Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 59 страниц)

– Позови лекаря. И найдите для них комнату почище. Они нужны мне живыми. Оба!

Глава 8

Кто я?

Лекарю потребовалось три дня, чтобы поставить Артёма на ноги. И за это время Дмитрий успел досконально проанализировать их незавидное положение. Надежды выбраться из Ёсского замка живыми не было: за ними денно и нощно следили гвардейцы. Да и главный надзиратель удостаивал визитом не меньше семи раз в сутки. Казалось, что они так и сгинут в Ёсском замке, но Диму неотступно преследовала мысль, что умирать им с Тёмой нельзя. Во сне ему часто являлись незнакомые люди. Они что-то говорили, в чём-то убеждали, однако проснувшись, маг не помнил ни лиц, ни слов. Прошлое не оставило никаких зацепок, разве что дорогую, отнюдь не рабскую одежду.

"Если бы Артём не выбежал к каравану Джомхура, мы смогли бы во всём разобраться. Выяснили бы, как живут камийцы, и нашли способ остаться свободными, – с сожалением думал Дмитрий и тут же обрывал малодушную мысль. – Тёма не виноват! Это я не удержал его, мне и отвечать". Маг понимал, что единственный способ преломить ситуации – покориться Кристеру, заслужить его доверие и умолить не мучить брата. Но как же не хотелось унижаться! Неуместная для раба гордость переполняла Дмитрия. "Кем же я был, если склониться перед правителем самой могущественной страны мира для меня равносильно позору?" – спрашивал себя он и не находил ответа…

Новая комната, в которую поселили Диму и Артёма, выглядела более жилой, чем клетушка с тюфяком. Две дощатые кровати, стол и пара стульев. На стене – крюки для одежды, в углу – рукомойник и полотенца. Из двух матрасов, подушек и одеял Дмитрий ухитрился соорудить для брата удобное ложе. Артём почти всё время спал, а когда просыпался, Дима поил его снадобьями, оставленными лекарем. Пожилой толстяк в парчовом бледно-розовом халате появлялся три раза в сутки. Он осматривал Артёма, ворчливо бормотал под нос, что целителю его уровня не пристало якшаться с рабами, оставлял на столе порошки, микстуры и уходил. Диму он словно не замечал. Несколько раз маг пытался заговорить с лекарем, но тот лишь презрительно поджимал губы и отворачивался.

К вечеру третьего дня Артём окончательно пришёл в себя. Лекарь, осмотрев пациента, остался доволен.

– В моих услугах необходимость отпала, – заявил он главному надзирателю и небрежно кинул на стол прозрачный мешочек с тёмно-фиолетовым порошком. – Пусть пьёт раз в день, пока не закончится, станет выносливее и шустрее.

– Благодарю, господин Нарим, – с поклоном произнёс надсмотрщик и, бросив внимательный взгляд на ценных рабов, покинул комнату вместе с лекарем.

Гвардейцы заперли дверь, и братья остались одни.

– Нарим… – прошептал Артём, и глаза его злобно сверкнули. – Я запомню. Он поплатится за то, что вылечил меня.

– Тебе хотелось умереть?

– Да! – Временной маг посмотрел на брата, жалобно шмыгнул носом и вдруг холодно сообщил: – Всё происходит неправильно! Я не шут! Я…

Артём осёкся и почесал затылок. Дмитрий надеялся, что брат закончит фразу, но тот закутался в одеяло, выставил наружу нос и ворчливо пробормотал:

– Ты должен выяснить, кто такая Катарина. Граф ненавидит меня, потому что она умерла!

– Уверен?

– Абсолютно. Загвоздка в ней, Дима. Узнаем про Катарину – поймём графа.

– А что тут понимать? Скорее всего он мстит за смерть любимой женщины, и не важно, кто она – мать, дочь или сестра.

– Не скажи. – Временной маг поводил носом и чихнул. – Родственнички бывают разные, иных прибить мало.

– Ты что-то вспомнил?

– Нет, просто рассуждаю.

Дима вздрогнул: только сейчас он заметил, что брат ведёт себя абсолютно нормально. Безумие, словно отступило, и Артём явился ему в ином свете – за сумасшествием пряталось хладнокровное, коварное существо. "И слова о мести не пустое сотрясание воздуха, – растерянно подумал маг. – Тёма не понаслышке знает, что такое убийство. А я?". Дмитрий попытался представить себя с мечом в руке, и у него получилось. Мысленно он с лёгкостью отсёк голову Кристеру, пнул её ногой, точно мяч, и почувствовал глубокое удовлетворение.

"Я тоже убивал. Может быть, я был воином?" Маг опустил голову и машинально погладил безымянный палец.

– У Кристера должно быть слабое место, – сухо произнёс Артём. – И мы обязаны его отыскать!

– Принц Камии.

– Не говори мне о нём! – Временной маг сморщил нос и мстительно сузил глаза: – Этот тип у меня первый в списке.

– У меня тоже, – буркнул Дима и обернулся к двери.

Замок щёлкнул, скрипнули петли, и в комнату заглянул гвардеец:

– Выходите!

Артём испуганно вжался в стену и завопил, молотя кулаками по одеялу:

– Не хочу! Я болен! Я умираю! Лекаря!

– Не надо, Тёма!

Дима подскочил к другу и обнял его за плечи. Рассудительный мужчина бесследно исчез. Перед ним был знакомый сумасшедший мальчишка, пугливый и беззащитный, как бездомный щенок.

– А ну, выходите! Живо!

– Сейчас. – Дмитрий помог брату выбраться из-под одеяла, взял его за руку и повёл к двери, приговаривая: – Терпение, Тёма. Я с тобой. Я найду способ помочь тебе. Держись.

– Меня всегда все бросали. Почему ты возишься со мной? – сквозь слёзы прошептал временной маг.

– Я никогда не бросал тебя, Тёма. Я твой брат. Я такой же, как ты. Мы всегда будем вместе.

– До конца?

– До конца.

Как только лекарь сообщил, что двойник принца Камии пришёл в себя, Кристер решил возобновить допрос работорговца и после сытного обеда спустился в подземелье. Он вошёл в камеру Джомхура и одобрительно улыбнулся. Палачи ужинали под стоны нагого купца, распятого на стене. На плечах и груди харшидца кожа свисала рваными клочьями. На щеках вздулись багровые шрамы. Кончики пальцев походили на обугленные головешки.

– Слава правителю Крейда! – нестройным хором рявкнули палачи и вскочили из-за стола.

– Ешьте спокойно, ребята. А мы с купцом побеседуем, – благодушно произнёс Кристер и подошёл к пленнику: – Привет, Джомхур.

Глава лиги работорговцев открыл глаза и безразлично уставился на мучителя.

– Надеюсь, ты всё обдумал и расскажешь мне правду. Кто они?

– Я нашёл их… в пустыне…

– Это я уже слышал. Кто они, Джомхур?

– Не знаю…

– Какой ты, однако, упрямый, – покачал головой Кристер и повернулся к палачам: – Он больше ничего не говорил?

– Нет, твердит одно и тоже.

– Приведите новых рабов! – распорядился граф, усаживаясь на позолоченный стул. – Посмотрим, подтвердят ли они слова харшидца.

Кристер закинул ногу на ногу и задумчиво посмотрел сквозь истерзанного купца: он не сомневался в мастерстве своих палачей, но поверить в то, что Джомхур просто нашёл рабов в пустыне, не мог. Графу хотелось точно выяснить подноготную братьев. Особенно Артёма. Кристер возбуждённо провёл рукой по волосам: "Если это сын Олефира – Катарина будет отомщена!"

После смерти Катарины он жил в родовом замке затворником. Сердце разрывалось от двойной боли: граф оплакивал потерю любимой женщины и предательство близкого друга. Каждый день он собирался вызвать принца на поединок, но всё тянул, понимая, что сын великого Олефира раздавит его, как клопа. А потом Артём ушёл из Камии. Говорили, что он поддался чарам Рыжей Бестии, но Кристер не поверил. Он долгое время прожил бок о бок с Артёмом, сопровождал его в путешествиях по миру и ни разу не видел рыжеволосой колдуньи, о которой судачили камийцы. И чтобы выяснить правду, граф бросился в Ёсс. В замке царила паника: приближённые великого Олефира не знали, как жить дальше. Ни один из них не смел претендовать на камийский престол, ибо жив был законный наследник, но Кристер рискнул и объявил себя правителем Крейда. По его приказу тело великого Олефира предали огню, прах собрали в хрустальную урну и поместили в гробницу, возведённую у подножья замка. А сразу после похорон Кристер перетряхнул Ёсс вверх дном, лично допросил каждого придворного, однако так и не понял, что заставило Артёма покинуть Камию. Все твердили одно – принц убил великого Олефира и ушёл с Рыжей Бестией.

И Кристер стал ждать возвращения принца Камии. Он мечтал во всеуслышание обвинить Артёма в убийстве Катарины и вызвать его на поединок. А там, хоть трава не расти.

Граф ждал четыре года. И дождался. В тот миг, когда Джомхур сорвал маску с раба, он каким-то шестым чувством понял, что перед ним сын великого Олефира. Однако то, что принц Камии сошел с ума казалось невероятным. "Хотя почему невероятным? – размышлял Кристер, ожидая, когда в Ёсс возвратят Джомхура. – Принц же убил своего великого отца. Возможно, именно это помутило его рассудок…"

Лязгнула дверь, и граф хищно оскалился: в камеру втолкнули бесценных рабов. По инерции сделав несколько шагов, Дмитрий и Артём остановились и замерли, не сводя глаз с изуродованного Джомхура. Внезапно харшидец хрипло закашлял и сплюнул кровь. Временной маг проследил, как тёмный сгусток падает на пол, тихо заскулил и прижался к брату. Дима повернул Артёма лицом к себе, чтобы он не смотрел на окровавленное тело, и Кристер презрительно хмыкнул: прежний принц Камии никогда бы не упустил возможности взглянуть на страдания людей. Зато теперь графа заинтересовал Дмитрий, который спокойно смотрел на истерзанного работорговца, словно пытки были для него привычным делом.

"И при этом он совершенно нормален. Интересно, кто он? Брат? Друг? Палач?" Кристер махнул стражникам, и они вырвали Артёма из рук Дмитрия, подтащили его к Джомхуру и заставили смотреть на узника. Временной маг орал, силясь отвернуться, но солдаты крепко держали его за плечи и волосы.

– Заткнись! – приказал Кристер.

Палач ударил Артёма по губам, крик перешёл в скулящий вой, а граф насмешливо взглянул на Дмитрия:

– Расскажи правду, и его отпустят. Кто ты?

– Не знаю, – глядя в глаза хозяину, ответил Дима. – Мы шли по пустыне Харшида, когда нас подобрал караван Джомхура. Что было раньше, ни я, ни Артём не помним.

– Врёшь! – процедил Кристер. – Ты – маг, раз можешь делать воду. Что ещё ты умеешь?

– Ничего. Я сотворил воду, потому что Артём умирал от жажды.

– Очень трогательно. А если я сейчас буду убивать его, что ты сделаешь?

– Не знаю. – Дима посмотрел на брата. – Но Вам лучше не мучить его.

Правитель Крейда криво усмехнулся и шагнул к Артёму:

– Говори, кто ты?

Но временной маг не услышал: он жалобно скулил, глядя на истерзанного узника. Тогда солдаты встряхнули Артёма и поставили на колени перед Кристером.

– Отвечай, кто ты? – нависая над сумасшедшим, прорычал граф и ненавидящим взглядом впился в его лицо.

– Артём…

– Не прикидывайся! Ты помнишь Катарину?!

– Нет, – шмыгнул носом Артём и замотал головой.

– Врёшь! Ты – принц Камии! Палач и убийца! – рявкнул граф и наотмашь ударил его по лицу.

– Не бейте меня! Я ничего не знаю.

– Если не скажешь правды, я прикажу повесить тебя рядом с Джомхуром!

– Нет! Не надо! Дима!

– Он тебе не поможет! – Кристер схватил Артёма за подбородок, наклонился, почти вплотную приблизившись к его лицу, и сквозь зубы процедил: – Я лично прибью твоего брата гвоздями к стене и начну отрезать от него по кусочку, а ты будешь смотреть, как он мучается, и жалеть о том, что не признался. Но будет поздно!

– Дима…

– Дима умрёт.

– Ни за что! Ты не тронешь его, Кристер! Я не позволю!

Правитель Крейда взглянул в наполненные злобой и яростью шоколадные глаза. Едва заметные серебристые искры, мелькнувшие и тотчас погасшие в зрачках, с головой выдали принца Камии. И, испытывая странную смесь затаённой радости и брезгливого презрения, он вновь наотмашь ударил заклятого друга по лицу и приказал:

– Отпустите его.

Стражники шагнули в стороны, и временной маг ничком рухнул к ногам хозяина. "Наконец-то ты вернулся, принц. Я умою тебя кровавыми слезами и унижу так же, как ты унизил меня, убив Катарину!" – зло подумал Кристер и пнул Артёма сапогом:

– Приведите его в чувство!

Палач вылил на раба ведро воды, а солдаты подняли на ноги. Тёма прерывисто всхлипнул и задрожал, с ужасом взирая на хозяина.

– Я – твой повелитель! – отчеканил граф. – Ты – раб, и будешь делать то, что я скажу! Ослушаешься – повешу рядом с ним! Понял, придурок?

Артём поспешно закивал:

– Я сделаю всё, что Вы прикажете.

– Молодец, – сухо кивнул граф и обернулся к Диме:

– Это касается и тебя, гордец! Ты жив, пока выполняешь приказы!

"Что-то подобное я уже слышал. Только где и когда?" – напряжённо подумал маг и поклонился. Он знал, как нужно ответить.

– Я понял, хозяин.

Слова прозвучали так знакомо и буднично, что Дима вздрогнул. "Неужели я кому-то служил? Быть такого не может!" Память упорно молчала, но тело, к ужасу Дмитрия, вспомнило: руки сами собой безвольно повисли, плечи поникли, а взгляд упёрся в грязный, заплёванный пол. "Я был рабом? Но как такое возможно?" – ошарашено думал маг, не замечая, как вытягивается лицо Кристера. От гордого воина не осталось следа. Перед графом стоял покорный, смиренный раб, готовый безропотно выполнить любой приказ хозяина.

– Да кто же ты? – растерянно прошептал Кристер и, вздрогнув от собственных слов, рявкнул: – Увести!

Весь вечер граф, будто заведённый, метался по своим покоям. Он не вышел к ужину, прогнал управляющего, явившегося с ежевечерним докладом, и едва не прибил раба, который принёс ему воду для умывания. Невыразимая ярость переполняла Кристера. Получив то, о чём мечталось долгих четыре года, он должен бы радоваться, но проклятый принц и на этот раз сумел всё испортить: измываться над сумасшедшим, который не понимал за что его изводят, было глупо и неинтересно. Граф желал, чтобы Артём осознал своё предательство, чтобы, рыдая кровавыми слезами, униженно молил о прощении за боль, ему причинённую.

Около полуночи Кристер вызвал лекаря и потребовал вылечить сумасшедшего раба, но Нарим лишь развёл руками:

– Я не маг, Ваше сиятельство. Да и магу, боюсь, не под силу исцелить этого сумасшедшего. Безумие слишком глубоко проникло в его тело. Скорее всего, он родился с ним.

– Попытайся, и, если получится, я озолочу тебя, Нарим.

– Увы, Ваше сиятельство, здесь я бессилен.

– Вон! – будто раненый слон, проревел граф и швырнул в лекаря медную вазу.

Нарим вихрем выскочил из гостиной, а Кристер упал в кресло и запустил пальцы в волосы:

– Должен быть способ. Должен! Я не могу отступить теперь, когда он вернулся.

До рассвета граф метался по своим покоям, придумывая выход из сложившейся ситуации, и в конце концов пришёл к выводу, что главное, не вылечить Артёма, а заставить вспомнить содеянное.

Утром он распорядился перенести портрет Катарины из спальни в гостиную и повесить на видное место. Любимое лицо в обрамлении роскошных каштановых волос вселило в душу уверенность, и граф, несмотря на бессонную ночь, развил бурную деятельность. В гостиной появились подносы с любимыми закусками принца Камии, кувшины с нежным каруйским вином, которое Артём предпочитал к завтраку, а на спинке одного из кресел повис чёрный с серебряной вышивкой плащ. Когда с приготовлениями было покончено, Кристер развалился на широком низком диване перед уставленным яствами столом и приказал привести Артёма и Дмитрия. "Я заставлю его вспомнить, чего бы мне это ни стоило!" – убеждал себя граф, потягивая вино. Он взглянул на портрет Катарины и ласково улыбнулся:

– Ты будешь отомщена, милая.

Двери гостиной приоткрылись, и на пороге возник главный надзиратель. Он приблизился к повелителю, опустился на колени и доложил:

– Они здесь, Ваше сиятельство.

– Так веди их, Сван! – нетерпеливо воскликнул Кристер.

"Что б Джомхуру пусто было! – опрометью метнувшись к дверям, подумал надзиратель. – Притащил в замок не пойми кого, а мне расхлёбывай! Где это видано, чтобы с рабами так носились?"

– А ну пошли!

Он толкнул Артёма в спину, и тот почти бегом ввалился в графские покои. Дима бросил холодный взгляд на надзирателя, вошёл следом за братом, а Сван с досадой качнул головой: "Неправильно всё это. Заносчивых рабов нужно сечь, а не носится с ними, как с писаными торбами. Граф, похоже, совсем с катушек слетел". Надзиратель мысленно хлопнул себя по губам и затворил двери в покои хозяина.

– Пусть делает, что хочет. Наше дело маленькое: привести, увести да присмотреть, что б не сдохли, – еле слышно пробормотал он и уселся на мягкий пуфик у стены.

Временной маг пробежал до середины гостиной и остановился, изумлённо глядя по сторонам. Портрет Катарины его не заинтересовал, чёрный плащ с серебряной вышивкой тоже, а вот изысканные лакомства, расставленные на столе, намертво пригвоздили взгляд. Облизнувшись, Артём подался вперёд, но вспомнив, чем закончилось последняя своевольная выходка, попятился и прижался к брату. Дмитрий положил ладонь на его плечо и церемонно склонил голову:

– Доброе утро, Ваше сиятельство.

В словах Димы не было раболепия, но графа это даже обрадовало. Гордым брат принца Камии выглядел естественнее. Кристер благосклонно кивнул рабам, сделал глоток вина и заговорил:

– Я поразмыслил над вашей судьбой и решил, что не вправе предъявлять к вам такие же требования, как к остальным рабам, поскольку вы не помните своего прошлого. Разумом вы младенцы, и я, как рачительный и ответственный хозяин, обязан восполнить пробелы в вашей памяти и воспитании, дабы вы могли служить мне, как полагается.

Артём недоумённо вытаращился на графа, а Дима нахмурился. "Насчёт памяти он погорячился, а воспитанием рабов, как я понял, занимаются надсмотрщики. С чего же нам такая честь? – мрачно подумал он и покосился на портрет смазливой девицы с пышными каштановыми волосами. – Не та ли это Катарина, из-за которой разгорелся весь сыр-бор?"

Кристер проследил за Диминым взглядом:

– Красива, не правда ли?

– Да, хозяин, – равнодушно кивнул маг.

– Она была прелестнейшей из женщин, – с трепетом произнёс граф и вздохнул.

"Значит, Катарина, – подытожил Дмитрий. – Интересно, что с ней сделал принц Камии? Ну, ничего, возможно, Кристер позвал нас именно для того, чтобы об этом рассказать, так что, наберёмся терпения". Дима легонько встряхнул Артёма, чтобы тот перестал таращиться на еду, и притянул его ближе к себе, что не укрылось от взгляда графа.

– Тебе не о чем беспокоиться, Дима. Я не собираюсь обижать твоего брата. Согласен, в первый день я немного перегнул палку, но, уверяю, больше этого не повторится.

– Спасибо, Ваше сиятельство, – скупо поблагодарил Дмитрий, ни на секунду не сомневаясь, что граф изобрёл новый способ помучить Артёма.

Маг внимательно осмотрел комнату и вдруг заметил на кресле плащ. Точно такой же был на его брате, когда они очнулись в пустыне. Серебро на чёрном смутно напоминало ещё что-то, но Дима не смог ухватить ускользающие образы и нахмурился. Хмурый вид раба почему-то развеселил графа. Он засмеялся, поставил бокал на стол и, стремительно поднявшись, подхватил с кресла плащ. Чёрная тонкая ткань легла на плечи Артёма, и Дима помертвел: он наконец понял к чему весь это спектакль – Кристер считал его брата истинным принцем Камии.

А временной маг погладил мягкую, струящуюся материю, провёл пальцами по серебряной вышивке и улыбнулся:

– Красиво…

– Этот плащ когда-то принадлежит тебе, Артём, – тихо сказал Кристер, и шоколадные глаза наполнились изумлением:

– Правда?

– Да.

– Спасибо, это замечательный подарок!

– Ты меня неправильно понял, Артём. Я ничего тебе не дарил. Это твой плащ.

– Ух ты! – Временной маг присвистнул и повернулся к другу: – Смотри, Дима, какие красивые вещи я носил.

– Вряд ли, – покачал головой Дмитрий. – Такие одежды пристало носить принцу, а ты раб.

Тёма наморщил лоб:

– Это я сейчас раб, а раньше был принцем.

– Конечно! – подхватил Кристер и потянул Артёма к столу: – Поешь, а я расскажу тебе о принце Камии.

Дмитрий хотел возразить, но передумал, ему самому было интересно послушать о сыне великого Олефира. "Хоть какая-то информация", – решил он и, повинуясь знаку хозяина, приблизился к столу. Граф усадил рабов на мягкие стулья, наполнил бокалы вином и воскликнул:

– Выпьем за великого Олефира, ибо он сделал Камию сильной и процветающей.

Дима и Тёма послушно выпили вино.

– Кушайте, кушайте, – ухмыльнулся граф, уселся на диван и, не сводя глаз с принца Камии, начал рассказ:

– Когда великий Олефир представил своего сына миру и объявил, что собирает для него свиту, я, как и многие камийцы, решил попытать счастья. Я приехал в Ёсс поздним вечером, но замок не спал. Десятки рабов встречали во дворе претендентов на гордое звание спутника принца. Меня проводили в роскошные покои, накормили и уложили спать. А наутро я удостоился аудиенции великого Олефира. Наш правитель сказал, что наслышан обо мне и надеется, что я проявлю отвагу и займу место рядом с его сыном.

Артём согласно кивнул, хотя не услышал и половины из того, что сказал хозяин – заставленный разными вкусностями стол лишил его остатков разума. Облизав сухие губы и судорожно сглотнув, он трясущимися от предвкушения руками навалил в тарелку салатов и мяса и, вцепившись в серебряную вилку, принялся уминать яства с быстротой ветряной мельницы, захваченной ураганом. Несколько секунд граф, кривясь от досады, наблюдал за сумасшедшим рабом, которого ничего кроме еды не интересовало, а потом перевёл взгляд на Диму: отставив бокал в сторону, брат принца Камии ждал продолжения рассказа. "Лучше бы наоборот! – в сердцах подумал Кристер и тут же попытался приободрить себя: – Но, в конце концов, я не дошёл ещё до самого интересно, да и Артём рано или поздно должен насытиться". И, скрестив руки на груди, Кристер неторопливо заговорил:

– Когда все претенденты съехались в замок, великий Олефир устроил турнир. Две недели в парадном зале лилась кровь – камийцы бились не на жизнь, а на смерть. Нас осталось всего двадцать – лучших бойцов Камии. Ты помнишь их имена, Артём?

– Не-а, – безразлично ответил временной маг и впился зубами в куриную грудку.

– Карл Маквелл, благородный разбойник из Лерта. Карим Абали, мечник из Наджи. Альяр, Зохаль и Рузбех, сыновья Джомхура, главы лиги работорговцев, что нашёл вас в пустыне. Стефан Берг, охотник из Тагру…

Кристер замолчал: имена бывших спутников не произвели на Артёма впечатления. Покончив с курицей, он погладил себя по животу, склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то, и схватил с блюда корзиночку с розовым кремом и крохотными шоколадными розочками.

– М-м… Как вкусно. Дима, попробуй!

– Не сейчас, Тёма. Давай послушаем графа.

– Да слушаю я, слушаю, – мотнул головой Артём, подвинул к себе блюдо с пирожными и на всякий случай добавил: – Мне очень интересно.

Выругавшись про себя, граф наклонился вперёд и спросил:

– Ты помнишь вечеринку в Цагуре?

– А где это? – слизнув крем, важно осведомился Артём.

– В Харшиде.

– Ну да, ну да.

Временной маг поддел ногтем шоколадную розочку, рассмотрел со всех сторон и, восхищённо цокнув языком, отправил в рот.

– Ты сказал, что мэр города вор, и мы сровняли с землёй его дом, вместе со всеми его обитателями, – вкрадчивым шёпотом произнёс Кристер. – А самого мэра ты притащил в Ёсс. Помнишь?

– Разумеется, – пожал плечами Артём. – Куда ж ещё я должен был его тащить, если принцу Камии положено жить в Ёсском замке?

– Мэр прожил до утра. Ты отпустил свиту, и вместе со мной спустился в подземелье. В ту ночь я понял, насколько силён и безжалостен принц Камии. Даже прославленные харшидские палачи не могли сравниться с тобой, Артём.

– Само собой, – подтвердил временной маг, облизывая пальцы. – Разве может быть кто-то лучше меня?

– Ты без всякой магии превратил узника в кусок говорящего кровоточащего мяса. Он рассказал нам всю свою жизнь, открыл местонахождение тайников с украденными деньгами, а потом взмолился о смерти. И ты великодушно подарил ему смерть.

Дмитрий задумчиво посмотрел на брата. Он пытался понять: мог ли этот с виду безобидный сумасшедший творить то, о чём рассказывал граф. "А вдруг он действительно принц Камии? Тогда кто я? Я не был в свите принца, иначе бы Кристер узнал меня…"

– А помнишь ужин в Зандре? – прервал его размышления голос графа. – Мы долго готовились к нему. Ты лично собрал по всему Суниту пять сотен рабов и привёз их в столицу. Ты заставил их раздеться и изображать живые столы и стулья. Ты пообещал им свободу, если простоят до рассвета без звука. Сколько осталось в живых? По-моему трое… Или четверо? Без разницы! Ты убил и этих.

Артём не ответил, но Кристера это не смутило. Воспоминания захлестнули его, и голос стал громче:

– Ох, и погуляли мы тогда! Сунитский наместник из кожи лез, чтобы угодить тебе. Помнишь, близняшек – его любимых наложниц? Бедняга посерел, когда ты заявил, что забираешь их. Но ты объяснил ему, что лучше лишиться наложниц, чем жизни, и он вместе с нами стал мучить своих любимец. Мы с тобой ещё поспорили, которая из девчонок продержится дольше? Помнишь?

Кристер приподнялся и почти вплотную придвинулся к Артёму. Временной маг посмотрел в серо-голубые глаза, облизал губы и, заикаясь, прошептал:

– Н-не с-совсем.

– Они орали и визжали, пока не обессилили, а когда Карл предложил перерезать им глотки, ты заявил, что прощаться с красотками рано, и, к всеобщему удивлению, они развлекали нас ещё два часа. Хочешь подробностей?

– Н-нет, – испуганно замотал головой Артём и придвинулся к Диме.

Граф плотоядно оскалился:

– Почему? Принц Камии – олицетворение силы и жестокости. Почему тебя пугают мои рассказы? Мы столько пережили вместе, принц. Я был твоим близким другом. Сколько раз мы оставляли свиту, чтобы кутнуть вдвоём. Брей, Тофур, Кадзир, Дия… Неужели Вы совсем ничего не помните, Ваше высочество? Ну же, напрягите память, принц! Четвертованный на обеденном столе наместник Шании. Распятый на дверях собственного дома советник Вамика. Охота на тхарийского шырлона с сыном наместника Брадоса в качестве приманки…

– Я не помню… – простонал Артём, прижимаясь к брату.

Дмитрий обнял его за плечи, а Кристер злобно лязгнул зубами и посмотрел на портрет:

– А, может, рассказать тебе о Катарине, принц?

Артём тихо всхлипнул, и Дмитрий стиснул его плечо: он не хотел, чтобы брат отвлёк вошедшего в раж граф. Не отводя глаз от картины, Кристер откинулся на спинку дивана и сжал пальцы в кулаки.

– Я знал её с детства. Мы – потомки соратников великого Олефира. Многие поколения наших предков тесно дружили, и наши отцы не были исключением. Они росли вместе, ведь замок Эльт всего в двух часах езды от Краффа, а когда выросли, решили породниться, так что Катарина с рождения предназначалась мне. Рина росла прелестным ребёнком, добрым и нежным, как весенний цветок. Когда она смеялась, все вокруг невольно начинали улыбаться. А как она пела… – Граф отвёл глаза от портрета и потянулся к бокалу: – Я любил Катарину. И никогда не думал, что так быстро потеряю её… – Он жадно выпил вино, прерывисто выдохнул и хриплым голосом продолжил: – Я совершил самую большую ошибку в жизни – пригласил на церемонию передачи правителя Олефира и его благородного сына. Каким счастливым я был в тот день… Ведь мою сделку с Краффами узаконили два величайших человека Камии. Как благодушно взирал на нас правитель! Какое неподдельное веселье источал принц! Он стал искрой, которая превратила наш скромный праздник в безудержное веселье.

Дима жадно ловил каждое слово Кристера, а Артём, убедившись, что хозяин перестал замечать его, потянулся к тарелке с сыром: от страха у него вновь разыгрался аппетит. Сыр оказался превосходным, тонко нарезанным, с крупными ровными дырочками. Временной маг свернул ломтик рулетом, сунул в рот, опасливо покосился на графа и разжевал, стараясь двигать челюстями неслышно: уж больно внимательно брат слушал рассказ хозяина, и Тёма не хотел лишать его удовольствия.

– Но через два дня Катарина пропала, – тем временем рассказывал граф. – Я больше месяца искал её. Я объездил Чарийский лес вдоль и поперёк. И нашёл. Неподалёку от Ёсса… – Кристер прикрыл глаза. – Я едва не сошёл с ума, увидев растерзанное тело. Я смотрел на то, что осталось от моей Рины, и понимал, что лишился не только её, но и друга. Я узнал твой почерк, Артём!

Временной маг подпрыгнул, молниеносно проглотил сырный рулетик и наивно захлопал глазами:

– Это не я.

– Врёшь! – Кристер вскочил и обвиняюще ткнул пальцем в Артёма: – Я видел, как ты пытаешь людей! Такое не повторить никому в Камии! И прежде чем я брошу тебе вызов, я хочу знать: почему? Почему ты убил её, принц?

– Убил? – ошеломлённо повторил временной маг, посмотрел на палец хозяина и повернулся к брату: – Что он такое несёт?

– Паяц! – выплюнул Кристер и наотмашь ударил Артёма по лицу.

Временной маг покачнулся и, чтобы не упасть со стула, ухватился за скатерть – посуда с грохотом посыпалась на пол. Мгновенно оценив ситуацию, Дмитрий оттащил брата от стола, загородил собой и решительно произнёс:

– Вы обещали не обижать Тёму.

– Обижать? – взревел Кристера. – Да что ты понимаешь, маг! Он оскорбил меня! Надругался над нашей дружбой!

– Даже если так, сейчас он болен. Издевательства над беззащитным безумцем не делают Вам чести!

Временной маг выглянул из-за спины друга и одобрительно закивал. Глаза Кристера налились кровью:

– Никто в Камии не смеет указывать мне, что делать! Был Артём принцем или нет, сейчас он мой раб, и я вправе распоряжаться его жизнью, как пожелаю!

В желудке Дмитрия свернулся болезненный узел: брату угрожала смертельная опасность, а он был бессилен помочь ему. "Разве что убить… – с тоской подумал Дима и одёрнул себя: – Только если не будет другого выхода!"

Кристер обошёл вокруг стола, приблизился к рабам и язвительно ухмыльнулся:

– Он выглядит, как шут. Вот и будет шутом. Отличный карьерный рост для сына великого Олефира!

И, довольный собой, граф хлопнул в ладоши. В дверях тотчас возник главный надзиратель.

– Пришли ко мне портного, Сван!

Кристер вытащил Артёма из-за спины брата, сорвал с его плеч чёрный плащ и бросил на пол. Усевшись в кресло, он поставил ноги на плащ принца Камии и холодно посмотрел на Диму:

– Тебе я тоже найду подходящую работёнку.

"Ищи, – мрачно вздохнул Дмитрий. – Всё равно, после того что я услышал, нам с Тёмой не жить".