Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 59 страниц)

– Не советую, – хмыкнула Элеум, даже не удостоив крикуна взгляда.

– Заткнись, Саймон, когда взрослые говорят, и грабки от пукалки своей убери, пока я их тебе не пооткручивал и сожрать не заставил. – Неожиданно рявкнул усач, зло сплюнув под ноги табачную жижу, обезоруживающе развел руками. – Извини. – Проворчал он примирительным тоном. – Здесь слухи расходятся быстро. Половина города уже судачит, что Стайники водозабор взорвали. Вот парень и ярится.

– Не в обиде, – криво усмехнулась наемница, продолжая внимательно изучать лицо собеседника.

– А крутая у тебя пушка, – кивнул в сторону висящего на бедре Элеум пистолета, – крепыш Глок? А я больше по револьверам. Скорострельность не та, зато, если попадешь, только брызги летят.

– Понятно. – Кивнула Элеум. – Хочешь посмотреть на мою пушку?

– Возможно, и посмотрел бы. – Подкрутил ус крепыш. – И пушку твою и тебя, и твою подружку. Внимательно бы посмотрел…

– Смотрелка отвалится, – лениво процедила Ллойс и щелкнула пальцами. – А, если нет, я помогу.

– Ох, ты… – Немного нервно оттянув покрытым въевшейся грязью пальцем край воротника тяжелой кожаной безрукавки, крепыш заворожено уставился на пляшущий в ладони Элеум крупный, с большое яблоко, нестерпимо яркий огненный шар. – Ты же, вроде, сказала, что не в обиде?

– Пока не в претензии, – лениво пожав плечами, Элеум выпустила в воздух очередную струйку дыма и, сплюнув под ноги окурок, раздавила его каблуком.

– Да, уж… – Хмыкнул мужчина и потянулся за очередной порцией табачной жвачки. – Не хотел бы я тебя злить…

– Это радует. – Сжав кулак, наемница погасила танцующее на кончиках пальцев пламя и скрестила руки на груди. – Последнему, кто меня разозлил, я запихала голову в задницу. Самое смешное, что этот урод выжил. Правда, его парализовало, и гадит, рассказывают, под себя каждые две минуты, но это уже мелочи.

– Не надо горячиться… – Оскалился усач. – Понимаешь ведь, в свете последних событий все сейчас немного на нервах.

– Проехали, – слегка прищурилась Элеум. Рука наемницы как бы невзначай опустилась на кобуру пистолета.

– Те бродяги, что водокачку подорвали… – сдвинув шляпу на затылок, шериф, склонил голову набок и неожиданно заговорщически подмигнул Кити, – почему они к Болту поперлись, не знаешь? Ворота-то в другую сторону…

– А я-то тут причем? – Хмыкнула, бросив быстрый взгляд на окруживших ее служителей порядка Ллойс. – Я же сказала, мы тут проездом.

– Из разных прайдов, значит… – Задумчиво протянул усач. – Или ты из изгоев?

– Как скажешь, сладенький. – Приторно улыбнулась Элеум.

– Скажу, что тебе повезло. – Буркнул, неожиданно перестав улыбаться крепыш, на скулах мужчины заиграли желваки. – За тебя поручились Мрак, Финк и Зэд. Ты быстро заводишь друзей, девка. Мне это не нравится. Вы, стайники, одним миром мазаны. Всё вам мало. Финк отдает вашим целую фуру героина в год. А вы, всё равно, гадите… Ты ведь, за хмурым приехала?

– С чего ты взял? – Вскинула бровь наемница.

– Значит, усложняешь. – Зло сплюнул под ноги усач.

– Значит, так, – охотно кивнула Элеум.

– Что за дерьмо… – Устало возвел очи горе усач. – Ну, неужели нельзя просто сказать мне правду?..

– Ты, что, сейчас меня лгуньей назвал, сладенький? – Глаза наемницы опасно прищурились, превратившись в две поблескивающие яростной зеленью щелочки.

Неожиданно улыбнувшись во всю двадцатку сохранившихся зубов, мужчина протянул Элеум руку.

– Мэл Кайло. – Прогудел он. – Иногда меня еще Костылем кличут. Я старший над местным ополчением. Ну, и глава службы шерифов. Или попросту, маршал. Будут проблемы или вопросы, всегда сможешь найти меня в околотке. Двухэтажный дом с красной крышей. Рядом с ареной, на холме.

– Ллойс. – Немного поколебавшись, пожала протянутую руку наемница. – Можешь Дохлой звать, если удобнее. Кстати, я думала, тут Операторы больше командуют.

– Мрак может вертеть своей кодлой, как хочет. – Мужчина сморщился и плюнул под ноги. Но мы, шерифы, работаем на Совет. Или, если угодно, на Финка. Ты не серчай. Я просто решил проверить, из какого ты теста. Уж больно интересно стало, кто ты на самом деле…

– Я так и поняла, сладенький, – наемница вернула улыбку шерифу. – И, если мы друг друга поняли, окажешь мне небольшую услугу, а, Мэл?

– Какую? – Насторожился крепыш.

– Не подскажешь, где здесь можно перекусить? Недорого, но, чтобы вкусно и не опасаться потом изойти кровавым поносом…

– Ха… – Плечи мужчины расслабились. – Да тут мест полно… «Малина», правда, со вчерашнего дня закрыта – хозяин пропал, но ты ведь сказала, где не дорого… – обманчиво неуклюже развернувшись к наемнице боком, шериф махнул рукой в сторону отходящего от основной улицы переулка. – Свернешь здесь, дойдешь до конца квартала и повернешь налево. Там через пару домов небольшая площадь и четыре заведения. «Проказница», туда, в основном, мужики ходят, если ты понимаешь, о чем я. Но девочек там, вроде, тоже обслуживают… – Задумчиво почесав шею, шериф продолжил. – В «Злом индюке» кормят вкусно, но там всякая шваль с пустыни сидит, да и вообще, хозяин только чистых обслуживает, потому туда тоже не советую, если вы с подружкой, конечно, драки не ищете. В «Усталом грузовике», в основном, купцы обедают – там обычно тихо и по ценам приемлемо, а готовят там, пальчики оближешь. Ну и последний… «Маринера» – черт знает, откуда такое название – там, говорят, тоже неплохо. Хозяин хоть и со странностями, но толк в своем деле знает, так что можешь и туда, если тебя, конечно, муты не смущают. Это их кабак.

– А почему меня должны смущать мутанты? – Отлипнув, наконец, от стены, Элеум приобняла за талию Кити, так и не проронившую с начала разговора ни одного слова, и гадко ухмыльнулась. – Ну, что – можем мы идти или так и будешь дальше мою девочку пугать?

– И то правда, – отступив в сторону, усач сплюнул под ноги наемнице очередной ком черно-зеленой жижи. – И то правда, – повторил он, провожая взглядом удаляющуюся Элеум.

– Лука, – бросил он через плечо. – Бросай, к чертям, эту дребедень и дуй за ними. И без тебя найдется, кому мешки ворочать. Только так, чтоб глаза не мозолить, ясно?

– Да, это, как два пальца, босс, – чуть склонил лысую и бугристую, похожую на гранитный валун голову один из шерифов – здоровенный, поперек себя шире мужик. – А чо, думаешь, девка из засланных?

– Вот, башка дубовая, – зло сплюнул под ноги крепыш и снова потянулся за кисетом. – Сам же слышал. Девка из другого клана. Не ее забирать Звери ехали. Скорее всего, просто заблудились. А значит, и сожгла она их не для того, чтобы следы замести. И, если она изгой… Она одна, если не считать, конечно, ее малолетней шлюхи и, если они попадутся в руки стайникам, им обеим не жить. И сдохнет она намного хуже, чем кто-либо другой. Звери только кажутся одной бандой. На самом деле, это несколько семеек, которые друг друга терпеть не могут. Прямо, как ты и твой братец. Конкуренция у них… Режут друг друга по каким-то дикарским правилам. Право ножа, что ли… – Проведя пальцем по полям сползшей на затылок шляпы, маршал ухмыльнулся. – Но она мне, всё равно, не нравится. Мутная она. К тому же, Веревке челюсть сломала… Если бы не Финк, давно бы в кутузке сидела…

– Такую посадишь, – скептически скривился один из мужчин. – Видали, как она огонь из руки выпустила?

– А я бы Зеро попросил. – Хмыкнул крепыш, и снова потянулся за табаком. – Он её один раз уже отделал, так что…

– Та бы еще парочка вышла, да, босс? – Усмехнулся великан.

– Не вышла бы… – Повернувшись к медленно ускользающему за стены солнечному диску, шериф прищурился. – Сдается мне, им двоим тут было бы… тесновато. И слава Богу.

– Понял, босс. – Кивнул громила, и насмешливо козырнув шерифу, грузно затопал вниз по улице.

– Ну, а вы что встали, оглоеды? – Маршал оглянулся на остальных. – До заката минут десять, а нам еще пулеметы сюда тащить.

****

Миновав квартал, путешественницы немного пропетляв по узкому лабиринту улочек, вышли к указанной Мэлом площади. Собственно, это была даже не площадь, скорее, перекресток нескольких широких улиц, достаточно просторный, чтобы на нем могли разъехаться сразу несколько больших грузовиков.

– Ну и где здесь эта «Маринера»? – Проворчала наемница и, приостановившись, принялась внимательно разглядывать целую россыпь разнокалиберных вывесок, украшавших угрюмые, пропыленные фасады необычно высоких для города трехэтажных зданий.

– Вот это, вроде как, «Усталый грузовик», а вон там, наверное, «Проказница», – палец наемницы поочередно ткнул сначала в сторону портала кирпичного строения с огромными заляпанными грязью, заклеенными по низу цветной бумагой окнами, а потом переместился на украшающую соседнее здание крупную аляповато щедро украшенную довольно-таки фривольными картинками, соседствующую с большим ярко-красным плафоном, не горящего по светлому времени фонаря доску. – А ты не хочешь в бордель сходить, кисонька? Развлеклись бы.

– Нет, – поспешно тряхнув головой, девушка, залившись краской, несмело махнула рукой в сторону неприметной деревянной таблички с торца одного из домов. – Вон там «Маринера».

– Ну да… – насмешливо протянула наемница. – Нашла, у кого спрашивать. А вот Пиклс бы точно согласился.

– Пиклс противный, – поморщилась Кити. – Он, когда я в грузовике одевалась, подглядывать пытался.

– Смотри-ка… Быстро обвыкся… Ну и дала бы ему в ухо. – Хмыкнула Элеум, и коротко глянув на покрасневшую до корней волос девушку, испустила полный страдания вздох. – Скучная ты, кисонька. Зажатая. А в бордель, к твоему сведению, не только, чтобы трахаться, ходят. К твоему сведению, в таких заведениях неплохо кормят. И публика там более мирная, а охрана намного лучше. Но, ладно. Кабак, так кабак…

Перейдя площадь, путешественницы, обойдя сидящего прямо на земле в обнимку с помятой эмалированной миской, замотанного в какие-то невероятные лохмотья, отвратительно выглядевшего попрошайку с висящим на груди восьмиконечным крестом, оказались перед массивной исцарапанной и избитой по углам дверью, щедро украшенной разнокалиберными надписями.

– Что пишут? – Поинтересовалась Элеум, воспитанно отряхивая запылившиеся сапоги о низкую приступку крыльца, затем бросила нищему мелкую монетку.

– Мутанты, вон из города. И разные слова. Нехорошие. – Потупилась Кити.

– Фы, муфанфкое офрофье, фкоро ффе ф афу гофефь буфефе. – Неожиданно подал голос маргинал, и убрав монетку в карман, воззрился на девушек воспаленными, слезящимися заплывшими гноем глазами. Фах офеф Афий фкафал. А фнфит таф и фудеф.

– И тебе того-же. – Покачала головой Элеум. – Иди крысу трахни. Вы, чистые, это любите.

– Пофла фы, фука, – буркнул нищий и, подобрав инструмент своего заработка, побрел на другую сторону площади. – Офним фоффухом фыфать профифно.

– Везде одно и то же. Куда ни плюнь – чистильщик. Такими темпами они и в Яме скоро проповедовать будут. – Усмехнулась Элеум и, толкнув дверь, скрылась в полумраке. – Не отставай, милая.

Вопреки ожиданиям Кити, в трактире оказалось достаточно уютно. Чисто выскобленные деревянные полы, оштукатуренные, окрашенные в нарядный желтый цвет стены с висящими кое-где резными досками. Огромная, высотой почти до плеча Кити, деревянная же стойка со стоящими вдоль нее высокими стульями, соседствовала с небольшой полуоткрытой дверью, из-за которой доносились умопомрачительные запахи кухни. Несколько небольших пластиковых, круглых столиков, некоторые из которых даже укрыты чем-то, вроде скатертей. В зале не было ни души, не считая, конечно, персонала, представленного лениво протирающим кружки и зачем-то нацепившем на себя безобразно огромную, кривовато сплетенную соломенную шляпу. Невысоким, худым, горбоносым субъектом, с иссиня-черной кожей, и сидящей у входа монументальных размеров женщиной, в широких полотняных штанах и трещащей под напором безразмерной груди безрукавке. Окинув вошедших оценивающим взглядом, бабища обнажила в подобии улыбки огромные, стертые до состояния куцых пеньков, зубы и лениво сплюнула в стоящую от нее по правую руку, отозвавшуюся чуть гулким звоном высокую жестяную вазу.

– Гостеприимно, – неопределенно хмыкнула Элеум и, пройдя через весь зал, отодвинула от стоящего в дальнем углу столика пару пластиковых стульев.

– Садись, кисонька. Думаю, сейчас нас обслужат.

– Обычно посетители у нас сами за едой ходят, – неожиданно подал голос коротышка в шляпе. – Но учитывая, что к нам зашла знаменитость… – Обойдя стойку, трактирщик подошел к столику, критически осмотрев наемницу и смущенно посадившую на третий стул плюшевую игрушку Кити, расплылся в неожиданно открытой улыбке. – Порадовала ты старика сегодня. Не часто наши на боях выигрывают. Тем более, на таких. Я на тебя двадцатку поставил.

– Рада за тебя, сладенький, – фыркнула Элеум, и поудобней устроившись на стуле, кинула красноречивый взгляд в сторону кухни.

– Так, что кушать будете? – Спохватился правильно понявший намек кабатчик.

– А что есть? – Поинтересовалась Ллойс.

– Ну… Похлебка куриная с овощами есть, суп из томатов. Котлеты на кости, свежие, вкусные… – Зачем-то уточнил мужчина и почесал нос. – Рагу из овощей разных. Кабачки на чесноке, жаренные. Картоха ещё вареная и жаренная на сале. Рис по степному, с морковью и луком. Равиоли…

– Равиоли? – Заинтересованно склонила голову набок наемница. – А это что за зверь такой?

– Это, как пельмени, только маленькие. – Еще шире ухмыльнулся мужчина и поправил съехавшую на левое ухо шляпу.

– Пельмени? – Брови наемницы сошлись к переносице.

– Мелко рубленный фарш смешивают с луком, заворачивают в тесто и варят со специями. – Подсказала Кити.

– Именно, – мелко закивал трактирщик. – Это очень вкусно, барышня, вы уж поверьте. Могу с уксусом подать, могу со сметаной. Сметана настоящая, из коровьих сливок. Не та дрянь из сублимата, что в «Грузовике» подают. Ещё зелень есть с местных ферм.

– А фарш чей? – Задумчиво почесала макушку Элеум. – Крысятина, небось?

– Ну, как можно?.. – Вполне натурально обиделся трактирщик. – Свинина. Отборная. Вчера еще хрюкала.

– Или гавкала, – рассмеялась наемница. – А что ещё предложишь?

– Рыба есть, консервы местные и из Сити. Зобик тушеный…

– Не-не-не, – замахала руками Элеум. – Наелись мы уже… зобиков. Раки есть? Или улитки? Обожаю улиток с чесноком.

– Чего нет, того нет, – развел руками кабатчик. – Это у вас на Севере рек полно, а тут…

– Ладно, – слегка разочарованно протянула Элеум. – Уговорил, языкастый. Тащи две порции этих… Раилей? Уксус и сметану тоже неси. Поглядим, с чем вкуснее. Две, нет, три порции кабачков в чесноке. Чеснока только побольше. Водки… – Покосившись на Кити, Ллойс тяжело вздохнула… – Грамм триста давай. Для начала. И… молоко есть?

– Нет, – огорчился кабатчик. – Сметана есть, а молока нет. Вчера скисло. Зато сок есть. Яблочный свежий. И апельсиновый из консервов, с самого Сити.

– Кисонька, какой будешь?

– Яблочного, если можно, – смущенно потупилась девушка.

– Вот… яблочного сока – графин. – Согласно кивнула наемница. – Зелени разной и что-нибудь из фруктов.

– Эм… Есть яблоки. Груши… Сливы… Но сливы кислые – что-то не задался сезон. Не советую. Еще грейпфрут есть. Прямо из теплиц Финка, только это дорого…

– Это который, как апельсин, только горький? – Уточнила Элеум.

– Если только чуть-чуть. – Развел руки в обезоруживающем жесте кабатчик. – Берите, не пожалеете, двадцать серебром за штуку, обижусь.

– Ты как, принцесса, не против? – Запустив руку за пазуху, Элеум с громким стуком припечатала к столешнице неровно обрезанную серебряную пластину.

– Не против… Только… я их и не ела-то никогда… Только у Хряка пару раз видела. – Несмело протянула девушка и, подтянув к себе стул с плюшевой игрушкой, осторожно погладила медвежонка по голове. – Он их для особо важных гостей хранил…

– Эх, кисонька, – с сочувствием протянула наемница. – Ладно, попробуешь. А я узнаю, что это за… раиволи?

– Равиоли, – слабо улыбнулась Кити.

– Двадцать минут. – Неуловимым движением смахнув со стола серебро, трактирщик, сверкнув напоследок белоснежными зубами, исчез в дверях кухни.

– А тебе, как… – Элеум повернулась к расслабленно откинувшейся на спинку стула великанши. – Пива заказать?

– Гуляешь, что ли? – Усмехнулась бабища, скрестив на грудь руки, поерзала на жалобно заскрипевшем сиденье.

– А что, не видно? – Хмыкнула наемница. – Бой отмечаю. Как это… кутю, вот.

– Бой… – Брезгливо скривилась бабища. – Видала я твой бой – скакала как блоха, финтила. Разве это бой? Настоящая драка, это когда честно грудь на грудь, а не уловки с бомбами.

– Какое замечательное знание вопроса, – фыркнула наемница, выбив по столешнице замысловатую дробь, и усмехнулась. – Проигралась, что ли?

– Не твое дело. – Буркнула вышибала и снова звонко сплюнула в вазу.

– Да ладно, не дуйся, – рассмеялась Элеум. – Кто-то проиграл, кто-то выиграл. Кто-то сдох, а кто-то водку пьянствовать будет. Такова жизнь. Так что, пивка поставить?

– От пива сикать охота, – буркнула великанша и отвернулась. – А водку я на работе не пью.

– О, как. – Пожала плечами Ллойс. – Упрямая. Ну, ладно, не хочешь – не надо.

– Равиоли. – Гордо провозгласил трактирщик, водружая на стол огромный, заставленный тарелками металлический поднос. – Кабачки с чесноком в масле… Водочка. Холодная, прямо с ледника. Сок. Фрукты…

Расставив перед девушками блюда и графины, трактирщик хитро улыбнулся, – а это от заведения. – Поставив на стол последнюю, прикрытую салфеткой тарелку, кабатчик заговорщически подмигнул и жестом уличного фокусника сдернул с блюда ткань.

– Это что… халва?! – Изумилась наемница.

– Прямиком из Рино. С Фанского подворья. – Довольно кивнул трактирщик. – Булатовы теплицы знаешь?

– А кто же их не знает. – Цокнула языком наемница и снова полезла за кошельком. – Половина караванщиков к нему за маслом ездят.

– Я же сказал, за счет заведения, – покачав головой, выставил перед собой ладони кабатчик. – Я вам, барышня, и так сорок серебряков должен остался…

– Оставь пока, – расслабилась наемница. – Может, ещё что закажем.

– А вот это – дело. – Довольно улыбнулся трактирщик и отошел к стойке. – Зовите, если что.

– Это обязательно. – Кивнула Элеум, развернув вилку, аккуратно упакованную в чистую, пахнущую душистыми травами салфетку, наколола на нее первый пельмень.

– А что, вкусно, – прочавкала она спустя минуту и, посмотрев на почти опустевшую тарелку, повернулась к девушке. – Спасибо, что подсказала, кисонька.

– Вкусно, – подтвердила Кити и улыбнулась. – Ллойс, а ты сюда пришла, чтобы дома не ужинать?

– Дома… – Слегка раздраженно фыркнув, Элеум потянулась к запотевшему графину с водкой, щедро плеснула себе в стакан и повернулась к Кити. – Будешь?

– Нет. – Отрицательно покачала головой девушка.

– Ну, как хочешь, – пожала плечами Элеум и, широко открыв рот, опрокинула в него содержимое стакана. – Уф… Дома… Скажешь тоже. Это не наш дом, сладенькая. Это мастерская Болта. А Магде этой я ни на грош не верю. Вон, как лихо недомерка окрутила. – Наколов на вилку очередной пельмень, Элеум принялась внимательно его разглядывать. – Действительно свинина, – протянула она с непонятным выражением. – Даже кабанчиком отдает немного. А по поводу Финка… – Налив себе вторую порцию, Элеум задумчиво поболтала водкой в стакане. – Не сердись на меня, ладно, кисонька? – Выдохнула она, утерев губы тыльной стороной ладони. – Просто… по-другому было нельзя.

– Я знаю, – отвела глаза девушка. – Если бы мы сбежали до боев, то нам бы пришлось бросить грузовик. А без него в степи мы бы не выжили. Я бы не выжила. Ты из-за меня осталась…

– К-хм!!.. – Поперхнувшись выпивкой, Элеум громко закашлялась и, поспешно сунув в рот тонкую, поджаристую, лоснящуюся маслом, густо усыпанную кусочками ароматного чеснока, пластинку кабачка. Усиленно заработала челюстями. – Уф… Умеешь ты удивить, сладенькая. И мордой в грязь ткнуть. – Покачала она головой, утирая выступившие на глазах слезы. – Сама додумалась или Мотыль подсказал?

– Дядя Болт. – Потупилась Кити. – Утром. Перед тем, как на рынок уйти.

– Убью засранца. – Мрачно пообещала Ллойс.

– Не надо. Он про тебя только хорошее говорит… – Кити покраснела.

– Ага, хорошее… – Мрачно пробубнила наемница и, вылив в стакан остатки алкоголя, придвинула к себе тарелку с острой закуской. – Чертов коротышка. Сам мелкий, а язык до пупа. – Залпом допив остатки алкоголя, Элеум обреченно махнула рукой. – Что-то я в последнее время много рефлексирую. От тебя, наверное, кисонька, заразилась…

– Ллойс… – Вяло поковыряв вилкой остатки размазанной по тарелке сметаны, Кити несмело подняла глаза на наемницу. – А мы… Ну… Шериф сказал, что Стая – твои друзья. Но это, ведь, не так?

– Всё из-за зубов, – тяжело вздохнула Ллойс. – Всё из-за чертовых зубов. Ну, и татухи ещё, наверное. Многовато их у меня. – Посмотрев на покрытые сложной вязью пересекающихся разноцветных узоров кисти рук, Элеум вяло пошевелила пальцами и, сыто рыгнув, откинулась на спинку стула. – Зверюги зубы себе подпиливают в знак того, что они презирают боль. Ну, и сырое мясо так рвать легче. Некоторые даже стальные клыки себе вставляют… У матерых, элиты, старые зубы сами выпадают, а новые растут – любой волчара от зависти удавится. Так или иначе… – Проведя кончиком языка по острым клыкам, Элеум криво усмехнулась и горестно покачала головой. – Пасть сейчас у меня, действительно, как у стайников.

– А ты, что, их тоже подпилила? – Ахнула Кити и, отставив от себя стакан с соком, с ужасом и недоверием уставилась на вяло жующую очередную порцию кабачков наемницу. – Это, ведь, очень больно… наверное…

– Да нет. – Отмахнулась наемница. – Сами выросли. Раза после пятого или шестого. Мне зубы, пока я на арене была, часто выбивали.

– А… – Недоуменно моргнув, Кити оглянулась по сторонам и, нервно схватив плюшевого мишку, посадила игрушку себе на колени. – Выбивали… – прошептала она чуть слышно.

– Ну да, – пожала плечами Элеум.

Лицо девушки на мгновение помертвело. Стало злым, отстраненным, жестоким.

– Не во время боев, естественно. Бывало, конечно, вышибали пару-тройку кусалок, но так, чтоб все… Нет, мне их по ночам выбивали. Смотрители. А иногда другие рабы. Это очень просто. Бахаешь шокером, чтоб не дергалась, подставляешь к губам рукоять ножа или палку и долбишь по ней киянкой. И всё, сучка больше не кусается. Не может. Только мычит и кровью плюется.

На мгновение глаза наемницы похолодели, утратили блеск, превратившись в пару расцвеченных золотистыми прожилками зеленых, речных окатышей.

– Им это нравилось. Чтобы мычала и плевалась. И от боли выла. Они называли это «укротить суку». А иногда меня, чтобы поменьше ерепенилась, в барак к мужикам бросали. Но это, пока я не подросла. Кому нужна сотня трупов… Драться или трахаться, кисонька. – Ллойс с шипением втянула в себя воздух.

– Драться или трахаться. В конце концов, для этого меня и сделали. – Злобно оскалившись, наемница повернулась к протирающему стойку кабатчику. – Еще водки! И этих… ну, которые с мясом.

– Сей секунд, – качнул шляпой мужчина и снова скрылся на кухне.

– Извини. – Прижав игрушку к груди, прошептала девушка. – Я… Я не хотела…

– Да нормально всё. – Неожиданно тепло улыбнулась Элеум. – Самое обидное, что со зверенышами у меня, действительно, много общего. – Если ты не поняла – я регенератор. Так называют мутантов, у которых раны быстро затягиваются. А еще я приспосабливаюсь. Ну, то есть… – дождавшись, пока поставивший на стол еще одну порцию еды и графин водки трактирщик вернется за стойку, наемница продолжила.

– Как бы объяснить… Вот, можно натренироваться, да? Если много тяжести таскать – станешь сильнее. Если бегать каждый день – выносливее. Можно привыкнуть, например, долго без воздуха обходиться – дыхание задерживать. Или даже боль терпеть. Но это только до определенного предела. Так вот, я не тренируюсь, я приспосабливаюсь. Изнутри меняюсь. И потому предел у меня намного больше. Как ланисты говорили, почти вровень с военными модификациями. Вот эти штуки, например, – помахав перед лицом девушки короткими, но выглядящими необычайно острым ногтями, Элеум тяжело вздохнула, – у меня выросли после череды боев на кулаках. Почти сезон меня на манеж без оружия выбрасывали с разными тварями драться… В конце я уже голыми руками серокожего уложить смогла. Без молний. Молнии у меня уже потом… С тех пор мне кому-то пузо выпотрошить, раз плюнуть. А зубы… Раньше были зубы, как зубы. Без дырок, разве что. А раза после пятого вот такие пилы выросли. И выбивать их стало намного труднее. И боль, когда по ним молотком лупят, я чувствовать почти перестала. Вроде, радоваться надо, но и обратная сторона у этого всего есть.

Наемница вздохнула.

– Вот твой «Феникс». Меня такая продвинутая нанокультура, скорее всего, просто-напросто убьет. Я и медшоты-то в последнее время с трудом переношу. Потом аддиктол приходится неделю жрать, пока башка трещать перестанет… Странно это, ведь аддиктол тоже, по большому, счету нано… Ладно, – махнула рукой наемница и потянулась к графину. – Что-то заболталась я. Ты точно не будешь?

– Нет, – покачала головой девушка. – Мне не нравится… Хоть после «Феникса» я не пьянею почти, мне всё равно, не нравится.

Неожиданно Кити нахмурилась и посмотрела на Ллойс недоверчивым взглядом.

– Ллойс, а Пиклс говорил, что у тебя эта… «Гончая»?

– Дебил твой Пиклс, – хмыкнула наемница. – Да, конечно, «Гончая» – культура очень старая, первого поколения, в работу основных систем организма почти не вмешивается, потому и отторжения у меня быть не должно, по идее. Ну, я с дуру себе ее и поставила – в носу потом неделю свербело, да сопли кровавые текли так, что все пузо, как у мясника поле смены, угваздано было. Наниты, конечно, паленые были, у кустаря купленные, но даже такая простая дрянь встала у меня донельзя криво. Почти на месяц нюх отбило совершенно. Зато, когда восстановилась, стала лучше иной собаки чуять… Не принимает у меня большую часть нанитов организм, кисонька. И даже имплантаты переваривает.

– А татуировки? – Неожиданно спросила девушка.

– Что? – Удивилась наемница.

– Ну… – Задумчиво погладив живот мягкой игрушки, Кити напряженно наморщила лоб. – Это же краска под кожей. Если у тебя раны быстро заживают, они исчезать должны… стираться.

– А ты – умница, – прищурилась наемница и, подвинув к себе тарелку, активно заработала вилкой. – Не знаю, если честно. Большая часть татух – нанокраска. Тоже нано, но отторжения нет. Наверное потому, что эти штуки, как мне объясняли, проще гвоздя. Ну, а может, организм только то отторгает, что, по его мнению, вред приносит. Не знаю… Татухи – обычный пигмент, только структуру реплицирующий. Эти штуки проступят, даже если шкуру до мяса срезать. Как только новая нарастет, так и проявятся. Видишь, – продемонстрировала она девушке покрытые разноцветными расходящимися концентрическими кругами ладони. – Сюда обычные партаки даже нормальному человеку не забьешь – через месяц расползется. А с нанокраской, хоть бы хны.

– А зачем их столько? – Осторожно взяв ладонь Элеум в свои руки, девушка задумчиво провела пальцем вдоль линий.

– Да разве я спрашивала? – Слегка устало протянула Элеум. – Большую часть мне в Сити забили. На арене. Количество побед, крупные бои, и всё такое…

– Тут буквы и цифры… – Отпустив руку наемницы, Кити несмело коснулась пальцем шеи Ллойс. – Что они значат?

– Эти? – Ткнув пальцем в область яремной вены, наемница усмехнулась. – Группа и количество выкачанной крови, генные маркеры, и всё такое. А эти, – палец Элеум переместился чуть выше к опоясывающим горло линиям, – групповые бои и количество убийств.

– Ллойс… – Девушка громко сглотнула слюну и отвела взгляд. – Они… Они трехзначные…

– Я в курсе. – Тяжело проронила Элеум. – Знаешь, кисонька, большая часть партаков мне тоже не слишком нравятся… Поэтому иногда я бью сверху другие. Такие, о которых мне не хотелось бы забывать…

– Как… последнюю? – Севшим голосом поинтересовалась Кити.

– Ага. – Довольно кивнула наемница и потянулась к тарелке. – У Зедища настоящий талант. Надо бы еще что-нибудь придумать… Может, цветы? Как думаешь, принцесса? Мне пойдут цветы?

– А можно мне тоже… – Покраснев до корней волос, Кити потупила глаза и принялась нервно водить пальцем по скатерти.

– Чего? Этих мясных штук? Бери, конечно. – Хмыкнула Элеум и подвинула полупустую тарелку к девушке. – Я их, правда, уже уксусом залила…

– Нет… – еще больше покраснела Кити. – Я наелась… Просто… Можно мне тоже татуировку?

– Хочешь партак? – На секунду перестав жевать, Элеум задумчиво почесала макушку. – Кисонька, ты не перегрелась? Зачем это тебе?

– Я тоже хочу… помнить. – Прикусила губу девушка.

– Вот глупая, – покачала головой Элеум. – Ладно. Завтра сходим. Но учти, это навсегда.

– А я и хочу, чтобы навсегда, – прошептала девушка и еще крепче прижала к себе игрушку.

– Дура… – Устало вздохнув, Элеум потянулась к графину с водкой. – Ладно… Если хочешь испортить себе шкурку, то пусть лучше это сделает Зэд. Заодно и посмотрит, как «Феникс» встал. А пока, давай выпьем.

Неожиданно дверь трактира скрипнула, и в зал, пригнувшись, чтобы не ушибить голову о притолоку, шагнул Мрак.

– А я тебя в борделе искал. – Довольно ощерился, оглаживая бороду Оператор. – Хватит пить, Дохлая. Пора за работу.

– Черт, – поставив на стол недопитый стакан, Ллойс возвела очи горе и, зло сплюнув, повернулась к Кити.

– Вот так всегда, Кисонька. Нет покоя грешникам, да?

ПРИМЕЧАНИЯ

81 – Рычаг управления летательным аппаратом.

82 – Переносной зенитный ракетный комплекс.

83 – В молекулярной генетике самостоятельно репликирующаяся кольцевая молекула ДНК, способная включать чужеродную ДНК (гены) и переносить ее в клетки, наследственные свойства которых хотят изменить. Обычно вектор создают на основе ДНК плазмид и вирусов.

84 – Переработанный под автоматный патрон Ruger MP9 – На пустошах получил прозвище «Дятел» за характерный звук выстрела.