Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 176 страниц)

   – Нет-нет, – успокоил его Хрущёв. – С ракетным оружием разберутся специалисты. Тут я даже не беспокоюсь. А вот перспективные системы вооружений, системы управления огнём, информационные системы театра военных действий, космическая спутниковая система глобальной навигации и позиционирования – вот это без вашей помощи нам не создать.

   – Стоп-стоп-стоп, Никита Сергеич, – обалдел от напора Первого секретаря ЦК академик Келдыш. – Ещё раз и поподробнее, пожалуйста. Для начала – что такое информационная система театра военных действий?

   – Все боевые единицы на театре военных действий, вплоть до командира отделения и отдельных снайперов и войсковых разведчиков оснащаются мини-компьютерами, объединенными в беспроводную информационную сеть, – пояснил Хрущёв. – Когда каждый из них видит противника, он вносит данные о противнике в свой компьютер, откуда они передаются в общую базу данных. Таким образом, командующий и все остальные видят всю картину в целом. Командующий может отдать приказ на поражение цели, выбрав для этого оптимальные средства. Шансы попасть в окружение также резко снижаются, так как известно, где противник.

   – Так американцы будут воевать через 60 лет. Если мы сумеем наладить выпуск микросхем и жидкокристаллических экранов для микрокомпьютеров, а также – специально обращаю ваше внимание – достаточно ёмкие и небольшие литий-полимерные аккумуляторы емкостью до 6000 миллиампер-часов, мы сможем построить подобную систему на полвека раньше.

   – С ума сойти, – пробормотал Косыгин. – Никита Сергеич! Это сколько ж денег надо в такую систему вбухать?

   – Спокойно, Алексей Николаич! Партия обо всём подумала! – усмехнулся Хрущёв.

   – Что, на Солнце полетим ночью? – не удержался Келдыш.

   Все трое захохотали.

   В "Особой папке", помимо разоблачительных документов по политической и экономической тематике, нашёлся текстовый файлик, озаглавленный "Афоризмы и анекдоты". Он содержал образцы юмора из 2012 года.

   Хрущёв и до получения информации из будущего регулярно отслеживал, что говорит народ о нём и о политике партии. Эту информацию ему регулярно поставлял руководитель госбезопасности.

   Теперь сначала Хрущёв с сыном, Серов, а затем – Косыгин и Келдыш тоже прочитали этот файл. Юмор из будущего оказался едким, злым, с отчётливым привкусом горечи и ностальгии по утраченной Родине. Хрущёву там был отведён целый раздел. Но, по сравнению с тем, что говорили в бывшем СССР о своём современном правительстве, парламенте, чиновниках, капиталистах и Православной церкви, Никита Сергеевич понял, что ему ещё повезло...

   Теперь же, эти несколько человек, прикоснувшихся к Тайне, периодически цитировали то одну, то другую фразу из этого файла, фразы, понятные только им одним.

   – Технологии микрокомпьютеров и связи будем развивать как технологии двойного назначения, – пояснил Хрущёв. – Вы же читали: в будущем эта самая "сотовая связь" приносит капиталистам огромные доходы. Население оплачивает и связь, и эти самые "смартфоны", "планшеты", потому что населению это удобно и интересно... Это гигантская индустрия, приносящая фантастическую прибыль. И всё эти деньги достаются капиталистам.

   – В нашем социалистическом обществе капиталистов нет и быть не может. Сотовая связь у нас будет государственной, доступной каждому и недорогой. Тем более, на самом деле, с телефонизацией населения у нас беда. Один телефон на 100 квартир, и тот – во дворе, в будке – это, по цивилизованным меркам середины 20 века – кошмар.

   Как видите, сотовая связь будет востребованной. А все доходы от неё пойдут в бюджет. Так что, Алексей Николаич, не волнуйся, всё, что сейчас на электронику затратим, отобьётся очень быстро и в многократном размере.

   – Но ведь... эти микросхемы... они же секретные! – удивился Келдыш. – Мы что, дадим населению доступ к секретной технике?

   – Именно, Мстислав Всеволодович, дадим! И наша ошибка в той истории, что не дали! – безапелляционно заявил Хрущёв. – Теперь мы эту ошибку исправим. Поясняю. Сейчас Гладков осваивает технологию ультрафиолетовой фотолитографии, затем будет переходить на рентгеновскую. У американцев ничего подобного пока нет. Даже если им в руки попадёт такая микросхема, воспроизвести её прямо сейчас они не смогут. А к тому времени, когда смогут, мы уже уйдём в проектировании электроники так далеко вперёд, что теперь уже не мы, а американцы будут в роли "вечно догоняющего"

   – Ну... не знаю... если получится, конечно, будет здорово, – недоверчиво протянул Келдыш.

   – Обязательно получится, Мстислав Всеволодович! Должно получиться! – сказал Хрущёв. – А если не получится, наши с вами дети снова будут жить при капитализме. Вы что, этого хотите?

   – Нет, конечно, – ответил Келдыш. – Но это такой гигантский проект...

   – На самом деле, он ещё более гигантский, чем вы думаете, товарищи, – усмехнулся Хрущёв. – Но об этом чуть позже, в экономической части.

   – Да, а насчёт перспективных систем вооружений? – спросил Келдыш.

   – Именно, – Хрущёв встал и отошёл к столику у стены, на котором стояло что-то, накрытое домашней кружевной салфеткой, странно смотревшейся в казённой чопорной сухости кремлёвского кабинета. – Смотрите.

   Он снял салфетку. Подошедшие Келдыш и Косыгин увидели кустарно выполненный макет, сделанный из бумажной трубки, проводов, трансформатора и батареи конденсаторов. Макет был включён проводом в электрическую розетку.

   – Сын сделал, – с гордостью пояснил Хрущёв.

   Первый секретарь ЦК с удовольствием вложил в бумажную трубку десятиграммовую гирьку от аптечных весов. Щёлкнул сначала одним выключателем, отчего на макете зажглась лампочка от карманного фонарика. Чуть подождал и щёлкнул вторым выключателем.

   Гирька со свистом перелетела кабинет и с силой впечаталась в дубовую стеновую панель.

   – Электромагнитная пушка? – догадался Келдыш.

   – Именно, Мстислав Всеволодович, именно! – улыбнулся Хрущёв. – Американцы в 21 веке собираются ставить электромагнитные пушки на свои корабли. Правда, у них будет использоваться другая модификация – рельсотрон. Можете порекомендовать специалистов, которым можно было бы поручить эту работу?

   – Надо подумать... – задумался Келдыш. – Петр Леонидович может помочь, но он больше теоретик...

   – Капица? – уточнил Хрущёв.

   – Да, – кивнул Келдыш. – Знаете, Никита Сергеич, я бы обратился в МЭИ, к Кириллину. Владимир Алексеевич Кириллин, зам. директора МЭИ, преподает на кафедре инженерной теплофизики. Дело в том, что рельсотрон, в отличие от пушки Гаусса, которую вы нам так эффектно продемонстрировали, работает по принципу разгона снаряда разрядом плазмы. А это как раз та область, которой занимаются и Пётр Леонидович, и кафедра инженерной теплофизики МЭИ.

   – Вам виднее, Мстислав Всеволодович, – согласился Хрущёв, записав данные Кириллина себе в блокнот. – Я вас попрошу от моего имени переговорить с Владимиром Алексеевичем и Петром Леонидовичем, и поставить им задачу. Постановление ЦК пока что принимать не будем, проведём финансирование по общим фондам перспективных разработок. Сделаете?

   – Не вопрос, Никита Сергеич, конечно, – кивнул Келдыш. – Задача очень интересная, полагаю, Владимир Алексеевич возьмётся за неё с удовольствием.

   – Спасибо, Мстислав Всеволодович, – сказал Хрущёв. – Ещё вопрос. Вы передали информацию по поводу лазеров?

   – Да, конечно, – подтвердил Келдыш. – Александр Михайлович и Николай Геннадьевич, конечно, очень удивились... (будущие академики А.М. Прохоров и Н.Г. Басов, получившие в 1964 году Нобелевскую премию за создание лазера. В реальной истории изобрели первый квантовый генератор сантиметрового диапазона – мазер – в 1954 г, впоследствии Н.Г. Басов в 1959м теоретически обосновал создание лазера. В 1959 Н.Г. Басов и А.М. Прохоров получили Ленинскую премию.)

   – Ну, ещё бы... – усмехнулся Хрущёв. – Вы им объяснили, насколько важна для страны эта работа?

   – Да, да, они это понимают, – кивнул Келдыш. – Они, скорее, удивились тому, что получили столь весомое подтверждение тем идеям, которые у них уже родились теоретически. Александр Михайлович прямо сказал, что разведка, конечно, сэкономила им годы работы, но отняла море удовольствия от самостоятельного открытия.

   Хрущёв понимающе улыбнулся.

   – Передайте Александру Михайловичу, что у него ещё будет возможность вволю заниматься наукой и получать удовольствие от открытий, – сказал Никита Сергеевич. – А пока стране нужны системы наведения для высокоточного оружия и системы передачи данных по оптоволоконным сетям.[24]

   – А теперь, товарищи, давайте обсудим вопросы экономики, – предложил Хрущёв.

   – Да-да, – с кривоватой ухмылкой покивал Косыгин. – Заодно обсудим, где страна возьмёт денег на эти научные эксперименты.

   – Алексей Николаич, судя по всему, считает, что старый дурак Хрущёв в очередной раз решил разорить страну, – усмехнулся Никита Сергеевич.

   – Ну, Никита Сергеич, я этого не говорил! – вскинулся Косыгин. – Но, согласитесь, проблемы у страны действительно серьёзные, а вы с Мстиславом Всеволодовичем здесь такие планы строите, что волосы дыбом встают.

   – Я вас очень хорошо понимаю, Алексей Николаич, – кивнул Хрущёв. – Потому и пригласил вас.

   – Вот, кстати, Никита Сергеич, – вдруг прямо спросил Косыгин. – Вы же знаете из "тех документов", что я в "том будущем" одобрил ваше отстранение от власти. Почему же вы доверили мне Тайну?

   – Ну, Алексей Николаич, чтобы между нами не было никаких недомолвок, проясним всё сразу, – ответил Хрущёв. – В тех же самых документах чёрным по белому написано, что вы будете самым успешным Председателем Совета Министров за всю историю СССР. А восьмая пятилетка, которой вы руководили, в "той истории" была самой успешной из всех. Одного этого мне достаточно, чтобы предложить вам начать ваши реформы экономики как можно раньше.

   – А что до моего отстранения в "той истории"... Ну, для начала, признаем, что я местами действительно допустил серьёзные ошибки. Да, признаю! Хотя пока у нас начало 1954 года, и мне только предстоит их совершить... тьфу, чёрт! – Хрущёв запутался в темпоральных парадоксах, и смущённо улыбнулся. – Теперь-то уж, понятно, я такую х..ню пороть не стану. Насчёт того, что моя политика была "не ленинской", я с вами, конечно, не согласен, это уж вы, Алексей Николаич, загнули! Ладно, спишем на напряжённость тогдашнего политического момента.

   – Короче говоря, я признаю, что в руководстве экономикой страны вы понимаете больше меня. Поэтому, следующим Председателем Совета Министров после Маленкова будете вы, а не Булганин, – решительно заявил Хрущёв.

   – Гм... – ошарашенный Косыгин не знал, что и сказать, – Это большая ответственность, Никита Сергеич... Не знаю, готов ли я... Постараюсь оправдать высокое доверие партии...

   – Уверен, что оправдаете, Алексей Николаич, – кивнул Хрущёв. – А теперь расскажите, что вы предлагаете реформировать в экономике с учётом информации из "тех документов".

   – Ну, первый этап реформы, судя по "документам", в "той истории" дал достаточно хорошие результаты, – начал Косыгин. – Поэтому первоначально предлагаю придерживаться того же курса. Сейчас нам будет даже проще – совнархозы мы организовать не успели, не потеряем времени на их ликвидацию. А вот многоступенчатую систему управления промышленностью считаю необходимым сократить до двух, максимум – трёх звеньев, то есть – министерство, объединение, предприятие. Нечего плодить номенклатуру, которая потом станет критической массой, разрушившей государство.

   – Я бы ещё добавил, – вставил Келдыш, – нам нужна единая государственная система обучения и подготовки партийных и хозяйственных руководителей. А то сейчас получается, что на руководящие посты часто попадают люди, не имеющие профильного образования по данной отрасли. А некомпетентность руководящих кадров потом нам дорого обходится.

   – Дельное предложение, – кивнул Хрущёв. – Надо его проработать более подробно. Продолжайте, Алексей Николаич.

   – Директивные плановые показатели сократим, – продолжил Косыгин. – Оставим задания по общему объёму продукции в действующих оптовых ценах; важнейшей продукции в натуральном измерении; общему фонду заработной платы; общей суммы прибыли и рентабельности, выраженной как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств; платежам в бюджет и ассигнованиям из бюджета; общему объёму капитальных вложений; заданий по внедрению новой техники; объёму поставок сырья, материалов и оборудования.[25]

   – Поддерживаю, – кивнул Хрущёв.

   – Предприятиям дадим больше самостоятельности, – продолжил Косыгин. – Собственно, сделаем так, как в "той истории" сделали, только раньше. И главное – государственные закупочные цены должны обеспечивать рентабельность предприятий. В том числе – предприятий сельского хозяйства. Да, Никита Сергеич, закупочные цены на сельхозпродукцию будем поднимать, а низкие потребительские цены на основные продукты питания будем держать за счёт дотаций из средств, вырученных за импорт нефти и газа. Пока, поначалу, – успокоил вскинувшегося было Хрущёва Косыгин. – Потом, когда уровень жизни населения поднимется, цены можно будет слегка повысить – это уже не будет так болезненно. Да и к тому времени появятся другие источники финансирования, за счёт формирования новых статей спроса. Это я о вашей электронике говорю.

   – Собственно, на первом этапе я ничего особо нового не предлагаю, так как мы и от этих мероприятий получим значительный экономический рост. Главное – на последующем этапе не профукать его результаты.

   – На самом деле, некоторые корректировки по сравнению с реформой, описанной в "тех документах", я запланировал, – уточнил Косыгин. – В "тех документах" основными причинами свёртывания реформ названы политический и технологический застой, сопротивление консервативных членов Политбюро, завышенные военные расходы, непосильные для экономики страны, огромные кредиты, выданные Советским Союзом странам третьего мира, декларировавшим развитие по социалистическому пути. Это слишком большая тема для нашего затянувшегося совещания.

   – Нам надо избежать технологического застоя, а для этого нужна экономическая схема, которая будет стимулировать уменьшение себестоимости. Поскольку цены будут фиксированными, единственный способ получить больше прибыли – снижать себестоимость. Но если вся прибыль будет уходить в бюджет, кого будет волновать себестоимость?

   – То есть, Алексей Николаич, вы предлагаете оставлять часть прибыли на предприятиях для стимулирования уменьшения себестоимости? – переспросил Хрущёв.

   – Да, – кивнул Косыгин. – Более того, прямо разрешить руководителям всех рангов создавать премиальные фонды, которые будут расходоваться на премирование отличившихся работников. То есть, если инженер или рабочий придумал, как снизить себестоимость продукции без ущерба для качества, он получает премию.

   – Скорее, его начальник получит премию, – усмехнулся Хрущёв. – А рабочий или инженер хрен чего получит. Надо, чтобы это премирование утверждали партийный и профсоюзный комитет предприятия. Как только в деле появляются живые деньги, вокруг тут же начинают копошиться разного рода жулики. Поэтому партийный и профсоюзный контроль необходим.

   – Согласен, – кивнул Косыгин. – Этот вопрос надо будет проработать более подробно. Второе важное изменение, которое я считаю необходимым – кардинальная реформа сферы услуг.

   – Наша сфера услуг – это, товарищи, притча во языцех... Я сейчас буду говорить крамольные вещи, но мне кажется, что в сфере услуг свободное предпринимательство будет эффективнее плановой экономики.

   – Погоди, погоди, Алексей Николаич! – возмутился Хрущёв. – Ты что же, капиталистов решил расплодить? Мы тут, вроде как, СССР от капитализма спасать собрались, а ты предлагаешь мироедов собственными руками выращивать?

   – Никита Сергеич, дослушайте до конца, а потом будем обсуждать, спорить, улучшать! – мягко, но настойчиво попросил Косыгин.

   – Хорошо, излагай, – кивнул Хрущёв.

   – Я исхожу из простого факта, что каждый человек талантлив по-своему, – пояснил Косыгин. – Одному, к примеру, ближе математика, другой – художник, третий – механик – золотые руки. А кто-то, возможно, талантливый организатор.

   – Резонно, – заметил Хрущёв. – К примеру – наш Сергей Павлович Королёв. Вот уж организатор, что называется, от бога.

   – И таких людей больше, чем мы думаем, – заметил Косыгин. – Так почему же Советское государство, позволяя художникам и учёным реализовать свои таланты, должно отказывать в этом способным организаторам? Ведь такой человек, не имея возможности реализоваться законным путём, возможно, выберет путь незаконный.

   – Так пусть реализуется на государственном предприятии, – сказал Хрущёв. – Заводов у нас хватает.

   – Так-то оно так, – возразил Косыгин. – Но не совсем так. Государственный завод – это крупное предприятие. А всё, что крупное, обычно неповоротливое. Вроде как большой пароход. Следует своим курсом, и поди его поверни. А для удовлетворения спроса населения выгоднее, зачастую, иметь не один завод-гигант, а сотню-тысячу маленьких заводиков и мастерских, дешёвых в развёртывании, и легко перестраивающихся с одной продукции на другую. Скажем, вчера клепали самовары, сегодня кастрюли, завтра – чайники. И вот во главе такого небольшого предприятия талантливый организатор добьётся большего успеха и принесёт больше пользы, чем во главе цеха на заводе-гиганте.

   – Только на заводе-гиганте он будет работать во благо страны, а во главе маленького заводика на чьё благо? – спросил Хрущёв. – В свой карман, что ли? Так и сяк выходит, что своими руками будем растить капиталиста? Алексей Николаич, ведь змею на груди пригреем! Им только дай малейшее послабление – загрызут! Дай капиталисту палец – он тебе руку по плечо откусит! Как в 90-х годах "той истории". Ведь разорвали страну на части!

   – Да ещё мне в укор ставили, дескать, я обещал, что к 1980-му году советские люди будут жить при коммунизме! Вроде того, что "где же, Никита, твой коммунизм?". А Никита в 71-м году помер! Вот и строили бы коммунизм, я ведь им уже не мешал! – распалился Хрущёв. – А они даже то, что построили, сохранить не сумели! Всё просрали! А вот мы, бл#дь, назло всем этим критиканам, возьмём и построим коммунизм!

   – Угу... Как там, в том документе из будущего сказано... – вдруг усмехнулся обычно непробиваемо-серьёзный Косыгин. – С блэкджеком и шлюхами...

   Келдыш и Хрущёв зашлись в приступе хохота.

   – О-ох!... Ты, Алексей Николаевич, смотри, на людях такое не ляпни, – всё ещё колыхаясь в приступах смеха, выдавил Хрущёв. – Не поймут! Особенно, насчёт шлюх...

   – Я согласен, что выращивать своими руками класс капиталистов и мелких хозяйчиков – недопустимо, – продолжил, отсмеявшись, Косыгин. – Аппетит приходит во время еды. Тот, кто почувствовал вкус к эксплуатации работников, больше никогда не остановится. С другой стороны, планирование в сфере услуг затруднительно. Как можно запланировать в ремонтной мастерской, у скольких людей сломаются часы или радиоприёмник?

   – Плановое хозяйство особенно эффективно на крупных предприятиях, а всякую мелочь и сферу услуг я предлагаю отдать в коллективную собственность и разрешить им полный хозрасчёт.

   – Коллективная собственность – это как? – спросил Хрущёв.

   – Это примерно похоже на акционирование на Западе, – пояснил Косыгин. – Возьмём, скажем, кафе. Там работает 5-6 человек. Им предоставляется определённая хозяйственная самостоятельность. То есть, государство берёт с них арендную плату за помещение, платежи за воду, электричество, газ, и процентный налог с прибыли. Они тратят часть прибыли на закупку продуктов, посуды, зарплату работников. Оставшаяся часть прибыли может быть вложена в улучшение предприятия, скажем, в ремонт помещения, или в оборудование, либо разделена в равных долях между работниками. Но, в отличие от западного акционирования, ключевой момент – в равных долях. Каждый член коллектива, независимо от занимаемой должности, имеет право на одинаковую долю прибыли . У директора кафе зарплата больше, чем у официантки, но долю прибыли они должны получать одинаковую.

   – Второй ключевой момент: если работник увольняется, он теряет право на долю прибыли в этом предприятии . Она переходит к вновь нанятому работнику. Это право нельзя будет продать, арендовать или передать по наследству. Им будет обладать только работник, и только пока он работает на предприятии.

   – В общем-то, ничего принципиально нового я не придумал. Колхозно-кооперативная форма собственности у нас в Конституции записана изначально. Нужно только закон "О кооперации" принять, где будут прописаны нужные нам условия.

   – Стоп! – сказал Хрущёв. – А не получится ли у нас так, что все захотят стать официантами в кафе? А рабочих в стране не останется.

   – Не получится, – ответил Косыгин. – Если все станут официантами – кто в кафе ходить будет? Официанты из соседнего кафе? Так у них своё есть. Сфера услуг держится на привлечении клиентов. Если клиентов не будет, кафе закроется. А официанты пойдут работать на завод. Плюс к тому – за государством остаётся контролирующая и разрешительная функция. Если подобных кафе станет слишком много, местная власть перестаёт выдавать разрешения на открытие новых.

   – Аналогично я предлагаю поступить с мелкими производственными предприятиями. Не надо давить всякие артели и мелкие мастерские. Пусть они производят товары народного потребления. Пусть конкурируют между собой. Но – на основе коллективной собственности и получения равной доли прибыли.

   Это позволит быстро насытить товарами всю сферу народного потребления.

   – Это что же, НЭП, что ли? – спросил Хрущёв.

   – Ну, в определённой степени похоже, – кивнул Косыгин. – Вспомни, Никита Сергеич, ведь НЭП был введён Лениным как антикризисная мера, чтобы быстро восстановить разрушенное хозяйство после Гражданской войны, и поднять уровень жизни населения. А что мы имеем сейчас? Хозяйство только-только восстанавливается после Великой Отечественной войны, уровень разрушений, между прочим, заметно выше, чем после Гражданской. Тогда заводы просто стояли и не работали, а сейчас почти вся европейская часть страны была полностью разрушена, кроме самых западных областей, быстро попавших под оккупацию. Сельское хозяйство вообще в таком загоне... В результате население на грани голода.

   – Наши потомки, в конце 80-х, тоже думали, что Горбачёвская "перестройка" – это вроде НЭПа, – возразил Хрущёв. – И что из того вышло?

   – Так основная разница НЭПа и "перестройки" в том, что Сталин этот НЭП держал под жёстким контролем, и прекратил, когда он выполнил свою функцию, – пояснил Косыгин. – А "перестройка" вышла из-под контроля. Кроме того, в ходе "перестройки" было допущено немало ошибок, сыгравших критическую роль, и погубивших всю затею.

   – Это каких именно? – спросил Хрущёв.

   – Негосударственная торговля, обналичивание безналичных денег, приватизация государственных предприятий. Прежде всего – разрешение открывать коммерческие магазины, – ответил Косыгин. – Они ничего не производят, а лишь сбывают продукцию по спекулятивным ценам. То есть, не создают прибавочную стоимость, а делают деньги из воздуха. К тому же создают условия для спекулятивной перепродажи продуктов, пользующихся наибольшим спросом. Перетягивают товары из государственной торговли в частную. Именно это спровоцировало голод в 1988-89 годах "той истории", когда в государственных магазинах были пустые полки, а коммерческие ломились от продуктов по запредельным ценам. При этом, когда в 1991 году государство перестало контролировать цены, полки государственных магазинов, как по волшебству, снова заполнились продуктами. Голод кончился, как будто его и не было.

   – То есть, кризис спровоцировала госторговля, – резюмировал Хрущёв. – Сначала, в ожидании прекращения ценового регулирования, вся масса продовольственных товаров была перелита в коммерческие магазины или припрятана. А потом выброшена в продажу по новым ценам – для имитации "капиталистического изобилия".

   – А куда смотрели милиция и КГБ? – нарушил своё затянувшееся молчание академик Келдыш.

   – Они получили приказ сверху – не вмешиваться, – мрачно ответил Хрущёв. – Предательство гнездилось на самом верху – в Политбюро ЦК КПСС, – он в сердцах стукнул ладонью по столу. – Генеральный секретарь ЦК – предатель! Уму непостижимо!Когда Первый секретарь – старый дурак, вроде меня, это плохо. Но когда предатель – это смертельно для страны.

   – Ты, Никита Сергеич, самокритикой не увлекайся, – усмехнулся Косыгин. – А то ведь ляпнешь такое на Съезде, а делегаты и поверят...

   – Да пойми ты, Алексей Николаич, если бы моя отставка могла спасти страну от этого будущего позора, я бы ни минуты не колебался! – с горечью ответил Хрущёв. – Но жизнь распорядилась так, что в наших с вами руках оказалась судьба страны. Так что теперь спасать советский народ и Советское государство придется нам.

   – Возвращаясь к торговле, – продолжил Косыгин. – Мы убедились, что торговля должна оставаться строго государственной. Под управление трудовых коллективов будем отдавать только сферу услуг и мелкое производство товаров народного потребления, например, артели. То есть, если коллектив производит товары или оказывает услуги, он может существовать в рамках коллективной собственности. Если нет – не может.

   – Меня, Алексей Николаич, вот что беспокоит, – задумчиво произнёс Хрущёв. – В результате такого разделения, мы получим ситуацию, когда одни рабочие, на госпредприятиях, получают меньше, чем другие рабочие на предприятиях коллективной собственности. Таким образом, мы провоцируем перетекание рабочей силы из государственного в частный сектор. И, что ещё хуже, создаём имущественное разделение внутри рабочего класса. Я меньше всего хочу создавать внутри страны частнособственническую "элиту". Нельзя, чтобы один советский человек чувствовал себя выше другого советского человека. Нельзя делить народ на элиту и быдло. Так нам коммунизм не построить.

   – Так ведь элита у нас уже есть, Никита Сергеич, – ответил Косыгин. – Ты, я, Мстислав Всеволодович, как ни крути, от простого рабочего и доходами и уровнем жизни отличаемся.

   – И мерой ответственности, Алексей Николаич, тоже отличаемся! – возразил Хрущёв. – И уровень жизни у нас высокий, пока мы с тобой трудимся на благо страны. И дачи и машины у нас государственные. Выйду вот я на пенсию, и хер я полечу за государственный счёт в Пицунду! А я говорю о том, что по твоей схеме рабочий, делающий кастрюли на частном предприятии, ах, да, на "коллективном", будет жить заметно богаче такого же рабочего, делающего такие же кастрюли на государственном предприятии.

   – А имеет ли смысл вообще делать кастрюли на государственном предприятии? – спросил Косыгин. – По моему мнению, в государственных руках следует сосредоточить тяжёлое и среднее машиностроение, оборонную и сырьевую промышленность, и производство комплектующих двойного назначения, обеспечивающих замкнутый цикл оборонного и тяжёлого машиностроения. А всё производство товаров народного потребления передать в коллективную собственность. Не сразу, конечно, а постепенно, по результатам эксперимента корректируя условия его проведения.

   – Так ты только что говорил, Алексей Николаич, – перебил Хрущёв, – что приватизация государственных предприятий была одной из главных ошибок этой самой "перестройки". А сейчас предлагаешь передать государственные предприятия в руки коллективов. Сам себе противоречишь.

   – Не совсем так, – возразил Косыгин. – Нельзя приватизировать ключевые предприятия: оборонное производство, заводы ключевых комплектующих, например, двигателестроительные, подшипниковые, электронную промышленность. Само собой, добывающие предприятия и естественные монополии – авиацию, железные дороги, энергетику. В то же время, наряду с "Аэрофлотом", к примеру, можно разрешить функционирование авиакомпаний, находящихся в коллективной собственности.

   – А главное, зачем тратить государственные ресурсы из бюджета на выпуск простейших товаров народного потребления, которые можно делать в артелях и коопперативах? И не только кастрюли и чайники. Тот же самый "смартфон" собирать из готовых деталей могут артели из нескольких человек, надо им только эти детали предоставить и обеспечить схемой. И они завалят страну дешевой электроникой.

   – Но "приватизировать" государственные предприятия, построенные трудом всего советского народа и отдавать их в собственность частнику – недопустимо, – упорно стоял на своём Хрущёв. – Если в коллективе есть талантливый организатор – пусть создаёт свое производство с нуля. Мы ему сдадим в аренду помещение, оборудование, пусть набирает людей, организует производственный цикл. Но с нуля. А работающие предприятия передавать в частные руки – нельзя. Их народ своим горбом строил.

   – Я всё же считаю, – продолжил Косыгин, – что на государственных предприятиях надо изготавливать только технически сложные потребительские товары, требующие сложных технологий. Например, автомобили.

   – А зачем народу автомобили? – спросил Хрущёв. – Я считаю, надо развивать общественный транспорт. А тратить ресурсы страны на личные автомобили нет смысла.

   – Вот тут-то мы вас и покритикуем, – усмехнулся Косыгин. – Вы же, Никита Сергеич, сами привели пример создания новых статей потребительского спроса. Эта самая мобильная связь. А ведь спрос на автомобили будет огромный! И для государства автомобиль – очень доходный товар. Он продаётся потребителю в среднем в 2,5 раза дороже себестоимости.

   – Да? – удивился Хрущёв. – Уже интересно!

   – А ещё автомобилизация влечёт за собой целую индустрию производства горюче-смазочных материалов, запчастей, инструмента, которые народ будет покупать.

   – Вообще-то Алексей Николаевич дело говорит, – поддержал Келдыш. – Во-первых, если мы планируем поднимать жизненный уровень населения, а поднимать его необходимо, доходы населения будут расти. Значит, населению эти доходы надо будет куда-то потратить, желательно – с пользой. Вот и потратят – на автомобиль. А то ведь могут и на водку потратить. Вы же читали, Никита Сергеич, какой проблемой стали в будущем алкоголизм, курение и наркомания.

   – К тому же, если за вождение в пьяном виде отбирать права, как это делают наши потомки, обладание автомобилем станет хорошим стимулом для трезвого образа жизни.