Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II"

Автор книги: Борис Галенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 71 страниц)

9. Флот, который должен был умереть

О действительном победителе, или Кто же выиграл при Цусиме?

При нескрываемой симпатии к адмиралу Рожественскому и его человеческому и военному гению автор не хуже своих возможных оппонентов понимает, что Цусима является крупнейшей – не считая, разумеется, 1991 года – катастрофой, хотя и не поражением русского флота.

Но вот кто является истинным победителем при Цусиме? Из предыдущего ясно, что уж во всяком случае не адмирал Того. Ни как стратег, ни как тактик, короче говоря – флотоводец.

Цусима как произведение военно-морского искусства была выиграна тем, кто предложил иную, никогда ранее – а по сути и потом – не применявшуюся концепцию эскадренного боя, когда не разрушение брони корабля, не уничтожение его машин, механизмов и других самых важных узлов, прикрываемых этой броней, должно принести победу.

Нет. Победу, неотвратимую и неизбежную, должно было принести нарушение взаимодействия между различными частями одного и того же корабля, нарушение связи между отдельными кораблями эскадры, между командованием и исполнителями. Полное смятение, воцаряющееся как на палубе отдельного корабля противника, так и на всех судах вражеской эскадры. Превращение ее из единого одухотворенного целого в мятущееся нечто.

Потому японские снаряды и были в Цусиме не бронебойными, а осколочно-фугасными, взрывающимися «от пристального взгляда» и заливающими огнем весь корабль до полной невозможности им управлять.

Дух и воля адмирала Рожественского сорвали этот замысел превращения русской эскадры в человеческое стадо, и пока эскадра считала, что именно Адмирал командует ею, она как единый организм непреклонно рвалась на север во Владивосток, курсом норд-ост 23°, грозно отвечая сильнейшему врагу залпами из всех уцелевших орудий. Здесь уже ничего не могли поделать и мировые манипуляторы.

Но вот сжигать один русский корабль за другим они могли. Это материально, это им по силам.

То, что автором новой концепции был отнюдь не адмирал Того, видно по его маловразумительному поведению в бою, присущему исполнителям чьего-то навязанного замысла. Волнение Того понятно, поскольку не был еще апробирован способ борьбы, когда не проникновение снарядов внутрь корабля, а выжигание его поверхности плюс гидравлические удары вызывали шоковую реакцию как самого корабля – расхождение бронеплит, вылетание клепок, неустранимую и непонятную течь, разрушение всей периферии, так и его личного состава, который просто не могли подготовить к случившемуся при Цусиме.

Не приняв участия в битве, в выигрыше при Цусиме остался тот, кто смог настоять на испытании и применении в бою этого нового и смертельно опасного – не только для противника – оружия в знаковом сражении войны.

И гораздо более похоже и вероятно, что этот «настаивающий» или «сумевший настоять» был из числа английских специалистов, строивших, курировавших и перевооружавших японский флот. Ведь для «англосаксов» победа над Россией была: во-первых, гораздо важнее таковой для Японии, а во-вторых, они могли заставить пользоваться своего союзника опасным для него самого оружием. Прослеживается, как и в бою при Шантунге, то же желание заставить командование Соединенного флота воевать до последнего японского броненосца и японского матроса за «англо-американские» интересы.

Злость, которая, естественно, накапливалась у адмирала Того в процессе общения с высокомерными, не дорожащими ни Японией, ни японским флотом, ни японским матросом «специалистами», должна была наконец вырваться бесконтрольно и обратиться на первый же находящийся в сфере ее досягаемости объект. Таковым оказался русский броненосец под флагом Командующего 2-й эскадрой Вице-Адмирала Рожественского.

Злость эта многократно усугублялась тем, что в завязке боя он – адмирал Того – был поставлен этим обреченным на гибель русским адмиралом на очевидный, прежде всего для самого Того, проигрыш эскадренного боя в рамках известных им обоим правил. И вся ярость неприятельского огня обрушилась на флагманский броненосец русской линии «Князь Суворов». Вот что говорит об этом немец Франк Тисе.

Его можно только уничтожить

«Скорость японского огня втрое превышала русскую. И хотя огромное количество снарядов пролетало мимо, огонь японцев был необычайно эффективен. А Того требовал увеличить его еще и еще, пока русские не будут залиты этим яростным потоком огня и стали. “Суворов” по-прежнему возглавлял эскадру, и прежде всего следовало вывести из строя его, чтобы лишить русский флот руководства своего Адмирала. Иначе Того не мог быть уверен в победе.

Он знал стойкость и твердость воли этого человека, его способность выносить непереносимое. Он знал также, что стратегией и тактикой Рожественского не переиграть, не победить. Его можно только уничтожить. Только снаряды способны сделать это.

И Того все наращивал и наращивал огонь по “Суворову”, когда уже все орудия японской эскадры, способные дотянуться до него, посылали на русский флагман огонь и смерть. Пушки стреляли так часто, как могли заряжать их пришедшие в неистовство команды»^{374}.

Формула русской непобедимости

Вячеслав Чистяков приводит в своей «Четверти часа…» слова Клаузевица о том, что материальная часть любой вооруженной силы подобна лишь деревянной рукояти, в то время как нравственный дух бойцов составляет часть несравненно важнейшую – драгоценный клинок!

И вот этот-то благородный металл русской воинской доблести даже в безнадежном Цусимском бою остался несломленным.

Может быть, ни в одном другом сражении за тысячелетнюю – письменно зафиксированную – русскую военную историю не продемонстрирована была с такой исчерпывающей ясностью верность изначальной формулы непобедимости русского военного менталитета: примат духовно-нравственного над материальным^{375}.

Бессильная месть

«Суворов» лишился мачт и труб, рулевое управление было повреждено, и корабль управлялся только машинами. Все его башни молчали, и только две 75-мм пушки продолжали вести огонь.

Яростная мстительность, выразившаяся в добивании уже фактически утратившего способность к сопротивлению корабля, была бессильной местью Того и «специалистам» за необходимость сотрудничать с ними, и лично русскому адмиралу, лишившему его – Командующего Соединенным флотом империи Ниппон – сознания себя великим флотоводцем.

И хотя Того понимал в глубине души, что эта месть уже ничего не могла изменить в совершенном адмиралом Р. подвиге тактической победы над японским флотом и стратегическом подвиге победы над всемирными врагами России, он не мог удержаться от того, чтобы вновь и вновь не наращивать огонь по «Суворову».

«Снаряды продолжали сыпаться на него сплошным дождем. Обе мачты рухнули… В кормовой части наблюдался громадный взрыв, который, как я думал, окажется для него последним…

Но нет! Залитый сплошным морем огня, русский флагман продолжал свою неравную борьбу.

Никогда еще человеческие мужество и сила духа не доходили до столь невероятных пределов, и слава, которую навеки стяжал себе “Суворов”, венчает не только его доблестный экипаж, но и весь русский флот, всю Россию и даже все человечество!.. Это герои не только сегодняшнего сражения, но всех времен».

«Ближе к ночи торпеда с миноносца положила конец борьбе, и “Суворов”, не сломленный в борьбе, погиб тоже не сломленным.

Но, погибнув, он победил; и в трагедии последних часов его недолгой карьеры можно видеть надежду грядущего возрождения русского флота.

Слава отважным!»

Эти строки британский морской атташе – противник России и верный союзник Японии – капитан 1-го ранга Уильям Христофор Пэкинхэм написал в своем официальном Отчете в родной Департамент морской разведки.

14 месяцев войны Пэкинхэм провел наблюдателем на эскадре Того – на броненосце «Асахи». Адмирал Того, представляя английского специалиста Микадо, назвал его «самым храбрым офицером японского флота».

Полагаю, знал, что говорил.

В последнее время в печати промелькнули сообщения о большой судостроительной программе возрождения нашего многострадального флота. Планируется ввод в строй даже ядерных авианосцев. Представляется, что большое воспитательное значение для нас самих, наших врагов и особенно наших друзей имело бы присвоение первому сошедшему со стапелей русскому ядерному авианосцу имени самого стойкого корабля русского флота за всю историю его существования – «Князь Суворов». А двум последующим – «Император Александр III» и «Бородино».

Проникнутые духом своих героических предтеч, самим фактом своего существования и носимых имен, эти корабли надолго отбили бы у прогрессивного человечества желание «третировать русский народ», как сказал бы Генерал-Адмирал Константин Николаевич.

1943 год

В 1943 году, когда чаша весов в войне на Тихом океане резко качнулась в сторону американцев и в воздухе повеяло жутким словом «поражение», в Японии была переведена и опубликована «Цусима» Франка Тисса^{376}. Героико-нордическая сага о непреклонном русском адмирале должна была, по мысли публикаторов, служить подданным Микадо примером, как надо и в безнадежных условиях стоять до конца за свою Империю и своего Императора.

Надо отдать должное – подданные и стояли. Верноподданно. До конца.

Все-таки поразительно, что дух самураев и камикадзе укреплял в самые страшные часы их неравной борьбы и образ нашего «железного адмирала»!

Свидетельство с той стороны

Следует с некоторым удивлением отметить, что значительная часть сказанного выше уже долгие годы не является секретом для западного читателя, интересующегося морскими сражениями русско-японской войны. Например, про ловушку адмирала Рожественского для его японского коллеги подробно, с опорой на данные Пэкинхэма и британскую официальную историю русско-японской войны говорится в книге английского писателя Ричарда Хока «Флот, который должен был умереть», вышедшей в Лондоне еще в 1958 году.

Говорится там и про жестокий и точный русский огонь, про удивительное везение японцев, без видимых потерь миновавших «горячую точку» поворота. Про то, что Цусима началась с того, чем закончился Шантунг: на пятой минуте боя 12-дюймовый снаряд, похоже с «Суворова», расколовшийся о мостик «Микаса», чуть не лишил Соединенный флот Главнокомандующего.

Про иные попадания в японский флагман, и отнюдь не только в него, в первые десять минут боя. Про то, что к неприятному разочарованию японских и английских специалистов стрельба 2-й эскадры оказалась много лучше стрельбы 1-й (это, кстати, кавторанг Лутонин, на тему, какая из двух Тихоокеанских эскадр стрелять умела). Что даже «3-й отряд стрелял с похвальной точностью, сосредоточив свой огонь на броненосных крейсерах. Три снаряда, попавшие в носовую орудийную башню “Якумо”, вывели ее из строя. “Асама” страдал от сильного сконцентрированного огня, пока тяжелый снаряд с одного из 12-дюймовых орудий “Николая I” не вывел из строя его рулевое устройство и не заставил покинуть линию».

Подводя итог этой «четверти часа для русских пушек», Ричард Хок констатирует неопровержимое:

«В эти первые минуты боя при Цусиме русские разбили вдребезги все предсказания об их вероятно плохой стрельбе, тяжело повредив три вражеских судна, поразив еще несколько и уменьшив их число на 8%»^{377}.[399]399
  Под уменьшением на 8% имеется в виду выход из строя броненосного крейсера «Асама», не принимавшего больше участия, по крайней мере, в первой фазе боя 14 мая.


[Закрыть]

И другой английский историк Джон Вествуд:

«Если бы разрывалась большая часть русских снарядов (хотя бы часть! – Б.Г.), результат боя был бы иным».

Но не только качество искалеченных русских снарядов сыграло роль в эти первые, решающие минуты огневого контакта двух эскадр.

10. Мера лжи и измены в цифрах, схемах и графиках

И снова я поднял глаза мои и увидел:

Вот муж, у которого в руке землемерная вервь.

Я спросил: Куда ты идешь?

И он сказал мне: Измерять…

Книга пророка Захарии 2:1–2

В художественном произведении, посвященном описанию войн и сражений, эмоциональная оценка автором происходящего и описываемого не только допустима и уместна, но порою совершенно необходима. Уже почти прочтенная читателем книга не относится к жанру художественной литературы, состоя более чем наполовину из документальных источников. Однако свою этико-эмоциональную оценку приводимых фактов автор не считал необходимым скрывать от читателя. И оценка эта, наверное, сильно разнится, когда речь идет о друзьях и врагах России, ее героях и предателях.

Последнее совершенно не противоречит православному отношению к человеку и миру. Любить Господь заповедует ближних и дальних, друзей и врагов. Заповедует, в том числе, и воину. Но обязанности, вытекающие из этого отношения к указанным категориям лиц, у того же воина совершенно различны. За ближних и други своя следует душу положить, а на войне – защищать их до последнего патрона. И до этого же последнего патрона, а может, и дальше, следует любить врага, которому эти патроны предназначены.

Это – что касается чувств и эмоций.

^{_{«Микаса» под русским огнем} {378} ,} [400]400
  Из всех известных автору приводимый рисунок наиболее близко отвечает описанию первых минут Цусимы. Единственной видимой неточностью его является поворот башен «Микаса» на левый, а не на правый борт, как было в первые 40 минут огневого контакта при Цусиме.


[Закрыть]

Вместе с тем при анализе военной операции, равно как и приготовления к ней, необходимо приходится обращаться к цифрам и числам, схемам и графикам, позволяющим бесстрастно и точно осветить и поверить холодным светом алгебры ушедшую гармонию или дисгармонию истории. Попробовать, так сказать, выразить математически меру мужества, стойкости и правды одних и предательства, измены и просто лжи других.

К цифрам и схемам мы сейчас и обратимся.

10.1. 87 дней. Не вокруг света

Хорошо известны и приводятся в каждом солидном, а тем более претендующем на официальность, труде о Цусиме три цифры: 150, 90 и 60. Цифры эти отражают количество дней. А именно.

По плану, составленному еще в Петербурге адмиралом Рожественским, 150 дней должен был занять путь эскадры на Восток. До Чусанского архипелага около Шанхая, как говорит Историческая Комиссия, ссылаясь на пресловутые протоколы пресловутого Совещания от 10,11 или 25 августа 1904 года[401]401
  Часть вторая. Гл. 6: Таинственное Совещание; Русско-японская война 1904–1905 гг. Кн. шестая. С. 11.


[Закрыть]. А там – как сложится: через Желтое море в Порт-Артур или Японское во Владивосток. Некоторые авторы считают, что 150 дней, по расчетам Адмирала, должно было занять достижение Владивостока^{379}.

И уж во всяком случае не вызывает сомнений, что таковой расчет был Адмиралом сделан. Так что можно принять за исходное данное, что по начальному плану именно 150 дней должен был занять путь 2-й эскадры от Либавы до Владивостока. Напомним, что от Цусимы до Владивостока пара суток эскадренным ходом без напряга. В мирное время.

Эти 150 суток на путь Либава-Владивосток складывались по плану Адмирала из 90 ходовых и 60 стояночных суток. Последние в массе своей посвящались угольным погрузкам – ведь погрузить предстояло более четверти миллиона тонн угля, а также необходимо возникающему и требующемуся в столь далеком пути мелкому ремонту и различному техническому обслуживанию судов и механизмов. На крупный ремонт, ежели и потребуется, надежд все равно не было.

Таким образом, согласно расчетам Адмирала, эскадра, выйдя из Либавы 2 октября 1904 года, должна была войти в Цусимский пролив на 148-е сутки похода, на его 88-е ходовые сутки. Примерно 25 февраля 1905 года.

Реально 2-я эскадра флота Тихого океана вошла в этот пролив 14 мая того же 1905 года, что составило 77 суток задержки по сравнению с планом.

Ввиду такого 2,5-месячного «опоздания» мне никогда как-то не приходило в голову посчитать, а на какой все-таки именно ходовой день подошла эскадра к месту своего первого и последнего боя? И второе: сколько на ее пути было реально необходимых погрузочно-разгрузочных суток, а какие задержки были инспирированы Петербургом?

Честно говоря, меня совершенно бы не удивило, как, думаю, и читателя, если в результате подсчетов выяснится, что подошли мы к Цусиме реально не на 88-й ходовой день, а, скажем, на 110-й. В конце концов, когда все все равно идет вразнос, несмотря на все усилия, можно не так строго следить за величиной суточного хода эскадры, не гнать так волну при мелких поломках… Да и вообще… Днем раньше, днем позже – какая разница…

Раз возникнув, идея подсчета ходовых суток и стоянок потребовала реализации, результаты которой будут сейчас представлены на суд читателя.

Для ясности метода подсчета скажу заранее, что полная однозначность с ходовыми и стояночными сутками существует только до прибытия 1-го броненосного отряда эскадры 16 декабря 1904 года к острову Сант-Мари у восточного побережья Мадагаскара. Подсчет везде осуществляется только для 1-го броненосного отряда как стратегического ядра эскадры.

Далее, к ходовым суткам относятся ходовые сутки перехода от Мадагаскара к Аннаму и от Аннама к Цусиме. Строго говоря, к необходимым ходовым суткам нельзя относить даже трое суток перехода от Сант-Мари к Носси-Бе, поскольку стоянка в Носси-Бе была определена волевым решением Петербурга вопреки здравому смыслу и планам адмирала Рожественского.

Также не относятся к ходовым суткам, а исключительно к дням задержки, дни почти месячного блуждания эскадры 4-узловым ходом у берегов Аннама. А к необходимым стояночно-погрузочным дням не относятся дни угольных погрузок для обеспечения этого блуждания.

После необходимых разъяснений перейдем непосредственно к графику движения 2-й эскадры и его анализу. График движения дополним небольшими комментариями, относящимися в основном к событиям во внешнем мире, но связанным так или иначе с русско-японской войной. Опираться при этом будем на «Перечень событий похода 2-й эскадры Тихого океана и ее отрядов на Дальний Восток и боя в Цусимском проливе», составленный лейтенантом Н.В. Новиковым, на труды Исторической Комиссии и иные сопутствующие документы и материалы.

График движения 1-го броненосного отряда 2-й эскадры флота Тихого океана от Либавы до Цусимы

I этап: Либава – Мадагаскар

1) 2 октября 1904 года (утро) – выход 2-й эскадры из Либавы.

2) 2 октября – 4 октября (утро) – переход Либава – пролив Большой Бельт.

Ходовые сутки – 2. 4 октября – 6 октября – погрузка угля. Стояночные сутки – 2.

Комментарий: 4 октября 1904 года окончилось памятное нам сражение при Шахэ, в результате которого японцы окончательно осознали для себя невозможность «чистой» победы на сухопутном фронте[402]402
  Книга 2. Часть третья. Гл. 2.1: Слово разведке. Забугорной.


[Закрыть].

3) 6 октября (7:00) – 7 октября (9:00) – переход к мысу Скаген. 7 октября (9:00–17:00) – погрузка угля.

Ходовые сутки – 1. Стояночные сутки – ¹/₃

Комментарий: в Маньчжурии Куропаткин сменил Алексеева на посту главкома.

4) 7 октября (22:00) – 13 октября (10:30) – переход Скаген – Виго.

Ходовые сутки – 5,5.

Комментарии: 1. В ночь с 8 на 9 октября произошел Гулльский инцидент; 2. 13 октября на блуждающей мине около Порт-Артура подорвался броненосец «Асахи» – один из четырех оставшихся у Японии эскадренных броненосцев. Ремонт «Асахи» был завершен только в апреле 1905 года^{380}!

13 октября (10:30) – 19 октября (7:00) – стоянка в Виго. Стояночные сутки – 6. Из них: погрузка угля 14 и 15 октября – 2 дня (по плану); форс-мажор – 4 дня.

Комментарий: в данном случае считаем все 6 стояночных суток, поскольку задержка эскадры не была вызвана ценными указаниями из Петербурга.

5) 19 октября (7:00) – 21 октября (14:30) – переход Виго – Танжер.

Ходовые сутки – 2¹/₄.

Комментарий: 20 октября – 10-летие восшествия на престол Государя Императора Николая II.

21 октября – 23 октября (7:00) – стоянка в Танжере. Стояночные сутки – 1²/₃.

6) 23 октября (7:00) – 30 октября (8:00) – переход Танжер – Дакар.

Ходовые сутки – 7.

30 октября – 3 ноября (15:00) – стоянка в Дакаре (плановая): 30 октября – 31 октября – погрузка угля (полуторный запас), 1 ноября – 2 ноября – отдых команд с частичным отпуском на берег. Стояночные сутки – 4¹/₃.

7) 3 ноября (15:00) – 13 ноября (18:00) – переход Дакар – Габун.

Ходовые сутки – 10.

13 ноября – 18 ноября – стоянка в Габуне.

14 ноября – 17 ноября – погрузка угля.

Стояночные сутки – 5.

8) 18 ноября (15:00) – 23 ноября (13:30) – переход Габун – Грейт-Фиш-Бей.

Ходовые сутки – 5. 23 ноября – 24 ноября (14:00) – погрузка угля. Стояночные сутки – 1.

9) 24 ноября (16:00) – 28 ноября (14:00) – переход Грейт-Фиш-Бей – Ангра– Пекена.

Комментарий: подошли утром, но войти смогли только в 14:00.

Шторм. Ходовые сутки – 4. 28 ноября – 4 декабря (09:30) – стоянка в Ангра-Пекена – «майорская бухта». Погрузка угля с перерывами из-за шторма. Принят двойной запас угля. Стояночные сутки – 6.

10) 4 декабря (09:30) – 16 декабря (11:30) – переход Ангра-Пекена – Сант-Мари.

Для справки. Ширина пролива между Сант-Мари и собственно Мадагаскаром составляет 10 миль. Эскадра расположилась строго посреди него.

Как отмечает Историческая Комиссия, никто не мог бы с формальной стороны упрекнуть нас в нарушении международного права^{381}. Ходовые сутки – 12.

Итого: Либава – Мадагаскар (1-й отряд) – 75 суток (до Сант-Мари). Из них: ходовые сутки – 49; стояночные сутки – 26. Пока, как отметил в частном письме адмирал Рожественский, «…нигде не простояли более рассчитанного».

16 декабря – 24 декабря (08:30) – стоянка у Сант-Мари и рядом в хорошо защищенной бухте Танг-Танг.

Стояночные сутки – 8. Из них: погрузка угля – 3 суток: 16 декабря – 19 декабря.

Комментарии:1. Выдержка из донесения адмирала Рожественского о переходе от Ангра-Пекена до Сант-Мари: «Преследуя главную цель – движение вперед, отряд не мог уделять время на практические занятия стрельбой, тралением, минным делом и проч. Главным образом занимались тактическими вопросами и боевыми учениями с примерным решением различных вопросов боя»^{382}.

2. Контр-адмирал Дмитрий Густавович фон Фелькерзам пришел со своим отрядом в Носси-Бе 15 декабря 1904 года. По плану вице-адмирала Рожественского, соединение отрядов должно было состояться в «удобной, спокойной и хорошо описанной бухте»^{383} Диего-Суарец – «Великолепном порту, расположенном на NO оконечности острова Мадагаскар, главной базе французского военного и коммерческого флота в этих водах»^{384}. Сравнительно недалеко от Сант-Мари.

Напомним, что французы, несмотря на собственные дипломатические протесты – в то время не слишком активные, поскольку в Маньчжурии новый главком Куропаткин еще не успел развернуться в полную силу и до Мукдена дело пока не дошло – уже начали отмечать буйками в акватории Диего-Суареца места для стоянки судов 2-й эскадры. А также заготовили свежую провизию, в том числе пригнали в Диего-Суарец 1000 быков, и резко увеличили штаты ремонтных мастерских.

Однако Морское Министерство якобы под влиянием французских протестов предписало адмиралу Фелькерзаму идти в совершенно не описанную в лоциях бухту Носси-Бе – на NW берегу Мадагаскара.

Получив 23 ноября, во время пребывания отряда в Джибути, приказание идти в Носси-Бе, контр-адмирал Фелькерзам послал в Петербург следующую телеграмму: «Получаю приказание вести отряд по заведомо опасному пути и не исполнять в военное время повторенное мне приказание моего ближайшего начальника. В Носси-Бе глубокосидящие суда никогда не ходили. Лоцманы тут бесполезны. Согласно закону обязан доносить о таких затруднениях исполнить полученное предписание»^{385}.

Вследствие этой телеграммы контр-адмирал Фелькерзам был задержан в Джибути до выяснения возникшего вопроса. Последнее также, несомненно, относится к «задержкам из Петербурга» и скажется, в частности, на Мадагаскаре в более позднем окончании ремонта судов отряда Фелькерзама.

Разумеется, наша доблестная дипломатия совокупно с Морским Министерством вместо того, чтобы слегка надавить на французских союзничков, как настоятельно рекомендовал адмирал Фелькерзам, ссылаясь на личный опыт общения с ними в Джибути, пошли у них на поводу. В результате Дмитрию Густавовичу окончательно было предписано идти в Носси-Бе.

В телеграмме от 29 ноября контр-адмирал Фелькерзам ответил, что «исполнит это приказание с тяжелым сердцем, так как состоявшаяся перемена уменьшает вероятность успеха экспедиции: переход в 4000 миль через Индийский океан этим увеличивается на 750 миль, а потому прибавится еще одна лишняя погрузка в открытом океане, что редко возможно»^{386}.

К сожалению, придя 15 декабря в Носси-Бе, адмирал Фелькерзам, не ожидая указаний адмирала Рожественского, приступил к ремонту своих судов, что делало невозможным оперативно вывести 2-й отряд, по крайней мере, в Сант-Мари на встречу с 1-м по приказанию Командующего. Адмирал Р. первоначально, несмотря на происки родного Министерства, рассчитывал все же соединить эскадру в Диего-Суарец, поскольку стоянка в Носси-Бе резко усложняла и без того трудно решаемую задачу.

3. «Командующий эскадрой был глубоко расстроен распоряжением Морского Министерства об изменении маршрута отряда судов контр-адмирала Фелькерзама и в своем донесении Управляющему Морским Министерством он писал, что не знает, как выйти из затруднений, созданных этой переменой и которых он не мог предусмотреть…»^{387}

«Вице-адмирал Рожественский также доносил, что движение эскадры на Восток без возможности пользоваться услугами и средствами попутных портов представляется делом настолько трудным и сложным, что оно может быть выполнено лишь по заранее точно разработанному плану. Согласовать же движения наемных транспортов с неожиданно возникающими переменами маршрута нет никакой возможности. Поэтому всякие непредусмотренные изменения намеченных предположений гибельны для успеха дела.

Донесение свое вице-адмирал Рожественский заканчивал словами: “В настоящее время я чувствую себя растерявшим эскадру”^{388}.

Итак, распоряжение Морского Министерства, данное контр-адмиралу Фелькерзаму, – идти в Носси-Бе – расстроило весь точно исполнявшийся до сего времени план вице-адмирала Рожественского.

Он не мог с этим мириться и просил Управляющего Морским Министерством все-таки направить контр-адмирала Фелькерзама из Носси-Бе в Диего-Суарец, предупредив, что если не последует быстрого перехода туда Фелькерзама, то пропадут все угольные запасы, направленные вперед на условленные рандеву и сроки. Свое положение при данных условиях вице-адмирал Рожественский считал бедственным»^{389}.

В ответ на свою телеграмму от 18 декабря Адмирал через день получил, надо полагать в виде утешения, телеграмму, которой Морское Министерство уведомило его о решении послать ему вдогонку отряд Небогатова. В ответ адмирал Рожественский просит Морское Министерство не делать перемен в маршруте эскадры, так как иначе он не может отвечать за эскадру^{390}.

4. «До прихода в Носси-Бе, когда эскадра стояла еще в Сант-Мари, вице-адмирал Рожественский, по получении известия о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры, полагал необходимым, как единственное средство еще возможной борьбы на море, немедленное скорейшее движение вверенной ему эскадры вперед.

Но, получив донесение контр-адмирала Фелькерзама о необходимости выполнения некоторых важнейших ремонтных работ на судах его отряда, а также вследствие изменения Морским Министерством маршрута эскадры, вице-адмирал Рожественский вынужден был остаться у Мадагаскара до 1-го Января (1905 г.)^{391}».

Таким образом, если бы не вмешательство Петербурга и не неурядицы с Фелькерзамом, эскадра двинулась бы в путь уже на Рождество. После 9 стояночных суток на Мадагаскаре. А значит, и к Цусиме подошла бы примерно 10 февраля 1905 года. Действительно:

«Командующий эскадрой был поглощен мыслью о скорейшем движении вперед на театр военных действий, не ожидая никаких подкреплений, чтобы не дать японцам времени исправить капитально свои боевые суда после продолжительной блокады Порт-Артура, и тем обеспечить своим слабейшим силам возможность прорваться во Владивосток. Это было тем более необходимо, что с падением Артура можно было ожидать в дальнейшем действия неприятеля против второй коренной базы нашей – Владивостока, с моря и с суши»^{392}.

Насколько Адмирал был прав в оценке ситуации, читатель может судить сам по японским телодвижениям под Порт-Артуром. Именно:

5. 4 декабря броненосный крейсер «Якумо» направлен от Порт-Артура в Иокосука для полного ремонта.

9 декабря броненосец «Фудзи» от Порт-Артура ушел на ремонт в Сасебо.

10 декабря прекращена морская блокада Порт-Артура ввиду расстрела нашей эскадры 11-дюймовыми гаубицами генерала Ноги с предусмотрительно неукрепленных тщанием господ Витте и Куропаткина окружающих крепость высот.

15 декабря адмирал Того с оставшимися броненосцами ушел от Порт-Артура на ремонт в Куре.

20 декабря броненосец «Асахи» (подорвавшийся 13 октября на мине) с временной базы на островах Элиот смог перейти в сопровождении крейсера «Отова» на ремонт в Сасебо.

21 декабря/3 января 1905 года на стол президента САСШ Теодора Рузвельта лег доклад капитана 1-го ранга Пейтона С. Марча – американского военного наблюдателя в японской армии, что японцам не светит победа на сухопутном фронте[403]403
  Книга 2. Часть третья. Гл. 2.1: Слово разведке. Забугорной; Книга 3. Часть третья. Гл. 5.2: Хеллвилльские хроники, раздел: Обратим внимание на…


[Закрыть].

23 декабря броненосные крейсера «Асама» и «Адзумо» прибыли в Хакодате для усиления охраны Сангарского и Лаперузова проливов.

11) 24 декабря (08:30) – 27 декабря (11:00) – переход 1-го отряда от Сант-Мари в Носси-Бе.

Ходовые сутки – 3.

Внимание: эти трое суток относим при подсчете не к ходовым суткам, а к «задержкам из Петербурга».

27 декабря 1904 года – 6 января 1905 года – стоянка в Носси-Бе. Не позже чем 6 января 1905 года – день Крещения Господня – назначен выход эскадры на Восток, «чтобы затем идти далее уже без задержек»^{393}.

Стояночных суток – 10. Из них: 8–9 суток угольных погрузок:

28 декабря – 5 января – погрузка угля на боевые суда, 6 января – на транспорты.

Комментарии:1. Пока к задержкам можно, очевидно, отнести:

3 суток перехода от Сант-Мари к Носси-Бе и 5 суток в Сант-Мари, затраченные на телеграфные препирательства с Петербургом. Итого: 8 суток «задержек из Петербурга».

Пояснение: задержки начинаем считать с момента вмешательства Морского Министерства в маршрут эскадры. То есть с приказания адмиралу фон Фелькерзаму идти в Носси-бе вместо Диего-Суареца. Есть все основания считать, что при планируемом рандеву отрядов адмирала Рожественского и адмирала Фелькерзама в Диего-Суареце эскадра продолжила бы свой путь на Дальний Восток не позже 1 января 1905 года, а, возможно, и раньше.

Отсюда оценки «плановых стоянок» на Мадагаскаре: от 9 суток (16 декабря – 25 декабря 1904 года) до 21 суток (выход эскадры 6 января 1905 года).

Это минимум и максимум. В среднем же получается, что число «чистых» стояночных дней с угольными погрузками и самым необходимым ремонтом было не более 15. Как раз до Нового года.

2. 30 декабря 1904 года – набег генерала Мищенко на Инкоу. 3.03/16 января 1905 года – 2-я эскадра задержана Высочайшим повелением на Мадагаскаре. Тем не менее упрямый адмирал решил продолжить поход.

4. 6 января 1905 года на судах эскадры перед выходом на Восток было совершено богослужение и Крещенское водосвятие.

«К этому дню 2-я Тихоокеанская эскадра была вполне готова выйти в море и продолжить тяжелый поход на Дальний Восток»^{394}. Как вдруг перед самым снятием с якоря главный уполномоченный Гамбург-Американской компании, снабжавшей наши суда углем в океане, заявил, что компания отказывается поставлять уголь эскадре вне нейтральных вод. В частности, осуществлять погрузки в океане. Еще раз отметим удивительную синхронность этого заявления с запрещением из Петербурга двигаться дальше.

12) 6 января – 3 марта – мадагаскарское стояние.