Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 59 страниц)

Взять хотя бы Ставро… Как-то раз в трактир Хряка привезли несколько живых карпов-мутантов. Рыбы были крупными, длинной почти с руку взрослого человека. И удивительно красивыми. Кити даже несколько раз приходила посмотреть, как они лениво плавают в здоровенной бочке, специально по такому случаю наполненной чистой водой. Просто, чтобы полюбоваться зеркально красноватым узором чешуи. Ей было жалко несчастных рыб. Очень жалко. До тех пор, пока повариха Лайла не решила приготовить одного из карпов для гостей. Лайла выжила. Но руку женщине спасти не удалось. Превратившиеся под действием мутаций в жестоких хищников, твари не только почти начисто обглодали ей кисти и предплечья, но и успели сильно порвать лицо. Хряк тогда очень переживал. Лайла была девицей довольно красивой, хотя и несколько глуповатой, и пользовалась у шахтеров большим спросом. К счастью, жадный трактирщик не выкинул покалеченную девушку на улицу, а оставил ее на готовке. И даже заплатил местному хирургу, чтобы тот сделал для женщины протез. Так вот Ставро чем-то напоминал девушке тех карпов. Под притягательной внешностью охотника за головами бушевала тьма. Это не было ни сдерживаемой злостью, ни жестокостью, просто каждый раз сталкиваясь с молодым человеком взглядом, она чувствовала, как в животе растекается жидкий лед, а на языке появляется вкус гнили, будто она откусила и пережевывает огромный кусок сырой, перемерзшей за долгую зиму, гнилой, расползающейся в руках картошки. Да. Ставро был страшен. Больше всего в молодом человеке девушку нервировало то, что он буквально не спускал с нее глаз. Нет, за недолгое путешествие он к ней не подходил, даже ни разу не обратился напрямую, но Кити постоянно чувствовала на себе его взгляд. Острый, холодный, оценивающий. Так повариха смотрит на приглянувшийся ей кусок мяса, прикидывая, отправить его в суп или сделать жаркое.

Но хуже всех был Эвенко. Старик буквально истекал злостью, но пугало в нем не это. Под налетом опыта и холодного расчета, Кити явно видела медленно пробивающиеся ростки неправильности. Такое чувство она испытывала только рядом с Кригом, первым кулачным бойцом в селе – покладистый, незлобливый и даже по-своему добрый мужик попал под «хлопок» – взрыв скопившегося в угольной шахте газа. Криг выжил чудом не потому, что довольно сильно обгорел, а потому, что ему в голову попал здоровенный, крепежный костыль. Железку вытащили, череп сросся. Но после этого Криг стал неправильным. До взрыва он приходил к Кити только для того, чтобы, как он выражался «отдохнуть башкой», он даже с ней не спал, просто валился в кровать и начинал жаловаться на свою жизнь пока она массировала ему сведенные судорогой от непрерывного махания кайлом в забое плечи. Но после… После ему стало нравиться причинять боль… Так что, Зеро не худший вариант, в конце концов, если бы он захотел её убить, она бы уже была мертва. Он ведь даже не запыхался, пока полз. И если честно, большую часть времени тащил на себе её и её оружие.

– Не торопись. – Неожиданно прервал мысли девушки великан. – Лучше отдышись. В сумке сколько патронов?

– Сорок два, – выдохнула Кити.

– Сорок два… – Эхом отозвался колосс. – Если твоя подруга не обманула, и ты действительно классный стрелок… Двоих-троих ты положишь…

– Можно вопрос? – Приподнявшись на локте, Кити со стоном перевернулась на живот и, скинув с плеча винтовку, оттянув назад тяжелый затвор, дослала патрон в патронник.

– Валяй. – Пожал плечами великан. – Только не спрашивай про жену и детишек, ладно? Терпеть не могу, когда бабы о таком говорят… Тем более, такие мелкие.

– Вы похожи… – Невольно улыбнулась девушка. – Ллойс тоже шутит, когда не хочет говорить. Я хотела спросить о другом.

– О чем, – пристально вглядываясь в просвет между колючими ветками, поинтересовался Зеро. – О Ставро? О Эвенко?

– Ллойс… – девушка сделала паузу. – Почему ты думаешь, что она не прайм? Дядя Болт вот, верит, что она Фурия. И остальные тоже.

– Потому, что она лжет. – Лицо гиганта потемнело. Со скрежетом выдвинувшиеся из пальцев на полную длину когти скребанули по земле, оставляя в ней глубокие борозды. – Я один раз видел Фурию. Видел её бой. Давно. Я сам был мальчишкой, а она ещё не была праймом, но я её видел. Эта… – скрипнув зубами гладиатор, явно с трудом удержавшись от плевка, тяжело вздохнул. – Твоя подруга… Она не такая. Очень похожа, но не такая. Она двигается по-другому. Это сложно объяснить, но, если ты всю жизнь дерешься, то привыкаешь замечать подобные вещи. Плевать, что на тебе одето, плевать, какого цвета твои волосы или глаза, но Фурия просто двигалась по-другому. И дралась тоже. Ей было плевать, на все плевать. На себя, на напарников, на зрителей. Всё, что ей было важно, это – вырвать горло противнику. Она была сумасшедшая, понимаешь? Совершенно поехавшая, безбашенная сука. Прыгала по арене, как обколовшийся стимуляторами берсерк Стаи. Оторвала голову просто попавшемуся ей на пути партнеру по команде. А последнего из выживших, она просто разделала на куски. Медленно. Он был еще жив, когда она вырвала ему кишки и, выбросив на песок, станцевала на них самую настоящую джигу. Я до сих пор помню её смех.

Наклонившись к побледневшей девушке, гладиатор покачал головой.

– Я его на всю жизнь запомнил. Знаешь, – тяжело вздохнув, великан, отвернувшись, прикусил губу. – Меня тяжело назвать праведником. Всю жизнь я только и делал, что дрался, пил, трахался и снова дрался. И на арене, и после нее. Но Фурия… У таких, как она, не бывает друзей. Тем более таких, ради которых она будет рисковать жизнью и терпеть унижения… Так что, она не Фурия. И это к лучшему, потому что будь она ею, я бы сделал всё, чтобы убить эту суку.

– Люди меняются, – зажмурившись, Кити смахнула со щеки непрошеную слезу и шмыгнула носом. – Ты её не знаешь. Не знаешь, почему она, такая… Почему была такая…

– Я знаю достаточно. – Покачал головой гигант. – И завидую.

– Что? – Кити удивленно моргнула.

– Вы – неплохая парочка. – Фыркнул великан.

– Я не… – Девушка покраснела. – Я… Это не то, что ты думаешь…

– Возможно, – задумчиво почесав ссадину на скуле, гигант улыбнулся, продемонстрировав Кити полный набор стальных зубов. – Но, когда к костру выбежал этот кабан-переросток, она могла отпрыгнуть в сторону, но предпочла остаться на месте и отвлечь тварь от тебя. А ты сейчас готова ввязаться в драку с самыми опасными тварями пустоши, чтобы прикрыть её. А как ты в нашу первую встречу чуть с кулаками на меня не кинулась? Да ты бы, как пить дать, в меня и второй раз бы пальнула, но за подружку испугалась…

– Это… – Покраснев еще больше, девушка отвернулась. – Это другое… совсем…

– Да плевать, – покачал головой гигант. – Ну что, отдышалась? А то мы от графика на три минуты отстаем.

– Готова, – прикусила губу Кити и, прижав приклад к плечу, чуть прищурилась. – Первого того, что с большим ружьем, да?

– Это не ружье, а пулемет, девочка, – закатил глаза гигант. – Но, в целом, да.

– Хорошо. – Кивнула Кити и выстрелила.

– Какого… – Ты же…

Громыхнул следующий выстрел, и голова второго серокожего дернулась, окутавшись облаком кровяной взвеси.

– Всё, валим! – Вскочив на корточки, великан протянул к девушке руки.

– Подожди, пожалуйста, – прошептала Кити бесцветным голосом и снова выстрелила.

Раз, другой, третий… У Зеро от удивления отвалилась челюсть. Только что дрожащая от неуверенности и страха соплячка на его глазах превратилась в настоящую машину для убийства. Выбегая из ворот, серокожие, не успевая понять, что происходит, просто валились в пыль.

– Девять. – Чуть довернув ствол, девушка на секунду плотнее прижала приклад к плечу и выбрала слабину спускового крючка.

Снова раздался грохот, и здоровенный серокожий, разворачивающий в их сторону станину установленного на вышке станкового пулемета, полетел вниз безжизненной грудой мяса. То, что мутант мертв, Зеро не сомневался. Каким-то удивительным образом пули девушки ложились точно в головы серокожим. Гладиатор мог даже поклясться, что Кити стреляет точно между глаз мутантов, но подтвердить свою гипотезу не мог, мощь пятидесятого калибра просто расплескивала черепа монстров кровавым крошевом.

– Десять, – выдохнула Кити и, повернувшись к гиганту, требовательно протянула руку. – Магазин.

– Не выпендривайся, – прохрипел Зеро и, подхватив пискнувшую девушку, перекинул её через плечо.

– На. В дороге поменяешь. – Сурово бросил он, подав Кити тяжелый, глухо звякнувший содержимым стальной короб, и сделал первый шаг. Наноускорители, это неплохо. Это даже хорошо. Проросшие через мясо и кости, оплетающие мышечные волокна углеродные трубки не только дублировали сигналы нервной системы, но и сами могли сокращаться, увеличивая мышечное усилие в несколько раз. Но вот беда, если сразу втопить на полную силу, можно порвать связку или повредить сустав. Большинство связок и суставов у Зеро тоже были искусственны, но гладиатор предпочитал не рисковать. В конце концов, сегодня от него зависит не только его жизнь. Ощущение было новым. И странным. И почему-то очень ему нравилось.

– Держись, девочка, – прогудел он и, оглянувшись на вываливающуюся в полуоткрытые ворота плотную волну мутантов, захохотал. – Пора прокатиться, девочка, но учти, поездочка будет жесткой!

****

– Ого… – Постучав ногтем по покрытому пылью пластику наемница с подозрением вгляделась в заполняющую довольно объемный, не меньше метра в диаметре и трех в высоту бак, мутноватую жидкость. – Что это такое, Эвенко? – Разогнувшись, Элеум в очередной раз окинула взглядом заполняющие обширный зал ряды разнокалиберных чанов и нахмурилась. – И что это, вообще, за место?

– Биоинженерная лаборатория. – Отстраненно проворчал старик и, смахнув с сенсорной консоли слой налипшей пыли, склонился над помаргивающим экраном. – Надо же… До сих пор функционирует. Умели раньше строить. А то, что плавает в баках – образцы.

– Образцы? – Снова нагнувшись к стеклу, Ллойс уставилась на зависший в полупрозрачной взвеси, опутанный паутиной шлангов и проводов многолапый конгломерат костяных наростов, шипов, зубов и щупалец. – Больше напоминает скрещенного с ежом, ужом и пауком кентавра с Костяного хребта…

– Вполне возможно… – пожал плечами инженер и, набрав на панели длинную комбинацию букв и цифр, принялся быстро просматривать всплывающие на экране окна с данными и хитрыми графиками, – что это второе или третье поколение. Исправлено с учетом недостатков.

– А тут Атомный кот! – Восхищенно вскрикнула, буквально прилипнув к следующему баку, наемница. – Матерый, сука… Клычищи-то какие… Стоп.

Брови Элеум сошлись к переносице. – У него руки человеческие… – Осторожно отойдя от чана, наемница повернулась к соседней гигантской колбе и прикусила губу. В баке поддерживаемая слоем мутноватой жидкости висела женщина. Неестественно длинные волосы ореолом окутывали тело, не скрывая впрочем, ни странного глянцевитого сияния белой, словно алебастр, кожи, ни несколько неестественной, слишком уж длиннорукой и длинноногой, не лишенной многочисленных притягательных изгибов фигуры. Приглядевшись лучше, Элеум заметно побледнев, отступила на шаг и громко сглотнула слюну. На кукольном, неестественно гладком, будто наполненном внутренним цветом лице женщины, резко контрастировали глаза. Черные и неподвижные. Самые большие, неприятно напоминающие человеческие, находились там, где и положено. Еще два круглых, мелких, словно речной жемчуг, примостились чуть выше и дальше к вискам. Последняя пара располагалась на скулах. Раздвинутые уходящими куда-то вглубь организма пластиковыми трубками, пухлые, неестественно алые губы приоткрывали два ряда острых, словно иголки, клыков.

– Черт. – Чуть слышно выдохнула Элеум, приоткрыв рот, провела кончиком пальцев по собственным зубам. – Черт, – повторила она, заворожено смотря на чан.

– А неплохо. Я бы вдул. – Хихикнул, будто соткавшийся из воздуха Ставро, и хлопнув в ладоши, подмигнул наемнице. – А вы немного похожи…

– Отвали, – устало покачала головой Элеум и повернулась к следующему чану. – Видала я таких. Ты бы и муравьиной матке вдул, сладенький.

– Фу… Как грубо. – Капризно надул губы охотник за головами. И приникнув к баку с женщиной, постучал по нему пальцем. – Цыпа, цыпа, цыпа… Там дальше, кстати, еще интересней.

– Я так и подумала, – протянула, отворачиваясь от, казалось, готового вот-вот треснуть под напором бугрящихся мышц, какого-то многорукого и многоногого, чем-то напоминающего отрастившего огромные когти и пасть комок свалявшейся шерсти чудища, чана, Элеум ссутулив плечи, вяло махнула в дальний угол тянущегося до самой стены ряда. – Эй Эвенко! Тут, по-моему, кто-то сбежал…

– Чушь! – Пробормотал себе под нос, с головой погрузившийся в поток всплывающих на экране данных инженер, – Биор отключен от жизнеобеспечения. Образцы не активированы, и наверняка, сгнили. Жаль… Судя по всему здесь были неплохие наработки. Анимал-модификации [95] – быстро, эффективно, дешево. Жаль, что проект так быстро закрыли… Вроде бы какие-то проблемы с контролем и немотивированной агрессией… Или диета у них, почти как у наших друзей из Стаи… Не помню.

– Срань. – Болезненно скривилась наемница, подойдя к очередному чану, принялась со смесью удивления и отвращения вглядываться в плавающую в мутном рассоле массивную фигуру. – А тут серокожий, только у него руки не две, а четыре… Фу… – Поморщившись, наемница брезгливо отстранилась от чана.

– Знакомые черты, да? Там дальше таких целый десяток. – Хмыкнул, всё ещё разглядывая женщину, Ставро. – Эй, Эвенко, кого сливать будем? Давай её, а? – Охотник за головами многозначительно подмигнул старику. – Если она хорошо заспиртована, я её с собой возьму. Чучело сделаю и дома в углу поставлю.

– Не советую. – Фыркнул старик, пригнувшись, принялся вглядываться в пестрящий формулами и графиками экран. – Обычно насекомоподобные модификанты ядовиты. К тому же, зачем сливать? Достаточно демонтировать вон ту штуку. – Не отрываясь от консоли, Эвенко, не глядя, ткнул на венчающий ближайший к нему бак массивный, увитый пучком трубок и кабелей, покрытый потеками ржавчины стальной короб.

– А? – Непонимающе моргнул Эрик.

– Я, конечно, с первого взгляда поняла, что ты больной, но что настолько… – Покачав головой, Элеум презрительно фыркнула. – Так баба понравилась, что кровь от ушей отлила, сладенький? Старичела четко же сказал – баба ядовитая. Решишь некрофилить – отравишься. А биор – это не вот эта дура, – брезгливо пнув отозвавшийся обиженным гулом бак, наемница повернулась к Ставро и неприязненно оскалившись, сплюнула под ноги. – А вон та хрень наверху…

Неожиданно в чане что-то произошло. Лениво булькающая полупрозрачная масса биораствора колыхнулась, раздался звук, будто кто-то встряхнул огромный кипящий чайник, и в стекло врезалась огромная ладонь.

– Черт!!! – Испуганно взвизгнув, Элеум вскинула меч, отступив от чана на несколько шагов, бросила испуганный взгляд на Эвенко. – Ты же говорил, что они дохлые…

– Не дохлые, а неактивные. – Раздражено фыркнул продолжающий копаться в компьютере старик. – И скорее всего, испорченные. Мозговая и сердечная деятельность на нуле. Просто, побочный эффект перезапуска системы, остаточные явления…

– Да какие, к чертям, явления! Эта тварь на меня смотрела!

– Да? – Удивленно вскинув брови, старик с сожалением оторвался от консоли и неторопливо подойдя к наемнице, принялся внимательно всматриваться в поднявшуюся в чане муть. – Тебе точно не показалось?

– Считаешь меня дурой? – Покрепче перехватив вибромеч, Ллойс с явной опаской шагнула к чану и, склонившись к стеклу, непонимающе нахмурилась. – Он, что… растворился?

– Я же сказал – перезагрузка… – Пожал плечами Эвенко и, неожиданно перехватив трость, легко ткнул её концом в основание шеи наемницы. – Просто, освободил место… Для тебя.

– Круто. – Усмехнулся Ставро, посмотрев на бессильно распростершуюся на полу Элеум, в восхищении хлопнул себя по бедрам. – Просто, четко, эффективно. Ни сопротивления, ни криков. Не думал, что ты так умеешь…

– А ты хотел драку? – Вскинув бровь, старик развернул плечи и, резким движением выдернув трость из шеи Элеум, принялся разглядывать торчащий из дерева хищно выгнутый, покрытый кровью клинок. – Тащи её в лабораторию. Это третья дверь справа…

– Может, сначала лапки ей сломать? – Вопросительно поглядев на старика, Стваро нервно дернул подбородком и, облизав губы, склонившись над безучастно лежащей на бетонном полу наемницей, содрал с нее карабин, кобуру с пистолетом и вибромеч. – Видел, как у нее раны заживают? Вчера её свинотавр лягнул, ребра в крошку, пол рожи в кашу, а сегодня даже синяков почти нет. – Довольно осклабившись, охотник за головами резко разогнулся, широко размахнувшись, впечатал носок сапога в бок неподвижно лежащей на полу Ллойс. – Сраная подделка! Дрянь! Сука! – Сопровождая каждое слово очередным пинком, прошипел он.

– Хватит! – Предостерегающе вскинул руку старик и, с неожиданной легкостью оттолкнув охотника за головами в сторону, насмешливо погрозил ему пальцем. – Не порти мне образец. Лучше иди, поищи инструменты. Нам ещё биор потом демонтировать. И до машины тащить…

– Пару секунд… – Задумчиво покрутив в руках виброклинок наемницы, охотник за головами сунул его за пояс, и подхватив прислоненный к чану биорегенератора карабин, с размаху опустил его на бетонный пол. Во все стороны брызнули осколки металла и пластика.

– Силен… Вот только зачем? – Удивился Эвенко.

– Оружие восточников. – Пожал плечами охотник за головами. – Раздражает. Ну и таскать не хочется. А, ты что, действительно собираешься отдавать биор Финку? Мне казалось, что Брокер…

– Заткнись и иди. Ничего она не сделает. – Склонившись над неподвижно лежащей наемницей, Эвенко легким, выдающей богатую практику движением подхватил её за плечо и, перевернув лицом вверх, окинул девушку оценивающим взглядом. – Даже не пытайся. – Хмыкнул он, и ткнув наемницу в щеку узловатым пальцем, издал довольный смешок. – У тебя позвоночник перерезан. Разрыв спинного мозга. Тут даже твоя бешеная регенерация не поможет. Кстати. – Ловко подхватив Элеум на руки, старик, кряхтя разогнул спину и зашагал вдоль рядов чанов, – мне тебя, конечно, жаль, и всё такое, но понимаешь ли… Твоя смерть послужит высшему благу. К тому же, я тебя Cтавро обещал. И твою подружку тоже. – А пока мне нужны некоторые образцы. Ты, надеюсь, не возражаешь?

Губы наемницы чуть приоткрылись, ненавидяще прожигающие переносицу старика глаза яростно сверкнули.

– Ну-ну. Будет тебе. – Хохотнул Эвенко, удобней перехватив безвольное тело, усмехнулся. – А ты тяжелая.

****

Финк застонал. Превратившееся в агонизирующий кусок истерзанного мяса сердце, словно давило тисками и одновременно жгло огнем. Боль растекалась по телу сгустками густой, вязкой смолы, охватывала грудину, отдавала в лопатку и превращала левую руку в стремительно немеющий кусок плоти. Ставший невыносимо пустым, разреженным воздух с шипением затекал в легкие, но отказывался делиться с организмом таким желанным сейчас кислородом. В глазах плавали цветные круги. С трудом оттолкнувшись от столешницы, Джебедайя откинулся на спинку кресла. Черт. Как же не вовремя. И куда запропастился Зэд? Подходящего для переливания раба подобрали еще час назад. Губы Финка исказились в полной боли и обиды усмешке. Чистота. Он всегда был поклонником чистой крови. И во что это вылилось? Устроитель боев скрипнул зубами. Ну, да. Он тоже был чистым. Почти. И никогда не уважал тех, кто излишне усиливал себя имплантантами и наномодификациями. Жизнь в пустошах трудна, но человек сам должен нести свой крест. Возможно, он получил это от матери. Она была кочевницей. Рабыней со Сломанных холмов. И как все степняки с опаской относилась к технологиям. Могла ли она мечтать, что её сын заберется так высоко? Станет правителем собственного города? Кто знает. Когда он видел её в последний раз, она уже почти ничего не понимала. Слишком много переваренного макового сока. Слишком много опиумной отравы. Слишком много удовольствий.

Отца он не знал. Да и как можно было различить родную кровь в том бесконечном потоке клиентов, идущих к матери? Финк родился в борделе. Мало кто в Бойне знал, что Джебедайя Финк, Устроитель боев, Барон Бойни был сыном обычной шлюхи. Еще меньше отваживалось говорить об этом вслух. А те, кто решались… что же, его арене всегда было нужно свежее мясо. Он стал свободным в возрасте восьми лет. Ловкие пальцы и живость ума позволили ни разу не попасться на воровстве, и он достаточно быстро скопил нужную сумму серебра. В двенадцать он уже возглавлял небольшую банду. Подростки, такие же, как он, они занимались тем, что обчищали карманы подвыпивших клиентов кабаков. Когда ему было четырнадцать, его волки вышли на тракт. Грабить репоедов было довольно выгодно, а разбойничья жизнь сулила намного больше воли, чем судьба малолетнего карманника, но Финк не позволил своей команде превратиться в одну из множества рыщущих по пустошам крысиных стай. Он всегда стремился к большему. И не останавливался ни перед чем. В скором времени его люди стали охранять караваны. Неожиданно, договариваться с другими рейдерами о свободном проезде, оказалось намного выгодней, чем самим грабить грузовики, и в один прекрасный день Финк понял, что у него намного больше денег, чем он может потратить в пустоши. Джебедайя начал открывать лавки. Организовывать места под торги. Не полноценные ярмарки, а просто места обмена, но караванщики с удовольствием пользовались его стоянками. А потом судьба дала ему шанс. Шанс звали Телма. Огромный, закутанный в пахнущие кровью и гниющим мясом шкуры рейдер не только не убил присланного к нему гонца, но и выразил желание встретиться лично. Финк не боялся. Он никогда ничего не боялся, ведь еще малолетним мальчишкой он понял – короли не любят договариваться, но еще меньше любят лить кровь. Мир всегда лучше войны, и даже стая диких зверей понимает, что глупо закапывать родник, приносящий чистую воду.

Они встретились через неделю. Гигант, окруженный почти осязаемой аурой боли и страха, и тощий, болезненный подросток. Разговор вышел долгий. Костер успел прогореть, а угли рассыпаться в пепел, но, когда солнце показало свой острый расплавленный край из-за горизонта, они пришли к согласию. И родилась Бойня. Финк помнил, как всё начиналось. Пара дюжин палаток, несколько стоящих у подножья холма лачуг, переделанный из древнего, дышащего на ладан двигателя какой-то военной техники генератор и первая укрытая рваным полиэтиленом теплица. Техники не хватало. Не выдерживающие неподъемной работы рабы дохли, как мухи. Их даже не хоронили, просто оставляли в выкопанных под фундамент будущих строений ямах и заливали цементом. Деньги уходили, как вода сквозь пальцы. Но Финк выдержал. Выдержал, несмотря ни на что. Через десять лет, когда появилась стена, он сумел организовать первую настоящую ярмарку. Перекроить тонкий узор рассекающих пустошь торговых путей, отбить город от сбежавшихся на запах серебра стай падальщиков. Сумел стать бароном. Город рос и креп, обрастал паутиной связей и договоренностей. Пускал корни в глубину неподатливой, отравленной радиацией и химикатами степи. Менялся. Эволюционировал, словно какой-то чудовищный спрут, охватывая холм. Становясь год от года все сильнее и сильнее. Людей тоже становилось все больше, и они несли с собой грязь. Людской мусор оказался самым стойким. Он въедался в улицы, проникал в дома и на торжища, забивал артерии денежных потоков. Поначалу молодой барон не обращал на это внимания, потом… Потом он совершил ошибку. Большую ошибку. Болезнь надо было выжигать сразу, безжалостно, беспощадно, но окрыленный успехами Джебедайя решил, что подобная чистка слишком сильно повредит репутации, что надо проявить милосердие, и ему достаточно просто вымести мусор за стены. Нищие и попрошайки, мелкие банды рэкетиров и не желающих платить свою долю в казну шлюх, а также большая часть мутантов. Тогда это казалось верным решением. Таким же верным, как и создать ополчение из работающих на заводах и в теплицах крепких мужчин. Теперь…

Спустя почти сорок лет, Финк понимал, что поступил глупо. Недальновидно. Раскинувшийся под стенами Мусорный город разросся и теперь душил Бойню, словно ядовитый лишайник дерево. Жадно сосал воду и серебро. Отпугивал караванщиков и служил источником постоянной головной боли. Лаборатория… Скрипнув зубами от нового приступа боли, опалившей грудь изнутри, устроитель боев невольно растянул губы в слабой улыбке. Даже в мыслях он называет это лабораторией. Они наткнулись на нее несколько лет назад. Совершенно случайно. Когда появились первые признаки истощения водоносного слоя, и Финк приказал бурить еще одну, более глубокую скважину. Они не нашли воду. Зато нашли нечто другое. То, о чем никто и помыслить не мог. Сколько же усилий было приложено, чтобы достать нужных специалистов. Сколько серебра потрачено на то, чтобы в тайне закупить недостающие части… Сколько времени и труда ушло на то, чтобы оживить мертвые механизмы…Но оно того стоило. Это был шанс. Очередной шанс, позволяющий очистить доску и начать почти проигранную партию заново…

Но где же Зэд? Где это чертово ведро с болтами? Надо кого-нибудь позвать. Пусть принесут отвара ивовой коры. А может, лучше медшот? Чертова наноотрава точно купирует приступ. И, возможно, даже восстановит истерзанное избытком жирной пищи и других излишеств сердце… С другой стороны, даже намек на нанитов может… Но об этом нельзя даже в мыслях… Ну почему он отпустил охрану… Застонав, устроитель боев потянулся к стоящему на столе колокольчику… Еще чуть-чуть…

Дверь кабинета отворилась.

– Зэд… – На лице толстяка отразилось облегчение. – Ты вовремя… Чертова… Жара… Она меня… доконала…

– Извини. Задержался внизу. – Прошелестел киборг, мазнув по развалившемуся в кресле толстяку, ничего не выражающим взглядом глаз камер, громко лязгая, просеменил к окну. Переводил репликаторы в форсированный режим. Загружал биоматериал…

– Значит, время… пришло?.. – Со смесью страха и облегчения выдохнул толстяк и скривился от очередного приступа боли.

– Нет. Но твой организм не выдержит следующего переливания. – Совершенно по-человечески пожав плечами, киборг развернулся к устроителю боев. Глаза камеры Зэда налились внутренним желто-красным цветом, шторки диафрагм схлопнулись, превратив лицо врача в жутковатую стальную маску.

– Так или иначе, конструкт почти готов. Возможно, мы не получили всего, чего мы изначально хотели, но ждать нельзя. Даже если твоя затея с биорегенерационными баками выгорит…

– Понимаю… – Прохрипел устроитель боев. Лицо толстяка и без того бледно-желтое, стало похожим на круг молодого ноздреватого сыра.

– Один вопрос, – киборг, с громким щелчком соединив манипуляторы перед грудью, приподнялся над полом, сделав несколько шагов, завис над толстяком. – Оно этого стоит? А, Джебедайя? Все эти жертвы, вивисекции, исследования. Вся эта чертова мясорубка, которая нас ждет, и неизвестно, выберемся ли мы из нее… Оно этого стоит?

– Думаю… – Собрав последние силы, толстяк с трудом выдавил из себя улыбку. – Никогда не узнаешь, если не попробуешь, да, Зэд?

– Возможно, – кивнул киборг. – Тогда начнем? Прощай, Джебедайя. Ты был отличным хозяином, и, если что-то пойдет не так, я буду очень и очень расстроен. Не подведи меня.

– Ты никогда не называл меня хозяи… – Договорить устроитель боев не успел, неуловимым взгляду движением киборг, выпустив из манипулятора длинную иглу, воткнул ее в шею Финка. Раздался громкий сосущий и хлюпающий звук. Толстяк дернулся и захрипев, засучил ногами.

– Фарм. – Выдернув иглу из шеи толстяка, чуть слышно прошелестел Зэд в пространство и отвернулся от сползающего с кресла уже мертвого, но всё ещё упорно не осознающего это тела.

– Мы начинаем. Готовь носилки и начинай прогрев реактора. И предупреди вояк. Особенно Мрака. В ближайшие пару часов наверху могут быть небольшие перебои с энергией.

****

Секционный зал был небольшим. Скорее, даже меленьким. Безликая, отделанная кафелем комната с заменяющим одну стену металлизированным зеркалом, десятком вмонтированных в потолок ярких люминесцентных ламп, пара секционных столов, несколько стеллажей и полок, уставленных зловеще выглядящими инструментами, банками с реактивами и разнообразной посудой, пяток непонятного назначения приборов и сиротливо притулившийся умывальник.

– Если честно, я не слишком люблю работать с живым материалом, – проворчал Эвенко и, вытащив из-за голенища сапога распростертой на столе Элеум очередной нож, брезгливо отбросив его в угол комнаты, принялся возиться с застежками нагрудника наемницы. – Это варварство. Даже в университете, когда лягушек вскрывал, противно было. Но… – справившись, наконец, с креплениями, старик, довольно хмыкнув, аккуратно отложил его в сторону. – Иногда нужно переступить через принципы. Кстати, как я понял, ты довольно болезненно относишься к вопросу своей видовой принадлежности. Так вот, я тебя просвещу. Если верить данным, что из тебя получил Зэд, ты – искусственный организм, имеющий с человеком меньше общего, чем, например, обыкновенный таракан. Суррагат, подделка. Биоробот с подсаженной памятью… – Прищурившись, старик усмехнулся и, покачав головой, прищелкнул пальцами. Желтая бочка… Ха… Узнаю подчерк. Так и знал, что старик выжил. Такие, как он не дохнут…

Губы наемницы еле заметно дрогнули, в уголках рта запузырилась пена.

– Зря стараешься… – Покачал головой старик, и обернувшись к стене, со скрипом пододвинул поближе небольшой столик с лежащим на нем пластиковым боксом. – Чтобы говорить, нужна полноценная работа легких, а в твоем слeчае… лучше сосредоточиться на дыхании.

Положив ладонь на грудь наемницы, Эвенко сильно и резко надавил вниз.

– Вот так, видишь… – Хихикнул он. – А вдохнуть-то почти не получается… Знаешь, сначала я даже не поверил. – Привычным, наработанным годами практики движением инженер дернул за пломбу, вскрыл пластиковый контейнер, и чуть подвинув зависший над столом штатив операционного светильника, щелкнул выключателем. Секционную залил яркий свет.

– Думал, проект заморозили на начальной стадии. Слишком дорого. Слишком амбициозно. Активация некодирующей [96] части ДНК, метаморфизм, приспособляемость, кража чужого генома… Надо же. Мне даже пришлось испортить сканер на воротах, чтобы копии данных не утекли к Финку. Кстати, если ты еще не поняла, толстяку сканер для того и нужен – выявлять перспективных мутантов.

Достав из кейса небольшой поблескивающий металлом прибор, Эвенко, сдвинув крышку, вытащил из открывшейся на боку аппарата ниши несколько небольших, опутанных проводами пластиковых пластин-присосок и прикрепил их к макушке наемницы, щелкнул тумблером. – Как я и думал. – Поморщился он. – Аномальное строение кортикально-таламовых волокон, нехарактерная активность продолговатого мозга, утолщения в магистральных нервах. Соматосенсорная зона и зона восприятия письменной речи повреждены, видны металлические осколки. Великолепно… Видимо, у тебя в черепе побывала пуля… Судя по остаточным следам соединительной ткани, смертельное ранение даже для серокожего. Просто великолепно. – Довольно потерев руки, инженер склонился над экраном прибора. – А вот это уже любопытно – декстрокардия… Интересно, врожденная или приобретенная? Куча осколков в сердечной сумке. Крупные. Похоже на куски шрапнели… Бывала под артобстрелом? Или прыгнула пузом на гранату? Странно… Организм так и не вытолкнул металл… Похоже, твоя способность к регенерации всё же не настолько развита… Или работает неравномерно… Так… Признаки токсического и радиационного поражения… А-а-а… Вот в чем дело… Наши маленькие друзья нано… Надо же – очаги заражения серой хмарью… – Восхищенно цокнув языком, старик расхохотался.