Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II"

Автор книги: Борис Галенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 71 страниц)

5.4. Необратимые изменения души

Долгое время для меня было загадкой, почему люди, еще вчера высоко ценившие своего Командующего, храбро сражавшиеся в первый день битвы, так резко разошлись в своем мнении о нем в зависимости от попадания своего, во многом случайного и невольного, в тот или иной отряд.

В качестве рабочей гипотезы я готов был предположить, что в психике человека, в критической ситуации выбравшего недолжный путь, происходят необратимые изменения, навсегда отделяющие его от остальных людей. Вызывало это изменение, на мой взгляд, навязчивое желание списать свою вину – реальную или мнимую – на кого угодно – непосредственное руководство и окружение, и далее вплоть до Царя и Родины.

Изучение некоторых моментов Февральской Цусимы 1917 года, на первый взгляд, только подтверждало это предположение. На этом я в 1983 году успокоился и отложил дальнейшие исследования до лучших времен. Тем более напечатать в то время что-либо из найденного было, понятно, нельзя.

Свежий взгляд

Вновь Цусима привлекла мое внимание сравнительно недавно, в конце 1990-х годов. Поводом послужили публикации последних 15-20 лет относительной свободы печати, посвященные цусимской трагедии русского флота. Начало этим публикациям положило замечательное исследование Вячеслава Чистякова в № 8 журнала «Знамя» за 1988 год – «За четверть часа до конца адмиральской карьеры».

Помню, когда прочитал первый раз, был счастлив, что подтверждается моя интуиция – адмирал Рожественский не просто «железный адмирал», но еще и великий флотоводец, к несчастью для себя, эскадры и Родины посланный в бой почти безоружным. Версия Чистякова объясняла по сути все и совершенно не противоречила концепции «трех отрядов». Затем были еще две его статьи: в «Морском сборнике» № 2 за 1989 год «Четверть часа для русских пушек. (Факты и версии)» и в журнале «Наваль» за год 1991 «До первого залпа».

В «Морском сборнике» № 4 за 1989 год была помещена весьма аргументированная статья капитана 3-го ранга В.П. Познахирева «Достаточно ли для Цусимы “Цусимы”», в которой автор убедительно показывает, что новиково-прибитые извращения про адмирала Рожественского являются злобной, необоснованной клеветой. С заданным классовым или еще каким-то антирусским акцентом.

Справедливость восторжествовала?

Казалось бы, историческая справедливость восторжествовала. Но нет. С теми или иными оговорками она восторжествовала в весьма немногих публикациях. Таких, как статьи Владимира-Кофмана «Цусима: анализ против мифов», опубликованная в том же «Навале», и В.Н. Кузина «Цусима. Мифы и реальность. (История или современность?)», напечатанная в сборнике «Синдром Цусимы». В определенной степени к таким публикациям можно отнести и беллетризованную историческую хронику Игоря Бунича «Князь Суворов», основанную в значительной степени на «Расплате» Владимира Семенова. Также надо отметить прекрасную статью Владимира Григоряна «О всех, забывших радость свою. К столетию со дня кончины вице-адмирала Зиновия Рожественского»^{19}.

Напротив, в таких солидных и содержательных трудах, как, например, «Цусимское сражение» В.Я. Крестьянинова и «Вице-адмирал Рожественский» В.Ю. Грибовского и В.П. Познахирева, трактовка Цусимы в своей оценке Командующего 2-й эскадрой начинает отдавать все более явственным новиковско-прибойным духом. А в терминах «трех отрядов» дух этот означает: небогатовскийс «манильским» оттенком.

Мифы и легенды. Зловредные

Я уж не говорю о трудах «историка военно-морского искусства» профессора В.Д. Доценко, посвятившего себя разоблачению «Мифов и легенд русской морской истории»^{20}.

Например, «Мифа о Синопском бое», на самом деле являвшемся просто избиением несчастных, заранее деморализованных турок, малоспособным и нерешительным (!) адмиралом Нахимовым[29]29
  Книга 1. Часть третья. Глава: Синоп.


[Закрыть]. Оказывается, «возвеличивая Синоп, мы пришли к Цусиме»^{21}. О, когда б мы действительно возвеличивали Синоп!

Или хотя бы помнили Синоп! Тогда, боюсь, русско-японская война закончилась бы еще в октябре 1903 года. Вторым Синопом адмирала Алексеева[30]30
  Книга 2. Часть вторая. Глава 5: Несостоявшийся Синоп адмирала Алексеева.


[Закрыть].

Зато английский адмирал Кодрингтон при Наварине грамотно руководил[31]31
  См. Книга 1. Часть третья. Глава: Наварин.


[Закрыть]. Не то что Нахимов при Синопе. Правда, русскую эскадру под огонь подставил, но это так, ничего. Стратегично, главное, а в чем-то и тактично. И очень, очень по-союзнически.

Разоблачается, разумеется, и «Миф о “Варяге” и “Корейце”». Оказывается, дрались они с 70-кратно превосходящим только по огневой мощи врагом до практически последнего снаряда нерешительно и неумело, а со стороны капитана 1-го ранга Руднева и вовсе почти трусливо. Из-за этой трусости и неумелости Рудневу в отставку в 1906 году и пришлось уйти. Понятно, что Микадо с разрешения Государя орденом Восходящего Солнца Руднева наградил не за храбрость, потрясшую даже японских моряков, а, надо полагать, за тайное сотрудничество с адмиралом Уриу.

На героическом же миноносце «Стерегущий» – слушайте, слушайте! – вовсе не было кингстонов, и матросики открыть их не могли. Они просто так не сдались и погибли. 85 из 89. За Царя и Отечество. Так что памятник им поставили исключительно зря.

Вообще, авторитет флота в глазах легендарного мифотворца поднимает больше всего участие в операции сопровождения союзных конвоев с ленд-лизом во время Второй мировой войны. Без этого ленд-лиза, понятно, мы и войну бы не выиграли. Потому и операция эта, по мнению профессора, является самой героической страницей истории флота – торгового и военного. Возможно. Следовало бы только добавить, что еще более героической страницей истории того флота, что у Доценко в явном авторитете, является известная высадка в Нормандии. Непонятно только, причем здесь нага флот.

Ясно, что адмиралу Рожественскому от срывателя масок и разоблачителя мифов хорошего ждать не пришлось.

В.Д. Доценко – тоже военный моряк, по крайней мере, по диплому, – смело ставит на место Зиновия Петровича на основании свидетельств А.С. Новикова-Прибоя и В.П. Костенко, поскольку они «лично знали своего флагмана»^{22}. Интересно вот только, что понимает товарищ капитан 1-го ранга Доценко под «личным знакомством».

Так и видишь Командующего эскадрой, подплывающего тропической мадагаскарской ночью на, скажем, ялике к броненосцу «Орел», ловко забирающегося по скинутому веревочному трапу в каюту к бравому баталеру и облегченно стирающему адмиральский пот со лба со словами: «А налей-ка мне неразбавленного, Силыч! Лично!»

14 или 23? Ошибка или дезинформация?

Автор понимает, что убеждать профессора-каперанга в предвзятости и ошибочности его мнений о русском флоте, его командирах и флагманах – занятие, мягко говоря, бесперспективное. Тем более что тут скорее идет вопрос о заданности.

Остается обратиться к фактам неопровержимым. Для этого нам вновь придется вспомнить крейсер «Варяг» и битву при Чемульпо. В Книге 2 автор не просто так испытывал терпение читателя, приводя документы, факты и свидетельства о техническом состоянии легендарного крейсера, загубленного еще на стапелях теплой компанией в лице Генерал-Адмирала Алексея Александровича, «экономного» Начальника ГУКиС адмирала В.П. Верховского и филадельфийского заводчика Чарльза Крампа. И в день исторической битвы имевшего в силу этих обстоятельств ход не более 14 узлов.

Напомним, что ход канлодки «Кореец», второго судна нашего маленького отряда, который она могла стабильно развить, – 13 узлов. Величины в данном случае одного порядка. А эскадренный ход соединения контр-адмирала Уриу Сотокичи, ждавшего нас на выходе с рейда, был не менее 18 узлов. Так что вдвоем с «Корейцем» или в одиночку убежать от японской эскадры «Варяг» просто физически не мог. Материально, так сказать. При самом гениальном руководстве и наивысшем боевом духе личного состава.

Теоретически был возможен только прорыв с неизбежным боем через узкость, контролируемую сильнейшим по всем параметрам флотом. С нанесением врагу таких тяжких повреждений, что о преследовании не шла бы и речь. Но это при 70-кратном только огневом превосходстве японской эскадры было непросто. И, безусловно, здесь играло роль каждое орудие большого калибра на русских судах. Так что две 8-дюймовки и 6-дюймовка «Корейца», хотя бы и устаревших образцов, являлись весомой добавкой к двенадцати 6-дюймовкам «Варяга».

Таковы подтвержденные документально факты.

А вот что пишет в своем «Мифе о “Варяге” и “Корейце”» профессор Военно-морской академии, преподаватель – с 1980 года – в этой академии истории военно-морского искусства, действительный член Русского Географического общества и Председатель Военно-исторической секции Петербургского Дома ученых РАН, капитан 1-го ранга В.Д. Доценко[32]32
  Регалии приведены согласно тексту на обложке «Мифов и легенд…».


[Закрыть]. Критикуя действия командира «Варяга» Всеволода Федоровича Руднева, Доценко из нашего далека задает Рудневу ряд вопросов, для простоты сам отвечая на них:

«Третий вопрос – почему командир “Варяга” отказался от прорыва из Чемульпо? И были ли у него возможности?

Во-первых, сработало ложное чувство товарищества – “сам погибай, но товарища выручай”. Руднев в полном смысле слова повязал себя тихоходом “Корейцем”, который мог развить ход не более 13 узлов. “Варяг” же имел скорость более 23 узлов, а это на 3-5 узлов больше, чем у японских кораблей, и на 10 узлов больше, чем у “Корейца”. Так что возможности для самостоятельного прорыва у Руднева были. Причем хорошие»^{23}.

А теперь зададим вопрос мы: когда профессор Доценко писал вышеприведенный абзац, он был не в курсе истинного положения дел? Или намеренно искажал его?

В первом случае – это вопиющая безграмотность в элементарном и общеизвестном вопросе русской военно-морской истории. Безграмотность, ставящая под сомнение ценность всех прочих исторических построений и экскурсов В.Д. Доценко. И читать их в этом случае просто скучно и неинтересно.

В случае же втором – это злонамеренная дезинформация читателя в вопросах той самой истории военно-морского искусства, преподавателем которой – не в кулинарном техникуме! – является автор «мифа о 23 узлах».

И в этом случае чтение его трудов не просто скучно и неинтересно, но и опасно. Оказывается, любую информацию, получаемую от В.Д. Доценко, надо тщательно перепроверять. Получается, что верить ему нельзя.

Неприемлемая традиция?

Возвращаясь к цитированному абзацу, хотелось бы также спросить капитана 1-го ранга: следует ли понимать его скептицизм в отношении древней, как сама русская армия, традиции «сам погибай, но товарища выручай», именованной «ложным чувством товарищества», как выражение того, что для него лично эта традиция неприемлема?

Но если это так, то существует серьезная опасность, что и воспитанники Доценко и не подумают отдавать свою жизнь ни за товарища, ни за товарищей, ни за народ, ни за Родину. Страшно подумать, с каким настроением, знанием и представлением об истории мирового, и особенно русского военно-морского искусства, а главное – отношением к службе, выходят в этом случае начиная с 1980 года выпускники Военно-морской академии из ее стен.

Если и в остальных морских и сухопутных военных училищах и академиях историю русской армии и флота преподают как Доценко, становится понятно, как эта армия и этот флот сдали за 24 часа в августе 1991 года народ и страну, защищать которых они присягали.

Видно, не нашлось в их рядах, по крайней мере руководящих, желающих погибать ни за товарищей, ни за Родину. Кроме, быть может, светлой памяти маршала Советского Союза Сергея Федоровича Ахромеева. Имя и отчество его приводим полностью, поскольку у него было Отечество, которое он отстаивал. До конца.

Вот теперь, кажется, все стало на свои места

К сожалению, есть веские основания думать, что в случае с 23 узлами мы имеем дело не с простой безграмотностью, а с вполне сознательной дезинформацией. Так, в начале своего эссе В.Д. Доценко воспроизводит рапорт капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева Наместнику Е.И.В. на Дальнем Востоке адмиралу Е.И. Алексееву. В этом рапорте нет никаких указаний на скорость кораблей его отряда.

Но далее профессор Доценко пишет следующие строки: «Затем в 1907 году в брошюре “Бой «Варяга» у Чемульпо” В.Ф. Руднев слово в слово повторил рассказ о бое с японским отрядом. Ничего нового отставной командир “Варяга” не сказал и на этот раз. А сказать, видимо, было о чем»^{24}.

Сказать, действительно, было о чем. И с этого «что-то», не вошедшего в официальные рапорта, и начинается изданный в 1907 году рассказ Руднева о бое одинокого русского крейсера и его маленького боевого товарища у берегов Страны утренней свежести в полдень 27 января 1904 года: «Крейсер “Варяг” в конце 1903 года производил испытание подшипников главных механизмов, которые ввиду неудовлетворительности металла не могли быть доведены до желаемых результатов, а потому и ход крейсера доходил только до 14 узлов вместо следуемых 23. Во всем остальном крейсер был всегда в полной исправности и постоянной готовности к бою»^{25}.[33]33
  В своих рапортах Руднев не стал писать об этом слишком известном флотскому начальству факте, а книга предназначалась широкому читателю. Напомним, что эта печальная правда становится последнее время более или менее широко известной (Книга 2. Часть вторая. Гл. 6, раздел: 70-кратное огневое превосходство в главе Крейсер «Варяг»).


[Закрыть]

Приведенные слова командира «Варяга» невозможно не заметить любому читателю. Не мог упустить их и Доценко. Но, разумеется, в тексте мифа они не воспроизведены. Повторив теперь заключительную фразу «Мифа о “Варяге”»:

«Вот теперь, кажется, все стало на свои места»^{26}, – мы можем с полным основанием отнести ее к самому автору мифа.

Действительно, все стало на свои места. Ясно и понятно. Как то, что слова о Цусимском бое буфетчика-мариниста, лично знавшего своего флагмана, являются самыми приемлемыми для правдивого исследователя истории нашего флота и его боевого искусства, так и то, что вести какую-либо научную полемику с профессором-маринистом просто несерьезно. Все равно как с шулером в карты играть.

Вызывает не просто печаль…

Значительно более печальным для характеристики нынешнего состояния интеллектуального потенциала отечественных вооруженных сил и знания собственной, в частности военно-морской истории, является факт, также приводимый в «Легендах и мифах», но на сей раз, по-видимому, имевший место быть:

«…появились публикации, в которых предпринимались попытки не только оправдать Рожественского, но и сделать из него… талантливого флотоводца, который не выиграл сражение только из-за низких качеств артиллерии и кораблей… Но все эти концепции бездоказательны и псевдонаучны. Автору этих строк приходилось их развенчивать на научной конференции, проходившей в 1995 году в Институте военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Тогда обоснованная критика вице-адмирала З.П. Рожественского не всем понравилась. В зале были и его почитатели»^{27}.

То, что на научной конференции в Институте военной истории МО РФ не нашлось человека, способного действительно обоснованно возразить «23-узло-вому» профессору ВМА, вызывает не просто печаль…

Но тревогу…

И, наконец, уже не печаль, но тревогу вызывает факт, что все эти безграмотно-клеветнические измышления о 23 узлах практически слово в слово повторены в таком солидном – по объему – труде, как «История военно-морского искусства», на обложке которого стоит: «Под общей редакцией Главнокомандующего Военно-морского флота Российской Федерации адмирала В.И. Куроедова»^{28}. Последние слова придают как бы официальную санкцию лживому мифу о 23 узлах.

Хотелось бы задать вопросы досточтимому Владимиру Ивановичу. Неужели при его дважды высшем военном образовании, включающем Академию Генерального штаба, все его знания об одном из самых известных и полно освещенных боев на море ограничиваются информацией из «Мифов и легенд русской морской истории»? И какие еще порочащие отечественный флот измышления получили с его легкой руки добро от Главнокомандования Военно-морским флотом Российской Федерации?

Сказанное здесь имеет прямое отношение к разгрому нашего флота в Цусимском проливе 14 мая. Именно духовные предшественники нынешних мифтворцев с их отношением к стране, ее духовным устоям и ее истории и организовали цусимскую катастрофу или, по крайней мере, способствовали ей.

Офицеры нашего флота могут подумать, что не Того Цусимский бой выиграл!

К сожалению, не только в «Мифах и легендах», но и в более умеренных трудах доброе слово об адмирале Рожественском вызывает у большинства отечественных «цусимских» авторов, особенно почему-то в морских погонах, всплеск отрицательных эмоций. Можно сказать, аллергию.

В частности, когда говорят о версии Вячеслава Чистякова, которую, кстати, никто толком не разобрал и тем более убедительных контраргументов привести не смог, не считая классического – «этого не может (не могло) быть потому, что не может быть никогда», звучат слова:

«…инженер В.Н. Чистяков считает адмирала [Рожественского] на редкость искусным тактиком, выигравшим “первый удар” в Цусимском сражении у незадачливого японского адмирала Того Хейхатиро (победителя при Цусиме).

Правда, военно-морской исторический сборник “Наваль” снабдил статью Чистякова редакционным комментарием, который несколько проясняет аргументы инженера, основанные на “компьютерном расчете” (в 1905 г. компьютеров еще не было). Зато “Морской сборник” в февральском номере за 1989 г. не постеснялся опубликовать без комментариев версию Чистякова, которая, мягко говоря, изрядно отличалась от всего напечатанного в этом старейшем отечественном журнале начиная с 1905 года. Эта публикация вызвала некоторое замешательство у будущих офицеров и действующих адмиралов нашего Флота, ставших сомневаться в реальности победы японцев в Цусиме»^{29}.

В самом деле, просто неприлично. Офицеры нашего флота могут подумать, что не Того Цусимский бой выиграл. Ужас-то какой!

А вдруг действительно не Того?

Очаровательно также замечание авторов приведенной цитаты и о том, что в 1905 году компьютеров еще не было. В публикации Чистякова в «Навале» компьютерным расчетом, основанным на анализе отечественных и японских данных о Цусимском бое, просто в очередной раз подтверждаются правдивость и высокий профессионализм адмирала Рожественского. Качества, действительно ни коем образом не связанные с наличием компьютеров в 1905 году!

Ну и, разумеется, капитан 1-го ранга Грибовский и капитан 2-го ранга Познахирев с истинно военно-морской деликатностью словами «инженер Чистяков» указывают на мирную профессию автора самой оригинальной версии Цусимского боя со времени выхода в свет статьи А.В. Шталя «Цусима»^{30}.

Судя по тексту книги «Вице-адмирал З.П. Рожественский», статья Шталя авторам или не знакома, или приведенные в ней данные они, как и версию Чистякова, считают унизительной для флотоводческой репутации адмирала Того Хейхатиро.

А ведь Александр Викторович Шталь – уж никак не штатский человек, а напротив – царский генерал по Адмиралтейству и советский вице-адмирал, что с бывшими царскими генералами и адмиралами не на каждом шагу бывало. Далее у читателя будет возможность познакомиться лично с упомянутой статьей адмирала Шталя и составить о ней свое личное мнение.

Закономерность или случайность?

Короче, познакомившись с этими публикациями, возникло желание тряхнуть стариной и вытащить на свет Божий ту самую концепцию «трех отрядов», хотя бы для внесения ясности в систему отбора тех самых многочисленных и разноречивых мнений о Цусимском бое.

Но вначале следовало внести ясность в саму теорию «трех отрядов». Да, она работает. Очевидно. Но долго непонятен был мне сам внутренний механизм происшедшего. Вот, например, сегодня – сравнительно однородный состав чинов эскадры. Все, условно говоря, одинаково храбро сражаются. А дальше в зависимости от их поступков другого дня, дня завтрашнего, эти храбрые люди начинают совершенно по-разному говорить и об этом дне и о днях предыдущих. Как действительно разные люди. Как неродные.

Что же произошло? Что изменило их души? Действительно ли это закономерность, или надо продолжать бесконечный статистический ряд и обрабатывать его?

5.5. О самооправдании и покаянии

Ящичек, однажды уже открытый, открывается просто. Среди многих человеческих грехов чуть ли не ведущее место занимает присущий каждому грех, именуемый самооправданием.

Самооправдание – желание оправдать свои поступки, поведение и, конечно, их побудительные причины в глазах окружающих и, что, может быть, еще важнее – в собственном мнении.

Святые отцы говорят, что самооправдание – вершина греха.

И это правда. Самооправдание непосредственно сопряжено с богоборчеством и хулой. Именно с самооправданием связано изгнание наших праотцов Адама и Евы из Эдема. Съеденное яблоко, может быть, им простили бы. Вспомните: Бытие, глава 2, знаменитый диалог:

Бог: «Адам! Зачем ел яблоко?»

Адам: «Жена, которую дал мне Ты, подсунула мне его».

Ева тоже, не будь дурой, в оправдание сослалась на Змия.

И ведь исповедуй Адам и Ева грех свой, покайся – глядишь, по сей день в раю бабочек бы ловили. А так. Дальнейшие разговоры пришлось вести уже за вратами рая. К которым и ангела с огненным мечом приставили, чтоб предотвратить хоть на время дискуссии, симпозиумы и семинары. Дальше все то же: «Каин! Где брат твой Авель?» – «Разве я сторож брату моему?»

Так вот: именно самооправдание и, как оборотная сторона этого греха, осуждение и хула вызвали у членов второго отряда гневные филиппики в адрес адмирала Рожественского. Статистику можно больше не искать. Духовные законы незыблемы. Их не обойдешь, не объедешь. Отсюда, кстати, ясно, почему хула на Адмирала легко переходит в осуждение Царя: неверие провоцирует неверность, неверность – измену.

Еще недавно я думал и считал, что почти случайное попадание в один из «трех отрядов» в конкретной жизненной микро-Цусиме, которых так много в жизни каждого из нас, отделяет человека непроницаемой стеной от других, производя изменения в его психике. Но нет! Нет непроницаемых перегородок. По счастью, человеку, во всяком случае православному, дано чудо покаяния, позволяющее одномоментно перейти из «изменивших» в число «верных».

И наоборот, отсутствие в нас покаяния, начинающегося с раскаяния, – причем в собственных, личных грехах, подобных грехам наших предков, погубившим их и Россию, – препятствует как спасению наших собственных душ, так и воскрешению России. Мешает Господу помочь нам. Мешает также восстановить правду о нашем прошлом.

Именно покаяние является практическим инструментом изменения нашего прошлого, настоящего и будущего, вызывает неотвратимые и необратимые изменения в мире духовном и материальном.

Незамеченная Цусима

Длящаяся же трагедия Цусимы заключается в том, что считавшие себя православными люди, попав в недолжную ситуацию, в массе своей вместо покаяния упорно прибегали к самооправданию, что вызвало такой разброс в мнениях очевидцев о Цусимском бое. Препятствовало восстановить правду о нем. Причем эта сторона цусимской катастрофы осталась практически никем не замеченной. Так сказать незамеченная Цусима. Тем оказалась и страшна.

Были, конечно, и такие люди, как бывший командир «Апраксина» – справедливо судимый и разжалованный капитан 1-го ранга Николай Григорьевич Лишин, пошедший с начала Великой войны на фронт рядовым стрелком. Уже в 1916 году Государь на фронте увидел в строю одного из полков пожилого солдата с четырьмя Георгиевскими крестами. Когда он спросил у командира полка, кто это, тот, слегка смущаясь, ответил ему. Николай Александрович подошел к солдату, посмотрел ему в глаза незабываемым взором своих лучистых глаз и, пожав руку, сказал ему: «Поздравляю Вас, капитан 1-го ранга Лишин».

О дальнейшей судьбе этого достойного человека знаю лишь то, что умер каперанг Лишин в 1923 году в Сербии, а сын его Н.Н. Лишин, тоже морской офицер, служил в морских частях Добровольческой армии. Оставил, кстати, в своих записках свидетельства о предательской деятельности английских союзничков на Каспии. К несчастью России, таких, как каперанг Лишин, было мало.

Остальные самооправдывались. И эта всеобщая нераскаянность способствовала погублению России в революцию куда больше, чем гибель 2-й эскадры. Некоторые из представителей второй и третьей «референтных» групп продолжали самооправдание даже в эмиграции, консервируя тем самым прошлое в выгодном для врагов России виде и позволяя им тем самым обделывать свои делишки в настоящем.