Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 59 страниц)

Глава 16.

Ущербный маг.

Вот уже который день караван с подарками кайсаре Сабире тащился по пустыне. Дмитрий устал от однообразного пейзажа. Порой магу казалось, что до конца жизни по ночам ему будет сниться желто-коричневое море песка и белое палящее солнце, так и норовящее сжечь людей, превратить их в сухие мешки кожи. Оазисы, где останавливался караван, радовали глаз обилием зелени и кипучей деятельностью жителей. Города харшидцев походили на муравейники: мужчины, женщины, дети сновали по улицам взад-вперёд, и их поток ослабевал лишь в самые жаркие часы. После нескончаемой тишины пустыни оазисы оглушали. Дима таращился на людей, как дикарь, приехавший из затерянных земель, и остро чувствовал своё одиночество. Ему не хватало общения. И информации. Барон Кайл, возглавлявший посольство Кристера, боялся мага и старался оградить его от всех: от рабов, надсмотрщиков, наёмников. Дмитрия везли в отдельном, головном фургоне, правил которым немой долговязый раб с вечно недовольным, кислым лицом.

Дима оказался в полной изоляции. Во время путешествия он почти не покидал фургон, на постоялых дворах его сразу же запирали в комнате без окон или в подвале. Единственный человек, снисходивший до беседы с ним, был сам Кайл. Правда заглядывал он к рабу нечасто и ненадолго, а разговоры сводил к выяснению его нужд. Дмитрий неоднократно пытался расспросить барона о Сабире, Харшиде и Камии в целом, но вопросы раба только пугали посла, и он торопился убраться прочь. Панический страх Кайла и смешил, и расстраивал Диму. Он понимал, что для камийца слово "маг" звучит, как "великий Олефир" или "принц Камии", и что Кайл ужасно боится, как бы его подопечный не сбежал, воспользовавшись даром. Маг пробовал объяснить барону, что едет к кайсаре добровольно, ради брата, но такие речи ставили посла в тупик – он не мог уразуметь, как можно рисковать жизнью ради никчемного сумасшедшего. И Дмитрий оставил попытки разговорить Кайла. "Придётся играть вслепую", – с досадой думал маг и терпеливо ждал встречи с кайсарой.

Дни проходили за днями, и вот наконец караван достиг столицы Харшида. Бэрис ошеломил Дмитрия. Огромный город ярким цветком раскрылся среди бескрайнего жёлто-коричневого песка. Многометровую толщу городских стен испещряли удивительные красно-зелёные узоры. Высокие бойницкие башни заканчивались острыми шпилями с реющими на сухом, горячем ветру ало-чёрными флагами. Стены почти полностью закрывали город, лишь кое-где выглядывали макушки деревьев да виднелась крыша дворца – гигантский, сияющий золотом купол. Город словно был упакован в яркую расписную коробку с желтым бантом на крышке.

Караван приблизился к массивным железным воротам и остановился в хвосте длинной очереди из фургонов и верховых. День перевалил за половину, и желающих попасть в столицу было не счесть. Кайл подъехал к головному фургону, беспокойно огляделся и, подозвав наёмника, приказал немедленно расчехлить знамя. Как только над головами взвился зелёно-золотой стяг с головой волка, впередистоящие караваны и всадники стали медленно разъезжаться в сторону, освобождая дорогу посольству. Барон гордо расправил плечи и неспешно двинулся к воротам: стражникам нужно было успеть известить кайсару о прибытии гостей.

Посольство прибдизилось к распахнутым створам и остановилось. Кайл вытащил из седельной сумки резной деревянный футляр с верительными грамотами, положил перед собой и приготовился ждать. Городские стражники отсалютовали послу и навытяжку замерли перед воротами. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхрапыванием коней и фырканьем быков. Высунувшись их фургона, Дмитрий с недоумением посмотрел по сторонам. Никто не шевелился, ни стражники, ни наёмники, а Кайл походил на мраморную статую, усаженную в седло.

Прошло не менее часа, прежде чем из города вылетел всадник в снежно-белом халате и розовой чалме, перевитой тонкими золотыми шнурами. Он на полном скаку подлетел к барону, осадил коня и, приложив руку к груди, склонил голову:

– Приветствую Вас на Харшидской земле, господин посол!

– И я приветствую Вас, почтенный Гаршан.

Кайл степенно поклонился и вручил всаднику деревянный футляр. Харшидец извлёк свёрнутый трубочкой лист, развернул его и внимательнейшим образом изучил ровные чернильные строчки. Закончив чтение, он вернул документ барону и сделал широкий приглашающий жест:

– Следуйте за мной, господин посол. Кайсара примет Вас незамедлительно.

– Благодарю, почтенный Гаршан, – церемонно ответствовал Кайл, выверенным движением бросил горсть золотых стражникам и бок о бок с харшидцем въехал в ворота.

Фургон дрогнул и покатил следом. Дмитрий уцепился за металлическую дугу, поддерживающую кожаный покров, и хмуро разглядывал город, в котором ему предстояло жить. И выживать. Узкие улицы сменялись проспектами и просторными площадями, окружёнными громоздкими каменными зданиями. Дома в Бэрисе стояли вплотную друг к другу, лишённые привычных для оазисов садиков. Зато на пути каравана встречались множество парков, садов и аллей. Фургоны погружались в тень, чтобы на следующей площади или улице снова вынырнуть под жестокое камийское солнце.

Постепенно улицы и проспекты становились шире, площади – больше, а дома расступались. Теперь это были не громоздкие каменные монстры, а роскошные виллы и особняки с бассейнами и фонтанами, газонами и пёстрыми клумбами. Но Дмитрия великолепие Бэриса не трогало. Его взгляд был устремлён вперёд, туда, где стоял дворец кайсары – его новой хозяйки и противницы.

Особняки остались позади. Караван выехал на безлюдную мощёную площадь, посреди которой возвышался прекрасный белоснежный дворец, опоясанный красной каменной стеной с плотно закрытыми железными воротами. Дворцовая стена оказалась ниже и тоньше городской, зато сторожевые башни располагались значительно чаше. Приглядевшись, Дмитрий различил на площадках солдат с направленными на город луками и покачал головой. По его мнению, закрытые ворота и ощетинившиеся стрелами башни говорили о слабости правительницы, но маг тут же одёрнул себя – делать выводы было преждевременно.

Караван подкатил к массивным воротам, и Гаршан, приподнявшись на стременах, крикнул:

– Посольство графа Кристера!

Дмитрий усмехнулся: во дворце знали о прибытии каравана и могли бы открыть ворота заранее, но, по-видимому, харшидцы обожали всякого рода церемонии. "Что ж, подождём. Мне-то уж точно спешить некуда", – подумал маг и понял, что врёт себе: на самом деле его снедало нетерпение. Очень уж любопытно было взглянуть на женщину, способную править страной в жестокой и беспощадной Камии.

Натужно заскрипел ворот, могучие створы растворились. На площадь высыпали солдаты в белых шароварах и бело-золотых тюрбанах и выстроились в два ряда, образовав коридор, по которому двинулся караван. Фургоны въехали на выложенную разноцветной плиткой дорожку и покатили вдоль молочных стен дворца. Барон Кайл остался беседовать с Гаршаном, а солдаты кайсары сопроводили караван на задний двор. Из больших аккуратных пристроек высыпали десятки рабов и окружили фургоны. Они быстро и ловко выпрягали быков, рассёдлывали коней, осматривали колёса и кожаные покровы фургонов. Один из наёмников Кайла распахнул полог и приказал Дмитрию вылезать. Маг спрыгнул на землю и оказался в плотном кольце наёмников. Рабы кайсары с изумлением поглядывали на странного мужчину в простой чёрной одежде, которого охраняли не хуже, чем высокородного господина, а Дима с невозмутимым видом стоял между наёмниками и ждал.

Вскоре на заднем дворе появился запыхавшийся Кайл. Взглянув на мага, он с облегчением выдохнул и стал быстро раздавать команды. Местные рабы убрались восвояси, а прибывшие из Крейда – выгрузили из фургонов лари и шкатулки, выстроились длинной цепочкой и уставились на посла. Кайл махнул рукой, приказывая наёмникам расступиться, подошёл к Дмитрию и скептически оглядел его простой чёрный костюм.

– Выглядишь не ахти, – пробормотал он.

Впрочем, одежда раба крейдийца не интересовала. А вот его поведение… Независимый вид невольника раздражал и смущал посла. "Вдруг кайсара откажется от подарка и придётся возвращать его в Крейд? Ну уж нет! На это моих нервов не хватит!" Барон сурово взглянул в непроницаемые голубые глаза и твёрдо сказал:

– Веди себя смирно, раб, иначе сдохнешь в пустыне.

– Не волнуйтесь, барон, – спокойно ответил Дмитрий. – Кайсара заберёт меня.

Кайл с подозрением посмотрел на мага, неопределённо дёрнул плечом и скомандовал:

– За мной!

Делегацию провели в большой зал для аудиенций, где её встретили сановники кайсары – восемь длиннобородых мужчин в голубых парчовых халатах. Они с важным видом сидели на низких деревянных лавочках по бокам от высокого, застланного коврами постамента. У каждого на коленях лежала тонкая раскрытая книжица, а в правой руке был зажат карандаш. Сановники поприветствовали барона дружными кивками и воззрились на золочёные двери, позади постамента.

Почти сразу, створы распахнулись и высокий звонкий голос провозгласил:

– Великая правительница Харшида кайсара Сабира и визирь Сахбан!

Дмитрий приподнял голову и взглянул на высокую стройную женщину в простых белых одеждах, плавной уверенной походкой идущую к постаменту. Она действительно не походила на обычную камийку. Коротко остриженные тёмно-каштановые волосы воинственно топорщились. Хищное, властное лицо с резкими чертами и умными карими глазами указывало на своенравный и решительный характер, а сильная рука сжимала рукоять сабли так, словно кайсара собиралась броситься в бой.

А вот сопровождавший Сабиру мужчина не имел отношения к воинскому искусству: заметное брюшко, холёные руки, расслабленное, чуть одутловатое лицо, капризные полные губы. Но Дмитрий сразу понял, что визирь опасен не меньше своей повелительницы – хитрые смоляные глаза светились энергией и умом. В сознании Сахбана шла активная работа: он просчитывал варианты развития встречи с крейдийским посольством. "Номер один, – подумал Дима и горько усмехнулся: – Как Тёма, список составлять начал".

Сабира взошла на постамент, опустилась на ковёр и скрестила ноги. Сахбан присел на ступеньку ниже. Кайсара благосклонно кивнула визирю, посмотрела на северян. Взгляд карих глаз пробежался по лицам, не сделав исключения ни для надсмотрщиков, ни для рабов, и вперился в лицо посла.

– Приветствую вас в Бэрисе, барон Кайл. Надеюсь, граф Кристер пребывает в добром здравии?

– О да, великая госпожа! Мой повелитель склоняет голову перед твоей небесной красотой и шлёт дары, в знак своего дружеского расположения, – церемонно провозгласил Кайл и поклонился.

– Я ждала самого Кристера, барон, но, вижу, он не торопится лично прибыть в Бэрис, – усмехнулась Сабира, и посол вновь поклонился:

– Мой господин ждёт завершения переговоров. Ваш визирь Сахбан, да живёт он, не зная печали, внёс очередные изменения в союзный договор, и министры согласовывают поправки.

– Что ж, Сахбан знает, что делает, – ехидно заметила кайсара. – Будем надеяться, что нам удастся договориться.

– Безусловно, о, прекраснейшая из женщин. Граф Кристер мечтает о том времени, когда наши страны пойдут рука об руку в светлое будущее Камии.

– О войне он мечтает! – фыркнула Сабира, и глаза её алчно блеснули: – Твоему повелителю не даёт покоя слава великого Олефира.

– Мы соединим армии Харшида и Крейда, и Камия снова будет единым государством, – поспешил вмешаться Сахбан, и барон согласно кивнул:

– Со столицей Ёсс.

– Бэрис, – оскалилась кайсара.

– Ёсс – столица Камии! – воскликнул барон. – Так завещал великий Олефир!

– Но Бэрис – древнейший город мира, и имеет больше прав стать главным городом Камии!

– Мы обсудим это позже, госпожа, – склонившись к кайсаре, прошептал Сахбан, и Сабира резко обернулась:

– Я требую, чтобы этот пункт был в союзном договоре!

– Он будет там, светлейшая, – заискивающе улыбнулся визирь и бросил насмешливый взгляд на Кайла.

Барон поджал губы и поклонился, скрывая досаду. Цели правителей Харшида и Крейда были одинаковы: воспользоваться мощью соседа и захватить остальные государства, а потом тихо избавиться от союзника. Единовластным повелителем Камии должен был стать тот, кто окажется изворотливей и успеет первым нанести удар.

Стороны неспешно согласовывали детали предстоящего союза и готовили солдат для порабощения мира, или войны друг с другом (если министры не договорятся). Шании, Брадосу, Аргулу и Суниту оставалось лишь надеяться, что Кристер и Сабира не найдут общего языка и погрязнут в междоусобной войне, а они, под шумок, попытаются отхватить часть территорий Харшида и Крейда, чтобы упрочить своё положение. Шпионы малых стран всеми силами препятствовали заключению военно-политического союза, последствия которого грозили катастрофой для их стран. В ход шли: и яд, и подкуп, и компромат – любые средства, способные поссорить кайсару и графа…

Сабира повелительно кивнула послу, и Кайл зыркнул на свиту. Дмитрия вытолкнули вперёд, заставили пасть ниц, а рабы, подгоняемые плетями надсмотрщиков, спешно разложили на ступенях лари и шкатулки. Крышки распахнули, и глазам кайсары предстали тонкие льняные ткани, роскошные меха, драгоценные камни, изысканные северные вина и прочие мелочи, которые, как правило, присылал граф Кристер. Кайсара осмотрела подарки и, указав на распростёртого ниц мужчину, иронично поинтересовалась:

– Повелитель Крейда решил, что в Бэрисе недостаточно рабов?

– Это необычный раб, госпожа, – торжественно объявил барон. – Мой повелитель приобрёл его специально для Вас, прекраснейшая. Он обладает уникальными способностями.

Сабира перевела взгляд на раба:

– Встань!

Дима поднялся, и кайсара стала не спеша рассматривать его: крепкая стройная фигура, спутанные тёмные волосы до плеч, внимательные голубые глаза… Раб был необычайно красив, к тому же в нём чувствовалась сила, которую так любила Сабира. Дмитрий вскинул голову, и их глаза встретились. Правительницу Харшида бросило в жар. Ей захотелось сорвать с раба одежду и слиться с ним в чарующем экстазе. "Он словно необузданный конь! – подумала Сабира и жадно вздохнула: – Какое упоение оседлать его и… – Кайсара осеклась, сообразив, о чём думает во время приёма, и её охватила злость. – Вероятно, граф специально прислал его, чтобы соблазнить и убить меня!" Карие глаза блеснули металлом:

– Как твоё имя, раб?

– Дмитрий, – с вызовом ответил маг.

Ему хватило взгляда, чтобы понять, как вести себя с женщиной-воином. "Хотите увидеть силу, мадам? Без проблем!" – ухмыльнулся про себя Дима и стал бесцеремонно разглядывать Сабиру.

Под взглядом раба кайсара почувствовала себя голой. "Вот наглец! И откуда ты только такой взялся?" – сердито подумала она и язвительно улыбнулась:

– Просто Дмитрий?

– Разве этого мало? – деланно удивился маг, и визирь громко фыркнул.

Кайсара предупреждающе взглянула на Сахбана, покосилась на бледного, как полотно, барона и вновь обратилась к Дмитрию:

– Судя по твоим речам, ты не всегда был рабом.

– Конечно, хотя я не помню прошлого.

Кайсару поразила выдержка невольника. Она привыкла к почёту и славе, к сладким угодливым речам и трепету, а подарок Кристера просто стоял и оценивающе разглядывал её, словно обычную камийку. "Интересно, он полный кретин или действительно сильный человек?" – мелькнула каверзная мысль, и ладонь сжала рукоять сабли. Сабира поднялась на ноги – четыре лёгких шага, и она оказалась нос к носу с рабом.

– Я слышала о тебе, Дмитрий. Ты ущербный маг, и умеешь делать воду.

– Да.

– Покажи!

– Смотри.

Дмитрий поднял руку, сжал кулак, и сквозь пальцы потекли тонкие чистые струйки.

– Занимательно, – снисходительно улыбнулась кайсара и кончиками пальцев мазнула по щеке раба. – Ты симпатичный.

– Я счастлив, что он Вам понравился, великая госпожа! – вмешался барон. – Как только мой повелитель увидел, как этот раб делает воду, он сразу же подумал о своей союзнице.

Кайсара хлопнула Дмитрия по плечу, шагнула в сторону и насмешливо посмотрела на посла:

– А мне доложили, что правитель Крейда выставил его из Ёсса за непокорность. Может, просветите, чем он прогневал Вашего добрейшего повелителя?

Кайл мысленно выругался и любезным тоном сообщил:

– Он заступился за брата-недоумка.

– Того, что похож на принца Камии?

– Да, великая госпожа.

Кайсара повернула голову, сощурилась и пристально вгляделась в лицо раба:

– Он действительно твой брат?

– Конечно, – лукаво улыбнулся Дмитрий.

– Если шут графа Кристера – твой брат, то вряд ли он похож на принца Камии, как твердят все вокруг. Или ты не его брат? Скажи мне правду, раб!

– У великого Олефира было много наложниц, – невозмутимо заявил Дима, и взгляд кайсары стал колючим:

– Ты показал мне фокус с водой, маг, что ещё ты умеешь?

– Не знаю.

– Владеешь каким-либо оружием?

– Понятия не имею.

– Что ж, проверим, – хмыкнула Сабира и приказала: – Дайте ему саблю!

Один из гвардейцев подбежал к постаменту, вытащил из ножен саблю и протянул её рабу. Дима принял оружие и посмотрел на кайсару:

– Кто будет моим противником?

– Он.

Сабира ткнула пальцем в крепкого рослого гвардейца. Маг покрутил в руках саблю, взглянул на здоровенного детину, идущего к нему, и невозмутимо произнёс:

– Я готов.

– Это точно, – ухмыльнулся гвардеец и рубанул наотмашь.

Дмитрий отскочил, и зал потонул в ехидных смешках. Маг обвёл камийцев равнодушным взглядом, удобнее перехватил рукоять и ринулся на противника, доверившись рукам и телу, которые помнили куда больше, чем он. Лёгкая сабля молнией сверкнула в воздухе и обагрилась кровью. Звук падающего тела отрезвил Диму, и он замер, растеряно глядя на труп.

Кайсара возбуждённо облизнула губы:

– Ты точно был воином.

– Возможно, – пожал плечами маг и прислушался к себе: "Я умею убивать, но мне это не нравится".

Положив саблю рядом с трупом, Дима выпрямился, посмотрел на кайсару, и Сабира едва не утонула в омуте холодных голубых глаз. Дыхание сбилось, а голос прозвучал низко и хрипло:

– Ты убил одного из моих лучших гвардейцев, и будешь наказан. Прощайте, господин посол. Передайте графу, что я в восторге от его подарка! Идём, раб!

Кайсара повернулась к барону спиной и направилась к золочёным дверям. Дима пошёл следом. Его провожали две пары глаз: одни с ненавистью, другие с радостью. Визирь Сахбан, неразлучный спутник властительницы Харшида, брошенный посреди зала, прикидывал, как без последствий избавиться от новой игрушки своей венценосной любовницы, а Кайл, успешно выполнивший миссию, предвкушал скорый отъезд из Бэриса. Барон мечтал оказаться как можно дальше от опасного мага-раба, ибо свято верил, что подарок Кристера несёт с собой одни неприятности.

Покинув зал, Сабира и Дмитрий оказались в громадной светлой галерее с многочисленными дверями, оплетёнными золотой вязью, словно паутиной. В стрельчатые окна лился белый солнечный свет. Ослепительные лучи преломлялись под разными углами и точно изнутри подсвечивали шерстяные, кашемировые, шёлковые и набивные ковры, развешенные в простенках. От цветастых орнаментов запестрило в глазах, и Дима опустил голову. Хозяйка и раб миновали галерею, несколько залов с многоярусными хрустальными люстрами и огромными диванами с горами бархатных и парчовых подушек, прошли по анфиладе комнат, где на перламутровых столиках стояла гравированная и чеканная посуда из золота и серебра. Огромные зеркала, вдавленные в стены, размножали вазы, кубки, чаши, тарелки и блюда, и Диме показалось, что он идёт по сокровищнице коллекционера, помешанного на столовых приборах. Маг облегчённо вздохнул, когда, покинув "сокровищницу", они ступили на широкую мраморную лестницу с коваными перилами в форме птиц с изящными длинными шеями, распахнутыми крыльями и пушистыми хвостами. Сабира и Дмитрий долго поднимались по белоснежным ступеням, пока не оказались в просторном и совершенно пустом зале. Пол покрывали тонкие циновки, стены – сплошное мозаичное панно: берег полноводной реки и сотни коленопреклонённых людей, взирающих на яркое белое солнце.

Сабира остановилась посреди зала и хлопнула в ладоши. Из маленькой, неприметной дверки выскользнул мальчик-раб и бесшумно опустился на колени перед правительницей.

– Позови Махмуда и Али!

Мальчик поклонился, вскочил и бросился выполнять поручение, а Дима насмешливо посмотрел на кайсару:

– Нелогично. Ты хочешь наказать меня за точное выполнение приказа.

– Что здесь логично, а что нет – решаю я! – Сабира фыркнула и, выхватив саблю, приставила её к груди раба. – Вопросы есть?

– Есть, – с вызовом улыбнулся маг. – Собираешься убить меня?

– Разве ты этого не заслужил?

– Нет!

– Самодовольный кретин!

Сабира сделала едва уловимое движение, и пуговицы с тихим стуком осыпались на циновки. Взглянув на обнажённую грудь невольника, кайсара шумно выдохнула, и Дима оскалился:

– Продолжай, дорогая, может быть, так мы придём к чему-нибудь более интересному.

– Ты очень милый мальчик, но я видела мужчин и посимпатичнее.

– Только видела? – подмигнул Дмитрий, и лицо кайсары перекосилось от гнева.

– Убью! – прошипела она, надавила на рукоять, и на груди раба выступили тёмные капельки крови.

Ни один мускул не дрогнул на лице мага, а улыбка стала шире и ироничнее.

– Так сразу и убьёшь? Лично я поступил бы иначе…

– Да, что ты себе позволяешь? – Сабира резким движением отправила саблю в ножны. – Кто ты такой, чтобы советы мне давать?

– Дмитрий.

– Не дерзи! Ты знаешь, что я имею в виду! Я хочу знать, кто ты такой?

– Мне нечего Вам ответить, мадам, – с наигранным сожалением произнёс маг, и кайсара сжала кулаки:

– Посмотрим, что ты запоёшь через несколько минут!

– Я не умею петь, мадам.

– Хам! – рявкнула Сабира и наотмашь ударила его по лицу.

– Отличный удар! – Дима сплюнул кровь и снова улыбнулся. – Вижу, Харшидом управляет твёрдая рука.

Кайсара задрожала от ярости. Она вновь потянулась к сабле, но тут маленькая дверь отворилась, и в зал вошли двое мужчин в чёрных шароварах. Их обнажённые торсы блестели, словно намазанные маслом, а тёмные длинные волосы были заплетены в косы и перевязаны красными лентами.

– Наконец-то! – раздражённо воскликнула кайсара и, отступив от раба, приказала: – Займитесь им. Я хочу знать, кто он и зачем приехал в Бэрис!

Дмитрий посмотрел на круглые, невыразительные лица палачей и усмехнулся:

– Что ж, дорогая, если тебя возбуждают пытки, я готов доставить тебе удовольствие и таким образом.

– Начинайте! – рявкнула Сабира, уселась на циновку и скрестила ноги.

Махмуд и Али приблизились к рабу и стянули с него одежду. Сильные руки палачей почти ласково ощупали грудь и спину, скользнули по шее, плечам, и Дима растерялся: он ожидал боли, а её не последовало. "Похоже, меня ждёт масса новых ощущений", – зло подумал маг и закричал – пальцы харшидцев одновременно надавили на какие-то точки, и взор заслонила бурая полоса. Боль, как оживший вулкан, взорвалась в животе и горячей лавиной расползлась по телу, усиливаясь с каждой секундой. От собственного крика в ушах Дмитрия звенело, а лёгкие, казалось, вот-вот вывернутся наизнанку. Но когда маг решил, что пытка убьет его, палачи отдёрнули руки, и он упал на колени, жадно ловя губами воздух.

– Тебе понравилось? – довольно ухмыльнулась Сабира.

– Главное… чтобы понравилось тебе…

– Кто ты?

– Дмитрий.

– Просто Дмитрий?

– Да.

– Продолжайте.

Диму вздёрнули на ноги, и искусные пальцы вновь нашли болевые точки. Но на этот раз, маг был готов к боли. Стиснув зубы, он поднял голову и пронзительно взглянул на кайсару. Сабира ошеломлённо замерла: зрачки пленника сузились, став едва заметными белыми точками, лицо превратилось в непроницаемую каменную маску. "Он великолепен!" – восторженно подумала женщина и почувствовала приятное тепло внизу живота.

Кайсара обожала наблюдать за работой Махмуда и Али. Но до сегодняшнего дня их подопечные уже в первые минуты соглашались признаться в чём угодно, лишь бы боль прекратилась. А новый раб, казалось, свыкся с болью, подчинил её своей воле и перестал замечать. "Сколько же в нём силы? – возликовала Сабира, захваченная красотой пытки. – Как он может быть рабом? Он должен быть великим правителем! Или, на худой конец, визирем!"

– Простите, госпожа, но ещё немного, и он умрёт, – внезапно сказал Али.

Кайсара прерывисто вздохнула и, посмотрев в лицо раба мутными от возбуждения глазами, прошептала:

– Ответь, и боль прекратится.

– Я… всё… сказал… – сквозь зубы процедил Дмитрий, и Сабира издала приглушенный стон: впервые в жизни она проиграла мужчине, но этот проигрыш почему-то не тронул её.

Кайсара смотрела на раба, изнемогая от желания сорвать одежду и отдаться ему, как простая наложница. "А вдруг Кристер именно этого и добивается?" – пришла отрезвляющая мысль, и Сабира поджала губы. От обиды хотелось плакать. Разумнее всего немедленно убить раба, но тогда её похоть осталась бы неудовлетворённой, а кайсара привыкла получать то, что желает. "Пусть поживёт ещё немного", – решила она и махнула рукой палачам:

– На сегодня хватит, ребята.

Махмуд и Али отпустили подопечного, и, рухнув на пол, Дима замер: каждая клеточка тела насквозь пропиталась болью.

– Встать! – приказала кайсара, с вожделением глядя на мага, однако тот не пошевелился:

– Приду в себя и встану.

Палачи озадаченно переглянулись: невольник не только не потерял сознание, он ещё и разговаривал. Когда же Дима поднялся на ноги, Махмуд и Али с ужасом попятились и покосились на правительницу Харшида, одновременно подумав, что их карьера при дворе закончилась. Но кайсаре было не до них, она боролась с желанием.

Дмитрий, пошатываясь, подошёл к Сабире и улыбнулся:

– Ты довольна?

– Да… – с придыханием ответила женщина и поспешно добавила: – Но я не услышала, чего хотела.

– Прости, что разочаровал, – ухмыльнулся маг и тыльной стороной ладони коснулся её щеки.

Сабира отшатнулась:

– Даю сутки на размышления, раб! И если не услышу правду, то прикажу рвать твою плоть на кусочки, пока память не вернётся к тебе! – прошипела она и ринулась вон из зала.

Испуганно взглянув на невольника, палачи резво последовали за госпожой, а Дмитрий, проводив их усталым взглядом, опустился на циновку и постарался найти удобное положение. Тело ныло и ломило, однако маг заставил себя отрешиться от боли и закрыл глаза.

– Не тяни, Тёма. Только не тяни… – прошептал он, мысленно погладил вечно спутанные пшеничные волосы и уснул.

Сабира ураганом ворвалась в свои покои. Невольницы в страхе склонились перед госпожой, ожидая расправы, но кайсара почти сразу взяла себя в руки и приказала наполнить ванну.

Рабыни осторожно раздели госпожу, вымыли, умаслили благовониями и облачили в лёгкий шёлковый пеньюар. Одарив девушек милостивой улыбкой, правительница Харшида возлегла на мягкую низкую тахту и взяла в руку бокал вина.

– Позовите визиря!

Одна из рабынь опрометью бросилась к дверям, а остальные уселись вдоль стены, ожидая дальнейших приказов госпожи. Кайсара сделал глоток, подняла бокал и стала рассматривать вино на свет. Образ нахального раба никак не шёл из головы: томительные голубые глаза, крепкое обнажённое тело, по которому заманчиво ласково скользят пальцы палачей. Горячая волна желания захлестнула Сабиру, и тело взмолилось о страстном прикосновении сильных рук.

В дверях спальни появился Сахбан. Одет он был по-домашнему: тонкий атласный халат на голое тело и остроносые туфли. На лице приятная взору улыбка, в чёрных глазах почтение и преданность. Кайсара разочарованно вздохнула: ей хотелось другого.

– Ты заставляешь меня ждать, – недовольно произнесла она, поставила бокал на прикроватный столик и откинулась на подушки.

Опустившись на край постели, Сахбан нежно погладил статную ножку и взглянул Сабире в глаза. Кайсара медленно опустила веки и улыбнулась. Окрылённый молчаливым призывом, визирь скинул халат и прижал к себе госпожу. Он осыпал лицо и шею Сабиры жаркими поцелуями, безостановочно лопоча о её красоте и мужестве, и кайсара благодушно внимала ему, понимая, что утолить звериную страсть, разбуженную магом, Сахбану не под силу, но снять напряжение было необходимо. С рыком толкнув любовника на тахту, Сабира навалилась на него всем телом, а потом запрыгнула верхом и изогнулась, как хлыст. С бешеной скоростью двигая бёдрами, она будто исполняла дикий варварский танец, и Сахбан закрыл глаза, не в силах смотреть на иступлённое, перекошенное от страсти лицо. Сабира была не с ним, её мыслями владел другой, и визирь сгорал от ненависти. Он с трудом дождался, пока любовница утолит яростную похоть и обессилено рухнет на тахту, перевернулся на бок и стал мягко поглаживать её обнажённые плечи.

Сабира расслабилась. Волевое лицо разгладилось, карие глаза обрели ясность, и она с улыбкой взглянула на визиря:

– Говори.

– Кристер становится всё более щедрым, – осторожно заметил Сахбан и поцеловал живот царственной любовницы.

Сабира зажмурилась от удовольствия, но голос её прозвучал неожиданно жёстко:

– Он не обманет меня дорогими подарками. Я знаю, что больше всего на свете граф хочет видеть меня мёртвой, а Харшид – провинцией Крейда.

– Почему же тогда раб, присланный им, до сих пор жив? – вкрадчиво спросил Сахбан, и Сабира резко села:

– Потому что я хочу узнать, кто он такой?

– Так заставь его говорить.

– Под пыткой, он скажет всё, что угодно, а мне нужна правда! – Кайсара замолчала, переводя дыхание, и чуть спокойней добавила: – Мне не даёт покоя история о его чудесном воскрешении.

– Фокус. Он такой же шут, как и его брат.

– Он не похож на шута! – раздражённо возразила Сабира. Она запахнула пеньюар, взяла со столика бокал и, сделав глоток вина, криво усмехнулась: – Ты ревнуешь меня к рабу, Сахбан?

– Я ревную тебя даже к этому покрывалу, – льстиво произнёс визирь и припал к её колену.

Кайсара потрепала любовника по тёмным волосам:

– Не глупи, дружок. Твоё положение незыблемо. – Сабира сделала ещё глоток и легонько толкнула визиря в плечо: – А теперь иди, я хочу отдохнуть.

Сахбан быстро поднялся с постели, накинул халат и, поклонившись, зашагал к дверям. "Незыблемо, говоришь? Чушь! В Камии ничто не бывает незыблемым!" На пороге визирь обернулся: невольницы накрывали великую госпожу воздушным кружевным одеялом. "Поспи, дорогая, а я пока займусь делом", – ухмыльнулся про себя Сахбан и направился к лестнице.

Взбежав по мраморным ступеням, он оглядел зал Солнца и на цыпочках подошёл к спящему на циновках рабу. Визирь с мстительным удовольствием посмотрел на запёкшуюся на губах невольника кровь и потянулся к поясу, где обычно носил кинжал. Но, вспомнив, что на нём домашние одежды, мысленно выругался и вздрогнул – глаза раба распахнулись и настороженный взгляд вонзился в его лицо.