Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 59 страниц)

Тогда он мог позволить себе всё, что хотел. В конце концов, он был из Дома Сильвер. А Сильвер обязан всегда и везде держать марку. Так что, немного манипуляций, и его ДНК заимела несколько дополнительных промотров [97]. Он даже заказал себе несколько пар косметических изменений, более мужественный на его взгляд подбородок и изменил цвет глаз. Напоследок, так сказать. А все дальнейшие апгрейды проводил только с помощью искусственных дополнительных органов и имплантатов. Потому вариант с отравлением отпадал. Содрогнувшись от нахлынувшей волны боли, Эрик тяжело опустился на четвереньки. Стало немного легче. Боль в позвоночнике слегка ослабла, голова перестала кружиться, и лишь голод напомнил о себе с новой силой. Жрать. Точно. Он хотел жрать. А потом поймать ту татуированную суку и… Эрик моргнул. Зачем? Ах, да… бой… Вызов… Его детская мечта… Сколько раз он представлял себя на арене. Сколько раз он почти видел, как толпа аплодирует его мастерству, его искусству. Сколько раз представлял себя одним из них – чемпионов…

– Привет, сладенький. – Раздался у него за спиной насмешливый звонкий голос. – Не заскучал? А ты, прям, похорошел.

– Ты-ы… – С трудом развернувшись, охотник за головами с ненавистью уставился на вошедшую в помещение наемницу и с удивлением моргнул.

В чертовой татуированной суке что-то изменилось. Нет, она по-прежнему оставалась чертовой татуированной сукой. Но что-то в ней было не так. Движение. Она двигалась по-другому. Более плавно, более экономно. Если раньше наемница походила на натянутую до предела пружину, то сейчас больше напоминала ожившую молнию. Да, именно молнию, до времени сдерживаемый поток ярости богов, способный смести всё на своем пути. Ставро недоверчиво фыркнул. Это было неправильно. Неверно. Почему эта одноглазая стерва ещё держится на ногах? Почему не бежит и не прячется? Почему вышла к нему сама? Неужели она не понимает… Эрик удивленно моргнул и расплылся в улыбке. Нет. Не так. Она понимает. Точно понимает. И тоже хочет боя. Вызова. Поединка. Мышка захотела поединка с кошкой. Ха. Покосившись в сторону отброшенного плаща, охотник за головами чуть заметно нахмурился. Черт. Его оружие. Он сам только что выбросил свой пистолет и виброклинок этой сучки. Поддался порыву. У него не осталось даже ножа… Впрочем, вновь окинув стоящую в паре десятков шагов наемницу оценивающим взглядом Ставро удовлетворенно кивнул. Похоже, она тоже безоружна. Честный бой.

– Поединок. Дуэль. – Эрик с трудом протолкнул слова через ставшее неожиданно узким и тесным для членораздельных звуков горло, и выжидающе уставился на скрестившую руки на груди наемницу. – Хочу. – Добавил он спустя минуту.

– Поединок, говоришь. – С хрустом размяв плечи, Ллойс сжала кулаки и по её коже побежали искры. – Как хочешь, сладенький.

– Без обмана. Честно. – Прохрипел Ставро, уронив на пол несколько капель слюны, облизал лицо кончиком свешивающегося почти на грудь языка и с удивлением уставился на упавший к его ногам клок волос. Его волос.

– Это от радиации, – растянула губы в ухмылке наемница. – Я реакторную открыла, так что, здесь сейчас не слишком безопасно. А может, от галлюциногенного газа, которым мы с тобой дышим. Похоже, чертова дрянь потихоньку сводит нас с ума. Повезло нам, что вентиляция повреждена, и большая часть этой дряни уже выветрилась. А может, всё из-за пули Эвенко. Они были отравлены, если ты не в курсе. Или из-за яда дряни, которой я недавно перекусила… Она, кстати, тебя не трогала? Не расстраивайся, милый, учитывая, во что превратилась твоя рожа…

– Разорву… – Прохрипел Эрик и, с некоторым недоумением поглядев на упирающиеся в пол кулаки, внутренне содрогнулся.

Ему нужен врач. Срочно. Но сначала он убьет эту суку. И поест. Да… Ему нужно поесть…

– Так и будешь сиськи мять, сладенький? Или всё-таки, потанцуем? – Склонив голову, наемница вытянула губы трубочкой, сплюнула и развела руки в приглашающем жесте. – Вот она я – давай!

– Ха… – Выдохнул Эрик и прыгнул.

Это был отличный прыжок. Просто великолепная в своем совершенстве атака. Взвившись в воздух, охотник за головами выставил вперед правую ладонь. Выстрелившие из микроскопических сопел тут же превращающиеся в перегретую плазму псевдобелковые нити, раскинувшись веером и опустошая батареи почти до граничных отметок, покрыли зону в добрый десяток метров. Вырвавшийся из встроенного в предплечье имплантата рой острых, способных с легкостью пробить полуметровую бетонную стену вольфрамово-титановых игл, ударил в облако пламени, щедро засыпая свистящей в воздухе смертью возможные сектора отхода, с треском разодрав кожу на костяшках пальцев левой, выдвинулась тонкая до прозрачности, но способная резать сталь, словно бумагу, полимерная коса. Каждое движение было идеально. Каждый миллиметр, вдох, взгляд, намеренье, мысль…

Встроенный в основание черепа микрокомпьютер мгновенно перегрелся от потока информации, выдавая тысячи возможных вариантов ответной реакции противника, услужливо подсказывая своему хозяину наиболее оптимальные комбинации последующих действий… Раздался грохот. Загудевшие от резкого перепада температур и ударной волны чаны с чудищами с треском лопнули, заливая пол тут же вскипевшими реактивами. В воздухе засвистели осколки плавящегося на лету стекла. Чуть слышно гудящие под потолком лампы на миг вспыхнув, взорвались, засыпая зал кусками пластика. Погрузившуюся во мрак комнату заволокло едким паром. Нестерпимо запахло перегретым металлом и горелым мясом. С хохотом обрушившись на то место, где должно по его расчетам находиться то, что осталось от наемницы, охотник за головами резко полоснул косой заволокший зал горячий туман.

Послышался треск и лязг. Руку рвануло болью. Неожиданно под потолком раздалась серия приглушенных хлопков, помещение озарилось тусклым светом аварийного освещения, в лицо Эрику дохнул порыв ветра, показавшегося ледяным. Всасывающийся в открывшиеся вентиляционные шахты туман дрогнул, истончился, и глаза Эрика расширились от удивления. В шаге от того места, где по всем мыслимым и немыслимым законам природы должен был лежать обожженный до костей труп, в центре огромного пятна сажи стояла совершенно невредимая наемница. Отбросив в сторону зажатый в руке обломок полимерного клинка, Элеум поглядела на распоротую до кости ладонь, испустила тяжелый вздох и неодобрительно покачала головой.

– Моя очередь, – буркнула она чуть слышно и неуловимым движением достав из-за пазухи тонкий, плоский армейский игломет, выпустила в охотника за головами длинную очередь.

Эрик мог уклониться, он должен был уклониться. Успевший обработать новые данные боевой чип уже рассчитал добрых два десятка вариантов контратаки, каждый из которых даже с учетом поправок на продемонстрированные способности противника, с вероятностью девяносто семь и три десятых процента приводили к уничтожению цели. Проросшие псевдобелковыми нитями и углеродными трубками мышцы затрещали от напряжения, уводя его тело с траектории огня, но неожиданно ноги Ставро разъехались, и под аккомпанемент хруста и треска ломающихся костей и выворачиваемых суставов он с рычанием повалился в крошево стекла и пластика. В нос Эрика ударил запах паленой плоти. Его плоти. Несмотря на многочисленные подавители и бурлящий в крови адреналин, боль была такой, что охотник за головами на мгновение потерял всякую ориентацию в пространстве. Засучив неожиданно отказавшими нижними конечностями, Ставро попытался откатиться в сторону, но было уже поздно. Поток закаленных ураново-осмиевых игл ударил в основание шеи, с хрустом перемолол зашитую под кожу полимерную мембрану и, разодрав позвоночник, отделил голову от тела.

– Так-то лучше, красавчик, – хмыкнула Элеум и, пнув никак не желающую умирать судорожно скребущую когтями пол тушу, сплюнула под ноги, после чего перезарядив оружие, повесила его на плечо.

– Вот тебе честный поединок, мразь, – фыркнула она, вытянув вперед руку с рычанием, сжала ее в кулак.

Тело Эрика мерзко хлюпнуло, сморщилось, будто придавленное невидимым прессом. Во все стороны брызнула кровь.

– Вот тебе, сука, – повторила наемница, и ловко перехватив игломет, выдвинула из него телескопический приклад и прижала оружие к плечу – Ну, а тебе, красавчик, особое приглашение нужно? – Неожиданно крикнула она, оскалившись, повернулась к медленно протискивающейся в помещение, массивной туше, чем-то напоминающей отрастившего зубы, лапы и щупальца гигантского слизняка. – Мы слишком сильно шумели, да?

Вползшая в зал тварь, будто в нерешительности переступила с ноги на ногу, скосила глаза на разбросанные по полу тела, и зашипела.

– А ты, случайно, Клавикусу не родственник? – Элеум продемонстрировала монстру острозубую улыбку, сделав шаг назад, чуть качнула стволом оружия. – Знаешь, что это? Это – «Марк 4», усиленный армейский импульсный игломет. Что-то типа гауссовки, но заточено на ближний бой. Скорость игл поменьше, импульс, конечно, слабее, зато самих иголок просто до хрена. Им можно грузовик распилить при желании… Тебе и без меня тут мяса на год хватит. А еще я проход наверх тебе могу открыть. Любишь серокожих? Ну, и зря. Они вкусные. Прямо, ням-ням… А главное, их много. В одной туше килограмм триста мяса… А во мне что? Кости да жилы. К тому же, я столько за свою жизнь чеснока сожрала… Так что, не передумал?

Тварь зарычала и, припав к бетонному полу жирным брюхом, уставилась на Элеум злобным взглядом налитых кровью глаз.

– Ну и дурак, – покачала головой наемница и, украдкой покосившись на моргнувшую приветливым зеленым цветом лампочку заряда игломета, растянула губы в ухмылке.

ПРИМЕЧАНИЯ

95 – Грубое смешение генома животного и человека. Действительно, очень просто, дешево и сердито. Никаких вирусов архитекторов, никакого нано. Просто генная инженерия и выращивание гомункулов в искусственной среде.

96 – Так называемая «Мусорная ДНК» составляет около 98 процентов генов у человека. Согласно непроверенным гипотезам, выполняет стабилизирующую функцию для кодируемой части генома.

97– В генетике – последовательность нуклеотидов ДНК, узнаваемая РНК-полимеразой как стартовая площадка для начала специфической или осмысленной транскрипции.

Глава 16. Иглы и зубы

Я перевел ее из медблока в карцер. Регенерация просто невероятная, но есть вещи, которые так просто не починишь. Переломы срослись, ожоги почти сошли, но у меня такое ощущение, что в ней что-то сломалось. Она не разговаривает. Даже со мной. Только смотрит в одну точку и бормочет один и тот же куплет старой довоенной колыбельной. В том поселке… Капрал Васкес мне все рассказал. Она брала у него лекарства. Обменивала на тот хлам, что тащила из пустоши. Якобы для себя, чтобы убить боль, но капрал всегда был въедливым сукиным сыном. Три сестры – место мира. Что-то среднее между храмом и базаром. А еще там лучшие знахари, поэтому многие кланы везут туда баб. Рожать… Даже меня от этой новости пробрало… Так что, она в карцере. А Васкез колет ей лошадиные дозы транквилизаторов…

Господи, как же я ненавижу это место. Отбой.

Из сообщения 14.7/29-301. Ст. Паладин Ваймс.

Архив операции «Пески»

– Тридцать, – затряс жиденькой бороденкой тощий мосластый старик и, кинув вороватый взгляд в сторону прошедшего мимо, о чем-то увлеченно спорящего отряда тяжеловооруженных наемников, расплылся в широкой редкозубой ухмылке. – Тридцать и ни серебряком меньше. – Повторил он, и упрямо наклонив голову, потянул к себе развернутый на прилавке старый стёганый плед. – Не берёшь, девка, я тебя не неволю. Базар большой, ищи дешевле.

– Старче, да этой дряни в базарный день цена – пятерка, – покачав головой, не торопясь отпускать другой край одеяла, проворковала Шип и, широко улыбнувшись, положила свободную руку на пистолет. – Ты что, обмануть меня хочешь?

– Кому дрянь, а кому сокровище, – несколько неуверенно протянул слегка побледневший торговец и, воровато глянув на небрежно оттертую от крови, крепко сжимающую ткань длань женщины, ослабил хватку. – Бога-то, побойся.

Ухмылка Веруки стала еще выразительней. Женщина давно заметила, чем шире и искренней она улыбается, тем больше её боятся. Было ли в этом виновато лицо, покрытое шрамами и застарелыми следами ожогов лицо, или всё дело было во взгляде, Шип не знала. Да и не особо задумывалась. От рынка осталась хорошо, если половина. Да и ассортимент изменился. На смену бензиновых и дизельных генераторов, колючей проволоки, семян растений и прочих атрибутов мирной жизни пришли оружие, консервы и медикаменты. Нет, конечно, «большая тройка» на базаре присутствовала всегда, но заметно это стало почему-то именно сейчас.

– Бога? – Невесело рассмеялась Шип и, сплюнув под ноги, придавила торговца тяжелым взглядом. – Так Его, как раз, за тридцатку-то и продали, если я правильно помню. – Неожиданно наклонившись к старику, женщина прищурилась. – А не ты ли это сделал, старче, а?

– Что? – Испуганно отшатнулся, окончательно отпуская свой товар продавец.

– Ну, Распятого за горсть серебра подставил. – Расхохоталась Верука и, свернув плед с довольным видом закинула его на плечо. – Возрастом-то, подходишь… – Шип хмыкнула.

Этот старик просто идиот. Похоже, принял её за одну из Стаи. Да и черт с ним. Как и с его одеялом. Несколько старых протертых отчаянно пахнущих пылью и плесенью слоев ткани нужны были ей не больше, чем снайперская винтовка слепому, но рынок был отличной возможностью обрубить возможные хвосты. Да и послушать, что творится в городе, не помешает. За последние полдня Бойня разительно изменилась, и женщине это совершенно не нравилось. На улице стало намного больше людей с пушками. Конечно, ходить с оружием по улицам было не запрещено, хочешь хоть противотанковую пушку на горбу таскай, но обычно большинство местных, даже шерифы предпочитали ограничиваться пистолетами, револьверами или, в крайнем случае, обрезами, а сейчас и минуты не проходило, чтобы взгляд Веруки не натыкался на группы с ног до головы запакованных в броню тяжеловооруженных людей. Это был плохой признак. Особенно женщину нервировали то и дело мелькавшие на перекрестках пятерки крепких мужчин и женщин в одинаковой черной форме из баллистической ткани с вышитой на руках «омегой». Наемники легендарного Аладдина имели достаточно зловещую репутацию. И… её могли узнать.

– Да ты… да, ты что… – Залепетал торговец и, запустив сухую ладошку за пазуху, продемонстрировал наемнице массивный серебряный крест. – Вот, гляди, нехристь. Это мне от отца ещё осталось. Он Черные года пережил, а ты такое… Да, если бы… Да, тебя бы на кол уже посадили…

– В Доброй книге, вроде, написано, что, когда по морде бьют, надо вторую щеку подставлять, а они – сразу на кол. Десятка, пердун старый, больше не дам. – Лениво протянула Верука и, покопавшись в висящем на поясе кошельке, бросила на прилавок несколько серебряных чешуек.

– Да, ты за кого меня держишь? Я тебе, что, лох? Да этот плед… – Начал было возмущенную отповедь продавец, но неожиданно остановившись посредине фразы, обреченно махнул рукой. – Чирик, так чирик. Только ты, это… – Бросив короткий взгляд по сторонам, старик вздохнул. – Если твои дружки нас, всё-таки, к ногтю… – Заговорщически зашептал он. – Слово за меня замолвишь? Я, это… не молодой, конечно, но тоже много чего умею. Кроить, шить, плотничать, – старик задумался, – воду таскать могу, двор мести, на полях работать, еду готовить, двигатель у машины починить, если по мелочи. Ты не смотри, я крепкий.

– А человечину тоже кушать умеешь? – С любопытством склонив голову набок, Шип проводила пристальным взглядом прошедшую мимо группку подозрительного вида татуированных мужиков, и вопросительно уставилась на торговца.

– Человечину… – Огромный выпирающий из тощей морщинистой шеи кадык старика судорожно дернулся. – Буду… – Отвел глаза продавец. – Надо будет – кишки сырые с дерьмом пополам буду жрать. Только, чтоб не мучили…

– Ну, тогда скажу за тебя слово. Только ты, это, старче, зубы подточи. А то, если будешь плохо мясо своими пеньками рвать, меня слушать не станут, сразу в котел определят. А наточишь, сподручней будет. Вот так-то. – Снова продемонстрировав торговцу желтые, кривоватые зубы, Шип хихикнула. – А теперь тащи остальные.

– Остальные? – Нахмурился старик.

– Глаза разуй. Здесь. Полтиник. – Постучала ногтем по серебру женщина. – Значит, с тебя ещё четыре одеяла… И ещё, это… Тряпки разные, там, обрывки и тому подобное есть? Только, чтоб чистые.

– Есть, по серебряку за… – в очередной раз встретившись взглядом с женщиной, старик моргнул и бессильно ссутулил плечи. – Ладно, считай, в подарок отдам. Мешок сесть? Одеяла там сложить и остальное…

– Нет. Свой давай, – довольно оскалилась Верука. – Не в руках же мне эти тряпки тащить.

Ловко перехватив протянутый стариком старый джутовый мешок, Шип затолкала в него пледы, перекинула ношу через плечо и, отвернувшись от прилавка, слегка поморщилась от прострелившей брюшину боли.

– Эй! – Ударил ей в спину голос старика. – Меня Тверк зовут! Тверк Медянка! Запомни!!

– Зубы подпилить не забудь, уродец. – Еле слышно буркнула себе под нос Шип и, пристроив поудобней свою ношу, двинулась вдоль рядов.

Всё. Хватит. Надо отдохнуть. Если верить услышанному, рейдеры двинут на город завтра утром. Скорее всего, к восходу солнца. Так что, у нее почти четырнадцать часов, чтобы вытащить из себя эту чертову пулю и выспаться. А дальше…

– Врешь, как есть врешь! Ну, на фига, жирдяю младенцы? Жрать?! – Неожиданно раздавшийся откуда-то из-за плеча визгливый полушепот-полукрик заставил Веруку невольно замедлить шаг. Женщине стоило неимоверных усилий не обернуться и не взглянуть на говорящего.

– Заткнись! – Зло зашипел второй голос. – Тебя ещё не вся Бойня слышала. Ты что, не понял? Финк – настоящая голова. Сканер на воротах. Обязательное обследование рабов у Зэда. Ты что, и вправду решил, что всё это – простые меры безопасности? Он Операторам детишек поставляет, понял! У них, ведь, постоянный недобор, сам знаешь. А им только чистые подходят. И мутантенышей он не выбрасывает. У меня деверь в нижней лаборатории работает. Инструменты и разделочные столы моет. Обычно молчит, как пробка, но недавно мы с ним в «Сладкой ящерице» немного лишнего перебрали, он и проболтался. Под ареной мясорубка довоенная. И какие-то био-рек-ли-паторы, во! Финковы умники там из этих уродов удачные сочетания выбирают. Солдат делают. Говорит, выращивает их сразу взрослыми в больших стеклянных банках. Только пока что, не слишком у них выходит, вроде как. Не хватает чего-то.

– В банках? – Недоверчивым голосом спросил первый. – Да чушь. Не растет мясо в банках. Это тебе не помидор на гидропонике вырастить.

– Как это не растет? – Начал понемногу заводиться второй. – А мясные фермы в Сити? А у Ржавых, говорят на болотах, целые тела выращивали? На органы и для… – говорящий замялся… – ну, понял, в общем. Клонирование это называется. Клонирование и биоженерия. Серокожих, говорят, в войну, тоже клонировали. Это потом они баб воровать начали.

– Значит, эти солдаты что-то типа серокожих? – Неуверенно протянул первый.

– Деверь говорит, да. Большие, мордой страшные, и шкура металлом отливает, – обрадовано откликнулся второй.

– Да набрехал тебе твой деверь. Все знают – с серокожими договариваться, это как себе в ладонь гадить. Мерзко, бесполезно, и здороваться с тобой никто не захочет… – Фыркнул первый.

Ещё чуть-чуть замедлившись, Верука сделала вид, что поправляет сползший с плеча груз, пропустив визгуна и его собеседника вперед, лениво зашагала следом.

– Да много ты знаешь. – Обиженно буркнул второй, оказавшийся невысоким, плечистым плешивым мужичком, толкающим перед собой под завязку набитую армейскими сухими пайками тачку. – Деверь сказал: Зэд и Эвенко старую технологию восстанавливают. Что-то типа собачьего свистка. Говорит, если такой свисток имеешь, любое чудище тебе не страшно. Будут тебя, как дрессированные собачки, слушаться.

– Вот это – точно брехня. – Затряс головой второй, высокий, несуразно тощий, буйно заросший густым рыжим волосом субъект и, неловко взмахнув сжимаемой в руках исшарканной двустволкой, тяжело вздохнул. – Не бывает такого. А, если бы была, то каждый второй бы с такой штукой ходил.

– За что купил, за то и продаю, – хмыкнул, плешивый. – Не хочешь, не верь, Зерг. Но я деверя своего знаю. Брехать не будет.

– Такой честный? – Фыркнул названный Зергом мужчина.

– Не, – покачал головой коротышка. – Просто тупой. Ему такой байки ни в жисть не придумать.

– А хорошо бы, чтобы такие свистки действительно были. Только не от серокожих, а от вот этих. – Заинтересованно проводив взглядом спешащую куда-то группу разномастно одетых вооруженных винтовками и ружьями людей, Зерг вздохнул. – Наемники. Стрелки, мать его ети. Омеги-то ещё ничего, а вот Молоты, говорят, у Балта дочку снасиловали.

– Дебилы… – Раздраженно засопел плешивый. – Балт её любому желающему за пятнадцать серебром в час сдает. И намотать от неё нехорошего, как два пальца обмочить. Им что, денег на нормальную шалаву не хватило?

– А я знаю? – Пожал плечами тощий…

– Наемники, – вздохнул коротышка. – В Бойне сейчас, небось, ни одного свободного ружья не осталось. Хотелось бы знать, на чьей они стороне…

– Хм… – Тощий зябко передернул плечами и покосился на собеседника. – Думаешь, рейдеры могут их перекупить?

– А почему нет? – Раздраженно дернув ручки тележки, так что лежащие в ней консервы издали громкий дребезжащий звук, плешивый махнул рукой. – Сам знаешь… Это вопрос оплаты. Правда, банды редко стрелков нанимают. У них и своих бойцов полно, но случается и такое. В конце концов, рейдеры тоже люди. Просто, им не так повезло.

– Ну, ты за языком то следи! – Возмутился тощий и снова встряхнул ружьем. – Уродов людьми называть.

– Да что ты знаешь, – отмахнулся плешивый, – ты-то всю жизнь здесь прожил, а я на севере родился. Хочешь, про Стайников расскажу?

– Валяй, – фыркнул тощий и задумчиво поскреб макушку. – Один хрен время убить надо, пока жратву тащим.

– Земля, вода, воздух. Чистых мест не так, чтобы много, а рейдерам тоже надо где-то жить, – тяжело вздохнув, глубокомысленно проронил коротышка и снова покатил свою тряскую тележку вперед. – Дома большинства банд находятся в таких местах, где не то, что нормально отстроиться, выжить трудно. Это не просто леса или степи, это настоящий ад. Где радиоактивный, где химический, а где всё сразу. Там нечего есть, нечего пить, а иногда даже дышать нечем. Вот и живут они только тем, что отнимают у других. Не все, конечно, но большинство крупных банд именно такие. Ржавые на болотах обитают, Караванщики, не те, которые купцы, а те, которые кочевники, на Священной войне подвинутые в радиоактивном поясе, Пустынные крысы в песках. У Операторов, вроде как, в горах база, но Операторы, по большому счету, не банда, а что-то среднее между торгашами и армией…

– А может, что-то новое расскажешь, а не эти байки для детишек? – Фыркнул мужчина с ружьем. – Вспомни ещё, что ты в Туннельных змеях в молодости ходил? И вообще, ты, вроде как, про Стаю обещал.

– А я и ходил, – насупился коротышка. – Пока коленку не прострелили. А Стая… Если байкам верить, они, вроде как, солдатами были. Из какой-то хитрой военной части. То ли химики, то ли биолухи. Накрыло вояк тогда довольно сильно. Сначала кобальтухой приголубили так, что земля аж светиться стала, а потом еще сверху какой-то дрянью присыпали. То ли химия, то ли зараза какая-то… В общем, по специальности и получили. Но вояки эти тоже не лыком шиты были. Состряпали по-быстрому коктейль из генных модуляторов и боевых вирусов, коктейль этот их генетически поменял так, что им на эту всю радиацию и заразу начхать стало, почти что, как серокожим, ну и вроде как, пошли людям помогать. Бандитов, там, гоняли, продовольствием делились, хранилища старые раскапывали, и всё такое. Только, вот одна незадача, – на секунду остановившись, испустив тяжелый вздох, коротышка почесал под мышкой и покатил дальше. – Кровь – не водица… Сначала ты мародеров отстреливаешь, потом их семьи заодно успокаивать начинаешь, всё равно, как бы нелюди, чего рассуждать, один хрен с голоду без кормильцев-добытчиков подохнут. Потом глядишь, и одному поселению помогая других нечаянно зацепишь… А через некоторое время уже сам на соседей попрешь, потому как, самому жрать охота. – В очередной раз тряхнув тележку, карлик злобно сплюнул под ноги. – К тому же, эта бодяга, что они жрут, вроде как, гормональный баланс нарушает, а от этого характер лучше не становится. А потом Черные дни начались. И Большой жор.

– А я думал, что интересное расскажешь. – Фыркнул тощий. – Эту байку, Шуст, каждый ребенок знает.

– Знает, может, и каждый, а вот понимать… – Неожиданно остановившись, плешивый отпустил ручки тележки и резким движением протянув руку, вырвал ружье из рук тощего. – Всё, – буркнул он, – твоя очередь. Заманался эту дуру таскать. А насчет Стаи. Знаю только одно. Звери – психи конченые. На всю башку отбитые. Жрать, убивать, трахаться. Всё. Жентльменский набор, ети его. А от чужой боли они просто тащатся. Хорошие ребята, одним словом. Общительные.

– Это да… – с унылым видом подтвердил тощий, кряхтя от натуги, покатил тележку вперед. – Когда они вместо шерифов были, то бывало, просто так непонравившихся хватали, к земле кольями приколачивали и грузовиками давили… И чего Финк с ними ссориться решил?

– А кто сказал, что это Финк? – Забросив ружье на плечо, коротышка оглянулся по сторонам и чуть заметно нахмурился. – Говорю же, Звери отбитые. Отморозки. Может, им просто захотелось, мало ли… Главное, что, если Финк так засуетился, эти твари, зуб даю, уже к утру здесь будут. Так что, не знаю, как ты, а я, как пайки отвезем, на баррикады пойду. Маршал, говорят, всех принимает, кто на ногах стоит, даже патроны отсыпает и оружие выдает. Видать, всё совсем серьезно, раз такое дело…

Перекинув мешок на другое плечо, Шип помахала затекшей рукой и начала потихоньку отставать от говорливой парочки. Во-первых, ничего особо нового она не услышала, во-вторых, уж больно подозрительно косился на нее плешивый. Ладно, хватит на сегодня прогулок, тем более, судя по ощущениям, рана опять открылась. Ей предстоит тяжелая ночь, но будь она проклята, если не дождется представления. И не устроит в нем грандиозный финал.

****

Мир раскачивался, трясся и прыгал, земля то приближалась, то удалялась, горло забивала пыль, плечи и живот болели так, будто их долго и упорно отбивали деревянными молотками. Ноги затекли и казались привязанными к туловищу кусками мертвого мяса.

– Зе-ро! По-ме-дле-н-н-е-е. – С трудом выдохнула Кити, и в очередной раз вскинув винтовку, попыталась навести её на голову ближайшего чудища.

– Не могу, девочка! – Слегка раздраженно проревел великан и, совершив очередной гигантский прыжок, перекинув через плечо стволы своего чудовищного ружья, спустил курок.

– Ай!.. – В ушах девушки зазвенело от боли, в лицо ударила горячая волна пороховых газов, и ближайшего, почти догнавшего их вооруженного гигантским размером, со взрослого человека, тесаком серокожего гиганта просто смело с ног.

– Извини… – Прогудел гладиатор.

– Что? – Прищурившись, выкрикнула девушка, отчаянно тряся головой.

– Извини!! – Крикнул гигант и неожиданным рывком прыгнул в бок.

Кити снова вскрикнула. Огромные пальцы придерживающего её за бедро великана на мгновенье сжались с такой силой, что ей показалось: еще чуть-чуть и мясо сползет с костей, а сами кости треснут, но только это и позволило ей удержаться на плече гиганта. Над ухом будто просвистел шмель. Земля под ногами Зеро вздыбилась фонтанчиками пыли. Несколько пуль с лязганьем и чмоканьем впились в толстую, армированную кевларом ткань штанов. Кити, чуть не выронившая винтовку от неожиданности, издала чуть слышный стон и заскрипела зубами.

– Да остановись хоть на секунду, – закричала она и, что есть сил, саданула, прикладом винтовки по пояснице Зеро. – Стой, Стой! Стой!

– Еще раз так сделаешь, брошу! – Зарычал гигант и снова сжал пальцы с такой силой, что она закричала в голос.

– Остановимся – сдохнем! Сама видела – у меня разгон медленный!

– Тогда не тряси! Я прицелиться не могу!

– Прицелиться? – В голосе Зеро послышалось злое веселье. – Это невозможно, девочка, чтобы из твоей штуки…

Раздался выстрел, и почти обошедший гладиатора с фланга вооруженный чем-то, напоминающим смесь косы, багра и топора, мутант кубарем покатился на землю.

– Да! Вот так! Не прыгай! Просто беги! – Надрывая голос, закричала Кити. – И держи меня крепче!

Раздался второй выстрел, и рискнувший бросить короткий взгляд за спину, Зеро увидел, как голова доставляющего ему больше всего проблем, голова чуть отстающего от основной массы пулеметчика превратилась в фонтан кровавых брызг.

– Крепче-е!

– Дерьмо… – Выдохнул гладиатор и, сменив манеру бега на длинные стелящиеся шаги, принялся заворачивать на очередной заход вокруг форта. В свое время ему приходилось драться с серокожими. Прекрасные кулачные бойцы, опаснейшие противники в рукопашной, бронекожие великаны на деле были не умнее собаки. Или даже глупее. Считалось, что их интеллект соответствует пяти-шестилетнему ребенку, но Зеро в это не верил. Даже стая бездомных шавок давно бы сообразила, что он бегает по кругу, и оставила бы на его пути засаду. Особенно радовало, что за последние полчаса никто из мутантов даже не подумал забраться на вышку и накрыть их единственной точной очередью из крупнокалиберного пулемета.

Так или иначе, отвлекающий маневр удался. Им повезло. Эскапада девушки со стрельбой у ворот, разозлила уродов настолько, что они почти и не пытались их пристрелить – пара очередей не в счет. Серокожие, явно, пытались взять их живьем. Так что, сейчас за ними гналась вооруженная разнообразным колющим и режущим оружием толпа не меньше, чем из пятидесяти мутантов, и с каждым кругом она становилась все больше и больше. Пока что их выручали скорость и мощь встроенных в тело имплантатов, но долго эта авантюра продолжаться не могла, судя по выводимым прямо на радужку сообщениям, заряда внутренних батарей хватит еще минут на пятнадцать, а левый бедренный сустав почему-то начал слишком сильно нагреваться. Еще один заход, и всё. Надо будет уходить. Внезапно над ухом Зеро один за другим прогремели три выстрела, и трое преследователей повалились на землю. Мутанты бежали гурьбой, возникла куча-мала, и на мгновение Зеро пожалел, что у него нет гранат. Закинуть бы парочку в эту кучу, расстояние детское – метров сто пятьдесят, благодаря встроенному в череп элекронному целеуказателю и контролирующим силу мышечных сокращений нейромодуляторам на этой дистанции он гранаты в круг в тридцать сантиметров кладет, даже на бегу и в прыжке. Понятно, конечно, что никого не убьет, бронированная кожа мутантов защищает от осколков не хуже самых навороченных боевых костюмов, но хоть парочку контузить – и то дело.