Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 59 страниц)

– Но… – Табс чуть заметно прищурился. – Нет… Ты обманываешь… Хочешь казаться хуже, чем ты есть…

– А ты проверь. – Усмехнулась наемница. – Алмаз – это просто алмаз, сладенький. А монстр – это монстр. Я – прайм. И никогда не старалась казаться кем-то другим. Постарайся этого не забывать. Надейся на лучшее, но готовься к худшему, держи ноги в тепле, а задницу в сухости, и все такое… Слыхал? А еще… не переходи мне дорогу, сладенький. Я видела, как ты смотрел на кисоньку. И знаешь… мне это не понравилось. – Задорно подмигнув телохранителю, Элеум скрылась в вентиляционном люке.

– Черт, – обхватив ладонями голову, Майло Табс принялся медленно раскачиваться взад и вперед. – Ну, во что я опять вляпался…

****

Грузовик Ллойс всегда казался Кити чем-то вроде сказочной пещеры Али-бабы. Огромный, словно настоящий дом, кузов был завален странными, зачастую непонятными для девушки вещами, но большую их часть составляло оружие. Сваленные в одном из углов самострелы и арбалеты соседствовали с целым ящиком разнокалиберных стрел и дротиков. Почти полностью набитый ножами и мечами всех возможных форм и размеров рундук подпирала бочка, из которой торчали грозные острия гарпунов, а неподалеку от нее, тесня добрый десяток мотков паракордовой веревки, на приваренном к мощной стойке кузова крюке висел пружинный гарпуномет таких размеров, что Кити искренне сомневалась, что им может воспользоваться человек. О предназначении содержимого остальных ящиков и мешков девушка не имела никакого представления. Какие-то разбитые микросхемы и платы, стальные и керамические пластины были свалены в общую кучу с пуками странно выглядящих пахнущих трав и деревянными колышками. Странного вида механизмы льнули к моткам проволоки и обрывкам ткани, отчего создавалось впечатление, что в грузовике царит совершенный кавардак. В принципе, так оно и было.

Натянув одеяло до самого подбородка, Кити вздохнула и до боли сжала кулачки. Ее бросили. Снова. Она слышала, как Болт гремел железными потрохами грузовика. Магда, будто ничего и не случилось, возилась на кухне, Элеум снова полезла на крышу, а Пиклс занимался тем, что, яростно качая рычаг заржавевшей колонки, набирал воду в большие пластиковые канистры, которые складировал в дальнем углу мастерской. Наверное, в этом был какой-то смысл потому, что после взрыва напор воды сильно уменьшился, и мощный бьющий из кранов бойлера гейзер превратился в тоненькую, не толще мизинца, струйку.

Всем нашлось дело, но только не ей. Кити, конечно, хотела помочь механику, а потом мальчишке, но коротышка сказал ей, что она будет только мешаться, а рычаги колонки оказались слишком тугими, чтобы она смогла качать их с нужной скоростью. А канистры оказались неподъемно тяжелыми, и после того, как она, уронив одну из них, разлила почти пятьдесят литров, Пиклс её прогнал. Вот и оставалось только скучать… И злиться. Как же это было обидно, чувствовать себя бесполезной. Даже Ллойс… Она думала, что Элеум обрадуется, но вместо этого наемница бегло осмотрела её со всех сторон, вертя при этом как куклу, после чего цокнула языком, буркнула что-то типа «больше так меня не пугай». И подвинув к ней полведра принесенной Болтом воды, велела смыть кровь с рук и лица.

Это было обидно. И нечестно. Набрав в грудь воздуха, Кити медленно сосчитала до десяти и осторожно выдохнула. Ну почему она так и не научилась понимать, когда Ллойс радуется, а когда недовольна? И сама тоже хороша. Дрожала, как напуганная волколаком под кроватью пятилетка. Хорошо хоть, как в первый раз не стошнило… А если Элеум, просто заметила ее страх и действительно решила, что… Натянув одеяло почти на глаза, Кити зябко поежилась. Девушку опять начала колотить мелкая дрожь. Конечно, она увидела. Этого бы только слепой не заметил. А Ллойс терпеть не может слабость. Кити поняла это с самой первой встречи, когда, хромая сразу на обе ноги, волоком тащила рюкзак наемницы на второй этаж трактира. Что Элеум в ней нашла? Почему решила взять с собой обычную бордельную девку? Почувствовав, как на глаза опять наворачиваются непрошеные слезы, девушка моргнула и украдкой смахнула с лица соленую влагу. Ну да, обычная безносая шлюха-рабыня, вот она кто. И почему она так часто плачет? Это ненормально. Она ведь почти не плакала. Слезы кончились в тот день, когда изнасиловавший ее отряд рейдеров обменял замкнувшуюся в себе девчонку-мутантку на бочонок самогона в таверне у Хряка. Высохли, когда ей в первый раз сломали ноги… А сейчас, стоит только подумать о прошлом… Или вообще… Нет, так не пойдет. Никто не любит чужих слез. И тем более Ллойс. На мгновение девушка замерла. Выплывшая из глубин подсознания мысль была гадкой, острой, колючей. Царапала сердце, будто ржавый арматурный прут. Ворочалась, набирая силу и обрастая подробностями. Майло. Это всё Майло. Она вместе с Элеум больше месяца. Все эти шутки, прикосновения. А она не поняла. Не ответила. И наемнице это просто надоело. Наскучило стучаться в закрытую дверь. Конечно, она давно могла бы взять ее силой, но Элеум не была похожа на остальных. Она не была похожа на тех, кто… Кити шмыгнула носом. Не зря же Ллойс уже третий день не заплетает ей косы, и не слушает её сказок. А то, что она чуть не сделала в ванной… Дура… Какая же она дура. Она просто окончательно оттолкнула от себя Ллойс. Своим страхом. Своим… Сочувствием. Непониманием. И наемница переключилась на этого… этого… пулеметчика. Действительно. Ну что безносая шлюха может дать Элеум? Слезы и сопли? Страх? Ллойс сказала, что она не боец. Даже с «Фениксом» не боец. К тому же, и нанокультуру она ей установила только, чтобы за нее «не бояться».

Девушка засопела и недовольно фыркнула. «Не бояться» – это значит, не носиться с ней, как с писаной торбой. Да… Ллойс просто устала от ее слабости. От ее бесполезности. От ее глупости и наивности. А вот Майло… Охранник – совсем другое дело. Большой, сильный, красивый. Способный не только постоять за себя, но и защитить других. Элеум с ним на крыше уже больше часа. Чем они там занимаются? До боли прикусив губу, девушка снова сжала кулачки. Ну да… А Ллойс… Уставшая быть одна наемница, в конце концов, её бросит. Выкинет, как надоевшую игрушку. Плаксивую, мерзкую, безносую, оказавшуюся лишней обузой куклу…

Неожиданно раздался странный, бьющий по нервам протяжный скрип, грузовик чуть заметно качнулся, тент отошел в сторону, и в прореху боком, как-то по паучьи отставив колени и локти, проползла Элеум.

– Уф. Скучаешь, кисонька? – Весело поинтересовалась она, отряхивая ладони от ржавчины. Сев на пол, наемница, скрестив ноги, внимательно изучила подошвы сапог, и недовольно цокнула языком. – Чертов, карлик. Хотя бы раз в год лестницу смазывал. Опять вся удряпалась. И в фуру грязищи нанесла.

– Я не скучаю, – обиженно буркнула девушка и отвернулась.

– Хм. – На лбу наемницы образовалась еле заметная морщинка. – Тебя кто-то обидел, сладенькая? Опять Пиклс труселя стащил?

– Нет, – покачала головой Кити, прикрыв глаза, до боли прикусила губу.

– А чего тогда дуешься, будто мышь на крупу? – Склонив голову набок, Элеум, встав на четвереньки подползла к краю служившего Кити кроватью покрытого тощим матрасом рундука и, сложив локти на постель, подперла щеки ладонями. – Может, прогуляемся? А то скучно здесь сидеть. А спать ложиться еще рано. Город посмотрим…

– Не хочу. – Проворчала Кити и громко засопела.

– Да? – Слегка озабоченно нахмурив брови, наемница, привстав на кровати, бесцеремонно пощупала лоб обиженно сопящей девушки. – Жара, вроде, нет… – Проворчала она себе под нос чуть слышно. – Слушай… Может, всё-таки, прогуляемся… Чего киснуть… А вечером я тебе косу заплету, если, можно…

– Правда? – Невольно шмыгнув носом, Кити, перевернувшись, подняла на Элеум немного припухшие от слез глаза.

– Обещаю, сладенькая, – во все тридцать два зуба острых улыбнулась наемница. Мне нравится тебя расчесывать. А сейчас давай прогуляемся. В бордель сходим. На танцы посмотрим. Вроде тут где-то на шесте танцуют. На шесте, представляешь? Сто лет не видела. Заодно, зайдем в какую-нибудь забегаловку, закажем фруктов…Тебе ведь понравились персики, так?

– Понравились… – Несмело кивнула Кити, и слабо улыбнувшись, осторожно коснулась ладони Элеум. – Извини, что я такая плакса…

– Это всё от жары, – с серьезным видом кивнула наемница. – Ну и от того дерьма, что вокруг творится. Это ты извини, что я тебя одну бросила. А теперь собирайся…

– Ладно. – Отбросив в сторону одеяло, девушка споро натянула сапоги, сунула свой тесак в закреплённую сшитую Элеум для нее специальную кожаную петлю, немного поколебавшись, добавила к нему давешний обрез и, повернувшись к Ллойс, улыбнулась. – Ну как?

Молча продемонстрировав девушке большой палец, Элеум сдернула с крюка, приваренного к стойке кузова, свой потрепанный денимовый шарф, обмотала его вокруг шеи, и по своему обыкновению проигнорировав лесенку, спрыгнула с борта. Подождав, пока Кити выберется из грузовика, наемница, прищурившись, повернулась к ожесточенно шинкующей какую-то зелень кухарке.

– Магда… Ты это… Передай всем, чтобы рано не ждали, хорошо?

– Ужин будет через два часа, – с недовольным видом окинув путешественниц, поджала губы, на мгновение оторвавшаяся от готовки Магда. – А вы куда?

– В бордель, – с довольным видом провозгласила Ллойс и, ущипнув покрасневшую до корней волос девушку, бодро зашагала к выходу.

– В борд… – Задохнувшаяся от удивления и возмущения кухарка, широко открыв рот, проводила удаляющуюся парочку взглядом. – Но… вы же… Это, ведь… Грех…

– Ага! – Не оборачиваясь, крикнула через плечо Элеум. – Страшный! Примерно, как мутантом родиться!

****

Шип чистила винтовку. Не то, чтобы оружие особо в этом нуждалось, но для Веруки чистка оружия давно стала чем-то, вроде ритуала. Сакрального таинства, совершаемого перед любым важным делом. Что-то, типа причастия Стайников или ритуала встречи Солнца у жителей Бъорка. Это было молитвой, простым воззванием, гласящим еще более простую и древнюю истину. «Я буду готов».

Сей не чистила оружия уже семь лет, но к её удивлению, руки помнили, что делать лучше её самой и, двигаясь, будто сами по себе, довольно быстро привели винтовку, если не в идеальное, то близкое к нему состояние. Верука посчитала это хорошим знаком. Собрав поблескивающее следами свежей смазки оружие, женщина расстегнула сумку и, вытащив на свет патрон, подбросила его на ладони. Снаряжение стоило ей почти шесть килограмм серебра. Всего, что она смогла унести от домовладельца, но Верука об этом не жалела. Эти пули стоили каждой потраченной монеты. В конце концов, в её руках было именно то, о чём мечтает каждый наемник. Довоенный патрон комплексного поражения. Под матово поблескивающей латунной оболочкой таилась смерть. Самая настоящая, безоговорочная, окончательная, а главное, гарантированная смерть. Неважно, куда попасть, неважно, кто будет целью: человек, серокожий или выбравшееся из пучин радиоактивного ада чудовище. Одно касание прячущегося под оболочкой содержимого означало уничтожение цели. А уж про остальные игрушки, что она сумела добыть, и говорить не стоит.

Шип улыбнулась, оттянула затвор оружия и, вложив патрон в патронник, нежно толкнула вперед рукоять. Умом женщина понимала, что по большому счету, это неправильно, что оружие стоит заряжать только перед стрельбой, но ей просто нравилось осознавать, что винтовка… готова. Возможно, это оружие ей даже не пригодится. Скорей всего, не пригодится – слишком громоздка и тяжела для задуманного, но она готова. А значит, дело теперь за Верукой. Осталось совсем немного. Покосившись на небольшой пластиковый контейнер, поставленный в угол служившего ей пристанищем в последние дни заброшенного, полузасыпанного подвала, до недавнего времени ещё пристанища мерзкого на вид мутанта-попрошайки, женщина ухмыльнулась. Да. Осталось совсем чуть-чуть. И чертова Бойня ей заплатит. Сполна.

****

– Покайтесь! Покайтесь, грешники, ибо День близок! Прозрейте, слепцы! Смотрите, смотрите, они среди нас! Без души! Без сердца! Без любви и света! Дьяволово семя! Богомерзкие мутанты!

Жара стояла несусветная. В эллинге, ведь, тоже было душно, но сейчас Кити почувствовала себя так, будто ее засунули в раскаленную печь.

– Ллойс? – Утерев постепенно высыхающие на лице слезы, Кити кивнула в сторону беснующегося на помосте в окружении жидкой толпы маленького, тщедушного человека с висящим на шее несуразно огромным, отливающим золотом восьмиконечным крестом и широко улыбнулась. К ее удивлению, получилось это довольно легко. В присутствии наемницы скопившиеся на душе обиды и горечи таяли, словно кусок льда под солнцем. – А ты в кого веришь?

– Я? – На секунду сбившись с шага, Ллойс ненадолго задумалась. – Ну, если ты про волшебного бородатого мужика на небе, то это как-то не по мне. – Рассеянно почесав щеку, наемница бросила короткий взгляд в сторону чистильщика, насмешливо фыркнула и принялась копаться за пазухой в поисках сигарет. – Во-первых, я терпеть не могу этих лицемеров. Вечно про любовь твердят и прощение, а сами костры для мутантов складывают. Вера в Распятого, вроде как поинтересней, но, всё равно, чушь.

Покрутив в руках измятую пачку, Элеум со вздохом сунула ее в боковой карман комбинезона.

– Особенно все эти бредни про раскаяние и искупление. Фигня какая-то. Убивай, значит, грабь, насилуй – всё нормально, главное, перед смертью покаяться успеть… – Раздраженно фыркнув, Элеум громко щелкнула костяшками пальцев. – У атомщиков еще круче – типа, вся Вселенная – это результат огромного ядерного взрыва, и Черные дни, на самом деле, это как-бы благодать Атома, которую он на Землю пролил, чтобы отделить угодных и неугодных. Но, если честно, – оглядевшись по сторонам и неуловимым движением нагнувшись, подобрала лежащий под ногами довольно увесистый камень и зажала его в кулаке, – они мне больше всех остальных нравятся. Во-первых, они такую ядреную траву растят – закачаешься. Во-вторых, они мутантов не жгут. Наоборот, у них жизнеспособная мутация – что-то типа благословения считается. А вообще знаешь, сколько я всякого повидала? Была даже в одном поселке, где неразорвавшейся Атомной Бомбе поклонялись. Самим жрать нечего, а половину жратвы, всё равно, под неё складывали, представляешь? Крысам. Крысам мутантам… А кочевники… они в Духов пустыни верят. Это типа, их предки, которые сдохли, но не совсем. Или, например, в Бъорке. Лесовики упырей своими богами-покровителями считают. Каждый год им по девять самых красивых девушек в клетки закидывают. – Наемница поморщилась. – Но их Боги, хотя бы, настоящие.

– Каждому надо во что-то верить, – покачала головой Кити.

– А кто сказал, что я не верю? – Элеум прищурилась, и в глубине ее глаз заплясали бешено-веселые оранжевые искорки. – Просто, я предпочитаю верить в более простые вещи. Еду, например. Или патроны. Свои руки, – хрустнув пальцами, Элеум продемонстрировала Кити кулак, не отличающийся особо крупными размерами, но всё равно, выглядящий довольно внушительно, то ли из-за опоясывающих большую часть кистей татуировок, то ли из-за на мгновение вспухших на предплечье толстых иссиня-черных жил, а может, из-за сжимаемого в кулаке камня.

Девушка невольно прыснула смехом. В любой другой ситуации жест вышел бы угрожающим, но сейчас взглянув в лучащиеся какой-то скрытой теплотой зелено-золотистые, словно радиоактивная болотная ряска, глаза Элеум, Кити разобрал весёлый смех.

– Или камни. – Неожиданно коротко размахнувшись, наемница запустила булыжник в сторону помоста, и тут же схватив Кити под локоть, потянула ее за собой. – Бежим!

Осекшийся на середине очередного призывы к изгнанию мутов из города, мини священник, прижимая ладони к разбитому рту, с воем покатился на землю. Кити побежала. В ушах засвистел ветер, раздались крики, а в спину путешественниц полетели угрозы и проклятия. Оставляя за спиной настоящую просеку из осыпающих её площадной бранью не успевших убраться с пути прохожих, Элеум все наращивала и наращивала темп, неожиданно меняла траекторию, ныряла в переулки, уворачивалась от возникающих на пути недоуменно провожающих их взглядом многочисленных лоточников и торговцев. Но девушка с удивлением поняла, что не отстает. Она бежала… Впервые за многие годы она бежала так же, как делала это в детстве, играя с родителями. Легкие горели огнем, ноги гудели, но она бежала… В груди медленно поднималась теплая, размывающая тревоги последних дней волна, и неожиданно девушка поняла, что смеется.

Они остановились через три квартала. Тяжело дыша, хохоча и кашляя, сдирая прикрывающие лица шарфы и отплевываясь набившейся в рот и нос вездесущей пылью.

– У тебя ржавчина… Вот здесь. – Отсмеявшись, девушка попыталась стереть со щеки Ллойс, упершей руки в колени, тяжело дышащей, рыжую полосу. – Наверное, ты руки не до конца отряхнула…

– Да? – Коротко глянув на ладони, Элеум выругалась и принялась ожесточенно тереть их о штаны. – Сраный Болтяра. Куда ни ткнись, то масло, то ржавчина, то еще какая-нибудь дрянь. Надо было в кабаке останавливаться или на стоянке для грузовиков. – Пробурчала она и провела по щеке предплечьем. – Так лучше?

– Давай я. – Вытащив из кармашка штанов заменяющей ей носовой платок кусок ветоши, девушка, встав на цыпочки, принялась вытирать лицо наемницы. – Вот теперь всё. – Заключила она, спустя минуту.

– Спасибо, кисонька, – с благодарностью кивнула Элеум. – Ты лучшая…

– Неправда, – плечи девушки поникли. – Я – трусиха. И то, что, когда на мастерскую напали, я не послушалась… тебя, ведь, рассердило…

– А с чего ты это взяла? – Вскинула брови Элеум.

– Ну… – Девушка замялась. – Я… чувствую…

– Чувствуешь, когда я сержусь? – Улыбка на лице Ллойс погасла, брови сошлись к переносице.

– Не совсем… – Прикусив губу, Кити поправила прикрывающий нижнюю часть лица шарф и, тяжело вздохнув, отвела взгляд. – Это… Сложно… Но я чувствую, когда людям плохо и больно… И когда я убила рейдера… тебе стало больно.

Лицо Элеум слегка расслабилось.

– Полезное умение, – проворчала она после недолгой паузы. – Только я не рассердилась, а испугалась. Когда я понеслась к грузовику, то видела следы еще двух бандитов, знала, что они идут за мной, старалась увести их подальше от тебя… А когда увидела твое лицо и сколько на тебе крови… В гроб краше, бывает, кладут… За тебя даже этот сучонок Майло испугался.

– Майло… – Мгновенно потеряв остатки хорошего настроения, девушка ссутулила плечи. – Ллойс… А этот Майло… он тебе нравится?..

– Этот ушлепок? – На лице Элеум отразилось искренне удивление. – Да я ему и стакан коровьей мочи не доверю.

– А почему… – Осекшись на полуслове, Кити недоуменно захлопала глазами.

– Да не знаю, если честно… – Ллойс тяжело вздохнула. – Просто забавно смотреть, как он от меня шарахается. И кстати. – Коротко глянув на висящий на бедре девушки обрез, Элеум слегка поморщилась. – В следующий раз, если курки взведены, то палец на спусковой крючок не клади – рано или поздно покалечишься…

– Ллойс… А ты… Я тебе не… Я ведь, вижу, что тебе со мной тяжело…

– Глупая, – протяжно вздохнула наемница и, взяв девушку за руку, крепко сжала пальцы Кити.

– Ллойс, я… – Громко шмыгнув носом, Кити обхватила Элеум за талию и уткнулась лицом ей в грудь. – Прости. Просто, я подумала…

– Ну, что такое? Опять сырость развела… – Фыркнула, отстраняясь от девушки наемница. – Хватит реветь, а то засохнешь по такой жаре – станешь морщинистой, как изюм. И некрасивой.

– Не стану. – Невольно улыбнулась Кити.

Миновав еще несколько кварталов, путешественницы окунулись в толчею прилегающих к рынку улочек. Наемница не торопилась. Подолгу останавливаясь на перекрестках, Элеум внимательно оглядывала дома, всматривалась в многочисленные вывески и брезентовые навесы магазинчиков, прищурившись, рассматривала жестяные и сложенные из кривобокой, явно обожжённой из местной глины черепицы крыши, скептически хмыкала и двигалась дальше. Несмотря на почти закатившееся за горизонт солнце, на улицах Бойни было довольно многолюдно. Спешащие по своим загадочным делам прохожие неохотно расступались перед медленно вышагивающими по тротуару девушками. Некоторые оглядывались им в след, но большинство просто не обращало на путешественниц никакого внимания.

– Ллойс, – с удивлением оглядываясь на влекомый десятком рабов паланкин, Кити совершенно по-детски подергала руку наемницы, с рассеянным видом разглядывающей очередной лоток. – А это что, крысы?

– Ага. – Поглядев в указанную девушкой сторону, Ллойс вздохнула. – Еда для бедняков. Не все могут позволить себе гуся, как Болт. А крыс везде полно. Знавала я одного чувака, который из крысятины целую философию делал. Мол, самое здоровое мясо на пустошах. Их, типа, даже потрошить не надо, чтоб дух не выходил.

– Гадость, какая… – Брезгливо передернула плечами девушка.

– Гадость, – легко согласилась остановившаяся у очередного лотка Элеум. – Потрошеные мне больше нравятся. – Протянув руку, Ллойс осторожно коснулась пальцем, покрытым узором замысловатых татуировок, лежащую на стойке плюшевую игрушку. – Это урсус? Или собака?

Стоящая за прилавком невысокая, бедно одетая женщина подняла на наемницу усталые, лишенные какого-либо выражения глаза и чуть заметно покачала головой. – Это медведь, – прошептала она еле слышно. – Плюшевый медведь. До войны таких часто дарили детям.

– Довоенный? – Неподдельно удивилась Элеум. – Так хорошо сохранился? Его, что, из складов Сити привезли?

На лице торговки проступила слабая улыбка.

– Нет, что вы. Я их сама шью, – нежно погладив игрушку, прошептала она. – У вас есть ребенок? Купите. Ему понравится.

– У меня нет детей. – Медленно проронила Элеум, провожая взглядом спешащую куда-то вниз по улице весело галдящую стайку малышни. – А тут их много…

– Детей? Да… – Устало вздохнула торговка. – Господин Джебедайя дает всем, у кого есть дети, бесплатную воду. Два литра в день.

– Кисонька, а тебе он нравится? – Вновь неловко, даже с какой-то опаской, ткнув кончиком пальца в мягкий живот игрушки, Элеум повернулась к девушке, так заворожено разглядывающей ассортимент прилавка.

Кити моргнула. Лежащая среди разноцветных платков и ярких бус, отлитых из весело блестящего на солнце пластика, игрушка беспомощно и испуганно смотрела на нее пришитыми грубой нитью глазами-пуговками. Покрытый налетевшей за день дорожной пылью короткий ворс слегка потускнел. Игрушечный медведь выглядел таким же усталым и беззащитным, как и его создательница.

– Ну… да… – несмело выдохнула девушка. – Он… красивый. У меня был почти такой же… Давно… Мама шила…

– Сколько? – Повернув голову к продавщице, Элеум запустила руку в поясную сумку.

– Три монеты серебром. – Прикусив губу, отвела взгляд торговка. – Всего три монеты. Знаю, что это дорого, но мне нужно купить воды. Для сына…

– А где твой сын? Получается, он уже взрослый, так? – Вытащив из подсумка увесистый полотняный мешочек, Ллойс задумчиво взвесила его в руке и принялась неторопливо распутывать завязки.

– Взрослый… – женщина на секунду запнулась. – Он дома… Мы тут недалеко живем, у рынка. Вы не подумайте, он хороший мальчик, очень хороший. Просто… он слепой. Несколько лет назад господин Финк нанял людей. Большой караван в степь. Они что-то искали. Копали ямы… Платили много, и Лаем поехал. И ослеп. Слишком много радиации… Чертово серебро. Будь оно проклято… Всё из-за пригоршни серебра… – Громко сглотнув слюну, торговка горестно прикусила губу. – Но вы не подумайте, он мне помогает…

– Красивый? – Склонила голову набок наемница.

– Что? – Женщина удивленно моргнула.

– Твой сын. Он красивый? Кожа от радиации не облезла? Зубы не выпали?

– Нет, нет, – затрясла головой женщина. – Он просто слепой. И слабый. Ему даже ходить тяжело… – Глаза лоточницы покраснели. – Извините. Не хотела вас огорчать.

– А почему я должна огорчаться? – Справившись, наконец, с завязками кошеля, Ллойс положила на прилавок несколько увесистых, криво обрезанных слитков. – Купи себе и ему нормальной еды. И советую запастись водой. Думаю, в скором времени она подорожает.

– Но, здесь… Здесь слишком много… Вы, ведь не… – потянувшаяся было к серебру торговка испуганно отдернула руку и со страхом посмотрела на наемницу. – В смысле, мой сын… Не обижайтесь, но он ничем таким не занимается…

– Ну, вот, скажи Кити, – устало закатила глаза Ллойс, – неужели я такая страшная?

– Бери, – раздраженно буркнула Элеум, добавляя к кучке серебра еще пару слитков. – И мне не нужен твой слепой спиногрыз, если я захочу с кем-то перепихнуться, то пойду в бордель.

– Но… я… – Громко сглотнув слюну, торговка покачала головой. – Я…

– Держи, кисонька. – Подхватив с прилавка медвежонка, Элеум протянула его Кити. – Думаю, у тебя появился новый друг.

– Спасибо, Ллойс… – Смущенно приняв подарок, девушка заворожено провела ладонью по оказавшемуся удивительно мягким меху. – Но… Я слишком взрослая.

На лице Элеум мелькнула слабая тень улыбки.

– Нельзя быть слишком взрослым. – Произнесла она, наставительно воздев палец. – Тебе ведь, нравится?

– Да… – Неуверенно кивнула Кити и, прижав подарок к груди, благодарно посмотрела на наемницу. – Очень. Он… хороший.

– Я так не могу… – Снова потянувшаяся было к серебру продавщица, покачала головой и спрятала руки за спину. – Я не могу… это… слишком много… извините…

– Бери… – Отмахнулась от торговки Элеум, с улыбкой наблюдающая за тискающей медведя девушкой. – А если ты боишься, что серебро отнимет кто-нибудь из этих, – подбородок наемницы чуть заметно качнулся в сторону расположившейся неподалеку группы сидящих прямо на камнях, по очереди лениво бросающих кости на расстеленный на земле коврик подростков, – то я с ними прямо сейчас поговорю. Объясню, так сказать, правду жизни.

– Не, что вы, нет, – не на шутку испугалась женщина, – Ламберт – друг моего сына, он за мной просто присматривает. И я ему за сегодняшний день уже заплатила…

– Тогда бери, – повторила наемница, и снова взяв за руку Кити, повернулась к торговке спиной.

– Подождите. – Споро убрав серебро в нагрудный карман старого, потертого платья, торговка подхватила с прилавка нитку разноцветных бус и протянула её Ллойс. – Возьмите хотя бы это. Пусть будет. На память. Они заговоренные. На удачу. – Посмотрев прямо в глаза Элеум, женщина неожиданно широко улыбнулась. – И, спасибо, вам.

– Ну, если только на удачу, – тяжело вздохнула наемница и, подхватив бусы, несколько раз обмотала их вокруг мускулистого предплечья. – А ничего, – пробормотала она себе под нос. – Мне даже нравится…

– Тебе идет, – похвалила обновку Кити, нежно стиснув прижатую к груди мягкую игрушку, и слегка смущенно улыбнулась. – Спасибо.

– Пользуйся, кисонька… – Хмыкнула Ллойс и зашагала вниз по улице.

Останавливались они еще дважды. Первый раз у торговца фруктами, где Элеум купила себе и Кити по большому краснобокому, показавшемуся девушке удивительно вкусным яблоку. Второй – на перекрестке, где наемница, неожиданно остановившись, привалилась спиной к нагретой солнцем стене дома, откинув с головы запыленный шарф и зажмурившись, прижалась затылком к пышущим жаром кирпичам.

– Ллойс? Что-то случилось? Тебе плохо? – Испуганно взглянув на наемницу, Кити, прижав медвежонка к груди, попыталась приложить ладонь ко лбу Ллойс. – Ребра болят, да?

– Нет, сладенькая. Просто немного устала, да и посмотреть хочу… – Покопавшись в кармане комбинезона, Ллойс, выщелкнув из пачки сигарету, прилепила фильтр к нижней губе и щелкнула пальцами. – Люблю смотреть, как другие пашут. Хлебом не корми, только дай поглядеть, как кто-то пуп рвет.

Выпустив изо рта огромный клуб дыма, Элеум кивнула в сторону возводящих бруствер из мешков с песком крепких мужчин в одинаковой серой форме. На руке каждого из работников красовалась широкая красная повязка с грубо вышитой на ней яркими золотистыми нитями восьмиконечной звездой. Видимо, заметив внимание, от группы отделился невысокий, но необычайно широкоплечий мужик. Сплюнув себе под ноги огромный комок черно-зеленой массы жевательного табака, мужчина молодцевато подкрутил длинные, свисающие с подбородка, будто два крысиных хвоста, совершенно неуместно смотрящиеся на его широком, грубо скроенном, покрытом многочисленными шрамами лице усы, залихватски заломил на затылок невероятно нелепую широкополую шляпу и, положив руку на рукоять висящего на животе, рядом с широкой серебряной бляхой ремня, револьвера двинулся к путешественницам.

– Добрый вечер, уважаемая, – ухмыльнулся он, продемонстрировав девушкам изрядно прореженный набор коричневых от табака зубов. – Любопытствуете? Или просто передохнуть остановились?

– Скорее, второе. – Вернула улыбку усачу Ллойс. – Жарко сегодня, шериф. Вроде бы, осень, а всё равно, жарко.

– Ну-ну. – Ещё шире ухмыльнулся мужик. – А я тебя сегодня видел. Классный бой, кстати. Давно таких не видел. Прайм из Сити, верно? Я сразу понял, что это подстава, когда тебя самозванкой на арене объявили. Меня не проведешь – бойца сразу вижу.

– Хорошее умение. – Одобрительно кивнула наемница. – Я действительно, прайм. Бывший. Сейчас я редко участвую в боях.

– Но нам честь оказала, – хмыкнул крепыш. – А я думал, ты в Верхнем городе живешь. У Болта…

– Наверху еще жарче, чем здесь. – Плечи Элеум чуть заметно напряглись. К тому же, коротко глянув в сторону остальных бросивших работу и теперь медленно обступающих путешественниц угрюмых мужиков, наемница, сложив губы трубочкой, выпустила в сторону усача целую вереницу, тут же подхваченных еле заметным ветерком дымных колечек. – Обычно, я люблю прогуляться после боя.

– Ловко, – восхитился мужчина. – А я больше жевать люблю. – Словно подтверждая свои слова, крепыш достал из кармана кисет и, вытащив из него щепоть сушеных листьев, ловко затолкал их пальцем за щеку. – Ты проездом у нас? Или тебя Финк пригласил?

– Проездом. – Прикрыв глаза, наемница, стряхнув пепел, прокатила сигарету по костяшкам пальцев и, прилепив ее к нижней губе, вздохнула. – Но думаю, ты об этом и так знаешь.

– Жаль, – искренне расстроился мужик. – А это кто? Твоя подружка?

– Можно сказать и так. – Глубоко затянувшись, Ллойс, выпустив дым через нос, втянула его ртом и, положив руку на плечо Кити, нервно поглядывающей на окруживших путешественниц людей, подтянула её к себе. – Не нравится?

– Ну, почему, – слегка озадаченно почесав переносицу, протянул мужчина. – Очень даже нравится. Я, ведь, не чистильщик. К тому же, в наших краях такую красотку не часто встретишь…

– Да что ты с ними рассусоливаешь, Мэл? Она, ведь, из Стаи! Ласты крутим, и в кутузку! – Неожиданно подал голос один из стоявших поодаль мужиков и потянулся к висящему на груди автомату.