Текст книги "Письма. Часть 2"
Автор книги: Марина Цветаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 54 страниц)
Вся надежда на вечер[276]276
Вечер, на котором Цветаева читала свой очерк о В. Я. Брюсове „Герой труда“, в Чешско-русской Едноте.
[Закрыть] и на текущий приработок, – сейчас зарабатываю мало, нет времени даже на переписку стихов. В свободные минуты – «Крысолов». Пишу предпоследнюю главу. Бедная «Воля России». Героизм поневоле или: «bonne mine au mauvais jeu»[277]277
Хорошая мина при плохой игре (фр.).
[Закрыть] (что-то же). Убеждена, что никто из редакторов его не читает, – «очередной Крысолов? В типографию!»
Да! Первая размолвка с А<нной> И<льиничной>, кстати очень и очень ко мне остывшей. Недавно, по настойчивой просьбе С<ережи>, прошу ее извлечь мой паспорт из какого-то проваленного места в министерстве. (Ей легко, п. ч. ни с кем и ни с чем не считается, и для себя такие вещи делает постоянно.)
И ответ: «Нет, не могу. Придется ждать в двух канцеляриях. Невозможно». Через 10 мин<ут> С<ережа>, просивший совсем другим тоном (улещая, как умеет тот С<ергей> Я<ковлевич>), добился. А мой тон – Вы знаете: в делах – деловой, вне лирики. Лирика – как предпосылка. (Молча:) «Зная, как Вы ко мне относитесь, зная, что я – вообще и что – для Вас, прошу Вас…» (Вслух:) «А<нна> И<льинична>, у меня к Вам большая просьба: не могли бы Вы» и т. д. Впрочем, на этот раз, такой предпосылки не было; слишком знаю, что я для нее: если не раз-влечение, то от-влечение, м. б. просто – влечение. И только. Ради этого времени не теряют. – Хотите конец? Она просьбу («С<ергея> Я<ковлевича>») исполнила, а я ее не поблагодарила. Не смогла. Но не улыбайтесь, торжествующе: все это я знала с первой минуты, теперь – узнала. Нелюбимую Нину она всегда – житейски – предпочтет любимой (?) мне. Словом, я для нее – тот, кого в случае бури первым выкидывают из лодочки. Семья – одно, я – другое: второе, десятое, нечислящееся. – По-мужски. —
К Муру тоже остыла. (Была – страсть!) Боязнь привязанности? Чувство моего – здесь? – единовластия? Огорчение (смягчаю), что не позвали в крестные? Видимся редко, – раз в неделю, не чаще. Раньше, при встрече, она – сияла, сейчас на лице оживление – и только. (NB! Оживляю – даже мертвецов!) Мне не грустно, п. ч. я ее не любила, и не досадно, п. ч. не самолюбива. Нечто вроде удовлетворения большой кости в собачьей глотке: «Ага! подавился мною!» Иногда я думаю, что я бессердечна, до такой степени все мои любови и нелюбови вне всякого добра (мне) и зла. «Тянет», «не тянет» – всё. Обоснование животного – или чистого духа, могущего, за отсутствием платы, разрешить себе эту роскошь тяготения. Вообще, у меня душа играет роль тела: диктатор.
Читайте или не читайте Вадиму, Вам виднее. Только – остерегаю – чтобы никогда – ей – ни звука. Все равно дойдет (до меня). Думаю, учитывая все сказанное, – она меня больше любит.
<Приписка на обороте:>
Везти ли примус? Есть ли в Париже керосин? По утрам разогреваю Мурке еду – лучше всякой спиртовки. (А газ взрывается.) Не смейтесь и ответьте.
Целую Вас, Адю, Ооолу[278]278
Ольга Чернова.
[Закрыть] и Наташу. Вадиме (е) и Володе привет.
Р. S. Будут ли они учить Алю? Необходимо, чтобы она сдала экз<амены> в IV кл<асс>.
МЦ.
Того же 1-го окт(ября) 1925 г., четверг
Письмо второе
Только что вложила письмо в конверт – как Ваше (Ваши). Самое сомнительное – коляска. Очень велика и тяжела: дормез.[279]279
От фр.: dormeuse – дорожная карета.
[Закрыть] Но Мур сам очень велик и тяжел, носить на руках – руки отвалятся. Не справитесь ли Вы, дорогая Ольга Елисеевна, и о цене сидячей коляски, легонькой, для гулянья, – но с пологом, т. е. верхом, от дождя? М. б. – не так дорого, – вместо кресла. Минус кресло и минус провоз – вот и коляска. С нашей трудно управляться: на Александра III в детстве. А спать он в ней все равно на днях перестанет: уже упирается ногами. Купим все на следующий же день по приезде. Кроватку хочу хорошую, надолго. А с нашим дормезом – не то, что в 15 мин<ут> до парка – и в час не доползешь.
Умилена двойным распоряжением касательно тряпок. Одарю кого-нибудь. Градации нищеты ведь неисчислимы! Кому-нибудь (хотела бы посмотреть!) наши отребья будут пурпуром и горностаем. (Мур проснулся и скромно, но громко стучит копытами об коляску – знак, чтоб брали!)
_______
Да! Забыла рассказать. В квартире, покидаемой А<нной> И<льиничной> – чудесной, на вилле, в каштановом саду, над ручьем – м. б. будет жить В<иктор> М<ихайлович>.[280]280
В. М. Чернов.
[Закрыть] Сообщила с неопределенным смехом. В иные минуты передо мной вскрыты все черепные крышки и грудные клетки, обнажая мозги и сердца. А<нна> И<льинична>: большая тропическая кошка. С<ережа> с ней управляется отлично. Я (остывает) – разучиваюсь.
_______
Только что получила письмо от М<арка> Л<ьвовича>, советует в фонд литераторов обращаться через Зензинова. Пишу ему нынче же. С нескольких сторон – хорошо. Действуйте – через кого Вам легче. На днях увижусь с М<арком> Л<ьвовичем> и после разговора напишу. У нас, увы, 600 кр<он> долгов. (У Маковского, кажется, было около 60.000 крон!) Просить нужно не меньше 500 франков.
_______
Читаю сейчас Башкирцевой – Cahier intime.[281]281
личная тетрадь; дневник (фр.)
[Закрыть] Суета и тщета. Жаль ее чудесной головы. Ничтожные молодые люди и замечательные чувства по поводу них. Неправы – издавшие и неправы – так назвавшие. «Intimitй»[282]282
Личность (фр.).
[Закрыть] Башкирцевой – ее голова, а не маскарадные авантюры. Хотелось бы написать о ней. Прозаик ревнует меня к поэту и обратно. – Раздвоиться. —
Кончаю. Мои письма сухи, не мои. Торопясь, нельзя чувствовать, хотя чувствование – молниеносно. Иная быстрота.
От чтения Башкирцевой – две досады: за нее, знавшую только эту жизнь – и за себя, никогда ее не знавшую. (Сужение круга выбора.)
Целую всех. Спасибо Вадиму за клочки письма. Буду постепенно сообщать Вам все новости. Аде спасибо за план.
МЦ.
Р. S. Как понравилась моя фотография?
Клетчатое платье – подарок С<ережи> на редакционные деньги.
Об «Октябре» – благожелательный отзыв Айхенвальда в «Руле».
Вшеноры, 18-го Октября 1925 г.,
чешский праздник посвящения гуся.
Дорогая Ольга Елисеевна,
Поздравьте крестника с двумя зубами сразу (в один день) и стребуйте с крестного на зубок. Быть Ремизовым (и Серафимой Павловной!) обязывает. Шутка – шуткой, а по-моему, стребовать надо. Чту – Вам видней. (Обезьянья грамота – само собой, ею не отыграется!)
Муру привили оспу, длится 12 дней, сегодня, слава Богу, восьмой. Думаем выехать 27-го – 28-го, главное – деньги. Зензинов очень милым письмом обнадеживает. Квартиры у нас до 1-го. О дне выезда известю
_______
Тотчас же после «Крысолова» (осталась одна глава) принимаюсь за статью о Кесселе. До того мой мир, что буду писать о нем, как о себе: с той же непреложностью и убедительностью. Не читая ни одного отзыва – совершенно свободна. Да – прочти всё – мой упор все равно другой. Убеждена, что напишу о нем абсолютно. Только вчера поставила вместе с ним последнюю точку «Les Rois aveugles».[283]283
„Слепые короли“ (фр.).
[Закрыть] Знаю, что ему нужно писать дальше. Передайте, если встретится, мой привет и радость встречи с ним. Думаю, он вне нищеты мужского и авторского тщеславия.
_______
Паспорт и виза есть. Как в Париже с молоком? Муру ежедневно необходим литр. Вернувшиеся из экскурсии говорят, что с молоком сложно, – только сливки. Очень попрошу Вас, дорогая Ольга Елисеевна, ко дню нашего приезда (будете знать) по возможности молочное дело наладить. Ничего, кроме молочного, есть не хочет, – сопротивляется.
Все новости – при встрече. Теперь уже мало осталось – хотя и самой не верится. Шлю привет всем.
МЦ.
– Мур приедет девятимесячным. – (1-го ноября.)
26-го Окт<ября> 1925 г., понедельник
Дорогая Ольга Елисеевна,
М. б. займу деньги под иждивение. На высылке парижских настаивайте, иначе, узнав, что без них обошлась, совсем не дадут. Пусть высылают (если уже не выслали на мое) на Сережино имя: – иначе он умрет с голоду. (Уезжая, забираем все – вплоть до ноябрьского иждивения.) Зензинову же объясните, что я ввиду отъезда часто бываю в городе, и почтальон может не застать. О сроке моего выезда лучше не говорите, иначе скажут: поздно – и вовсе не пришлют.
Выезжаем, с Божьей помощью, 31-го, в субботу, в 10 ч. 45 м<инут> утра.
У Мура очередные зубы и оспа, – м. б. за эти дни обойдется. Жар. Очень похудел. Ждать с отъездом нельзя, – 1-го уже въезжают в нашу квартиру, и А<нна> И<льинична> с Саввой уезжают 31-го. С ними – как в раю (условном).
Муру, очень прошу, приготовьте: литр молока, сливочн<ого> масла и обыкновенной муки белой. Как приеду – так жарить.
Колясочку Людмилы[284]284
Л. Е. Чирикова.
[Закрыть] непременно берите, пригодится. А спать одну ночь он может в нашей маленькой. Большую не берем – провоз – цена кроватки.
Итак – дай Бог – увидимся в воскресение. (О приходе поезда, пожалуйста, узнайте.)
Целую всех.
МЦ.
St. Gilles, 9-го июня 1926 г.
– Аденька, перешлите!
Дорогая Ольга Елисеевна,
Сердечное спасибо за чудные подарки. С рыбкой Мур купается, с зайцем гуляет, а костюмчик, увы, лежит, – ветра и дожди. Длина и ширина как раз. Морды котов грозны и сини, как туча.
Приехал С<ергей> Я<ковлевич>, живет вторую неделю, немножко отошел, – в первые дни непрерывно ел и спал. Подарили ему с Алей chaiselongue,[285]285
Шезлонг (фр.).
[Закрыть] лежит в саду. Жизнь простая и без событий, так лучше. Да на иную я и неспособна. Действующие лица: колодец, молочница, ветер. Главное – ветер.
Понемножку съезжаются дачники, иные уже купаются, – глядеть холодно. Кабинка стоит 300 фр<анков>, обойдемся без. Сюда собираются Бальмонты. Русских здесь, оказывается, бывает много.
О людях:
13-го М. С. Б<улгако>ва выходит замуж.
26-го у Кати Р<ейтлин>гер родилась дочь.
Нужно бы третью новость – нету!
_______
У Мура загон. Только вчера прибыл. Поправился. Стоит не держась и явно ожидает похвалы. Ходит, но не твердо, – шагов двадцать (очень спешных!) и садится. Многое понимает, но говорит мало, – занят ходьбой. Я не спешу, и он не спешит.
Аля завалена кин<ематографи>ческими журналами, другое читает менее охотно. Жизнь лучше, чем во Вшенорах, если не легче, то как-то краше. Если бы не погода!!!
Оканчиваю две небольших поэмы,[286]286
„С моря“ и „Попытка комнаты“.
[Закрыть] времени писать мало, день летит. Читаю по ночам Гёте, моего вечного спутника.
Сейчас иду к С<ереже>, он будет читать вслух, а мы с Алей шить. – Где Вы? Пишу в пространство, т. е. на Rue Rouvet. Что Пиренеи? Каковы планы и сроки?
Целую нежно.
МЦ.
<11-го декабря 1926 г.>
Милая Ольга Елисеевна,
Оказалось, что в воскресенье Аля идет на Лелькин спектакль, поэтому у М<аргариты> Н<иколаевны> были в четверг и завтра не поедем. Думаю быть у Вас завтра (в воскресенье) с Муром около 3 ч., если только погода окончательно не разлезется. Пока до свиданья, привет всем.
МЦ.
Суббота.
КОЛБАСИНОЙ-ЧЕРНОВОЙ О. Е. и ЧЕРНОВОЙ А. В
Вшеноры, 30-го июня 1925 г.
Дорогие Ольга Елисеевна и Адя,
На этот раз Аде кофту (Адя, Вы не сразу поймете, в чем дело: скрещивается и завязывается сзади). Цвет, по-моему, Ваш.
Пишу второпях, утром под шум примуса и Муркин тончайший, нежнейший, протяжнейший визг (деликатное упоминание о том, что мокр).
Ваши последние письма получила (О<льги> Е<лисеевны> с письмом Вадима и вчера Адино – Аля). Отвечу как следует, но сейчас спешная оказия, не хочется пропускать, едут Булгаковы[287]287
С. Н. и Е. С. Булгаковы.
[Закрыть] и Исцеленновы (оказ<ывается>, два Н).
Мур цветет: громко смеется, хорошеет, тяжелеет, очаровывает всех. Катя Р<ейтлингер> неожиданно вышла замуж. У Веры Андреевой скарлатина, увезена на 11/2 месяца в барак, в Прагу, с А<нной> И<льиничной> беседуем через забор. Скоро пришлю карточки Катиной свадьбы, мы с Алей были и снимали. Еще из новостей: монах: задолжав всем (в частности, Беранеку тысяч десять) и пропавший без вести который месяц, оказался «сидящим на земле» (т. е. вспахивающим ее) в Словакии. Увез безвозвратно Сережино непромокаемое пальто. Честнейший Р<у>дин до сих пор не выслал ни кроны долга, и С<ережа>, покрывая, до сих пор без редакторского жалования. В следующем письме напишу о «дорогом» (кажется – все-таки в кавычках!). Сталинский живет рядом, в Ржевницах, и навещает исключительно Пешехоновых (нашел!).
Починила себе все зубы (три золотых коронки) и задолжала врачу 800 кр<он>. (В лавки долг – больше тысячи.)
На этом кончаю и целую.
МЦ.
<Приписка на полях:>
У С<ережи> флегмона: вся рука изрезана. На перевязи. Не сможет писать еще больше месяца.
КОЛБАСИНОЙ-ЧЕРНОВОЙ О.Е., ЧЕРНОВЫМ Н. В. и А. В
Париж, 18-го апр<еля> 1926 г., воскресение
Дорогая Ольга Елисеевна, Наташа, Адя,
Не примите за злую волю, – у меня просто нет времени, нет времени, нет времени. Никогда ни на что.
Скоро отъезд.[288]288
Имеется в виду отъезд с детьми на летний отдых в вандейскую деревушку Сен-Жиль-сюр-Ви.
[Закрыть] Завалена и удушена неубранными вещами – чемодан без ключей – тащиться к слесарю? а где он? – хочется курить – гильзы вышли – пропали Муркины штаны – и пр. и пр. А посуда! А обед! А рукописи!
С<ергей> Я<ковлевич> всецело поглощен типографией, у Мирского[289]289
Д. П. Святополк-Мирский.
[Закрыть] заболела мать, кроме того – живет за городом. Неорганизованный быт – вот моя единственная трагедия. Не помогли бы и деньги. Или уж – без счета!
Точного дня отъезда не знаю, не позже 22-го, а то придется пережидать Пасху, а Мур и так зелен, как все дети Парижа. («C’est l’air de Paris qui fait зa[290]290
В этом виноват парижский воздух (фр.).
[Закрыть]».)
_______
Едем мы в St. Gilles-sur Vie. 2 комн<аты> с кухней – 400 фр<анков> в месяц. Газ. (Везде керосин и топка углем.) Место ровное и безлесое – не мое. Но лучшее для детей. Пляж и море – больше ничего. В глубь страны – огороды и лужайки, но какие-то неопределенные (пересеченная местность, выгодная для войны, но – когда войны нет?).
Сняла на полгода и уже внесла 1/2 суммы. Вторую – при выезде. Те же комнаты в сезон ходят по 700–800 фр<анков>. В общем, не дешево, но дешевле, чем все по соседству (была везде). Хозяевам вместе 150 лет – рыбак и рыбачка. Крохотный, но отдельный садик для Мура. Это даст мне возможность утром, готовя, писать. Дети будут пастись в саду. После обеда – на море.
_______
Новости: М. С. Булгакова выходит замуж за моего знакомого Радзевича. Видела и того и другую. С обоими встретилась очень хорошо. Хочу помочь, пока здесь, чем могу. С свадьбой торопятся, оба из желания закрепить: она – его желание, он – свое. Ни у того ни у другого, конечно, ни carte d’identite,[291]291
Удостоверение личности (фр.).
[Закрыть] ни метрики. Необходимо добыть.
У нас ярмарка, – последний привет La Villette.[292]292
Ла Виллетт (фр.). – Название парижского квартала, где жила Цветаева.
[Закрыть] Сегодня Аля идет с Володей.[293]293
В. Б. Сосинский.
[Закрыть]
Спасибо за чудное мыло, фартучек, яичко, веточку. (Два листика последней, увы, ушли в суп!) Давно поблагодарила бы, если бы не заколдованный круг суток.
_______
Мур вырос и похудел, явно малокровен, скорее нужно увозить.
_______
Недавно заходил Невинный – проездом из Цюриха в Париж. Просил кланяться всем.
Пока до свидания. Напишите – как ваши планы? Очень хочу осенью жить в Hyиres,[294]294
Йер (фр.). – Курортный городок на средиземноморском побережье Франции.
[Закрыть] если не уеду в Чехию. В Париж не хочу или – возможно меньше.
ЛЯЦКОМУ Е. А.[295]295
Знакомство М. Цветаевой с Е. А. Ляцким началось, вероятно, в 1922 г. в Берлине. В 1923 г. Е. А. Ляцкий организовал в Праге издательство „Пламя“, в котором была выпущена поэма-сказка Цветаевой „Мулодец“.
[Закрыть]
Вшеноры, 18-го декабря 1924 г.
Дорогой Евгений Александрович,
Огромное спасибо за Ольгу Елисеевну.[296]296
О. Е. Колбасина-Чернова.
[Закрыть] Сегодня Ваше письмо Заблоцкому будет доставлено, посмотрим, заартачится или нет.[297]297
Е. А. Ляцкий ходатайствовал о помощи для О. Е. Колбасиной-Черновой перед Михаилом Лазаревичем Заблоцким, членом Объединения Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой республике (пражский Земгор).
[Закрыть]
Если деньги все-таки удастся получить, непременно сообщу Черновой, чьему участию она обязана этой удаче.
Сердечный привет и благодарность.
М. Цветаева
Вшеноры, 23-го февраля 1925 г.
Дорогой Евгений Александрович,
– Выручайте! —
17-го февраля, во вторник, умер Никодим Павлович Кондаков (смерть замечательная, при встрече расскажу), а 18-го в среду С<ергей> Я <ковлевич> должен был держать у него экзамен. Узнав, я, несмотря на горе по Кондакову, сразу учла трудность положения и посоветовала С<ереже> обратиться к Вам. Он же, по свойственному ему донкихотству, стал горячо возражать против устройства своих личных дел в такую минуту («что значат мои экзамены рядом со смертью Кондакова» и т. п.).
Поэтому, беря на себя неблагодарную роль Санчо-Пансы,[298]298
Персонаж романа испанского писателя Мигеля де Сервантеса „Дон-Кихот“.
[Закрыть] действую самостоятельно и сердечно прошу Вас подписать ему экзаменационный лист, который прилагаю. Остальной минимум (греческий, Нидерлэ) сдан блестяще.
– Суждено Вам быть благодетелем моего семейства! —
Не удивляйтесь незаполненности экзам<енационного> листа, – боюсь напутать с точным названием Вашего курса[299]299
Речь идет об одном из курсов по истории славянских литератур.
[Закрыть] и чешской орфографией.
Сердечный привет и – заранее – благодарность.
МЦ.
Адр<ес>: Vsenory, c. 23 (p.p.Dobrichovice) u Prahi.
БУЛГАКОВУ В. Ф
Вшеноры, 11-го января 1925 г.
Милый Валентин Федорович,
Посылаю Вам Нечитайлова, – сделала, что могла. Одну песню (Московская Царица) я бы, вообще, выпустила, – она неисправима, все вкось и врозь, размера подлинника же я не знаю. (Отметила это на полях).[300]300
В январских письмах 1925 г. речь идет о подготовке к изданию первых сборников „Ковчега“.
[Закрыть]
_______
Стихи Туринцева прочитаны и отмечены. Лучшее, по-моему, паровоз. «Разлучная» слабее, особенно конец. Остальных бы я определенно не взяла. Что скажете с Сергеем Владиславовичем?[301]301
С. В. Завадский
[Закрыть]
_______
А у Ляцкого я бы все-таки просила 350 кр<он> за лист,[302]302
Гонорар в издательстве „Пламя“, которое возглавлял Е. А. Ляцкий.
[Закрыть] – все равно придется уступить. Если же сразу – 300, получится 250, если не 200 кр<он>.
_______
По-моему, можно сдавать, не дожидаясь Рафальского, – С<ергей> Я<ковлевич> никак не может его разыскать. Жаль из-за 2–3 стихотворений задерживать. Вставим post factum.
Трепещу за подарок Крачковского. О Калинникове Вам С<ергей> Я<ковлевич> расскажет. Два листа с лишним (не с третьим ли?!) Немировича[303]303
В. И. Немирович-Данченко.
[Закрыть] – наша роковая дань возрасту и славе.
_______
Пока всего лучшего, желаю Вам (нам!) успеха. Очень тронута печеньем, – спасибо.
МЦ.
Вшеноры, 17-го января 1925 г.
Милый Валентин Федорович,
Отвечаю по пунктам:
1) Юбиляру[304]304
В. И. Немировичу-Данченко праздновал свое 80-летие
[Закрыть] верю нб слово,[305]305
Речь об объеме его рукописи
[Закрыть] это все, что Вам – С<ергею> В<ладиславовичу> – мне – остается.
2) Поэму Бальмонта оставляю на усмотрение. Ваше и С<ергея> В<ладиславовича>.[306]306
„Поэма любви“ К. Д. Бальмонта („Первая любовь“). Однако не состоял членом Союза русских писателей в Чехословакии»
[Закрыть] Если вы, люди правовые, такую исключительность предпочтения допускаете (Б<альмон>т единственный «иностранец» в сборнике) – то мне, как поэту и сотоварищу его, нечего возразить. Меньше всего бы меня смущало поведение К<рачков>ского.[307]307
который уже написал Бальмонту, что поэма будет принята
[Закрыть]
3) Калинников. – Гм. – Из всего, мною читанного, по-моему, приемлема только «Земля». Либо те две сказки. Остальное явно не подходит. Будьте упорны, сдастся.
4) О Туринцевской «Музыке».[308]308
О публикации посвящения стихотворения А. А. Туринцева «Музыка» М. Цветаевой.
[Закрыть] Согласна. Но если пойдет поэма Б<альмон>та с посвящением К<рачков>скому, не согласна. – Некий параллелизм с Крачковским. – Не хочу. – А снять посвящение – обидеть автора.
5) Нечитайлова жалко.[309]309
Из-за уменьшения объема сборника «Песни восточных славян», записанные В. Нечитайловым, не были включены
[Закрыть] Но, пожалуй, правы. Кроме того, он кажется не здешний, будут нарекания.
6) «Примечаний» С. Н. Булгакова не брать ни в коем случае. Напишу и напомню. Он первый предложил примечания, за тяжестью, опустить. А теперь возгордился. Статьи он обратно не возьмет, ибо ее никто не берет, даже без примечаний.
7) Р<афаль>ского я бы взяла, – в пару Туринцеву. С<ергей> Я<ковлевич> Вам стихи достанет. Не подойдут – не возьмем.
_______
Поздравляю Вас с прозой К<рачков>ского.[310]310
Для первого выпуска «Ковчега» редакции удалось заполучить от Д. Крачковского очерк «Vita crusiata. Сибирь».
[Закрыть] Это Ваше чисто личное приобретение, вроде виллы на Ривьере. С усладой жду того дня, когда Вы, с вставшими дыбом волосами, ворветесь к нам в комнату с возгласом: «Мой Гоголь совсем упал!» (Попросту: свезли).[311]311
Булгаков находил, что Крачковский внешне напоминает Гоголя. Известна его фраза «Мой Гоголь падает».
[Закрыть] (В предыдущей фразе три с, – отдаленное действие К<рачков>ского!)
Предупреждаю Вас: это сумасшедший, вскоре убедитесь сами. Шлю Вам привет. Передайте от меня В. И. Н<емировичу>-Д<анченко> мое искреннее сожаление, что не могу присутствовать на его торжестве.
МЦветаева
Вшеноры, 27-го января 1925 г., вторник.
Милый Валентин Федорович,
Ваше письмо пришло уже после отъезда С<ергея> Я<ковлевича>, – не знаю, будет ли на Вашем совещании.
О сборнике: с распределением согласна. С распадением на две части – тоже. Это нужно отстоять. Мы – уступку, они – уступку. Три сборника из данного материала – жидко. Убеждена, что уломать их можно.
Гонорар, по-моему, великолепен, особенно (эгоистически!) для меня, которую никто переводить не будет.[312]312
При издании сборника было оговорено право перевода на все языки
[Закрыть] – Да и не всех прозаиков тоже. – Редакторский гонорар – нельзя лучше. Все хорошо.
Бальмонт. Хорошо, что во втором сборнике, не так кинется в глаза. И хорошо, что с К<рачков>ским (tu l’as voulu, Georges Dandin![313]313
Ты этого хотел, Жорж Данден! (фр.) – герой комедии Мольера «Жорж Данден». Dandin – простофиля, увалень (фр.).
[Закрыть] – Это я Бальмонту).
Бесконечно благодарна Вам и Сергею Владиславовичу за Калинникова.[314]314
Речь идет о включенном во второй выпуск «Ковчега» отрывка из повести И. Каллиникова «Безумная».
[Закрыть] Знаете, чем он меня взял? Настоящей авторской гордостью, столь обратной тщеславию: лучше отказаться, чем дать (с его точки зрения) плохое. Учтите его нищету, учтите и змеиность (баба-змей, так я его зову).[315]315
Известная повесть И. Каллиникова «Баба-змея».
[Закрыть] Для такого – отказ подвиг. Если бы он ныл и настаивал, я бы не вступилась.
Е<вгения> Н<иколаевича> извещу.[316]316
Что его рассказ пойдет не в первом, а во втором выпуске сборника из-за публикации в первом выпуске большого рассказа юбиляра – В. И. Немировича-Данченко.
[Закрыть] Трудно. Особенно – из-за нее: безумная ревность к мужниной славе. Извещу и подслащу: два корифея и т. д.
О туринцевском посвящении: мне это, в виду редакторства, неприятно, но мой девиз по отношению к обществу, вообще:
– Ne daigne – т. е. не снисхожу до могущих быть толков.[317]317
Из «Ответа на анкету» 1926 г. – «Был бы щит, начертала бы 'Ne daigne'».
[Закрыть] И, в конце концов, обижать поэта хуже, чем раздражать читателя. Итак, если стихи Вам и С<ергею> В<ладиславовичу> нравятся.
_______
Совсем о другом: прочла на днях книжонку Л. Л. Толстого «Правда об отце» и т. д. Помните эпизод с котлетками? Выходит, что Лев Толстой отпал от православия из-за бараньих котлеток. А в перечне домашних занятий С<офьи> А<ндреевны>[318]318
С. А. Толстая, жена писателя.
[Закрыть] – «…принимала отчеты приказчика, переписывала „Войну и мир“, выкорчевывала дубы, шила Л<ьву> Н<иколаевичу> рубахи, кормила грудных детей…» И заметьте – в дневном перечне! Выходит, что у нее было нечто вроде детских яслей, – Хорош сынок! —
Да! Забыла про С. Н. Булгакова, – Правильно. – Я, по чести, давно колебалась, но видя Вашу увлеченность статьей, не решалась подымать вопроса. Будь один сборник (как мы тогда думали и распределяли) – русский язык, Пушкин, слово[319]319
Статьи С. В. Завадского «О русском языке», А. А. Кизеветтера «Заметки о Пушкине» и С. Булгакова «Что такое слово».
[Закрыть] – было бы жаль лишаться. Для распавшегося же на две части он будет громоздок. Предупреждаю, что всех нас троих, как воинствующий христианин – возненавидит. Меня он уже и так аттестует как «fille-garson»[320]320
Мальчик на побегушках (фр.).
[Закрыть] (его выражение) и считает язычницей. Но, еще раз: ne daigne!
________
Очень радуюсь нашему сожительству в сборнике.[321]321
«Поэма Конца» М. Цветаевой и «Замолчанное о Толстом» В. Ф. Булгакова были включены в один сборник.
[Закрыть] Всего хорошего.
Шлю привет.
МЦ.
Вшеноры, 11-го марта 1925 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Дай Бог всем «коллегиям» спеваться – как наша! С выбором второго стиха Р<афаль>ского («устали – стали») – вполне согласна, это лучший из остающихся, хотя где-то там в серединке – не помню где – что-то и наворочено. Стихи Бржезины берите какие хотите, – вполне доверяю выбору Вашему и Сергея Владиславовича. – И затяжной же, однако, у нас сборник! Не успеет ли до окончательного прекращения принятия рукописей подрасти новый сотрудник – мой сын?
Очень рада буду, если когда-нибудь заглянете в мое «тверское уединение» (стих Ахматовой),[322]322
Имеется в виду стихотворение А. Ахматовой «Уединение», написанное в Тверской губернии
[Закрыть] – мне из него долго не выбраться, ибо без няни. Серьезно, приезжайте как-нибудь, послушаете «на лужайке детский крик»,[323]323
Из стихотворения французского поэта Пьера Беранже «Урок» в переводе В. С. Курочкина
[Закрыть] погуляем, поболтаем. Только предупредите.
Шлю Вам сердечный привет.
МЦ.
Вшеноры, 12-го августа 1925 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Спасибо за сведение, – об отзыве, естественно, ничего не знала. Фамилия Адамович не предвещает ничего доброго,[324]324
В. Ф. Булгаков сообщил Цветаевой об отклике Г. Адамовича на ее «Мтлодца».
[Закрыть] – из неудавшихся поэтов, потому злостен. Издал в начале революции в Петербурге «Сборник тринадцати»,[325]325
Сборник «Тринадцать поэтов»
[Закрыть] там были его контрреволюционные стихи. И, неожиданная формула: обо мне хорошо говорили имена и плохо – фамилии.
Но отзыв разыщу и прочту.
Заканчиваю воспоминания о Брюсове.[326]326
Очерк «Герой труда».
[Закрыть] Зная, что буду писать, ни Ходасевича, ни Гиппиус, ни Святополка-Мирского не читала.[327]327
Статьи: Ходасевич В. «Брюсов»; Гиппиус 3. «Одержимый (О Брюсове)»; Святополк-Мирский Д. П. «Валерий Яковлевич Брюсов»
[Закрыть] По возвращении С<ергея> Яковлевича) устрою чтение, – м. б. приедете? С<ергей> Я<ковлевич> возвращается недели через две, несколько поправился.
Да! В «Поэме Конца» у меня два пробела, нужно заполнить – как сделать? Привет.
МЦ.
Вшеноры, 23-го августа 1925 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Чтение Брюсова будет во вторник, 25-го, в 9 ч. на вилле «Боженка» у Чириковых (Вшеноры). Не известила раньше, п. ч. все никак не могли сговориться слушатели.
Очень жду Вас. Приехал С<ергей> Я<ковлевич> и также будет рад Вас видеть.
Итак, ждем Вас у Чириковых. Всего лучшего.
МЦветаева
Р. S. Переночевать Вам устроим, – п. ч. чтение в 9 ч. вечера, а посл<едний> поезд (в Прагу) 9 ч. 45 м<инут>.
Париж, 2-го января 1926 г.
С Новым годом, дорогой Валентин Федорович!
С<ергей> Я<ковлевич> желает Вам возвращения в Россию,[328]328
В. Ф. Булгаков обратился к Советскому правительству с просьбой разрешить ему вернуться в Россию. Он намеревался принять участие в подготовке празднования 100-летнего юбилея со дня рождения Л. Н. Толстого, в редактировании полного собрания его сочинений, в реорганизации толстовского музея и пр. В мае получил отказ
[Закрыть] а я – того же, что себе – тишины, т. е. возможности работать. Это мой давнишний вопль, вопль вопиющего, не в пустыне, а на базаре. Все базар – Париж, как Вшеноры, и Вшеноры, как Париж, весь быт – базар. Но не всякий базар – быт: ширазский[329]329
Шираз – город в Иране
[Закрыть] – например! Быт, это непреображенная вещественность. До этой формулы, наконец, добралась, ненависть довела.
Но как же поэт, преображающий все?.. Нет, не все, – только то, что любит. А любит – не все. Так, дневная суета, например, которую ненавижу, для меня – быт. Для другого – поэзия. И ходьба куда-нибудь на край света (который обожаю!), под дождем (который обожаю!) для меня поэзия. Для другого – быт. Быта самого по себе нет. Он возникает только с нашей ненавистью. Итак, вещественность, которую ненавидишь, – быт. Быт: ненавидимая видимость.
Париж? Не знаю. Кто я, чтобы говорить о таком городе? О Париже мог бы сказать Наполеон (Господин!) или Виктор Гюго (не меньший) или – последний нищий, которому, хотя и по-другому, тоже открыто все.
Я живу не в Париже, а в таком-то квартале. Знаю метро, с которым справляюсь плохо, знаю автомобили, с которыми не справляюсь совсем (от каждого непереехавшего – чувство взятого барьера, а вы знаете – чего это стоит! – всего человека в один-единственный миг), знаю магазины, в которых теряюсь. И еще, отчасти, русскую колонию. И – тот Париж, когда мне было шестнадцать лет: свободный, уединенный, весь в книжных лотках вдоль Сены. То есть: свою сияющую свободу—тогда. Я пять мес<яцев> прожила в Париже, совсем одна, ни с кем не познакомившись. Знала я его тогда? (Исходив вдоль и поперек!) Нет – свою душу знала, как теперь. Городов мне знать не дано.
«В Париже человек чувствует себя песчинкой». Весь? Нет. Тело его? Да. Тело в океане тел. Но не душа в океане душ, – уже просто потому, что такого океана—нет. А если есть – бесшумный, недавящий.
Работать очень трудно: живем вчетвером. Почти никуда не хожу, но приходят. Квартал бедный, дымный, шумный. Если бы осталась, переехала бы за город. Не могу жить без деревьев, а здесь ни кустика. Страдаю за детей.
Уже просила Слонима похлопотать о продлении мне «отпуска» (с сохранением содержания) до осени.[330]330
При получении ежемесячного пособии от чехословацкого правительства выезд из Чехословакии (отпуск) разрешался лишь на срок 2–3, максимум 4 месяца.
[Закрыть] Страстно хочу на океан. Отсюда близко. Боюсь, потом никогда не увижу. М. б. в Россию придется вернуться (именно придется – совсем не хочу!)[331]331
В случае переворота, не иначе, конечно! (примеч. М. Цветаевой)
[Закрыть] или еще что-нибудь… Хочется большой природы. Отсюда близко. На лето в Чехию – грустно звучит. Ведь опять под Прагу, на холмики. Глубже, с детьми, трудно, – быт и так тяжел.
Если можете, дорогой Валентин Федорович, похлопочите. Мне стыдно Вас просить, знаю, как Вы заняты, знаю и ужасающую скуку «чужих дел». Но Слонима я уже просила, а больше некого. У меня от нашей встречи осталось сильное и глубокое человеческое впечатление, иначе бы никогда не решилась.
Новый год походил на нестрашный Бедлам. С<ергей> Я<ковлевич> Вам писал уже.[332]332
С. Я. Эфрон писал: «Русский Париж, за маленьким исключением, мне очень не по душе. Был на встрече Нового Года, устроенной политическим Красным Крестом. Собралось больше тысячи „недорезанных буржуев“, пресыщенных и вяло-веселых (всё больше – евреи), они не ели, а жрали икру и купались в шампанском. На эту же встречу попала группа русских рабочих в засаленных пиджаках, с мозолистыми руками и со смущенными лицами. Они сконфуженно жались к стене, не зная, что делать меж смокингами и фраками. Я был не в смокинге и не во фраке, а в своем обычном синем костюме, но сгорел со стыда. Потом рабочие перепились, начали ругаться и чуть было не устроили погрома. Их с трудом вывели».
[Закрыть] Русский Новый год буду встречать дома.
Сердечный привет Вам и – заочно – Вашей супруге и дочке.
Марина Цветаева
Пишу большую статью о критике и критиках.[333]333
Статью «Поэт о критике».
[Закрыть]
Париж, 9-го января 1926 г.
Дорогой Валентин Федорович,[334]334
Письмо является припиской к письму С. Я. Эфрона
[Закрыть]
Письмо чудесное и деяние чудесное. Старого монстра[335]335
Миролюбов В. С.
[Закрыть] знаю, уверял меня, что в 1905 г. печаталась (его милостями) в «Журнале для всех» (мне было 11 лет, и в «Журнале для всех» не печаталась никогда). Когда опровергла, спорил.
Посылаю расписку, заявление и доверенность. Получили ли мое письмо с трудной просьбой? Наши скрестились.
Всего лучшего. Сердечный привет Вам и Вашим. Пишите.
МЦ.
Париж, 18-го янв<аря> 1926 г.
Дорогой Валентин Федорович!
Как благодарить?!
Мы так мало с Вами знакомы, а кто из моих друзей сделал бы для меня то, что сделали Вы. Я ведь знаю трудность таких дел и просьб. Удача – всецело Ваша, личная: влияние человека на человека.[336]336
Булгаков хлопотал о продлении Цветаевой чешской стипендии.
[Закрыть]
В Чехию осенью вернусь непременное – хочу утянуть это лето у судьбы: в последний раз (так мне кажется) увидеть море.
В Париже мне не жить—слишком много зависти. Мой несчастный вечер, еще не бывший, с каждым днем создает мне новых врагов.
Вечер, назначенный, было, на 23 января, переносится на 6 февраля[337]337
О первом парижском вечере Цветаевой.
[Закрыть] – мало друзей и слишком много непроданных билетов. Если бы Вы только знали, как все это унизительно.
– Купите, Христа ради! – Пойдите, Христа ради!
Прибедняться и ласкаться я не умею, – напротив, сейчас во мне, пышнее, чем когда-либо, цветет ирония. И «благодетели» закрывают уже готовую, было, раскрыться руку (точней – бумажник!).
Познакомилась с Л. Шестовым, И. Буниным и… Тэффи. Первый – само благородство, второй – само чванство, третья – сама пошлость.
Первый меня любит, второй терпит, третья… с третьей мы не кланяемся.
Насколько чище и человечнее литературная Прага!
Кончила большую статью о критике и критиках (здешние – хамы. Почитайте Яблоновского («Возрождение») и Адамовича («Звено») о Есенине!).[338]338
Статьи А. Яблоновского «Есенин», «Литературные беседы» Г. Адамовича
[Закрыть]
Живем скученно, четверо в одной комнате, почти невозможно писать. Страшно устаю и, пока, мало радуюсь.
Привет вшенорцам, особенно – если встречаетесь – Григорию Исааковичу Альтшулеру. Его письмо получила, немножко освобожусь – напишу.
Тороплюсь. Еще раз – благодарность за доброе дело и, главное, – волю. Всего лучшего от С<ергея> Я<ковлевича> и меня Вам и Вашим.
МЦ.
Париж, 9-го марта 1926 г.
(по числу – весна!)
Дорогой Валентин Федорович,
Сердечный привет и благодарность за все. Завтра на 10 дней еду в Лондон, где у меня впервые за 8 лет (4 советских, 4 эмигрантских) будет ВРЕМЯ. (Еду одна.)
Оттуда напишу.
Нет отношения, которое бы больше трогало и убеждало меня, чем забота издали.
Расскажу Вам много забавных гнусностей о здешнем литературном котле. Чтт – Прага!
Если видаете Чириковых, скажите, что люблю, помню и напишу. С Людмилой и Валентиной в переписке.[339]339
Дочери Е. Н. Чирикова.
[Закрыть]
МЦ.
Париж, 8-го апреля 1926 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Только что вернулась из Вандеи, куда ездила искать жилище на лето. Нашла. На океане. Маленький домик у рыбаков. Пески. Море. Никакой зелени. Увы, самое дешевое место оказалось еще слишком дорогим: 400 фр<анков> в месяц, без электр<ичества> и газа.
Вандея сиротская, одна капуста для кроликов. Жители изысканно вежливы, старухи в чепцах-башенках и деревянных, без задка, туфельках. Молодые – стриженые.
– Кончается старый мир! —
Еду на полгода – писать и дышать.
У нас был очень любопытный доклад кн<язя> Святополк-Мирского: «Культура смерти в предреволюционной литературе»[340]340
Доклад-диспут «Культура смерти в русской предреволюционной литературе» был устроен редакцией журнала «Версты»
[Закрыть] – Были Бунин, Алданов, С. Яблоновский, много – кто (говорю о старых или правых), но никто не принял вызова, после 1 ч. просто покинули зал. Походило на бегство.[341]341
Приглашения принять участие в диспуте были посланы: М. А. Алданову, Г. В. Адамовичу, К. Д. Бальмонту, И. А. Бунину, 3. Н. Гиппиус, Б. К. Зайцеву, К. В. Мочульскому, Д. С. Мережковскому, Ф. А. Степуну, П. П. Сувчинскому, А. А. Туринцеву, В. Ф. Ходасевичу, М. И. Цветаевой, С. Я. Эфрону и В. Р. Ховину.
[Закрыть]
Сердечный привет Вам и семье. С<ергей> Я<ковлевич> все хворает, хочу поскорее увозить его отсюда.
Привет Чириковым и Альтшулерам, если видаетесь. Передайте Г<ригорию> Ис<ааковичу>, что у моего сына 14 зубов.[342]342
Врач Г. И. Альтшуллер наблюдал сына Цветаевой с его рождения.
[Закрыть]
МЦ
9-го мая 1926 г.
St. Gilles-sur-Vie (Vendиe) Avenue de la Plage
