Текст книги "Бойня (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 59 страниц)

– Прости, принцесса, знаю, что на тебя куча всего в последние дни навалилось. Поверь, не хотела я этого… Просто… Видимо, по-другому никак. Убийца всегда остается убийцей…

– Всегда можно бросить. – Слабо улыбнулась Кити. – Я раньше тоже курила. Мне старшие… девочки давали. Говорили, что если покурить, то будет легче. Я попробовала. Но потом бросила. Легче не стало, только противно было, вот и бросила.

– Может и так. – Задрав лицо к небу, наемница принялась разглядывать висящий почти над головой путешественниц неестественно огромный, ноздреватый серп луны. – Я как-то слышала, что до Черных лет люди туда летали. – Рассеянно проговорила она и, покачав головой, щелкнула костяшками пальцев. – И что строили там огромные города. Как думаешь, это правда?

– Не знаю, – неуверенно протянула девушка и, взяв Элеум за руку улыбнулась.

– Наверное, там красиво, – задумчиво протянула Элеум и снова тяжело вздохнула. – Наверху всегда красиво. Ты когда-нибудь летала?

– Нет. – Отрицательно качнула головой Кити. – Никогда.

– А я летала. Один раз. На геликоптере. Шумно, тесно, керосином воняет, а всё равно, здорово. – Мечтательно зажмурившись, Элеум растянула губы в улыбке. – Чувствуешь себя свободной, понимаешь? Чертов чистильщик прав, небо прекрасно, кисонька…

– Ты не ответила, – вздохнула девушка. – Почему они к нам привязались?

– Да откуда я знаю, сладенькая, – рассеянно пригладив ежик жестких волос, буркнула Элеум. – Может, им моя прическа не понравилась. Или завидно стало. Или сколько у меня серебра в кошеле увидели. А, может, баба-вышибала с этим Клавикусом в друзьях была, и дружка своего подговорила.

– С чудовищем? – На мгновение Кити, сбившись с шага, удивленно подняла глаза на наемницу.

– А почему бы и нет? – Пожала плечами наемница. – Весовая категория у них одна. Рожи, тоже не сильно отличаются. Может, они родственники… Или даже муж с женой. Представляешь, какие тогда у них детки?

– Да ну тебя, – надулась девушка. – Я ведь, серьезно.

– Да и я не так сильно шучу, – ответила наемница и надолго замолчала. – Думаю, это Брокер. – Проворчала она, спустя несколько минут. – Решил меня прощупать.

– Значит, ты… знала… – Плечи Кити поникли.

– Ага, – беззаботно кивнула наемница. – Такие, как Хелла, вышибалами не работают. Не тот уровень. Думаю, ее специально в кабак подослали. И, если честно… – Слегка поморщившись, Элеум покачала головой. – Мне это не нравится. Либо тот, кто решил нас поймать, до фига умный и просчитывает всё на десять ходов вперед, либо таких, как эта баба, у него много. В любом случае, как ты сама понимаешь, расклад не самый приятный.

– Ллойс… А ты действительно хочешь… – решилась, наконец, нарушить тишину Кити. – Этот Зеро… Он же тебя… И остальные, наверное, не лучше.

– Если стрелок нарушает контракт, это сильно вредит его репутации. – Прищурившись, Элеум вытащила из кармана сигарету, подбросила и, ловко поймав зубами, щелкнула пальцами. – А репутация – это одна из вещей, которыми я очень дорожу.

****

Застонав от боли, неожиданно прострелившей поясницу, Эвенко уперся локтями в мягко спружинившие под нагрузкой подлокотники, и собрав все силы, выдрал себя из недр нейрокапсулы. Бескровные, пересохшие и покрывшиеся белесой коркой губы инженера скривились в брезгливой гримасе. Тридцать шесть процентов. Со второй попытки подхватив трость, прислоненную к покрытому ржавчиной, проевшей антикоррозийное покрытие, боку аппарата, младший аналитик южного фронта второй Освободительной армии Эдуард Венниц, а сейчас просто старый часовщик [87], Эвенко, тяжело дыша, пересек комнату и бессильно опустился в рабочее кресло. Тридцать шесть процентов… Всё, что удалось восстановить. Тридцать шесть процентов от оставшихся тринадцати. Неплохо для более, чем столетнего, старика. Да, неплохо.

Откинувшись на спинку кресла, механик с трудом расслабил скрюченные судорогой руки и прикрыл глаза. Все шло к чертям. Весь выстраданный в течение многих лет план рушился и разваливался, буквально, на глазах. Драный Финк и его неожиданная эскапада с героином. А он, ведь, десять раз предупреждал, насколько опасно начинать действовать раньше срока. Драный Брокер, возомнивший, что сможет воспользоваться ситуацией и захватить власть в городе. Ну почему сейчас? Почему именно сейчас?

Черт, ему не хватило буквально нескольких месяцев, чтобы довести процесс до ума. Зло дернув щекой, Эвенко тяжело вздохнул и, развернув кресло к мерцающему экрану вычислительной станции, раздраженно ударил по клавишам, превращая чеканные строки программного кода в бесполезное месиво знаков. Собранные наспех протоколы обмена работали через пень-колоду, выдавая разброс практически в шесть процентов. Стабильность выходных данных не доходила даже до минимально допустимых стандартов, но, к сожалению, сделать он уже ничего не мог. Слишком мало времени. Дьявол!!

– В пекло, – пробубнил старик себе под нос и нервно забарабанил по столешнице пальцами, тут же отозвавшимися уколами боли в пораженных артритом суставах.

Нужен глобальный перерасчет ситуации. Но дышащие на ладан чипы-процессоры вживленного ему в голову аналитического модуля были просто неспособны на подобные вычисления. Слишком долго без ремонта и нормальной калибровки. Слишком много кустарных, сделанных, буквально, на коленке под местным наркозом латок и перепрошивок. Слишком большая нагрузка на нейросеть. Если он попытается еще раз задействовать форсажные блоки, то просто-напросто, сожжет себе мозг. Превратится в овощ. Драный овощ, печеную репу. Последняя попытка проведения комплексного прогнозирования закончилась чередой микроинсультов, сделавшей из пусть довольно пожилого, но еще крепкого мужчины, дергающуюся, будто марионетка в руках злобного и страдающего церебральным параличом ребенка, развалину. Нет, придется обходиться тем, что есть.

Снова скрипнув зубами, Эвенко горестно покачал головой и, раздраженно оттолкнув от себя клавиатуру, глубоко задумался. Джебедайя затеял опасную игру. Пожалуй, слишком опасную, но он не в том положении, чтобы пытаться бежать с тонущего корабля. Если то, что сказал Мрак, верно, тогда группировка рейдеров насчитывает около двух тысяч человек. Четверть из них, это рабы и обслуга. Мегатрак и установленная на одном из них минометная батарея, конечно, представляют некоторую опасность, но звери вряд ли будут использовать тяжелую технику против городских стен. Скорее всего, постараются провернуть свой любимый прием. Пустят на укрепления смертников и обвешанные взрывчаткой боевые телеги.

Эвенко усмехнулся. Тактика брандеров. Проверенный временем ход остается достаточно эффективным и сейчас, спустя сотни лет. Да. Рейдеры наверняка смогут взять ворота и рыночную площадь. А потом в дело пойдет элита. Лучшие, наколотые боевой химией абордажники и штурмовики хлынут на баррикады под прикрытием боевого мяса, под прикрытием идущей в первой волне опьяневших от запаха крови накаченных наркотиками новичков. И встретятся с Операторами. Старик усмехнулся снова. Загадочный король мутантов и нищих, наверняка, попытается договориться со Стаей. Город захлебнется в диверсиях, но он – Эдуард Венниц – один из последних, живущих на этой изнасилованной войной планете настоящих аналитиков, не отступит. И доведет дело до конца. Пусть в момент, когда его «призвали» на службу он был двенадцатилетним мальчишкой. Пусть криво вставшие в еще не до конца сформировавшиеся ткани чипы, выдранные из прошлого аналитика, даже в лучшие дни обеспечивали не более пятидесяти процентов расчетной мощности, пусть с последней полноценной процедуры корректировки прошло добрых восемь десятков лет, а донельзя изношенный, несмотря на не один десяток модификаций, организм разваливался, буквально, на глазах, он не отступит. С кряхтением встав, старик пересек мастерскую и подошел к распахнутому окну.

Непривычно пустынные улицы. Баррикады, патрули. Люди еще не знали о том, что их ждет, но в воздухе уже вовсю витало что-то неуловимое, холодное, злое. Почти как тогда, тридцать лет назад, когда огромная стая Песчаных крыс решила потрогать молодой еще город за мягкое подбрюшье. Эвенко вздохнул. Тогда… Тогда всё было проще. Тогда он и слегка располневший, но всё ещё крепкий мужчина по имени Джебедайя Финк, купец и главарь одной из самых крупных рейдерских банд по эту сторону Мертвого языка, стояли плечом к плечу. А сейчас… Оглядываясь назад, в прошлое, Эвенко почти жалел, что время не повернуть вспять… Хотя… Именно тогда между толстяком и инженером пролегла первая трещина. Майя… Как же она была красива… Она всегда была смелой, эта фермерская девчонка. Смелой, сильной и решительной. И почему она выбрала Финка? Посчитала здоровяка более перспективным? Не захотела связываться с семидесятилетним, пусть и выглядящим на сорок с хвостиком стариком? Он так и не смог её простить. Как не смог простить и предательства жирдяя, без раздумий отдавшего забравшую слишком много власти женщину вожаку Зверей. Интересно, она ещё жива? Смогла ли выжить там, среди признающих только силу и жестокость дикарей-каннибалов? Возможно… Майя всегда обладала удивительной способностью оставаться наверху. Поймать гребень волны. Оказаться нужной, полезной, желанной… Расчетливая и жестокая манипуляторша с огромными голубыми глазами и лицом ангела… Иногда ему казалось, что она может приручить даже дикого упыря… Опутать его потоком хитро сплетенных слов, вскружить голову, а если не получится, утопить его в собственных слезах и крови…

Горько усмехнувшись, старик поднял иссохшую, покрытую старческими пятнами руку и, с удивлением смахнув с лица проступившую в уголках глаз влагу, принялся разглядывать дрожащую на кончике пальца соленую каплю. Неужели он о чем-то еще может жалеть? Что-то чувствовать? Неужели его сердце, превратившееся под грузом прожитых лет и пережитых невзгод в иссохший кусок песчаника, всё ещё можно ранить? Глупости… Просто, соринка в глаз попала. Во всем виновата жара. Чертова жара и пыль. Хватит. Нельзя жить прошлым. Надо немного поспать. Завтра в поход. Завтра… Вернее, послезавтра он завершит свой план. Не так, как хотел изначально, но… Упускать такой шанс было бы, просто-напросто, глупо. Иногда надо вовремя менять сторону в противостоянии. В конце концов, в политике не бывает друзей. Только общие интересы.

****

Солнце почти убежало за горизонт, и дневная жара начала понемногу отступать. Выбравшись из подвала, Верука не торопясь огляделась, набрала в легкие побольше воздуха и, словно в воду, нырнула в лабиринт улочек и переулков Нижнего города. Немного попетляв, отчасти потому, что пара переулков оказались перекрыты патрулями Операторов, а отчасти по въевшейся в душу ещё со времен глубоких рейдов в степь привычке, Верука пересекла опустевшую рыночную площадь и вышла на центральный проспект.

На улице было многолюдно. Мужчины, старики, женщины, дети – Верука поразилась, она никогда не видела сразу столько детей. Нагруженный непонятными баулами и свертками людской поток бурлил в пространствах между домами, толкаясь в переулках, переругиваясь и шумно сопя, сильные оттесняли более слабых к обочинам и стенам. То слева, то справа слышалась какая-то подозрительная возня. То тут, то там раздавалась щедро разбавленная звуками ударов громкая площадная брань.

– Базар закрывается. Последний день торга, а еще людей от стены эвакуируют. Говорят, Стая на город идет, – пыхнул дымом, перехватив ее изумленный взгляд, незнакомый здоровяк и, безразлично оттолкнув массивным животом с пути очередного зазевавшегося прохожего, скрылся в темном переулке.

– Черт, – раздраженно выдохнула Шип, поправив сбившуюся на бок кобуру с маленьким, будто игрушка, пистолетом, опустила руку на висящий на поясе кошелек. Привычный жест вернул женщине душевное равновесие. Наверное, это даже неплохо: столпотворение на улицах, хороший путь отхода.

– Хде, хде… Да на арене! – Неожиданно рявкнул, глядя в пространство невидящими, затянутыми белесой пленкой катаракты глазами, волочащий на себе огромный баул горбатый старик. – Там Финк усе бохатства хранит. Под трибунами-то места полно. Специально на такой случай строили. У няго там и жратвы склады, и воды запасы, и гараж, и роботы боевые разные, и клетки для рабов, говорят, даже бассей есть.

– Что еще за бассей? – Нахмурился идущий по правую руку от старика молодой крепкий мужчина.

– Вот, бестолочь! – Затряс головой старик. – Бассей – это как озеро, только искусственное. Ну… Таз с водой! Токо огроменный! Такой глубокий, что водицы с головой будет. А шириной как эта улица. И длиной с квартал… – натолкнувшись на непонимающий взгляд собеседника, пояснил он чуть тише.

– Здорово, – восхищенно протянул мужчина. – Столько воды, небось, за всю жизнь не выпить… А ты-то откуда знаешь? – Неожиданно нахмурился он и с подозрением покосился на старика.

– Откуда, откуда. – Ворчливо буркнул горбун. – Оттуда. Может, это я его проектировал. И арену, и бассей. – Поправив сползший с плеча узел, старик окинул собеседника неприязненным взглядом затем, шустро работая коленями и локтями, растворился в толпе.

– Проектировал… Ага, как же… Брехун старый… – Зло буркнул себе под нос мужик, и раздраженно отпихнув толкающего огромную, перегородившую половину улицы тачку отдышливо сопящего толстяка, зашагал дальше.

Верука усмехнулась. На месте мужчины она бы вместо того, чтобы вступать в разговор с незнакомым человеком, немного крепче бы держалась за кошелек. Впрочем, это не её дело. Привычно прижав локти к бокам, в попытке хоть немного обезопасить свои ребра, Сей, прикрыв глаза, отдалась на волю людского потока. Вскоре ее ожидания оправдались, и толпа вынесла ее на площадь верхнего рынка. С некоторым усилием выдравшись из людского месива, Шип с усмешкой оглядела торговые ряды. Вот кто настоящие убийцы. Торгаши.

Этот чертов взрыв и начавшиеся во всем городе неприятности с водой, наверняка, спутали карты не только ей одной. Ярмарка заканчивается на две недели раньше положенного срока, большинство торговцев уже уехало, а это плохой знак. Караванщики, как знала по собственному опыту Сей Верука, имели просто сверхъестественное чутье на неприятности. Впрочем, те, кто остались, не прогадали. Судя по тому, что видела женщина, люди сметали с прилавков всё подряд. Почти не торгуясь, более того, предлагая более выгодную цену в ожесточенных попытках отбить товар у своих соседей. Впрочем, большинство предпочитали решать спор кулаками. Шип хмыкнула. Мэл и его шерифы могут хоть наизнанку вывернуться, но, вряд ли, все покупатели донесут обновки до дома. Последний день ярмарки был раздольем для грабителей и в нормальное время, а уж сейчас. Впрочем… бросив скучающему у исходящего паром жестяного короба торговцу мелкую монетку, женщина откусила огромный кусок от щедро сдобренного острым соусом хот-дога.

Черт. Как же она проголодалась. Сколько она не ела? День? Два? Неделю? Вот дрянь… Удивленно моргнув, Сей принялась загибать пальцы. Нет. Не вспомнить. Да и к черту. У нее есть и более важные дела. Бросив короткий взгляд в сторону невысокого домика, крытого выкрашенной зеленой шаровой краской жестью, Шип облизала пальцы и неторопливо зашагала через площадь. Зачем приближенной Финка собственный дом, было непонятно. Но факт оставался Фактом. Половина города знала, что этот уютный домик – обиталище левой руки Устроителя боев. Насколько помнила не слишком усердно следящая за городскими новостями Сей, поначалу его даже пытались ограбить, но пара повешенных лично операторшей на городских воротах воришек быстро остудило горячие головы.

Остановившись перед дверью особняка, Верука с трудом подавила готовый вырваться из груди вздох. Дьявол, хитрый замочек. Так просто не вскроешь. Но надо постараться. Проводив взглядом прошедшего мимо шерифа, Сей вытащила из кармана пару обрезков закаленной стальной проволоки. Пришла пора проверить, забыла ли она как справляться с замками. Пожалуй, это будет дольше, чем она помнит. Во-первых, за последние годы ее пальцы изрядно огрубели, во-вторых, довоенные замки – сущее мучение для профи. Перехватив проволоку поудобнее, Сей шустро склонилась над замком и, неожиданно замерев, расплылась в широкой ухмылке. Дура. Какая же она дура… Убрав проволоку в карман, женщина одернула безрукавку, и гордо выпрямившись, взялась за дверной молоток.

Дверь отворилась через секунду. На пороге возникла высокая и плечистая фигура, с ног до головы затянутая в толстую, густо покрытую шипами-заклепками кожу.

– Чего надо? – Окинув Веруку подозрительным взглядом, неприветливо рыкнул здоровяк.

– Я к Ликане, – с некоторым усилием выдавив из себя улыбку, слегка поклонилась Сей. – Она дома?

– Не велено никого пускать, – прорычал громила и попытался закрыть дверь.

– Скажи, я ненадолго; поверь, ей интересно будет, – еще шире улыбнулась Шип, ловко заклинивая дверь каблуком сапога. – Ты бы меня всё же пропустил… А я тебе монетку дам. Красивую.

– Велено не пускать. – Упрямо наклонил голову громила.

– А ты, как я понимаю, слуга? – Слегка прищурилась Верука. – Полы там помыть, кашку приготовить…

– Не твое дело. – Медленно начал наливаться кровью здоровяк. – Завтра приходи. Ликана, это… устала, отдыхает она.

– А спинку ты ей трешь? В смысле, когда она моется, – не обращая никакого внимания на зло скрипящего зубами громилу, поинтересовалась медленно, но верно отжимая дверь Шип.

– Ты что, дура? – Захрипев от усилий, мужчина налег на дверь всем весом. Движение оббитой сталью конструкции чуть замедлилось, но не остановилось. Глаза громилы расширились от удивления.

– И постельку тоже, наверное, застилаешь? Пяточки, там помассировать или чего другое… – Продолжила, словно и не обратившая внимания на все усилия здоровяка женщина. – Ты – сразу видать, мужик видный, день и ночь, наверное, трудишься…

На шее мужчины вспухли жилы.

– Слышь, ты, лярва мутантская, уши-то разуй! – Склонившись к лицу Веруки, зашипел он. – Ликана велела никого не пускать, а значит, так и будет. Или мне тебе и по-другому объяснить? Так я могу. Так всё растолкую, до больнички потом на карачках ползти будешь. И плевать мне, что ты баба.

– Ну… можно и по-другому, – деланно вздохнула Шип и, бросив короткий взгляд по сторонам, вбила растопыренные пальцы под подбородок здоровяка.

Легко толкнув обливающегося кровью из пробитой гортани, хлопающего ртом, будто вытащенная на берег рыба, привратника в проем, женщина быстрым движением вытащила из кобуры пистолет и шагнула в полутемную прихожую.

В доме было тихо. Подозрительно тихо и темно. А еще в воздухе стоял характерный запах. Запах, который Сей не перепутала бы ни с чем – дух застарелой, давно свернувшейся крови. Споро оттащив тело всё ещё вяло шевелящегося здоровяка вглубь прихожей, Верука осторожно закрыла дверь. Что бы здесь не происходило, не стоит привлекать внимание шерифов раньше времени.

– Ваха! – Неожиданно рявкнул кто-то из темноты. – Ну, что у тебя там? Ты ей, что, уже сиськи мнешь? Так веди её сюда, поделись с обществом!

– Ваха устал, – неожиданно для себя рассмеялась Шип и, сорвав с пояса рубчатый цилиндр, шагнула из прихожей в коридор.

Что-то приглушенно зашипело, хлопнуло, и по глазам женщины ударила волна света. Отразившееся от стен сияние было настолько ярким, что Сей на секунду показалось, что у нее задымилась кожа. По коридору прокатилась волна жара, нос забила нестерпимая химическая вонь, неожиданно женщина поняла, что не может дышать. Охватившая глаза боль была острой, нестерпимой, жгучей… С гулким стоном повалившись на колени прижавшая ладони к глазам Сей, с отчаянным всхлипом втянула в, казалось, разом разучившиеся сокращаться легкие порцию пахнущего горелым пластиком воздуха. И неожиданно поняла, что ничего не видит. По ноге пронеслось что-то мелкое и неприятно увесистое, кожу резанули крохотные коготки. Снова всхлипнув, на этот раз от ужаса, женщина нащупала лежащее под ногами оружие и в отчаянии замотала головой.

– Черт, – выдохнула она, вскидывая пистолет. – Срань…

Откуда-то, казалось, со всех сторон сразу послышался приглушенный, забивший уши огромными комками ваты вой. Грохнул одинокий выстрел. К запаху перегретой пластмассы добавилась тяжелая, кислая вонь пороховых газов. Кто-то опять закричал. Громко, тоскливо, зло. Послышался отчаянный мат. Что-то влажно чвакнуло, раздался мерзкий, пугающий хруст, и неожиданно наступила оглушительная тишина.

Шип улыбнулась. Отличная штука эти камикадзе-дроны. Сначала взрываются, как обычные светошумовые гранаты, а потом сами добивают оглушенных противников. Жаль только, что редкие и дорогие. Правда, на мгновение Шип серьезно испугалась, подумав было, что блок «Памяти хозяина» не сработал, и небольшой, чем-то напоминающий стального паука-косиножку робот разорвет и ее, но к счастью, это оказалось не так. Срань. Шустрые всё-таки парни, успели кибер-гранату из комнаты выпнуть…

Помотав головой, Верука прикрыла слезящиеся глаза и, подслеповато щурясь, прошла в гостиную. В доме Ликаны царил настоящий разгром. В следующей за прихожей и коридором обширной, разделенной неким подобием барной стойки студии, совмещающей в себе кухню, гостиную и, похоже, спальню, казалось, не осталось ни одной целой вещи. Перевернутый вверх ножками топчан соседствовал с горой разбитых тарелок, несколько переломанных стульев перемешались с ворохом разбросанного по полу белья. Стоящие по углам шкафы и тумбы были взломаны, сиротливо поглядывая на девушку разбитыми и оторванными дверцами. В комнате стоял резкий запах табака, пота и крови. На полу лежало несколько распластанных в неестественных позах тел. Покосившись на сиротливо лежащий в углу комнаты перевернутый вверх ногами диван, Верука вздохнула и, с трудом подавив накатившее на нее желание хоть ненадолго присесть, а лучше прилечь, недовольно сморщилась. Что бы здесь не произошло, хозяйки дома не было. А налетчики что-то искали. То, что это были налетчики, женщина не сомневалась. Подстилка Финка не из тех, кто предпочитает вольнонаемных слуг, а даже если она и ошибается, прислуга почти никогда не будет называть хозяина по имени столь… фамильярно. Тем более при незнакомом человеке. Слишком большая вероятность лишиться работы. А то и ушей.

Верука вздохнула. В ушах звенело, голова кружилась, но зрение постепенно восстанавливалось. С трудом отведя взгляд от рассеченного крест-накрест, все еще сжимающего в мертвых пальцах массивный, архаичного вида автомат мужчины, невольно сглотнула набежавшую слюну… Если бы генетический маркер не сработал… Если бы она запаниковала и отпихнула дрона… Черт. Она не ошиблась. Ошейников на трупах не было… Осторожно пихнув ближайшее тело носком сапога, женщина поморщилась. Точно. Не показалось – на шее мужчины виднелась метка. То ли раздавленная сапогом птица, то ли непомерно разжиревшая ящерица… Скорее всего, знак какой-то местной банды.

Сей усмехнулась. Старое правило пустоши: если видишь человека с меткой в виде ящерки, крысы, паучка или еще какой-то мелкой живности на горле или лице – перед тобой, однозначно, рейдер. К бабке не ходи. А этот здоровяк, что ее встретил, идиот полный. Был. Хоть бы платком рожу прикрыл… Черт. Похоже, она опоздала. Зло сплюнув под ноги, Верука помассировала виски. И что теперь делать? Неожиданно женщине послышался какой-то звук.

– Там… – Повернувшись в сторону наполовину разобранной, заставленной разбитыми бутылками барной стойки, Шип, неловко переступив тело, всё ещё подрагивающее в конвульсиях, зло сплюнула под ноги и, достав из-за голенища сапога нож, не глядя, вогнала его в затылок бандита. Рейдер затих.

– Никогда не оставляй недобитых врагов, – ни к кому не обращаясь проворчала женщина и, оставляя за собой кровавые отпечатки сапог, направилась в дальний конец комнаты. – Ну-ка. – Присев на корточки, Верука отбросила в сторону изломанную бумажную ширму и, отшатнувшись, громко зашипела сквозь зубы. – Дерьмо, – процедила она. – Вот же дерьмо…

Когда-то это был мужчина. Молодой и, если судить, по словно в насмешку не тронутому лицу, довольно красивый. Сейчас… Смотря на начинающееся ниже шеи, кровавое, прикрытое редкими клочками сохранившейся кожи, бледно-розовое, истекающее полупрозрачной сукровицей, лишенное большей части плоти на руках и ногах месиво. Было непонятно, как в этом… смогла сохраниться жизнь.

– Жив… – Пробормотала себе под нос Шип. – Просто в отключке. Они его, похоже, солью засыпали… Уроды. – Неожиданно женщина ухмыльнулась.

Эта привычка – разговаривать сама с собой, появилась у нее во время долгих разведок, во время недель и месяцев почти полного одиночества, и была прочно изжита несколько лет назад. А гляди-ка, вернулась.

Словно дожидаясь слов Веруки, веки юноши дрогнули.

– Они… уш-ш… ли?…

– Мертвы, – мрачно кивнула Шип, склоняясь над истерзанным телом.

– Элли… Они… – Юноша застонал. – Они резали её… Они… Ели заживо… по частям… Ее лицо… Ее… Они сорвали… когда она уже не могла кричать… А потом снова… ели…

– Она… ей уже хорошо… – покачала головой Верука, покосившись в сторону лежащих неподалеку от юноши горке костей и кусков мяса, увенчанных окровавленным, покрытым клочьями кожи, разбитым черепом. – Черт. Я бы дала тебе обезболивающее, но….

– Хозяйка… Им нужна была… – Юноша кашлянул, и из его рта вытекла тонкая струйка крови… – Хозяйка…

– Где она? – Жадно склонилась к умирающему рабу Шип. – Ты знаешь, где она?

– Нет… Тут были… люди Мрака… Сказали… Что этот дом… Что она теперь живет у Финка… А потом… Пришли… – Глаза юноши закрылись.

– Я не донесу тебя до клиники, – мрачно бросила Шип. – А даже, если донесу… Извини, парень. – В руках Веруки блеснуло лезвие.

– Да… – Губы юноши дрогнули в улыбке. – Спасибо… Наверное… Это будет… самое…

– Не за что, парень, – недовольно засопев, Шип склонилась над рабом и резким движением воткнула клинок ему в глаз. На мгновение выгнувшись дугой, юноша затих. На его лице застыла совершенно неуместная в данной ситуации широкая и открытая улыбка.

Сей встала и огляделась вокруг. Значит, у Финка. Черт. Ей срочно нужен новый план. А еще ей нужно отсюда убираться. Если ее застанут Операторы или шерифы – ей конец, даже разбираться не станут, сразу пристрелят. Это тебе не за драку в кутузку загреметь… женщина замерла и медленно обернувшись, уставилась в, словно в насмешку оставшееся висеть на стене, зеркало. Она знала, как выглядит. Высокое, свитое из проволоки и сыромятных кожаных ремней тело, тощие, покрытые детскими застарелыми шрамами и рубцами руки. Жидкие, спадающие на лицо волосы. Лицо, при виде которого вздрагивают даже тертые и битые жизнью караванщики. Перекошенный в вечно недовольной гримасе рот. Но сейчас на её лице блуждала улыбка. Жесткая, холодная, прячущая за собой с трудом сдерживаемую слепую ярость. Шип вздохнула. Она уже видела подобные улыбки. И знала, как обычно заканчивают их обладатели. Впрочем, это было неважно. Это её последнее дело. И она его закончит. Чего бы это не стоило.

****

Когда девушки подошли к ангару, было уже хорошо за полночь. Приветливо помахав устроившемуся по своему обыкновению на скате крыши Майло, Элеум зачем-то дождалась кивка охранника и только после этого осторожно потянула на себя створку врезанной в ворота эллинга низенькой и узкой калитки.

– Надо же. – Проворчала она чуть слышно. – Не заперто. Интересно, а какая тогда подлянка? Или Болт совсем нюх потерял? – Склонившись к земле, Элеум, раздув ноздри, с шумом втянула в себя прохладный ночной воздух, и оскалилась в злобной усмешке. – Понятненько… – Проворчала она чуть слышно. – Ладно, кисонька, проходи, не бойся. Наш бравый сторож мины уже отключил.

– Мины? – Оглянувшись по сторонам, Кити посмотрела под ноги и вжала голову в плечи.

– Ага, – обрадовано кивнув, Элеум ткнула пальцем в утоптанную землю перед входом в гараж. – На вход и на выход. Не совсем мины, скорее, сигналки с дистанционным управлением, но, если без спросу дверь толкнешь, мало не покажется. Интересный, этот наш Майло… Забавный даже…

– Он не спит. Уже второй день здесь, и не спит. – Буркнула девушка, с некоторой опаской перешагивая через порог. – Всё ходит и ходит… не ест почти. Это странно.

В ангаре царили тишина и полумрак, разгоняемый одинокой, чуть заметно покачивающейся на длинном шнуре, горящей в половину накала «дежурной» лампой.

– Скорее всего, «Часового» себе колет. – Пожала плечами Элеум. – Я, если в охрану нанимаюсь, обычно тоже на эту штуку сажусь. Если раздобыть получается. Классный стимулятор. Дешево и сердито. Неделю, считай, без сна обходиться можно. Минут пятнадцать-двадцать в сутки, и всё. Но откат потом сильный. – Ллойс почесала макушку. – Но ты права, мутный он. Специально калитку открытой оставил, – проворчала она спустя секунду. – Если кто-то нападет, потом будут на каждой двери время терять. Хоть с замком, хоть без. Интересно, сам до такой подлянки додумался или где услышал?

– Ллойс… – Девушка вздохнула. – А можно ты сегодня… Со мной ляжешь? Мне… – Кити замялась. – Мне немного страшно одной. Тем более, сейчас тут этот… – оглянувшись по сторонам, Кити понизила голос. – Пиклс.

– Ты что, этого сопляка, что ли, боишься? – Насмешливо фыркнула наемница, и с прищуром уставившись куда-то вглубь мастерской, задумчиво прикусила губу.

– Он… Мне почему-то кажется, что он и сейчас прячется где-то и смотрит. А еще… – Кити замялась. – Я же сказала, что умею чувствовать… Он плохой. Магда добрая. Просто испуганная… А он… плохой. Не злой, а… скользкий какой-то. И холодный… Словно жаба или змея…

– Змеи не скользкие… – Рассеяно поправила девушку наемница.

– Ллойс… – Кити вздохнула. – Ну, пожалуйста…

– Магда, как я и предполагала, у Болта в кандейке спит. – Принюхавшись, наемница уверено махнула рукой куда-то в глубину ангара. – Одна. Надо же. А постарел Болтяра, постарел… Раньше бы так не стеснялся. А Пиклс там, – указав в сторону скрывающихся во мраке стеллажей, наемница прищурилась. – Дрыхнет, зассанец. Без костюмчика. – В глазах Элеум неожиданно заплясали чертенята. – Ладно, кисонька, ты пока устраивайся, а я чуть попозже приду. Только это… Давай лучше в кабине, ладно? Мне там спокойней.

– Там скамья узкая… – смутилась девушка. – И душно.

– Как будто в первый раз… Ложись под стенку, если боишься, что я тебя на пол спихну. И окошко приоткрой, чтоб сквознячок устроить, – усмехнулась наемница и бесшумно скрылась в тенях.

Кити моргнула. Это походило на какой-то трюк. Вот Элеум стоит рядом, а вот просто взяла и исчезла. Нет, наемница ей, конечно, показывала, как надо ходить, чтобы было неслышно, как ставить ноги, но у Кити совершенно ничего не получалось. Помотав головой, девушка с трудом подавила зевок. После всех сегодняшних приключении хотелось умыться, а еще лучше, полежать в бадье с горячей мыльной водой, но тратить драгоценную жидкость ей сейчас, наверняка, не дадут… К тому же, нестерпимо хотелось спать. Только сейчас Кити поняла, насколько устала. Оглянувшись по сторонам, девушка пересекла освещенное тусклой дежурной лампочкой пространство, покосилась на черноту распахнутого, ведущего на крышу люка и тяжело засопев, полезла в грузовик. Забравшись в кабину, Кити с тоской посмотрела на одеяла. Нет, так не пойдет. Вчера Элеум опять взяла себе самые старые и грязные пледы. Те, которые Кити даже стирать не стала, решив пустить на ветошь. Почувствовав, как её щеки заливает краска стыда, девушка, споро, спустившись по лесенке, обошла фургон кругом, поднявшись в кузов, сгребла в охапку собственную постель. Да. Так будет намного честнее. Вернувшись в кабину, Кити споро застлала несколькими одеялами заменяющий заднее сиденье скамью-рундук, разделась и, сложив вещи на всегда ей казавшейся немного загадочной разделяющей передние кресла, высокой и массивной стальной коробке аккуратной стопкой, нырнула под одеяло. Плед был колючий, несмотря на недавнюю стирку, слегка пах бензином и дорожной пылью, сделанная из свернутого одеяла подушка – жесткой, а скамья заднего сиденья грузовика – очень неудобной, но Кити слишком устала, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Скрипнула открываемая дверь, и в кабину пролезла Ллойс. Чуть слышно стукнули о резину пола каблуки сапог. Заскрипела молния брюк.