Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 176 страниц)

   – Заметьте, специалисты в современных условиях – наиболее важный ресурс, – сказал Хрущёв. – И это при том, что подготовка квалифицированного специалиста – процесс очень длительный, не менее 20 лет, начиная с первого класса школы, далее, в институте, и затем, обучение на рабочем месте. Авианосец можно построить быстрее, чем подготовить одного инженера! Поэтому роль Госплана в определении количеств требуемых стране специалистов будет определяющей.

   – Насчёт программы обучения можно долго говорить, – заметил Иванов. – Я бы хотел отметить, что школа должна не только давать знания, но ещё и учить ребёнка самостоятельно работать с книгой, учиться самому. А также эти знания систематизировать. А то получается например, что ребёнок, скажем, историю изучает, но как бы по отдельности. То одну страну, то другую. А соотнести события в этих странах хотя бы по времени – не может.

   – Думаю, что к изменениям в школьной программе мы будем ещё не раз возвращаться, – сказал Хрущёв. – Прежде всего, надо действовать осторожно, ещё раз повторюсь – не ломать то, что работает. Не надо лихо отменять старые учебники, надо тщательно их проверить, может быть, достаточно дополнить их новым материалом?

   – Учебник математики Киселёва, например, очень хороший, – согласился Афанасенко. – Да и многие другие учебники тоже. Надо только ввести в них несколько дополнительных разделов, в соответствии с новыми требованиями.

   – Вот-вот, – согласился Хрущёв. – Не спешить делать реформу ради реформы. Взятый курс на всеобщее восьмилетнее образование взамен семилетнего считаю правильным. Техника усложняется, жизнь ставит перед нами новые задачи. А вот к всеобщему десятилетнему образованию переходить преждевременно. Десятилетка готовит учащихся, прежде всего, к поступлению в ВУЗы. Но тут надо чётко представлять себе, сколько именно инженеров нам потребуется, и какого уровня инженеров?

   – Безусловно, наращивать количество инженеров с высшим образованием нам придётся, – подчеркнул Никита Сергеевич. – Жизнь заставляет. Но опыт показывает, что множество инженерных должностей может быть занято техниками со средним специальным или неполным высшим образованием. Я уже дал задание Госплану проработать вопрос и дать сведения по потребности в инженерных кадрах на ближайшие пять лет, и предварительный прогноз на 15 лет вперёд.

   – Можно ввести в ВУЗах две ступени обучения, – предложил Афанасенко. – Но этот вопрос с Елютиным обсуждать надо.

   (Елютин Вячеслав Петрович, министр высшего и среднего специального образования СССР в 1954 – 1985 гг https://ru.wikipedia.org/wiki/Елютин,_Вячеслав_Петрович)

   – С Вячеславом Петровичем обсудим, – согласился Хрущёв. – Предвижу существенные возражения, всё-таки, подъём науки у нас сейчас небывалый, инженеров требуется много. При том, что демографическая ситуация тоже далеко не блестящая. Вопрос сложный, будем решать.

   Аджубей по журналистской привычке, что-то записывал в блокноте, поглядывая на Первого секретаря. Видно было, что Никита Сергеевич рассказом министра удовлетворён.

   – Спасибо, Евгений Иванович, очень показательно. Игорь Петрович, о ваших успехах мне Алексей Иванович уже немного рассказал, – Хрущёв переключил внимание на Иванова. – Расскажите теперь поподробнее.

   – Мы разрабатываем свою программу коммунистического воспитания, опираясь на ранее отработанную методику «коллективных творческих дел», – ответил Иванов, (см. кн. 2 гл. 30) – Но мы воспользовались вашим советом, и обратили внимание на детские дома.

   – Так-так, и что получилось? – живо заинтересовался Никита Сергеевич.

   – Если честно, результаты превзошли все ожидания, – улыбнулся Иванов. – Сказалось, видимо, наличие более тесного коллектива из детей разных возрастов. Ну и, конечно, общая обделённость детдомовцев вниманием. Понимаете, ими впервые по-настоящему заинтересовались, предложили интересное дело. Казалось бы, всего-то ввели в детдоме ученическое самоуправление...

   – Это как, по системе Макаренко? – уточнил Хрущёв.

   – Не совсем. Макаренко работал в значительно более сложных условиях. У него и с материальным обеспечением было похуже, а главное – контингент... Несовершеннолетние преступники, – пояснил Иванов. – Нам немного попроще, мы работаем с обычными детьми, которым просто не повезло. Совсем трудные есть, конечно, но единицы. Наработки Макаренко, мы, безусловно, используем.

   – И как, получается?

   – Я сам не ожидал такой вспышки энтузиазма у детей. Вам бы, Никита Сергеич, с ними лично пообщаться. Никакой рассказ не передаёт полностью той атмосферы, того эмоционального подъёма...

   – Лично, говорите... – Хрущёв задумался. – Григорий Трофимыч, что у меня на завтра назначено? ... Да хер с ним, что бы ни было – перенеси на другой день. Организуй мне на завтра поездку в Ленинград. Евгений Иваныч, Алексей Иваныч, поедете со мной?

   – Конечно, я уже наслышан об этом опыте, – кивнул Афанасенко. – Давно хотелось самому посмотреть.

   – Непременно, – ответил Аджубей. – Там действительно есть на что посмотреть, Никита Сергеич. У Игоря Петровича получилось создать настоящую коммуну в духе 20-х годов.

   В Ленинград вылетели самолётом. Затем обкомовский ЗиС-110 привёз Хрущёва, Афанасенко, Аджубея, Иванова и встречавшего их 1-го секретаря Ленинградского обкома КПСС Спиридонова в детский дом.

   Первое, что бросилось в глаза Никите Сергеевичу – идеальная чистота и по-настоящему радостные дети, очень нетипично для детского дома. Конечно, увидев большую чёрную машину и незнакомых людей явно начальственного вида, дети немного испугались и притихли. Но было видно, что детский дом очень непохож на другие подобные учреждения.

   Но когда они узнали Хрущёва – всё же портреты лидеров государства видели все – первый испуг моментально сменился радостью. Дети восторженно загалдели, окружив Никиту Сергеевича плотным кольцом. Директор детдома и воспитатели с трудом сумели навести порядок.

   Официальная встреча проходила в спортзале. Пионеры выстроились линейкой, с горнистами, выносом знамени и рапортом. Никита Сергеевич попросил побыстрее завершить торжественную часть. После того, что ему рассказал Иванов в самолёте, ему хотелось самому расспросить детей.

   Поначалу разговор складывался непривычно. Хрущёв привык, что когда он говорит – все слушают, но дети об этом не знали. На любой вопрос отвечали одновременно несколько человек, вразнобой, беседа превращалась в сплошной гвалт.

   – Тише, тише, – Никита Сергеевич поднял руки и попросил. – Ребята, давайте как-то по одному, и по порядку, а то я ничего не понимаю. Вот ты, тебя как звать? – он обратился к стоявшему рядом пареньку лет 13.

   – Николай, – ответил парнишка.

   – Расскажи, Николай, с чего всё началось? Ваши перемены к лучшему.

   – Ну... – Николай замялся. – Мы книжку в библиотеке нашли. Называется – «Республика Шкид». Старая, ещё довоенная. Начали читать – очень интересно стало. А тут к нам приехал Игорь Петрович со своей системой КТД. Мы ему рассказали про эту книжку, а он нам предложил попробовать организовать такую коммуну. То есть, самим. Директор наш согласился на один месяц попробовать. Для начала. Сейчас уже 8 месяцев прошло.

   – Так. И что дальше было?

   – Дальше мы написали нашу Конституцию, – вставила слово стоящая рядом с Николаем девочка.

   – Конституцию? – переспросил донельзя удивлённый Никита Сергеевич.

   – Да. Взяли за основу Конституцию РСФСР и написали Конституцию нашего детдома. Потом, согласно Конституции, выбрали Верховный Совет и прочие органы власти. То есть от каждого класса по два депутата...

   Из рассказа девочки Хрущёв понял, что дети воспроизвели схему государственного управления СССР в меньшем масштабе. Выбрали органы законодательной и исполнительной власти, и подчинялись их решениям.

   – С ума сойти... Тебя как звать, милая?

   – Ира.

   – Это кто же, Ирочка, вам подсказал?

   – Никто, мы сами... Надо же было с чего-то начать. А Конституция в библиотеке была.

   Хрущёв посмотрел на торжествующего Иванова.

   – Потрясающе... Игорь Петрович... Такого не ожидал. Вы говорили про самоуправление коммуны, но чтобы Конституция, Советы... Ребята, а аналог Коммунистической Партии у вас есть?

   – Так пионерская организация же! И комсомол! – хором закричали несколько ребятишек.

   – Они у нас вместо партии, – пояснил Николай. – В пионеры у нас не всех подряд принимают, только самых активистов, и чтобы учились хорошо.

   – То есть, вы все решения по своей внутренней жизни принимаете через Советы депутатов трудящихся?

   – Ну да! Только у нас Советы депутатов учащихся. Депутаты же знают, что нам нужно, они же здесь с нами живут. Мы им депутатские наказы пишем, как настоящим депутатам.

   – Не все решения, только по текущим вопросам, – важно заметил Николай. – А если вопрос касается всех, то устраиваем общее обсуждение, и голосуют все.

   – То есть, референдум?

   – Э-э... ну... вроде того... – паренёк замялся, возможно, слово оказалось незнакомым. – Мы чаще говорим «общее обсуждение»

   – Здорово! Это же прямая демократия в действии, – одобрил Хрущёв. – А голосования как проводите? Это же надо бюллетени готовить. Или вы всё открытым голосованием решаете?

   – Текущие вопросы – открытым голосованием. – ответила Ира. – А если вопрос важный, пишем вопрос и варианты на доске, раздаем пустые листки, каждый сам пишет себе бюллетень, отмечает вариант, и сдаёт депутату класса. Это же почти как обычное тестирование, только бланк пишем сами.

   – Вот так. Всё гениальное просто, – Никита Сергеевич был впечатлён. – Ты, наверное, сама – депутат?

   – Да.

   – А с какого возраста у вас депутатом стать можно?

   – С семи лет. У младших школьников – Младший Совет, у нас – Старший. Решения принимает Старший Совет, но мнение Младшего учитывается. Совсем маленьких тоже приучаем решать проблемы вместе. Для них у нас наша собственная система образования – мы им помогаем уроки делать, заодно и сами повторяем пройденное. Мы вообще всё стараемся делать коллективно.

   – Молодцы! Я только не пойму, когда вы при этом успеваете основную учебную программу осваивать? – спросил Хрущёв.

   – А это много времени не занимает. Обсуждать можно и на переменах, голосовать – на классном часе или пока домашние задания делаем, – подсказал Николай.

   – Конституцию и законы мы летом писали, – добавила Ира.

   – Законы? У вас и законы есть?

   – Как положено в нормальном государстве, – солидно ответил Николай. – Есть правила поведения, их дополнили, теперь они стали законами.

   – И нарушители есть? Что с ними делаете?

   – Куда ж без них? Бывают. Судим коллективом, если серьёзное что, и наказываем по закону. Вот, осенью играли в футбол, стекло разбили. Так тех, кто разбил, обязали новое стекло вставить. Стекло завхоз дал, а вставляли те самые, футболисты.

   – М-да... Серьёзный подход. А депутаты у вас меняются?

   – Будут меняться, – кивнула Ира. – Депутатский срок ввели один год, и больше двух сроков нельзя. Просто ещё времени мало прошло.

   Шум вокруг усилился. Оглянувшись, Хрущёв заметил, что детей в спортзале заметно прибавилось. Часть вновь прибывших была не в пионерской форме, а в обычной школьной. Некоторые из них проталкивались поближе к гостям, явно хотели посмотреть вблизи на руководителей государства.

   – Это откуда столько народу?

   – У второй смены занятия кончились, – ответил Николай. – И они ещё наших друзей с собой привели, не каждый же день к нам Первый секретарь ЦК приезжает.

   – Каких друзей?

   – Так из школы! Мы же все в обычную школу ходим. Учимся вместе с детьми из обычных семей. И дружим с ними.

   В этот момент Никита Сергеевич понял, что произошедшие изменения гораздо глубже, чем кажутся на первый взгляд. Он знал, что детдомовские дети редко вступают в нормальное общение с детьми из обычных семей. Сам факт проживания в детском доме накладывает свой отпечаток, чаще – негативный. А тут всё было иначе. Дети после школы спешили не домой, к родителям, а к друзьям в детский дом. Так не бывает. Что-то здесь было неправильно, точнее – не как всегда.

   – То есть, вы дружите с ними, и они к вам в гости ходят?

   – Не только в гости, вообще каждый день приходят, – ответил Николай.

   – Тут у них интереснее, чем на улице! – добавил вихрастый парнишка, года на два помладше, судя по обычной школьной форме – не из детдома. – У них тут свои кружки по интересам, и праздники, и вообще весело.

   – Как вы добились, что к вам в гости дети из семей ходят? – спросил Хрущёв.

   – Мы подумали, что если про нашу коммуну никто не узнает, то и толку от неё не будет, – ответила Ира. – Поэтому устроили праздник, пригласили наших одноклассников. Сначала пришли не все, только несколько человек. Но им понравилось. Потом мы решили отметить день рождения нашей учительницы, тоже устроили праздник. В этот раз пришло уже больше. Потом стали организовывать кружки. Сначала авиамодельный, потом радио, потом судомодельный, для девочек – кружок вышивания, потом ещё переплётное дело, чтобы учебники ремонтировать, и фантастику из «Комсомольской правды» подшивать.

   – Ир, девочки не только вышивать ходят, я в радиокружок хожу, – встряла в разговор ещё одна девочка. – И не я одна!

   – Да, в радиокружке и девочки занимаются, вот, Оксана сама радиоприёмник сделала, – подтвердила Ира. – В эти кружки к нам одноклассники и ходят. Особенно те, кто близко живёт. До Дома пионеров от нас далеко.

   – Вот это да! А кто эти кружки ведёт?

   – Радиокружок ведёт дядя Миша... Михаил Петрович, то есть... Воспитатель наш. Он в армии радистом был.

   Хрущёв и Афанасенко многозначительно переглянулись.

   – А остальные мы сами ведём, кто постарше – учит младших, – добавил Николай. – Там несложно. Чего сложного – книги переплетать? Я сам научился, и малышню научил.

   – Нет, вы только посмотрите... Невероятно, – удивился Никита Сергеевич. – Кстати, а вы знаете вот этого дяденьку? – он указал на Аджубея. – Он, между прочим, главный редактор «Комсомольской правды»...

   – Сдал... – притворно сокрушённо произнёс в наступившей секундной тишине Аджубей, и широко улыбнулся.

   В следующий момент его захлестнула орущая, прыгающая толпа детей. По долетающим обрывкам фраз Хрущёв понял, что печатаемую в «Комсомолке» литературную страничку фантастики здесь любят и ценят. (АИ)

   Пользуясь тем, что внимание детей на некоторое время переключилось на зятя, Никита Сергеевич повернулся к Иванову:

   – Ну, Игорь Петрович, нет слов! Молодец!

   – Да что я, это всё сами дети. Вы посмотрите, это же бурлящий океан энергии. Если её грамотно направить, кое-в чём подсказать, она горы сметёт, – усмехнулся Иванов.

   Через пару минут Хрущёв понял, что Аджубея надо спасать, иначе дочь рискует остаться без мужа, а он сам – без зятя. Он попросил Николая:

   – А можете нам всё здесь показать?

   – Конечно! А что именно?

   – Всё. Вообще всё. Мне всё у вас интересно.

   Его тут же взяли за обе руки и повели на экскурсию по детдому. Следом вели Афанасенко, Аджубея, Иванова и Спиридонова. Всех словно подхватила бело-синяя пионерская волна, украшенная, будто сполохами огня, алыми галстуками. Охрана следовала за ними, не вмешиваясь, но и не отставая ни на шаг.

   Среди прочего, воспитанники детдома, или теперь уже правильнее сказать – коммуны, показали Хрущёву свою теплицу, зная, какое внимание уделяет Первый секретарь ЦК сельскому хозяйству и снабжению населения.

   Теплица Никите Сергеевичу понравилась. Настолько понравилась, что он, похвалив детей за основательность подхода к решению вопросов, дал зарок самому себе: не дать ленинградской инициативе погибнуть под железной пятой партноменклатуры.

   Через полчаса запыхавшегося Хрущёва приземлили в столовой и поили чаем со свежими, ещё тёплыми сдобными булочками.

   – Кто булочки-то печёт? Повара?

   – Нет, мы сами, – ответили две девочки постарше. – Повара хорошо готовят, но мы тоже хотим научиться. Они нас учат. Мы на все праздники угощение готовим сами.

   – Молодцы! Очень здорово вы тут всё придумали, – похвалил Никита Сергеевич.

   – Мы ещё и с другими детским домами связи поддерживаем, – сказал Николай. – Сначала переписывались, а потом стали ездить к ним по обмену. Наши активисты – к ним, а от них – к нам. Только мало где директора разрешают такие коммуны устраивать.

   – Есть такая проблема, – подтвердил Иванов. – Опасаются директора, как бы чего не вышло. Не знают, как на это посмотрит РОНО, министерство, местные партийные органы...

   Хрущёв перевёл взгляд на Спиридонова, потом на Афанасенко. Спиридонов явно ждал реакции Первого секретаря ЦК, он уже догадывался, что Никите Сергеевичу всё понравилось, но, как опытный аппаратчик, для верности решил дождаться явного подтверждения. Афанасенко тоже не спешил с выводами. Типичные управленцы, они привыкли держать нос по ветру, дожидаясь «одобряма» от высшего руководства.

   – Да вы что! Товарищи! – Хрущёв решительно поднялся, не замечая, что держит в руке полуобкусанную булочку. – Иван Васильевич, вы куда смотрели?

   – А?! Что?! – оторопел Спиридонов.

   – У вас под носом зародилась не просто коммуна! Зародилась новая социальная общность! Человек коммунистический! Вы посмотрите на этих пацанов и девчонок – пока я в Кремле голову ломаю, как перейти к прямой демократии по всей стране, эти детишки уже к ней перешли, сами! – Никита Сергеевич вошёл в агитационный раж и выбросил вперёд руку с булочкой. – Их поддержать надо! Распространять их опыт по всей стране! Алексей Иваныч, вам поручение, – Хрущёв быстро опомнился и перешёл от агитации к конкретике. – Сделать этим ребятишкам рекламу на всю страну, как это на Западе говорят – «хорошую прессу». Иван Васильич, от вас требую оказывать этой коммуне и всем подобным партийную поддержку. Не прямое руководство, не опеку, а именно поддержку. Чтобы никто из чиновников их гнобить не смел. Евгений Иваныч, от вас – распоряжение по министерству и всем органам народного образования о поддержке инициативы ленинградцев, опять же, чтобы никто, никакое РОНО, никакие инспекторы организации коммун не мешали!

   В горле пересохло, Хрущёв перевёл дух, откусил от булочки и запил остывающим чаем. Кто-то тут же поставил перед ним ещё стакан.

   – Спасибо! Здесь, товарищи, рождается будущее! Вот эти пацаны и девчонки будут строить коммунизм и жить в нём! Это – наша надежда и опора. Мы своё отжили. До коммунизма мы не доживём. А они – могут! И если мы сейчас поддержим их и направим, именно они, или такие, как они, коммунизм и построят!

   – Но пока, – он снова поднялся, – пока эта коммуна – первый робкий росток. Его надо защитить, прикрыть, чтобы наша бюрократическая машина, неуклюжая и неповоротливая, случайно его не затоптала. Вы поймите, ведь через пять-десять лет эти дети вырастут, придут на заводы, в научные институты, в лаборатории. Они будут определять будущее страны. Если они уже сейчас привыкли решать все проблемы сообща, общим собранием, советом, они и на свои рабочие места принесут эту коммунистическую культуру. И она пойдёт от каждого из них кольцами, как круги по воде! Чем больше их будет, тем быстрее страна врастёт в коммунизм!

   Он снова сел. В столовой стояла мёртвая тишина. И вдруг она взорвалась аплодисментами.

   – Ой... – Никита Сергеевич даже смутился. – Да вы что, ребята... Я это... вас хотел поддержать...

   – Спасибо, Никита Сергеич, – поблагодарил Иванов. – Я надеялся на вашу поддержку. Даже не ожидал, что она будет такая... убедительная...

   – Игорь Петрович, да то, что вы сделали – это невероятно! Я вот теперь думаю – как эту инициативу распространить по остальным детским домам и вообще по школам, – Хрущёв задумался. – Тут ведь, понимаете, какая штука, движение подобного рода хорошо именно тем, что идёт снизу, от самих детишек. Как только начнём его сверху насаждать – оно выродится в аналог пионерской организации. Нет, она сама по себе необходима, но у детей энтузиазм пропадёт, запал кончится!

   – Быстро это всё равно не получится, – сказал Иванов. – Мы уже начали устанавливать связи с другими детскими домами по городу. Если нас сейчас поддержат – этот процесс пойдёт немного быстрее, но всё равно займёт время. Вот если бы у нас был какой-то совместный канал общения...

   – Радио? – вдруг предложил Аджубей. – Есть же у нас «Пионерская зорька», так? Сейчас страна телефонизируется, прокладываются новые линии связи. Надо сделать передачу, не просто с дикторским текстом, а чтобы там в прямом эфире могли по телефону общаться дети из разных городов. Пусть общаться одновременно смогут единицы, зато услышат их миллионы. Поставить передачу ежедневно, в удобное время...

   – Да, это можно, но только как первый шаг, – согласился Хрущёв. – Потому что радиостанция находится в Москве. То есть звонить будут в Москву. Со всей страны. Сеть нафиг ляжет. Да и дорого это. Дозвонятся только по городским телефонам из Москвы, ну, может, ещё из Ленинграда, из Подмосковья. Начать с этого можно, но надо развивать технологию прямого общения между коммунами в разных городах.

   – Вот радио нам и нужно, – послышался детский голос.

   Хрущёв повернулся на звук, и с удивлением узнал в говорившей ту девочку, что рассказывала про радиокружок.

   – Оксана, так? Что ты имеешь в виду?

   – Нам нужно радио. Не только передача, куда звонить надо, – уверенно предложила девочка. – Нам нужны радиостанции в каждой коммуне, с регистрацией, позывные, карта расположения всех коммун и список позывных, например, в «Пионерской правде», как приложение. Чтобы каждый мог поговорить с каждым, в любом городе.

   – Это мысль... Радиолюбители у нас есть, их полно. Журнал «Радио» подключить, – поддержал девочку Аджубей. – Радиостанции нужны, конечно...

   – Только детали. Радиостанции мы сами сделаем, это же так интересно! – сказала Оксана. – Тогда мы смогли бы обмениваться новостями, договариваться о встречах, назначать совместные мероприятия, например, летом выйти в турпоход из разных городов в одной области, и встретиться всем в одном месте, устроить праздник.

   – Оксана дело говорит, – сказал Хрущёв. – Молодец, хорошо придумала. Такое общение может сплотить всё пионерское и комсомольское движение по всей стране.

   – Даже если кто-то не знает, как сделать радиостанцию, может сначала просто слушать радиоприёмник, – продолжала девочка. – А те, кто знает, подскажут остальным.

   – Нет, это действительно может получиться! – одобрил Никита Сергеевич. – Давайте попробуем. Насчёт радио я подключу ДОСААФ, они помогут с техническим обеспечением. Кстати, Игорь Петрович, составьте список всего, что вам для работы нужно, ну там, может, приборы какие, или наглядные пособия, и Ивану Васильевичу передайте. А я с него потом строго спрошу за выполнение каждого пункта.

   – Никита Сергеич, нам так не надо, – вдруг сказал сидевший рядом с Хрущёвым Николай.

   – То есть? Почему не надо?

   – Если давать – то всем. Чтобы все школьники были в равных условиях. Вы же в каждую школу приехать не сможете. Лучше уж мы как-нибудь сами справимся.

   Хрущёв оторопел. Такого ответственного отношения от 13-летнего мальчишки он не ожидал.

   – Неожиданно... – произнёс он. – А ты, Николай, взрослее, чем кажешься... Я куда ни приеду, меня только просят везде – дай то, дай это... Ты первый, кто так сказал.

   – Э-э... – Николай явно смутился. – Я это... просто сказал, что думал... Извините, может, что не так... Мы просто привыкли только на свои возможности полагаться.

   – Да нет, всё правильно, – ответил Никита Сергеевич. – Удивился я просто. Первые секретари обкомов ходят следом и выпрашивают одно, другое... Выходит, школьники к делу относятся ответственнее, чем чиновники. Неладно что-то в датском королевстве...

   Он посмотрел на часы.

   – Ох, время-то как пролетело, и не заметил. Ну, ребята, порадовали вы меня. Спасибо вам!

   Вскоре Председатель ЦК ДОСААФ Павел Алексеевич Белов получил указание всячески помогать организации радиосети между детскими коммунами. Их количество постепенно росло. Сначала в Ленинграде и Москве, затем в городах обеих областей, и дальше детское коммунарское движение начало распространяться по стране. Летом оно передавалось через пионерские лагеря, особенно крупные, вроде «Артека» и организованного в 1958 г «Орлёнка», где встречались и общались пионеры из разных городов.

   Большую поддержку оказывала радиопередача «Пионерская зорька» и газеты «Комсомольская правда», «Ленинские искры» и «Пионерская правда».

   Вернувшись в Москву, Хрущёв одним из первых поделился увиденным в ленинградской коммуне с зашедшим с очередными сводками Серовым.

   – Представляешь, Иван Александрович, детдом, а дети там выглядят весёлыми и счастливыми. Никогда такого не видел.

   – Так Макаренко тоже больших успехов добился, – напомнил Серов, – а ведь у него контингент был куда как сложнее – сплошь малолетние преступники. Этим бы коммунарам дать серьёзное, интересное дело, им бы это потом в жизни очень помогло.

   – Я сам над этим всю дорогу думал, – ответил Хрущёв. – Крутится у меня одна мысль...

   Эту свою мысль Никита Сергеевич «крутил» ещё несколько дней, пока она окончательно не оформилась. После чего он обсудил идею с руководством Главкосмоса.

   Королёв в первый момент отнёсся к его идее слегка скептически, как к очередному отвлечению от основной работы. Но, по мере того, как Хрущёв рассказывал ему об успехах коммуны, Сергей Павлович проникся замыслом Первого секретаря и согласился поучаствовать. Тем более, что в плане Никиты Сергеевича основная роль отводилась институту космической биологии и медицины.

   Академик Келдыш план поддержал. Не то чтобы горячо, но Мстислав Всеволодович, быстро взвесив все «за» и «против», решил, что для дела это может быть полезно. Андрей Владимирович Лебединский, директор ИКБМ, также согласился помочь. Институт уже вёл совместные исследовательские работы с ленинградским филиалом ВИЭМ и Военно-Медицинской Академией, дело шло к созданию ленинградского филиала ИКБМ, и затея Хрущёва могла ускорить процесс.

   С настоящим энтузиазмом отнёсся к идее административный директор Главкосмоса Василий Михайлович Рябиков. Он взял на себя организационные хлопоты. Именно он предложил Хрущёву и Королёву совместно завизировать техническое задание на разработку.

   В самом техзадании исполнитель обозначен не был. Для этого был составлен официальный договор субподряда. Согласование техзадания заняло остаток января, и весь февраль 1958 года, оказавшиеся и без того очень «горячими» для НИИ-88 и всего Главкосмоса. Королёв, разумеется, поворчал для порядка:

   – Вот нахера затевать этот детский сад?

   Но полчаса своего времени для детей выкроить согласился. Главный конструктор просто постеснялся признаться, что идея ему понравилась.

   С момента образования коммуны количество отсылаемых и получаемых ею писем возросло в несколько раз. Писали дети из других детских домов, школ-интернатов и из обычных школ. Но большой, полноразмерный конверт 11-го формата выделялся среди общей кучи писем как круизный лайнер в окружении прогулочных яхт. Ещё более невероятным был поставленный на конверте канцелярский штамп «Главкосмос СССР». Конверт был адресован не директору детского дома, а «Коллективу детской Коммуны Юных Фрунзенцев». (Название реальное, хотя в реальной истории коммуна была организована не в детдоме http://www.kommunarstvo.ru/index.html?/istor/ist.html)

   Секретарь всё же решила отдать необычное послание директору.

   – Гм! – директор озадаченно вертел в руках солидный конверт. – Тут написано: «Коллективу»... Позовите кого-нибудь из депутатов старших классов, пусть сами открывают.

   Через несколько минут в кабинет вошла Ира.

   – Здравствуйте, Андрей Иваныч. Что-то случилось?

   – Да тут вам необычное письмо пришло, – директор, уже сам порядком заинтригованный, отдал ей конверт. – Открывай, посмотрим, мне тоже интересно.

   – Ой... Главкосмос?!!! – Ира ловко открыла конверт, вынула лист бумаги с круглой печатью. Пробежала глазами короткий текст.

   – Нас на экскурсию приглашают! В Москву! В Институт космической биологии и медицины. И ещё... в какой-то НИИ-88... А это что?

   – Гм... номерной НИИ? Можно посмотреть? – директор взял из рук девочки бланк письма и первым делом взглянул на подписи. – Ох... ни хрена ж себе! Ты только взгляни, кто приглашение подписал!

   – Научный директор академик Келдыш М.В.... технический директор академик Королёв С.П... Административный директор генерал Рябиков В.М... – прочитала Ира. – Это что, большие начальники?

   – Ну... как бы да... Интересно, что вы Хрущёву наговорили, если вас два академика и генерал на экскурсию приглашают?

   В приглашении размер экскурсии был ограничен 30-ю участниками, дата назначена на период весенних каникул. Также было особо оговорено, как необходимое условие, хорошая успеваемость участников и интерес к биологии, возраст не менее 10 лет.

   Участников отбирали по конкурсу. Желание побывать в таинственном НИИ, где работает сам Главный конструктор, было такое, что биологию за две недели выучили все, причём в полном объёме школьного курса. На единственный учебник биологии для 1 курса мединститута, случайно нашедшийся в библиотеке, записывались в очередь.

   Совету депутатов выпала нелёгкая доля – отобрать из более чем сотни равных тридцать лучших. Сопровождать детей на экскурсию отправился лично Иванов.

   – Я всё это затеял, мне, в случае чего, и отвечать, – пояснил Игорь Петрович.

   С НИИ-88 и ИКБМ созвонились заранее по междугороднему телефону, контактные номера были указаны в письме. На Ленинградском вокзале детей встречал сопровождающий. На площади «трёх вокзалов» их ждал шикарный автобус ЗиС-127, он доставил экскурсантов куда-то далеко за город.

   На въезде в НИИ детей пересчитали, спросили, не несут ли они с собой фотоаппараты. Тогда фотоаппарат был сродни предмету роскоши, само собой, фототехники не оказалось ни у кого. Экскурсанты поняли, насколько всё серьёзно, когда начальник первого отдела провёл с ними краткую беседу:

   – Товарищи учащиеся! Предприятие у нас оборонное, поэтому показать вам мы можем далеко не всё. Маршрут экскурсии согласован с Комитетом государственной безопасности, список экспонатов – тоже. Прошу никого от группы не отставать, не теряться, за ограждения не заходить, экспонаты не трогать. В случае нарушений экскурсию придётся тут же прервать. Будь моя воля, если честно, я бы вас на порог не пустил. Но распорядился, говорят, лично товарищ Хрущёв. Поэтому не подводите своих друзей.