Текст книги "Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры"

Автор книги: Густав Шпет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 57 страниц)

C. 347. ...Ср. Гайм Р. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристика / Пер. с нем. М., 1898. С. 127—133 (по поводу эстетических воззрений Гумбольдта), спец. о Канте ср.: С. 368 и αι. —

Гайм пишет: «Мы снова приходим к той пропасти, которая отделяет по-Кантовскую философию от Гумбольдтовых идей. Последние стоят на одной почве с воззрениями и с поэзией Шиллера и Гёте; первая же – парит над этою почвой» (С. 127). Гайм подчеркивает, что эстетические сочинения Гумбольдта «основываются на Канте и Шиллере. Общая точка зрения автора – трансцендентальная. Он полемизировал бы против метафизической эстетики, если бы таковая уже существовала. Тем более полемизирует он против господствовавшего тогда еще в эстетике объективизма и усматривает коренную ошибку всех прежних ложных взглядов на вопросы эстетики в том, 44что в объекте находили то, что скрыто только в субъекте". В этом пункте он сходится с Кантом, как и с Шиллером, но отличается от них обоих исключительным вниманием, которое он уделяет душевной силе, являющейся источником художественного творчества» (С. 129). «Гумбольдт занимает промежуточное место между тем, что развил с одной стороны Шиллер, с другой – Кант. Но так как воображение играет у Канта гораздо более значительную роль, нежели у Шиллера, то он вследствие этого гораздо ближе к первому, чем к последнему» (С. 130). «Отсутствие поддержки со стороны Канта Гумбольдт почувствовал тотчас же, как только перешел к тем частям своей эстетики, в которых Гердер взял впоследствии мнимый перевес над великим мыслителем в своей претенциозной вылазке против критицизма. ... К последнему, т.е. к построению хотя бы только общего понятия поэзии, и приступил Гумбольдт, опираясь на Канта. ... Стремление Гумбольдта вывести поэзию и необходимые ее роды из цельного реального человека заслуживает всякой похвалы. Но оно ему не удалось. Строгие деления, встречающиеся постоянно у Канта, – различение в человеке чувствительности, рассудка и разума несомненно отвлеченно, но при всей своей резкости оно приобретает законность в силу внутренней необходимости понятия. Гумбольдтовы деления несомненно конкретны, но несмотря на тщательную обстоятельность, с какою он их проводит, они неопределенны и тупы. ... Там, где он лишен поддержки Канта, и где Шиллер не подготовил ему пути, он редко приходит к ясным и удобопонятным результатам» (С. 131-133). О кантовском влиянии на Гумбольдта: «За исключением форм эллинского духа, ничто не имело на научный образ мыслей и миросозерцание Гумбольдта влияния, равного влиянию кенигсбергского старца. ... Мы везде были вынуждены обращать внимание читателя на то, как своеобразно видоизменилось и индивидуализировалось в нем кан-товское воззрение; но при этом всегда можно было обнаружить и подлинные кантовские элементы. И наконец, в связи со всеми пре

жними его научными работами возникла филологическая деятельность Гумбольдта. Кантианство, проявившееся в первых, перешло и в эту последнюю: мы ясно видим в его лингвистических работах кантовский дух и букву. И в самом деле, Гумбольдт перенял немало от Канта буквально, особенно в «эстетических опытах»; пожалуй, в большей еше мере это сказанное относится к его философии языка» (С. 368). Цит. по: Гайм Р. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристика / Пер. с нем. М., 1898.

С. 347. ...Ср. также: Spranger Ed. Wilhelm von Humboldt und die Humanitatsidee. ВН., 1909. S. 318ff. (167 ff. – Гердер, как ученик Вин-кельмана и Шефтсбери). – Шпрангер пишет: «Es sind im wesentlichen Kant, Schiller und Goethe, deren asthetische Arbeit fur Humboldt bedeutsam wird» (Op. cit. S. 318). – В существенном смысле это Кант, Шиллер и Гёте, эстетические работы которых важны для Гумбольдта (нем.). И еще: «Herder ist ein Schuler von Winckelmann und Shaftesbury zugleich» (Op. cit. S. 167). – Гердер – ученик одновременно Винкельмана и Шефтсбери (нем.).

С. 348. ...Подобно тому, как для Гегеля «все сводилось» к тому, чтобы истинное понимать не как субстанцию только, но в такой же мере и как субъект. – Гегель пишет: «На мой взгляд, который должен быть оправдан только изложением самой системы, все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект». Цит. по: Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Пер. Г.Г. Шпета // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IV. М., 1959. С. 9.

С. 348. ...Весьма возможно, что самый термин «энергейа» заимствован Гумбольдтом у Гарриса – непосредственно или через Гердера (cf. Spranger Ed. Wilhelm von Humboldt und die Humanitatsidee. ВН., 1909. S. 314). – Шпрангер пишет: «Herder, der von vornherein weit metaphysischer dachte, verbindet damit Einflusse der ausgebreitetsten, internationalen Art. U. a. kennt er auch Harris und teilt dessen Unterscheidung von Werken und Епефеп. Mittelpunkl des Wesens der Poesie ist ihm im Ersten Krilischen Waldchen: "Wirkung auf unsere Seele, Energie"» (Op. cit. S. 314). -«Гердер, который с самого начала мыслил гораздо более метафизически, тем самым соединяет разные и дальние, международные влияния. Знает он, среди прочих, и Харриса, у которого он принимает различение произведений и энергий. Сущность поэзии сконцентрирована для Гердера в первом из его "Критических лесов": "Воздействие на нашу душу, энергия..."» (нем.).

С. 352. ...Филологическая формула Бёка: «познание познанного» – условна, но выразительна. – Бек (Boeckh) Филипп Август (1785-1867) – классический филолог, историк античности, ученик

Φ. Шлейермахера, автор знаменитого труда о государственном бюджете Афин, основоположник большого «Корпуса греческих надписей». Шпет опирается на его труд «Энциклопедия и методология филологических наук», где Бёк обосновывает методологическую значимость социально-экономической истории для исследований по истории духовной культуры (эллинизма). Концепция Бека оказала большое влияние на историков античности – И.Г. Дройзена, В. Дильтея и др. – В «Герменевтике» Шпет пишет: «Еще важнее, однако, и еще больше нам дают для правильной постановки вопроса те разъяснения, которые делает Бёк по поводу собственного определения филологии и ее метода. Познание познанного, т.е. задача филологии, согласно этим разъяснениям, есть не что иное, как понимание. „Согласно найденному нами понятию, – говорит он, -филология есть познание познанного, следовательно, вторичное познание (Wiedererkennen) данного познания; но опять познавать познанное – значит понимать. Подобно тому, как философия в логике, диалектике, или, как это называли эпикурейцы, в канонике, рассматривает самый акт познания и моменты познавательной деятельности, так и филология должна научно исследовать акт понимания (den Akl des Vferstehens) и моменты уразумения (die Momente des Verstandnisses)“.

Нельзя думать, конечно, что этим самым филологии задается задача принципиального исследования акта понимания, так как это задача философии, и филология выходила бы за пределы своей компетенции, если бы она брала на себя решение этой задачи. Разъяснение Бёка нужно понимать только в том смысле, что филология должна в своей методологической части иметь предпосылкой учение о понимании и должна, следовательно, в себе самой выделить соответствующую часть для рассмотрения вопросов, связанных с этой предпосылкой. Аналогично положению логики в философии у филологии есть своя формально-методологическая дисциплина – герменевтика. Вопрос о положении и задачах такой формальной дисциплины, однако, в значительной степени зависит от того, как определяются задачи филологии со стороны содержания последней. Между тем нельзя сказать, чтобы место филологии в этом отношении было указано Бёком с достаточной ясностью». Цит. по: Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Шпет Г.Г. Мысль и Слово. Избранные труды. М., 2005. С. 337.

С. 353. ...Герман Пауль хотел возвести такой эмпирический конгломерат в «принципы», – в этом, не только его, но, быть может, всех т.-наз. младограмматиков – историческая незадача (Ср. Delacwix Η. Le Langage et la Pensee. Paris, 1924. P. 27-28). – Пауль.

См. прим. к с. 241. – Делакруа (Delacroix) Анри (1873-1937) -французский психолог; профессор Сорбонны. Автор книг: «Язык и мысль» (1924); «Ребенок и язык» (1934) и др. – Он рассуждает:

«Peu aprts, έ се moment physiologique et й се moraent psychologique venait sajouterun nouveau principe, ГЕтргит, et avec lui penetrait dans la linguistique la coasidoration des faits sociaux.

Nous retrouverons tous ces principes. Notre tfiche prtsente n'est point de les exposer ni de les discuter. Nous voulons seulement envisager un instant la doctrine que constitue leur groupement.

Cest un positivisme assez limitd que celui qui se borne έ constater: "La science de la langue, cest rhistoire de la langue", a ecrit Hermann P&ul. II sagit uniquement de constater des formes et des sequences regulieres de formes, de marquer en quoi un etat donno de la langue est la continuation d'un etat antorieur de cette тёте langue, et en quoi il у а ей innovation. Les lois posees sont des formules qui definissent selon quelles conditions tel ou tel element linguistique a έίέ transformo ou maintenu. Lancienne grammaire generale disparait. En dehors des principes que nous venons de rappeler et qui sont des constatations plutot que des explications, aucune linguistique generale ne la remplace.

Et d'autre part, en insistant surabondamment sur les transformations rogulteres des sons qui semblent repetrir, de siecle en sifccle, la matiere phonique du langage, comme en vertu d'une necessite interne et d'un processus automatique, en s'imaginant que cette necessito interne est le grand facteur de l'6volution, les Noogrammairiens attribuent encore k la langue une sorte de vie propre et lui conservent quelque chose d'inexplicable, d'irreductible aux lois genorales de Thistoire». цит. по: Delacroix Η. Le Langage et la Pensee. P&ris, 1924. P. 27-28.

«Вскоре после этого, к этому физиологическому моменту и к этому психологическому моменту добавился новый принцип заимствования. И вместе с ним в лингвистику проникло размышление о социальных фактах.

Мы дальше остановимся на этих принципах. Наша настоящая задача не в том, чтобы их излагать или обсуждать. Мы бы хотели лишь на мгновение сосредоточиться на той концепции, которая конституирует объединение этих принципов.

Такой концепцией является позитивизм, который ограничивается утверждением: "Наука о языке есть история языка" – так писал Г. Пауль. Речь идет лишь о том, чтобы определить формы и закономерные последовательности форм, чтобы проследить, в чем данное состояние языка является продолжением предшествующего состояния, а в чем оно является инновацией. Утверждаемые законы суть не что иное, как формулы, которые определяют, при

каких условиях тот или иной элемент языка был преобразован или сохранен. Древняя всеобщая грамматика исчезает.

Помимо тех принципов, о которых мы только что говорили и которые являются скорее констатациями, нежели экспликациями, никакая общая лингвистика ее [всеобщей грамматики] не заменит. Помимо этого, убежденно настаивая на закономерных преобразованиях звуков, которые, кажется, формируют из века в век фоническую материю языка, будто бы в силу некой внутренней необходимости и некоего автоматического процесса, воображая при этом, что эта внутренняя необходимость и есть великий фактор эволюции, неограмматики все еще приписывают языку некую собственную жизнь и полагают, что в нем есть нечто необъяснимое, несводимое к общим законам истории» (франц.).

С. 357.... Также ср.: Steinthal Η. Die Sprachwissenschaft ν. HumboldVs und die Hegersche Philosophie. – Штейнталь приводит следующую цитату Гумбольдта: «Die Lautform aber ist nicht biosser Laut, sondern ist Laut, in welchem die innere Sprachform liegt. Diese beiden sind unzertrennJich, iind jede ffir sich und in ihrer Wechselwirkung verursachen sie die Sprachverschiedenheit. Diese liegt also "nicht ailein in den blossen Lauten, so dass dieselben Dinge nuranders bezeichnet wiirden, sondern auch in dem Gebrauche, welchen der Sprachsinn in Absicht der Form der Sprache von den Lauten macht, ja sogar in seiner eigenen Ansicht dieser Form V Цит. по: Steinthal Η. Die Sprachwissenschaft Wilhelm von Humboldt's und die HegePsche Philosophie. Brl., 1848. S. 105. – «Языковая форма – не просто звук, а такой звук, в котором заключена внутренняя форма языка. То и другое нерасторжимы, звук и внутренняя языковая форма сами по себе и в их взаимодействии вызывают различие языков. Это последнее, таким образом, заключается "не просто в одних лишь звуках, как если бы одни и те же веши только по-разному обозначались, но также в употреблении, производимом языковым чувством посредством звуков, с тем чтобы придать языку форму, больше того – форму своего собственного замысла"» (нем.).

С. 357. ...Ср.: PottA.F. Ор. cit. S. CCLXIII ff. – Потт пишет: «Das Wort muss aus mindestens einer, es kann aber (welche Erweiterung jedoch die einsylbigen ldiome verschmahen) aus mehreren Sylben bestehen; und die Sylbe heisst nothwendig den Gegensatz von Consonant ... und Vokal; welche Gegensatze im Worte trotz Auseinandertretens durch den Accent zu einer Einheit verschmolzen stehen» (Op. cit. S. CCLXIIl-CCLXIV). -«Слово может состоять как минимум из одного слога, но может и из нескольких слогов (хотя односложные идиомы пренебрегают таким расширением); а слог необходимо означает противоположность согласного ... и гласного, каковые противоположности,

как они ни разнородны, сливаются в единство посредством ударения» (нем.).

С. 361. ...Потт А.Ф., например, прямо констатирует свое непонимание мысли Гумбольдта (см. его Примечания к изданию Введения, S. 460-461). – Потт пишет: «Was aber weiterhin verlangt wird, das immer hoher hinauf zu Extension und Intension zuruckzufiihren: ist mir, gestehe ich, nicht recht klar geworden» (Op. cit. S. 460-461). – «Но то, что говорится и требуется далее – все более совершенным образом возводить опосредованное к экстензии и интензии, – признаюсь, осталось для меня не вполне ясным» (нем.).

С. 361. ...Гайм не находит ей надлежащего места (ср. Гайм Р. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристика / Пер. с нем. М., 1898. С. 420. Нем. изд. С. 371). – Гайм пишет: «Однако Гумбольдт этим перечислением различных принципов соединения звука с идеей не ограничивается. Одушевленный, по-видимому, стремлением приписать духу возможно больше и в интеллектуальном инстинкте – так называет он язык – выдвинуть на первый план элемент интеллектуальный, он затем в других местах своего введения старается найти в этой связи еще одно звено, именно – в предшествующей деятельности духа. Обозначать понятие посредством звука значит приводить в связь такие вещи, которые по природе своей никогда не могут друг с другом настоящим образом соединиться. ... Однако ясно, что этот схематизм имеет для соединения звука и понятия только второстепенное значение. Он имеет значение только там, где дело идет об отвлеченных понятиях или о понятиях как таковых, а при самых этих "коренных воззрениях и ощущениях" он вовсе не выступает. Связующую силу способности членораз-деления, точно так же как и подражательный, символический и аналогический приемы языка он предполагает заранее. Это – более принцип сродства слов (Worterwandschaft), чем образования их (Wortformung), это – скорее вспомогательное средство для соединения звука с идеей, нежели энергия, с изначала скрепляющая оба элемента между собою (Отвести этому Гумбольдтовскому учению о схематизме языка другое место, чем то, которое указано нами выше, мы, по крайней мере, не в состоянии)». Цит. по: Гайм. Р. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристика / Пер. с нем. М., 1898. С. 420.

С. 363. ...Последняя традиция – Гумбольдтовская, с интерпретациями его критиков и последователей (от Штейнталя до Марти). – Штейнталь. См. прим. к с. 266. Марты. См. прим. к с. 233.

С. 363. ...Гётеанская усваивается, главным образом, немецкими литературоведами (Вальцель, Эрматингер, Гирт – Е. Hirt, Лип

польд). – Вальцель. См. прим. к с. 120. – Эрматингер. См. прим. к с. 82. – Хирт (Hirt) Эрнст – немецкий литературовед, теоретик жанра, исследователь шекспировской драмы, автор произведения «Закон формы в эпической, драматической и лирической поэзии» (Das Formgesetz der epischen, dramatischen und lyrischen Dichtung, 1923). – Липпольд Фридрих – автор книги «Bausteine zu einer Aesthetik der inneren Form».

C. 363. ...Впервые Гумбольдтовское понятие «внутренней языковой формы» было применено в области литературоведения, если не ошибаюсь, Шерером. – Шерер. См. прим. к с. 48, 232.

С. 363. ...Lippold Fr. Bausteine zu einer Aesthetik der inneren Form, 1920. В особом экскурсе автор дает справку: «К истории эстетической идеи внутренней формы» (S. 257—279); справка – несколько капризная, в которой только показывается, что все идет, в вопросе о внутренней форме, к Гёте и от Гёте, у Гумбольдта можно найти лишь «hin und her noch mancher Beitrag zur Lehre von der innerer Form» (S. 264—265); история Гумбольдтовского термина игнорируется. – Фридрих Липпольд пишет: «Мал braucht noch langst kein Columbus zu sein, um entscheiden zu behaupten, daB sich im Humboldt hin und her noch mancher Beitrag zur Lehre von der innerer Form fmden muB; fiir jetzt ist meines Wissens nur dieser eine bekannt, der in seiner Kurze aber kraftig genug ist». – «Давно уже не нужно быть Колумбом для того, чтобы решительно утверждать, что у Гумбольдта мы должны отыскать немало нового, обогащающего учение о внутренней форме; на данный момент известен один только Гумбольдт, который, как он ни краток, исследователь достаточно сильный» (нем.).

С. 363—364. ...Гумбольдтовская – скорее, филологами (уже Авг. Бёк), лингвистами (например, Шухардт) и философами (в особ. Антон Марти). – Бёк. См. прим. к с. 353. – Шухардт (Schuchardt) Хуго (1842-1927) – немецкий и австрийский языковед. Учился в университетах Йены и Берлина. Ученик Ф. Дица и А. Шлейхера. Профессор университетов в Галле (с 1873) и в Граце (1876-1900). Основные труды посвящены проблемам романской филологии и общего языкознания. Изучал народную латынь, романские и другие индоевропейские языки, а также баскский, кавказские, семито-хамитские, венгерский и другие языки. Выступил с критикой звуковых законов в понимании младограмматиков, а также схемы генеалогической классификации индоевропейских языков А. Шлейхера. Основные труды: «Der Vokalismus der Vulgarlateins» (Bd. 1-3. Lpz., 1866-1868); «Uber die Lautgesetze» (В., 1885). – Mapmu. См. прим. к с. 233.

С. 364. ...В его (Бёка) Энциклопедии см. S. 140, 147, 154, по изд. 1877 г. – См. интерпретацию концепции Бёка в книге: Шпет Г.Г.

Герменевтика и ее проблемы // Шпет Г.Г. Мысль и Слово. Избранные труды. М., 2005. С. 354.

С. 364. ...Кассирер в своей новой работе – Philosophie der symbolischen Formen (Т. I. 1923. S. 12), гумбольдтовское понятие «внутренней языковой формы», которое он считает основным для философии языка, обобщает также до основного понятия философии мифа, религии, искусства и научного познания. К сожалению, у него это понятие соответствующему анализу не подвергается (см. и Т. 11. 1925). – Кассирер (Cassirer) Эрнст (1874-1945) – немецкий философ, представитель Марбургской школы неокантианства. Профессор (1919-1933) и ректор (1930-1933) Гамбургского университета. В начале своей деятельности занимался философскими проблемами естествознания, разработал теорию понятий, или «функций»; после 1920 года создает оригинальную философию культуры. Вместо кантовских двух миров, по Кассиреру, существует единый мир – «мир культуры», в основании которого лежат «символические функции», представляющие высшие ценности, связанные с «божественным» в человеке. Разнообразные сферы культуры, называемые Кассирером «символическими формами» (язык, миф, религия, искусство, наука), рассматриваются им как самостоятельные, не сводимые друг к другу образования. Идеи Кассирера, прежде всего его учение о «символических формах», оказали определяющее влияние на дальнейшие исследования по истории культуры. Основные труды: «Das Erkenntnisproblem in der Philosophie und Wissenschaft der neueren Zeit» (Bd. 1-4. Brl., 1906—1957), «Philosophie der symbolischen Formen» (Bd. 1—3. Brl., 1923-1929); в рус. пер. – «Познание и действительность» (СПб., 1912), «Теория относительности Эйнштейна (П., 1922), «Философия символических форм» (Т. 1-3. М.-СПб., 2002). – Он пишет: «Подобно тому, как современная философия языка в поисках точки опоры в исследовании языка выдвинула понятие "внутренней языковой формы", на наш взгляд, вполне допустимо предположение о существовании аналогичной "внутренней формы" в религии, мифе, искусстве, научном познании, как и стремление ее выявить. Эта форма представляет собой не просто сумму или экстракт из отдельных феноменов данных областей, а закон, обусловливающий их строение». Цит. по: Кассирер Э. Философия символических форм. В 3 т. Т. 1. М., 2002. С. 18. И еще: «В пределах метода критического анализа мы тем самым не можем делать заключения от существующего изначально или изначально принятого единства метафизического или психологического субстрата к единству функции, как не можем и обосновывать функцию отсылкой к субстрату, но должны исходить из функции как таковой в чистом виде. Если в ней обна

руживается, при всей изменчивости отдельных мотивов, относительно постоянная «внутренняя форма», то мы не делаем на этом основании обратное заключение о субстанциальном единстве духа, но это единство оказывается для нас именно тем самым установленным и обозначенным. Иными словами, единство предстает не основанием, а лишь иным выражением этой самой определенности формы. Она, как чисто имманентная определенность, должна быть постижима и в своем имманентном значении, при этом не требуется затрагивать вопроса об ее основаниях, будь то основания трансцендентные или эмпирические». Цит. по: Кассирер Э. Философия символических форм. В 3 т. Т. 2. М., 2002. С. 25.

С. 364. ...Начиная с Шиллера, но особенно у Шеллинга. – Руководящие идеи Писем об эстетическом воспитании (особ. IX, XI, XII, XV сл.) давно считаются развитием идей Плотина. – См.: Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании человека // Шиллер Ф. Сочинения. В 7 т. Т. 6. М., 1957.

Письмо IX. – Художник «пусть стремится к рождению идеала из союза возможного с необходимым. Пусть он запечатлеет в игре своей фантазии и серьезности своих созданий, пусть выразит во всех чувственных и духовных формах и молча бросит в бесконечное время. Не всякому, в душе которого горит этот идеал, дан творческий покой и великое терпение, дабы втиснуть идеал в молчаливый камень или вылить его в трезвое слово и доверить верным рукам времени. Слишком неистовое, чтобы воспользоваться этим спокойным средством, божественное творческое стремление часто непосредственно бросается на современность и деятельную жизнь и стремится преобразовать бесформенное содержание морального мира. ... Для разума, не знающего границ, направление есть уже свершение, и путь уже пройден, раз на него вступили (С. 276-277). И далее: «Где бы ты ни встретился с ними (правилами), схвати их благородными, величественными и одухотворенными формами, огороди их отовсюду символами совершенного, пока, наконец, видимость не победит действительность и искусство – природу» (С. 278).

Письмо XI. – «Итак, человек должен придать материи форму, чтобы не быть только миром; для того чтобы не быть только формою, он должен придать предрасположению, находящемуся в нем, действительность. Он осуществляет форму, создавая время и противополагая пребывающему изменение, вечному единству своего я – многообразие мира; он облекает материю в форму, уничтожая время, утверждая пребывающее в изменении и подчиняя многообразие мира единству своего я» (С. 286).

Письмо XII. – «Две противоположные силы, побуждающие нас к обнаружению своего объекта и потому могущие быть весьма уместно названы побуждениями, заставляют нас приступить к осуществлению этой двойной задачи, то есть сделать необходимое в нас действительным и действительное вне нас подчинить закону необходимости. Первое побуждение, которое я назову чувственным, исходит из физического бытия человека или из его чувственной природы. ... Другое побуждение, которое можно назвать побуждением к форме, исходит из абсолютного бытия человека или из его разумной природы и стремится освободить его, внести гармонию в разнообразие его явлений и сохранить его личность при всей изменяемости состояний» (С. 287-288).

Письмо XV. – «Предмет чувственного побуждения, выраженный общим понятием, называется жизнью в самом обширном значении этого слова; это понятие, которое обозначает все материальное бытие и все непосредственно находящееся в распоряжении чувств. Предмет побуждения к форме, выраженный общим понятием, называется образом как в прямом, так и в переносном значении слова; это понятие, охватывающее все формальные свойства предметов и все отношения их к мышлению. Предмет побуждения к игре, представленный в общей схеме, может быть назван живым образом, понятием, служащим для обозначения всех эстетических свойств явлений, одним словом, всего того, что в обширнейшем смысле слова называется красотой» (С. 298).

С. 364. ...Вальцель настаивает на этом. – Шпет имеет в виду следующее рассуждение Вальцеля: «Schillers "Gestalt" teilt mit Plotins "Eidos", daB beide iiber auBere Sinnenwahrnehmung hinausliegen. Ferner aber bezieht Schiller alle formalen BeschatTenheiten in den BegrifT ein. Natiirlich ist da an Form auch im logischen Sinn gedacht. Aber da Schiller ausdriicklich erklart, er meine ualle" formalen Beschaffenheiten, so schwebt doch wohl auch ihm ein Formbegriff vor, der etwas von innerer Anschauung, der ein Analogon von sinnlicher Bestimmtheit hat. Wird dieser Begriff ins Leben hinubergefuhrt, dann entsteht nach Schiller "lebende Gestalt"; und das ist nach seiner Auflassung so viel wie Schonheit. Gestalt also ware Schonheit vor dem Leben. Und so konnte auch Plotins Eidos gefaBt werden. Schiller aber verwertet seinen Begriff "Gestalt" auch in der Dichtung 4Das Ideal und das Leben"». Цит. по: Walzel О. Plotins Begriff der asthetischen Form // Walzel O. Vom Geistesleben alter und neuer Zeit. Lpz., 1922. S. 20-21. – «Образ» в смысле Шиллера имеет то общее с «эйдосом» в смысле Плотина, что то и другое выходит за пределы внешнего чувственного восприятия. Далее, однако, Шиллер все свойства формы включает в понятие. Разумеет

ся, форма здесь тоже понимается в логическом смысле. Но поскольку Шиллер прямо говорит, что он имеет в виду «все» особенности формы, то ему здесь, явным образом, представляется такое понятие формы, в котором есть что-то от внутреннего интуитивного созерцания, аналога чувственной определенности. Если такое понятие претворить в жизнь, то появляется, по Шиллеру, «жизненный образ»; а это и есть, согласно его концепции, – красота. Следовательно, образ – это красота, представшая жизни, увиденная глазами жизни. И так же можно понимать эйдос Плотина. Но Шиллер использует свое понятие «образа» также и в поэтическом творчестве: «Идеал и жизнь» (нем.).

С. 364—365. ...Мне представляется совершенно допустимым влияние Винкельмана, – ср. его Geschichte..., гл. IV. Об искусстве у греков, особ. S. 155—173 (цитирую по изд. Флейшера, 1913). – Винкельман (см. прим. к с. 97) пишет: 1) «Из единства возникает другое качество высшей красоты, ее неопределимость, т.е. формы ее не могут быть описаны ни точками, ни линиями, которые были бы единственными, образующими красоту. Так создается образ, не присущий никакому лицу, не выражающий никакого состояния чувства или движения страсти: все эти посторонние черты нарушили бы единство красоты. В этом случае красоту можно сравнить с самой чистой водой, черпаемой из источника: чем меньше в ней вкуса, тем она здоровее, потому что она очищена от всех посторонних примесей. Поскольку состояние блаженства, т.е. отсутствие страдания и наслаждение удовлетворением, приобретается в природе без усилий и дорога к нему наиболее пряма и может быть пройдена без труда и стараний, так же точно и понятие о высшей красоте кажется вешью самой простой, самой легкой, не требующей ни философского знания человека, ни изучения душевных страстей и их внешнего проявления». С. 134. – 2) «Чем больше единства в соединении форм и в перетекании одной формы в другую, тем больше красоты в целом. Формы прекрасного тела напоминают единство, характеризующее поверхность моря, которое на известном расстоянии кажется гладким и спокойным, как зеркало, несмотря на то, что находится в постоянном движении и вечно катит свои волны». С. 135. – 3) «После анализа прекрасного следует коснуться выражения. Выражение в искусстве есть подражание активному или пассивному состоянию души и тела, наших страстей и движений. В обоих состояниях черты лица и расположение тела меняются; изменяются значит и формы, составляющие красоту». С. 154. – 4) «Мудрость древних художников по отношению к выражению выигрывает еше больше при сравнении их с

художниками новейшего времени, которые обозначали небольшое малым, а малое – большим. Их фигуры напоминают актеров древнего театра, которые должны были преувеличивать правду сверх меры, чтобы при ярком свете дня их понимали и зрители, сидевшие в последних рядах. Выражение лиц на фигурах подобно маскам древних, которые по той же причине делались преувеличенными». С. 165. Цит. по: Винкельман И. И. История искусства древности. М., 1933.

С. 365. ...Даже у Канта встречается выражение «внутренняя форма» в философии органического (Критика способности суждения. §§ 67– 68, S. 225—266 по изд. Б. Эрдмана), в смысле трудно отличимом от его же понятий «внутренней цели» и «внутренней организации. – Кант пишет: «Признавать вещь целью природы из-за внутренней формы этой вещи – это вовсе не то, что считать существование ее целью природы. ... Внутренняя форма одной только былинки может в достаточной мере доказать для нашей человеческой способности суждения свое происхождение, возможное только по правилу целей. ... Следовательно, только материя, если она организованна, необходимо предполагает понятие о себе как о цели природы, так как эта ее специфическая форма есть в то же время продукт природы». Цит. по: Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Сочинения. В 6 т. Т. 5. М, 1966. С. 404. И далее: «Даже то, что во внутренней его организации кажется человеку противоестественным, если оно рассматривается с этой стороны, побуждает его к занимательному, а иногда и поучительному прозрению в телеологический порядок вещей». Цит. по: Там оке. С. 405. – «Достаточно, что они предметы [физические. – Т.Щ.]Щ объяснимые единственно по законам природы, которые мы можем себе мыслить, только имея идею целей как принцип, и даже внутренне познаваемые только таким путем по их внутренней форме». Цит. по: Там же. С. 409. – «Но организация как внутренняя цель природы бесконечно выше всякой способности сходного изображения с помощью искусства». Цит. по: Там же. С. 410.