Текст книги "Дурацкие игры магов. Книга вторая."

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 59 страниц)

Валечка со смутным беспокойством оглядел полукровок:

– Но, если вы так тщательно скрываетесь, почему рассказали о себе мне?

Парень подбоченился и оскалился в глумливой улыбке:

– Потому что ты не покинешь Остатки. Нужно было уезжать, когда Вилли прогонял тебя. Мы ненавидим насилие, но, если выбора нет, прибегаем к нему. Видишь ли, у нас есть ещё одно маленькое умение, которое подарил нам создатель – мы можем ненадолго парализовать мага. Совсем ненадолго, но разделаться с тобой мы успеем!

Землянин попытался выстроить щит, и с ужасом обнаружил, что дар не слушается его, а в следующее мгновение перед глазами поплыла серая полоса. Парень шагнул к нему и выхватил из-за пояса большой кривой нож. Валя словно оказался в кошмарном сне: тёмная рука поднялась, в свете прожектора блеснуло холодное лезвие… "Неужели это конец путешествия?" – мелькнула отчаянная мысль, и маг рассвирепел. Он выбросил руки вперёд и ошалело замер: с пальцев сорвалось жуткое, рдяное пламя и обрушилось на полукровок, точно бушующая маковая лава. Жадные пурпурные языки вмиг слизнули Остатки, превратив в золу людей, колодец, столы и дома.

Пламя исчезло, и Валечка обнаружил, что стоит на пепелище, а над головой ярким синеватым глазом полыхает магический прожектор. Чувствуя бесконечную усталость и опустошённость, маг опустился на колени и уронил ладони в чёрную пыль. "Уму непостижимо, – с лёгким оттенком грусти подумал он. – Чего только не наворотил Фира в Камии, но магические создания?.. Вот уж не ожидал. Жаль, что они все погибли. Расспросить бы их поподробнее. Очень любопытно, что за эксперименты проводил наш любимый магистр и есть ли ещё такие поселения?.. Это ж надо! Сделать Камию магическим миром… Сумасшедшая идея!.. Представляю, что бы здесь началось".

Валентин поднялся, добрёл до тележки и, усевшись на подушки, поехал прочь от уничтоженной деревни. В небе пламенела полная луна, и в её неровном свете маковое поле отливало тревожным мрачным багрянцем, а скорбный шелест лепестков навевал тоску и грусть. Валентин обернулся, взглянул на синеватую звезду прожектора, печально вздохнул, и мохноногие лошадки понеслись к кипарисовой роще – магу хотелось как можно быстрее покинуть осиротевшее поле.

Поздно ночью он добрался до деревни, разбудил хозяина гостиницы и отправился спать, приказав подать завтрак к десяти утра. Сон смыл неприятный осадок от встречи с результатами экспериментов Олефира, и Солнечный Друг проснулся бодрым и полным сил. Позавтракав, он отправился в традиционный обход деревни, вылечил всех жаждущих и страждущих и в тот же день поехал дальше.

Селения в Каруйской долине были небольшими, но располагались довольно часто. Иногда Валентин за день успевал обойти две-три деревушки и остановиться на ночлег в следующей. Он сравнивал брадосцев и аргульцев, но особой разницы не нашел. Разве что одевались они чуть иначе. И ещё: жители долины упорно отказывались называться аргульцами. "Мы подданные каруйского графа, а значит – каруйцы!" – гордо заявляли они. Валентин попробовал напомнить крестьянам, что их долина находится на территории Аргула, но те невозмутимо пожимали плечами. "Это не нашего ума дело, господин. У нас есть граф. И ему решать, где расположена наша долина!"

Поплутав по живописным просёлочным дорогам и тропам, Валентин выехал на тракт. "Вот и славно!" – обрадовался он, сотворил бутылочку прохладного пива и, усевшись на подушках, стал любоваться цветущими магнолиями и прямо-таки гигантскими цветками шиповника. Постепенно колючие кусты сменили заросли бересклета с нежной фиолетовой листвой, а магнолии уступили место высоким деревьям с крупными жёлто-оранжевыми плодами. "Цитрусовые", – для простоты окрестил их Валечка, щёлкнул пальцами, и в руки упал яркий, как солнце Лайфгарма, "апельсин". Маг очистил шкурку, с удовольствием съел сочную кисло-сладкую мякоть и, заключив, что "апельсин, он и в Камии апельсин", стал рассматривать деревья, похожие на земные ели. Валя долго не мог понять, что с ними не так, а потом не выдержал, остановил тележку и приблизился к деревьям. "И чего только в природе не бывает", – бормотал он, рассматривая ветку, на которой вместо коротких иголок росли мелкие узкие листики, собранные веером.

– Буду звать тебя веерной ёлкой, – сообщил дереву Валентин и с чувством выполненного долга отправился дальше.

Солнце стояло в зените, и движение на тракте было оживлённым. Солнечный Друг потягивал пиво и лениво кивал камийцам – редкий караванщик, аристократ или крестьянин, не знал всемогущего целителя. Слава опережала неспешный бег мохноногих лошадок, но Валя уже привык к ней, и восторженное поклонение камийцев стало утомлять. К тому же целительская деятельность существенно задерживала продвижение к замку великого Олефира. Валя надеялся, что рано или поздно Артём объявится именно там. Эта догадка подтвердилась ещё в Брадосе, когда он услышал о шуте графа Кристера и его странном брате. "Тоже развлечься решили", – ухмыльнулся Солнечный Друг и привычно поискал Артёма и Диму. Найти не нашёл, но чёткое ощущение, что они живы и здоровы по-прежнему присутствовало, и Валя успокоился: – Каждый веселится, как может!" А уж когда харшидский певец, случайно забредший на деревенский праздник, спел о камийской мечте, настроение целителя приблизилось к наивысшей отметке. Правда, отсутствие слухов или новостей о Стасе и Веренике несколько смущало, но каждый день Валентина начинался и заканчивался поиском друзей, и маг пребывал в неколебимой уверенности, что с ними всё в порядке. И его неспешное путешествие продолжалось.

Веерно-еловый лес расступился, и взору мага открылся огромный величественный замок, словно выросший из-под земли. Он стоял в стороне от тракта, возвышаясь над буйно цветущими садами и хаотично разбросанными крестьянскими домиками. По величине замок мог соперничать с дворцом эмира Сафара в Куни, а красотой, пожалуй, превосходил его. "Или строгий готический стиль мне ближе восточной пышности и роскоши? – спросил себя Валентин и сам же ответил: – Как пить дать, ближе". На развилке целителя уже ждали. Молодой аристократ в строгом чёрном камзоле, брюках и высоких сапогах лично выехал навстречу целителю, спрыгнул с коня, поклонился и с истинно королевским достоинством сообщил:

– Я – граф Бастиар Каруйский. Буду рад принять Вас в моей скромной обители, господин целитель! И моя радость утроится, если Ваше искусство вернёт мне надежду стать отцом!

Солнечный Друг снисходительно кивнул, и граф, бросив поводья пажу, пошёл рядом с расписной тележкой. Сопровождающие Бастиара вассалы и солдаты, потянулись следом, но он махнул рукой, указывая на замок, и свита понеслась к темнеющим вдалеке воротам.

– Я отослал их специально, господин целитель. Лишь в дороге я имею возможность поговорить с Вами, не опасаясь быть подслушанным.

Валентин с удивлением взглянул на графа:

– И чего же опасается столь могущественный человек?

– Родственничков, будь они не ладны, – в сердцах ответил Бастиар и, словно простой солдат, смачно плюнул. – Это настоящие стервятники, господин целитель! Только и ждут момента, чтобы отравить, прирезать или подстроить несчастный случай. Моё богатство им покоя не даёт! Но начну сначала. Мой предок пришёл в Камию с великим Олефиром и в битве с местными корольками покрыл себя неувядаемой славой. За силу, отвагу и храбрость повелитель Камии даровал ему Каруйскую долину и замок. Мой род испокон веков владел долиной, и даже когда великий Олефир оставил нас, а принц исчез, герцог Ральф, захвативший Аргул, признал моё право на Каруйскую долину. Мы заключили сделку: мои солдаты патрулируют границы с Харшидом, Брадосом и Крейдом, а он не вмешивается во внутренние дела графства. Но суть не в этом. Род каруйских графов умирает. Я последний прямой потомок первого графа Кару, и у меня нет детей. Подозреваю, что дело не чисто: четыре моих любимых наложницы совершенно здоровы, да и простыми рабынями я не пренебрегаю. Я во всеуслышание заявил, что сделаю мать моего сына любимой наложницей. Я приглашал лучших лекарей со всей Камии, и все они твердят, что дело во мне! Но я не верю. Нутром чую, что стал жертвой некой многоходовой интриги моих дорогих родственничков!

Валентин оглядел графа с ног до головы и вздохнул:

– Не случалось ли тебе, Бастиар, поссориться с каким-нибудь магом? С тем же великим Олефиром или принцем Артёмом?

– Нет, – категорично ответил граф. – Незадолго до исчезновения принц Артём побывал в Кару и ушёл весьма довольный моим гостеприимством.

– Хорошо… – протянул целитель, глотнул пива, а потом, спохватившись, сотворил ещё бутылку и протянул графу: – Попробуй, Басти! Глядишь, пиво прояснит память, и ты вспомнишь, почему великий Олефир разозлился на каруйских графов.

Бастиар послушно сделал несколько глотков и вдруг хлопнул себя по лбу:

– А ведь был неприятный инцидент с великим Олефиром! Только не у меня – у деда. Ещё до моего рождения повелитель Камии приезжал в Кару. Дед закатил в его честь роскошнейший пир. Под конец праздника он представил великому Олефиру своих дочерей. Одна из девушек понравилась повелителю, и он захотел забрать её, но дед отказал, сославшись на то, что уже продал дочь наместнику Брадоса. Повелитель рассмеялся и предложил за наложницу баснословную цену, но винные пары затуманили мозг деда. Он твёрдо стоял на своём, мотивируя отказ законами Камии, установленными самим повелителем. Говорят, что дед упрямился до последнего, и только после того как великий Олефир протрезвил его, сделка была оформлена. Повелитель похвалил деда за смелость, забрал наложницу и отбыл в Ёсс.

– Однако наказать несговорчивого подданного всё же решил, – закончил за него Валентин. – Фира наложил на ваш род проклятие, и уже третье поколение каруйских графов стало последним.

– Как последним? – ошарашено переспросил Бастиар. – Ты хочешь сказать, что мои родственнички тут не причём? Значит, мне суждено умереть, не оставив наследника?

– Ну почему же? – пожал плечами Солнечный Друг. – У тебя любимых наложниц аж четыре штуки! Они ещё нарожают тебе и сыновей, и дочек! Хочешь, будут сплошными двойнями разрождаться?

– А проклятие великого Олефира?

– Снял я его, Басти, как только почуял. Уж больно интересная штука. Мой учитель, бывало говорил: "Вот когда научишься снимать проклятья, Валя, можешь считать себя настоящим магом". До сих пор у меня не получалось, а с тобой, как по маслу прошло. То-то он будет рад. И мамочке расскажет! – Губы землянина растянулись в блаженной улыбке, взор затуманился. – Вернусь в Лайфгарм, первым же делом ему этот фокус покажу. И пусть только скажет, что я не настоящий маг – Диме пожалуюсь!

Валентин сотворил два широких бокала с коньяком и протянул один из них графу:

– Давай помянем Фиру, друг мой. Гад он был редкостный, но маг замечательный. – Залпом осушив бокал, Валя вновь наполнил его и строго взглянул на графа: – Не тормози, Басти! Между первой и второй перерывчик небольшой. Пей! Следующий тост про тебя будет.

Бастиар послушно выпил, и Солнечный Друг провозгласил:

– Плодитесь и размножайтесь, граф!

К тому времени, как расписная тележка подъехала к воротам замка, на её мягких подушках нежились два седока. Граф живописал землянину достоинства каруийских наложниц, а Солнечный Друг рассказывал о своих любовных интрижках на Земле и в Лайфгарме. Свита Бастиара с недоумением и страхом проследила, как из тележки вывалились два пьяных в доску приятеля и, поддерживая друг друга, направились в женскую часть замка. Всю ночь из покоев наложниц доносились взвизги и смех, а утром подтянутый и лучащийся восторгом граф появился в приёмном зале:

– Всемогущий целитель по прозвищу Солнечный Друг проведёт в Кару два дня. Он примет всех желающих поправить здоровье в голубой гостиной, а послезавтра я устраиваю в его честь пир, так что лечитесь и начинайте готовиться к празднику! И имейте в виду, если моему гостю что-нибудь не понравится – головы вам не сносить!

Приёмный зал опустел, а граф чуть ли не бегом отправился в покои любимых наложниц…

Два дня в замке дым стоял коромыслом. В голубой гостиной побывали все жители замка. Люди не только приходили сами, но и тащили к прославленному магу своих домашних любимцев: птиц, собак, кошек и прочую живность. Валентин прилежно осматривал и лечил животных, но, когда главный конюх ввёл в гостиную любимую кобылу графа, не выдержал:

– Крупный рогатый скот и прочих копытных приводить не надо! Я сам к ним зайду!

– Как скажете, господин целитель, – пробормотал конюх, бросился к окну и, распахнув створы, проорал: – Марк! Анатоль! Кончайте ссориться, господин целитель лично зайдёт на псарню!

Валентин глубоко вздохнул, успокаивая расшалившиеся нервы, и продолжил приём. К вечеру второго дня он осмотрел всех обитателей замка и явился на пир усталым, но довольным:

– Полный порядок, Басти! Живи и радуйся.

Солнечный Друг пригубил вина, и это послужило сигналом к пиру. Над столами гремели тосты в честь всемогущего целителя и графа. Сменяя друг друга, акробаты, жонглёры, шуты и танцовщицы демонстрировали свое мастерство, а в разгар праздника в зале появились певцы. Валентин не был поклонником вокала, однако терпеливо прослушал традиционную балладу о великом Олефире, затем о принце Артёме и вдруг насторожился: певец в богатом харшидском халате запел о камийской мечте. Но это была не обычная песня, славившая доблесть и отвагу разбойников, харшидец пел о том, как камийская мечта мчится в Ёсс, на помощь принцу Камии, пленённому злодеем Кристером. Затаив дыхание, Валентин вслушивался в слова баллады: камийская мечта вступила в неравную схватку с гвардейцами… и на этом песнь оборвалась. Солнечный Друг повернулся к графу и взволновано спросил:

– То, о чём он пел, правда?

– Конечно, – улыбнулся Бастиар. – Мне докладывали о господине Ричарде и его боевой наложнице. Вокруг этой парочки витает масса слухов, говорят, что камийская мечта пришла к нам, как и великий Олефир, из другого мира. Утверждают даже, что господин Ричард лично знал правителя Камии. Сам же разбойник представляется сыном разорившегося барона из Лерта, но эта версия видится мне более фантастичной, чем та, где идёт речь про иномирян. Господин Ричард не знает ни единого человека из Шанийской знати, путается в названиях городов, и совершенно не знаком с камийскими обычаями. Уверен: господин Ричард и его наложница Мария – иномиряне. Как и ты.

– Да чёрт с ним, с нашим происхождением! Меня волнует Артём. Правда, что граф пленил его?

– К сожалению, да. Принц Камии болен, Валентин. И Кристер воспользовался его бедой. Он сделал несчастного безумца шутом, и, вместо того чтобы лечить, издевается над ним. Мои шпионы при дворе графа докладывают, что принц редко выходит из трапезного зала сам. Кристер заставляет его кривляться и паясничать, морит голодом и избивает до полусмерти. Каждое послание из Ёсса я распечатываю с трепетом, страшась прочесть роковые строки: "Принц Камии мёртв".

Бастиар замолчал, сделал несколько глотков вина, взял с серебряной тарелки кусочек сыра, медленно прожевал его и пронзительно взглянул в глаза целителю:

– Вчера утром я получил очередное донесение: камийская мечта прибыла в Ёсс и граф взял их на службу, но… Ричард исчез на следующий день, а Мария томится в ёсских застенках.

– Они живы, я чувствую, – побелев, как мел, прошептал Валентин, выпил бокал вина и попросил: – Расскажи всё, что тебе известно, Басти. Я должен появиться в Ёссе, обладая хоть какой-то информацией. И, прежде всего, меня интересует брат принца Камии. Что с ним?

– Кристер подарил его Сабире. Решил, что ущербный маг убьёт кайсару, а тот признался, зачем явился в Бэрис, и теперь греет её постель и развлекает поединками, – недовольным тоном сообщил граф.

– Дима, знает, что делает! – отрезал Валентин и уточнил: – Почему ты назвал его ущербным?

– Он умеет делать только воду, – поморщился Бастиар и зло добавил: – Но всё равно он не должен был бросать брата! Он сильный! Он мог бы вызвать Кристера на поединок и убить его! А он сидит в Бэрисе, ублажая похотливую, кровожадную бабу!

– Полегче на поворотах, приятель! Дмитрий – великий маг! – грозно осадил графа Солнечный Друг и тотчас сник: – Но то, что он оставил несчастного Тёму, и правда, не укладывается в голове. А, значит, с ним тоже беда, Басти. Я должен немедленно отправиться в Ёсс!

– И я хотел попросить тебя об этом, маг! – с жаром воскликнул Бастиар. – Ты сумеешь пробраться в замок и исцелить моего принца! Камией должен править сын великого Олефира, а не кучка спесивых аристократов!

Валентин с удивлением взглянул на графа: его щёки пылали, глаза горели, а у рта залегли решительные складки.

– Я уже приказал оседлать лучших коней, Валентин! Мы вместе помчимся в Ёсс, освободим принца и присягнём ему! – выпалил Бастиар и вскочил: – В путь!

– Постой! – Солнечный Друг дёрнул его за рукав. – Сядь и ответь мне на один вопрос: почему ты раньше не отправился в Ёсс – спасать принца, или хотя бы не рассказал мне о положении дел в Ёссе два дня назад?

Бастиар сел на стул и болезненно сморщил лицо:

– Ты такая же легендарная личность, как Ричард и его боевая наложница, Валентин. А легенды не всегда правдивы. Я должен был лично проверить, действительно ли ты так велик и могуч, как рассказывают. И ещё: прежде чем просить тебя о помощи, я должен был твёрдо знать, что ты не враг моему принцу. Сегодня я окончательно убедился и в том, и в другом. А что касается промедления… – Бастиар смущённо опустил голову, а потом набрал в грудь воздуха и произнёс: – Я испугался. Потому что очень хорошо знаю Кристера. И он, и я были в свите принца Камии, и никогда не ладили. Однажды дело дошло до поединка, и если бы Артём не растащил нас, неизвестно, с кем бы ты сейчас беседовал. А потом Кристер и вовсе свихнулся: посмел обвинить принца в гибели наложницы. Идиот! Он не поверил, когда принц сказал, что не убивал Катарину, и заперся в своём занюханном Эльте. Предатель и трус! Даже если Артём и замучил его женщину, то ничего плохого не совершил: принц Камии наш повелитель. Наша жизнь принадлежит ему, что уж там говорить о какой-то наложнице!

– Браво, Басти! – Солнечный Друг поднял бокал и выпил его до дна. – Ты сильный человек, и я возьму тебя с собой. Пошли!

Бастиар поднялся, и они стремительно покинули зал. Во дворе уже ждали конюхи с осёдланными лошадьми. Валентин хотел было вскочить в седло, но внезапно остановился:

– Слушай, граф, я совсем не подумал о твоём хозяйстве. Как Каруйская долина будет жить без тебя? Может, останешься?

– Зачем? Все необходимые распоряжения я отдал, управляющего назначил, наложниц обрюхатил, и теперь могу отправляться на войну. Я должен искупить вину перед повелителем за долгое бездействие!

– Ну да, ну да, – пробормотал маг, превратил балахон в джинсовый костюм и вскочил в седло. – Вот что, друг мой, представь-ка себе Ёсс, со всеми подробностями, какие помнишь. Попробуем переместиться в столицу Крейда по твоим воспоминаниям. А то, не дай бог, опоздаем.

– Есть! – по-военному отчеканил граф, и Солнечный Друг пораженно ахнул: он ожидал, что будет ориентироваться по расплывчатым, неясным образам, а в сознании Бастиара возникла ясная чёткая картинка.

– Молодец! – воскликнул маг, взглянул на замок великого Олефира и покачал головой: – Надо же какая громадина!

Глава 3.

Смерть шута.

Бастиар и Валентин стояли неподалёку от городских ворот Ёсса и взирали на резиденцию великого Олефира. Граф – с благоговением, целитель – с беспокойством: густой, тяжёлый аромат безумия клубился над шпилями и башнями грозной штормовой тучей. Валя зябко поёжился, посмотрел на магический щит, окружающий замок, и вздрогнул: щит был создан с единственной целью – не допустить в замок Ричарда. "Интересно, где сам Ричи?" – мрачно спросил себя Валентин, обратил взор на город и, счастливо улыбнувшись, повернул коня к воротам:

– Поехали, Басти!

– Но мой принц в замке!

– Лезть в логово врага с бухты-барахты глупо. Сначала поговорим с камийской мечтой. Надеюсь, он в курсе последних новостей.

Солнечный Друг подъехал к застывшим у ворот стражникам, кинул им под ноги горсть монет, и копыта каруйских коней застучали по булыжной мостовой. Едва всадники скрылись с глаз, офицер подозвал солдата, шепнул ему на ухо несколько слов, и тот опрометью понёсся к замку – Кристер приказал докладывать обо всех подозрительных гостях Ёсса. А двое появившихся из воздуха всадников были более чем подозрительными.

Тем временем Валентин и Бастиар ехали по городским трущобам. Целитель неприязненно морщился, глядя на шаткие домики, грязные дворы и одетых в лохмотья людей:

– Будь я хозяином Ёсса, давно уничтожил бы этот бомжатник. Развели грязь прямо под стенами правительственной резиденции. Мэра надо менять, однозначно! В Кероне я таких трущоб не видел. Фира следил, чтобы в столице порядок был. А здесь бардак какой-то развёл. Времени ему не хватало, что ли?

– Когда я уезжал из Ёсса после гибели великого Олефира и исчезновения принца, здесь вообще никто не жил, – заметил граф и недовольно повёл носом. – Вонь-то какая! Кристер совершенно не заботится ни о людях, ни об облике столицы.

– Да… Пора ему в отставку.

– На виселицу, – уточнил Бастиар и кровожадно оскалился.

– Хорошая идея, – машинально кивнул Валентин и задумался: щит оберегавший замок от Ричарда не давал ему покоя. "Неужели Артём защищает Кристера? Но почему? Где логика?"

Всадники вынырнули из серой тени замка, и нищие кварталы закончились. Улицы стали шире и светлее, перед добротными каменными домами зазеленели садики и лужайки. Город ожил и повеселел: замелькали яркие вывески трактиров, лавок и мастерских, появились чисто одетые камийцы в сопровождении рабов и наложниц, купцы, судя по нарядам, приехавшие со всех концов Камии, и всадники на крепких конях в богатой сбруе. До графа и целителя доносились обрывки оживлённых разговоров, громкий смех и ругань – как в любом большом городе, в Ёссе кипела суматошная, насыщенная жизнь.

Выехав на квадратную брусчатую площадь, Солнечный Друг уверенно направил коня направо, свернул на утопающую в зелени улицу и остановился перед высокими воротами. Он с ядовитой улыбкой изучил искусно вырезанных из дерева всадников, держащих за углы полотнище с яркой надписью "Камийская мечта", и хмыкнул:

– Владелец гостиницы – мужик предприимчивый. Ишь, как быстро рекламную компанию развернул. Надо намекнуть Ричи, чтобы хозяин ему проценты за использование брэнда платил.

– Что такое брэнд? – полюбопытствовал Бастиар.

– Имя, торговая марка, образ. Короче, благодаря Ричарду и Маше словосочетание "камийская мечта" стало символом свободы и независимости. И раз этот находчивый трактирщик использует его, пусть платит – нечего чужими руками жар загребать!

Бастиар с уважением посмотрел на мага, пошевелил губами, будто что-то подсчитывая, и улыбнулся:

– В Камии полно гостиниц и трактиров, в названии который используются имена правителя Камии и его сына. А это значит, что их владельцы должны платить в казну особый налог. Так?

Валентин почесал затылок и с интересом взглянул на графа:

– Неплохая статья доходов. Обязательно намекну Тёме… Ну, это потом. Сначала до него добраться нужно!

Всадники въехали во двор и, поручив коней заботам конюхов, вошли в "Камийскую мечту". В общем зале яблоку негде было упасть. Разношёрстная публика: солдаты и наёмники, купцы и аристократы – ела, пила, громко беседовала и смеялась. Между столами сновали рабы с подносами, а у стены, на полукруглой сцене, изгибались в чувственном танце наложницы. За барной стойкой, словно царь на троне, восседал сухопарый трактирщик с хитрым, подвижным лицом. Его круглые, пронзительно синие глаза скользили по залу, следя за посетителями. Валечке он напомнил старого лиса, наблюдающего за вознёй бесшабашного игривого молодняка. Цепкий взгляд остановился на новых гостях, оценил богатые одежды графа, необычный костюм целителя и подал сигнал губам, которые тотчас расплылись в приветливо-радостной улыбке.

– Добро пожаловать в "Камийскую мечту", господа! – возвестил трактирщик, вышел из-за стойки и шагнул навстречу клиентам. – Меня зовут Эдгар. Рад приветствовать Вас под крышей нашего скромного заведения. Господам угодно отужинать или снять апартаменты?

– И то, и другое, Эдгар, – оскалился Валентин, – но прежде мы хотели бы побеседовать с господином Ричардом.

– Конечно, господа, – вежливо произнёс хозяин и, помявшись, добавил: – Однако, прежде чем Эмиль провидит вас к моему партнёру, должен предупредить: в данный момент господин Ричард с головой погружен в работу. Он обдумывает пути развития нашего совместного предприятия и очень не любит, когда посторонние прерывают ход его размышлений. А он очень порывист, господа, и может (ненароком!) проткнуть вас мечом…

– Ричи твой партнёр?! Никогда не думал, что его интересует гостиничный бизнес, впрочем, как и любой другой!

– Тем не менее это так. Господин Ричард весьма…

– Достаточно! Где этот великий бизнесмен? – перебил камийца Валентин, и тот пожал плечами:

– Что ж, я предупредил. Жалобы не принимаются, ущерб не возмещается, лекарь за ваш счёт. Эмиль! Проводи гостей!

Из-за двери за стойкой выскользнул юркий, гибкий подросток. Поклонившись гостям, он жестом пригласил их следовать за собой и лёгкой походкой направился к лестнице. Валентин и Бастиар поднялись на второй этаж и оказались в широком коридоре. На стенах, обитых резными дубовыми панелями, красовались массивные бронзовые канделябры с толстыми витыми свечами. Эмиль остановился перед дверью из лимонно-жёлтого с тонкими коричневыми прожилками дерева и с озорной улыбкой сказал:

– Не сочтите за дерзость, господа, но вам лучше немного отойти.

– Открывай! – рявкнул каруйский граф и схватился за кинжал.

– Сию секунду!

Юноша рванул дверь, проворно отскочил в сторону, и бутылка, вылетевшая из проёма, с грохотом врезалась в противоположную стену. Эмиль посмотрел на отпрянувших от двери господ, потом на красное пятно, принюхался и со знание дела сообщил:

– Молодое вино из Каруйской долины. Новый урожай. Закупочная цена – пять золотых бааров за бочку.

– Ага, – обалдело подтвердил Бастиар. – В предгорьях нынче богатый урожай. Поэтому и цена – пять, а не семь золотых, как обычно.

– Но за счёт увеличения оборота ты не в убытке, граф, – тотчас заметил Солнечный Друг, а Эмиль поклонился:

– С конкретными коммерческими предложениями вам лучше обратится к господину Эдгару. Господин Ричард не занимается мелкими делами. Он размышляет над долгосрочными перспективами и определяет наиболее выгодные направления развития дела.

– Правильно, Эмиль. Гони этих жуликов в шею! – раздался из комнаты пьяный голос инмарца.

– И даже коньячка не выпьешь со старым другом? – крикнул Валентин, и в его руках появилась пузатая янтарная бутылка.

В комнате что-то рухнуло, раздался звон разбитого стекла, и на пороге возник Ричард. Мутными глазами он вгляделся в лицо графа, помотал головой и посмотрел на землянина:

– Валя! Где тебя черти носили? Маруся и Тёма в руках врага, а ты о ценах и оборотах рассуждаешь? Давай, протрезвляй меня, и в замок! Я эту скотину придушу, а потом Тёме задам! Ишь, нашёл замену Фире!

– Вот оно что… – протянул Валентин и хлопнул по плечу Эмиля: – Передай отцу, что в гости к господину Ричарду заглянули старые друзья. Пусть принесут вина и хороший ужин.

– А наложницы?

– Не сегодня, малыш. У нас серьёзный разговор.

– Будет исполнено, – кивнул юноша и полюбопытствовал: – А как Вы догадались, что я сын Эдгара?

– Ах, да! Забыл представиться. Я – всемогущий целитель по прозвищу Солнечный Друг.

Землянин с достоинством поклонился, и его джинсовый костюм преобразился в балахон с золотыми солнышками.

– Здорово! – просиял Эмиль и со всех ног бросился выполнять приказ легендарного целителя.

Валентин с улыбкой проследил за ним и ехидно поинтересовался:

– Так и будешь держать гостей на пороге, Ричи?

– Проходите.

Инмарец с подозрением посмотрел на графа и отступил, пропуская гостей в свои апартаменты.

Солнечный Друг окинул взглядом горы пустых бутылок и грязной посуды, поломанную мебель, разбитое зеркало, пятна вина и жира на огромном, когда-то бежевом ковре, недовольно скривился и категорично заявил:

– Ну и антисанитарию ты здесь устроил, дружище. Так жить нельзя! – Взмахнув бутылкой коньяка, маг привёл апартаменты в жилой вид и уселся за стол, на котором сейчас же возникли три пузатых бокала. – Милости прошу к нашему шалашу.

– Спасибо, – кивнул Бастиар, сел напротив целителя, а Ричард подошёл к зеркалу: опухшее, давно не бритое лицо, мятая грязная одежда…

– Сейчас же приведи меня в норму, Валя!

– Как скажете, Ваше величество. Не будет ли Вам угодно…

– Убью!

От вопля инмарца задрожали стёкла, и, вздрогнув, Бастиар схватился за кинжал.

– Не нервничай, Басти, – успокоил его землянин. – По сути Ричи добрейший души человек, мухи не обидит.

– Муху не обижу, а тебе не поздоровится, – проворчал Ричард, придирчиво разглядывая в зеркале результат Валечкиного колдовства. – Ладно, пойдёт. Можешь теперь представить меня приятелю.

Землянин подмигнул графу, откашлялся и торжественно провозгласил:

– Ричард первый, король Инмара, побратим Смерти и друг всемогущего целителя, то есть меня. В Камии проездом. Но уже снискал известность разбоями и грабежами и больше известен под именем камийская мечта.

– Шут! – буркнул инмарец, подошёл к столу, взял в руки бутылку и стал разливать по бокалам коньяк.

Солнечный Друг хмыкнул и указал на камийца:

– Граф Бастиар, правитель Каруйский долины и один из спутников принца Камии.

Мужчины сдержано поклонились друг другу, а Валя поднял бокал:

– Выпьем за знакомство, господа! И обсудим, как нам свергнуть Кристера и посадить на его место Тёму.

– А что тут обсуждать? – Ричард залпом выпил коньяк и стукнул кулаком по столу. – Являемся в замок, убиваем графа, и всё!

Бастиар одобрительно кивнул, но Валентин отрицательно замотал головой:

– Не выйдет. У Кристера слишком сильный защитник. Он не подпустит нас к сиятельству.

– Уши надрать этому защитничку! Нашёл время в игры играть.

– Не кипятись, Ричи. Лучше расскажи, что произошло у Вас с Кристером.

– Ничего хорошего. Этот негодяй захватил Марусю и пытался шантажировать меня, но Тёма вмешался и, вместо того чтобы убить графа, выкинул меня в пустыню. А Марусю оставил! И теперь граф мучает их обоих! Короче, надо идти в замок и драться!

Бастиар снова кивнул:

– Поддерживаю. Кристер предатель и трус! И ничего, кроме смерти, не заслуживает.

В дверь робко постучали.

– А вот и наш обед, – обрадовался Валентин и крикнул: – Войдите!