Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 176 страниц)

   – Я считаю – очень хорошая, правильная машина, – подвёл итог обсуждения Хрущёв. – Да, дорогая, сложная. Но иначе нельзя. Прогресс остановить невозможно, нам остаётся только бежать следом и постараться не отставать от мировых достижений. А если удастся хотя бы в чём-то опередить – ещё лучше. Придётся нашим лётчикам как следует поучиться.

   – Это хорошо. Ваша работа, Павел Осипович, очень важна, – Хрущёв покопался в своей папке, достал несколько листов бумаги.

   – Мы рассчитываем, что модернизационного запаса, заложенного в С-41, будет достаточно и для использования его в качестве перехватчика, – сказал Сухой. – Конечно, если промышленность обеспечит нас РЛС и ракетами с требуемыми характеристиками. Кстати, насчёт освоения. Многие элементы бортового оборудования запаздывают в разработке и изготовлении. Боюсь, что самолёты первой серии будут недоукомплектованы, и освоение лётчиками новой машины может затянуться.

   – Валерий Дмитрич? – Хрущёв повернулся к министру радиопромышленности. – Ты что творишь, а? Авиацию без ножа режешь!

   – Никита Сергеич, вы список бортового оборудования видели? – спросил Калмыков. – Там же и правда чёрт ногу сломит! Не успеваем. Делаем всё, что возможно, но не успеваем. К началу серийного выпуска большую часть БРЭО запустим в серию, но не всё.

   – Никита Сергеич, можно первую установочную серию выпустить вообще в варианте спарки с сокращённым набором БРЭО, – предложил Дементьев. – Учебных машин понадобится много, для переучивания лётчиков, а пока люди машину осваивают, радиопром подтянет хвосты. Вот с перехватчиком задержка будет, Матус Рувимович на основе агрегатов своей К-8 делает сейчас всеракурсную К-80, но пока держит неготовность РЛС.

   – Нам скорее, нужен многофункциональный истребитель, – ответил Никита Сергеевич. – чтобы на базе одного планера, двигателя и сходного набора оборудования он мог работать и по воздушным и по наземным целям, в том числе управляемым оружием. Мне тут разведка сообщила о разработке такого самолёта фирмой Макдоннел.

   – Вот именно с оглядкой на Макдоннеловский прототип мы его и разрабатывали, – признался Сухой. – Хотя внешне они и не похожи, но задача ставилась сходная – добиться максимальной универсальности в использовании.

   – Давайте вашему истребителю тоже серийное обозначение дадим, – решил Хрущёв. – Но на этот раз, чтобы супостата запутать, оставим за ним обозначение Су-7, только с буквой Б.

   – Никита Сергеич, так ведь совершенно разные самолёты получаются? – удивился Сухой.

   – Ну и что? Вы же, Павел Осипович, ученик Андрея Николаевича, сами сказали? – улыбнулся Хрущёв. – А учитель ваш, вон, сделал сначала Ту-22, потом перекомпоновал его полностью, (см. гл. 02-18) а назвал, как модификацию – Ту-22М.

   Все засмеялись.

   За тяжёлым истребителем Сухого оставили название Су-7Б. (Немного дезориентирует, но у Александра так названо.)

   – Я с вашего разрешения немного добавлю, Никита Сергеич, – произнёс маршал Соколовский. – Нам с вами, товарищи, надо учитывать сложившиеся в последние полтора-два года новые политические условия. У нас теперь, помимо Варшавского договора, появились новые союзники в Азии, и на Средиземном море. Появились настоящие долговременные военные базы в Египте, Сирии, Югославии, Албании, Китае. Уже достигнуты договорённости о возможности базирования наших ВВС и ВМС в Индии. И это будут не просто пункты дозаправки или якорные стоянки. У нас уже есть настоящие, удобные порты, такие, как Александрия, Тартус, Латакия, Влёра, Ванг Ши Кун на Хайнане, то есть – полноценные морские базы. Там уже строятся судоремонтные заводы. Построены аэродромы для нашей морской и стратегической авиации, для самолётов-заправщиков и истребителей прикрытия. (АИ)

   – Все эти базы финансируются совместно с нами и нашими союзниками тоже. Они заинтересованы в сотрудничестве, серьёзно нацелены на отработку взаимодействия с нашими ВВС и флотом, хотят у нас учиться и перенимать опыт.

   – Всё это самым кардинальным образом меняет внешнеполитическую ситуацию, прежде всего в Средиземноморском регионе. Мы уже по сути контролируем восточную часть Средиземного моря, вытесняя оттуда американский флот и держа в страхе их НАТОвских сателлитов. Мы также постепенно берём под контроль Юго-Восточную Азию. (АИ)

   – Но надо учитывать, что союзники у нас в основном небогатые, много дорогих самолётов они не потянут, – отметил маршал. – Смысл в том, что нам надо приходить к концепции трёх основных самолётов тактической авиации. Должны быть два типа истребителей. Один – лёгкий и дешёвый, пусть с ограниченными возможностями, зато массовый. Он же будет и основным экспортным самолётом. Второй – тяжёлый, более дорогой, но и более универсальный, с более совершенным бортовым оборудованием. Количественное соотношение в наших ВВС у этих самолётов будет оптимальным примерно 70 к 30 – так по расчётам НИИ-2 выходит. К ним в дополнение – специализированный штурмовик. Это позволит сэкономить деньги, не разрабатывая несколько самолётов одного типа и назначения. Будем типы самолётов сокращать, выходить из положения путём создания модификаций на основе базовой модели.

   – О штурмовике поговорим чуть позже, лёгкий истребитель нам сделает Артём Иваныч, а тяжёлый у Павла Осиповича, как видим, уже получился. – сказал Хрущёв. – Хочу сразу обратить внимание всех разработчиков. Две ракеты на истребителе – слишком мало, Пилот не должен оставаться безоружным. Я бы даже рекомендовал не четыре, а шесть или восемь, но нынешние двигатели могут не потянуть.

   – Восемь ракет на одном самолёте? – удивился Сухой. – Куда столько? Четыре мы предусмотрели, шесть уже много.

   – Вы же не чистый перехватчик делаете, – пояснил Никита Сергеевич. – Фронтовой истребитель может столкнуться с несколькими противниками.

   – Это да... возможно, – признал Павел Осипович.

   – Прежде всего, – добавил маршал Вершинин, – вероятность попадания у современных ракет далеко не стопроцентная. Сейчас основным тактическим приёмом у перехватчиков предполагается пуск по одной цели сразу двух ракет, с радиолокационной и тепловой головками самонаведения. То есть, в случае воздушного боя получается – всего два залпа по двум целям, а дальше – сближение и переход в ближний бой, с использованием пушек. К тому же, вражеский истребитель тоже не будет лететь по прямой и ждать, пока в него выстрелят. Враг будет маневрировать, применять пассивные и активные помехи. Это ещё более снизит вероятность поражения ракетой.

   – А раз так, надо озаботиться о приличном наборе вооружения и системах защиты, – Хрущёв огляделся. – Из 108-го НИИ есть представители?

   – Брахман Теодор Рубенович, главный инженер, – послышался голос из середины зала.

   – Начальник института академик Аксель Иванович Берг на больничном после инфаркта, – подсказал сидящий рядом Устинов.

   – Не уберегли? – с досадой прошептал Хрущёв. – Эх, вы...,

   – Нет, Никита Сергеич, как раз уберегли, – так же шёпотом возразил Устинов. – Пусть не от инфаркта, так хоть от дураков с инициативой. Инфаркт у него в поезде случился. Класть Бергу лёд на грудь, как его адъютант предлагал, сразу запретили, обеспечили наличие врача-кардиолога в соседнем вагоне, сразу организовали квалифицированную помощь и вертолёт до госпиталя.

   (В реальной истории по указанию адъютанта на грудь находящегося в тяжёлом состоянии адмирала положили лёд, ещё более ухудшив условия работы сердца. Это заметно затянуло выздоровление)

   – Молодцы! – Хрущёв продолжил уже громко: – Товарищ Брахман, если не ошибаюсь, ваш институт занимается, в том числе, станциями радиопомех?

   – Так точно, товарищ Первый секретарь!

   – Да не надо так официально, тут все свои, – улыбнулся Хрущёв. – В Египте помехи вашими средствами ставились?

   – Так точно, Никита Сергеич, наши разработки.

   – Отличная работа! Разработчики к наградам представлены?

   – Э-э... никак нет...

   – Ну, и чего ждёте? Валерий Дмитрич, 108-й в вашем хозяйстве? Список разработчиков мне представьте, – распорядился Никита Сергеевич. – У меня для вас, товарищ Брахман, задание огромной важности. Вот мне тут специалисты рассказали про буксируемые источники помех, что на Западе разрабатывают. Надо для наших самолётов разработать такие же. То есть, сама станция на самолёте, а выносная антенна соединена с ней кабелем и летит следом. Такая ловушка будет перемещаться за самолётом с той же скоростью, что и он сам. Значит, противнику будет сложнее различить, где самолёт, а где помеха. По части аэродинамики вам ЦАГИ поможет. Пётр Василич, организуйте.

   – Понял, – кивнул Дементьев.

   – Никита Сергеич, нужны не только станции радиопомех, – добавил Устинов. – В США и у нас разрабатываются ракеты с тепловыми головками наведения, помните, товарищ Мирошников нам эксперимент демонстрировал?

   – Да, помню, конечно.

   – Вот надо и против таких ракет контрмеры разработать, – сказал Устинов. – Я, с вашего разрешения, побеседую с разработчиками, например в НИИ-125 и в ГОИ, на предмет разработки таких ловушек.

   – Конечно, Дмитрий Фёдорович, полагаюсь на вас в этом вопросе, – согласился Хрущёв. – Теперь возвращаясь к вам, Павел Осипович. И к штурмовикам. Сейчас у нас серийно производится Ил-40. Машина в общем неплохая, в частях, как мне докладывали, зарекомендовала себя хорошо. Но вот полезная нагрузка в одну тонну, с перегрузкой до полутора тонн – по нынешним временам для штурмовика маловато, да и управляемое оружие машина нести не приспособлена. Я, конечно, понимаю, что Сергею Владимировичу хотелось бы самому сделать штурмовик на замену Ил-40, – он посмотрел на утвердительно кивающего Ильюшина, – но для его коллектива у партии и правительства есть более важное задание. Штурмовиком придётся заняться вам, Павел Осипович.

   – В ходе Суэцкого конфликта мы были свидетелями множества боестолкновений египетских и израильских подразделений, – Соколовский вновь вернулся к анализу боевых действий в Египте. – И во всех случаях выигрывала та сторона, которая обеспечила себе превосходство в воздухе и непосредственную авиационную поддержку.

   – Хотя египтяне на фоне израильской авиации смотрелись довольно бледно, тем не менее, в тех случаях, когда их поддерживали истребители-бомбардировщики, они добивались несомненных успехов. (АИ, см. гл. 02-14). Нетрудно представить, чего они могли бы достичь, будь у них достаточно обученных пилотов и специализированный штурмовик.

   – И это должна быть машина, способная нести управляемое оружие, имеющая достаточную живучесть, боевую нагрузку хотя бы около четырёх тонн, – добавил Никита Сергеевич. – По поводу штурмовика непосредственной поддержки, работающего над полем боя, есть ещё одно важное соображение. Если это ударный самолёт, то высокая сверхзвуковая скорость, под М2 ему не нужна.

   – Как... Как скорость не нужна? – изумился маршал Вершинин. – Никита Сергеич! Собьют же!

   – Если самолёт будет достаточно маневренный, то не собьют, – возразил Дементьев. – Тем более, на фоне земли. Он же в основном на малых высотах будет использоваться. Радары, видящие цель на фоне земли, появятся лет через 10, у нас, надеюсь раньше. К тому времени разработаем ловушки для ракет и прочие контрмеры. Но главное, на такой скорости и малой высоте он же свою задачу выполнять не сможет! На большой скорости он цели не обнаружит. Для атаки наземных целей нужен дозвуковой самолёт, вёрткий, с хорошей полезной нагрузкой.

   – Она должна быть способна буквально выклёвывать противника из укрытий, как грач весной червяков на поле выклёвывает. – добавил Хрущёв, достав из папки ещё несколько листов, где был изображён в разных ракурсах и нескольких проекциях Су-25. – Нужна машина для непосредственной поддержки войск.

   Сухой не спеша рассмотрел каждый эскиз.

   – Неплохо... Я бы, пожалуй, и сам в итоге принял бы похожую компоновку...

   – Даже не сомневаюсь, Павел Осипович, зная ваши способности, – ответил Никита Сергеевич.

   – А для облегчения работы истребителей-бомбардировщиков нужно вводить в войсках передовых авианаводчиков, – продолжил свою мысль Дементьев, – В том числе, делать на базе БТР и БРДМ специализированные машины авиационного наведения, которые смогут подсвечивать цели лучом оптического квантового генератора. И внешне эти машины не должны отличаться от обычного БТР. Чтобы их, в случае чего, первыми не повыбили.

   – Дело говорите, Пётр Васильич. Боярин, запиши в протокол, к этому вопросу мы ещё вернёмся. Давайте-ка вот что, – сказал Хрущёв. – Константин Андреич, – обратился он к Вершинину. – Проведём эксперимент. Расставьте несколько целей на одном из полигонов, так, чтобы лётчик заранее их расположение не знал. И пусть лётчик на сверхзвуковом самолёте, скажем, на том же Е-5, или Су-7 первого образца, на малой высоте и большой скорости попытается эти цели обнаружить. Вот зуб даю, хорошо, если он десять процентов целей заметит. Результаты испытаний доложите мне лично.

   – Есть доложить лично, товарищ Первый секретарь! – Вершинин сообразил, что дело серьёзное, и есть возможность прищучить промышленность. – Я бы даже предложил провести сравнительные испытания МиГ-17, как основного на данный момент самолёта истребительно-бомбардировочной авиации, того же Е-5, первого Су-7, который С-4, Ил-28, и, скажем, Ил-10. Он, конечно, устарел, но, с другой стороны, американцы поршневой «Скайрейдер» до сих пор активно используют.

   – Почему бы и нет? – одобрил Хрущёв. – Давайте такое сравнение проведём. Думаю, будет весьма показательно. Григорий Трофимыч, ты в протокол пишешь, или я тут просто так воздух сотрясаю? – спросил Никита Сергеевич Шуйского. – Ты пиши, пиши, я потом этот протокол всем раздам и подписи соберу, что каждый получил и ознакомился.

   – Вот ещё что, Павел Осипович. Претензии к вашим самолётам имеются. Я тут по своим каналам справки навёл, что техники в ЛИИ о них говорят. А говорят они: «Конструктор Сухой, самолёт – сырой, а техник – мокрый». Вот, мне тут справочку по первому варианту С-4 (классический Су-7 – «труба с крыльями» ) прислали: «При выполнении предварительной подготовки, в обязательном порядке предшествующей очередной паре летных дней, на С-4 для производства работ требуется вскрыть несколько десятков люков разнообразных узлов и систем. Из них 27 люков требуют для открытия специального инструмента – разнокалиберных отверток – с откручиванием в общей сумме 122 винтов и винтовых замков. Техническое обслуживание сильно затрудняет плотная компоновка и технологические лючки крайне небольших размеров, а для доступа к ряду агрегатов приходится снимать несколько лючков, смонтированных рядом ». (Источник В. Марковский «Первый сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик Су-7Б. «Выйти из тени!». Наименования Су-7 и МиГ-21 заменены на наименования опытных самолётов С-4 и Е-5)

   Сухой озадаченно молчал, глядя на Хрущёва.

   – Кстати, товарищи, вы не думайте, что только у самолётов Павла Осиповича такие проблемы, – строго сказал Никита Сергеевич. – Артём Иваныч, к вашим самолётам тоже претензии по обслуживанию имеются, и серьёзные. По вашим Е-4 и Е-5 у меня тоже справочка имеется: «При обслуживании Е-5 в ходе предварительной подготовки вскрытие люков занимает даже больше времени, чем при обслуживании С-4, а винтов и замков нужно открутить в полтора раза больше – 195 штук ». Как я понимаю, серийные машины нового поколения у вас унаследуют те же недостатки?

   – Мне тут анекдот рассказали, – продолжал Хрущёв. – Про гинеколога, который взялся ремонтом квартир подработать. Приходит человек, который его нанял, и рассказывает знакомому: «Ты мне такого уникального мастера посоветовал. Я с ним договорился обои поклеить, а ключи от квартиры дать забыл. Так он мне через замочную скважину всю прихожую обклеил.»

   Зал грохнул многоголосым хохотом.

   – Вот ваши самолёты, товарищи, только гинеколог и может нормально обслуживать, – закончил Никита Сергеевич. – Неужели сложно сделать нормальный доступ к агрегатам? Эту проблему надо решить. Дмитрий Фёдорович, поручаю вам, как председателю Военно-промышленной комиссии, наладить контроль за доступностью обслуживания военной техники.

   – Никита Сергеич, современный истребитель испытывает очень большие нагрузки! – ответил Сухой. – Элементы силового набора расположены достаточно близко друг к другу, сделать люки большого размера обычно невозможно. Чисто по соображениям прочности.

   – Это я понимаю. Но хотя бы замки для этих люков сделайте такими, чтобы можно было их открывать одной отвёрткой, а не набором разных. Это даже я понимаю, хоть и не специалист. И там, где возможно, сделайте люки побольше. Кстати, лётчики от некоторых самолётов тоже не в восторге, – продолжил Хрущёв. – С Андреем Николаевичем разговор у нас уже был про уборку шасси на Ту-16, повторяться не буду.

   Никита Сергеевич покопался в своей папке.

   – А, вот ещё, по эргономике: «После полёта было впечатление, что разгрузил вагон картошки или угля... . И было обидно, что тягаешься не с воздушным потоком, а с пружинами в автоматике ». Это тоже про первый С-4. Да етить вашу мать, неужели трудно на экземпляре для статических испытаний установить в линиях управления по динамометру и замерить усилия на ручке? Это ж самолёт, а не грузовик! На грузовиках гидроусилители руля ставим, а на истребителе подобную же проблему решить не можем!

   – Ну, и куда это годится? – грозно вопросил Хрущёв. – Это ж не самолёт, это летающий гроб получится! Вы что, товарищи, думаете, «страна у нас богатая, денег много, самолётов ещё настроим, а лётчиков бабы нарожают». Так, что ли? Так вот, вынужден вас по всем пунктам разочаровать. Страна у нас после войны отнюдь не богатая. И такой вот «английский подход» – «у короля много» – нам не годится. Новые самолёты нам строить особо не на что. Женщины наши, хоть и героические, конечно, но готовых лётчиков хотя бы уровня «сразу после лётного училища» рожать пока что не научились. Чтобы из ребёнка получился лётчик, его 25 лет растить да учить надо.

   – С эргономикой кабин и удобством обслуживания самолётов надо что-то решать, – сказал Никита Сергеевич. – Дмитрий Фёдорович, Пётр Василич, вам двоим личное поручение: собрать рабочую группу из испытателей ЛИИ, опытных заводов, и ведущих инженеров всех ОКБ, включить туда представителя Госстандарта, и написать, наконец, ГОСТ по эргономике и требованиям к типовым кабинам летательных аппаратов. Чтобы каждый прибор, каждый тумблер, каждый рычаг был на привычном месте. Мы на ускорении переучивания лётчиков с одного типа на другой за счёт этого сэкономим немереные средства.

   – Вот Николай Герасимович предложил на подводном флоте ввести унификацию, в том числе, по органам управления, чтобы люки закрывались и открывались одинаково, поворотом ручки в одну и ту же сторону на всех лодках. Надо в авиации сделать аналогичную унификацию.

   – Так у нас, Никита Сергеич, таких люков нет, – послышалось из зала ехидное замечание.

   – У вас в кабинах разных рычажков и тумблеров до хрена и больше. Вот их расположение и унифицируйте, – сказал Хрущёв. – А кто будет меня подъ..бывать – поедет выращивать кукурузу за Полярным кругом.

   Авиаконструкторы переглянулись и начали перешёптываться. Разнос от Первого секретаря был, в общем-то, делом привычным, но тут дело пахло керосином. Хрущёв на этот раз не просто ругался, а назначал ответственных за исправление ситуации, причём ответственных в таком ранге, от которых просто так не отвертишься.

   – Потом шушукаться будете, – сказал Никита Сергеевич.

   – Едем дальше. Андрей Николаич, давайте теперь по вашей военной тематике. По Ту-22 – когда планируете первый полёт?

   – На июнь, Никита Сергеич. Раньше не успеть никак, – ответил Туполев. – Мы же весь самолёт после совещания 56 года переделали заново. Перекомпоновали весь фюзеляж. От прежнего Ту-22 только крыло и основные стойки шасси остались.

   – Катапультирование куда сделали? Опять вниз? Или вверх?

   – Вверх. И лётчиков рядом посадили, бок о бок.

   – Хорошо. Шасси как убираются, опять краном с пимпочкой?

   – Нет, Никита Сергеич, тумблером под защитным колпачком, чтобы случайно не задеть.

   – Угу. А колпачок, не иначе, опять чекой фиксируется? – ехидно спросил Хрущёв. – Или, на этот раз, четырьмя гайками-барашками?

   В зале уже начали откровенно ржать, в то же время радуясь, что достаётся не им. Туполев побагровел, но сделать ничего не мог.

   – Ладно. На показе сам проверю, – сказал Хрущёв. – Относительно Ту-22, по его будущему применению, Василий Данилыч, хотя бы парой слов ваше видение обрисуйте?

   – Конечно, – ответил маршал. – Ту-22 совместно с Ту-16 мне видится в качестве евростратегического бомбардировщика. Но, учитывая новые реалии политической обстановки, а также возможность дозаправки в воздухе, его роль становится куда значительнее, чем кажется на первый взгляд.

   – С территории СССР и наших союзников Ту-22 способен держать под угрозой быстрого удара территорию всей Евразии, всю Северо-Восточную, а с дозаправкой и Северо-Западную Африку, Аляску и часть Канады. С Хайнаня и Индонезии он накрывает американские базы на Филиппинах и Палау, а с дозаправкой – и остров Гуам. Более того, с территории Гватемалы в радиусе его действия оказывается весь юго-восток США, а при оснащении Ту-22 ракетой с дальностью действия около 300 километров, он достанет и до Вашингтона.

   – Кроме того, Ту-22 может быть использован в морской базовой авиации, как один из основных самолётов для удара по американским авианосным соединениям. Для этого опять-таки понадобится оснастить его соответствующей ракетой, – подчеркнул Соколовский.

   – О ракете для Ту-22 мы чуть позже поговорим, – сказал Хрущёв. – Андрей Николаич, что ещё у вас?

   – Ещё мы проводим работу по вооружению Ту-95 крылатой ракетой Х-20, – продолжил Туполев. – Сейчас мы заканчиваем отрабатывать аппаратуру наведения в ходе натурных запусков самолёта-аналога. С марта начинаем пуски ракеты.

   – Хорошо. К Х-20 мы ещё вернемся чуть позже, когда будем вопросы вооружения обсуждать, – ответил Хрущёв. – По Ту-126 как успехи?

   – Там есть технические проблемы. Если конкретнее – с подшипником, на котором вращается обтекатель антенны, – ответил Туполев. – Подшипник нужен диаметром около 1200 миллиметров, изделие уникальное, таких наша промышленность никогда не делала. Об изготовлении с помощью Петра Василича договорились, но пока ни одного образца не получено. Аппаратуру РЛС пока тоже не всю получили. Первый комплект находится в производстве.

   – По 126-му, – строго сказал Никита Сергеевич. – Для ВВС необходимо сделать на базе этой машины самолёт ДРЛО и управления. Для наведения истребительной авиации и контроля воздушной обстановки. Дирижабли ДРЛО у нас есть, но они летают слишком медленно. А такой самолёт вместе с заправщиками сможет сопровождать истребители в дальних полётах и создать радиолокационное покрытие в любом нужном районе. И обязательно надо предусмотреть на нём возможность дозаправки в воздухе, и места для отдыха части экипажа. На дирижаблях у нас так ведь сделали, летают они долго, люди устают. Вот теперь их меняют у РЛС, благо место для запасной смены есть, как места для отдыха.

   – Сразу сделайте нормальную теплозвукоизоляцию, чтобы людям полёт пыткой не казался. Тем более, что на пассажирском Ту-114 оборудование достаточно комфортное. Рядом с помещением для отдыха чтобы никаких шумных агрегатов не было. (На реальном Ту-126 помещение для отдыха располагалось позади крыла, рядом с очень шумными клапанами регулировки давления в кабине. Шум клапанов не давал заснуть)

   – Ещё, станция сильно излучать будет. Надо, наверное, предусмотреть экранирование кабины. Валерий Дмитрич! – окликнул он Калмыкова. – Подскажите, наверное, от излучения РЛС на металлических поверхностях ещё и статическое электричество образовываться будет?

   – Основной поток излучения пойдёт выше, – ответил с места Калмыков. – Но наверняка часть излучения будет отражаться от оперения и прочих элементов конструкции. Так что, не без этого, Никита Сергеич, статика там будет, и немалая.

   – Тогда надо предусмотреть какие-то антистатические покрытия, заземление. И обогрев кабины от аэродромного источника сделайте! Чтобы зимой люди входили и рассаживались в тёплые кресла, а не в ледник, – Никита Сергеевич помнил уничтожающую характеристику эргономики Ту-126 в присланных документах. – Дмитрий Фёдорович, при приёмке самолёта Государственной Комиссией обратить особое внимание на эргономику рабочих мест, уровень температуры, шума, излучения и статического электричества на рабочих местах операторов, в кабине пилотов, и в отсеке для отдыха. Пока ОКБ-156 не доведёт эти параметры до приемлемого уровня – самолёт в эксплуатацию и на вооружение не принимать, в выполнение плана не засчитывать. Всё понятно?

   – Понятно, Никита Сергеич, – Устинов криво усмехнулся, предвкушая, как он прищемит хвост Туполеву, а заодно и Дементьеву.

   Туполев поскучнел, тем более, он чувствовал, что экзекуция ещё не закончилась. Но Хрущёв заговорил о другом.

   – Андрей Николаич, у вас, помнится, был такой проект Ту-98?

   – Он есть, и летает, – ответил Туполев. – Недостатки конструкции постепенно устраняются. На Ту-98 отрабатываются конструктивные решения, используемые в Ту-22. 9 января сего года в ЦК послано наше письмо за подписями товарищей Вершинина, Дементьева и моей, с предложениями по переделке Ту-98 в облегчённый вариант Ту-98А, он же Ту-24...

   – Помню, читал, – ответил Хрущёв. – Возвращаясь к теме перехватчиков и ПВО на Севере. Тут вот какая идея образовалась. У нас Север, считайте, голый. Прикрыть его зенитными ракетами нереально. Систему ПВО мы уже начали строить, единую, с общим радиолокационным полем и общей сетью обмена информацией. Но страна у нас большая, прикрыть её целиком зенитными ракетами, как я уже говорил, невозможно.

   – Надо понимать, что забор из ЗРК по периметру страны нам не построить – без штанов останемся. Поэтому ЗРК придётся ставить вокруг ключевых военных объектов и крупных городов, а остальную территорию страны прикрывать перехватчиками. Поэтому на перехватчики ложится большая часть ответственности за пространства между городами. Сергей Семёныч, – Хрущёв окликнул маршала Бирюзова. – Вам схема ясна?

   – Так точно, товарищ Первый секретарь! – ответил маршал.

   – Управляться перехватчики будут системой «Ураган-1», а в перспективе – «Ураган-5». В единый информационный контур системы, – Хрущёв прочитал эти слова по бумажке, – будем включать и наземные радары, и дирижабли ДРЛО, и самолёты Ту-126.

   – Чтобы прикрыть Север, нужен, помимо сверхскоростного МиГа, ещё и барражирующий перехватчик, но с дальностью, большей, чем могут обеспечить Як-25 и другие разработки товарища Яковлева. И сверхзвуковой, чтобы имел преимущество по скорости хотя бы над РБ-47, насчёт Б-58 посмотрим, с ним ещё неясно. Вот, есть мнение о необходимости сделать на базе вашего Ту-98 такой перехватчик.

   – Был у меня с Савицким разговор об этом, – вспомнил Туполев. – Евгений Яковлевич тоже такую мысль высказывал. Тут, кстати говоря, если зашла речь об унификации и создании модификаций базовых самолётов, можно ведь на едином планере сделать и тяжёлый перехватчик, и фронтовой бомбардировщик-ракетоносец, в том числе с управляемыми ракетами «воздух-земля». Понадобится новая ракета «воздух-воздух», большой дальности...

   – Ракета будет, причём всеракурсная – К-80. Товарищ Бисноват уже над ней работает. И РЛС, соответственно, тоже будет, – ответил Хрущёв. – Вообще, работы такой сложности надо вести комплексно, разрабатывать не самолёт, радар и ракету по отдельности, а сразу вести совместную разработку в виде единого комплекса вооружения, в который будут включаться и наземные средства наведения, там, где они присутствуют. Хотя, как раз на Севере-то их и нет. Но ДРЛО будет.

   – Короче, готовьте техническое предложение, ТТХ согласуйте... да хоть с тем же Савицким, ему их эксплуатировать. Если что – подправим по ходу утверждения. С вашей тематикой вроде всё.

   – Хорошо, Никита Сергеич, техпредложение представим в ближайшее время, – Туполев был доволен: и вздрючили не так сильно, как Сухого, сидеть вроде можно, и работой на несколько лет вперёд обеспечили.

   Хрущёв покопался в своих бумагах:

   – У нас некоторые товарищи решили, что Первый секретарь сбрендил на ракетах, и авиация вроде как не нужна получается. Так вот, вынужден вас разочаровать. Первый секретарь малость одумался, и осознал необходимость равномерного планового развития Вооружённых Сил, без рывков и попыток догнать и перегнать Америку. Осталось придумать, где на это деньги взять. Но тут Первый секретарь обеспечил вам иностранных клиентов, которые будут часть наших разработок использовать, а следовательно, и финансировать. Договорённости об этом уже подписаны.

   – Насчёт иностранных контрактов, союзников, и поставок техники и вооружения за границу хочу остановиться подробнее, – сказал Никита Сергеевич. – Так уж у нас сложилось, что треть страны расположена за Полярным кругом, тропические фрукты и кофе с какао у нас не растут. У нас даже чай нормальный не растёт, чего уж там говорить... И экспортировать мы можем только результаты своего труда – продукцию машиностроения. Наших союзников эта ситуация вполне устраивает. Мы им продаём самолёты и танки, они расплачиваются хлопком, тканями, кофе и фруктами. Все довольны.

   – Но раз мы поставляем свою продукцию за границу, надо учитывать требования наших клиентов. Не секрет, что наша промышленность свои отношения с армией, флотом и ВВС строит по принципу: «Не вы...бывайтесь, берите, что дают!» А ВПК обычно занимает сторону промышленности.

   В зале эти слова были встречены возгласами одобрения со стороны военных и гулом протеста конструкторов и представителей промышленности.

   – Так вот, с зарубежными клиентами такой подход не годится, – Хрущёв поправил очки и продолжил. – Конкуренция на внешнем рынке вооружений достаточно жёсткая, и дальше будет только сложнее. Проклятые капиталисты исповедуют принцип «любой каприз за ваши деньги». Потому конкурировать с ними нам будет всё сложнее, если не научимся действовать так же, как они. Союзники наши ведь не дураки, и деньги считать умеют.

   – И если наши самолёты будут и дальше регулярно биться и заваливаться, в итоге союзники пошлют вас нафиг, и будут покупать самолёты у американцев или французов. И будете вы, товарищи, сидеть на одном госзаказе, а госзаказ придётся сокращать, потому что бюджет у страны не резиновый, расходы оптимизировать будем.