Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 59 страниц)

Стряхнув с плеча увесистую сумку, Верука наклонилась над баллонами. Да, вот сюда – в стык бетонных плит. Если не искать сканером, никто и не заметит. Да и сканер, наверняка, не поможет, металл прекрасно рассеивает излучение… Закончив работу, Шип, поморщившись от прострелившей живот боли, забросила сумку обратно на плечо и огляделась по сторонам. Где-то здесь хранятся запасы Финка. Не касса арены, нет. Серебро жирдяй, наверняка, держит наверху. К тому же, сейчас её не слишком интересует серебро, а вот богатства несколько иного рода… Задержав дыхание, Шип прикрыла глаза. По коридору плыли знакомые запахи. Она буквально кожей ощущала тонкий пряный аромат упакованного в пластиковые корпуса тола. Хищные отблески чуть заметного фимиама термопасты смешивались со злыми нотками олова и начищенных контактов электроники. Тяжелый, латунный амбре покоящихся в коробах патронов, и довлеющая над всем этим вонь оружейной смазки. Оружейная где-то совсем близко. Склады боеприпасов. Боевые дроны, которыми так гордится толстяк.

Чуть заметно кивнув, Верука обошла ряды цистерн и змеей скользнула в отходящий от основного тоннеля коридор. Гулкий бетонный пол жадно прижимался к залитым кровью подошвам. Склад боеприпасов. То, что доктор прописал… В унисон шагам женщины в голове у неё тикал таймер. Девять минут сорок две секунды. Вполне достаточно, чтобы завершить дело, а потом уйти отдохнуть и приготовиться занять место в первом ряду. Это будет просто прекрасное представление.

*****

Откашлявшись, Эрик сплюнул под ноги огромный комок напитанной гноем слизи и, покачнувшись, тяжело оперся на стену. Ну и куда теперь? Налево? Направо? Очередная чертова развилка и оба хода выглядят совершенно одинаковыми. И что с ним происходит? Его отравили? Кто? Когда? Неужели, старый пердун был прав, и эта паучиха ядовита? Черт, да он её только один раз коснулся. Самыми кончиками пальцев. Хотел почувствовать, какая у нее кожа. Ну и проверил заодно зубы у нее во рту. Оказалось, там сплошная обманка. Жесткий, как надкрылья жука, хитин. Фарфоровая маска. А два ряда зубов скрывали за собой самые обычные жвалы насекомого и были настолько острыми, что он тут же оцарапал о них палец. Но ведь, совсем чуть-чуть. Черт. А может, это убежище не так просто, и система защиты включила подачу какого-нибудь хитрого газа? Он слышал историю, как отряд искателей Легиона наткнулся на подобный военный бункер. И что с ними стало. Тот газ не убивал. А сводил с ума, превращая людей в диких, жаждущих крови и плоти, нечувствительных к боли монстров. Да нет, всё это чушь…

Его организм надежно защищен от почти любых ядов и токсинов. Особые, плавающие в крови нанороботы давно уже подали бы сигнал искусственным органам, погнали бы частицы отравы в усиленную нанофильтрами печень, выбросили бы в кровь антидоты и защитные гормоны. Нет… Это не отравление… Скорее… Эрик снова кашлянул, и его вырвало желчью. Пол под ногами качнулся, чтобы остаться на ногах, охотнику за головами пришлось схватиться за стену. Руку прострелило неожиданной болью. С недоумением посмотрев на воспаленную, покрывшуюся волдырями и язвами кожу предплечья, Эрик, глупо хихикнув, втянул носом влажный, пахнущий перепревшей пылью воздух, растянул рот в широкой больше смахивающей на оскал улыбке.

– Мышка, мышка… – прохрипел он и, захохотав в голос, шагнул во тьму. – Мышка, мышка, я иду искать…

Отравление, болезнь, вызванный неизвестно чем сбой в одном из имплантатов – неважно. Сбежавшая дрянь слишком опасна, чтобы оставлять её за спиной. Она обманула Зеро. Поддалась, позволила себя унизить. Потом играла в поддавки с Финком. А под конец обвела вокруг пальца Эвенко, чертового пророка Эвенко, способного по дуновению ветра и следу плевка случайного прохожего определить цену на патроны на следующую неделю. Судя по всему, эта дрянь просто обожала притворяться слабой, ждать подходящего момента, а потом бить наверняка. Опасная сволочь. Вон как с паучихой разобралась. Раз, и всё. Хрум, и нет больше боевого мутанта. Громко шмыгнув носом, Эрик выплюнул на пол очередную порцию слизи и, прикрыв глаза, прислушался к окружающей его тишине. Сначала он разберется с татуированной сучкой. А потом уже займется остальным. Покрутив головой из стороны в сторону, Эрик отлип от стены, повернув направо, и скрылся в темноте. Кожа на его предплечье бурлила и шевелилась, вспухала, покрываясь язвами, но Эрик этого не чувствовал. Выброшенный десятком медленно сходящих с ума и отказывающих один за другим имплантатов коктейль из гормонов и боевых наркотиков исключал из сознания само понятие боли.

****

Подземелье казалось бесконечным, тоннели, проходы и коридоры пересекались, сливались и уходили вдаль, сменяя друг друга в сумасшедшем калейдоскопе. Огромные, освещенные неверным светом моргающих ламп, заставленные непонятного назначения аппаратурой залы. Тесные, заваленные мусором до самого потолка коморки, остатки жилых комнат, обломки прожженных и взорванных гермодверей, обрывки и осколки инженерных коммуникаций, с умопомрачительной скоростью проносились мимо взгляда наемницы. Голова пульсировала болью, желудок будто залили кислотой и затянули узлом. Мысли скакали и разбегались в стороны, словно стая напуганных зайцев. Финк, Эвенко. Серокожие. Ставро. Во что она опять вляпалась? Замедлив шаг, Ллойс привалилась к стене, выдернула засевший в основании шеи длинный и острый, словно нож, осколок зеркала и согнулась в жестоком приступе рвоты. Железячники. Сраные легионеры. Вот зачем им нужна была база в этой дыре. Они искали бункер. Чертов бункер. Не зря же так усердно нанимали местных копать тоннели. Уголь. Три раза ха. Бензин и уголь – дело, конечно, нужное, но не настолько, чтобы отгрызать у кочевников кусок пустоши с парой развалин и держаться за него зубами. Репликаторы. Чертовы биологические репликаторы. Ну да. Легион всегда испытывал нехватку солдат. Нет, пушечного мяса хватало, а вот обученных, готовых к любой передряге, безраздельно верных профи было мало. Серокожие… Три-четыре мутанта с легкостью разорвут даже паладина в механизированной броне. А, учитывая с какой скоростью, они плодятся… Черт. Отрыгнув очередную порцию щедро замешанной на крови желчи, Элеум со стоном повалилась на колени. Что с ней происходит? Что она, черт возьми, только что сделала? Она, ведь, буквально, сожрала эту тварь. Прокусила ей череп и высосала мозги или что там у этой твари. Что, черт возьми… Перед глазами заплясали черные точки, пол под ногами качнулся, и наемница, с трудом избежав падения в лужу собственной рвоты, скорчилась на полу. Боль была невероятной, казалось, что каждую кость, каждый сустав, каждую клеточку тела ошпарило кипятком. Из носа брызнула кровь, в иссеченной скальпелем Эвенко глазнице, влажно захлюпало. По ногам потекло что-то горячее. Выгнувшись дугой, наемница бессильно распростерлась на полу, и уставилась в потолок единственным побелевшим от боли глазом.

– Ну, что, вспомнила? – Раздался у нее над ухом противный, полный ехидства голосок. – Или и дальше будешь себе врать?

– Кто… – С трудом повернув голову, наемница уперлась взглядом в носки тяжелых, надраенных до блеска, окованных по носу серебром сапог, подняла взгляд выше и застонала. – Нет…

– Да… – Кивнула обладательница обуви и, брезгливо отступив от наемницы на пару шагов, присела на корточки. – Так удобней?

– Уйди… – Простонала Элеум и попыталась отвернуться.

– Не могу, – пожала плечами женщина и, огладив вызывающе торчащую на макушке жесткую щетку выкрашенного в невообразимо яркий фиолетовый цвет ирокеза, ухмыльнулась во все тридцать два острых, словно у волка, зуба. – Давно бы бросила такую тряпку, как ты, но не могу.

– Я не сумасшедшая…

– Конечно, нет. Ты просто бесхребетное, сопливое чучело, только и способное бояться и ныть. Ты позволила этому престарелому придурку вытащить из тебя глаз, высосать половину спинномозговой жидкости, и выдернуть большую часть зубов. И если бы я не вмешалась, то он бы тебя оттрахал, выпотрошил, рассовал в банки и снова оттрахал. Знаешь, мне уже это начинает надоедать – вытаскивать тебя из очередной задницы…

– Ты…

– Не строй из себя невинную овечку, – фыркнула женщина. – И кстати, даже не думай сваливать свое состояние на то, что мы пообедали этим многоглазым пугалом. Организм уже почти вывел яд. Лучше скажи, спасибо.

– Да пошла ты…

– Фу. – Обиженно поджав губы, женщина, тяжело вздохнув, облокотилась на стену, и вытянув ноги, привалилась затылком к стене. – Выслушивать оскорбления от обоссавшейся, свихнувшейся девки… Как унизительно. Я тебя спасла. Будь благодарной.

– Ты меня не спасла…

– Не ври. – Дурашливо погрозила наемнице пальцем собеседница. – Спасла. Иначе бы меня здесь не было. И хватит уже рефлексировать, ты не первый раз пробуешь плоть.

– Я никогда…

– Ну да, конечно. – Раздраженно закатив глаза, женщина вытянула губы трубочкой и метко плюнула наемнице в лицо. – Извини. Просто накопилось, – пожала плечами она.

– Ты же знаешь, я терпеть не могу врунов и трусов. А еще больше слабаков. Кстати, насчет слабаков, ты в курсе, что Ставро тебя ищет? Собираешься справиться с ним вот той пукалкой? – Покосившись на зажатый в побелевшей от напряжения руке Элеум револьвер, женщина презрительно фыркнула и снова сплюнула, на этот раз под ноги.

– Ну, что, будешь и дальше строить из себя жертву или, может, всё-таки прекратишь ломать комедию, возьмешь себя в руки и пойдешь искать оружейку? Это, кстати, недалеко. – Кивнула она подбородком в сторону схемы, закрепленной на растрескавшейся от времени штукатурке. – Я бы даже сказала, близко. Я бы помогла тебе справиться со Ставро, но ведь, остается проблема, третьего… Ты же его чувствуешь, так? Или ты настолько слепа, что не ощущаешь его присутствия? Да… Третий.

Причмокнув губами, женщина хохотнула.

– Он спал, но вы его разбудили. Случайно или нет, не знаю. Как и не знаю, сколько лет он тут бродит. Один во тьме. Злой и очень-очень голодный. Потому я, всё-таки, советую тебе поискать оружие.

Склонив набок голову, женщина смерила наемницу, судорожно хватающую воздух ртом, презрительным взглядом. – Ах, да. Твоя дислексия… Ты даже читать не можешь. Я же говорю: тряпка. Ну, неужели нельзя немного сосредоточиться и вытолкнуть из себя всю эту дрянь? Клеймо! – Она неожиданно запищала тоненьким голоском. – Они активировали мое клеймо, как же мне больно… О, меня снова изнасиловали. О, меня опять пытали и заставляли жрать дерьмо. О, они опять вскипятили мне мозги и стерли память. Как же это невыносимо. О нет, они забрали у меня всё, что есть… Ой-ой, меня снова поимели и со мной обращаются, как с мусором… ОЙ! ОЙ! ОЙ! Больно! Больно! Больно! – Гневно раздув ноздри, женщина наклонилась к наемнице, – а тебе не кажется, что ты этого заслуживаешь?! По одной простой причине: ты позволяешь обращаться с собой, как с дерьмом. Может, пришла пора заканчивать?

– Уходи…

– А… – Женщина, понимающе усмехнувшись, снова привалилась к стене и звонко щелкнула пальцами. – Тебя слишком задели слова этого древнего довоенного козотраха? Ты считаешь, что быть клоном или биороботом унизительно? Тогда тебе тем более стоит перестать рефлексировать. Ты уникальна. Других таких нет. Этот старый урод надеялся тебя повторить? Клонировать? И ты даже не попыталась разъяснить ему, что к чему? А насчет искусственности… Ты ведь, знаешь, что это не так. Этому уроду, просто, не хватает воображения понять, что ты такое, и поэтому он посчитал тебя гомункулом. Вот взять, например, серокожих. Они тоже были суррогатами. Во всяком случае, первое поколение. А вот второе появилось уже естественным путем. Это эволюция. Выживает сильнейший. Кстати, насчет серокожих. Ты уже придумала, как решить эту проблему? Или, как всегда, положишься на удачу, а потом будишь ныть оттого, что судьба снова окунула тебя башкой в говно? Вижу, ты об этом даже не думала. – Недовольно цокнув языком, женщина раздраженно поморщилась. – Знаешь, милочка, вот это меня в тебе и бесит больше всего. Ты никогда не думаешь о том, что действительно важно. И вечно загоняешь себя в рамки. Цепляешься за свою гребаную «человечность». Все эти медитации и дыхательные упражнения… – Недовольно сморщившись, женщина покачала головой. – Ты никогда не задумывалась о том, кто тебя этому научил? Кто тебе постоянно твердил: держи себя в руках, контролируй эмоции… Кто все эти годы… К счастью, ты, всё же, так и не слезла с этих маленьких красных пилюль… Винт. Винт. Винт. – Женщина, сопровождая каждое слово громким щелчком пальцев, бешено оскалилась. – На самом деле, только он и не давал тебе сдохнуть…

– Иди в задни… – не договорив, Элеум снова выгнулась дугой, из ее ушей потекли струйки густой, почти черной крови.

– Да, да… – С серьезным видом покивала женщина. – Обязательно, только носки постираю и сразу пойду. Ты что, действительно считаешь, что проще сдохнуть, чем…

– Я никогда… не ела… людей. Никогда. Специально не ела…

– Лжешь… – Женщина перебила наемницу и, пошарив за пазухой щегольски блестящей силиконовой смазкой куртки, извлекла оттуда длинную сигарету с золотым тиснением на фильтре. – Огонька не найдется?.. Ладно, сама справлюсь. – Громко прищелкнув острыми ногтями, женщина прикурила от возникшего на кончике пальцев язычка пламени и, глубоко затянувшись, выпустила в потолок несколько тугих колечек ароматного дыма. – Впрочем, оставим эту тему. Как, насчет Кити?

– Я… хотела её спасти… Она страдала… – В очередной раз содрогнувшись всем телом, Элеум выплюнула на пол огромный кровяной сгусток.

– Да знаю я, – отмахнулась женщина. – Только вот почему именно её? Может потому, что она напоминает тебе…

– Заткнись!! – Зарычала наемница и скорчилась в приступе кашля.

– И не подумаю. – Женщина прищурилась. – Кити-Кити, кисонька. А что, действительно, похожа. Эти глазки… Такой редкий цвет…

– ЗАМОЛЧИ!! – Со стоном перевернувшись на живот, Элеум с трудом встала на четвереньки с ором: – ЗАТКНИСЬ!! ЗАТКНИСЬ!! ЗАТКНИСЬ!!

– Это было перед последней промывкой мозгов. Они решили, что ты уже выдохлась. Что ты не сможешь восстановиться. И решили поэкспериментировать. Посмотреть, что будет. – Не обращая никакого внимания на крик Элеум, женщина, растопырив пальцы, принялась с преувеличенным интересом рассматривать ногти. – Решили не выскребать тебя, как обычно. Не брать материал на опыты. Довести процесс до конца. Но ребенок оказалась сплошным разочарованием. Твоя дочка оказалась пустышкой. Полной пустышкой. И они её убили. Ты помнишь, как они это сделали, да? Конечно, помнишь. Это ведь, было еще одним наказанием, еще одним уроком. Они показали тебе, что бывает, если активировать клеймо. Ты, кстати, знаешь, зачем создавалась эта наноколония, что используют Легионеры? Для того, чтобы убирать биологический мусор. Вот именно, мусор – твоя дочь была для них мусором, впрочем, как и ты, слишком слабая, чтобы…

– НЕТ!!! НЕТ!! НЕТ!! – Встав на колени, наемница, обхватив руками голову, принялась раскачиваться из стороны в сторону.

– А помнишь Райка? – Сделав очередную глубокую затяжку, женщина, лениво стряхнув под ноги пепел, выпустила в потолок тугую струю дыма и растянула рот в кривой ухмылке. – Помнишь, как он попытался тебя защитить? Помнишь, как он вытащил тебя оттуда? Тупую, полусумасшедшую, ничего не понимающую. Помнишь, как он тебя выхаживал? Как заново учил говорить и есть ложкой, а не руками. А помнишь его аудиозапись, которую он тебе оставил, прежде чем уйти и дать тебе возможность сбежать? Про дом, что он для тебя построил бы… Про теплое море…

– Нет… – слабо простонала продолжающая тщетно зажимать уши Ллойс. – Не надо.

– Да-да. Нежный и доверчивый малыш Райк умер. Из-за тебя. Самое смешное, что умер напрасно, ведь, ты не воспользовалась его подарком и не сбежала, а как дура решила вернуться за ним… – Женщина сардонически хмыкнула и, отбросив окурок, покачала головой. – И в результате тебе жестко прополоскали мозги. Опять. К сожалению, что-то пошло не так, и процедуру решили повторить. Ещё и ещё, и ещё… – Женщина хихикнула. – Обидно, правда? Ты так рассчитывала на то, что нашла свой дом. Так долго за них цеплялась. Так упорно предпочитала не замечать таких очевидных вещей… Все твои друзья умирают, да, Ллойс? Все. Твои. Друзья. А знаешь почему? – громко хрустнув костяшками пальцев, женщина, не торопясь поднялась на ноги, аккуратно обошла стоящую на коленях в луже рвоты, мочи и крови наемницу и цокнула языком. – Все потому. Что ты. Слабая.

– Я… – согнувшись в очередном выворачивающем внутренности приступе, Ллойс застонав, подобрала с пола револьвер и, зло оскалившись, направила оружие в голову собеседницы, – не слабая…

– Да? – Иронично вскинув брови, женщина, ухмыльнувшись, огладила задорно торчащий на выбритой голове ирокез, одернула полы куртки и улыбнулась. – И я должна в это поверить? – Желтые, похожие на две чаши расплавленного золота глаза презрительно прищурились, рука обхватила дрожащий ствол револьвера. – Ты обоссанная тряпка, способная только ныть и смиряться, ты – подстилка с протухшей маткой, разлагающийся ходячий кусок дерьма, не способный даже сдохнуть по-человечески. Сраный, обожравшийся мусорным геномом мутант-метаморф. Тупая рабыня, так и не снявшая ошейник. Ты…

– Зови меня Фурия, – выдохнула наемница и спустила курок.

Раздался выстрел. Женщина покачнулась и, недоуменно моргнув, уставилась на простреленную ладонь. – Черт, – побормотала она и, вновь пошатнувшись, упала на колени. – Что ты наделала…

– Я? – Зло ухмыльнулась Элеум и, отбросив пистолет в сторону, расхохоталась. – Ты же сама этого хотела.

– Я? – С удивлением прохрипела женщина и, согнувшись в приступе рвоты, опустилась на четвереньки.

– Конечно, – фыркнула Ллойс и, с кряхтением пододвинувшись к своей мучительнице, положила ей руки на плечи. – Помнишь, что сказал этот старый козотрах? Коктейль из несовместимых нанокультур, генетических векторов и боевых вирусов. Даже серокожие не выдерживают. А еще он сказал, что я способна красть чужой генокод. Поэтому сейчас ты выберешь: сдохнуть или стать сильнее.

– О-о… – С удивлением посмотрев на сменивший щегольскую куртку потрепанный бронекомбинезон, женщина понимающе усмехнулась, – пан или пропал, да?

– Да, – кивнула наемница, коснувшись горла с улыбкой, продемонстрировала своей собеседнице пальцы, испачканные текущей из раны ярко-алой кровью. – Как в старые времена. Ведь, теперь…

– Мы…

– ЕДИНЫ…

Не торопясь поднявшись с колен, Элеум Ллойс по кличке Нежить, с усмешкой посмотрела на стремительно затягивающуюся дыру в ладони и, с отвращением стерев с кожи кровавый след, сплюнула под ноги огромный сгусток щедро приправленного осколками металла и едва различимо подрагивающей черно-серой массой гноя. Кожа вокруг раны двигалась и бугрилась, будто под ней извивались огромные черви, но уже через пару минут движение прекратилось. Поплывшие было линии татуировок, корчась, словно напуганные огнем змеи, вновь расцветили ладонь сложным узором. Наемница довольно кивнула. Может, Эвенко и был уродом, но дело своё знал туго. Спрятанный в пуле состав действительно работал. Только вот она, всё равно, оказалась сильнее. Она знала, что будет сильнее, потому что ее «создатель» не раз кричал, что её генокод просто невозможно изменить. Как говорят желтые монахи – мягкое побеждает твердое. Глупость, конечно. Обычно. Но не в её случае. Адская смесь из боевых вирусов и катализаторов мутаций не только запустила «аварийный протокол», который вымел из неё всю накопившуюся за последние годы грязь, но и, судя по всему, одарил её чем-то новым.

Элеум чувствовала, как внутри неё что-то происходит. Как что-то меняется, делая её более сильной, более опасной и более… цельной. Сплюнув на пол осколки зубов, треснувших под напором инструментов сумасшедшего биоинженера, Ллойс провела языком по занимающим их место новым клыкам, коснувшись провала на месте левого глаза, слегка поморщилась. Плохо. Но это поправимо. Не так быстро, как всё остальное, но аварийные протоколы восстанавливают только то, что считают важным. Она, всё равно, вернет себе глаз. Рано или поздно. Она умеет ждать. Всегда умела. С хрустом разогнув спину, наемница наклонилась в одну сторону, потом в другую, потянулась так, что позвонки затрещали, словно горсть брошенных в костер петард, и приглушенно хохотнула. Боль. Чертова боль, что грызла её тело несколько последних лет, исчезала. Истаивала, словно лед под ярким весенним солнцем. По жилам тек жидкий огонь. Забивающий голову, мешающий мыслить туман рассеивался. Наконец-то, она вспомнила. Вспомнила всё. И кто-то за это заплатит. С хрустом сжав кулак, Элеум Ллойс, по кличке Фурия, шагнула к висящему на стене плану бункера и, пригладив непослушный ежик волос, склонила голову… Ну, и где здесь оружейка?

****

Пройдясь по комнате, Мэл Кайло с треском впечатал покрытый ссадинами кулак в жалобно затрещавшие доски рабочего стола. Чертова баба. Как он мог так опростоволоситься? Чертова девка убила Ликану и чуть не сожгла околоток. Хорошо ещё, что в подвале шлюз. Иначе бы точно сгорели, как пить дать, сгорели… Черт. Финк с него шкуру спустит. Точно спустит.

В очередной раз измерив шагами периметр кабинета, Мэл скрипнул зубами. Ведь наверняка, это диверсия Стаи. И сколько ещё таких «баб» в городе, никому неизвестно. Черт. Ну, что Звери не поделили с толстяком? Он ведь, сам следил за погрузкой. Чтобы не было недовеса, как в прошлый раз. Невольно сглотнув ком в горле, мужчина испустил тяжелый вздох. Прошлый раз… Тогда они ещё легко отделались. Отдали зверям пятьдесят рабов, по штуке за каждый недополученный килограмм. А теперь… Оглянувшись на висящую над столом карту, Мэл устало прикрыл глаза. Карта. Она всегда его успокаивала. Хорошая всё же была задумка. Такие карты, вроде как, в секрете должны храниться, подальше от любопытных глаз, но эту он сам придумал. Больше месяца работал. Немного измененное расположение улиц, несколько лишних тупиков в переулках, чуть-чуть сдвинутые площади и перекрестки. И конечно, неверное расположение основных укреплений. Нет, не зря он, всё-таки, столько времени голову ломал. Вон как Аладдин её глазами жрал, пока с ним разговаривал. При воспоминании о лидере отряда наемников Мэл поморщился. Аладдин. Если Финк раскошелился на таких волчар, дело действительно пахнет жареным. То, что он слышал об омегах… Хорошо, что эти парни на их стороне… С другой стороны… «Я не обязан выполнять твои приказы. Меня нанял не ты, а Финк». Надо же. Пафоса-то сколько. А и всего-то попросил пару десятков людей, чтобы пулеметы помочь на стены затащить.

Не удержавшись, главный шериф сплюнул под ноги и, растерев плевок сапогом, с тоской посмотрел на грязный, покрытый застарелыми пыльными следами и растоптанными окурками пол кабинета. Надо кому-нибудь сказать, пусть подметут, что ли. Мысль оказалась настолько неожиданной, что Кайло расхохотался. Не сегодня, так завтра бой, а он о чистоте пола думает. Надо же. Это всё от усталости. Он уже четвертый день по три-четыре часа в сутки спит. Вот башка и не варит. Зато всё готово к нападению. Умоется Стая кровью, ох, умоется…

В дверь постучали.

– Кого там ещё несет? – Недовольно буркнул шериф и, торопливо обойдя заваленный бумагами стол, уселся в старое, покрытое сальными пятнами скрипучее кресло.

Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась патлатая голова.

– Это я, босс! Можно?

– Проходи, – облегченно махнул рукой шериф и, выдернув из толстой стопки первое попавшееся донесение сделал вид, что внимательно вглядывается в исписанные мелким корявым подчерком строчки.

– Мы, это… – Вошедший юноша робко шаркнул ногой. – Марк говорит: всё. Всех из нижнего города вывели.

– Всех? – С искренним сожалением отложив в сторону бумагу, оказавшейся жалобой хозяйки борделя на не в меру ретивого посетителя, Мэл откинулся на потертую, покрытую заплатами спинку своего сиденья, достал из кармана завернутую в остро пахнущую маслом хрусткую бумагу пластинку прессованных табачных листьев и, откусив от нее кусок, неспешно заработал челюстями.

– Ну… – Молодой человек смешался. – В смысле всех, кто согласился. – Неуверенно уточнил он после минутной паузы. – Всё равно, бараки в районе складов под завязку. Церковь Распятого тоже часть людей приняла, но всё равно, места мало… Кое-где даже драки начались, мы это дело, конечно, пресекаем, но, если дальше так пойдет дубьем работать придется, а то и стрелять.

– Да расслабься ты, – махнул рукой предводитель ополченцев, усмехнувшись, громко хрюкнув, сплюнул табачную массу в стоящую рядом с креслом жестяную банку. – Где толпа – всегда драки. Будут сильно бузить, пусть ребята в воздух шмальнут для острастки. Сколько эвакуировали?

– Около трех тысяч. – Пожал плечами юноша. – Могли бы больше, но, ты сам сказал, не настаивать. Многие отказались покидать свои дома, босс. Видимо, мародерства боятся.

– А оно есть? – Брови маршала поползли вверх.

– Не так, чтобы есть… – неуверенно протянул молодой человек и, перехватив острый взгляд главного шерифа, опустил глаза в пол.

– Говори уж, – недовольно поморщился Кайло. – Вечно из тебя всё клещами тащить приходится.

– Мы усилили патрули, но ребята, всё равно, странные вещи замечают. Говорят, кто-то по переулкам шмыгает. И по крышам лазит. Сунешься, а никого уже нет. Парочку всё же словили. Оказалось, мутанты из предместий… – Юноша вздохнул. – Давно надо было этих уродов за стену выкинуть, ещё когда ворота закрыли… Я вот подумал, босс, может, вместо патрулей посты на улицах, лучше, расставить?

– И где ты столько народу наберешь? – Прищурился глава ополчения.

– Ну… – Юноша задумался. – Можно…

– Нельзя! – Отрезал Кайло и пристукнул по столу широкой ладонью. – Нельзя, понял! Пусть сидят и не рыпаются. Патроны всем раздали?

– Всем, босс, – поспешно кивнул парень. – У некоторых, правда, только двустволки старые, но я велел и ружейные распределить. Из последней партии. Не волнуйся, босс, – юноша успокаивающе вскинул руку. – Я им инструкции к боеприпасам тоже раздал. А тех, кто читать не умеет, ребята сейчас снарягой пользоваться учат.

– Научат они, – слегка раздраженно буркнул шериф и забарабанил по столу толстыми, мозолистыми, покрытыми желтоватыми пятнами табака пальцами. – Хорошо, если до завтра друг другу задницы не поотстреливают… Ладно, ты в принципе, молодец, что без меня справился, но в следующий раз, всё же, спрашивай.

– Конечно, босс. – Кивнул парень. – Как скажешь. И, это… – почесав кончик носа, юноша вымученно улыбнулся. – Можно я домой пойду? Спать охота страшно. Да и… ждут меня уже.

– Знаю я, кто тебя ждет, – гадливо, будто заглянул в выгребную яму, поморщился шериф. – Глиномес малолетний. Если бы не твоя серебряная башка…

– Босс… – Обиженно надул губы парень и слегка покраснел. – Вы же обещали больше об этом не вспоминать.

– Такое забудешь… – Насмешливо хмыкнул шериф. – Ладно бы дома, втихаря, а тут, прямо у меня на столе… Я потом неделю кабинет после вас, уродов, проветривал. Ладно. – Медленно встав, Мэл сплюнул остатки табачной каши в жестянку, смерив побледневшего юношу оценивающим взглядом, и усмехнулся. – Можешь валить. Но, чтобы за час до рассвета был здесь. Звери, скорее всего, поутру нападут, так что, денек будет жарким. Поворкуйте там… напоследок, так сказать. – Невесело хохотнул маршал и, обойдя стол, шагнул к выходу. – А я стены обойду. Ребят проверю. Только это… перед тем, как уйти, – кивнув подбородком вглубь кабинета, шериф задумчиво подкрутил ус и вздохнул, – приберись здесь немного, а то работаем, как в хлеву, блин…

– Конечно, босс, – кивнул юноша и широко улыбнулся. – Спасибо.

– Да не за что. – Проворчал шериф и, взявшись за дверную ручку, обернулся. – Себе-то патроны взял? – Бросил он через плечо.

– Взял, – после некоторой паузы кивнул молодой человек.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул Кайло своим мыслям. – Хотя, будем надеяться, стрелять тебе не придется. Во-первых, мне твоя башка ещё пригодится. А во-вторых, всё равно, из тебя боец, как из говна геликоптер.

– Я на стрельбище хожу, – слегка обиженно поджал губы юноша. – Как и все.

– Ага. Ходишь. – Покачал головой шериф. – Только ты даже пьяному в морду дать не можешь, сразу трястись, как кролик, начинаешь. А человек – это тебе не мишень…

Громко хлопнув дверью, Мэл вышел из кабинета.

– То – люди… – Запоздало уронил молодой человек, со вздохом оглядывая, захламленное пространство, – а то – рейдеры.

****

Ставро зарычал и с размаху впечатал кулак в бетонную стену. Что-то было тут не так. Зло дернув за ворот ставшего тесным, трещащего на спине при каждом неосторожном движении плаща, Эрик покосился на левую руку. Ему нужен медик. И чем скорее, чем лучше. Рука выглядела отвратительно, опухшая так, что ему пришлось разорвать рукав. Толстая как бревно, оплетенная густой сеткой иссиня-черных, казалось, готовых вот-вот прорвать кожу пульсирующих жил, она горела, будто в ней поселилась целая колония муравьев-маслят. Из проступивших на коже язв сочился гной и сукровица. Сердце бухало где-то в горле. Язык распух и не помещался во рту. В позвоночник словно вколотили десяток раскаленных гвоздей. Со зрением тоже творилось что-то странное. Уже знакомый зал со спящими в реактивах чудищами будто стал ниже и растянулся вширь. Тусклый свет ламп резал глаза, словно скальпель. Но хуже всего был голод. Поднявшийся откуда-то из глубины всепожирающий голод скручивал внутренности болезненными спазмами, туманил разум и заставлял вновь и вновь возвращаться к чанам. Надо поесть. Да.

Но сначала… с отвращением содрав с ног ставшие слишком тесными сапоги, охотник за головами, со злостью сорвав с себя остатки плаща, с рычанием принялся стягивать с себя жилет, штаны и рубаху. Дорогая ткань трещала, глухо скрипела тисненая кожа, серебряные нити жалобно тренькали. Эрик застонал. Чертово тряпье скребло кожу, словно наждак. Избавившись от остатков одежды, Ставро с облегчением вздохнул. Да. Так-то лучше. Всё равно, эти тряпки только мешались. А теперь он поест. Пищевые концентраты давно кончились, но он слишком голоден, чтобы привередничать. Подойдя к ближайшему баку, охотник прижался лицом к прохладному стеклу. С губ потянулись нити вязкой слюны. Да. Мясо… Вот что ему нужно. Сладкое, сладкое мясо. Много мяса. Впиться в плоть и питаться, питаться, питаться… Изо рта Эрика вырвалось глухое рычание. Что с ним происходит? Он отравлен? Нет, глупости. У него иммунитет ото всех видов ядов. Он даже позаботился о стабилизации генома. Давно, еще десять лет назад, когда в моду у наемных убийц вошли иглы и пули с мутагенами. Стабилизация стоила дорого. Очень дорого. Но Ставро мог себе это позволить.