работали с установкой уже две недели. Профессора после очередного сердечного приступа положили в больницу на обследование.

   К середине второй недели им удавалось перемещать предметы как во времени, так и в пространстве. Гораздо сложнее было их потом находить, чтобы подтвердить факт переноса.

   Вечерами Саша ковырялся в интернете, разыскивая и скачивая книги и научные статьи по нескольким отраслям промышленности, которые он считал ключевыми, а также по военной технике, сельскому хозяйству, политической жизни, персоналиям.

   Рабочие тетради и лабораторный журнал профессора Лентова Саша отсканировал и записал файлы на жёсткий диск ноутбука, в отдельную папку. Там же было сопроводительное письмо с некоторыми важными рекомендациями.

   Петрович сделал по Сашиному эскизу небольшой герметичный бокс из стали, чтобы экранировать электронику от воздействия электромагнитного импульса установки. Саша уже решил, кто и когда должен получить его посылку. Сложнее было определить место, куда эту посылку следовало доставить. Саша перерыл весь интернет в поисках этой информации, перечитал кучу мемуаров, но все же нашёл.

   Он даже специально съездил на один день в Москву, чтобы осмотреть всё на месте, отметить GPS-координаты нужной точки и высоту над уровнем моря.

   В день, назначенный Сашей для переноса, Петрович выглядел мрачнее обычного. Саша почти полчаса пытался узнать, в чем дело, но пожилой слесарь лишь отмахивался и ворчал.

   Наконец, Саше удалось разговорить его:

   – Да, блин!... – Слесарь был очень зол. – Подарок хотел купить внучке. Этот, планшет, мать его... Купил, мля... Девять штук отдал... Привез домой, а он, сука, не включается! Хорошо, сыну сначала дал посмотреть, внучка на улице была. Николай его и так и этак крутил... Виснет, падла, в начале загрузки, так Николай сказал...

   – Китайский? Так обменял бы, и всё, – сказал Саша.

   – Я, по-твоему, дурак совсем? – вскипел Петрович. – Сразу и поехал менять. Приезжаю в магазин, ловлю продавца, так и так, мол... Не включается. Давай деньги обратно. А этот халдей сразу заюлил, типа, мы деньги не возвращаем, только меняем на такой же или более дорогой. Я ему – зови начальника. Ну, и тут выходит такой, весь из себя, в розовом костюме, пробор, бл#дь, с этим,.. как его... бриолином... Губы накрашены! Ногти накрашены, бл#дь, с блёстками! Пидор, бл#дь! – Петрович с непередаваемым выражением отвернулся и сплюнул в мусорку. – Я ему показываю, мол, не включается, девять тысяч отдал за это говно... А он... Нет, Сашка! Ты прикинь, этот пидор мне этак, жеманным таким голосом, отвечает: "Извините, мы деньги не возвращаем, это политика компании... Обратитесь в сервис-центр, вы у нас не один такой..." И ногти, бл#ядь, полирует... Пилочкой! И при этом, смотрит на меня, понимаешь... как на говно! Бля, да не будь там охраны, я бы этого шибздика по стенке размазал бы!

   – Да ты что, Петрович! Сядешь ведь из-за этого говномеса! С такими связываться – себя не уважать... – Саша почесал в затылке. – Ты бы мне показал планшет этот... Я, кажется, знаю, в чём там дело, читал про такое...

   – Да вот он, – Петрович вытащил планшет в чехле из своей потрёпанной сумки. – Я ж хотел после работы в этот сервис ехать, мать его за ногу...

   – Так, посмотрим... – Саша зашел на 4pda.ru, нашел тему по названию планшета, затем по слову "зависает" нашел нужное сообщение...

   – Смотри, Петрович. У этой китайской говноподелки частота процессора завышена, – пояснил Саша. – Он на старте сразу перегревается и виснет. Люди его в морозилку кладут минут на 10, а потом уже включают, и перепрошивают сразу, другой прошивкой, с пониженной частотой. А сейчас он у тебя с улицы, холодный... Ща, Петрович, погоди, решим проблему...

   Саша скачал нужную прошивку, драйверы, и через 15 минут счастливый Петрович уже от души благодарил его, восхищённо глядя на яркие иконки Андроида.

   – Ну, Санька.... Ну, жук... Спасибо... Не ожидал... – Петрович долго жал Сашину мужественную руку. – Слушай, ну что ж этот гондон, не мог толком сказать?

   – А зачем ему это, Петрович? Он же капиталист. Ему это говно продать надо, а потом хоть трава не расти...

   – Капиталист... Пидарас он, а не капиталист, – прорычал Петрович. – Санька, он моложе тебя, а смотрит так, будто он тут всех купил, и все ему жопу лизать должны! – Петрович опять сплюнул в мусорку, и вдруг спросил: – Саш, а эта наша машина... Нельзя ее на этого пидора навести? Чтобы р-раз!... и как того хомяка, в кисель?

   Саша остановился и долгим взглядом посмотрел на Петровича. Слесарь, поймав этот взгляд, даже сбледнул с лица – Саша смотрел не на него, а сквозь него. Казалось, его взгляд увидел что-то в такой невероятной дали, которую Петрович не мог даже представить.

   – Знаешь, Петрович... А не надо, – задумчиво произнёс Саша. – Мне его не жалко, но просто незачем... – он вновь сфокусировался на слесаре и пояснил. – Пойми, Петрович, если у нас получится, мы не только ему, мы всех таких вот пидоров – капиталистов опустим так, что Ленин, узнай он об этом, аплодировал бы нам стоя!

   Саша усмехнулся от этой мысли:

   – Фигня, Петрович, прорвёмся! Давай работать, – сказал он, включая обмотки электромагнита в предстартовый режим.

   Трансформатор низко загудел.

   – Ох, Петрович, – пробормотал Саша, укладывая потрёпанный портфель на предметный столик установки. – Ты хоть представляешь, какую авантюру мы с тобой затеяли?

   – Не ссы, Санька, – буркнул Петрович. – Ты, главное, в приборах своих не напутай.

   Саша тщательно настроил установку на заранее вычисленные координаты и временной интервал. Проверил все настройки трижды. Всё было в норме. Но нажать на кнопку он не решался.

   – А если не получится? – такого мандража у Саши ещё не было никогда.

   – А по мне, так хуже, чем сейчас, всяко не будет, – Петрович вдруг протянул руку к кнопке и решительно надавил на её большим пальцем левой руки.

1,5 «Ну, ты попал...»

   Евгений вёл свой розовый "Ламборгини" по пустынному в этот поздний час ночному шоссе. Его давний приятель, модный в среде московской "богемы" художник Михаил Золотарёв, пригласил его отдохнуть на свою дачу. Обычно Евгений избегал столь "низменных" удовольствий, но Михаила он уважал и ценил, и как хорошего художника, и как родственную душу.

   Евгений считал себя метросексуалом, яркой неординарной личностью с нетрадиционными сексуальными пристрастиями. Окружающие и сотрудники считали его самовлюблённым козлом и пидарасом с комплексом Наполеона.

   Асфальт был гладким, чувствовалось, что шоссе недавно ремонтировали. Вблизи Москвы дороги ещё более-менее, а вот дальше... Евгений ещё не бывал на даче у Михаила, потому полностью положился на GPS-навигатор. Он свернул на дорогу местного значения. До поворота на дорогу к дачному посёлку оставалось около 20 километров.

   Дорога была хоть и местная, но тоже достаточно гладкая. Слегка убаюканный монотонным вождением, Евгений отвлёкся. Удар по подвеске заставил его нажать на тормоза. Автомобиль присел на передние колёса от резкого торможения, ремни удержали Евгения от "поцелуя" с баранкой.

   – Что за чёрт! – Евгений съехал на обочину, включил аварийку и остановился.

   Отстегнув ремни, он выбрался из машины и внимательно осмотрел ходовую. С виду всё было в порядке, Евгений облегчённо перевёл дух. Ремонт дорогущей машины мог влететь в немалую копеечку. Он не жалел денег на имиджевые вещи, но и разбрасываться направо и налево было не в его правилах. Да и ждать, пока привезут из Италии запчасти... А главное, случись что – останешься тут куковать ночью на пустынном шоссе посреди дикой российской глубинки... Того и гляди, медведь из леса выйдет.

   Евгений выпрямился и огляделся. Ему показалось, что дорога, по которой он только что ехал, стала шире. А главное – вдоль дороги появились столбики со светящимися символами Wi-Fi сети.

   Он вытащил смартфон, включил Wi-Fi. Смарт тотчас показал наличие открытой сети. Евгений ткнул в название – ГМС, явная аббревиатура, ничего ему не сказавшая – и смартфон тут же подключился к интернету.

   Само наличие интернета на захолустной дороге где-то в Подмосковье было удивительным. Евгений, искренне полагавший, что за МКАД разумной жизни не существует, был невероятно удивлён.

   – Сотового покрытия нет, а вай-фай ловит? Чудеса... – пробормотал он, отключая Wi-Fi, чтобы не сажать аккумулятор. – Ладно, поеду дальше. Надо будет Мишку спросить, что за чудак из местной администрации вай-фай вдоль дороги поставил...

   Он сел в машину, автоматически взглянул на GPS-навигатор.

   – Странно... – навигатор показывал, что он потерял спутники. – Блин, только что ехал – нормально ведь ловило! Чё за хрень?

   Деревья позади вдруг озарились белым сиянием. Евгений обернулся. По дороге мчалась машина. Низкий тёмный обтекаемый силуэт терялся в ночной тьме за ослепительным сиянием низко расположенных фар. Прежде, чем Евгений успел среагировать, машина подъехала и остановилась. Он с удивлением воззрился на чёрный каплевидный корпус, под которым едва виднелись колёса. Сзади у машины торчали V-образные кили оперения, как у американского F-117.

   Зашипел сжатый воздух, половина корпуса невиданной машины приподнялась и откинулась вверх-назад, как кабина F-16, открыв отделанный песочно-жёлтой кожей салон. Руля в машине не было, вместо него сбоку под правой рукой водителя торчал джойстик управления.

   За упомянутый джойстик, как ни странно, держался не холеный джентльмен в дорогом костюме, которого уже нарисовало воображение Евгения. Водителем был натуральный деревенский дед, с обветренным морщинистым лицом, в слегка помятом тёмно-сером пиджаке и видавших виды клетчатых штанах.

   – Привет, паря! – сказал дед, с некоторым подозрением оглядывая манерный розовый костюм Евгения. – Случилось что?

   – Да не то что бы случилось... По подвеске что-то ударило, но вроде всё в порядке. И навигатор спутники чё-то потерял, и поймать не может никак... А я тут впервые. Я в .... правильно еду? – отбросив неуместную на лесной дороге наигранную жеманность, уточнил Евгений.

   – Правильно. КилОметров через 20 поворот налево будет, – ответил дед. – Да я туда же еду, рули за мной.

   Дед с подозрением оглядел розовый "Ламборгини" Евгения.

   – Это чё за драндулет у тебя? Импортный штоле?

   – "Ламборгини-Mурсилаго", – с гордостью ответил Евгений.

   – Тю-ю! Коллекционер, штоле? – удивился дед. – Антиквариатом балуешься? Небось, бензиновая ещё?

   В первый раз в жизни Евгений почувствовал себя опущенным, как последний лох.

   – Не понял... – быковать Евгений по своей природе не привык, да и на кого тут быковать-то? На 70-летнего деда? К тому же у него постепенно начало складываться ощущение, что он чего-то недопонимает. – А какая же ещё, если не бензиновая?

   – Так все ж давно уж на метаноле ездят! – ответил дед. – Топливные элементы же!

   – Так... Погоди, дед!

   – Сидор Матвеич меня кличут, – сказал дед, выбираясь из своей фантастики на колёсах. – Можешь Матвеичем звать, по-простому.

   – Евгений. Очень приятно. Сидор Матвеич, а твоя-то машинка как называется?

   -Так "Москвич-2180", не признал, что ли? – удивился Матвеич.

   – "Москвич?" – офонарело повторил Евгений.

   – Ну да, "Москвич", – подтвердил дед. – Может, поедем уже? Ты к кому едешь-то, Женя?

   – Да к Мишке Золотарёву. Знаешь такого?

   – Знаю, конечно, – кивнул дед. – Сосед мой. Только нету его сейчас.

   – Как нету? – удивился Евгений. – Он меня вчера на дачу приглашал.

   – С Марса штоле? – еще больше удивился Матвеич.

   – Чё? С какого Марса?

   – Так Мишка ж на Марсе работает, – Матвеич для убедительности показал рукой в небо. – Терраформер он. Инженер по терраформированию.

   – Это... Матвеич, ты чё, разыгрываешь меня, что ли?

   – Да я тебя в первый раз вижу, Евгений батькович, чё мне тебя разыгрывать? Чё я, по-твоему, не знаю, где мой сосед работает? В прошлом годе в отпуск прилетал, фотки привозил. Красиво у них там, на Марсе... И дышать, говорит, почти нормально можно уже... Как в горах примерно...

   – Стой! Сидор Матвеич, а какой сейчас год? – Евгений вдруг почувствовал, что непонятки начинают складываться в целостную картину.

   – 2012-й с утра был, – усмехнулся Матвеич. – А что?

   – Гм... – сложившаяся было в сознании Евгения целостная картина тут же рассыпалась разноцветной мозаикой.

   Его не оставляло ощущение, что он что-то пропустил.

   – Матвеич, а когда это мы на Марс слетать успели? – спросил он.

   – Женя, ты чё, с Луны свалился? Или головой ударился? – с подозрением прищурившись, спросил дед. – В семьдесят пятом была первая марсианская экспедиция! Леонов, Армстронг...

   – А, ну да... – Евгений был настолько ошарашен, что даже не стал задавать вопросов.

   Да и дед уже посматривал на него с явным подозрением.

   – Что-то мне хреново, Матвеич... Похоже, удар был сильнее, чем сначала показалось. – соврал он.

   – Ты, это, паря... Ты из Москвы?

   – Ну да...

   – Ты вот что... Возвращаться тебе на ночь глядя далеко будет, – сказал Матвеич. – Поедем ко мне, заночуешь, а с утреца уже и домой двинешь? Рулить-то сможешь?

   – Спасибо, – ответил Евгений. – Смогу.

   Дед уселся обратно в свой фантастический "Москвич".

   – Езжай за мной, – сказал он. – Тут недалеко.

   "Москвич" тронулся, бесшумно, приподнявшись над асфальтом на гидравлической подвеске, и рванул, разогнавшись с места до сотни, на взгляд, секунды за четыре. "Ламборгини" Евгения с трудом догнал его лишь перед поворотом к дачному посёлку.

   Матвеич, почти не сбавляя скорости, вошёл в левый поворот, проскочил пару километров до посёлка, пронёсся по улице и остановился перед одним из домов. Евгений подъехал следом.

   В этом посёлке он ни разу не был. Но посёлок был необычный. Аккуратные домики, непохожие на современные коттеджи, но и не классические сельские дома средней полосы России. В темноте Евгений не разобрал, чем они обшиты, но это была явно не вагонка и не имитатор бревна.

   Он вылез из машины и запер центральный замок. Матвеич тоже выбрался из своего фантастического "Москвича", выгрузил два пластиковых контейнера довольно-таки индустриального вида. Затем нагнулся к приборной панели и сказал:

   – Спасибо! Свободен.

   На панели мигнул зелёный огонёк. Вокруг всего корпуса машины тоже засветилась ровная строчка зелёных светодиодов. Как только Матвеич отошёл от машины, фонарь кабины опустился на место, а затем, на глазах у изумлённого Евгения, небывалый дедов автомобиль без всякого участия водителя развернулся и помчался к выезду из посёлка.

   – Н-не понял... Это как? – спросил Евгений. – Она у тебя что, сама ездит? На автопилоте?

   – Ну, вроде того... Хрен её знает, – честно признался Матвеич. – Да и не моя она – эмтээсовская.

   – Эм-тэ-эсовская? – повторил Евгений. – Типа такси что ли?

   – Ну да, вроде как такси, только без водителя, – Матвеич подхватил один из контейнеров. – Женя, подмогни?

   – Само собой, – пробормотал Евгений.

   В его сознании как-то не умещалось, зачем сотовому оператору понадобилась таксомоторная компания или прокат машин. Банк – ещё понятно, но такси?

   – А когда это МТС начал машины напрокат давать? – спросил он деда, подхватывая второй увесистый пластиковый контейнер.

   – Да, почитай уж, года с шестидесятого, – ответил Матвеич.

   – С какого??? – Евгений едва не выронил контейнер.

   В истории он был не силён, но торговля компьютерной и бытовой техникой предполагала некоторую степень технической эрудиции. Евгений не помнил, когда появился МТС и прочие сотовые операторы, зато он отлично помнил, что сотовая связь стала более-менее доступной уже после 2000 года. В то время как раз увеличились продажи сотовых телефонов, на чём он неплохо "приподнялся".

   – С шестидесятого, – спокойно подтвердил дед. – Поначалу-то, конечно, дороговато было, да и неудобно, машину-то потом обратно отгонять надоть. Проще было на электричке. А вот когда машина стала сама обратно в гараж вертаться, тут народ и оценил.

   – Погоди, Матвеич... МТС же появился где-то в конце 90-х!

   – Женя, ты, похоже, и правда сильно стукнулся? – участливо спросил дед. – МТС с начала 30-х появились, как коллективизация началась!

   – Какая коллективизация? – удивился Евгений. – Это когда было-то?

   – Дык колхозы как начали организовывать, тогда и МТС появились! – терпеливо, как неразумному ребёнку, пояснил ему дед.

   В памяти Евгения всплыл разговор менеджеров торгового зала. Молодые ребята, прикалываясь, расшифровывали название мобильного оператора малопонятной ему фразой "Машинно-тракторная станция". Тогда он не обратил на это внимания, посчитав глупым приколом вчерашних студиозусов.

   – Погоди, Матвеич, – сказал он, заходя в дом следом за дедком. – МТС это же сотовый оператор? У тебя телефон сотовый есть?

   – Телефон? – переспросил дед. – Был раньше... Году этак в 60-м они в моду вошли, ну, я и купил тоже. Молодой был, х#ле...

   – В каком году? – у Евгения всё больше крепла уверенность, что дед выжил из ума. – А оператор сотовый как назывался?

   – В шестидесятом, говорю же! – повторил дед. – Глухой, штоле? А оператор звался не МТС, а ГМС – Государственная мобильная связь. Она и сейчас работает. Столбики у дороги видел? Беспроводная сеть ихняя. И дома у меня тоже принимает. С телефонами уж почитай лет двадцать не ходит никто, сначала на очки перешли, а сейчас у всех – сферы.

   Они вошли в дом. Внутри было чисто, отделка – как в хорошей городской квартире.

   – Свет, – сказал Матвеич, и коридор осветился светящейся строчкой белых светодиодов у стыка потолка и стены.

   "Х#яссе, – подумал Евгений. – Голосовое управление? У 70-летнего деда в дачном подмосковном посёлке? А у меня в московском особняке такого нет..."

   Дед отпер внутреннюю дверь. Евгений вошёл следом за ним во внутреннюю прихожую, переходящую в кухню, поставил контейнер, положил на стоявший у двери холодильник GPS-навигатор.

   – Чайник, – приказал дед.

   – Недостаточно воды в чайнике, – ответил синтезированный голос. – Долейте воду.

   – Эх, – вздохнул Матвеич, доливая в чайник фильтрованную воду из фильтра-кувшина. – Бабка моя померла в прошлом годе... Теперь вот только с чайником и поговорить-то можно...

   Он открыл оба контейнера и начал выгружать из них в холодильник продукты.

   – Ты сидай, Женя, не стесняйся, – сказал Матвеич. – Хочешь вот, включи новости, – он вынул из кармана пиджака и протянул Евгению непонятный приборчик – что-то вроде прямоугольной пластины 12х7 сантиметров и толщиной сантиметра полтора. С одной стороны на ней был привычный LCD-экран, как у смартфона, а с обратной – из крышки слегка выступал небольшой шарик, утопленный в гнездо приборчика.

   Евгений повертел в руках прибор. Нашёл кнопку включения, нажал. Экран остался тёмным. Дед продолжал укладывать продукты в холодильник, не замечая, что делает гость. Наконец, Матвеич уложил продукты, взял из холодильника и выставил на стол масло, сыр, колбасу, копчёную грудинку, батон, и поллитра водки.

   – Ты чё, Женя, забыл как сферу включать? – удивился он.

   Дед взял приборчик у Евгения из рук, положил на стол экраном вниз, и сказал: – Сфера, новости. Первый канал.

   С натурально отвисшей челюстью Евгений увидел, как шарик отделился от пластины и повис над ней прямо в воздухе на высоте нескольких сантиметров. Он повернулся вокруг вертикальной оси, словно осматриваясь, а затем... прямо в воздухе перед столом развернулась слабо светящаяся желтовато-оранжевыми линиями сетчатая голографическая полусфера диаметром метра два. На ней нарисовался экран, зазвучала музыка и появилось изображение Спасской башни Кремля с красной звездой на вершине и надписью "Новости"

   Дед разлил по стопочкам водку и предложил:

   – Ну, Женя, давай, штоле, за знакомство?

   Евгений машинально взял стопку и чокнулся с Матвеичем.

   – Ну, будем, – сказал Матвеич, опрокидывая стопку и закусывая ломтиком грудинки.

   Едва не выронив рюмку, Евгений увидел на экране изображение невиданного им пассажирского самолёта, остроносого, с плоским фюзеляжем, крылом изменяемой стреловидности и заваленными внутрь килями, по виду явно гиперзвукового. Над иллюминаторами самолёта была видна крупная надпись "Аэрофлот", а на киле – номер СССР-00001 и красный флажок.

   Дикторский голос за кадром произнёс:

   "Сегодня, 12 мая 2012 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Лукашенко прибыл с плановым рабочим визитом в Вашингтон. В аэропорту его встречала президент Соединённых Штатов Америки Кэролайн Кеннеди, другие официальные лица. После церемонии встречи в Белом Доме состоялись запланированные переговоры. Главы государств обсудили широкий круг вопросов двустороннего сотрудничества. Переговоры прошли в тёплой дружественной обстановке..."

   Евгений, не глядя, опрокинул рюмку. Обжигающая водка вывела его из временного ступора.

   – Да ты закусывай, Женя, закусывай, – Матвеич участливо пододвинул к нему закусь. – Ты чё смурной какой-то?

   – Матвеич... – жалобно пробормотал Евгений. – Чё-то у меня с памятью не то... Что-то помню, что-то не помню... Как будто провалы какие-то. У меня такое чувство, будто я заблудился, свернул не туда, и потерялся во времени... Будь другом, не сочти меня идиотом, но... какой сейчас... общественный строй?

   Матвеич крайне удивлённо и подозрительно посмотрел на гостя, и переспросил:

   – Строй?

   – Ну да, строй! Ну, помнишь, капитализм, социализм...

   – Коммунизм, х#ле! Какой же ещё? – с искренним удивлением ответил дед.

2. Посылка

   Сергей вернулся домой из института. Дома ещё никого не было – мать была на даче, а отец никогда так рано не возвращался. Скинув ботинки в прихожей, проголодавшийся Сергей направился было на кухню, как вдруг увидел посреди комнаты лежащий на полу старый, пузатый, потёртый портфель.

   Первой его мыслью было, что мать, наконец-то решилась выбросить старый хлам, лежавший ещё со времени переезда в Москву. Сергей машинально нагнулся и поднял портфель. Он был увесистый.

   Поставив портфель на стол в гостиной, Сергей расстегнул замки. Содержимое было завернуто в несколько слоёв невиданного им ранее материала, похожего на мягкую пластическую массу, очень тонкую, полупрозрачную, и усеянную аккуратно отформованными пузырьками воздуха, формой и размером похожими на таблетки.

   Под ним скрывалась прочная, на вид самодельная, стальная коробка, похожая на большую плоскую шкатулку. Запоров у коробки не было, крышка плотно садилась на нижнюю часть. Сергей с заметным усилием снял ее, подцепив кстати подвернувшимися ножницами. Внутри, под слоем того же пузырчатого материала, лежал очень необычный предмет. Это был гладкий параллепипед со скругленными краями, на взгляд – примерно 25 на 35 сантиметров, и толщиной сантиметра три или чуть меньше. Поверхность была чёрная и блестящая, чем-то похожая на пластмассу, из которой делали телефонные аппараты, но качество полировки было на порядок выше.