Текст книги "Собрание сочинений Джерома Клапки Джерома в одной книге"

Автор книги: Клапка Джером Джером

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 233 страниц)

Дверь открылась. Джонни хотел было скользнуть внутрь, но путь ему преградила длинная и костлявая женщина

– Что вам угодно? – осведомилась она.

– Хочу войти в дом! – пояснил Джонни.

– Зачем вам входить в дом?

Вопрос показался Джонни весьма глупым. После некоторого размышления до него дошло, почему он был задан. Костлявая женщина была вовсе не мисс Пегг, его домохозяйка. Вероятно, ее приятельница.

– Не беспокойтесь, – сказал Джонни. – Я тут живу. Просто оставила дома ключ от входной двери.

– Здесь никакие дамочки не живут, – объявила костлявая. – Более того, дамочкам тут вообще не сдается.

Все это было крайне огорчительно. Джонни, при всей его радости у родного порога, не мог предвидеть подобного оборота. Значит, теперь необходимо раскрыть весь обман. Единственное, на что Джонни надеялся, что это не дойдет до слуха сотоварищей по клубу.

– Попросите миссис Пегг выйти на минутку! – предложил Джонни.

– Нету дома, – пояснила костлявая дама.

– Как… нет дома?

– Отбыла в Ромфорд, если вам угодно, навестить свою матушку.

– В Ромфорд?

– Вы что, плохо слышите? – резко парировала костлявая.

– И когда… когда она ожидается обратно?

– В шесть вечера в воскресенье, – сказала костлявая.

Джонни взглянул на нее и понял, что эта дама, расскажи он ей все как есть, чистую правду, ни за что не поверит ни одному его слову. И тут на выручку явилась спасительная мысль.

– Я сестра мистера Балстроуда, – кротко сказал Джонни, – он ждет меня.

– Вы как будто сказали, что живете здесь? – напомнила ему костлявая.

– В том смысле, что это он тут живет, – отвечал бедняга Джонни еще более кротким голосом. – Понимаете, он снимает тут, на втором этаже.

– Это мне известно, – отвечала костлявая особа. – В данный момент его нет дома.

– Нет дома?

– Он ушел в три часа.

– Так я поднимусь к нему, подожду, – предложил Джонни.

– Нет уж, не стоит, – сказала костлявая.

На мгновение Джонни пришло в голову решиться на прорыв, однако вид у костлявой дамы был весьма грозный и решительный. Такая способна на все; может, даже полицию вызовет. Джонни всегда мечтал увидеть свое имя в газетах, однако в данном случае такого желания у него почему-то не возникло.

– Пожалуйста, впустите меня! – взмолился Джонни. – Мне больше некуда идти.

– Пойдите и слегка прогуляйтесь, – предложила костлявая. – Думаю, он скоро вернется.

– Но, видите ли…

Костлявая захлопнула дверь перед его носом.

У входа в ресторанчик на Веллингтон-стрит, откуда доносились аппетитные ароматы, Джонни остановился и принялся размышлять.

– Куда, черт подери, подевался мой зонтик? Только что был… и уже нет. Наверное, я обронил его, когда тот тупой мерзавец пытался меня задержать. Ей-богу, вот уж повезло так повезло!

Проходя мимо другого ресторанчика на Стрэнд, Джонни снова остановился.

– Где же я буду жить до конца воскресного дня? Где я буду спать? Может, телеграфировать родителям?.. Ах, черт! Какое там телеграфировать! Ведь у меня ни пенни… Смехотворная ситуация, – произнес Джонни, сам того не замечая, вслух, – право же, смехотворная ситуация. А, да пошел ты!..

Эти последние бранные слова обрушились на голову посыльного-переростка, который вознамерился полезть к Джонни с ухаживаниями.

– Ведь это надо же! – воскликнула проходившая мимо молодая цветочница. – А еще небось благородной себя выставляет!

– В нынешние времена, – заметила пуговичная торговка, расположившаяся на углу Экстер-стрит, – чуть что, каждый может тебя обложить.

Влекомый новой идеей, возникшей у него в голове, Джонни направил свои стопы к Бедфорд-стрит.

«А почему бы и нет? – рассуждал сам с собой Джонни. – Ведь у других-то подозрений не возникает! Значит, и у них не возникнет. Но если им удастся меня разоблачить, они мне всю жизнь это припоминать будут. Хотя почему они обязательно должны меня разоблачить? Право, надо все же принимать какое-то решение!»

И Джонни ускорил шаг. У дверей Автолик-клуба он мгновение колебался но затем, собравшись с духом, толкнул вращающуюся дверь

– Пришел ли мистер Херринг… мистер Джек Херринг?

– Он в курительной, мистер Балстроуд! – ответил старый Гослин, не поднимая глаз от вечерней газеты.

– Ах, не пригласите ли вы его на минутку выйти?

Старый Гослин оторвал взгляд от газеты, снял очки, протер их, снова надел.

– Скажите ему, пожалуйста, что его ожидает мисс Балстроуд… сестра мистера Балстроуда.

Старый Гослин застал Джека Херринга как раз посредине рассуждений, касающихся личности Гамлета: был ли тот и в самом деле безумен?

– Вас ожидает леди, мистер Херринг! – провозгласил Гослин.

– Кто?

– Мисс Балстроуд, сестра мистера Балстроуда. Она ждет в вестибюле.

– Не предполагал, что у него имеется сестра, – заметил Джек Херринг.

– Погодите-ка! – сказал Гарри Беннет. – Прикройте дверь. А вы постойте! – Последние слова относились к старому Гослину, который, прикрыв дверь, возвратился к компании. – Леди в светло-лиловом платье с кружевным воротничком, с тремя оборками на юбке?

– Именно так, мистер Беннет! – подтвердил старый Гослин.

– Это сам Птенчик и есть! – заявил Гарри Беннет.

Проблема гамлетовского безумия была тотчас позабыта.

– Нынче утром я заходил к Стинчкомбу, – пояснил Гарри Беннет, – вижу, лежит это платье, а поверх счет с его адресом. Именно такое платье. Это все его шуточки… он решил над нами посмеяться.

Члены Автолик-клуба переглянулись.

– Я бы сказал, попытка, не лишенная смысла, если все, конечно, хорошенько продумано, – заметил Малыш после длительного молчания.

– Вот именно, – согласился Джек Херринг. – Всем оставаться здесь. Было бы жаль не воспользоваться случаем и не перехитрить его.

Члены Автолик-клуба покорно ждали. Через некоторое время Джек Херринг вернулся в курительную.

– Истории печальней мне в жизни слышать не доводилось, – шепотом сообщил Джек Херринг. – Бедное дитя нынче утром выехала из Девоншира, чтобы увидеться с братцем. Оказалось, его дома нет, отсутствует с трех часов дня. Девица опасается, не случилось бы с ним чего. Домохозяйка отбыла в Ромфорд навестить свою матушку. Вместо себя оставила какую-то странную особу, которая не пускает девицу на порог.

– Как это печально, когда невинное и беспомощное создание попадает в беду! – тихонько посетовал Сомервиль, адвокат без практики.

– Но это еще не все! – продолжал Джек. – У бедной девицы украли все ценное, что у ней было при себе, даже зонтик, у бедняжки теперь ни гроша! Ей нечем заплатить за обед. Негде даже спать!

– Звучит как по писаному! – заметил Порсон.

– Мне кажется, все ясно, – сказал адвокат без практики. – Произошло следующее. Он вырядился, замышляя нас посмешить, вышел из дома, забыв прихватить с собой деньги и ключ от дома. Его домохозяйка отбыла в Ромфорд, а может, и нет. Как бы то ни было, ему пришлось стучать в дверь и пускаться в объяснения. Так что он нам предлагает?.. Одолжить ему соверен?

– Одолжить ему два соверена, – ответил Джек Херринг. – Чтоб прикупить себе надлежащий костюм.

– Не делайте этого, Джек! Судьба направила его в наши руки. Наша обязанность – продемонстрировать ему всю никчемность подобных бессмысленных эскапад!

– По-моему, нам стоит его накормить, – предложил тучный и добродушный Порсон.

– Я бы предпочел, – сказал с усмешкой Джек Херринг, – отправить его к миссис Поустуисл. Она в некотором роде моя должница. Это я помог ей открыть почтовое отделение. Оставим его там переночевать, при этом наказав миссис Поустуисл не спускать с него заботливых глаз. Завтра бедняге точно будет не до веселья и ему же первому надоест собственный розыгрыш.

Предложение выглядело довольно заманчиво. Семеро членов Автолик-клуба галантно вызвались сопроводить «мисс Балстроуд» на ее новое поселение. Джек Херринг горячо и ревностно обеспечил себе право нести ее ридикюль. «Мисс Балстроуд» было дано понять, что все семеро с радостью готовы сделать для нее все, что в их силах, и исключительно ради ее братца, наимилейшего из юных представителей человечества. Сама «мисс Балстроуд» должной благодарности явно не испытывала. Она по-прежнему считала, что, если бы хоть один из них одолжил ей пару соверенов, услуги всех остальных просто не потребовались бы. Что все члены Автолик-клуба, разумеется, в ее же интересах, категорически отвергли. Ее, напомнил ей Джек Херринг, уже и так сегодня безжалостно обокрали. Лондон таит в себе опасности для молодых и неопытных девиц. Будет гораздо лучше, если друзья брата станут охранять ее, удовлетворяя ее простейшие потребности. И хоть отказать леди для них весьма болезненно, все же благополучие сестры их дражайшего сотоварища им гораздо важней. Единственным желанием «мисс Балстроуд» было не покушаться на их драгоценное время. Джек Херринг придерживался мнения, что истинный англичанин не должен сетовать, если тратит время на то, чтобы поддержать очаровательную девушку, оказавшуюся в беде.

По прибытии в бакалейную лавочку на Роллс-Корт, Джек Херринг отозвал в сторонку миссис Поустуисл.

– Это сестра одного нашего замечательного друга, – пояснил Джек Херринг.

– Прелестная девушка, – отозвалась миссис Поустуисл.

– Завтра утром я загляну. Не спускайте с нее глаз и, самое главное, не одалживайте ей денег, – наставлял Джек Херринг.

– Я понимаю, – кивнула миссис Поустуисл.

«Мисс Балстроуд», насладившись превосходным обедом, состоявшим из холодной баранины и бутылки пива, откинулась на спинку кресла, заложив ногу за ногу.

– Мне всегда было любопытно, – заметила «мисс Балстроуд», уставившись в потолок, – насколько это приятно, курить сигареты!

– Стоит их впервые взять в рот, они весьма противны на вкус! – отозвалась миссис Поустуисл.

– Я слышала, что некоторые девушки курят сигареты, – заметила «мисс Балстроуд».

– Это нехорошие девушки, – отрезала миссис Поустуисл.

– Из моих подруг самая приличная всегда выкуривает по сигарете после ужина, – заметила «мисс Балстроуд». – Утверждает, что это успокаивает нервы.

– Застав ее с сигаретой, никогда бы не сказала, что это приличная девушка, – отозвалась миссис Поустуисл.

– Мне кажется, – произнесла «мисс Балстроуд», начавшая проявлять беспокойство, – мне кажется, стоит немного пройтись перед сном.

– Пожалуй, это нам не повредит, – согласилась миссис Поустуисл, откладывая вязанье.

– Не утруждайте себя, я одна пройдусь, – поспешила успокоить ее заботливая «мисс Балстроуд». – У вас такой усталый вид.

– Нет, я вовсе не устала, – заверила ее миссис Поустуисл. – Мне тоже не мешает пройтись.

В некотором смысле миссис Поустуисл оказалась восхитительной попутчицей. Вопросов она не задавала, отвечала только, когда заговаривала «мисс Балстроуд», что за всю прогулку случалось нечасто. По истечении получаса «мисс Балстроуд», сославшись на головную боль, решила вернуться и отправиться спать. Миссис Поустуисл сочла такое решение разумным.

– Уж лучше в постель, чем толкаться по улицам, – пробормотал Джонни, лишь только дверь спальни закрылась за ним, – больше ничего и не остается. Завтра, если удастся выкрасть у нее из ящика немного денег, мне непременно надо покурить. Что такое! – воскликнул Джонни, на цыпочках подкравшись к двери. – Черт побери, дверь заперта на ключ!

Усевшись на кровать, Джонни принялся обдумывать ситуацию.

«Сдается мне, – думал он, – что я никогда не смогу избавиться от этого кошмара».

Продолжая что-то тихо бормотать, Джонни расстегнул на себе корсет.

– Слава Богу, освободился! – с жаром воскликнул юноша, ощущая, как медленно расширяется его грудная клетка. – Не то бы корсет доконал меня прежде, чем я успел от него избавиться!

Всю ночь Джонни снились сны.

В течение всего последующего дня Джонни продолжал оставаться «мисс Балстроуд», отчаянно надеясь обрести возможность выпутаться из создавшегося положения, не будучи узнанным. Весь состав Автолик-клуба явно поглядывал на него с обожанием.

«Наверно, я и сам выглядел раньше идиотом рядом с женским полом, – рассуждал про себя Джонни. – Посмотришь на них, они словно в первый раз в жизни девицу перед собой видят!»

Члены клуба приходили по одному, приходили группками, выказывая полное свое почтение. Даже миссис Поустуисл, привыкшая оставлять без комментариев человеческие поступки, не удержалась.

– Когда устанете, – заметила она Джеку Херрингу, – вы мне непременно скажите.

– Как только мы обнаружим ее брата, – заверил Джек Херринг, – мы тут же заберем ее от вас и отвезем к нему.

– Когда что-то ищешь, нет ничего лучше, чем взять и заглянуть в нужное место, даже если все уже кругом обсмотрено, – заметила миссис Поустуисл.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Джек.

– Только то, что я сказала, – ответила миссис Поустуисл.

Джек Херринг взглянул на миссис Поустуисл. Однако лицо ее было не из числа самых выразительных.

– Почтовые дела по-прежнему идут удачно? – спросил Джек Херринг.

– Почта – это такое огромное для меня подспорье, – признала миссис Поустуисл, – я всегда буду вам благодарна.

– Что вы, не стоит! – пробормотал Джек Херринг.

Они одаривали «мисс Балстроуд» подарками – не слишком дорогими, скорее, чтоб засвидетельствовать почтение: изящными пакетиками с конфетами, бутоньерками с простенькими цветами, пузырьками духов. Сомервилю «мисс Балстроуд» намекнула, что, если он и впрямь хочет доставить ей удовольствие, а не просто треплется, – тут «мисс Балстроуд» извинилась за жаргонное выражение, которое, видно, она почерпнула у своего братца, – пусть принесет ей коробку сигарет «Мессани-2». Таковой намек расстроил Сомервиля. Адвокат без практики выразил опасение, что он, должно быть, старомоден. «Мисс Балстроуд» подтвердила, что так оно и есть, и потеряла всякий интерес к дальнейшему с ним общению.

Члены клуба сводили ее в музей мадам Тюссо и к Монументу[103]103
  Колонна высотой в 61, 5 м, воздвигнутая в лондонском Сити в 1671–1677 гг. в память о Великом лондонском пожаре.


[Закрыть], показали ей лондонский Тауэр. Вечером ее повели в Политехнический институт поглазеть на тень Пеппера. Куда бы они ни направлялись, повсюду им сопутствовал дух веселья.

– Вот уж действительно шумная компания! – с удивлением и завистью замечали другие гуляющие.

– Что-то девица как бы скучает! – подмечали другие, более наблюдательные.

– Да она прямо бука какая-то! – утверждали некоторые из дам.

Стойкость, с которой «мисс Балстроуд» переносила таинственное исчезновение своего брата, вызывала общее восхищение.

– Может, нам стоит телеграфировать вашим родным в Дербишир? – предложил Джек Херринг.

– Не стоит! – горячо запротестовала заботливая «мисс Балстроуд». – Не надо их тревожить. Будет гораздо лучше, если вы одолжите мне пару соверенов и я просто-напросто вернусь домой.

– Но вас снова могут обокрасть! – со страхом воскликнул Джек Херринг. – Я буду вас сопровождать.

– Возможно, брат завтра вернется, – размышляла вслух «мисс Балстроуд». – Он, верно, гостит у кого-нибудь.

– Как же он мог так поступить, – размышлял вслух Джек Херринг, – зная, что вы должны приехать?

– Ах, это так на него похоже! – восклицала «мисс Балстроуд».

– Если бы у меня была такая молоденькая и хорошенькая сестра… – начинал Джек Херринг.

– Ах, не будем об этом! – обрывала его «мисс Балстроуд». – Вы меня утомили.

Именно с Джеком Херрингом Джонни начал терять терпение. То, что чары «мисс Балстроуд», как говорится, начисто сразили Джека Херринга, сначала казалось мастеру Джонни даже забавным. Что говорить – как Джонни сам признавался себе в горьком раскаянье, оставшись наедине с самим собой в спаленке над бакалейной лавкой, – он, несомненно, сам поощрял ухаживания этого джентльмена. Начав с обожания, Джек скоренько перешел к стадии страстного увлечения, а со стадии страстного увлечения к полному безумству. Если бы разум Джонни не был отвлечен иными проблемами, возможно, он проявил бы большую осмотрительность. В подобной ситуации, после всего того, что с ним произошло, Джонни уже больше ничему не удивлялся.

– Слава Богу, – пробормотал Джонни, задувая свечу, – что хоть миссис Поустуисл, кажется, человек надежный!

Как раз в то самое время, когда голова Джонни была готова упасть на подушку, члены Автолик-клуба обсуждали план развлечений на следующий день.

– Мне кажется, – сказал Джек Херринг, – что в Хрустальный дворец надо идти с утра, тогда там мило и тихо.

– А днем – в Гринвичскую больницу, – предлагал Сомервиль.

– А под конец, вечером, – экскурсия в Дартмур, где выступают городские менестрели, – вставил Порсон

– Вряд ли подобает вести туда юную девицу, – выразил опасение Джек Херринг. – Кое-какие из шуток…

– Мистер Брэндрэм читает «Юлия Цезаря» в Сент-Джорджиз-Холле, – выступил с предложением Малыш

– Привет! – сказал поэт Александр, появляясь в этот самый момент. – О чем у вас беседа?

– Мы обсуждаем, куда повести мисс Балстроуд завтра вечером, – уведомил его Джек Херринг.

– Мисс Балстроуд? – переспросил поэт с некоторым удивлением. – Вы имеете в виду сестрицу Джонни Балстроуда?

– Именно эту особу, – отвечал Джек Херринг. – Но откуда вы ее знаете? Мне казалось, что вы уехали в Йоркшир.

– Вчера вернулся оттуда, – пояснил поэт. – Мы приехали вместе с ней.

– Вместе с ней?

– Мы ехали вместе от Мэтлок Бат. Да что с вами со всеми такое? – изумленно воскликнул поэт – У вас у всех лица прямо как…

– Присядьте! – сказал адвокат без практики поэту. – Давайте все спокойно обсудим.

Поэт Александр с озадаченным видом опустился на стул.

– Вы сказали, что возвратились вчера в Лондон вместе с мисс Балстроуд. Вы убеждены, что это была именно мисс Балстроуд?

– Был ли я убежден?! – вскинулся поэт. – Да я знал ее, когда она еще была младенцем!

– И в котором часу вы прибыли в Лондон?

– В три тридцать.

– И что с ней было потом? Она сказала, где собирается остановиться?

– Нет, я не спрашивал. Мы простились, и она села в кеб. У меня была назначена встреча, и я… Господи, что это такое с Херрингом?

Поднявшись, Херринг принялся расхаживать по комнате, сжав голову обеими руками.

– Не обращайте на него внимания. Итак, мисс Балстроуд, юная леди в возрасте… сколько ей лет?

– Восемнадцать… нет, только что исполнилось девятнадцать.

– Высокая, миловидная девица?

– Ну да. А что, с ней что-нибудь случилось?

– С ней ничего не случилось, – заверил его Сомервиль. – С ней как раз все в порядке. Она более или менее хорошо проводит время.

Поэт облегченно вздохнул.

– Час назад я задал ей вопрос, – проговорил Джек Херринг, который по-прежнему не отнимал рук от головы, словно желая убедиться, что она на месте, – способна ли она, по ее мнению, полюбить меня! Как вы думаете, это может выглядеть как предложение руки и сердца?

Остальные члены Клуба выразили единодушное мнение, что это, собственно говоря, можно считать предложением.

– Мне так не кажется, – запротестовал Джек Херринг. – По-моему, в этих словах содержится лишь намек!

Члены Клуба выразили суждение, что подобные увертки не к лицу истинному джентльмену.

Выходило так, что требовалось срочно что-то предпринять. Джек Херринг сел и тут же начал строчить письмо мисс Балстроуд, живущей у миссис Поустуисл.

– Вот чего никак понять не могу, так… – начал поэт Александр.

– Ради Бога, – простонал Джек Херринг, – пусть его кто-нибудь уведет отсюда и там все расскажет! Разве можно сосредоточиться в таком гаме!

– Но как же Беннет… – негромко сказал Порсон.

– Кстати, где Беннет? – послышались удивленные голоса.

Гарри Беннета никто в течение всего дня не видал.

Письмо Джека Харринга «мисс Балстроуд» было вручено адресату на следующее утро во время завтрака. Изучив его содержание, «мисс Балстроуд» поднялась из-за стола и попросила у миссис Поустуисл одолжить ей полкроны.

– Мистер Херринг специально подчеркнул в своих наставлениях, – объяснила свой отказ миссис Поустуисл, – чтобы я ни в коем случае не одалживала вам денег.

– Вы бы прочли письмо, – сказала «мисс Балстроуд», протягивая ей листок, – может быть, тогда вы согласитесь со мной, что Херринг попросту кретин.

Миссис Поустуисл прочла письмо и вынула полкроны.

– Используйте их частично на то, чтобы побриться, – посоветовала миссис Поустуисл. – Если, конечно, вы намерены и дальше подобным образом валять дурака.

«Мисс Балстроуд» с изумлением уставился на нее. А миссис Поустуисл безмятежно заканчивала свой завтрак.

– Ни слова им! – произнес Джонни. – Ни в коем случае, по крайней мере пока.

– Меня все это не касается, – ответила миссис Поустуисл.

Минут через двадцать истинная мисс Балстроуд, навещавшая свою тетушку в Кенсингтоне, с удивлением вскрыла конверт и прочла впопыхах нацарапанную записку следующего содержания:

«Необходимо немедленно с тобой поговорить – наедине. Не ахай, когда меня увидишь. Не волнуйся. Я тебе в два счета все объясню. ДЖОННИ».

Объяснение заняло значительно больше времени, но наконец-то Джонни смог его завершить.

– Прекрати хохотать! – сказал Птенчик.

– Но вид у тебя такой потешный! – ответила его сестра.

– А они так не считают! – огрызнулся Птенчик. – Я их всех обдурил. Полагаю, что тебе в один день столько внимания не выпадало!

– Ты убежден, что обдурил их? – спросила сестра

– Вот приходи сама к нам в Клуб в восемь часов вечера, – сказал Птенчик, – сама увидишь. Возможно, если будешь паинькой, я тебя как-нибудь потом свожу в театр.

Сам Птенчик появился в Клубе без чего-то восемь и встретил там весьма сдержанный прием.

– Мы думали, что вы пропали, – заметил холодно Сомервиль.

– Меня вызвали внезапно… по крайне важному делу, – пояснил Птенчик. – Чрезвычайно всем вам, друзья, признателен за то, что пестовали мою сестрицу. Она мне все рассказала.

– Не стоит благодарности, – ответили единичные голоса.

– Нет, это так любезно с вашей стороны, – настаивал Птенчик. – Прямо не знаю, что бы она без вас делала.

Пустяки, заверили его члены Клуба. То, как краснели и скромно опускали головы члены Автолик-клуба, заслушивая похвалу в свой адрес, производило трогательное впечатление. Втайне сами о себе они отозвались бы иначе. Ну, может быть, вслух бы и не произнесли, но хотя бы подумали.

– О тебе, Джек, она рассказывает с таким чувством, как ни о ком другом, – заметил Птенчик, поворачиваясь к Джеку Херрингу.

– Как же, как же, ты же знаешь, мой милый, – воскликнул Джек Херринг, – ради твоей сестрички я готов…

– Знаю-знаю, мой милый, – перебил его Птенчик. – Я всегда это чувствовал.

– И не будем больше об этом! – сказал Джек Херринг.

– Она не совсем поняла смысл твоего письма, которое получила нынче утром, – продолжал Птенчик, игнорируя предложение Джека. – Она опасается, что ты счел ее неблагодарной!

– Сдается мне по здравом размышлении, – извиняющимся тоном начал Джек Херринг, – что кое в чем она меня неправильно могла понять. Я ей так и написал: временами, случается, я не совсем соображаю, что говорю и делаю.

– Это довольно странно, – сказал Птенчик.

– Ты прав, – согласился Джек Херринг. – Вчера у меня как раз был такой день.

– Сестра рассказывала, что ты был так любезен с ней, – заверил Птенчик Джека. – Сначала ей показалось не слишком вежливым то, что ты отказался одолжить ей денег. Но когда я ей все объяснил…

– Да, с моей стороны это было очень глупо, – перебил его Джек. – Теперь я это вижу. Сегодня утром я отправился к ней объясняться. Но ее уже не было, а миссис Поустуисл, как я понял, считает, что лучше все оставить как есть. Я ужасно себя за все это корю.

– Милый мой, не стоит себя ни в чем винить, – сказал ему Птенчик. – Ты вел себя достойно. Сегодня вечером она зайдет за мной в Клуб и хочет специально поблагодарить тебя за все.

– Нет, лучше не надо! – запротестовал Джек.

– Ерунда! – воскликнул Птенчик.

– Ты должен меня извинить, – отбивался Джек Херринг. – Я бы не хотел прослыть грубияном, но мне бы лучше с ней не встречаться.

– А вот и она! – воскликнул Птенчик, принимая в этот самый момент карточку из рук старого Гослина. – Ей твое поведение покажется странным.

– И все же я не могу! – повторял бедняга Джек.

– Нет, это невежливо! – заметил Сомервиль.

– Пошел ты! – заметил Джек. – Вот ты с ней и встречайся!

– Она не ко мне сюда пришла, – пояснил Сомервиль

– Нет, и к тебе! – поправил его Птенчик. – Я позабыл, она обоих вас хочет видеть.

– Если я ее увижу, – сказал Джек, – я расскажу ей всю правду!

– Знаешь ли, – сказал Сомервиль, – сдается мне, что так оно лучше всего.

Мисс Балстроуд сидела в вестибюле. Джек Херринг и Сомервиль нашли, что нынешний ее менее вызывающий туалет идет ей гораздо больше.

– Вот он! – победно провозгласил Птенчик. – Вот он, Джек Херринг! А вот Сомервиль. Ты не поверишь, мне едва удалось заставить их выйти к тебе! Бедняга Джек, он у нас всегда такой застенчивый!

Мисс Балстроуд поднялась. Сказала, что у нее нет слов, чтобы отблагодарить джентльменов за оказанную ей любезность. Казалось, мисс Балстроуд пребывает в крайнем волнении. Голос ее дрожал от полноты чувств.

– Погодите, мисс Балстроуд, – сказал Джек Херринг, – прежде всего мне хотелось бы признаться вам, что мы все время принимали вас за вашего брата, только переодетого в женское платье.

– О! – воскликнул Птенчик. – Так вот в чем дело! Ну, если бы я знал…

Птенчик осекся, решив, что лучше не продолжать. Тут Сомервиль схватил его за плечи и, резко встряхнув, поставил рядом с сестрой, так что его освещал свет газового рожка.

– Ах, мерзавец ты этакий! – сказал Сомервиль. – Ведь это ты и был!

И Птенчик, сознавая, что игра окончена, но довольный, что шутка оказалась не полностью односторонней, сознался.

В тот вечер Джек Херринг и Сомервиль, адвокат без практики, отправились с Джонни и его сестрой в театр. Мисс Балстроуд весьма понравился Джек Херринг, о чем она и призналась своему брату. Однако Сомервиль, адвокат без практики, понравился ей даже больше, и впоследствии, будучи подвержена перекрестному опросу, когда Сомервиль уже перестал быть адвокатом без практики, она призналась Сомервилю в этом сама.

Но этот сюжет не имеет отношения к нашей истории, которая завершается тем, что мисс Балстроуд явилась на встречу, назначенную в понедельник мистером Джоуэтом «мисс Монтгомери», и тем обеспечила рекламу Мраморного Мыла на обороте журнала «Хорошее настроение». На целых полгода и за двадцать пять фунтов в неделю.