Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II"

Автор книги: Борис Галенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 71 страниц)

Но Ушаков со специфически повернутым дарованием. Всю предварительную работу с подчиненными перед боем Витгефт провел так, что эскадра была обречена на распад и разброд в случае смерти или тяжелого ранения Командующего эскадрой. Поэтому для проигрыша или хотя бы сведения к ничьей боя во второй его половине следовало эту смерть или хотя бы тяжелое ранение обеспечить. И складывается полное впечатление, что адмирал Витгефт посильно старался. Фотокарточку жены из каюты принести просил. Сам бы лучше спустился. Тогда, глядишь, и снаряд бы тот в «Цесаревич» не попал. Процесс вероятностный.

То есть получается, если смотреть непредвзято, что Витгефт во второй половине боя проявил флотоводческий талант не меньший, чем в первой. Вот только направлен он был уже на помощь адмиралу Того в практически безвыходной для последнего ситуации.

Кроме указанных странностей, именно на Витгефте в значительной степени лежит вина за героическую и напрасную гибель «Рюрика» в бою с отрядом броненосных крейсеров адмирала Камимура 1 августа 1904 года. Идеальный штабист – пусть «не флотоводец», – адмирал В.К. Витгефт не счел нужным вовремя донести о выходе эскадры из Порт-Артура. И Владивостокские крейсера, с запозданием узнав об этом, приняли неравный бой с японской завесой в надежде открыть свободный проход через Корейский пролив своей эскадре. Что характерно, открыли! Это также к теме русских и японских адмиральских флотоводческих дарований. Подробнее об этом ниже.

Но Витгефт, по крайней мере, погиб 28 июля, не прячась от японских снарядов, на открытом флагманском мостике «Цесаревича»!

В час, который мог бы стать звездным не только для него, но и для всего русского флота: как бы то ни было, но руководимая им 1-я эскадра прорвала японское кольцо. И, в общем-то, остановить ее прорыв Соединенному флоту было нечем[105]105
  Дмитрий Борисович Соколов в своей повести об адмирале Витгефте «Последнее воскресенье июля» считает, что «Лучшей оценкой “сражения 28 июля” служит решение комиссии Наркомата ВМФ (адмиралы Кузнецов, Галл ер, Исаков и комиссар Рогов) о праздновании дня ВМФ в последнее воскресенье июля».


[Закрыть]. Потери японцев в 12-дюймовой артиллерии, например, на одном флагмане «Микаса», в два раза превышали потери всей русской эскадры. И перейди Витгефт с мостика куда-нибудь под защиту брони, ведь, правда, пришлось бы либо на утро остатки японских броненосцев добивать, либо через пару дней во Владивостоке чай с лимонником пить.

Царство ему Небесное и вечная память, если, правда, он был просто «не флотоводцем».

Дело комфлота Скрыдлова

Ему просто пришлось бы выиграть этот бой

Значительно более странной и неприглядной представляется роль во всем происшедшем Командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Н.И. Скрыдлова и отчасти «Командующего» 1-й эскадрой вице-адмирала П.А. Безобразова.

Да, напомним, что у Порт-Артурской эскадры был еще и Командующий. Витгефт ведь только временно исполнял обязанность, вернее должность. И не раз доносил Главнокомандующему – мол, «…жду Командующего флотом».

Выше мы уже говорили про тщетные усилия Алексеева выпихнуть Скрыдлова из Владивостока в Порт-Артур хотя бы инкогнито через Чифу. Куда там! Сам не поехал и Безобразова не пустил: «Вице-адмирал Скрыдлов отклонил даже попытку переправить в Артур хотя бы вице-адмирала Безобразова, ответив Наместнику о невыполнимости сего ввиду риска попасть в плен, возраста адмирала и нездоровья его»^{108}.

Но адмирал Безобразов – действительно не очень здоровый человек, по крайней мере, командовал несколькими успешными крейсерскими операциями, об одной из которых скажем чуть погодя. А адмирал Скрыдлов, если и выбирался в море, то никаких известных успехов за ним не числится.

Так что зря так тепло вспоминает Скрыдлова героический капитан 2-го ранга Лутонин с действительно героической «Полтавы». Хотя специалистом Скрыдлов, видимо, был хорошим. Даже З.П. Рожественский признавал за ним несомненные дарования флотоводца и крутой характер.

И окажись Скрыдлов во главе Порт-Артурской эскадры во время боя у Шан-тунга, ему просто пришлось бы выиграть этот бой, чтобы имидж не портить, и тем самым закончить победой войну для России. Отмазки Витгефта, типа «я не флотоводец», у него не было.

Однако Скрыдлов сыграл свою историческую роль в русско-японской войне отнюдь не успешным руководством вверенным ему флотом, а лоббированием на пост Командующего Маньчжурской армией товарища генерала Куропаткина. И преступно медленными сборами на Восток по назначению Командующим флотом.

Саботируя откровенно приказы Главнокомандующего адмирала Е.И. Алексеева, предпочел во Владивостоке командовать то ли 3, то ли 5, то ли еще более избыточным количеством адмиралов и то ли тремя, то ли двумя после гибели «Рюрика» крейсерами.

И совершенно уж непонятно

И, кстати, почему адмирал Скрыдлов не пожелал лично принять участие в том самом бою 1 августа 1904 года в Цусимском проливе?

Ведь крейсера вышли встречать 1-ю эскадру. Вдруг она бы проявила характер 2-й и прошла бы к Цусиме после боя 28 июля? Остановить ведь ее действительно было нечем. А тут бы аккурат встретить и принять командование на себя? Милое дело. Либо постараться прорваться с Владивостокскими крейсерами в Порт-Артур и все же возглавить эскадру? Может, в отличие от Иессена удалось бы разобраться как-нибудь с Камимура?

Странное поведение адмирала Скрыдлова совершенно не вызывает удивления и комментариев современных историков. Можно подумать, так и надо. Хотя, конечно, наглядишься на окружающее и решишь – действительно, так и надо! Гори оно все огнем…

Но речь-то все же идет про 1904 год. А в те времена поведение адмирала Скрыдлова удивление вызывало. Причем удивление достаточно сильное, поскольку оказалось оно отражено даже в таком вполне либеральном труде, как «История Русско-Японской войны» под редакцией господ Бархатова и Функе.

Приведем несколько строк из 2-го тома данного издания^{109}: «В результате из всей нашей Тихоокеанской эскадры остались свободными и годными к делу только три крейсера 1-го ранга, входившие в состав Владивостокской эскадры. Эти крейсера были: “Россия”, “Громобой” и “Рюрик”, стоявшие в Золотом Роге и только изредка выходившие для нанесения мелкого вреда противнику захватом его транспортных судов».

Прервав цитату, скажем, что слова насчет мелкого вреда – типичный случай так называемого либерального вранья, которого, в общем, немало в этой либерально-думской по духу «Истории…». Владивостокские крейсера, особенно в первый период своего боевого бытия, были наиболее активно действующим отрядом русского Тихоокеанского флота, в определенной степени сохранившим свою боеспособность до конца войны. Свой первый боевой выход крейсера совершили еще в январе 1904 года. Выход из замерзшего порта вполне обеспечивал ледокол «Надежный».

Порт-Артур мог пасть к сентябрю

А с 31 мая по 7 июня 1904 года три крейсера – «Россия», «Рюрик» и «Громовой», под флагом адмирала П.А. Безобразова провели блестящую операцию под самым носом броненосных крейсеров адмирала Камимура. В ходе этой операции было пущено на дно несколько японских транспортов, на одном из которых находился груз поистине стратегический: восемнадцать 11-дюймовых гаубиц, предназначенных для сокрушения укреплений Порт-Артура и уничтожения нашей эскадры.

Следующие 18 таких гаубиц приобрела страна Ниппон только к сентябрю. Именно снарядами этих монстров, доставленных в Порт-Артур стратегическим тщанием мистера Витте-Полусахалинского, была потоплена во внутренних бассейнах крепости-ловушки наша многострадальная 1-я эскадра. Именно их 11-дюймовый снаряд пробил бетонный капонир (рассчитанный опять же старанием экономного товарища-брата Витте на снаряды 6-дюймовые), где находился генерал Кондратенко, лишив Порт-Артур его самого стойкого защитника. И уничтожение четырех таких гаубиц ставит в особую заслугу броненосцу «Полтава» кавторанг Лутонин.

А теперь представьте, что эти гаубицы могли появиться на высотах, окружающих Порт-Артур и не укрепленных стараниями брата-товарища Куропаткина, уже в начале июня[106]106
  Подробно о роли гг. Витте и Куропаткина в подготовке Порт-Артура к защите см.: Книга 2. Часть первая.


[Закрыть].

На этом фоне меркнут даже такие факты, что этот же пущенный на дно транспорт «Хитачи-Мару», помимо гаубиц, перевозил 1095 человек солдат и офицеров Гвардейского резервного полка, 320 лошадей, и имел 120 человек судового состава. И уж совсем мелочью кажется захват парохода с отличным углем, очень пригодным для ненасытных крейсерских топок. 7 июня победители вернулись на Владивостокский рейд.

Для любящих наглядность: утопленные гаубицы по огневой мощи равны главному калибру четырех с половиной броненосцев.

А кроме этого, были потом и еще весьма успешные набеги «крейсеров-невидимок»: июньский под флагом Безобразова и 16-дневный июльский уже под командой контр-адмирала К.П. Иессена, – практически парализовавшие на некоторое время доставку грузов в островную империю и вызвавшие панику в ее – и далеко не только в ее – торговых кругах.

Благодарные соотечественники за этот нанесенный стране Ниппон мелкий вред сожгли дом адмирала Камимура и настоятельно советовали тому подумать о чем-нибудь типа сеппуку. Так три русских крейсера – по крайней мере, на три месяца! – свели на нет все труды генералов Куропаткина, Стесселя, Фока и, может быть, иных менее известных лиц по сдаче Порт-Артура. А значит, и по началу первой «русской» революции.

И еще: для более надежного прикрытия побережья эскадра Камимура была переброшена еще дальше от Порт-Артура – во внутреннее Японское море. И этот факт имеет прямое отношение к нашему дальнейшему рассказу.

Продолжим пока цитату из «Истории…».

Не будем требовать от Скрыдлова слишком многого

«К этому времени Начальником Тихоокеанской эскадры был назначен адмирал Скрыдлов, который так долго собирался ехать к своему посту, что прибыл на театр войны, когда уже всякое сообщение с Порт-Артуром было прервано и пробраться в крепость можно было только случайно… Таким образом, пробраться в Артур было можно, хотя это было и сопряжено с большим риском… И вот, новый начальник всего нашего флота на Дальнем Востоке очутился во Владивостоке только с тремя судами, тогда как подавляющее большинство вверенных его командованию судов находилось в Порт-Артуре.

Предъявлять к адмиралу Скрыдлову требование, какими бы то ни было способами пробраться в Порт-Артур, было, может быть, применением к нему слишком широкого масштаба, которому, очевидно, он удовлетворить не мог[107]107
  Дожил герой русско-турецкой войны! Бархатов и Функе прямо в трусости обвиняют. И не возразишь.


[Закрыть], но зато дальнейшие его действия, в особенности для непосвященных, вызывают справедливое изумление.

Владивостокская эскадра в составе трех крейсеров 1-го ранга была отправлена на соединение с остальными силами флота под начальством адмирала Иессена, а Начальник всей нашей Тихоокеанской эскадры продолжал оставаться во Владивостоке, где у него, кроме разных мелких судов да портовых сооружений, ничего не оставалось.

Если бы даже нашим крейсерам и удалось прорваться к Порт-Артуру, то дело от этого еще мало выигрывало, так как адмиралу Скрыдлову проехать в Артур все-таки было нельзя, и наш флот обречен был оставаться без руководительства, так как управлять его деятельностью из Владивостока, очевидно, было нельзя».

Здесь «История…» в своей критике маловразумительных действий адмирала Скрыдлова допускает неточность. Задание прорваться в Желтое море, по возможности соединиться с Порт-Артурской эскадрой и в случае встречи принять командование над ней было дано вице-адмиралу Безобразову после первого выхода 1-й эскадры 10 июня, о котором во Владивостоке, как мы знаем, долго не было ни слуху, ни духу. Поэтому и выход крейсеров состоялся только 15 июня.

Как видим, адмирал Скрыдлов и тогда не покинул полюбившийся Владивосток, но в тот раз поход возглавил, по крайней мере, номинальный начальник 1-й эскадры, которому и было приказано возглавить ее, буде встретит. Контр-адмиралу Иессену 30 июля было, напротив, указано, что в случае встречи он поступает под начало контр-адмирала Витгефта.

Далее «История…» рассказывает про бой 1 августа по наличным русским и японским данным. После чего вновь не может сдержать изумления малопатриотичным поведением Командующего Тихоокеанским флотом, самостоятельного и ответственного. Причем изумление это относится не только к бою 1 августа, но ко всей деятельности комфлота Скрыдлова на этом высоком и ответственном посту.

Совсем необъяснимо!

«Но что уже совсем необъяснимо, так это то, как адмирал Скрыдлов, будучи главным начальником наших морских сил в Тихом океане, сам не повел свои Владивостокские крейсера на соединение с большею частью своего флота в Порт-Артуре, а предоставил это важнейшее дело младшему по себе адмиралу Иессену.

Действительность, однако, показала, что адмирал Скрыдлов предпочел спокойно оставаться во Владивостоке ни с чем, вместо того чтобы воспользоваться возможностью пробраться в Порт-Артур, чтобы руководить дальнейшими действиями оставшегося флота, что было на него Высочайше возложено».

Совершенно верное замечание, между прочим. И как-то мало комментированное военными историками, что царскими, что нашими. Да и вообще, здесь уже не просто удивление, а почти обвинение в измене Родине, причем в данном случае, на мой взгляд, абсолютно справедливое.

И хоть бы кто на протяжении ста лет осмелился внимание обратить!

А сам-то адмирал Скрыдлов как на это все среагировал? А никак!

Не повесился, не застрелился. Пришлось в 1918 году Петроградской ЧК стараться. Патроны тратить.

Последний факт говорит о том, что гибель от руки внешнего, а тем более внутреннего, врага, к несчастью нашему, не всегда свидетельствовала уже тогда, что смерть эта была принята за Веру, Царя и Отечество. Скорее это говорит о ненужности данных персоналий уже никому.

Для некоторых наших современников эта мысль может оказаться довольно поучительной.

Морской бой у Урусана 1/14 августа 37 года Мэйдзи

Значение сражения в Желтом море 28 июля 1904 года для судеб русско-японских действий на море в 37–38 годах Мэйдзи в целом, а для грядущих судеб 2-й эскадры флота Тихого океана в частности, станет вполне ясным только в связи с еще одним сражением, не раз упомянутым в последних разделах. Сражение или морской бой, о котором идет речь, именуют в отечественной историографии обычно как «бой 1 августа 1904 года в Корейском проливе», в историографии же японской «морским боем у Урусана 1/14 августа 3 7 года Мэйдзи»[108]108
  Урусан (Ульсан) – бухта на Корейском побережье.


[Закрыть].

Оно – сражение это – стало естественным, а скорее неестественным, продолжением боя 28 июля и уж, во всяком случае, было им спровоцировано. Некоторые же иностранные исследователи вообще рассматривают эти два сражения как две части единого столкновения двух воюющих флотов. И возможно, этот взгляд на события последних дней июля и начала августа 1904 года имеет под собой вполне разумные основания.

Обычно бой 1 августа у нас и у них трактуют как наше очередное поражение при очередном столкновении с японским флотом. Отмечая, разумеется, искони присущие русскому моряку героизм и доблесть. Совершенно справедливо отмечая! К сожалению, подчеркивание этого героизма служит иногда в трудах как отечественных авторов, так и наших зарубежных «друзей» утонченной формой издевки над нашим умением воевать вообще, а воевать на море в особенности.

А значит, бой 1 августа, как и рассмотренное нами сражение 28 июля, очень даже стоит разъяснить. И внимательно посмотреть, что почем.

И еще маленький нюанс. Поскольку бой этот произошел в Корейском проливе недалеко от северной оконечности известного острова, то называют его иногда прелюдией к Цусиме. Назовем его так и мы.

5. Прелюдия к Цусиме5.1. Бой 1 августа 1904 года

Следует сразу сказать, что значение боя, за который Начальник Владивостокского отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен заслужил орден Св. Георгия 4-й степени и был назначен в Свиту Его Императорского Величества, для моряков-современников адмирала было ясно.

Ясно, что это был один из немногих боев, в котором, несмотря на нашу тяжелую потерю, очевидно сказалось тактическое дарование русского адмирала. Бой, равный победе. Причем победе не только нравственной, но и чисто военной.

Однако в большинстве современных работ об этом сражении адмиралу Иессену достаются в основном критические оценки. Впрочем, так уж исстари повелось: не можешь быть выше – опусти возвышающегося над тобой. И конечно, этот бой рассматривается как очередное наше поражение. При очередном массовом героизме наших рядовых матросов и офицеров.

Между тем сражение это, несмотря на трагические потери, служит очевидным, хотя и не понятым по сей день до конца, примером торжества русского военно-морского искусства. И превосходства его над таковым наших «удачливых» врагов.

И есть все основания считать, что тем же летом 1904 года истинное значение боя при Урусане постиг другой русский адмирал на другом конце нашей тогда еще действительно необъятной Родины.

Инструкции и задачи

Поскольку предъистория боя нам хорошо известна, перейдем непосредственно к задачам, стоявшим перед противоборствующими сторонами в этом бою.

Задача начальника 2-го боевого отряда Соединенного флота вице-адмирала Камимура Хиконадзо и состоявших под его командой вспомогательных отрядов была проста, ясна и в комментариях не нуждается: уничтожение всех кораблей русской 1-й эскадры, желающих проникнуть сквозь Корейский пролив во Владивосток. А также нейтрализация русской эскадры-невидимки, буде она решит вмешаться в процесс, также путем полного ее уничтожения.

К сказанному следует добавить, что в отличие от руководства русскими морскими силами во Владивостоке адмирал Камимура узнал о бое при Шантунге в тот же день 28 июля около 17 часов.

На следующий день 29 июля около 9 часов утра вице-адмирал Камимура принял по радио от командующего Соединенным флотом сообщение о реаультате боя 28 июля и распоряжение выйти в море. Через 2 часа его 2-й боевой отряд покинул свою базу на Цусиме. Новые радиотелеграммы о том, что русские крейсера «Аскольд», «Паллада»[109]109
  Первоначально прорвавшийся в Киао-Чао «Цесаревич» был принят японцами за крейсер «Паллада». Вообще-то говоря, можно представить себе искреннее изумление адмирала Камимура, если, ожидая встретить русский бронепалубный крейсер типа «Аврора», его отряд столкнулся бы с «Цесаревичем» – одним из мощнейших броненосцев тех лет. Так что реши «Цесаревич» действительно прорваться во Владивосток из Циндао, бой 1 августа мог иметь совершенно иные материальные последствия.


[Закрыть], «Новик» и несколько порт-артурских миноносцев движутся на юг в сторону Владивостока, заставили вице-адмирала Камимура скорректировать планы: его отряд взял на себя наблюдение за северной частью Корейского пролива по линии N-S.

Задача оставалась прежней: уничтожение всех обнаруженных русских кораблей.

В отличие от предыдущей задача, поставленная руководством русскому контр-адмиралу Иессену, не была ни простой, ни ясной. Только утром 29 июля 1904 года миноносец «Решительный», достигший Чифу под командой действительно решительного лейтенанта Михаила Сергеевича Рощаковского, смог передать Главнокомандующему, что адмирал Витгефт решился наконец на прорыв. Ни точное время выхода, ни предполагаемый маршрут эскадры в полученном сообщении обозначены не были.

В 2 часа ночи 30 июля Командующий Отрядом крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен получил следующую инструкцию от Командующего Тихоокеанским флотом Российской Империи даровитого и крутого адмирала Скрыдлова. Приведем ее текст полностью:

1. «Весьма экстренной и секретной телеграммой № 2665 от 29 июля, отправленной из Мукдена в 8 часов утра (по петербургскому времени), Наместник сообщил мне следующее: “Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем. Вышлите крейсеры в Корейский пролив”.

2. Неизвестность намерений адмирала Витгефта, то есть прорываться ли во Владивосток или возвратиться после боя в Порт-Артур, а равно и неизвестность времени выхода эскадры из Порт-Артура делают затруднительным определить, может ли вообще, и если может, то в какое время, произойти встреча вверенного Вам отряда с эскадрой адмирала Витгефта.

3. Цель посылки вверенного Вам отряда состоит в следовании на соединение и на помощь эскадре адмирала Витгефта, по присоединении к которой имеете поступить под его команду.

4. Момент отправления телеграммы – 8 часов утра петербургского времени (соответствует 2 часам дня местного владивостокского времени) – показывает, что если бы адмирал Витгефт и вышел во Владивосток в момент отправления телеграммы, а не ранее, он пройдет Корейский пролив на север ранее, чем вверенный Вам отряд подойдет к проливу с севера, почему встреча Ваша при таких условиях может произойти только к северу от Корейского пролива.

Более вероятно, что адмирал Витгефт вышел значительно ранее отправления телеграммы, почему, если он направился во Владивосток, то находится в Японском море и на пути к названному порту. Отсутствие адмирала Витгефта на названном пути должно служить указанием, что или адмирал Витгефт вовсе не вышел, или направился по неизвестному, необычному пути.

5. Исполняя положенное в основание возложенного на Вас поручения требование идти навстречу адмиралу Витгефту и не имея основания встретиться с ним к югу от Корейского пролива, Вы в случае, если не встретите адмирала Витгефта до параллели Фузана, далее к югу идти не должны.

6. К параллели Фузана следует подойти рано утром и крейсировать на этой параллели на пути судов, идущих на север до 3–4 часов пополудни, после чего полным 15–17-узловым ходом возвращаться во Владивосток.

7. Если около Фузана усмотрите эскадру адмирала Камимура, то, не вступая с ней в бой, должны отвлекать ее на север в погоне за собою.

8. В случае, если за неприятелем обнаружится преимущество в ходе, предоставляется выбросить за борт часть топлива и пресной воды.

9. Никакими посторонними задачами, кроме чисто военных, Вы не должны отвлекаться.

10. Основные взгляды и требования мои известны из моих предшествующих инструкций Вам и адмиралу Безобразову.

11. В случаях, не предусмотренных этой инструкцией, имеете поступить наилучшим образом на основании Вашей обширной морской практики»^{110}.

Стратегический шедевр адмирала Скрыдлова

Документ приведен полностью не случайно. Обычно из него с кровью выдирают пару фраз, на основании которых и предоставляют потом судить о действиях Начальника Особого отряда в предстоящем – пока – бою. Заметим сразу, что первые 4 пункта инструкции, «за содержание которых целиком и полностью отвечает руководство флотом и выше, крайне обтекаемы и не соответствуют сложности и важности боевой задачи»^{111}.

«Ошибкой» же, предопределившей по сути трагический исход боя, явился приказ (пункт 6 инструкции) подойти к параллели Фузана рано утром. Крейсера отправлялись в полном смысле слова в пасть тигра и на полный световой день.

То есть отряду предписывалось талантливым и компетентным адмиралом Скрыдловым Николаем Илларионовичем буквально следующее:

– наиболее вероятное место встречи с 1-й эскадрой пройти в ночной темноте, с большой вероятностью просто пропустить ее, равно как и крейсирующего – также для встречи с нами – неприятеля; последнее и произошло;

– а на рассвете оказаться в самом опасном месте на входе в Корейский пролив – в районе, стопроцентно охраняемом превосходящими силами врага; предоставив ему вдобавок весь световой день на добивание, наконец попавшейся – усилиями своего непосредственного руководства – «эскадры-невидимки».

И если хоть наполовину справедливы мнения о флотоводческих талантах адмирала Скрыдлова, то бой 1 августа 1904 года, безусловно, является его стратегическим шедевром, не реализованным полностью лишь из-за недоучтенного флотоводческого таланта контр-адмирала Иессена Карла Петровича и совсем уж малой даровитости вице-адмирала Камимура Хиконадзо.

Ей Богу, не везло что Скрыдлову, что Куропаткину с японскими партнерами: на блюдечке им все преподнеси – что Восточный отряд при Тюренчене, что крейсерскую эскадру Иессена у Фузана, – все не впрок! То Куроки целой армией штыковую атаку 11-го полка сдержать не сумеет, то Камимура с 4 почти броненосцами да отрядом адмирала Уриу впридачу 3 чуть бронированных и в два раза увеличенных «Варяга» потопить не может. Мало ему квартиру жгли!

Нет худа без добра!

По крайней мере, после ознакомления с такой инструкцией все ответы на вопросы типа, почему адмирал Скрыдлов лоббировал генерала Куропаткина на пост Командующего Маньчжурской армией и какие силы лоббировали его самого на пост Командующего Тихоокеанским флотом, почему в Порт-Артур опоздал, а потом категорически отказывался отправиться туда, становятся ясны, прозрачны и очевидны.

И становится вовсе понятно, почему, когда единственный непобежденный даже формально в той войне русский адмирал привел в октябре 1906 года свой многострадальный крейсерский отряд в Либаву, непотопимый на суше адмирал Скрыдлов добился для Иессена Высочайшего выговора по результатам инспекторского смотра! Герою боя 1 августа в Корейском проливе ставилось в вину, что он «не поставил себе целью создать из судов отряда внушительную военную силу»!

^{Контр-адмирал Карл Петрович Иессен (1852–1918)}

В результате самый вероятный кандидат на пост Командующего возрождающимся Балтфлотом, оскорбленный, немедленно подал в отставку. Осенью того же года, пребывая в должности младшего флагмана Балтийского флота, контр-адмирал К.П. Иессен был произведен в вице-адмиралы и уволен «по болезни… от службы, с мундиром и пенсией».

И если с ролью в этом деле адмирала Скрыдлова все, в общем, ясно-понятно[110]110
  В аннотации в инете к мемуарам сына адмирала Н.И. Скрыдлова воспитанника Пажеского корпуса А.Н. Мишанина-Скрыдлова (Россия белая, Россия красная. М., 2007) отмечается, что А.Н. «находился всецело под влиянием либеральных настроений, царивших в его семье». Насчет «либеральных» – еще мягко очень сказано, мемуарчики еще те! Напомним, что слово «либеральный» в контексте умонастроений нашей достойной интеллигенции тех времен можно смело считать эвфемизмом слова «масонский». Далее см. в Книге 2 о генерале Куропаткине.


[Закрыть], то роль адмирала Бирилева, как и в случае с отставкой контр-адмирала Руднева, темна. То, что Руднева подставили, чтобы удалить преданного человека от Императора, мне всегда было ясно, а после истории с Иессеном стало несомненно.

Так Россия лишилась в лице вице-адмирала Карла Петровича Иессена еще одного очевидно талантливого и верного Царю и Отечеству боевого адмирала. Верных людей старались с Государем не оставлять. Уэке в отставке адмирал Иессен состоял членом Комитета по сооружению храма-памятника морякам, погибшим в войне с Японией («Спас на Водах»). В 1918 году был расстрелян большевиками в Петрограде как «офицер, патриот и монархист».

Силы сторон

Главные силы Камимура – броненосные крейсера «Идзумо», «Ивате», «Якумо», «Адзума» – были не только быстроходнее, лучше бронированы, но и в принципе предназначены для эскадренного боя в отличие от русских рейдеров.

Не защищенная, как и на «Варяге», броней артиллерия главного калибра на наших крейсерах была расположена так, что при равном с японскими крейсерами числе 8-дюймовых орудий на каждом русском крейсере неприятель, заняв позицию слева или справа от наших кораблей, исключал тем самым участие в бою 50% их орудий.

То есть в бортовом залпе 8-дюймовых орудий японская эскадра превышала нашу почти в 3 раза, а если учесть разницу в количестве и качестве взрывчатого вещества в снарядах, то опять получим привычное 15–30-кратное превосходство.

Дальность стрельбы орудий тоже была не в пользу русской артиллерии. Причем не только для башенных японских 8-дюймовых орудий, имеющих большие, чем палубные русские установки, углы возвышения. Такое же различие в характеристиках было и у 6-дюймовых орудий.

«При расстоянии в начале боя более 50 кабельтовых, – пишет в рапорте адмирал Иессен, – у наших 6-дюймовых орудий все время получались недолеты, между тем как японские 6-дюймовые снаряды все время попадали и давали даже перелеты».

Поход и бой

Крейсер «Россия» под флагом контр-адмирала Иессена, а с ним одновременно «Громобой» и «Рюрик», снялся с якоря в 5 часов 30 минут 30 июля. Что опять же характерно, почти сразу после того как крейсера покинули базу, командование флотом узнало, что прорыв 1-й эскадры не удался, и сделало попытку возвратить отряд. Но посланный вдогонку миноносец корабли не обнаружил.

В 9 часов 30 минут личный состав отряда узнал о цели выхода в море, сохранявшейся до этого в тайне.

В 4 часа 30 минут утра 1 августа 1904 года отряд пришел к месту, назначенному Командующим флотом. Повернули на запад, чтобы, крейсируя на параллели Фузана, согласно полученным указаниям, поджидать 1-ю эскадру. Спустя 10 минут после поворота в неясном еще рассвете увидели справа впереди траверза силуэты шедших с севера кораблей. Это была эскадра броненосных крейсеров вице-адмирала Камимура.

Ловушка, столь тщательная подстроенная эскадре-невидимке собственным руководством, готова была захлопнуться.

Прелюдия Цусимы: прорыв возможен!

Путь на Владивосток был перекрыт. Противник был быстроходнее и несравним по мощности артогня. Предстоял бой. Обратите внимание на приводимую схему. Удивительным образом до сих пор не замечено, что в этом бою в миниатюре воспроизведена ситуация боя 14 мая 1905 года. Русской, очевидно более слабой, эскадре надлежит прорваться во Владивосток, а путь с севера перекрывает более мощная и быстроходная эскадра японская.

И что же. В результате 5-часового ожесточенного артиллерийского боя наша эскадра прорвалась во Владивосток! Да, потеряв один корабль – треть эскадры, и понеся значительные потери в личном составе, но прорвалась! За подробностями боя отсылаю к подробнейшему его исследованию И.М. Кокцинским, где с очевидностью показано тактическое мастерство русского адмирала, намного превосходящее таковое адмирала японского[111]111
  Полный текст книги Кокцинского есть в инете. Равно как и Егорьева. У любознательных – все возможности. Выводы Кокцинского частично воспроизведены в наших дальнейших рассуждениях.


[Закрыть].

Впрочем, после изучения боя 28 июля последнее нас удивить не может. Если уж русский штабной адмирал-«не флотоводец» Вильгельм Карлович Витгефт в легкую переиграл кандидата в японские Нельсоны, лишь – по скрытым до сих пор от нас причинам – не докончив разгром главных сил Соединенного флота, то что уж говорить о русском боевом адмирале Карле Петровиче Иессене.

Схема боя 1 августа 1904 года. Составлена в штабе адмирала Иессена сразу после сражения

И главный вывод, который можно сделать из анализа боя 1 августа 1904 года, таков.

Прорыв во Владивосток через Корейский пролив даже для более слабой русской эскадры при том качестве снарядов и их начинки, которое стороны имели в боях 28 июля и 1 августа[112]112
  Тот же адмирал Иессен после боя 1 августа считал качество даже тех наших снарядов, что были у него, убийственно плохим. И высказывал удивление, что адмирал Макаров до конца считал качество русской артиллерии выше такового японской. Иессен утверждал, что будь у нас те же снаряды, что у японцев, в бою 1 августа мы могли бы и разгромить Камимура. В чем, в общем, нет оснований сомневаться. Знал бы Карл Петрович, что снаряды у него были просто великолепные!


[Закрыть], возможен вполне при решительном русском руководстве. С некоторыми возможными потерями в корабельном составе. Скорее всего, в наиболее старых кораблях, которые, тем не менее, свяжут боем значительную часть вражеских сил. И еще один вывод.

Современный броненосный корабль нельзя потопить артогнем

Известная нам «История…» Бархатова и Функе из японских впечатлений о бое при Урусане выделяет следующее: «Тот факт, что крейсер, имеющий 10 000 тонн водоизмещения, потонул от артиллерийской стрельбы, считается выдающимся делом в морской тактике».

Обратите внимание: выдающееся дело! Но японцы выдали желаемое за действительное: «Рюрик» не потонул от артиллерийского огня. Он затонул, открыв кингстоны.

Именно морские бои и сражения русско-японской войны – от сражения Порт-Артурской эскадры и боя крейсера «Варяг» 27 января 1904 года до боев при Шантунге 28 июля и в Корейском проливе 1 августа того же года – окончательно убедили мировое общественное мнение в непреложном факте: современный броненосец и даже броненосный крейсер практически не могут быть потоплены артиллерийским огнем[113]113
  Подробнее см.: Часть пятая. Глава 10.3, раздел: Ни переполоха, ни удивления в кругах сведующих специалистов.


[Закрыть]!

О победах и поражениях

И все же у читателя может остаться сакраментальный вопрос: а победил-то кто все-таки в бою 1 августа 1904 года в Корейском проливе? Попробуем ответить на него.